Марина Серова
Битый недобитого везет
Глава 1
Пощелкав кнопкой пульта дистанционного управления телевизором, я отыскала музыкальный канал и прибавила звук. Затем бросила пульт на диван и отправилась в ванную.
Несмотря на то, что сегодня суббота и у меня нет никаких важных дел, я проснулась в девять часов. Не так давно я дала себе слово ежеутренне делать зарядку и теперь старалась держать его. В каком бы настроении или состоянии я ни просыпалась, я заставляла себя встать с постели, сделать зарядку и отправиться в душ. Кроме того, я решила начать закаливание, а то с начала зимы — а прошло-то меньше месяца — я уже успела два раза подхватить простуду. Такое положение вещей меня ну никак не могло устраивать, и я решила взяться за свое здоровье.
Последние несколько месяцев моей молодой холостой жизни были весьма напряженными, что, очевидно, и подорвало его. Иммунитет ослаб, и я то и дело то кашляла, то чихала. Моя работа требует от меня полной отдачи сил, а что я могла отдать, если все силы изношенного и уставшего организма шли на тяжелую и неравную борьбу с болезнями?
Вот я и приняла решение срочно заняться восстановлением сил и укреплением здоровья. Не то еще немного — и я совсем свалюсь. А поскольку живу я одна и в ближайшем будущем перемен в личной жизни не намечается, то и стакан воды, как говорится, подать будет некому.
Скинув с себя теплую пижаму, на которую я сменила привычную шелковую — опять же по состоянию здоровья, я залезла в ванну и включила горячую воду. Хорошо хоть, что вода есть и отопление работает исправно. Правда, так было не всегда. А началась столь прекрасная жизнь с тех самых пор, как в нашем доме, в соседнем с моим подъезде, приобрел квартиру один весьма известный в городе бандит, по совместительству занимающий важный пост в администрации города. Или области, я на сто процентов не уверена. Вот он-то и взялся за коммунальщиков нашего жэка, для которых работать постоянно и нормально было вещью доселе невиданной. Наш благодетель, как только въехал в свое новое жилище, так застращал всех представителей славной братии коммунальщиков, что осенью нам даже отопление дали на две недели раньше, чем в целом по городу.
Так что теперь я могла наслаждаться комфортом, стоя под струями теплой воды, не опасаясь, что она вдруг сменится на холодную или исчезнет вовсе. Сегодня я позволила себе подольше постоять под душем, так как особо важных дел на день не запланировала и свободного времени впереди предвиделось много. Торопиться мне было некуда, только в три часа дня намечалась одна встреча, да и то дружеская.
Как-то на днях мне позвонил мой бывший одноклассник, с которым мы не виделись уже пару лет. Когда учились в школе, в последнем классе, помнится, у нас с ним даже был романчик, закончившийся, правда, ужасной трагедией. Он застукал меня в лаборантской, в кабинете химии, наедине с молодым, обалденно красивым преподавателем химии, в которого была влюблена вся женская половина школы, начиная с учениц первого класса и заканчивая уборщицей-пенсионеркой тетей Машей.
После того случая мы и расстались. Я недолго горевала из-за потери возлюбленного, а вот он… Мне стало известно, что бедный, обманутый мной воздыхатель даже хотел покончить с собой из-за несчастной любви. Но потом все как-то улеглось, измена забылась. А еще через год мы закончили школу и потеряли друг друга из виду.
Несколько лет не виделись, потом встретились на вечере одноклассников, я сразу узнала его, а он меня. Никакой обиды ни у кого не было и в помине, мы прекрасно пообщались. А потом стали созваниваться и даже иногда встречаться…
Как говорится, прошла любовь, завяли помидоры. Но я об этом ни капельки не жалела. Я и в школе-то не любила его. Просто он был самым красивым мальчишкой в нашем классе, и было делом чести соблазнить его и заставить страдать из-за себя.
На сегодня у меня была назначена встреча с этим самым Егором. Он ждал меня у себя дома, пригласив на новоселье — не так давно его отец купил ему квартиру в только что построенном доме. Егор позвонил мне и пригласил в гости.
После того как мы разошлись, окончив школу, я точно и не знала, чем занимается Егор. Насколько мне было известно, он нигде не работал, но деньги на самое необходимое всегда имел. На мои вопросы типа «где трудишься?» Егор всегда отвечал уклончиво и как-то туманно, вроде «да так, кручусь помаленьку».
Мой бывший ухажер никогда не отличался трудолюбием, а папочка имел весьма серьезный доход. Кажется, у него была какая-то фирма, приносившая неплохие деньги. Отец помогал сыну, покупая ему квартиры, машины и оплачивая прочие расходы. Поэтому, нигде конкретно не работая, Егор имел возможность жить в свое удовольствие, ни в чем не нуждаясь. Не сказать чтобы отец осыпал его деньгами, но все самое нужное у Егора было.
В общем и целом человеком он был неплохим, умел ладить с людьми и имел успех у женщин. Высокий красавец брюнет с выразительными карими глазами, он умел окрутить любую женщину. Не касалось это только меня. В свое время именно я достаточно сильно окрутила его, и с тех пор между мной и Егором существовала негласная договоренность — не пытаться соблазнить друг друга. Теперь мы общались просто как друзья, как бывшие одноклассники. Не более.
А поскольку сегодняшний день у меня был полностью свободен, я решила — почему бы не встретиться с приятным молодым человеком, к которому я хорошо отношусь?
В последнее время я не особенно утруждала себя работой, но это было связано вовсе не с отсутствием таковой — работы у частного детектива, тем более с такой репутацией, как моя, всегда хватает. Просто здоровье мое очень сильно начало беспокоить меня, и я временно отошла от дел, чтобы заняться собой. Решила, что какое-то время отдохну и поживу в свое удовольствие, а когда поправлю здоровье, снова займусь частными расследованиями, которыми я, собственно, и зарабатываю себе на жизнь.
На жизнь, к слову сказать, безбедную, так как сейчас у меня весьма устойчивое материальное положение, денег хватило бы на несколько месяцев обеспеченного безделья. Не могу сказать, что работа частного детектива вообще приносит большой доход, но лично я — детектив с именем — зарабатываю очень и очень неплохо. Мои расценки весьма высоки — двести баксов в сутки, не считая текущих расходов, но, несмотря на это, клиентов у меня всегда было хоть отбавляй.
За последние годы я приобрела немалую популярность в определенных кругах нашего города, и слава обо мне передавалась из уст в уста, помогая тем самым мне приобретать все новых и новых клиентов — в основном из «новых русских», поскольку простым смертным достойно оплатить мою работу не под силу.
Но, с другой стороны, не могу сказать, что я настолько корыстна, что не могу иногда поработать и бесплатно. Да-да, не удивляйтесь, бывало и такое в моей долгой детективной практике. Иной раз я и вовсе отказывалась от гонорара клиента, если чувствовала, что денег у человека немного…
Выключив воду, я вылезла из ванны и принялась вытираться полотенцем. Взглянув на свое отражение в зеркале, я улыбнулась светловолосой симпатичной девушке, смотрящей на меня оттуда. Приглядевшись, я заметила, что в глазах появился блеск, а кожа стала ровной и бархатистой. Кажется, несколько дней покоя и безделья пошли мне на пользу.
Если так пойдет и дальше, то я просто расцвету. Хотя, казалось бы, куда уж больше. Несмотря на возраст — а мне, скажем так, за двадцать, — я выгляжу значительно моложе. Моя внешность вызывает зависть у многих женщин, если не сказать — у всех. Высокая, стройная, длинноногая блондинка с красивыми и правильными чертами лица. Голубые глаза и взгляд с поволокой свели с ума немало мужчин. А моя грудь — предмет особой моей гордости.
Я подмигнула собственному отражению.
«Ну что, Татьяна Александровна? Мы еще повоюем?»
Нацепив на себя пижаму, я отправилась на кухню готовить свой любимый напиток, в котором знаю толк. Кофе бывает разным, и я, как специалист в его приготовлении, предпочитала только натуральный всем рекламируемым сортам растворимого. Растворимый — это не кофе, а пыль, полагала я. И потому в моем доме всегда имелся изрядный запас самого лучшего и дорогого натурального кофе в зернах. Я не признавала кофеварки и готовила кофе собственноручно, в турке на плите.
Сварив кофе, я налила дымящийся напиток в свою любимую чашку и села за стол. Наскоро соорудив несколько бутербродов, я перекусила и составила грязную посуду в раковину. Мытье посуды, как, впрочем, и всю остальную работу по хозяйству, я никогда не любила и потому предпочитала, когда можно, откосить от нее. Вот и на этот раз в раковине накопилось уже приличное количество посуды, которая ждала своего часа.
Я не лентяйка, и я не живу в захламленной квартире, как можно обо мне подумать. Иногда на меня даже нападает «уборочное» настроение, и я начинаю с остервенением приводить свою квартиру в порядок, но сегодня такового не наблюдалось, и я решила не насиловать свой пока еще не окончательно окрепший организм и не убираться. Как-нибудь потом, решила я и отправилась в комнату.
Времени до встречи с Егором было навалом, и я надумала посвятить его самому настоящему безделью — валяясь на диване, смотреть телевизор.
* * *
«Снова реклама!» — с раздражением подумала я и принялась щелкать кнопками пульта в поисках чего-нибудь более удобоваримого.
Найдя какую-то передачу с участием звезд российской эстрады, я лениво посмотрела ее. Через какое-то время вновь взглянула на часы. Оказалось, что скоро пора будет ехать к Егору.
Для предотвращения нежелательных ситуаций я решила позвонить Егору и удостовериться, что ничего не изменилось и он ждет меня в назначенное время.
Придвинув к себе телефон и убавив громкость телевизора, я набрала номер телефона Егора и вслушалась в длинные гудки. После третьего зуммера мой одноклассник снял трубку, и я услышала его усталый голос:
— Алло…
— Егор, это Татьяна Иванова, — на всякий случай представилась я.
— А-а-а… Привет, — вяло протянул Егор.
— У нас ничего не изменилось? — спросила я.
— Нет-нет, — все так же вяло ответил он. — Приезжай, конечно, я тебя жду. Только… — Егор на мгновение запнулся. — Ты ведь за рулем?
— Ну да. А что такое? Есть возражения?
— Да нет… — неуверенно проговорил он. — Просто я хотел… Думал, может, выпьем? Или ты пас?
Голос у Егора был каким-то странным, и мне показалось, что он плохо себя чувствует.
— Егор, с тобой все в порядке? — осведомилась я.
— Да, — кашлянув, ответил он. — Все нормально. Так как насчет выпить? А то что-то как-то все…
— Что? — встревожилась я.
— Да нет, ничего. Просто захотелось выпить. Может, ты без машины приедешь?
Поразмышляв несколько секунд, я решила уважить Егора и ответила:
— Ладно. Как скажешь. Без машины, так без машины. Выпью с тобой с удовольствием. Только у меня особые пристрастия, — предупредила я Егора.
— Да. Слушаю внимательно.
— У тебя есть мартини с апельсиновым соком?
— Есть, Танюша, — уже немного веселее ответил Егор. — Все есть, не переживай. Приезжай. Посмотришь наконец на мою хату.
— Ладно. Значит, как договорились?
— Да, жду тебя в три часа.
— Тогда до встречи, — я положила трубку.
* * *
Добираться куда бы то ни было без моей любимой «девятки» мне было непривычно. Но Егор попросил, чтобы я приехала без машины, и я согласилась. Да и потом мне самой хотелось хоть раз по-человечески расслабиться. Выпить и не думать о том, как я буду проезжать мимо доблестных сотрудников ГАИ.
Я приняла решение добраться до Егоровой квартиры на общественном транспорте, тем более что для меня это превратится в своеобразную экскурсию. Давненько я уже не пользовалась городскими автобусами и троллейбусами.
А раз так, времени у меня оставалось не так уж и много. Транспорт ходит не слишком хорошо, это я помнила еще со времен своей безоблачной и безлошадной студенческой юности, а значит, надо было выйти из дома заранее, чтобы не опоздать. Больше всего в жизни мне не нравится (ну, не считая уборку в квартире, конечно) опаздывать. Я всегда считала, что пунктуальность — залог наличия всех прочих положительных качеств у человека. Ты можешь быть честным, умным, порядочным, воспитанным и так далее, но если ты не пунктуален, то мнение о тебе все равно будет складываться не слишком хорошее. А потому я предпочитала приходить немного раньше назначенного времени. В крайнем случае точно в срок, но уж никак не позже!
Вот и сейчас, взглянув на часы, я прикинула, сколько времени мне потребуется, чтобы собраться и доехать до дома Егора. Хватит тютелька в тютельку.
Я не стала особенно наряжаться. Охмурять Егора у меня нет необходимости, это было сделано раз и навсегда несколько лет назад. А значит, можно расслабиться и одеться попроще. Достав из шкафа теплый, не так давно купленный по случаю белый пушистый свитер, я приложилась к нему щекой — ворсинки приятно защекотали кожу. Разложив свитер на кровати, я посмотрела на него и задумалась, что же надеть с ним.
Вообще-то проблема выбора одежды передо мной никогда не стоит. У меня полный гардероб всяких тряпок, и уж на что, на что, а на отсутствие одежды мне жаловаться не приходилось. Я остановила свой выбор на кремовых джинсах, я их еще ни разу не надевала, и они пролежали несколько месяцев в платяном шкафу, ожидая своей очереди.
Одевшись, я посмотрела в большое зеркало, встроенное в дверцу шкафа-купе. Своим внешним видом я осталась вполне довольна. Теперь можно было задуматься о прическе. Мне хотелось чего-нибудь романтического, незатейливого, и я не стала мучиться долго, а просто собрала волосы в пучок на затылке и закрепила их заколкой в виде красивой раковины с блестящими стразами.
Макияж я не стала делать, тем более что от природы я обладала яркими и выразительными чертами лица и специально подчеркивать что-либо не было особой надобности. Кроме того, я отправлялась не на свидание, а просто с визитом к другу. Уж не знаю, как представлял себе сегодняшнюю нашу встречу Егор, может, он и считал, что у нас свидание, но это его проблемы. Я же не намеревалась выпендриваться и лезть из кожи вон, чтобы поразить его своим внешним видом и произвести впечатление. Я лишь подкрасила губы почти прозрачным сверкающим блеском и, захватив с собой сотовый и сигареты, отправилась в прихожую.
Ну вот, теперь я была окончательно готова, и мне оставалось только сесть на нужный автобус и прибыть к Егору. Я еще ни разу не была у него дома, поэтому адрес, данный мне другом, был записан на клочке бумаги и лежал в кармане шубы. Так что надо выйти из квартиры с запасом, чтобы иметь дополнительное время на розыски дома Егора. Вдруг я заблужусь?
Надев короткие полусапожки с опушкой и новенькую песцовую шубку, я брызнула пару раз туалетной водой себе на шею и на запястья и вышла из квартиры.
На улице наконец-то пошел мелкий снежок. Он запорошил собой крыльцо моего подъезда, и я оставила тонкими каблучками следы на белой пороше. Еще не начало темнеть, но в декабре даже в обеденное время уже сумеречно. Да к тому же на небе зависла большая серая снежная туча, которая не способствовала проникновению к земле солнечных лучей.
Я посмотрела на облачное небо, но настроение мое ничуть не испортилось. Напротив, скорее я обрадовалась, что наступила настоящая зима. А то на дворе стояла уже вторая половина декабря, а зима по-настоящему так и не вступила в свои права. За все время снег шел всего лишь второй раз. Да и то тот, предыдущий, давно успел растаять, и теперь все, что от него осталось, так это тонкий грязный ледок на дорогах и тротуарах.
Вечер обещал быть теплым и снежным. Я представила, как буду возвращаться от Егора домой. Уже нападает много снега, и я буду идти, разгребая носками сапожек небольшие, но мягкие и белые сугробы.
Да, настроение у меня было хорошим, и мне даже захотелось напеть что-нибудь потихоньку. Обычно, когда я еду в машине, я так и делаю, но сейчас, идя по улице, где вокруг полно народу, себе такое не позволишь. Еще, чего доброго, примут меня за ненормальную…
Но радужное настроение требовало выхода наружу, и я принялась про себя вспоминать песню, которую передавали сегодня по телевидению: «А твои глаза цвета виски… от меня они близко-близко… А твои глаза цвета счастья сберегут меня от ненастья…»
Я дошла до автобусной остановки, где толпился народ. Надо же, а я и не предполагала, что общественным транспортом пользуются столько людей! Я пристроилась недалеко от бордюра и вместе с остальными приготовилась ожидать автобуса.
К счастью, долго ждать не пришлось. Пришел микроавтобус нужного мне маршрута, и я с удовольствием отметила, что теперь вместо больших и неповоротливых «Икарусов» пустили маленькие шустрые «газельки». Одна из них в два раза быстрее домчала меня до нужного места, так что напрасно я выходила из дома с запасом. Точно, можно было выйти и попозже, подумала я, но потом все же решила, что поступила правильно. Уж лучше прийти заранее, чем опоздать.
Выйдя из маршрутки, я не спеша направилась в сторону нового жилого комплекса, который вырос в так называемом тихом центре нашего Тарасова. Здесь выстроили несколько многоэтажек, просторные и шикарные квартиры в которых сразу же раскупили такие люди, как отец Егора.
Взглянув на адрес на бумажке, я принялась крутить головой влево-вправо, пытаясь разглядеть номера домов. Вот наконец я увидела нужный мне номер дома и решительно направилась к нему.
Дом мало чем отличался от своих, точно таких же внешне, собратьев, которые стояли здесь, беспорядочно раскиданные по довольно большой площади. Дом, в котором жил Егор, был одноподъездным, и это еще сэкономило мне силы и время — не придется искать подъезд с нужной квартирой.
У дома на широкой и пока ничем иным не занятой площадке стояло несколько машин. Я оглядела их все, заметив, что дешевых среди них нет. Решила попробовать отгадать — какая же сейчас тачка у Егора? Обычно его папочка не скупился на такие вещи, как авто для единственного отпрыска. Обведя взглядом серебристый «Ауди», черный «Мерседес» и два одинаковых темно-зеленых «Фольксвагена» последней модели, я остановила свой выбор на светлой «аудюшке», решив, что даже папа Егора не станет так тратиться на авто для бездельника-сына, покупая ему «мерина».
Пройдя мимо иномарок, я на всякий случай даже заглянула в салон серебристой машины, чтобы проверить свою догадку, но внутри на панели лежала всего лишь самая банальная пачка «Мальборо», что не могло мне ничего сказать о владельце этого авто.
Решив, что обязательно спрошу у самого Егора про его нынешнее транспортное средство, чтобы проверить правильность своей догадки, я вошла в подъезд и поднялась на несколько ступенек к лифту, который, как оказалось, даже работал, что несказанно удивило меня. В нашем доме лифт не работал по меньшей мере несколько месяцев с тех пор, как дом сдали в эксплуатацию. Да и теперь частенько «отдыхает» по самым разным причинам.
Я поднялась на четвертый этаж и сразу же увидела дверь с номером пятнадцать. Сверившись со своими записями, я уверенно подошла к двери и протянула руку к звонку. Но в этот момент заметила, что дверь закрыта неплотно. Вернее, она была просто прикрыта, и я увидела небольшую щелочку, через которую пробивался неяркий свет из квартиры.
Внезапно у меня засосало под ложечкой. Может, конечно, кто-то и скажет, что на мои ощущения в тот момент наложила отпечаток моя профессия частного детектива. Не скрою, мне приходилось видеть немало неприятного, в том числе и трупы. И я действительно знаю по опыту, что когда дверь в квартиру ни с того ни с сего не заперта, это недобрый знак.
Хотя со мной многие могут поспорить, сказать, например, что хозяин, может, увидел гостью в окно и решил заранее открыть дверь. Или вообще вышел с мусорным ведром на площадку, а дверь не закрыл, чтобы не захлопнулась. Но все это было не то. Ощущение, сразу возникшее, никак не покидало меня. Ситуация чем-то очень была похожа на дешевый детектив, когда герой, входя в такую вот открытую квартиру, непременно застает в ней труп хозяина.
По спине пробежал холодок. Нет, я не боюсь мертвецов, я их перевидела достаточно. Просто всегда не очень приятно осознавать, что тебя встречают вот так — трупом… Хотя, может, все на самом деле куда проще и банальнее, нежели я себе напридумывала. А я стою тут и развожу демагогию, сама себя стращаю.
Я резко выдохнула и решительно взялась за ручку двери. Никаких звуков из квартиры Егора не доносилось, и это лишь усилило мои подозрения относительно самого худшего. И все же, превозмогая себя, я дернула дверь и открыла ее. На всякий случай постояла немного у открытой двери. А вдруг этот дурак Егор решил таким образом напугать меня? Сейчас как выскочит откуда-нибудь из-за угла да как гаркнет: «Ага, Танька! Испугалась?!»
Но ничего подобного не произошло ни через секунду, ни через десять. Постояв немного на лестничной площадке, я решилась все же войти.
В глубине квартиры горел свет — где-то в дальней комнате. А в коридоре было темно. Осторожно ступая, я двинулась в сторону освещенной комнаты. Споткнувшись обо что-то, посмотрела под ноги. Это оказалась картонная коробка, валявшаяся на полу. Перешагнув ее, я продолжила свое осторожное продвижение к гостиной. Наконец достигнув ее, я заглянула внутрь. То, что я там увидела, привело меня в оцепенение и повергло в шок.
Первое, что особенно бросалось в глаза, это дикий беспорядок, царивший в комнате. Все вещи были разбросаны на полу. Мебель сдвинута, а кое-какие мелкие предметы интерьера даже перевернуты вверх ногами. Все, что возможно свалить, было свалено. Все, что возможно сломать, разломано.
Я обвела взглядом разнесенную вдребезги комнату и только сейчас заметила его… Егора. Он лежал на полу почти посередине комнаты. Сначала из-за беспорядка я его даже не заметила. Егор лежал в неестественной позе, то ли на боку, то ли на спине. Руки ненатурально заведены за спину, а ноги поджаты к животу. Голова Егора была повернута вбок, и я не могла видеть его лица.
Но, бросив всего лишь один взгляд на положение тела своего друга, я сразу все поняла. В такой позе живые не лежат… Я была почти уверена, что Егор мертв. Хотя в душе еще теплилась надежда на то, что, возможно, он получил ранение, пусть и опасное, но потерял не слишком много крови и его еще удастся спасти.
Нет, крови было много. Войдя в гостиную, я заметила, что голова Егора лежит в луже крови. Кровь разлилась аккуратным алым озерцом, но раны не было заметно. Я подошла к телу поближе и присела на корточки. Протянув руку, нащупала то место на шее, где у живого человека пульсирует артерия. У Егора пульс отсутствовал, это мне стало ясно сразу.
Егор был мертв, теперь я в этом ни капли не сомневалась. Я еще раз вгляделась в его лицо — нет, ошибки быть не могло. Передо мной находился мой одноклассник Егор Веретенев. И я сидела на корточках перед трупом своего приятеля, не зная, что делать.
Столько раз я сталкивалась с подобными ситуациями, но сейчас невольно растерялась. Вернее — не то чтобы я совсем не знала, как поступить. Я прекрасно помнила, что в таких случаях необходимо вызвать милицию. Просто я впала в легкую панику от неожиданности всего произошедшего.
У меня было два варианта действий. С одной стороны, как друг и человек, обнаруживший покойного, я должна сообщить об этом сотрудникам правоохранительных органов. Но с другой стороны, зная, на что порой способны эти самые органы, я не решалась вот так открыто подставляться.
По опыту зная, что первым подозреваемым стану я сама, я начала размышлять, как же все-таки поступить. Раздумывая, я принялась ходить по квартире, чтобы составить для себя примерную картину преступления. Я осмотрела гостиную, где находилось тело Егора, и все остальные комнаты.
Обстановка везде мало чем отличалась. Все было перевернуто вверх дном, мебель валялась на полу, все, что находилось раньше в ящиках, также лежало где попало… В общем, мне не составило особого труда догадаться, что в квартире Егора что-то искали. Я не могла сказать, добились ли преступники того, чего хотели, но то, что они издевались над хозяином, для меня было совершенно очевидно.
Подойдя поближе к Егору, я обратила внимание на то, что его ноги связаны ремнем, а руки, вернее, запястья стянуты бельевой веревкой. Помимо всего прочего, во рту у него был кляп из какой-то тряпки, а на лице имелись следы побоев. И вообще все тело, насколько я смогла заметить, было в синяках и ссадинах.
Сомнения одолевали меня еще какое-то время, но я все же сумела побороть в себе страх перед несправедливым обвинением. В конце концов, я сама юрист и не позволю обвинить себя в чем попало. Да к тому же мои многочисленные друзья в правоохранительных органах также не дадут меня в обиду. По крайней мере, мне хотелось на это надеяться.
Покончив с терзавшими меня сомнениями, я решительно достала из сумочки сотовый и набрала привычное ноль-два. Прослушав несколько положенных гудков, я услышала усталый голос дежурного:
— Милиция…
Безо всяких предисловий я кратко и четко обрисовала ему ситуацию, пояснив, что к чему. Продиктовав напоследок адрес Егора и свое имя, я отошла к окну и стала дожидаться приезда дежурной группы.
Глядя в окно, я раздумывала о скоротечности нашей бренной жизни. Наверное, я была не оригинальна. В подобных случаях люди чаще всего думают именно об этом — как-то так само собой получается, что ничего другого в голову не приходит. Накатывает философское настроение, и не хочется делать абсолютно ничего, а просто вот так встать у окна и стоять, стоять…
— Иванова? — услышала я за спиной незнакомый резкий мужской голос, заставивший меня вздрогнуть. Я простояла, вероятно, весьма долгое время, раз уже успела приехать милиция.
Обернувшись, я увидела перед собой высокого и невероятно худого мужчину в штатском. На висках у него были большие залысины. Это он обращался ко мне резким, даже будто слегка срывающимся на визг голосом.
— Да, — кивнула я. — Это я звонила в милицию…
— Ясно, — деловито сказал опер. — Убитого знаете? Вы кто ему будете?
— Одноклассница бывшая, — помедлив, ответила я. Не хотелось называться подругой Егора, иначе не избежишь дурацких вопросов на допросах. Кто, да что, да как…
— Проживаете вместе? — осведомился худой опер.
— Нет, — почему-то испугалась я. — Просто пришла к нему в гости и обнаружила хозяина мертвым.
— Пойдемте. — Худой осмотрелся. Потом махнул рукой в сторону двери. — Мне необходимо взять у вас показания.
Мы вышли в кухню и уселись на табуретки. Милиционер разложил перед собой бумаги и принялся строчить что-то на бланке. Спросив все положенные биографические и паспортные данные, опер изучающе взглянул на меня и, несколько секунд помолчав, проговорил:
— Ну рассказывайте, — он заглянул в свои записи, — Татьяна Александровна. Что и как было?
Я вздохнула, пытаясь восстановить в памяти все события минувшего часа, и начала повествование. С того самого момента, когда я сегодня позвонила Егору, чтобы удостовериться, что наша встреча не отменяется.
Когда я почти закончила рассказ, в кухню вошел невысокий шустрый мужчина с рыжей копной волос на голове, приблизился к оперу и, наклонившись к его уху, что-то заговорил. Тот время от времени посматривал на меня и кивал. Потом рыжий ушел, а худой опер пристально взглянул на меня.
— Татьяна Александровна, вы умеете обращаться с оружием?
— С каким оружием? — Вопрос был мне вполне понятен, и я сама не знала, зачем переспросила.
— С огнестрельным, — просто пояснил опер.
Меня словно током ударило. Неужели на меня хотят повесить убийство Веретенева? Так я и думала… Черт, и зачем я стала дожидаться ментов? Почему не ушла сразу, как только вызвала бригаду? Мысли крутились в голове одна за одной, но толку от этого сейчас не было. Что сделано, то сделано, и теперь ничего не изменить…
— Так как насчет оружия? — напомнил свой вопрос худой.
— Да, — ответила я, открыто глядя ему в глаза и стараясь не отводить взгляда.
— Умеете… — негромко повторил опер и что-то занес в протокол. — А может, и оружие имеете?
— Имею, — запоздало вспомнила я про свой «макаров», предусмотрительно оставленный дома.
— Да? — несказанно удивился моему ответу опер. — И какое же?
— Пистолет системы Макарова, — спокойно ответила я, по опыту зная, что стоит только мне сейчас хоть на мгновение потерять контроль над собой, и пиши пропало. На меня навешают всех собак, припаяют все, что только возможно, и т. д. и т. п.
— А разрешение на него, разумеется, также имеется? — Мне показалось, что опер начал понемногу издеваться надо мной. Во всяком случае, появившаяся на его лице улыбка выглядела именно издевательской.
— Разумеется, — стараясь оставаться невозмутимой, произнесла я.
— А нельзя ли взглянуть? — Опер демонстративно выставил вперед руку ладонью вверх, и меня так и подмывало сказать ему что-нибудь вроде «по субботам не подаю», но я сдержалась и, мило улыбнувшись, проговорила:
— Нет. Нельзя.
— Не понял, — худой резко сменил улыбку на какую-то недовольную гримасу.
— У меня его нет с собой. Дома оставила. Могу попозже показать. Если устроит.
— Устроит, — успокоенно добавил опер и снова спросил: — В каких отношениях находились с покойным?
— Я же говорила — в приятельских. Мы были одноклассниками.
— Трения, недоразумения, ссоры случались?
— Нет, — резко ответила я, поняв, куда клонит этот тип. — Мы и встречались-то крайне редко.
— Понятненько… — поскреб свой небритый подбородок худой. Потом торопливо записал что-то в бланк допроса. — Пистолет свой опознать сможете? — вдруг спросил он, и я почувствовала, что у меня по спине пробежал холодок.
Нет, нет, не может такого быть! Откуда тут взяться моему пистолету? Он у меня дома лежит. Точно, дома… Был…
Дыхание у меня участилось, и я на негнущихся ногах последовала за опером в гостиную, где находилось тело Егора. Правда, трупа там не было, очевидно, его уже увезли. Зато работало несколько человек — следователи, оперативники, эксперты…
Худой подошел к столу и поднял с него что-то. Я сначала не поняла, что именно, но потом, приглядевшись, увидела, что в полиэтиленовом пакете находится пистолет. Точно такой же, как и мой «макаров».
— Не ваш? — ядовито спросил опер.
— Скорее всего, нет, — качнула я головой. — Мой находится дома.
— Вы уверены? — снова спросил мент, но на этот раз я проигнорировала его вопрос. — Так вы можете сказать, ваше это оружие или нет? — настаивал опер.
— Оно очень похоже на мое, — выдавила я из себя. — Но я не могу сказать наверняка. Нужно просто сверить номера на оружии и на документах, и все станет ясно.
— Не учите меня, что делать, — огрызнулся мент и всмотрелся в номер на оружии. — Разрешение у вас хоть при себе?
— Нет, я же сказала, — покачала я головой. — Зачем оно мне, если я не брала с собой оружие?
— Хорошо, это мы проверим, — опер положил ствол себе в карман и хмуро посмотрел на меня.
— Проверьте, — поддакнула я. — Только уж, пожалуйста, потщательнее.
— Без вас разберемся, — грубо отозвался он, и это окончательно меня взбесило.
— А почему вы позволяете себе разговаривать со мной таким образом? — вспылила я.
— А потому, что вы — главная подозреваемая в совершении убийства, Татьяна Александровна, — спокойно ответил мент и направился в сторону от меня.
— На каком основании? — вновь возмутилась я. — Вы не имеете права! Презумпцию невиновности еще никто не отменял!
— Ух ты! — покачал головой опер. — Слов-то каких понахватались… Докажем мы вашу вину, — устало добавил он.
— Попробуйте! — едва сдерживаясь, выкрикнула я. — У меня не было никаких оснований убивать его! И потом, вам никогда не найти никаких следов на оружии! — добавила я, имея в виду, что я не дура и, естественно, не стала бы трогать пистолет. Тем более что я его вообще не заметила.
Но опер истолковал мои слова иначе. Он остановился, обернувшись ко мне, и проговорил:
— А откуда вы знаете, что на оружии нет следов? — вкрадчиво спросил он.
Я прикусила язык, но, кажется, было уже поздно.
— Я догадываюсь, откуда вам известно, что на пистолете нет отпечатков… — продолжил он. — Вы сами их и удалили… Так?
— Нет, не так! — запальчиво произнесла я. — Я вообще не видела пистолета.
— Ну это уже ваши проблемы… — отмахнулся опер, сочтя, видимо, что раскрытие дела у него уже практически в кармане. Только он не учел одного — у меня, Татьяны Ивановой, целая куча знакомых и друзей в милиции. И они не позволят обращаться со мной подобным образом и ни за что ни про что посадить меня за решетку за убийство, которого я не совершала.
Я промолчала, не желая больше злить тощего опера. Он и так уже начал понемногу выходить из себя, понимая, что все его обвинения и выеденного яйца не стоят.
Тут я вспомнила о Кире. То есть о Кирьянове Владимире Сергеевиче, моем давнем друге и по совместительству полковнике милиции. Он не раз выручал меня в ситуациях и похлеще, чем эта. Надеюсь, сможет помочь и сейчас.
Достав телефон, я принялась набирать номер. Но вездесущий опер заметил это и тут же подскочил ко мне, накрыв телефон своей огромной костлявой ручищей.
— Не положено! — сурово произнес он.
— Что значит — не положено?! — возмутилась я. — Я свои права знаю! Имею право на один звонок, даже если задержана. По крайней мере адвокату!
— Адвоката мы вам и так предоставим, не беспокойтесь, — успокоил меня опер.
— Вот это как раз больше всего меня и волнует!
— И откуда же ты взялась такая? — покачал головой худой. — Всезнающая…
— Я сама юрист и поэтому не позволю обращаться со мной подобным образом.
— Ах да, — принялся иронизировать опер, — я и забыл, что девушка у нас частный детектив.
— Вот именно. А вы пытаетесь мне черт-те что припаять…
— А что, частные детективы в нашей стране не совершают преступлений? Или у вас неприкосновенность, как у депутатов? — усмехнулся он.
Я не стала ничего возражать этому озлобленному на все человечество менту, просто, вздохнув, отвернулась и спрятала телефон в карман. Ничего, решила я, не к спеху, позвоню попозже. Ведь не упекут же меня сразу за решетку…
