Книга: Легенда эпохи
Назад: ГЛАВА 13
Дальше: ГЛАВА 15

ГЛАВА 14

Конечно, присутствие скептически настроенной особы внесло некоторые коррективы в мои планы. При ней я уже не могла напомнить Ларисе Анатольевне, что она собиралась рассказать мне, какие подходы нашлись у нее к Валерию Ивановичу Тришевскому. Это было очень важно для моего расследования, но пришлось заговорить о другом.
Надо сказать, что Колесникова-младшая совсем не была похожа на свою мать, ни внешне, ни характером. Кажется, она не поверила в мою сказочку. Специально для нее я стала придавать своему рассказу побольше достоверности. Откуда ей знать разные процессуальные тонкости? Особенно я смаковала подробности того, как в прошлом году съездила к «мужу» на зону. При этом я припомнила все, что когда-либо слышала о свиданиях с заключенными, и стала методично вешать женщинам лапшу на уши. Лариса Анатольевна слушала меня очень внимательно, задавала мне много вопросов. Но я отвечала на них гладко, даже когда сочиняла ответы на ходу. Девчонка отмалчивалась и позевывала. Кажется, она убедилась в том, что я именно та, за кого себя выдаю, и потеряла ко мне всякий интерес. Сначала она стала мучить свой мобильник, то ли разыскивая там чей-то номер, то ли отправляя кому-то эсэмэску, а потом и вовсе ушла в свою комнату. Это меня обрадовало.
— Танечка, вы не обижайтесь, если поведение моей дочери показалось вам слишком резким, — тихонько сказала Лариса Анатольевна. — То, что произошло с отцом, так сильно на нее повлияло. Она до сих пор не преодолела стресс. Но хорошо, что у нее есть парень. Александр ее очень поддерживает.
— А у вас ведь еще и сын есть? — как бы между прочим осведомилась я.
— Да, Геннадий. Он уже взрослый и самостоятельный, ему двадцать пять, но Гена еще больше переживает из-за случившегося. Он был очень близок с отцом…
— А чем ваш сын занимается?
— Машины ремонтирует. Знаете, у него золотые руки. Институт закончил, а работать по специальности не захотел, вот в моторах ковыряется… Ну я в принципе не против этого…
Я поняла, что Лариса Анатольевна сейчас находится в таком состоянии, что ответит, особо не задумываясь, на любой мой вопрос. Пока ее дотошная дочурка сидела в своей комнате, я решила воспользоваться моментом и, не заморачиваясь ни на какие условности, быстренько задать интересующие меня вопросы. Засиживаться здесь до вечера я здесь не собиралась.
— Лариса Анатольевна, вот вы говорили, что нашли какие-то подходы ко врачу следственного изолятора…
— Да, я…
— Мама, — послышалось из прихожей, — ты не знаешь, где моя ветровка?
Неужели эта паршивая девчонка прислушивалась к нашему разговору?
— Леночка, я ее постирала, — ответила мать. — А ты что, снова уходишь?
— Пока нет, но кто тебя просил ее стирать? — возмутилась капризная дочь.
— Так ведь она грязная была, — сказала Лариса Анатольевна, но, похоже, этот аргумент не впечатлил Елену.
— Нормальная, — огрызнулась она и в знак протеста стала стучать какими-то дверьми.
Потом ей позвонили, и девушка снова закрылась в своей комнате. Можно было продолжать разговор, но его инициативу взяла в свои руки хозяйка.
— Вашей дочке сколько лет? — спросила Колесникова.
— Пять, — недолго думая, ответила я.
— Маленькая совсем. А моей — двадцать. У нее всегда было столько комплексов по поводу внешности, — тихо призналась мне Лариса Анатольевна. — Да, она действительно немного полновата, в свекровь пошла. Потом очки… Но это же все не проблема, правильно?
— Да, — согласилась я, хотя так и не считала.
— В прошлом году Леночка с парнем познакомилась, со студентом мединститута, все у них хорошо сразу складываться стало, они даже пожениться собирались, а потом вот с папой такое несчастье приключилось. Свадьба отложилась. — Лариса Анатольевна вздохнула. — Вот Лена и нервничает.
Мне совершенно никакого дела не было до личной жизни Колесниковой-младшей. Поэтому я набралась наглости и повторила свой вопрос:
— Так, а что врач-то, помог вашему мужу выйти до суда из СИЗО?
Ларису Анатольевну ничуть не удивила моя настойчивость, она покосилась на арку и сказала почти шепотом:
— Кстати, как раз через Сашу, Леночкиного жениха, я и хотела устроить мужа в городскую больницу. Он практику в следственном изоляторе проходил, поэтому лично знал тамошнего врача. Можно сказать, это он и предложил поговорить с доктором, сказал, что он хороший человек и с ним можно договориться.
— И что? Тот согласился?
— Да, согласился, даже взял деньги и… скоропостижно умер.
— Как умер? — Я округлила глаза от удивления.
— Так, что-то с сердцем. Вот такое невезение. И деньги пропали, и вопрос о переводе Алексея в больницу не решился. В общем, Леше мы ничем помочь не смогли. Дети меня запилили из-за этих денег, но как я их верну? Не идти же в милицию с заявлением о том, что передавала взятку… Против меня ведь тогда тоже уголовное дело могли завести, да и Александру, как посреднику, не поздоровилось бы. Хватит нам на семью одного осужденного. Как там теперь Леша? — Колесникова тяжело вздохнула. — Танечка, скажите, в тюрьме вообще можно существовать? Что вам на свидании муж говорил?
— Колония — это, конечно, не курорт, — философски изрекла я. — Все зависит от того, как сразу себя поставишь. А вообще лучше не выделяться. Слабаков и выскочек нигде не любят.
— Да, да, — закивала головой Колесникова. — Пусть ваш супруг передаст на словах моему, что мы его все любим, ждем, целуем. Что же мне ему передать из вещей? Может, перчатки вязаные и носки?
— Давайте, — согласилась я.
— Подождите, пожалуйста, я сейчас соберу посылочку. Ладно?
— Да, конечно, — сказала я, начиная испытывать угрызения совести.
Таня, ты это брось! Частный детектив должен быть хладнокровен. Да, ты обманываешь Колесникову, но иного способа выведать у нее информацию нет. Сама-то Лариса Анатольевна, кажется, не имеет никакого отношения к вымогательству, а вот ее дочурка… Похоже, именно она со своим женишком все это и провернула.
Опять предположение, а доказательств нет. Надо их как-то добывать, надо.
Я полезла в сумку, достала «жучок» и воткнула его в тряпичную куклу для заварочного чайника, которой, кажется, не пользовались по прямому назначению. Она просто украшала интерьер. Но этого было мало. Мне очень хотелось поставить прослушку и в комнате Елены. Только под каким предлогом туда зайти? А если без предлога? Просто внаглую ввалиться и…
Вернулась Лариса Анатольевна и стала доставать какие-то железные банки из холодильника. Что-то внутри меня снова дрогнуло, и я сказала:
— Вы меня простите, но я и так везу с собой максимум продуктов.
— Да? А как же теплые вещи?
— Давайте.
— А записку?
— Без толку, не пройдет. А то, что на словах передать, вы уже сказали.
— Танечка, я вижу, вы уже торопитесь. Конечно, вам завтра в дорогу. Вы меня не забывайте, как вернетесь в Тарасов, звоните. Нам надо держаться друг друга. Оставите мне свои координаты?
— Конечно. — Я написала Колесниковой в блокнот вымышленный номер мобильного телефона.
На этом мой визит подошел к логическому концу. Мы вышли в прихожую. Лариса Анатольевна приоткрыла дверь в комнату дочери и сказала:
— Леночка, иди попрощайся с Татьяной. Она уже уходит.
Девушка нехотя вышла из своей комнаты и процедила сквозь зубы:
— Ну вы это… передайте папе, чтоб он там держался, что у нас все нормально. Еще скажите, что…
На глазах у Елены вдруг проступили слезы, и она, не договорив, зашла в ванную. Потом где-то в глубине квартиры зазвонил телефон, и хозяйка, извинившись, устремилась к нему. Я воспользовалась благоприятным моментом, заглянула в Ленину комнату и приколола заготовленный «жучок» в угол живописного панно, висящего прямо над дверью. Хорошо, что не стала проходить дальше, потому что Колесникова-старшая быстро вернулась в прихожую. Мы с ней тепло попрощались, и я ушла, еще не понимая до конца, все ли мне удалось выжать за этот визит или нет. Многое будет зависеть от прослушки, на «жучки» я возлагала большие надежды.
Валентинский подарил мне очень хорошее прослушивающее устройство. Теперь было совсем необязательно круглосуточно торчать рядом с домом Колесниковых с наушниками в ушах. Я могла со спокойной душой ехать домой, не боясь пропустить интересные разговоры. Радиус действия «жучков» был внушительным. Удобнее стало и принимающее устройство. Виктор Иванович вмонтировал его в корпус от гарнитуры к мобильному телефону, которую уже в подъезде я прикрепила рядом с ухом. Таким образом, я слышала все звуки, передаваемые «жучками», и те, что были вокруг меня. Правда, у Колесниковых было пока тихо.
Примерно на полпути к дому я услышала голос Ларисы Анатольевны.
— Леночка, с тобой что-то в последнее время происходит, а что, я не пойму.
— Мама, ты прекрасно знаешь, что со всеми нами происходит, после того как отца посадили! — с вызовом сказала дочурка. — Как он мог быть таким… таким неосторожным?
— Что ты имеешь в виду?
— Все берут взятки, но делают это с умом, а отец так лоханулся. Наверное, пожадничал, вот на него и бросили заяву в ментуру, — высказала свою версию Елена.
— Лена, как тебе не стыдно! Что ты такое говоришь? Где ты нахваталась этих вульгарных выражений? Потом, папа не брал взяток, его подставили…
— Ты сама-то в это веришь? Мама, я устала делать вид, что наш папа — святоша и мученик! Он просто неудачник, сам прогорел и нас всех лицом в грязь уронил.
— Лена…
— Мама! Надо смотреть правде в глаза. Отец сидит в тюрьме, и для людей не имеет никакого значения, справедливо его посадили или нет. Важен сам факт.
— Да, наша жизнь, конечно, изменилась, но мы не должны отчаиваться.
— Еще скажи, что нам надо радоваться тому, что квартиру со всем имуществом не конфисковали. Хорошо, хоть у отца ума хватило заблаговременно на тебя все переоформить. Иначе мы бы вообще нищими остались.
Лариса Анатольевна не нашла сразу ответных слов. Продолжение разговора последовало только тогда, когда я зашла в свой подъезд.
— Лена, скажи, ты с Сашей поссорилась, да?
— С чего ты взяла? И вообще, при чем здесь Сашка?
— Он к нам в последнее время совсем не заходит, да и ты все чаще и чаще находишься в плохом настроении…
— В нормальном я настроении и с Сашкой не ссорилась! Ну ладно, мам, что ты завела этот разговор. Хватит! — обрубила дочурка, но мать не унималась:
— Лена, все дело в отложенной свадьбе, так ведь?.. Ну что ты молчишь? Конечно, ее пришлось отменить из-за следствия и суда, но ведь ты сама согласилась, что пышное торжество было тогда несвоевременным. Люди бы нас не поняли, да и денег лишних не было. Сколько ушло на адвокатов, а про взятку врачу я уже молчу…
— Вот и молчи! — огрызнулась Елена. — Выбросили такие деньги на ветер, а ты и смирилась. Благодетельница!
— Ну мы же хотели как лучше, — оправдывалась мать. — Никто же не знал, что с Тришевским такое несчастье случится.
— Это с нами несчастье случилось, а до Тришевского мне дела никакого нет! Каждый день столько людей умирает, что же я теперь, из-за каждого переживать должна! У меня своих проблем хватает.
— Ясно, все дело в свадьбе, — подытожила Лариса Анатольевна. — Леночка, а почему вы с Александром снова заявление в загс не подадите? Необязательно пышную свадьбу устраивать, можно ведь и скромно это событие отметить, в тесном семейном кругу… Я думаю, что его родители все поймут.
— Мама, я что же теперь, сама Сашке должна предложение сделать?
— Нет, ты просто ему намекни об этом, — посоветовала Лариса Анатольевна, — он парень неглупый, поймет. Может, Александр только и ждет от тебя этого намека, а ты медлишь.
Лена ничего не сказала по этому поводу, только хмыкнула. На этом задушевный разговор матери и дочери закончился. Что ж, мне пока было над чем поразмышлять.
Колесникову-старшую можно было сразу исключить из числа подозреваемых. Я редко ошибаюсь в людях, практически никогда. На мой взгляд, эта женщина не была способна на вымогательство и уж тем более на похищение человека и убийство. Судя по всему, Лариса Анатольевна смирилась с тем, что деньги пропали, правда, точная сумма, переданная Тришевскому, не называлась. Зато теперь мне доподлинно стало известно, что взятку передавали через Александра, студента мединститута, Лениного жениха. Именно передавали, в прошедшем незаконченном времени, потому что нет никакой гарантии, что Саша отдал врачу следственного изолятора эти деньги. Так и хочется предположить, что студентик, первым узнавший о безвременной кончине Валерия Ивановича, их нагло прикарманил. Допустим, а кто тогда стал вымогать у Ильи сто пятьдесят тысяч, а потом утроил эту сумму? Неужели Александр опустился и до этого? А может, это Гена Колесников решил вернуть родительские деньги? А Лена, имеет ли она какое-то отношение к вымогательству? Она, конечно, девушка непростая, сразу ее не раскусишь. Матери дерзит…
Сработал один из «жучков», оставленных в квартире Колесниковых. Скорее всего, тот, что был на кухне. Но ничего особо интересного сказано не было. Мать упрекнула дочь в неаккуратности, а та, разумеется, огрызнулась. Милые отношения, ничего не скажешь.
Стоп! При мне речь шла о грязной ветровке, которую мать постирала. Теперь Лариса Анатольевна упомянула о кроссовках, на подошве которых тоже была грязь. Интересно, где это Лена в них ходила? Последние три дня погода сухая…
Послышался какой-то хлопок, потом — отдаленный мужской голос. К Колесниковым кто-то пришел. Вскоре я поняла, что домой вернулся Геннадий. Лена сразу же зазвала брата в свою комнату и стала ему рассказывать о… неожиданной гостье. А мне-то казалось, что она обо мне уже забыла. Ан нет! Мой визит прочно засел в ее голове, и теперь она вещала брату о нем с такой поспешностью, словно боялась куда-то опоздать.
— Подожди, Ленок, не так быстро. Значит, ее муж сидит с нашим отцом… Вот это новость! А вы документы у этой тетки проверяли? — насторожился Геннадий.
— Ну, теткой ее не назовешь, она молодая и очень даже симпатичная… Нет, документы у нее не проверяли, но ты знаешь, я ей почти поверила.
— Ладно мать, но ты-то, ты, Лена, как могла впустить в дом первую встречную, тем более сейчас? — кипятился братец. — Это же верх безрассудства!
— Да она без меня пришла, — парировала сестра. — Татьяна позвонила ей сначала по телефону, и мать ее пригласила.
— Не нравится мне это. С какой стати она к нам заявилась? — не на шутку озаботился Гена. — Какой ей в этом интерес?
— Ну вроде нашла в матери подружку по несчастью. Гена, ты думаешь, что Татьяна не та, за кого себя выдает?
— Не знаю, — задумчиво протянул Колесников. — Возможно, это какая-нибудь аферистка. Мать ведь вокруг пальца обвести — раз плюнуть. Но это еще не самое страшное. А если она…
— Молчи! Нет, показалось. Думала, что мама сейчас зайдет. Гена, а если действительно она здесь что-то вынюхивала? Я боюсь.
— Тс-с, не хнычь, еще не хватало того, чтобы мать услышала. Да и вообще, что толку теперь гадать… Жалко, что меня дома не было, я бы уж постарался выведать, что у нее на уме… Ладно, я проведу с мамой профилактическую работу, чтобы больше никого постороннего в дом не пускала, и эту Татьяну в том числе. Наговорит лишнего, проблем потом не оберешься…
Разговор между братом и сестрой не внес никакой конкретики в мое расследование. Но его можно было трактовать по-разному. Дети могли быть просто озабочены доверчивостью своей матери, что в принципе не так уж и плохо. Но если творчески подойти к трактовке каждого слова и проанализировать интонации, то можно предположить, что они очень опасались чего-то другого, особенно Лена. Мой неожиданный визит их если не напугал, то привел к тревожной настороженности. Отсюда плавно вытекал вывод — детки могут быть причастны к вымогательству и исчезновению Ильи Тришевского, а потому боятся разоблачения.
В деле появились сразу три новых подозреваемых — брат, сестра и ее жених. Роль каждого из этой троицы требовала серьезного осмысления. Я сварила кофе, уселась в любимое кресло, сделала глоток ароматного напитка, потом затянулась сигареткой и стала мысленно рисовать психологический портрет Елены. Эта девушка была не глупа, но груба. Она не обладала форматной внешностью и, по признанию матери, сильно комплексовала по этому поводу, пока не познакомилась с Александром. Но этот медик — отдельная песня. Что еще можно сказать о самой Елене? Больше всего ее напрягает именно то обстоятельство, что отец лоханулся, запросил слишком большую взятку и на этом прогорел. То есть она допускает мысль, что можно зарабатывать деньги нечестным путем, так, как это делал глава семейства. Это не против ее морали. Лена озабочена тем, что благосостояние семьи падает и что свадьба не состоялась. И в том и в другом она винит отца. Кстати, ей жалко денег, отданных Тришевскому и не принесших никакой практической пользы. Девушка подначивала мать как-нибудь вернуть их. Та это сделать не сумела. Из всего этого следует вывод, что при случае Лена сама могла, нарушая общепринятые нормы и законы, развить деятельность по выбиванию денег.
Допив чашку кофе и закурив очередную сигаретку, я перешла к составлению психологического портрета ее жениха. Если бы я имела честь его видеть, то физиогномические особенности могли бы послужить отправной точкой моих рассуждений. Увы, пока приходилось довольствоваться малым. Из всего того, что мне было о нем известно, так и хотелось сделать вывод, что Александр — корыстный человек. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться — он собирался жениться на полноватой, несимпатичной Лене по расчету. Когда расчет пропал, намерения оформить законный брак тоже пропали. Но главное не это, а то, что именно он предложил Колесниковым договориться с Тришевским о переводе будущего тестя в больницу и выступил посредником в переговорах и передаче денег. Имел ли место сам факт их передачи — кроме Александра, никто доподлинно не знает. Скорее всего, Саша пошел на сделку с совестью и оставил сто пятьдесят тысяч себе. Но один обман, кроме временных преимуществ, дает еще и кучу постоянно возобновляемых проблем. И если Лена вдруг стала подбивать жениха на то, чтобы взыскать долг с сына Тришевского, ему надо было на это соглашаться, дабы не выдать свою нечистоплотность.
Итак, заведомо зная, что у мальчишки нет таких денег, он требует их возврата, угрожает, ставит на счетчик. Это просто такая игра, и она могла длиться до бесконечности долго, если бы добренькая мамочка не подсуетилась и не снабдила бы Илью требуемой суммой. И вот час «икс» настал, парень передал деньги и пропал…
Нить моих размышлений прервалась трансляцией из квартиры Колесниковых. Лена разговаривала с кем-то по телефону, но, слыша только одну часть разговора, я ничего не поняла из ее туманных словоизлияний. Переключилась на «жучок», оставленный на кухне. Услышала два голоса — Ларисы Анатольевны и Геннадия. Только ничего интересного сказано не было. Мама уговаривала сына покушать, он отказывался. Хотя то обстоятельство, что дети были не в аппетите, очень подозрительно…
Портрет Александра оказался недорисованным, мне не хватало каких-то заключительных штрихов. Но его невозможно было завершить, зная человека только по двум-трем сказанным о нем фразам. Еще немного подумав, я перешла к наброскам психологического портрета Геннадия. О нем мне было известно еще меньше. То, что, имея высшее образование, он работал автослесарем, — это не криминал. Озабоченность доверчивостью и мягкотелостью матери тоже не порок. Не нравится тембр его голоса, и что с того? Ничего. Только вот интуиция подсказывает, что Геннадий может иметь какое-то отношение к исчезновению Ильи.
«Вся эта троица может иметь к этому непосредственное отношение», — поправила я себя. Антонина Никитична говорила, что вымогателей было двое. Одному лет двадцать пять, второму около тридцати пяти. И Саша, и Гена моложе, но, возможно, кто-то из них просто выглядит старше. Вся инициатива принадлежала первому, он сыпал блатными словечками, тыкал в морду мальчишке зажженной сигаретой, угрожал. Второй отмалчивался, просто демонстрируя свои габаритные внешние данные. Немного подумав, я отвела роль первого — Александру, а второго — Геннадию. Елена хоть и не засветилась перед Тришевским, но могла подстраховывать брата и жениха где-нибудь в сторонке. Пока все сходилось, но как только я подходила к финалу, моя стройная версия рассыпалась в клочья.
Допустим, Саша и Гена напустили на Илью страху, и тот поверил, что если он не отдаст деньги, то его убьют, обратится в милицию — тоже не поздоровится. Пока долг отдавать было нечем, события развивались ни шатко ни валко. Потом у Тришевского появились четыреста пятьдесят тысяч, сумма, в общем-то, немаленькая, и он при очередной встрече сказал вымогателям, что готов отдать долг. Они, должно быть, обрадовались и назначили конкретное время и место передачи денег.
Что было потом?
Если бы действовали профессиональные бандиты, то возможны два варианта развития событий. Первый — мальчишку бы убили, а труп его закопали. К чему им свидетель? Второй вариант — богатенького Буратино взяли бы в заложники и, приставив нож к горлу, стали бы выведывать у него, где находится «поле чудес». Рано или поздно Илья бы сдался и рассказал про мамочку, да еще отдал бы «золотой ключик» от квартиры Козельчиков. Однако Антонине Никитичне на мобильник никто пока не звонил и не требовал выкуп. С момента квартирной кражи и до вчерашнего дня в квартиру больше никто не наведывался. Но вчера Юрий Яковлевич попал в больницу, а его супруга, не имея ключей от дома, остановилась у меня. Хата свободна, и это очень плохо…
Таня, рассматривая эти варианты, ты оговорилась — если бы действовали профессиональные бандиты. Но Саша и Гена таковыми не являются. Конечно, они могли попытаться вернуть деньги. Это нормальный ход. Но вот могли ли они убить парня? Это непросто. Очень непросто. Однако Тришевский пропал, и это неоспоримый факт.
Что-то во всей этой цепочке было не так. Я снова стала мысленно прокручивать события, начиная от передачи Александром взятки Валерию Ивановичу до сегодняшнего дня. Если бы Тришевский взял деньги, то Илья бы их нашел и, дабы не искать проблем, вернул бы их по первому требованию. Я вдруг вспомнила предположение Козельчика о том, что Тришевский мог передать деньги тому, от кого зависело решение отправить подследственного Колесникова на лечение в городской стационар. А решение это зависело прежде всего от начальника следственного изолятора. А тот должен был согласовать его с прокуратурой… Это вообще темный лес какой-то. Нет, в такие дебри лезть не надо. Высокие инстанции против круглого сироты — это сложно и глупо.
В жизни обычно все просто. Допустим, Саша оставил деньги себе. Лена этого не знала и втайне от матери стала подначивать брата и жениха, что сто пятьдесят тысяч надо как-то вернуть. Молодые люди вышли на Илью, припугнули его… Снова мысленный стопор.
Я в очередной раз стала выстраивать свои размышления сначала и вдруг осознала одно очень важное обстоятельство. Илья Тришевский — главное действующее лицо всей этой истории. От него и надо плясать! Илюша мальчик неробкого десятка, предприимчивый и целеустремленный. Стал искать мать в миллионном городе и нашел. Криминальный план, предложенный матерью, одобрил и выполнил почти до конца. Кражу совершил, золото реализовал, правда, с продажей автографов вышла какая-то загвоздка, но они погоды не делают. Без них набиралась требуемая сумма. Если бы Илья вернул Антонине ключи, то все было бы шито-крыто, но он их не вернул. Может, парнишка просто-напросто ее кинул, как я с самого начала и предполагала, а про вымогательство все придумал. Нет, он не мог выдумать этот шантаж на пустом месте, потому что Колесниковы на самом деле лишились денег, якобы переданных его отцу. Кажется, на этой почве у Лены и Гены стало прогрессировать хроническое корыстолюбие.
Я сварила себе новую порцию кофе и, выпив уже пятую или шестую чашку, пришла к простому и естественному выводу — мог иметь место сговор между Александром и Ильей. Первому надо было как-то прикрыть свою нечистоплотность, а второй просто решил досадить мамочке. Повод для того, чтобы затаить на нее обиду и как-то отомстить, был. Лункин и директор ателье говорили о неистребимой злости в его глазах…
Еще немного подумав, я решила, что мне прежде всего надо встретиться с Сашей и попытаться его расколоть. Но как найти студента-медика без фамилии? Конечно, можно действовать через Лену, но она знает меня в лицо. А если развенчать свою легенду и поговорить с ней начистоту? Единожды соврав, кто тебе поверит и признается в собственной злокозненности? Никто. Для Лены я сразу стану врагом номер один, она в любом случае будет выгораживать своего жениха, потому что другого ей найти не так-то просто. Значит, надо действовать как-то иначе. Но как? Не помешает спросить совета у гадальных двенадцатигранников.
Я взяла бархатный мешочек и только собралась кинуть косточки, как услышала около своего уха Ленин голос.
— Алло! Саша, привет! Что делаешь?.. Понятно. Знаешь, тут к нам одна женщина приходила, просто свалилась на нас из ниоткуда. — Елена пересказала своему жениху подробности моего визита. — Нет, не думаю… С чего ты это взял? Нет, не интересовалась, хотя, может, без меня… Она в основном с мамой общалась… Ладно, спрошу, а что? Нет, не понимаю. Ну это когда было?.. Генка тоже засуетился, а потом подумал и успокоился. Саша, может, куда-нибудь сходим, потусуемся? Ладно, через полчасика на нашем месте.
На этом телефонный разговор Лены Колесниковой с ее женихом закончился. Знать бы, где то место, на котором они обычно встречаются! Впрочем, девушка в любом случае выйдет из своего дома. Я стала быстренько собираться, чтобы не упустить этот момент. Нет, в этой одежде Елена меня уже сегодня видела. Надо одеться совершенно в другом стиле. Вместо юбки с коротким пиджачком — лосины с туникой и побольше ярких аксессуаров, отвлекающих на себя внимание.
Назад: ГЛАВА 13
Дальше: ГЛАВА 15