Глава 2

Этот день выдался на редкость чудесным: ослепительное солнце, теплый ветерок, чистое синее небо и сплошные улыбки вокруг — каждый второй из встретившихся мне по пути людей так широко улыбался, словно враз исполнились все его самые заветные и сокровенные мечты.

Я и сама шла, улыбаясь немного блаженной улыбкой: мягкий ветерок словно уносил остатки головной боли, и жизнь казалась дивной и прекрасной. Только когда я случайно увидела свое отражение в стеклянной витрине (изящная блондинка в черных очках, улыбающаяся так, словно ее только что одарили рублем или еще чем-то), то постаралась срочно изменить выражение своего лица, приняв вид серьезный и вдумчивый, как и подобает частному детективу. Отследив изменения во внешнем облике с помощью все той же витрины, я сдержанно улыбнулась и направилась к террасе знакомого кафе, где была назначена встреча.

Кстати сказать, Викторию я заметила сразу же: за крайним столиком сидела стройная дама в скромном черном платье с легким шифоновым шарфиком на шее, в черных очках. Она с грустной улыбкой наблюдала за проходящими мимо юношами и девушками — шумными, хохочущими, загорелыми и беззаботными. И пусть раньше я никогда в жизни не встречала эту самую Викторию, однако готова была поклясться, что это именно она: слишком уж редко в эти летние солнечные дни можно встретить на улицах дам в черном. А она была в черном, увы.

— Добрый день.

Я стояла перед ней, сдержанно улыбаясь.

Она вздрогнула, внезапно прервав свои грустные размышления, перевела взгляд на меня и тут же слегка вздернула брови — готова поспорить, что и она, как вышеупомянутый последний клиент, удивилась моему молодому и великолепному облику (сам себя не похвалишь, никто не похвалит), одновременно усомнившись на мгновение в моих умственных способностях.

Впрочем, Виктория тут же улыбнулась и кивнула, предлагая мне сесть.

— Присаживайтесь, моя дорогая Татьяна. Как это у Александра Сергеевича: «Итак, она звалась Татьяна…» Я ведь всю жизнь работаю преподавателем в университете — русский язык и литература. А вы, признаться, меня удивили: такая молодая, такая красавица и — частный детектив? Но я тут же вспомнила рекомендации знакомого. Он мне сказал, усмехнувшись: «И учти, дорогая, что эта девушка — красавица и умница в одном лице». Что ж, он полностью прав насчет красавицы. Будем надеяться, что окажется прав и насчет умницы.

Мне оставалось только смиренно и вежливо улыбнуться и повесить сумочку на спинку своего стула.

Подошел официант, и Виктория все с той же улыбкой развернулась ко мне, предложив сделать заказ.

Это был некий каскад супервежливых улыбок с обеих сторон. Я, в свою очередь, ответив новой ослепительной улыбкой, заказала для себя, любимой, кофе латте, чтобы окончательно вернуться в нормальное состояние, а Виктория тут же удвоила заказ, без вопросов согласившись на латте и для себя, сделав официанту соответствующий жест. У меня осталось такое впечатление, что этой красивой женщине в данный момент было абсолютно все равно, что пить и есть, так же, как было все равно — светит ли солнце или льет дождь.

А она действительно была красива: высокая сухопарая миледи с безупречным лицом, словно выточенным из мрамора, с палевыми волосами, небрежно собранными на макушке заколкой из слоновой кости; а когда она сняла черные очки, устало потерев виски, оказалось, что ее глаза, чуть удлиненнее к вискам, удивительного бледно-голубого цвета — цвета вечного льда.

— Давайте для начала я расскажу вам нашу трагедию — так, как ее представляли посторонние люди, которые передавали друг другу всю эту историю, словно увлекательный бульварный детектив.

Она горько усмехнулась и закурила длинную сигарету, предварительно поинтересовавшись, не против ли я. Разумеется, я была не против, в свою очередь, достав еще не распечатанную пачку «Vougue».

— Итак, все это произошло совсем недавно — в ночь на воскресенье, девятнадцатого июня. Рано утром одна из студенток театрального института проснулась в комнате общежития, что на улице Цветочной, — знаете, такое семиэтажное здание? — выглянула в распахнутое окно… и истошно закричала. Закричала, потому как далеко внизу, на зеленом газоне, лежала моя дорогая Марго — жена сына Павла. Марго была мертвая, с разбитой головой, на ее груди была красная роза, а руки были раскинуты в стороны — так, словно она хотела обнять небо…

Несколько нервных сигаретных затяжек.

Официант принес наш латте, и Виктория автоматически отпила из поставленного рядом с ней высокого бокала, скорей всего, даже не поняв, что пьет. Ее ледяные голубые глаза отрешенно смотрели куда-то поверх голов посетителей, сидевших в кафе за соседними столиками — куда-то далеко, словно возвращаясь в то утро, о котором она теперь мне рассказывала.

— Естественно, тут же вызвали полицию, место оцепили. Я рассказываю вам как профессионалу: тело лежало в центре зеленой клумбы, причина смерти — удары по голове твердым продолговатым предметом, как чуть позже выяснилось — антикварной вещью, медным мечом, который обнаружился рядом, чуть в стороне, рядом со спящим бомжем. Тут же, на обочине газона, стоял и «Форд» Марго — надо отметить, моя сноха была просто виртуозным водилой, садясь за руль, она словно сливалась с машиной. А уж свой «Форд» она просто обожала, называла его Федей и разговаривала, как с лучшим другом. Мой сын Павел как-то со смехом сказал мне, что даже немного ревнует Марго к этому самому Феде.

Еще несколько затяжек.

— Так вот, возвращаясь к сухому протоколу, который я подробно изучила в следственном отделе полиции… Дверца «Форда» была распахнута, но внутри не было ничего необычного. Вот только две мобилы Марго бесследно исчезли, в то время как ее портмоне с карточками и наличными плюс бутылка водки «Серебряная» (а надо отметить, что именно эта водка была любимой маркой Марго, другого спиртного она не признавала) — все это обнаружилось у того же бомжа, который мирно дрых себе тут же, недалеко, под козырьком черного хода общежития.

Бомж был пьян (выпил половину бутылки «Серебряной») и ничего вразумительного сказать не мог. Но наша бравая полиция, дабы не забивать себе голову лишними проблемами, лихо завершила дело. По их версии, убийцей Марго стал именно он. Увидел подъехавший к общежитию дорогой автомобиль, увидел женщину, которая вылезла из него, замерев перед общежитием, где прошла ее юность… Бомж тут же подошел к ней, богатой и благополучной, попросил прикурить или деньжат на вино. А она послала его куда подальше. Вот он и разозлился, схватил старинный меч, который, как полиция все-таки сумела разузнать, Марго накануне купила в антикварном магазине, да и огрел гордячку по голове. Захапал ее кошель и водочку, дорогущую зажигалку, духи от «Gucci» и пачку сигарет, а когда сделал парочку глотков водки, у него проснулось воображение, и он уложил погибшую красиво: и ручки в стороны, и цветок, который, скорей всего, также находился в машине, на грудь. Потом выпил половину бутылки хорошей водки и отключился. Вот и все. Как вам такой славный сюжет для индийского фильма?

Сказать по правде, версия эта не стоила выеденного яйца: ежу понятно, что никакой бомж не будет размахивать антикварным мечом, а угрохав мадам, не станет присваивать ее дорогущие зажигалки да духи!

Но, признаться, когда Виктория произнесла последние слова и перевела на меня взгляд своих глаз… У-у-ухх! Меня словно ведром ледяной воды окатили. Взгляд Снежной королевы. Или Фемиды — ведь никто не знает, что за взгляд прячется под знаменитой повязкой? А вот я, грешная, ощутив на себе взгляд Виктории, пришла к выводу, что именно таким он должен быть у богини правосудия — ледяным, пронизывающим тебя насквозь, до самых печенок… Если ты виновен — запросто упадешь перед ней готовым трупом.

И еще один интересный момент, который я тут же взяла на заметку: Виктория — настоящий преподаватель, который привык, что все безропотно слушают лишь его, и заранее предугадывает все возможные реплики и вопросы аудитории. С самого начала я не произнесла и двух слов: только я открывала рот, чтобы что-то спросить, как моя собеседница менторским тоном отвечала на еще не заданный вопрос, словно читая мои мысли.

— Думаю, вы полностью со мной согласны: следствие закрыто, виновный найден и скоро предстанет перед судом. При этом полиция легко закрыла глаза на многие серьезные факты и нестыковки.

Первое — на месте, где лежал труп, обнаружено слишком мало следов крови. Я лично переговорила с экспертом, и он нехотя, но признал, что Марго, скорей всего, убили где-то в другом месте. И он тут же озвучил мне официальную версию: убийство, видимо, произошло где-то в другом месте, но неподалеку, после чего бомж перетащил труп в центр газона.

Виктория нервно затушила свой окурок в пепельнице и усмехнулась — горько, словно все ей давно опротивело.

— На мой взгляд, как выражается один из моих студентов, все это чистая липа, а мне просто необходимо знать имя настоящего убийцы.