Глава 3
Позавтракав, я принялась спешно собираться. Времени у меня было в запасе не так уж и много, а дел надо успеть переделать целую гору.
Вчера, когда я размышляла об убийстве Егора, я почему-то совсем упустила из виду его соседей. Ведь первым делом надо было допросить именно их. Я знала от Кири, что сотрудники правоохранительных органов уже допрашивали всех, кто мог что-то видеть или слышать, но никаких сведений не добыли. И тем не менее я все же твердо решила поговорить с кем-то, кто мог что-либо знать.
По опыту я знала — очень часто случается, что соседи, ставшие очевидцами или просто свидетелями преступления, не всегда охотно делятся своими наблюдениями с представителями правопорядка. Зато вот на контакт с частными детективами, такими, как я, идут весьма легко. Причин этому несколько. Кто-то просто не любит ментов, а потому принципиально не желает разговаривать с ними. Некоторые не доверяют сотрудникам милиции, поскольку, как и я, обожглись уже, попытавшись оказать содействие и помощь следствию, и после этого уже ни в какую не желают рассказывать что-либо операм и следователям, предпочитая отсидеться где-нибудь в стороне, нежели принимать активное участие в расследовании.
Так что у каждого есть свои причины, чтобы не давать каких бы то ни было показаний во время опроса. А я, как лицо почти постороннее, можно даже сказать — неофициальное, имею гораздо больше шансов вызвать человека на откровенность. Кроме того, в моем арсенале есть и такие недозволенные ментам средства воздействия, как элементарный подкуп свидетелей.
Нет-нет, это совсем не то, что вы наверняка подумали. Я никогда не покупаю свидетельские показания. Просто иногда человек более охотно идет на контакт, если ему показать одну-две сторублевые купюры. Тогда у него и память быстрее проясняется, и язык легче развязывается.
Вот так я обычно и действую. И мои методы оказываются куда более эффективными, нежели стандартные ментовские способы.
Положив в бумажник несколько сторублевок, я прихватила также на всякий случай и диктофон — вдруг пригодится? Надев шубу, я вышла из квартиры и спустилась вниз. Всю ночь шел снег, и теперь во дворе лежали изрядные сугробы. Моя «девятка», остававшаяся весь вчерашний день без движения, сегодня скрылась под громадным сугробом. Ее всю занесло, до крыши. Я прикинула, как же теперь мне разгрести весь этот снег, и тут заметила своего соседа сверху, который сейчас откапывал свой «Фольксваген», ловко орудуя лопатой.
Вот и мне ничего не оставалось другого, как вернуться домой за небольшой лопаткой. Я скинула снег сначала с крыши, а потом мягкой щеткой принялась просто стряхивать его на землю. Вскоре уже вокруг моей машины образовался небольшой сугроб. Раскидав снег ногами, я открыла замок и забралась в промерзший за сутки салон «девятки».
Первым делом я завела двигатель и включила магнитолу в ожидании, когда можно будет врубить печку. Закурив, принялась составлять план действий на сегодняшний день. Сейчас я намеревалась направиться к соседям Егора. Необходимо было выяснить, кто и что видел вчера. После этого в зависимости от показаний я решила навестить вдову — то бишь мачеху Егора Веретенева. Вряд ли, конечно, она была в прекрасных доверительных отношениях с пасынком, но тем не менее я не намеревалась игнорировать ее как возможную свидетельницу. Наверняка ее рассказ о семейных взаимоотношениях мог дать мне пищу для размышлений.
Прогрев машину, я расстегнула шубу и осторожно, чтобы не завязнуть в сугробах, выехала со двора. Дорога также вся была занесена снегом, и машины длинной вереницей, словно ленивая гусеница, тащились по ней. Я пристроилась в хвосте этой гусеницы и тихонько стала продвигаться к перекрестку, где мне необходимо было свернуть направо.
Наконец я миновала едва ползущую колонну машин и выехала на более или менее очищенную от заносов дорогу, а потому более свободную. Здесь по крайней мере я смогла разогнаться до шестидесяти километров в час, в то время как на дороге у дома не получалось развить скорость даже сорок километров.
Показался дом Егора, и все вчерашние воспоминания нахлынули на меня с новой силой. Я отогнала неприятные мысли, постаравшись сосредоточиться на вопросах, которые буду задавать соседям.
Припарковав машину во дворе дома Егора, я оставила свою «девятку» мерзнуть на морозе, а сама направилась в подъезд. Поднявшись на четвертый этаж, прикинула, с кого лучше начать.
На этаже находилось четыре квартиры — и так не слишком-то обширное поле деятельности. А с учетом того, что одна квартира — принадлежащая Егору — отпадала сразу, оставалось всего три. Да к тому же дом, судя по всему, был совсем недавно сдан, и поэтому я не исключала возможности, что Егора могли знать далеко не все соседи. Да и этих самых соседей могло просто не быть. Возможно, Веретенев вообще один проживал на лестничной площадке. Вот тогда мне крупно не повезет, если окажется, что свидетелей или очевидцев преступления просто нет и быть не может…
Но, в надежде на лучшее, я подошла к двери показавшейся мне обжитой квартиры и за неимением звонка громко постучала.
Сначала за дверью было все тихо, и я уж было подумала, что мне не повезло. Но потом послышались тихие шаги и какое-то шуршание и цокот. Как будто около двери бегал ежик. В коридоре соседей включили свет, я поняла это по характерному щелчку выключателя. После этого настороженный женский голос спросил:
— Кто там?
Частенько в таких случаях я представляюсь сотрудником правоохранительных органов, для этого у меня даже имеется и удостоверение. Правда, просроченное, оставшееся с тех времен, когда я работала в прокуратуре. Но сейчас мне показалось, что лучше всего будет сказать правду.
Я развернула свою лицензию частного детектива и, поднеся ее к глазку, чтобы хозяйке было хорошо видно, проговорила:
— Я частный детектив. Разрешите с вами поговорить о вашем соседе Веретеневе?
— Частный детектив? — с недоверием раздался голос из-за двери, а цокот участился. — А документы у вас есть?
— Есть. Если вы откроете, я вам их покажу, — пообещала я.
Вслед за моими словами дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щелочку высунулась маленькая пухлая женская рука.
— Давайте, — энергично произнесла хозяйка.
Я вложила в ее ладонь лицензию, уже порядком поистрепавшуюся, после чего дверь захлопнулась. Подождав пару минут, я уж хотела было снова постучать, как вдруг дверь неожиданно распахнулась, и передо мной предстала сама хозяйка квартиры — невысокая полная женщина средних лет и приятной наружности. Увидела я и того, кто производил цоканье возле двери. Это была маленькая пучеглазая собачка, из породы голеньких и нервных, похожих на крыс, псин.
— Клепа, фу! — проговорила хозяйка собачке, которая принялась безудержно скакать вокруг меня, громко цокая коготками по паркетному полу. — Проходите, — это она обратилась уже ко мне.
Стараясь не наступить на нервную и все время мечущуюся Клепу, я осторожно перешагнула порог квартиры.
— Меня зовут Татьяна Александровна, — на всякий случай представилась я. — И я хотела бы поговорить с вами о вчерашнем происшествии. Вы уже наверняка слышали, что случилось?
— Да, слышала, — кивнула хозяйка, отпихивая возбужденную приходом гостьи Клепу ногой. — Проходите, Татьяна Александровна. А меня зовут Ирина Викторовна.
— Очень приятно, — я сняла шубу и сапожки, рискуя уйти отсюда в разодранных колготках, потому что вечно дрожащая и трясущаяся Клепа так и норовила прыгнуть мне на ноги, ободрав когтями колени и разорвав колготки.
— Клепа! Перестань! — прикрикнула на псину Ирина Викторовна. — Она сейчас успокоится, — пояснила женщина мне. — Это она так радуется.
— Ничего страшного, — вымученно улыбнулась я, брезгливо глядя на жалкое подобие собаки. Мне с трудом верилось, что эту породу кто-то вывел специально. Скорее всего Клепины доисторические предки, настоящие волосатые собаки с зубами, по неизвестным науке причинам вступали в интимную связь с какими-нибудь доисторическими хомяками или еще какими грызунами. Потому-то Клепа по своему внешнему виду мало походила на собаку, напоминая скорее нечто среднее между хомяком и смертельно больной крысой. Не могу сказать, что не люблю животных, но Клепа почему-то сразу же начала вызывать у меня не самые приятные эмоции.
И, как оказалось, не зря. Пока я раздевалась, устраивая шубу на вешалке, и обувала мягкие тапочки, предложенные хозяйкой, так как полы, по ее словам, были очень холодными, а отопление пока подавалось с перебоями, Клепа принялась скакать вокруг моих сапожек. Сначала я не обратила на это внимания, но потом, когда странное существо неожиданно замерло на одном месте, вытаращив глазищи, которые стали размером с пятак каждый, я невольно напряглась.
— Ой, — тихо проговорила Ирина Викторовна, — Клепа, ну что же ты наделала?
А Клепа, ничуть не смутившись, таращила зенки на хозяйку. И только сейчас я поняла, что эта пучеглазая тварь наделала лужу прямо на мои новенькие и, к слову сказать, весьма недешевые сапоги.
Я снова оказалась права. Сделав свое грязное дело, Клепа с видом выполненного долга отошла в сторонку, обнаружив следы своего пребывания на моих сапогах. Я увидела лужицу, в которой теперь стоял один сапог. Кроме того, гадкое животное смогло каким-то образом надуть и внутрь сапога.
— Извините, пожалуйста, — взмолилась Ирина Викторовна, отпихивая беспардонную Клепу подальше с глаз. — Я сейчас замою…
Я стояла, не зная, что сказать и как реагировать. Нет, конечно, если бы была моя воля, то я бы очень просто расправилась с этой бесстыжей идиоткой Клепой. Вышла бы в подъезд, взяв за шкирку нахалку, и спустила бы в мусоропровод к ее потенциальным крысячьим родственникам. Вот и весь разговор.
Ирина Викторовна принялась суетиться, схватила мой изгаженный сапог и помчалась с ним в ванную. Включила воду и начала застирывать его изнутри.
Я подошла к открытой двери ванной комнаты и остановилась. Клепы нигде не было видно. Похоже, она сочла свой долг выполненным и удалилась восвояси, опасаясь расправы с моей стороны.
— Ирина Викторовна, я бы хотела задать вам несколько вопросов, — напомнила я хозяйке о цели своего визита.
— Да-да, одну минуту, — торопливо произнесла женщина, тщательно отмывая запах мерзопакостной Клепы с моего сапога. — Сейчас я вымою, и побеседуем. Ну вот, — она стряхнула воду с сапога. — Сейчас положу у плиты, быстро высохнет, — проговорила она, выходя из ванной в кухню.
Наконец все помывки были окончены, и мы с Ириной Викторовной расположились за кухонным столом, на который гостеприимная хозяйка выставила варенье и вазочку с печеньем. Налив мне в чашку чай и бросив туда лимон, Ирина Викторовна подвинула чашку ко мне и подняла глаза:
— Ну вот, теперь мы можем нормально поговорить. Слушаю вас.
— Ирина Викторовна, я хотела бы побеседовать с вами о вчерашнем происшествии, — начала я. — Дело в том, что я — частный детектив и в частном порядке занимаюсь расследованием убийства вашего соседа Веретенева Егора.
— Ой, да-а… — приложив руки к щекам и покачав головой, сокрушенно произнесла Ирина Викторовна. — Какой кошмар! Я вчера, когда узнала, так испугалась. Это надо же, вот так запросто могут прийти домой к человеку и убить. А я одна живу… Какой кошмар… — принялась охать хозяйка.
— Ирина Викторовна, а вы вчера не заметили никого подозрительного?
— Вчера? — женщина на секунду задумалась. — Да я тут видела двоих… Но не уверена, что они каким-то образом…
— Ирина Викторовна, — ухватилась я за ее слова. — Это очень важно! Пожалуйста! Если вы кого-то видели… Мне необходимо найти убийц!
— Да-да, конечно… — замялась Ирина Викторовна. — Но, вы понимаете, я женщина одинокая… А если те двое и впрямь окажутся убийцами? — она подняла на меня испуганные глаза. — А вдруг они мне потом… Вы знаете, я и милиции не стала ничего говорить из-за того, что боялась… А если на самом деле…
— Ирина Викторовна, я вам гарантирую, что, если эти люди окажутся убийцами, то их непременно задержат. И еще. Если это они, то они никогда не узнают, кто дал их описание и откуда вообще я узнала о них. Я даю вам слово. Прошу вас, помогите мне… — я взглянула Ирине Викторовне прямо в глаза.
Обычно я не действую подобным образом, чаще мне приходится то хитростью, то наглостью выбивать из свидетелей показания, но иногда требуется и такой подход. И я всегда очень тонко чувствую, как именно и с каким человеком нужно обращаться. Если хотите, можете назвать это интуицией или хорошим знанием человеческой психологии. Но как бы там ни было, на девяносто процентов успех моих расследований обязан именно этому моему качеству.
Ирина Викторовна задумалась, помешивая ложкой сахар в чашке с чаем. Потом посмотрела на меня и произнесла, понизив голос:
— Вы знаете, Татьяна Александровна, я вчера ходила гулять с Клепой. Днем. В обед. Так вот, выхожу я из квартиры, и пока закрывала дверь, из соседской квартиры вышли трое. Двое мужчин и одна женщина. Вернее, не женщина, а молодая девушка. Причем девушку я знаю. Я ее часто видела здесь. Она приходила к Егору. Кажется, это была его подружка. Красивая такая, видная… Одевается очень богато. Шуба у нее, вот вроде как у вас… Белая. Сама невысокая такая, пухленькая. Блондиночка. Волосы длинные, красивые. А с ней были двое мужчин. Здоровые такие. Близнецы.
— Близнецы? — оживилась я. Это было очень хорошей приметой приходивших. Близнецов в Тарасове не так уж и много, и если возникнет необходимость разыскать их, то, думаю, это будет нетрудно сделать.
— Да. Близнецы. Очень похожие. Я сразу обратила на это внимание. И они очень грубо с ней обращались.
— Грубо? Что, били?
— Да нет, — замахала руками на меня Ирина Викторовна. — Ну что вы. Не били. Просто как-то резко так разговаривали… И один даже толкнул ее к лестнице. Говорит, давай топай отсюда. Или что-то в таком духе.
— Так они вместе ушли? — не поняла я.
— Вместе, вместе. Они ее увели, как мне показалось.
— А не могли бы вы описать этих молодых людей? — попросила я хозяйку.
— Описать… — Ирина Викторовна на мгновение задумалась. — Да могла бы, наверное. Они такие высокие, крепкие. Знаете, на спортсменов похожи. Стрижки короткие. Волосы темные. Ежиком топорщатся. Мордастые такие. А глазки маленькие, темные и внимательные. Смотрят, как будто сверлят. Вот, примерно так.
— Большое спасибо, — поблагодарила я Ирину Викторовну. — Очень хорошее описание. А дальше что? Самого Егора вы не видели?
— Нет, — покачала головой Ирина Викторовна. — Егора не было. Что меня и смутило. Обычно хозяева сами всегда гостей провожают. Даже незваных. Ведь правда же? А эти как-то сами ушли. Сами вышли, сами дверь за собой захлопнули. А Егор даже не показался. Вот я и подумала потом, когда узнала об убийстве, вдруг это они… — с опаской оглянувшись на дверь, произнесла Ирина Викторовна.
— Я непременно выясню это. Так значит, вы говорите, что девушка и раньше к Егору приходила?
— Да, часто бывала… — кивнула хозяйка. — Они встречались, кажется.
— А кто же тогда те люди, что были вчера с ней?
— Не знаю, — пожала плечами Ирина Викторовна. — Но она с ними, кажется, была знакома.
— С чего вы взяли? — насторожилась я.
— Да они так с ней по-свойски разговаривали. А она огрызалась. Как будто они сто лет знакомы. Я так и подумала. Если бы это были незнакомые люди, то она, наверное, постаралась бы как-то избавиться от них. Убежала бы или еще что. А тут тем более я вышла. Могла бы закричать, попросить помощи. Ну как-то привлечь внимание. А она — ничего, молча пошла с ними. Как будто считала, что так и должно было быть. Ведь правильно?
— В общем-то должна согласиться с вами, — кивнула я.
— Это что же получается, что и его девушка замешана в убийстве? — ахнула Ирина Викторовна.
— Пока не знаю. Но обязательно выясню это. А вы случайно не видели, куда они направились, когда ушли от Егора? — на всякий случай спросила я.
— Видела, — с готовностью отозвалась Ирина Викторовна. — Я же следом за ними с Клепой вышла во двор, погулять. Они чуть раньше меня спустились. Я вышла, смотрю, они в машину садятся. Черная такая, иностранная. Я в марках не особенно разбираюсь. Но машина красивая, дорогая. Блестящая такая.
Выяснять модель у Ирины Викторовны я не стала, вряд ли она сможет отличить «Мерседес» от «Ауди». Да в принципе это не так уж и важно. У меня теперь имелось кое-что более важное. У меня были описания молодых людей и девушки, приходивших к Егору, вернее, уходивших из его квартиры приблизительно в то время, когда, судя по всему, произошло убийство Веретенева. Правда, я пока не представляла себе, каким именно образом я смогу разыскать в нашем миллионном городе троих людей, описание которых у меня сейчас появилось. Но ничего, и не из таких ситуаций выход находили, успокоила я себя и поднялась со стула.
— А вы не знаете, к Егору еще кто-нибудь приходил? Вообще… Ну там — друзья, приятели, знакомые?
Ирина Викторовна покачала головой:
— Да мы ведь тут не так давно живем. Может, и ходил кто. Но не скажу, чтобы народу постоянно много было. Толпами точно не ходили. Вот девица та, точно. Ее я несколько раз замечала. А больше вроде бы никого и не было.
— А никакие подозрительные личности тут не крутились? Может, на площадке кто ждал? — спросила я, решив все же уточнить версию относительно наркотиков.
— Да нет, — подумав немного, сказала Ирина Викторовна. — Никого не было. У нас тут вообще тихо и спокойно было. Я имею в виду, в подъезде. Пока, слава богу, ни пьяниц никаких, ни наркоманов нет… Да, — твердо добавила она, — никого подозрительного не было.
— Большое вам спасибо, Ирина Викторовна, — поблагодарила я хозяйку. — Вы мне очень помогли. А насчет того, что вам будут мстить или что-то такое, вы даже не думайте. Я постараюсь разыскать этих людей, и если они имеют отношение к убийству Егора, то обещаю вам: они ничего о вас не узнают.
— Вы уж обязательно найдите их, — попросила меня Ирина Викторовна и тоже поднялась. — Вот и сапожок ваш высох, — она протянула мне выстиранный сапог. — Не сердитесь на Клепу, просто она очень эмоциональная.
Я не обратила внимания на слова Ирины Викторовны, а выйдя в коридор, спросила:
— Скажите, а в тех двух квартирах кто-нибудь живет? Мне хотелось бы поговорить еще с кем-либо.
— Нет, — покачала головой Ирина Викторовна. — На нашей площадке были заселены только две квартиры, моя и Егора. Но вот теперь… Теперь и вовсе я одна осталась, — вздохнула она.
— Ничего, скоро преступников непременно найдут и накажут, — успокоила я Ирину Викторовну.
Когда я выходила из квартиры, то заметила, как из-за угла одной из комнат выглядывала Клепа. Она испуганно таращила на меня свои и без того выпученные глазищи, высунув голову из-за стены. На прощание я зачем-то показала Клепе язык, чем несказанно удивила животину. Глаза у Клепы сделались еще больше, чем им положено быть, и она ошарашенно склонила голову набок. Удовлетворившись полученной сатисфакцией, я победоносно отвернулась и направилась к лестнице.
* * *
Странно все-таки получается, размышляла я, сев в успевшую снова промерзнуть машину. Егор вроде бы не был отшельником, общался с какими-то людьми. А теперь, после его смерти, выходило так, что мне даже не у кого узнать какую-нибудь информацию о нем. У Веретенева не было ни родственников, ни близких друзей, ни коллег. Жил он, как теперь я понимала, довольно замкнуто, мало с кем общался. Вот только со мной, пожалуй, да еще с одним нашим одноклассником. Ну и девушка у него была. Тоже какая-то странная и подозрительная. Похоже, что с бандитами якшалась. А может, жена чья…
Надо поговорить с Сашкой Коростылевым, нашим с Егором общим одноклассником, с которым он до сих пор поддерживал кое-какие отношения. Правда, я сильно сомневалась, что Сашка может что-то знать, но тем не менее при таком скудном количестве знакомых у покойного мне не приходилось выбирать. Информацию-то все равно надо где-то было добывать…
Я достала сотовый и, покопавшись в справочнике, выудила оттуда номер мобильника Сашки Коростылева. Набрав его номер, я стала ждать ответа. Сашка долго не снимал трубку, потом наконец я услышала его запыхавшийся голос:
— Да!
— Сашка, привет. Это Иванова.
— О, приветик, приветик, Танюшка! Как делишки?
— Помаленьку, — отозвалась я. — Саш, мне надо с тобой встретиться, поговорить.
— Не вопрос, — проговорил Коростылев. — Говори, когда и где. Можно сегодня.
— Давай через пару часов в кафе где-нибудь в центре, — предложила я.
— О’кей, — согласился Сашка.
Мы договорились встретиться в недавно открытом, но уже завоевавшем популярность среди населения кафе под названием «Принцесса Ли».
А за те два часа, что оставались до встречи с Коростылевым, я намеревалась прокатиться до загородного особняка, где не так давно еще проживал отец Егора. Теперь дом находился в полном владении его вдовы.
Я решила поговорить с ней в надежде, что женщина сможет хоть что-нибудь прояснить в ситуации с Егором.
* * *
Дом Веретенева-старшего находился недалеко от выезда из города, в месте, где расположились дачи обеспеченных людей Тарасова или их загородные резиденции. Сверяясь с бумажкой, на которой был записан адрес, я проехала мимо череды почти одинаковых по роскоши особняков и наконец притормозила возле одного — трехэтажного, из красного кирпича, с небольшими балкончиками на втором и третьем этажах.
Номер на доме гласил, что мне как раз сюда. Я припарковала «девятку» у запертых ворот и вышла из машины. Рядом с воротами располагалась металлическая дверь с домофоном.
Я решительно надавила на кнопку домофона, ожидая ответа. Вскоре в динамике что-то затрещало, и женский голос спросил:
— Вам кого?
— Я частный детектив. Мне необходимо поговорить с госпожой Веретеневой. Это по поводу Егора.
В динамике на некоторое время воцарилось молчание, и я было подумала, что мадам Веретенева сочла, что меня впускать нет надобности. Я хотела было позвонить еще раз, но тут в механизме замка что-то щелкнуло, и дверь немного отошла в сторону.
Я дернула за ручку, потянув дверь, и вошла во двор. Все было очищено от снега, дорожки заботливо посыпаны песком. Никого во дворе не было видно, и я направилась прямиком к дому. Не успела я подняться на три ступеньки, как дверь в дом открылась, и на пороге показалась совсем еще молодая девушка, едва ли не моложе меня, с широко раскрытыми голубыми глазами и пышной светлой шевелюрой.
Она была закутана в длинное норковое манто, из чего я с удивлением заключила, что, вероятно, это и есть вдова. Либо прислуга у Веретеневых, подумала тут же я, если девушка-блондинка именно прислуга, зарабатывает просто баснословные деньги.
— Здравствуйте, — поздоровалась я.
Прежде чем ответить, девушка окинула меня слегка затуманенным взглядом и только потом устало кивнула:
— Добрый день, проходите, — она развернулась и прошла в глубь дома.
Я последовала за ней. Та не удосужилась закрыть за мной дверь, и мне пришлось это сделать самой. У меня вообще сложилось такое впечатление, что я пришла не вовремя и у хозяйки, если встретившая меня все же вдова, а не прислуга, совершенно другие планы относительно сегодняшнего дня, которые я бессовестно нарушаю.
— Простите, — решилась наконец заговорить я, так как девушка не проявляла признаков гостеприимства. — Вы — мачеха Егора Веретенева?
Девушка остановилась и повернулась ко мне. На ее лице отразилось несказанное изумление, как будто бы она была сильно удивлена, что я все еще здесь. Потом выражение крайнего изумления сменилось выражением полного безразличия и усталости, и блондинка произнесла:
— Да.
«Не густо, — подумала я. — По-моему, мадам Веретенева совершенно не расположена к беседе… Я точно не вовремя».
— Меня зовут Иванова Татьяна Александровна. Я частный детектив, — решила я взять инициативу в свои руки. — Вам уже известно о Егоре?
— Да, — снова отрешенно проронила Веретенева.
— Тогда я хотела бы поговорить с вами о нем, — настойчиво произнесла я, в упор глядя на Веретеневу.
Теперь я смогла хорошо разглядеть вдову отца Егора. Я не ошиблась — ей на самом деле было не более двадцати пяти лет. А может, и того меньше. Она была моложе даже своего пасынка, чего уж говорить о муже… Хотя надо отдать должное вкусу Веретенева-старшего — девица была эффектной и по-настоящему красивой. Даже в таком виде — в домашней одежде и без косметики — было заметно, что Веретенева обладает истинно женской красотой, присущей далеко не каждой общепризнанной красавице. Абсолютно правильные, без малейшего изъяна черты лица, большие голубые глаза, обрамленные длинными густыми ресницами, брови, слегка приподнятые, словно бы удивленно. Прямой нос и высокий ровный лоб придавали внешности женщины некую аристократичность. А пухлые губы довершали портрет, делая вдову весьма сексапильной.
— Слушаю вас, — едва слышно произнесла девушка, не выражая никакого удивления или сопротивления.
Я подождала, пока вдова предложит пройти в комнату или хотя бы представится, но ничего подобного не произошло. К сожалению, помимо привлекательной внешности мадам Веретенева не обладала ничем столь же привлекательным — ни воспитанием, ни тактом.
— Может быть, мы пройдем куда-нибудь, где было бы удобно говорить? — решилась я на наглость самой предложить пройти в комнату.
— Проходите, — пожала плечами Веретенева и, развернувшись, направилась в гостиную.
Я прошла за ней. Веретенева уселась на краешек белого кожаного дивана, забыв предложить устроиться мне. Не удивившись такому обстоятельству, я сама расположилась в глубоком, таком же, как и диван, белом кожаном кресле, закинув ногу на ногу.
Вдова молчала, не выражая никаких эмоций по поводу моего появления. Такое впечатление, что, если я сейчас встану и уйду, она тоже никак не отреагирует. Да просто не заметит.
— Простите, могу я узнать ваше имя? — задала я вопрос, поняв, что каждое слово из вдовы мне придется вытаскивать чуть ли не клещами.
— Ольга, — вымолвила она умирающим голосом, даже не подняв на меня глаза.
У меня появилось ощущение, что Веретеневу накачали какими-то успокоительными средствами, потому что нормальный человек в нормальном психическом состоянии вести себя таким образом не может. Наверняка без пары пачек реланиума тут не обошлось, решила я для себя, а потому сочла, что не стоит обижаться на столь явное негостеприимство Веретеневой.
— Я расследую убийство Егора, — на всякий случай повторила я.
Веретенева молчала, не подавая никаких признаков заинтересованности. И я решила продолжить.
— Скажите, Ольга, а в каких отношениях вы были с Егором?
— В нормальных, — проговорила она, впервые за время нашего общения посмотрев на меня.
— Вы ладили?
— Да, — невозмутимо проговорила Ольга.
— А с отцом, с вашим мужем, Егор тоже ладил?
— Да, — последовал безучастный ответ.
— Простите, что я спрашиваю вас об отце Егора. Я знаю, что не так давно он умер… Примите мои искренние соболезнования.
Ответа, как, впрочем, и любой другой реакции, не последовало.
Я помолчала немного, потом спросила:
— Ольга, а у Егора была девушка? Он с кем-то встречался?
— Была… Он встречался с одной девушкой, — я даже удивилась, услышав такой пространный ответ Веретеневой.
— А вы не знаете, кто она?
— Вы думаете, это ее папаша? — вдруг ответила она вопросом на вопрос.
— Что, простите? — не поняла я.
— Вы подозреваете, что это он убил Егора?
— Чей папаша?
— Отец той девушки, с которой Егор встречался. У них и раньше были конфликты.
— А можно поподробнее? — попросила я, чувствуя, что мне становится уже интересно.
— Я не знаю, как ее зовут… — начала Ольга, но тут же осеклась. — Нет, постойте… — она нахмурила свои идеально ровные соболиные брови и произнесла: — Кажется, Карина. Или как-то похоже. У нее нерусское имя. Егор как-то говорил.
— А как она выглядит? Вы ее не видели?
— Видела, — неожиданно проговорила Ольга. — Она блондинка. Симпатичная. С длинными пышными волосами.
Описание в точности совпадало с тем, что дала мне соседка Егора Ирина Викторовна.
— Я, еще когда услышала ее имя, подумала, что она, должно быть, армянка… — продолжая разговаривать как будто сама с собой, добавила Ольга. — А когда увидела их с Егором вместе, очень удивилась… Она совершенно не похожа на армянку.
— А Егор ничего не говорил об их отношениях?
— Да нет… — покачала головой Ольга Веретенева. — Ничего особенного. Просто говорил, что они встречаются.
— А как относился к этому ваш муж?
— Андрей? — Взгляд Ольги приобрел какую-то осмысленность, и она как будто бы очнулась ото сна. Подняв на меня широко раскрытые голубые глаза, Веретенева часто заморгала, и мне показалось, что она сейчас заплачет. Но Ольга только вздохнула и тихо произнесла: — Андрей был не очень доволен их отношениями.
— Почему?
— Потому что эта девушка была не для Егора, — закончила Ольга. — Так считал Андрей.
— А почему он так считал?
— У них были проблемы. В отношениях… — пояснила Веретенева. — Егора несколько раз избивали из-за этой девушки. Я не знаю подробностей, — предупредила мой вопрос Веретенева, — но Андрей говорил, что эта Карина, или как там ее, — дочь… или сестра, или любовница Якоря.
— Якоря? — изумленно повторила я.
Якорь был личностью в городе довольно известной. Пожалуй, на сегодняшний день он занимал едва ли не первую, ну, в крайнем случае, вторую позицию в рейтинге бандитских авторитетов Тарасова. Человеком Якорь был весьма влиятельным и серьезным, держал сеть магазинов и ресторанов, а также занимался банковской деятельностью. То есть контролировал несколько крупных банков Тарасова.
И вот теперь выясняется, что Егор, оказывается, встречался с какой-то его то ли родственницей, то ли вообще женой. Если, конечно, верить словам Ольги.
— Вы уверены в этом? — на всякий случай переспросила я. — Насчет Якоря?
— Разумеется, — без каких-либо эмоций проговорила Веретенева.
— И что, у Егора были серьезные проблемы из-за этой девушки?
— Если его пару раз избивали, полагаю, что да, — посмотрев на меня, словно на безмозглую идиотку, произнесла Ольга.
— Понятно, — сказала я. — А у вас есть какие-то подозрения по поводу того, кто и за что мог желать смерти Егору?
— Нет, — покачала головой вдова.
— А Егор работал где-то?
— Нет, — снова отрицательный ответ.
— Простите, но на что же он жил? — Я решила прикинуться дурочкой, посторонним человеком, которому ничего не известно о доходах Веретенева-младшего.
— Андрей помогал ему. Он постоянно давал ему деньги…
— Но он же не мог на сто процентов содержать сына? — решила я усомниться в правильности выводов Ольги.
— Егор числился где-то бухгалтером или экономистом. Получал небольшую зарплату… А в основном все же жил на средства отца. По крайней мере, все серьезные и крупные его приобретения оплачивал Андрей…
— А вы не знаете, Егор не увлекался наркотиками?
— Наркотиками? — левая бровь Ольги взметнулась вверх, но тут же вновь заняла свое обычное положение. — Нет, Егор не был наркоманом…
— А как насчет торговли? Он не был связан с наркодилерами?
— Думаю, нет… — последовал ответ.
— Пожалуй, это все, что я хотела выяснить у вас, Ольга, — проговорила я, поднимаясь. — Спасибо вам за беседу.
Веретенева снова никак не отреагировала на мои слова. Она безучастно взглянула на меня и отвернулась.
— Ольга, а когда похороны Егора? — на прощание спросила я.
— Завтра, — равнодушно ответила вдова, даже не взглянув на меня.
— В котором часу? Я бы хотела прийти проститься с Егором. Мы с ним были одноклассниками. И дружили…
— В час дня, — мне показалось, что эти слова Ольга произнесла с недовольством и некоторой долей раздражения.
Возможно, она не хотела, чтобы я присутствовала на похоронах, но я сочла своим долгом прийти проститься с другом. И потом, мне не вредно будет поприсутствовать на погребении, чтобы посмотреть, кто еще там будет. Родственники, друзья и, как выяснилось, коллеги.
— Всего доброго, — вежливо попрощалась я и, не дожидаясь, пока Ольга соберется проводить меня, самостоятельно пошла к выходу.
Веретенева не выразила энтузиазма и по поводу моего ухода. Мне кажется, ей вообще было глубоко наплевать на то, что происходит вокруг нее. Хотя на ее месте я бы вела себя несколько иначе. Казалось бы, что плохого? Не так давно умер старый муж, который наверняка оставил ей все свое состояние, а судя по дому, оставлять было что. Следом за ним столь кстати погибает единственный, помимо нее, наследник — сын мужа. И теперь Ольга остается полноправной хозяйкой и распорядительницей всего имущества семейства Веретеневых.
Понятно, что открыто радоваться она бы тоже не могла — слишком бы кощунственно это выглядело. Но по крайней мере не стоило выглядеть такой равнодушной и даже раздраженной… Хотя, решила я, это ее личное дело, и мне нет никакой разницы, как ведет себя богатая наследница состояния Андрея Веретенева.
* * *
Я села в машину, еще раз оглянувшись на дом. Мне показалось, что из окна на втором этаже за мной кто-то наблюдает. Почти уверенная в том, что в доме, кроме Ольги, никого больше не было, я решила, что это она. Демонстративно отвернувшись, я завела двигатель и выехала на дорогу, которая вывела меня на главную трассу до города.
Когда я подъезжала к Тарасову, часы показывали, что у меня осталось пятнадцать минут, чтобы добраться до кафе «Принцесса Ли», где назначена встреча с Сашкой Коростылевым.
Оставив машину у подъезда, я вошла в кафе и сразу увидела Сашку, который сидел за дальним столиком и потягивал пиво. Он тоже увидел меня и махнул рукой.
— Привет! Я вроде не опоздала, — улыбнулась я, присаживаясь на соседний стул.
— Да нет. Просто я пораньше пришел, — Коростылев оглядел меня с ног до головы, потом произнес: — Ну рассказывай, Иванова, как дела?
— Да что ты, Сашка! — махнула я рукой. — Дела у прокурора, у нас делишки. А ты, судя по всему, ничего не знаешь про Егора Веретенева?
— Нет, а что такое? — округлив глаза, произнес Коростылев.
— Его убили. Вчера, — сообщила я неприятную новость.
После моих слов Сашка замер и некоторое время не моргая смотрел на меня.
— Ты что, серьезно?
— Такими вещами не шутят, — качнула я головой. — Он застрелен вчера днем у себя дома. Перед этим его избили. А в доме что-то искали, — вкратце поведала я Сашке всю историю.
— Да ты что… — ошарашенно проговорил он и, нахмурившись, уставился в пол. — Как же так… Вот ведь только с ним по телефону общался… А когда похороны? — поинтересовался Коростылев.
— Похороны завтра в час дня, — сказала я. — Ты поедешь?
— Да, конечно, — кивнул Сашка и спросил: — А ты-то как узнала?
— Меня обвиняют в его смерти, — не стала я ничего утаивать от Коростылева.
— Тебя?! — Сашка изумился еще больше. — Да ладно… Как же так?
— Понимаешь, там просто цепочка нелепых случайностей, — произнесла я и затем объяснила Александру, в чем дело.
— Ну и дела… — покачал головой Коростылев. — И что ты теперь намерена делать?
— Буду искать преступника, — пожала я плечами. — Или у меня есть выбор?
— Ах да! — хлопнул себя по лбу Сашка. — А я и забыл совсем! Ты же у нас частный детектив. Слушай, Танюха, да для тебя же это пара пустяков, наверное, да?
— Что?
— Найти убийцу.
— Да уж… — вздохнула я, — пара пустяков… Никаких следов нет. Соседка, правда, видела каких-то подозрительных людей, которые выходили от Егора незадолго до того, как его убили. Я сейчас пытаюсь проверить эту версию… Слушай, а ты ничего не знаешь о девушке по имени… Карина, кажется?
— Нет, — подумав немного, покачал головой Сашка. — Вроде была у него какая-то девушка, но как ее зовут, не знаю… Светленькая такая, симпатичная…
— С длинными волосами?
— Да. Молодая. Может быть, это она…
— А Егор ничего не говорил тебе про нее? Вообще что-нибудь рассказывал? Вы ведь общались время от времени.
— Общались, — подтвердил Сашка. — Только он мало что рассказывал. Не болтливый он человек… был… Говорил, правда, как-то, что какие-то там родственники этой девушки против того, чтобы она с ним встречалась… Вроде как запрещают… А больше ничего не говорил.
— А про Якоря он ничего не говорил?
— Про Якоря? — Сашка посмотрел на меня, как на умалишенную. — Нет, про Якоря ничего не говорил. А что?
— Да нет, это я так. Ничего…
Я провела с Сашкой еще полчаса, потом мы попрощались, и я отправилась домой. Но по дороге передумала и, достав телефон, набрала домашний номер Кири. Володька был дома, отдыхал после дежурства.
— Алло, — сказал он.
— Володька, это я.
— Ну как? — деловито осведомился Кирьянов.
— Что как? — не поняла я.
— Уже поймала всех преступников?
— Издеваешься…
— Нет, — бодро ответил Кирьянов.
— Киря, мне нужно с тобой пообщаться, — выдала я.
— Что такое?
— Да не телефонный это разговор. Ты не мог бы сейчас приехать на работу? Я понимаю, что у тебя выходной, что ты вчера дежурил и все такое. Но сам знаешь, какое тут дело. У меня проблемы, решать которые необходимо оперативно и эффективно. Так что — готовность номер один! Я жду тебя у управления через пятнадцать минут.
— Танюха… — взмолился Киря. — Ну подожди…
— Все, пока! — Я отключила телефон, решив не дожидаться, когда Кирьянов начнет стонать и просить оставить его в покое, что я категорически не была намерена делать.
Через двадцать минут на повороте к управлению показалась Кирина машина. Я выбросила недокуренную сигарету в окошко и вышла из своей бежевой «девятки».
— Танька, — Кирьянов вылез из машины и направился ко мне. Физиономия у него была самая страдальческая, какую только можно себе вообразить. — Там только футбол начался. Полуфинал.
— Повтор посмотришь, — отрезала я. — А на то, что твой лучший друг в беде, тебе наплевать?
— Мне не наплевать, — принялся оправдываться Володька. — Просто можно было встретиться попозже. После матча…
— Ты прокурору это расскажи, который уже стряпает дело, — огрызнулась я.
— Ладно, ладно, не ругайся, — заворчал Кирьянов. — Пойдем, расскажешь, в чем дело.
Поднявшись в кабинет Кири, мы устроились за его рабочим столом, и Володька, подперев подбородок руками, посмотрел на меня.
— Ну? — вопросительно проговорил он в ожидании моих объяснений.
— Володька, мне кое-что удалось накопать, — начала я.
— Я и не сомневался.
— Так вот. Незадолго до того, как Веретенев был обнаружен мертвым, от него уходила подозрительная компания. Это была его девушка, по моим сведениям — то ли родственница, то ли любовница Якоря. Она ушла в сопровождении двух молодых людей. Я так думаю, что парни также из бригады Якоря… И мне необходимо установить, кто они и имеют ли какое-то отношение к смерти Егора.
— А что требуется от меня? — спросил Кирьянов.
— У тебя есть досье на парней Якоря?
— Кое на кого есть.
— А ты не в курсе, есть ли у него в бригаде близнецы?
— А черт его знает? Что я, всех его шестерок знаю?
— Киря, надо залезть в базу данных и посмотреть. Если там отыщутся эти два молодца, одинаковых с лица, то я буду наверняка знать, что это были они.
Володька посмотрел на часы, потом махнул рукой.
— Ну пойдем посмотрим. Там сейчас никого не должно быть, — он поднялся с кресла, кивнув мне.
Мы спустились этажом ниже, потом Володька оставил меня одну у запертой двери, а сам отправился за ключами.
Кабинет, в котором мы оказались, был очень маленьким. В нем находился только один стол с парой стульев да вешалка у двери. На столе стоял компьютер, и Киря сразу же уселся за него.
Загрузив машину, он отыскал базу данных Тарасовского управления внутренних дел и сказал:
— Давай двигайся. Будем искать твоих близнецов.
Володькины пальцы забегали по клавиатуре, и на экране начали мелькать фотографии в фас и профиль каких-то людей. Чаще это были мужчины, но встречались и женщины, в основном довольно молодые.
Я внимательно всматривалась в лица мужчин, стараясь найти хоть одного подходящего под описание, данное мне соседкой Егора. Таковых оказалось несколько — внешность у этих близнецов была весьма стандартная для бандитов. Проверив каждого на наличие его копии, мы с Кирей поняли, что наша попытка, похоже, не увенчается успехом.
Но через час мучений я наконец-то увидела мелькнувшее на экране лицо, которое раньше уже видела.
— Киря, стоп! — от возбуждения я даже схватила Володьку за рукав. — Верни назад. Еще… еще… Вот! — я ткнула пальцем в монитор. — Кажется, это он.
— Да… — согласился со мной Кирьянов. — По-моему, его рожа уже мелькала на экране. Сейчас поищем.
Вскоре я убедилась в своей правоте. Киря отыскал второго точно такого же бритоголового парня, который как две капли воды был похож на своего брата.
— Это они! — подвела я черту.
По описанию молодые люди вполне соответствовали рассказу Ирины Викторовны. Как оказалось, они на самом деле были братьями-близнецами. Я записала их имена и фамилию — Серегины Илья и Артем.
— Будешь читать досье? — осведомился Кирьянов.
— Да, конечно, — кивнула я. — А ты куда? — спросила я, увидев, что Киря поднимается со стула.
— Пойду пока спущусь к дежурному, — ответил он. — Когда закончишь, вот ключ, закрой тут все. А я внизу буду, если что.
— Ладно, спасибо, — поблагодарила я Кирю и с интересом уставилась на монитор компьютера.
Досье на братьев Серегиных было не слишком обширным. Но все, что мне было необходимо, я там нашла. Как оказалось, молодые люди были судимы за изнасилование, но даже не добрались до тюрьмы. Их почему-то отпустили прямо из зала суда. Похоже, кто-то хорошо отбашлял за них, и я даже догадывалась, кто.
Несколько раз молодые люди имели незначительные конфликты с сотрудниками правоохранительных органов, но отделывались в основном легким испугом. Больше серьезных прегрешений за молодыми людьми не было, по крайней мере в ментовской базе данных они не значились.
Зато был здесь приведен полный расклад относительно поля их деятельности. Официально, по документам, Серегины значились сопредседателями охранного агентства, являющегося дочерним предприятием одного из крупных тарасовских банков, который, как всем было известно, контролировал сам Якорь.
Разрешение на ношение и хранение оружия у Серегиных имелось, а это означало, что они могли беспрепятственно носить при себе пистолеты.
Разыскав несколько листов бумаги, я решила сделать себе распечатки на обоих братьев. Во-первых, надо было показать фотографии Ирине Викторовне, чтобы она наверняка опознала этих людей. Я не хотела, чтобы у меня оставались хоть какие-то сомнения относительно их причастности к убийству Егора Веретенева. Во-вторых, всю информацию запомнить было сложно, хоть ее было не так уж и много. Пусть уж лучше все будет оформлено как положено.
Я сделала себе несколько распечаток из личного дела братьев Серегиных, а потом, пока Киря еще не вернулся, решила залезть еще разок — на всякий пожарный! — в базу данных и поискать там досье на господина Яковлева — в простонародье Якоря.
После того как вся моя работа была окончена, я выключила компьютер и, заперев кабинет, спустилась вниз. Я нашла Кирю в небольшой застекленной будочке, где сидел охранник. Вместе с дежурным Володька с упоением смотрел в экран маленького черно-белого телевизора, где передавали полуфинальный футбольный матч.
Киря сидел, подавшись вперед, на лице его отражалось неимоверное напряжение. На поле, очевидно, возникла напряженная ситуация, потому что дежурный мент и Киря едва не свалились на пол, так сильно наклонились они вдруг оба к экрану. Потом на лицах обоих мужчин отразилось дикое разочарование, и Володька даже в отчаянии хлопнул себя ладонями по ляжкам и ругнулся.
Обернувшись, он увидел меня и вскочил с места. Дежурный тоже обернулся, но тут же снова погрузился в просмотр важного матча.
Кирьянов вышел из-за стеклянной перегородки.
— Ты уже все?
— Да, спасибо, Володька. Все, что надо, я нашла. Вот ключи. Я все закрыла.
— Ну молодец, — кладя связку к себе в карман, торопливо проговорил Киря и нервно оглянулся на телевизор.
Я не стала задерживать его, только кивнула и произнесла:
— Ладно, Володька, иди смотри свой футбол, а я поехала. У меня еще дела. Пока.
— Пока, — обрадованно почти на ходу бросил Кирьянов и вернулся в застекленную будочку.
* * *
Пока у меня было время, я решила навестить еще раз Ирину Викторовну и показать ей фотографии Серегиных, чтобы она опознала их. По счастью, соседка Егора никуда не отлучилась, и я смогла быстро установить истину.
Ирина Викторовна сразу же узнала обоих братьев и с полной ответственностью заявила, что вчера к Егору Веретеневу приезжали именно эти два молодых человека.
Поблагодарив Ирину Викторовну, я отправилась домой.