Глава 7
Приятная на вид шатенка с коротко подстриженными волосами, концы которых были подкручены внутрь, а на некоторые пряди сделано мелирование, улыбаясь, протянула мне чашку чая.
— Увы, кофе у нас нет, никто в отделе не пьет, а для гостей покупать все время забываем.
Я сидела в мягком кресле, буквально провалившись в него наполовину, и с интересом наблюдала за этой женщиной, весь вид которой говорил о том, что своей внешности она посвящает времени гораздо больше, чем всему остальному. Она была не только очень ухожена, с аккуратным маникюром и макияжем, но даже кожа ее была до такой степени гладкой и натянутой, что догадаться о том, что ей уже сорок, было просто невозможно.
В самом начале рабочего дня я прибыла в главный офис компании «Сигара-нэв» и только час спустя смогла попасть к ее директору — Елене Александровне Бурмистровой. Именно она и подавала мне сейчас чай, рассказывая о том, что сейчас заключила очень выгодную сделку и потому надеется в скором времени вырваться на первое место по производству сигаретной продукции в городе. Учитывая то, что «Табачная империя» временно «ушла в себя», задача не казалась ей невыполнимой.
— Елена Александровна, а я ведь к вам не просто так заглянула, — отставляя чашку в сторону, произнесла я. — У меня к вам дело. И весьма важное.
Я прекрасно знала, что Бурмистровой давно известно, кто я такая, — она была из тех женщин, которые узнают в лицо всех более или менее значимых людей в городе. Знала она и меня, тем более что кое-кто из моих знакомых общался и с ней. Именно поэтому от меня не требовалось никаких объяснений, и я смогла сразу же перейти к делу.
— Вы наверняка уже догадались, что именно меня к вам привело. Я права?
Директриса кивнула, присаживаясь за свой стол, где она явно чувствовала себя хозяйкой положения, а затем сказала:
— Убийство Россовой, похоже, всколыхнуло весь город. Признаю, что многие уверены, что мне оно очень даже на руку, но зла я Инне Андреевне не желала. У каждой из нас была своя компания, и для меня не столь важно, кто из нас стоял на первом месте. Тем более что жизнь похожа на колесо: сегодня оно работает на тебя, завтра — на другого.
— Раз вы в курсе всего, то расскажите, какие между вами были отношения? Это вполне уместный вопрос в такой ситуации, как вы понимаете.
— Да, конечно, — согласилась Елена Александровна и принялась рассказывать, как и когда она познакомилась с Россовой, как они общались, что ей нравилось и что не нравилось в «табачной императрице».
В результате выходило, что никаких ссор между двумя директорами соперничающих компаний якобы не происходило и отношения между ними были чисто деловыми: заключение совместных контрактов, сотрудничество. И не более. Мне очень хотелось во все это верить, тем более что рассказывала Бурмистрова таким тоном, что у меня даже и мысли не промелькнуло о ее причастности к преступлению. Версия об убийстве ради главенства на рынке отступала на второй план.
«Но ведь в кармане у Дубровина был календарик именно ее компании, — напоминал мне внутренний голос. — Не случайно же? Нет, что-то тут все равно не сходится. Зная, что он направляется на презентацию к директору конкурирующей фирмы, нормальный человек ни за что бы не взял с собой подобную вещь. Дубровин же не только взял, но и носил ее при себе в нагрудном кармане, на виду. Для чего? Что было в календарике такого, почему его нужно было взять с собой?»
Совершенно забыв про свою собеседницу, я достала из сумочки календарик ее компании и принялась вертеть его в руках.
— О, да у вас тоже есть наш календарь, — удивилась Бурмистрова. — Какие из выпускаемых нами сигарет вы курите?
— Я не слишком постоянна в выборе, покупаю первое, что подвернется. Ваши перепробовала, наверное, все, но лучшими считаю «Неон», — ответила я ей, а затем решила вновь вернуться к календарику. — Скажите, а для чего здесь в нижней части оставлена пустая графа?
— Это рекламный ход. Обычных календарей ведь по всему городу множество, а на нашем есть место, чтобы вписать нужную информацию, скажем, время презентации, номер телефона, фамилию или что-то еще, — пояснила Бурмистрова.
«Интересно, — обрадовалась я. — Значит, и у Дубровина на календарике было написано тоже что-то очень важное, такое, что он боялся забыть. Знать бы еще, что именно».
Я прикинула и пришла к выводу, что раз календарик был именно компании «Сигара-нэв», то не исключено, что здесь у Дубровина были — вернее, наверное, еще и есть — друзья. Кто-то из них и написал ему, возможно, свой телефон на том календарике. На всякий случай показав Елене фотографию своего подозреваемого, я поинтересовалась, не знает ли она изображенного на ней человека. Бурмистрова повертела карточку в руках, а потом спокойно ответила:
— Если честно, память на лица у меня просто отвратительная, но этого человека я даже и не припоминаю. Ничего знакомого мне в его внешности нет.
Что ж, значит, его знает кто-то из других служащих. Так я решила. И подумала, что стоит мое предположение каким-нибудь образом проверить. Поняв, что директор компании вряд ли чем-либо поможет мне в моем расследовании, я поблагодарила Бурмистрову за оказанный прием и попросила позволения побеседовать с некоторыми сотрудниками ее компании. Елена Александровна кивнула разрешающе головой, всем своим видом показывая, что ей бояться нечего и она не будет препятствовать поимке преступника, убившего главу конкурирующей фирмы.
Заручившись согласием директрисы на опрос персонала компании, я вышла из ее кабинета и сразу же завернула в соседний — в бухгалтерию. Там я представилась, даже показала свое удостоверение, а затем попросила всех посмотреть принесенные мной фотографии и вспомнить, не видели ли они сего человека. Работники дружно сгрудились в кучу и с интересом принялись рассматривать на снимках Дубровина. И в конце концов пришли к выводу, что они его не знают и даже никогда не видели.
Я направилась дальше. Опросив аналогичным образом практически весь этаж, я неожиданно сообразила, что начать нужно было не сверху, а снизу: то есть с охранников. Все проходящие в здание непременно попадаются им на глаза, и они, если, конечно, охранники постоянные, точно скажут, появлялся Дубровин здесь или нет.
Дойдя до лифта, я обнаружила, что он забит до отказа, и вынуждена была остановиться на площадке, дожидаясь его возвращения. Лифт же как сквозь землю провалился, что ужасно меня злило. Неожиданно позади меня кто-то остановился, и я буквально спиной почувствовала, что за мной наблюдают. Резко повернулась и увидела перед собой… Михаила Сергеевича Лебертова. Я буквально потеряла дар речи. Так, значит, он работает в компании «Сигара-нэв». Вот так новость!
А он мило улыбнулся и сказал:
— Не ожидал увидеть вас здесь. За кем-то снова следите?
Я покраснела, как неопытная девушка, вспомнив, что он застукал меня за не очень благовидным занятием, и произнесла:
— Такая уж у меня работа.
— Да, не позавидуешь вам.
Подъехал наконец лифт, и Михаил Сергеевич галантно предложил мне войти в него первой.
Я вошла, на время совершенно забыв, зачем пришла сюда и что собиралась делать дальше, — сердце стучало, как заведенное.
Кроме нас с Лебертовым, в лифте никого не было, и мы, спускаясь вниз, смогли спокойно поговорить. Не желая, чтобы так понравившийся мне мужчина думал обо мне плохо, я поведала ему, чем приходится иногда заниматься и на что идти ради поимки преступника. Он слушал очень внимательно, успевая при этом рассматривать меня, отчего я то и дело краснела, чувствуя его скользящий по моему телу взгляд. Когда же мы наконец достигли первого этажа, Михаил неожиданно предложил:
— Знаете, а с вами очень интересно. Нечасто удается встретить такую рисковую женщину. Если вы согласитесь, то в выходной день я бы хотел вас куда-нибудь пригласить. Сейчас не могу — у меня командировка.
Услышав его слова, я едва не подпрыгнула, с готовностью дала свое согласие, попрощалась и, порхая, направилась в ту сторону, где сидел охранник. Михаил, улыбаясь, проводил меня взглядом и лишь затем отправился по своим делам.
Выяснив у охранника, как давно он работает в компании, я сунула ему в руки фотографию и, пока тот ее рассматривал, погрузилась в мир фантазии, уже представляя себе, как прекрасно я проведу выходные.
«Ага, проведешь! Если будешь к тому времени свободна. Дельце-то еще не раскрыто, — нашептывал мне противный внутренний голос. — Или ты его бросишь, не довершив?»
Я поняла, что, если хочу иметь свободные выходные, должна пока выбросить из памяти Лебертова и вновь переключить мысли на дело. С большим трудом, но я это все же с собой проделала. Охранник как раз успел рассмотреть снимки и теперь пребывал в задумчивости.
— Вы его знаете? — поторопила я его.
— Лично — нет, но пару раз, пожалуй, видел. Я пытаюсь вспомнить, когда и зачем он приходил, — откликнулся тот.
Я сразу же замолкла, больше не решаясь прерывать его размышления. Если охранник и в самом деле сумеет вспомнить, к кому приходил Дубровин, то вполне может быть, что к выходным я буду полностью свободна.
«Тьфу ты, опять отвлекаюсь», — обругала я саму себя и вопросительно уставилась на охранника.
— Да, вспомнил. Точно, — поворачиваясь ко мне, наконец произнес он. — Этот парень пару раз в мои дежурства к секретарше приходил. Той, что на девятом этаже сидит.
Едва не расцеловав охранника за информацию, я еще спросила у него фамилию и имя девушки и стремглав понеслась наверх. Там я вошла в кабинет, который сегодня уже посещала, и спросила:
— Извините, где я могу найти Веру Павловну Бокову?
Трое сотрудников, сидящих в кабинете, обернулись к девушке с длинной косой, и я поняла, что она и есть Вера Бокова. Особенно же меня удивило то, что с ней я беседовала и она, взглянув на фотографию, так же, как и остальные, сказала, что данного человека знать не знает. Стало быть — соврала.
Не желая компрометировать девушку перед остальными, хоть и очень разозлившись, я попросила ее выйти со мной в коридор. И там, отведя к окну, сказала:
— И ты снова будешь утверждать, что не знаешь Виталия Викторовича Дубровина?
Секретарша покраснела как рак, опустила глаза, а я продолжила:
— Почему ты не признала его сразу?
Немного осмелев, девушка произнесла:
— Я… я испугалась.
— Почему? Ты что-то знаешь? — давила на нее я.
— Нет-нет, что вы! — еще больше испугалась Вера. — Я испугалась, вдруг он что-то натворил и теперь его ищут.
— Так оно и есть, — подтвердила я. — Но разве ты не в курсе, что за укрывание преступников можно попасть в тюрьму?
Глаза Верочки наполнились слезами, и она стояла, не в силах что-то сказать, а лишь хлопала длинными ресницами за стеклами очков в круглой оправе. Я поняла, что немного переусердствовала, желая заставить ее говорить, и более мягко добавила:
— Будет намного лучше, если ты расскажешь мне все, что о нем знаешь, и ответишь на некоторые мои вопросы.
Девушка кивнула и предложила пройти в другой конец коридора, где сейчас никого не было. Мы отошли и, расположившись на стульях, стали беседовать.
— Виталик — друг моего парня, — призналась она, утирая скатившиеся слезинки. — Они вместе учились, ходили в один спортзал, даже в деревню к родственникам вместе ездили: сначала к одним, затем к другим. Я некоторое время назад с ним встречалась, а потом… — она замялась. — Ну, так получилось, что мы стали встречаться с Мишей. Виталя был на меня не в обиде, они так и продолжали общаться, вот он и заглядывал ко мне иногда: с праздником поздравить, помочь резюме составить, еще чего сделать.
— А где сейчас работает и живет Дубровин, ты знаешь? — спросила я.
Вера кивнула и продиктовала мне адрес дома, где я уже побывала, не обнаружив там, правда, того, кто мне был нужен. Пришлось уточнить, где найти ее парня. Уж он-то должен хоть что-то знать.
— Миша сейчас на работе, — испуганно посмотрев на меня, произнесла девушка, но, поймав мой взгляд, добавила: — Дом три, квартира девятнадцать, улица Мигунова.
Что ж, теперь мне предстояло найти некоего Михаила Михайловича Зимлиницина, друга Дубровина.
* * *
Только я отъехала от офиса компании «Сигара-нэв», как заиграл свою мелодию звонок сотового.
— Иванова Татьяна?
— Да.
— Это хозяйка квартиры Павла, которого вы искали, — донеслось из телефонной трубки, и я напряглась. — Он сегодня заходил, но сразу же ушел. Я спросила куда, но он ответил, что к друзьям.
— Когда это было? — притормозив машину у тротуара, спросила я.
— Десять минут назад. Как только он ушел, я сразу вам звонить стала.
Так, кажется, мне вновь начинает везти — еще один из подозреваемых наконец появился.
Поблагодарив женщину за помощь, я развернула машину и направилась в сторону особняка Россовой, попутно набирая номер их домашнего телефона. Трубку взяла Анна Николаевна:
— Да, я слушаю.
— Анна Николаевна, это Татьяна, — торопливо произнесла я. — Света дома?
— Света? Не знаю, я ее не видела пока, — не совсем уверенно ответила старушка, и в ее голосе появились нотки тревоги.
— Посмотрите, пожалуйста, а потом сразу перезвоните.
— А что случилось? — еще более взволновалась старушка.
— Ничего серьезного, не беспокойтесь, просто она должна встретиться с человеком, который мне очень нужен, и я бы хотела его перехватить, — не вдаваясь в подробности, сказала я. — Только ничего Свете про мой звонок не говорите, иначе спугнем.
Немного поохав, но больше ничего не спросив, Анна Николаевна повесила трубку и, по всей видимости, отправилась проверять, дома ли младшая внучка.
«Только бы еще не уехала. Только бы не уехала», — твердила я сквозь зубы.
— Да, — схватив вновь зазвонивший телефон, практически закричала я.
— Она уже пошла к машине, — донесся до меня голос матери Инны. — Сказала, что едет к подруге.
— О черт! Попробуйте ее как-нибудь задержать дома, хоть ненадолго, я уже подъезжаю.
Бросив ни в чем не повинную трубку на сиденье, я еще сильнее надавила на газ и понеслась по трассе, совершенно не следя за знаками и обгоняя все впереди идущие машины. До особняка оставалось еще километров двадцать.
Наконец крыша дома Россовых показалась в поле зрения, я подлетела к воротам и принялась нервно давить на сигнал. Ворота медленно поползли в стороны, пропуская меня внутрь. Я заехала во двор и пулей выскочила из машины. Навстречу мне уже неслась Анна Николаевна.
— Уехала, уже уехала. Я ее как могла удерживала, а она ни в какую. Села в машину и как угорелая куда-то понеслась.
Я нервно пнула ногой низкий кирпичный заборик, отделяющий асфальт от цветов.
Черт! Черт! Тысячи чертей! Она ведь наверняка помчалась к нему на встречу. Теперь Светлана расскажет Павлу, что я его ищу, мальчонка запрячется так, что днем с огнем не найдешь. Или они оба могут укатить. В ближнее зарубежье, например. И избавиться тем самым от всех проблем разом. А там уж ищите, где хотите.
Последняя мысль особенно мне не понравилась: а ведь и правда ребята могли решить смыться. Наверняка же обо всем договорились заранее. Может, даже и по телефону. И почему я не прослушала записи «жучка» перед тем, как вышла из дома?
— Анна Николаевна, что Света взяла с собой? Что было у нее в руках?
— Я… я не знаю. Вроде бы ничего.
— А документы, они у нее всегда при себе или хранятся где-то дома? — пыталась прояснить ситуацию я.
— С собой. А что случилось? Вы меня пугаете…
Пришлось кратко пересказать старушке, что мне удалось выяснить и почему я так просила задержать Светлану дома. Как только я закончила, она начала вздыхать:
— О боже! Да как же это? Да что ж за напасти на наш дом?
— Успокойтесь. Еще пока ничего не произошло. Может, я ошибаюсь, и Павел ни в чем не виновен. Но пока он скрывается, и это наводит меня на мысль, что он видел, кто убил вашу дочь.
— Но почему же тогда Света его покрывает? Разве она не понимает, что делает и ему, и себе только хуже? — задавала вполне уместные вопросы Анна Николаевна. — Ведь если бы они все рассказали, убийцу давно бы поймали.
Анна Николаевна была совершенно права, но объяснить ей, почему ребята так себя ведут, я не могла. Пока это было для меня такой же тайной, как и для нее.
Немного успокоив старушку, я проводила ее в дом, слегка растолкала прислугу, чтобы те нашли что-либо успокоительное, и, сев рядом, принялась ждать. Уехать сейчас я не могла: если Светлана вернется, мне обязательно нужно быть тут, чтобы иметь возможность поговорить с ней.
Я, конечно, рисковала, ведь в это самое время секретарша Вера могла сообщить своему парню, что я его разыскиваю. Если он в чем-то виновен, то, скорее всего, сразу исчезнет. Если нет, то поможет спрятаться своему другу, предупредив его обо всем происходящем.
С каждой минутой все больше и больше нервничая, я поняла, что если не выпью сейчас пару чашек кофе, то просто взорвусь. Попросив кухарку сделать мне спасительного напитка, я встала и начала прохаживаться перед окнами, не зная, чем себя развлечь.
— Что будет, когда она вернется? — теребя свои руки, но уже приходя в себя, спросила Анна Николаевна.
— Еще не знаю. Мне сначала потребуется побеседовать с ней и выяснить, почему же все-таки Павел скрывается, а она его прикрывает.
Мы обе почти одновременно вздохнули, понимая, что нам предстоит длительное ожидание, ускорить которое не было никакой возможности.
* * *
— Светлана, где ты была? — первой закричала Анна Николаевна при виде въезжающей во двор машины. — Где Павел?
От такой встречи Света растерялась, вышла из машины, даже не захлопнув дверцу, и нерешительно направилась к нам навстречу. Я тоже поспешила к ней.
— Что случилось? — не понимая причину такого беспокойства, спросила Света.
— Татьяна Александровна сказала, что… — начала было бабушка, но я прервала ее и взглядом показала, что желала бы поговорить с девушкой наедине, а уже потом поведаю обо всем и ей.
Анна Николаевна тяжело вздохнула и нехотя поплелась в дом. Я же подхватила Светлану под руку и повела в сад.
— Что вы делаете? — упиралась она. — Что вы на меня так набросились?
Я резко остановилась и, настойчиво посмотрев девушке в глаза, пояснила:
— У меня к тебе несколько вопросов, и я надеюсь, что ты ответишь на все. Во-первых, мне интересно знать, где сейчас находится Павел? И не говори, что ты не в курсе, я не поверю. Второй вопрос: почему он скрывается? Тебе это тоже должно быть известно. Ну и третий… Впрочем, с ним потом.
Светлана немного испугалась и, не скрывая своего удивления, произнесла:
— Но я же вам в прошлый раз сказала: я не знаю. Что вы к нам цепляетесь? Ищете себе преступника, ну и ищите.
— Если твой милый не объявится, то преступник успеет благополучно срулить за рубеж. Благодаря вашей непонятной скрытности, между прочим. Разве ты не понимаешь, — я схватила девушку за руку, — что делаешь своему Паше только хуже. Если он не виновен, ему ничего не будет. Или он все-таки виновен?
Из глаз девочки ручейками хлынули слезы.
— Да пошли вы! — злобно сверкнув глазами, вскричала она. — Сначала мать житья не давала, теперь и вы взялись. Ничего я не знаю, ничего не видела! И Павел мой тут ни при чем. А теперь оставьте меня в покое!
Света резко развернулась и ринулась в дом. Я не стала ее догонять, понимая, что в таком состоянии она ничего не скажет. Сев на стоящую неподалеку скамью, я попыталась успокоиться и подумать.
Почему же Света так не желает передо мной раскрыться? Павел об этом попросил? Вполне может быть. Или он все же ее мать и убил? Девочка же сейчас призналась, что мать житья ей не давала. Хотя, может, именно потому, что она боится потерять свое счастье, что кто-то вновь попытается помешать быть им с Павлом вместе, Светлана и стала воздвигать вокруг себя стену неприступности, не желая посвятить в личное хоть кого-то из близких? Бедный ребенок.
Мне стало невыносимо жаль эту приятную девочку, которая замкнулась в себе и стала воспринимать любое слово в свой адрес агрессивно. Виной всему была ее семья, а более всего — мать, не желавшая понять ее чувств. Выпытывать у Светланы что-то о парне теперь бесполезно — она ни за что не скажет.
Немного подумав, я направилась в дом. Рассказав Анне Николаевне, что ее внучка не желает ничего говорить, я попрощалась с ней, попросив сразу же в случае чего сообщать мне новости. Затем направилась к себе домой, чтобы прослушать пленку, надеясь, что Павел договаривался со Светой о месте встречи и я еще смогу его отыскать.
Я перемотала кассету и включила «воспроизведение».
Первой записалась беседа о каких-то занятиях и уроках между Светланой и ее подругой. Затем Россовой-младшей позвонили из компании и попросили сделать копии каких-то бумаг. И, наконец, с ней связался ее ненаглядный.
«— Паша, ты где? — произнес взволнованный, почти детский голосок на нежное приветствие.
— Это неважно, — отвечал юношеский голос, — ты, самое главное, не переживай, радость моя. У меня все хорошо.
— Я соскучилась. Почему ты не появляешься? Почему не звонишь? Я тебя искала-искала… — чувствовалось, что девушка вот-вот разрыдается.
— Прошу тебя, не плачь, — стал успокаивать ее Павел. — Все это временно, пройдет. Как там движется расследование убийства твоей мамы?
На несколько секунд между молодыми людьми воцарилось молчание, и я даже услышала, как колотится мое собственное сердце. Наконец Света заговорила:
— Тебя ищут. Говорят, что ты убил ее. А я им не верю. Мама тоже говорила, что ты наркоман, но ты даже уколов боишься и совсем не куришь. Они ведь врут, правда?
— Правда, — подтвердил он.
— Я хочу с тобой увидеться. Мне здесь плохо одной.
— Я понимаю, — Павел опять замолчал, а потом произнес: — Встретимся на том самом месте, где я подарил тебе кольцо.
— Хорошо, Паша, я выезжаю. До встречи».
М-да… Так, значит, Светлана и сама все это время не знала, где скрывается ее любимый, а я лишь зря тратила силы, следя за ней. Но почему она не пытается расспросить обо всем по телефону? Ведь сама же сомневается. Так сильно доверяет? Не поверю. Жаль, не удалось узнать, где ребята встречались, а то можно было бы сейчас наведаться туда.
Вновь зарядив пишущее устройство, я принялась анализировать все, что мне известно на данный момент. Если изначально у меня на подозрении была Катерина, любовник матери, бывший муж, жених Светланы и этот незнакомец Дубровин, то теперь часть подозреваемых успешно отсеялась. Теперь осталось только двое: Павел и блондин Виталий. Их обоих я просто не могла найти, а потому и не могла быть уверенной в полной виновности кого-то конкретно.
Вот если бы хоть с одним из них поговорить, тогда бы все встало на свои места. Но раз не получается найти Павла, продолжу поиски Дубровина.
Сходив на кухню и слегка перекусив, я переоделась в просторные широкие штаны на шнуровке и розовый топик с глубоким вырезом и, окинув себя в зеркале взглядом, отправилась выполнять свою работу.
* * *
Приехав по данному мне Верой адресу, я смогла только поздороваться с запертой дверью, так как хозяина дома не оказалось. Учитывая, что делать мне пока было нечего, я села возле дома на лавочку и принялась ждать, когда Михаил Зимлиницин появится. Если, конечно, решит появиться вообще. Ему уж наверняка доложили о том, что я приеду, и он, скорее всего, предпочел исчезнуть на пару деньков, чтобы лишний раз не попадаться на глаза милиции. А может, они и вовсе заодно действовали.
Подумав так, я поняла, что данная мысль не столь уж и глупа. Чего не бывает в жизни… А если именно Михаилу Зимлиницину понадобилось убийство Россовой, и он, чтобы не светиться на празднике, подослал туда своего друга?
Не позвонить ли мне пока Кире, чтоб проверил нового фигуранта через свой каталог? Все равно ведь пока бездействую, а так вдруг и польза какая будет.
Сходив в машину за телефоном, я набрала номер Кирьянова и, как только Володька взял трубку, сказала:
— Киря, это опять Таня. Похоже, что с последним делом я тебя совсем доконаю — опять нужна твоя помощь.
— Всегда к твоим услугам, — отозвался он. — А по поводу того, что доконаешь, больше так не говори. Я всегда рад тебе услужить, тем более что и ты делаешь много чего для меня.
— Ты про тех парнишек, которых я поймала на дороге, что ли? — поняла я его намек и почему-то задумалась.
А случайно ли мне тогда повстречались те ребята? Хотя вряд ли, учитывая то, что они часто и на многих так нападали. Скорее всего, я просто случайно им подвернулась.
— Ага, — согласился Киря. — Так что там у тебя?
— Парень по имени Михаил. Зимлиницин Михаил Михайлович. Имя ничего не говорит?
— Нет, а должно? — спросил Володя.
— Вот мне и хотелось бы узнать. Не пропустишь его через свой комп? Может, и ему там местечко нашлось?
— Перезвони минут через тридцать, будет сделано, — произнес Киря и, не дожидаясь моей привычной похвалы и благодарности, отключил телефон.
Мне не оставалось ничего, как вновь вернуться на лавочку и закурить. Обнаружив, что сигарета у меня осталась последняя, я даже обрадовалась подвернувшемуся занятию и сразу же направилась в магазин. Сходив туда и прикупив вместе с сигаретами еще и пару аппетитных булочек, я принялась их с жадностью уплетать. Из-за этой беготни я совершенно забыла про свой желудок и кормила его только от случая к случаю.
Разделавшись с булочками, я заглянула еще и в соседний ларек, где приобрела бутылку холодной минеральной воды, которую чуть ли не всю сразу же и выпила. Решив, что прошло достаточно времени и Кирьянов уже должен был что-то разведать, я снова стала ему звонить.
— Да, — отозвался в трубке незнакомый мне мужской голос. — Я вас слушаю.
— Можно пригласить к телефону Владимира Кирьянова?
— А его нет. Несколько минут назад его начальство к себе вызвало, — ответил мне мужчина, который, скорее всего, был одним из коллег Кири по работе.
Начальство вызвало! Вот те раз. А я так надеялась, что он все для меня выяснил.
— А не подскажете, — на всякий случай спросила я, — не оставил ли он случайно что-то для Ивановой Татьяны. Бумагу какую-нибудь, что-то на словах?
— Подождите, проверю, — донесся ответ, и сразу за ним в трубке повисла тишина.
Через пару минут трубка вновь ожила.
— Алло, девушка.
— Да, я слушаю, — откликнулась я.
— Да, Кирьянов оставил для вас пакет, тут какие-то распечатки и выдержки из газет. Вы сами за ними приедете или дождетесь, когда он перезвонит?
Дожидаться? Нет уж, ждать я больше ни минуты не буду. Тем более что Михаил точно тут не появится, а Володьке удалось на него что-то у себя нарыть. Естественно, я поеду в Кирин отдел.
Сообщив о своем решении коллеге Кирьянова, я отключила телефон и поспешила к своей «девяточке», цвет которой уже смутно угадывался под слоем дорожной пыли, собранной мной со всего города.
Надо бы ее помыть. Но только не сейчас.
Через полчаса я была уже в отделе Кирьянова и ждала, когда мне вынесут оставленную папку. Самого Володьки все еще не было, так как он как раз занимался разбором дел той пятерки, которую я ему от доброго сердца послала.
— Вот, — протянул мне наконец зеленую прозрачную папку какой-то парень, явно состоявший при Кире.
Я поблагодарила его и жадно принялась перелистывать, перечитывать и просматривать собранную для меня информацию: фотографии, газетные вырезки и так далее. С каждым новым листом удивление, изумление захватывали меня все больше, а язык попросту онемел, не в состоянии вымолвить ни слова.
«Россова обвинила его в изнасиловании, — единственное, что сейчас крутилось у меня в голове. — Это просто невероятно по своей жестокости. Просто невероятно».
Я смотрела на фотографию парня и не могла поверить, что он был способен на то, в чем его обвиняли. Конечно, по лицу человека сложно судить о том, каков он на самом деле, но парень не выглядел агрессивным, жестоким или же угрюмым и замкнутым. По крайней мере, в свои юные годы. Как раз наоборот, он был очень приветлив, и даже на фотографии, прикрепленной к делу, запечатлена хоть и печальная, но все же улыбка. Он как бы источал надежду на лучшее будущее, и это читалось во всем его виде.
Внешне парень не был красавцем, хотя и неприметным его лицо тоже назвать было нельзя. Большие глаза с длинными ресницами, густые брови, слегка поднятые и как бы все время выражающие удивление, четкие мужские губы, подбородок с ямочкой посередине, волосы густые, длинные. В общем, нормальный, вполне приятный парень.
Сложив все бумаги назад в папку, я медленно вышла и села в машину, пытаясь выстроить в своей голове весь ход событий. Теперь информации для размышления у меня было предостаточно.
Инна Андреевна Россова — директор преуспевающей компании, очень сильная женщина и великолепная мать. Такой видели погибшую посторонние. На самом же деле она эгоистичная, жестокая и… и… Дальше у меня не хватало слов, я просто не знала, как еще можно назвать женщину, которая умудрилась испортить жизнь обеим дочерям, заставив их возненавидеть ее.
Прочтя собранные Кирей материалы, я узнала, что несколько лет назад старшая дочь Россовой, Катерина, которой было пятнадцать, познакомилась с молодым человеком девятнадцати лет из очень бедной семьи. И ее мать решила отбить у парня желание ухлестывать за своей дочкой. Однажды, застукав их вместе, она обвинила его в изнасиловании и, наняв кучу адвокатов, обратилась в суд.
Когда рассматривалось дело и очередь дошла до рассказа пострадавшей, она подтвердила обвинение. Что и понятно — Россова не только успела подкупить врачей, подделавших необходимые бумаги с анализами об изнасиловании, но и хорошенько пригрозила Катерине. И в конце концов молодого человека приговорили к десяти годам — учли то, что девушка была несовершеннолетней.
Осужденным был Зимлиницин. Только пару месяцев назад он вышел из заключения, отсидев срок за то, чего не совершал. Катерине как раз исполнилось двадцать пять.
Получалось, что Россова изуродовала всю жизнь парня, и он, конечно же, не мог оставить это безнаказанным. Иного вывода я просто не могла сделать. Теперь для меня все стало ясно — кроме него, отравить Инну Андреевну было просто некому, да и незачем. Непонятным пока оставалось только то, зачем Зимлиницину потребовалось так жестоко подставлять своего друга, заставив его совершить убийство? Из мести за то, что встречался с его девушкой? Глупо.
И тут я вспомнила о Павле, наверняка каким-то образом в этой истории тоже замешанном. Скорее всего, мальчишка что-то видел, ведь именно он в тот день шастал под окнами. Теперь вся цепочка у меня замкнулась. Оставалось лишь отыскать кого-то из этих двоих и проверить, насколько мои подозрения оправданны.
