Глава 8

Не успела я пристроиться в уголке двора на следующий день, как увидела Динару, возвращающуюся из больницы. Через несколько минут я услышала, как Влад пошел открывать ей дверь. Динара сказала, что положение ее матери немного стабилизировалось. Всю ночь ей делали различные переливания, и в итоге ей стало лучше, она пришла в сознание, и, хотя сейчас еще очень слаба, Динаре разрешили пройти к ней и немножко поговорить. Влад очень радовался, услышав такие новости. И сказал, в частности, что надеется, что мама Динары выйдет из больницы к концу месяца, что радостный день их бракосочетания они встретят всей семьей. Динара очень осторожно разделяла уверенность Влада. Я поняла, что она боится загадывать.

Скоро Динара стала снова собираться в больницу. После ее ухода Влад тоже быстро собрался и вышел из дома. Я потихонечку двинулась за молодым человеком на машине. Увидев, что он направляется к трамвайной остановке, я поняла, что путь его лежит в гараж. Предоставив Владу возможность ехать туда на трамвае, я добралась к гаражам первой и приготовилась ждать. Вот и он. Не оглядываясь по сторонам, Влад открыл двери гаража и завел машину. Через несколько минут парень уже ехал на «Форде» по той же самой дороге, что и тогда, когда ездил в деревню к гадалке.

Некоторое время я ехала за Владом. Когда мы выехали из города и вышли на тракт, ведущий к Колокольцовке, я решила повернуть обратно: незачем снова сопровождать его к бабе Наташе. Это было даже опасно: меня могли заметить и узнать. Тем более мне все равно не удалось бы выяснить, какие вопросы Влад намерен решить с деревенской знахаркой. Прикинув, сколько времени примерно может занять его поездка, я решила с большей пользой распорядиться освобождающимися часами.

Вернувшись в Тарасов, я заехала к Светке в салон, и мы позвонили Кристине, которой сообщили, что ее данные занесены в компьютерную базу абитуриенток Объединенной школы моделей Москвы и Санкт-Петербурга и что ей следует прибыть в Москву для участия в конкурсе, который состоится такого-то числа. Кристина отвечала, что уже готовится к поездке.

Убедившись, что решение девушки ехать в Москву непреклонно и что вероятность потерять при этом Влада нисколько ее не заботит, я, слегка перекусив, снова отправилась слушать Динарину квартиру. Там было тихо. Наверное, Влад еще не вернулся. Несколько раз звонил телефон. Я не заметила, как задремала. Вдруг мой «жучок» передал мне, что в квартире снова кто-то есть. В самом деле, это был Влад. В последние дни его привычки переменились: он больше не слушал радио и не напевал. Он стал более нервным, видимо, Кристина была ему очень дорога и он хотел удержать ее любой ценой. Но, как и раньше, когда он оставался дома, Влад почти все время проводил на кухне. Может, кулинария была его коньком или действовала на него успокаивающе?

Вот и сейчас, вернувшись из Колокольцовки, Влад что-то делал на кухне. До меня доносился звон посуды. Влад как будто готовил какую-то пищу.

«Наверное, печет пирог», — подумала я и увидела, как в подъезд дома вошла Динара. Скоро до меня донеслись обрывки их разговора. Влад был ласковым и предупредительным, как всегда. Он встретил Динару готовым обедом и заранее подготовил все для ее матери.

Через час Динара ушла. Было около шести часов вечера. Я сидела в машине и думала о том, что мне делать дальше, когда услышала, что Влад звонит по телефону Кристине. Он говорил, что соскучился, что больше не может без нее, что хочет ее видеть. Его голос был полон страсти и нежности, мне послышался в нем даже какой-то почти животный призыв.

Но у Кристины была большая выдержка. Владу довольно долго пришлось ее уговаривать, и успеха он добился только тогда, когда сказал, что занимался решением денежного вопроса и может ей дать немного уже сейчас, чтобы она могла купить себе нужные вещи для поездки. Этот аргумент оказался решающим. Кристина согласилась на свидание. К моему удивлению, Влад сказал, что будет ждать ее прямо здесь, и я поняла, что он не в первый раз приглашает девушку в квартиру Динары. Я приготовила фотоаппарат.

Мне не пришлось долго ждать: когда речь шла о том, что представляло интерес для этой девушки (деньгах или карьере), она не опаздывала. Влад еще звенел тарелками (хоть и говорят, что женщины любят ушами, он успешно применял тактику кормления своих многочисленных любимых для того, чтобы очаровать и усыпить их бдительность), когда Кристина уже шла по двору к подъезду. Я несколько раз щелкнула фотоаппаратом, когда она входила в дом.

Слушая их разговоры, в которых сначала не было ничего, что могло бы меня заинтересовать, я не могла не отметить про себя, насколько фальшивой и неискренней кажется угодливая предупредительность Влада при общении с Динарой по сравнению с его неподдельной страстью к Кристине. Ирония судьбы заключалась в том, что по отношению к Кристине Влад занимал такую же незавидную позицию, в какую поставил Динару. «Интересно, догадывается он об этом или тешит себя иллюзиями?» — подумала я.

Похоже, Влад тешил себя иллюзиями. Тем более что Кристина вовсе не старалась его в этом разуверить. Она была весела и резва, как молодая кошечка. До меня все время долетали ее смешки, звуки поцелуев и шум постоянных передвижений по квартире.

Влад сначала принимал ее на кухне. У него оказалось припасено вино, они выпили и что-то ели. Кристина, как обычно, говорила только о себе и о своей будущей карьере. Она уже видела себя на обложках модных журналов и в рекламных роликах, прославляющих дорогие шампуни и косметические средства. Влад не решался ей противоречить, хотя я даже издалека чувствовала, что он бы дорого заплатил за то, чтобы Кристина выкинула из головы свои планы покорения вселенной. Но вместо этого он выдал девушке какую-то сумму денег на осуществление ее планов. Судя по сдержанной реакции молодого дарования, эта сумма была меньше, чем она хотела бы получить, но вместе с деньгами Влад дал обещание продолжать финансовую поддержку честолюбивых начинаний Кристины, если только она останется верна ему и после учебы. Он снова говорил о том, что, когда (через некоторое время) он устроит свои дела и станет свободным человеком, они вместе поедут жить за границу. В обмен на деньги Кристина с готовностью давала любые обещания, поэтому в этот вечер между молодыми людьми воцарился мир и полное взаимопонимание.

Не знаю, существует ли телепатия, но, когда я подъехала к дому и разглядела в темноте машину Антона, стоящую с выключенными фарами у моего подъезда, я совсем не удивилась.

Я подошла к его машине и остановилась, глядя на то, как он открывает дверцу и выходит наружу. Потом я улыбнулась, взяла его за руку и молча повела к себе домой. Остаток вечера, ночь и ту часть утра, которую мы провели вместе, я целиком посвятила себе и своим чувственным порывам и все это время ни разу не вспомнила ни о Владе, ни о злополучной турбазе, ни о том, что все еще не разобралась в этом деле.

Все это сразу вернулось в мое сознание после того, как Антон уехал на работу. Наше любовное гнездышко сразу же превратилось в штаб-квартиру разведывательного центра под руководством сыщицы Татьяны Ивановой. И эта сыщица, покорно подчиняясь логике расследования, вновь отправилась сторожить и подслушивать.

Кристина уже уехала. Это и понятно, ведь в любой момент могла прийти Динара. Но сегодня она почему-то задерживалась. Наконец раздался телефонный звонок. Это была Динара. Поскольку я имела доступ только к той части информации, которая поступала от реплик Влада, и то лишь в том случае, если он разговаривал на кухне, то о многом мне приходилось догадываться. И все же я поняла, что в больнице опять что-то случилось, по-видимому, состояние матери Динары снова ухудшилось, поэтому Дина не может ее оставить. Влад выразил соболезнования, звучащие для меня особенно фальшиво. Закончив разговор с Динарой, он позвонил своей матери, снова спрашивая о том, где находится отец, вернулся ли он с дачи. Узнав, что отец сегодня дома, Влад сказал, что заедет вечерком повидаться, затем быстро собрался и пошел за машиной.

Он снова уселся за руль своего «Форда», но в этот раз поехал в сторону, противоположную Колокольцовке. Я следовала за ним. Мы опять выехали из города, только с другой стороны. Проехав километров двадцать по шоссе, Влад свернул к дачному массиву, и я догадалась, что он едет на дачу, принадлежащую его отцу (еще на турбазе Динара как-то упомянула о том, что у родителей Влада дача в этом месте).

Съехав с дороги, Влад свернул в узкий проулок. Мне пришлось остановиться. Я вышла из машины и пошла туда, куда уехал «Форд». Завернув за поворот, я увидела машину. Она стояла у приоткрытых ворот. За забором из сетки-рабицы виднелась небольшая деревянная дачка, похожая на скворечник. Я наблюдала издалека, пытаясь понять, что там происходит. Около домика было тихо.

Наконец я заметила Влада. Он появился из-за угла дачи и пошел к воротам. Заперев ворота, Влад сел в машину. Я повернулась и побежала к своей «девятке». Услышав за спиной шум машины, я пригнулась и прыгнула с дороги в сторону. Еле успев спрятаться за куст сирени, росший у обочины, я увидела проехавший мимо меня «Форд». Влад меня не заметил.

Дойдя до своей машины, я села за руль и поехала к шоссе. На дороге не было машин, далеко впереди виднелся удаляющийся «Форд». Нажав на педаль газа, я сократила расстояние до безопасного и продолжала сопровождать Влада до самого Тарасова. Через час мы благополучно добрались до его гаража. Влад оставил машину и, по-видимому, отправился домой.

Понимая, что сегодня я уже больше ничего не узнаю, я поехала домой и легла спать.

Утро принесло мне некоторые неожиданности: во-первых, не позвонил Антон, хотя обещал, а во-вторых, приехав во двор к Динаре для ставшего уже привычным прослушивания, я с удивлением услышала, что Динара не пошла на работу, а с отчаянием в голосе обзванивает всех своих знакомых, пытаясь выяснить что-нибудь о Владе. Оказывается, он не вернулся вчера домой. Придя домой из больницы, Динара напрасно ждала его до поздней ночи, но он так и не пришел и не позвонил. Его родители тоже ничего не знали о том, где же он мог находиться. Динара сбегала к матери в больницу, позвонила на работу, чтобы отпроситься, и теперь пыталась выяснить хотя бы что-нибудь. Сотовый телефон Влад отключил. Бедная женщина была вне себя от беспокойства. Честно говоря, я тоже ничего не понимала. Решив, что, сидя во дворе у Динары, я ничего не узнаю, я поехала восвояси, недоумевая по поводу того, куда же мог подеваться молодой человек. На всякий случай я побывала у Гарика и проверила оперативные сводки за прошлую ночь, в числе убитых и пострадавших Влад не значился.

Затем я побывала в салоне у Светы, и мы еще раз позвонили Кристине, чтобы подогреть в ней решимость завоевывать мировые подиумы. Но девушка и так уже паковала чемоданы. До назначенного нами же срока ее отъезда оставалось чуть меньше двух недель, за это время мне надо было успеть закончить расследование. Я надеялась, что Влад проявит себя: ведь он обещал достать для Кристины деньги…

Я отправилась к дому Кристины и заняла наблюдательную позицию напротив ее подъезда.

Я просидела там почти два часа, прежде чем Кристина вышла из дому и поехала на тренировку в фитнес-центр. Влад и здесь не объявился.

На следующий день я поехала в Колокольцовку. Не надеясь, конечно, на то, что там я узнаю, куда мог исчезнуть Влад, я решила согласиться пройти обряд по снятию с меня «венца безбрачия», чтобы попутно постараться разузнать побольше о гадалке. Созвонившись с ней, я сказала, что набрала необходимую сумму и готова приехать. Наташа назначила мне время. Я на всякий случай зарядила в фотоаппарат новую пленку и тронулась в путь.

Уже знакомая дорога не показалась мне на этот раз такой уж долгой. Вот и избушка деревенской колдуньи. Я еще не успела заглушить двигатель, остановившись перед калиткой, как хозяйка, приветливо улыбаясь, вышла мне навстречу. Меня снова неприятно поразил контраст, который создавали доброжелательное круглое лицо и чересчур пронзительные глаза: совершенно не будучи суеверным человеком, я ежилась под взглядом Наташи. Но я сразу же взяла себя в руки.

— Добрый день, баба Наташа, вот и я.

— Здравствуй, Таня, проходи в дом.

Мы вошли в домик. Проходя через маленькие сени, я снова почувствовала дурманящий запах сохнущих трав. В комнатке все было по-прежнему, только на столе были видны приготовления к предстоящему обряду. Там кучкой лежали маленькие церковные свечки, а в широком подсвечнике красовалась толстая белая свеча. Рядом стоял новенький двухкассетный магнитофон. От печки шел какой-то сладковато-терпкий, но очень приятный запах. Он не казался назойливым, но пропитал всю комнату.

Наталья подошла к окну и задернула на нем занавеску. Комната погрузилась в приятный полумрак. Женщина вышла во вторую комнату и вернулась обратно с толстым пледом в руках. Она постелила его на пол и велела мне улечься на него плашмя, раскинув руки в стороны, предварительно сняв часы, кольца и другие металлические предметы. Я сделала, как она сказала. Под голову баба Наташа положила мне маленькую плоскую подушечку. Лежать было очень удобно.

Затем Наталья расставила вокруг меня свечки и зажгла каждую из них, произнося при этом какую-то молитву или заговор. Она включила магнитофон, и из него полилась приятная спокойная мелодия. Наталья сказала, что я должна закрыть глаза и полностью успокоиться. Я подчинилась. Пока, во всяком случае, этот обряд напоминал сеанс психотерапии. Колдунья стала говорить текст, который обычно приводится в учебниках по самогипнозу или аутотренингу, направленный на достижение человеком расслабленного состояния: «На счет „десять“ вы полностью расслабитесь…» Мне было приятно слушать ее негромкий голос, призывающий забыть обо всех проблемах. Она все говорила и говорила. Через какое-то время я и вправду впала в легкий транс. До меня как бы издалека доносился завораживающий голос хозяйки, она говорила о том, что поможет мне вспомнить всю мою жизнь, с самого-самого детства, — и я вспоминала… Она говорила о том, чтобы я вспомнила все до мельчайших подробностей, особенно свои обиды и горести, и простила всем людям, которые нанесли мне эти обиды, и я старалась сделать, как она говорит…

Музыка, льющаяся из магнитофона, целиком заполнила мой мозг, голос Натальи звучал тише. Она стала читать какую-то молитву. Я погрузилась в состояние, напоминающее сон, но продолжала слышать то, что происходило вокруг меня. Хозяйка встала и принялась ходить вокруг меня по комнате. Она чем-то брызгала и все бормотала и бормотала какие-то слова. Я перестала улавливать их смысл. Мне было хорошо так лежать. Мое расслабленное тело наполнилось приятным теплом, напряжение, которое я испытывала все последнее время, ушло, и я начала думать, что, в конце концов, не зря заплачу ей деньги: сеансы психотерапии, восстанавливающие душевное равновесие, того стоят.

Когда наконец Наталья обратилась ко мне со словами, призывающими очнуться, прийти в себя и подняться, мне показалось, что прошло очень много времени. Каково же было мое удивление, когда оказалось, что я только час пролежала на мягком пледе, слушая ее завораживающую музыку! Ведь за этот час я на самом деле успела вспомнить массу событий из своей жизни! Наверное, все-таки эта Наталья владела навыками гипноза.

Она усадила меня за стол и сказала, что теперь мне необходимо строжайшим образом выполнить все ее инструкции, чтобы добиться успеха в начатом деле. Она сначала рассказала мне, а потом еще дала листочек (ксерокопию компьютерной распечатки), содержащий сведения о том, что мне предстоит делать в течение трех следующих дней. Мне нужно было читать определенный текст перед сном, разбивать в стакане яйца и пытаться понять смысл их конфигураций в воде и заниматься еще какой-то чертовщиной. Это меня уже мало интересовало. Отдохнув и взбодрившись после сеанса, я сидела и думала, как приступить к осуществлению своего замысла.

Проведя подробный инструктаж и получив от меня деньги, Наталья сказала, что мне нужно немного прийти в себя перед дорогой, и пригласила выпить с ней чаю. Мне это было как раз на руку, и я согласилась. Гадалка убрала со стола колдовские предметы и достала чашки, блюдца и большую вазу с печеньем.

Налив мне душистого чаю — я ясно различила в нем запах мяты, — баба Наташа спросила меня, как я себя чувствовала во время обряда, не было ли у меня каких-нибудь видений. Решив подыграть ей, я сказала, что в какой-то момент мне показалось, что кто-то навалился мне на грудь и сдавил, что мне трудно было дышать и стало очень страшно, а потом все прошло.

— Да, так бывает, — согласилась она со мной, — иногда даже люди видят кого-то, кто навел на них порчу. Но не надо бояться, теперь все будет хорошо.

Я постаралась перевести разговор на интересующую меня тему. Я снова стала говорить о своих проблемах, якобы заполнивших мою личную жизнь, о том, что ужасно мучаюсь и страдаю оттого, что мой любимый человек не может кардинально разрешить свои и мои проблемы. Наталья слушала внимательно и задавала вопросы, в которых звучало непритворное участие. Несмотря на то что я понимала, что имею дело с опытным, хитрым и, скорее всего, безжалостным человеком, я не могла не отдать ей должного: баба Наташа была прирожденным психологом и прекрасно умела располагать к себе людей.

Наша беседа приняла задушевный характер. Я увлеклась и почувствовала прилив вдохновения. Я поведала ей массу подробностей из «своей личной жизни», стараясь казаться наивной и доверчивой. Особенно я расписывала коварство жены своего любовника и несколько раз намекнула на то, что не пожалела бы никаких средств для того, чтобы только сжить ее со свету. Наконец я почувствовала какую-то реакцию со стороны моей собеседницы: ее глаза стали более внимательными и сосредоточенными. Она стала говорить о том, что мы не должны желать зла другим людям, даже таким злодейкам, как жена моего друга. Она сказала, что мы можем быть за это наказаны, и при этом явно не имела в виду тюремное заключение.

— Ради того, чтобы побыть хоть немного счастливой здесь, на земле, — горячо воскликнула я, — я бы отдала все, что угодно. Меня не беспокоят никакие будущие возмездия, я в это просто не верю! Перед моими глазами существует сколько угодно примеров того, как люди живут в свое удовольствие, не думая ни о каких моральных принципах, и у них все прекрасно, а те, которые боятся предпринять хоть один решительный шаг, как мой Юра (так я назвала своего вымышленного любовника), так и остаются ни с чем.

Я видела, что моя «искренняя» горячность и беспринципность все больше возбуждают мою собеседницу. Она стала более молчаливой и как бы выжидала момент, чтобы сказать что-то важное. Боясь поверить в удачу и в то же время чувствуя необходимость в последнем решающем аргументе, который убедил бы ее пойти на откровенность, я пустила в ход тяжелую артиллерию:

— И потом, Наташа… Можно мне вас так называть? Я испытываю к вам доверие… Вы ведь понимаете, что всегда все решают деньги и влияние. А мой Юрик этого совсем не понимает. С его-то средствами (глаза гадалки заинтересованно блеснули) ему можно было бы не так уж сильно думать о нравственных последствиях разводов. Он вполне мог бы откупиться от своей жены! Правда, дело еще в том, что она хочет наложить лапу на все его богатство… Вообще, между нами говоря, я бы нисколько не пожалела, а была бы просто счастлива, если бы ее постиг какой-нибудь удар вроде инсульта или она под машину попала!

Выдав последнюю тираду, я замолчала, опасаясь, не перегнула ли я палку. Но, похоже, мой расчет оказался верным. Упоминание о больших деньгах пересилило осторожность. Секунду поколебавшись, Наталья сказала:

— Я очень хорошо тебя понимаю. Конечно, существуют возможности для того, чтобы помочь тебе. Естественно, цена у них совсем другая…

Итак, рыба клюнула на наживку, несмотря на то что риск был большим. Я с гордостью подумала, что не только Наталья, но и я сама являюсь неплохим психологом! Теперь только не переиграть, нужно продолжать в том же духе:

— Наташа, если только я правильно поняла, если бы Юра смог стать свободным и жениться на мне, я бы вас так отблагодарила…

— Я могла бы подумать об этом, хоть это и большой грех.

— Назовите цену.

— Десять тысяч долларов. — Ее голос при этом даже не дрогнул. — Пять тысяч вперед, как задаток. Остальные потом, когда будет результат.

Я посидела молча, раздумывая, где же мне брать такие деньги. Потом собралась с духом, как перед прыжком в воду, и сказала:

— Хорошо! Что я должна сделать?

— Пока ничего. Приезжай через три дня, я для тебя кое-что приготовлю. Когда привезешь деньги, я расскажу тебе, как действовать.

Интерес к распитию чая сразу же пропал как у меня, так и у хозяйки дома. Я встала из-за стола. Она проводила меня до калитки, я села за руль и, пообещав вернуться через три дня, поехала в Тарасов.

У дома меня опять ждал Королев. Честно говоря, мне нравилась в нем эта привычка появляться без предварительной договоренности. Да и вообще, он был очень кстати: у кого еще я могла одолжить пять тысяч долларов за три дня?

Он подошел ко мне:

— Где ты пропадаешь? Я звонил тебе домой — никого, а мобильник твой не отвечает.

И правда — я же отключила его на время обряда, а потом забыла включить.

— Я ездила по делам. Я рада тебя видеть.

Ему было приятно, что я так говорю. Антон улыбнулся, и мы пошли ко мне.

Уже изучив мои холостяцкие привычки, Королев, собираясь провести со мной вечер, приносил продукты с собой. Поэтому, когда, быстренько приняв душ, я вошла в комнату, перед диваном на передвижном столике уже стояла бутылка моего любимого мартини и легкая закуска: пара готовых салатов, немного сырокопченой колбасы и конфеты. Я заметила, что конфеты были такие же, какие я однажды похвалила в ресторане, и оценила этот знак внимания. Что ни говори, а Королев вел себя как джентльмен.

Вечер прошел очень мило. Мы потягивали мартини и смотрели телевизор. Я залезла с ногами на диван и прижалась к Антону. Он что-то рассказал мне про свои дела на работе: куда ездил, что там решал, рассмешил меня курьезным случаем со своим подчиненным. Когда он вполне расслабился, я спросила:

— А ты хотел бы узнать, куда я ездила сегодня?

— Скажи, если хочешь.

В голосе Антона звучало деланое равнодушие.

— Я ездила в одну деревню к местной колдунье.

Королев удивленно поднял брови. Я продолжала:

— Это связано с расследованием по делу Светланы. Я еще не могу рассказать тебе все подробности, но я уже многое узнала, и теперь для завершения дела мне нужны деньги. Довольно большая сумма. Я хотела занять их у тебя.

Мне показалось, что упоминание о деньгах произвело на Антона не очень приятное впечатление, но сознание собственной правоты и отсутствие корысти придавали мне уверенности. Поэтому я решила высказаться с предельной точностью:

— Не пугайся: мы перепишем номера всех купюр, и я надеюсь, что тебе эти деньги вернут. Потом. Если все получится, как я рассчитываю.

На лице Королева сначала отразилось недоумение, а потом он расхохотался. Он так смеялся, что пришла моя очередь удивляться:

— А что, собственно, тебя так рассмешило?

— Твой серьезный вид. «Перепишем номера…» Это, по-видимому, какая-то авантюра. Кому ты собираешься платить?

Я все время чувствовала, что Антон не принимает меня всерьез как частного детектива. Он старался этого не показывать, но то ли он судил о людях моей профессии по таким личностям, как Петряев, то ли именно я не казалась ему настоящим сыщиком. И вот теперь это недоверие проявило себя. Но я не собиралась доказывать Антону свою компетентность. Главное — достать деньги в срок, потому что события начали развиваться, и тянуть было нельзя.

— Ты можешь мне помочь?

— Ты даже не сказала, сколько нужно денег.

— Пять тысяч долларов. Они мне понадобятся через три дня.

— Ну, это не такая уж страшная сумма. Я думаю, что смогу тебе их дать. Но ты мне не ответила, кому ты собираешься заплатить и за что?

— А если я не скажу, ты мне откажешь?

Королеву не понравился мой тон. Он просто сидел и смотрел на меня. Тогда я сказала:

— Я заплачу их колдунье. Думаю купить у нее немного яду. Для убийства.

Как всегда, когда людям говорят правду, они ей не верят. И Королев не поверил. Он решил, что я просто подшучиваю над ним. Он вздохнул, потом сгреб меня в охапку и сказал:

— Ладно, можешь ничего не объяснять. Только я прошу тебя, будь осторожной и не впутывайся в опасные истории. Лучше заранее посоветуйся, если в чем-то не уверена.

— Ты что же, беспокоишься за меня? — Даже мое каменное сердце могло учащенно забиться от такого проявления чувств. — Сознайся, ты просто боишься, что я могу не вернуть тебе деньги.

— Татьяна! Еще две минуты такого плохого поведения, и я уйду!

— А в чем дело? — Я сделала невинное лицо.

— Ты циничная молодая особа, я тебе уже говорил об этом.

Я горько вздохнула:

— Что поделать — такой меня сделала трудная самостоятельная жизнь. Может, ты возьмешься меня перевоспитать?

— Хорошо, возьмусь.

И он взялся. Процесс воспитания затянулся до утра и проходил вполне успешно. Утром мы расстались, довольные друг другом. Антон пообещал к вечеру завезти мне деньги и выполнил обещание.