Глава 4 Не верь блондинкам!
Двое милиционеров, стоявших у входа в кафе, бесстрастно наблюдали за сценой избиения.
Казалось, все происходящее их абсолютно не касается.
— Что вы делаете?! — крикнул Семен. — Немедленно прекратите!
С таким же успехом он мог бы взывать к какому-нибудь утесу или стенному шкафу.
Игудин не мог стерпеть такого безобразия и смело бросился на помощь неизвестной девушке.
Для начала он схватил Витька за ногу и резко дернул на себя.
Когда тот удивленно пошатнулся, Сема заломил ему руку за спину и отключил его от реальности ударом сверху — ребром ладони по шее.
Витек рухнул на теплый асфальт перед кафе, словно поверженный былинный богатырь.
Милиционеры нехотя отделились от стены, которую они подпирали своими плечами в погонах, и, не торопясь, направились к нам.
Пока Сема тряс перед носом мента израильским паспортом, возмущенно тыкая пальцем в бесчувственного Витька, избитая девушка, захлебываясь в рыданиях, обратилась ко мне:
— Зачем он так Витю? Ведь он меня теперь совсем уроет! Защитник, блин, выискался…
Семен ошалел от такого поворота событий и гордо умолк, скрестив руки на груди.
— Витеньку моего… — продолжала девица, с ненавистью глядя на Семена. — Евреи проклятые… бьют наших русских парней средь бела дня…
Стивен, держа меня под руку, с иронической улыбкой наблюдал за происходящим.
— Умолкни, Муська, — рявкнул на нее один из милиционеров. — Скажи спасибо гражданину… э-э… Егуди, что он тебя выручил.
— Да-а, — пожаловалась Муся. — За что спасибо-то? Как мне теперь домой добираться? Так бы Витек машину какую словил… А у меня ни копья в кармане.
— Клиента не удалось подцепить? — насмешливо спросил милиционер. — Плохо работаешь!
— Какие-то проблемы? — вклинился в разговор Шиффер, появившийся из дверей.
— Преимущественно финансовые, — ответил ему Стивен. — Девушке не на что доехать домой.
— Нет проблем! — успокоил его Вольфганг и протянул Мусе десятидолларовую бумажку. — Хватит?
— А то… — вместо благодарности изрекла Муся, всматриваясь в ясный взгляд зеленоватого Гамильтона, изображенного на купюре.
Наша компания разделилась.
Вольфганг Шиффер с погрустневшим Егуди-Игудиным побрели в гостиницу, а мы со Стивеном медленно прогуливались по скверу.
— Вы не торопитесь домой? Уже поздно, — участливо осведомился американец.
— Я давно не бродила по улицам просто так, — ответила я.
— Вы не боитесь?
— Чего?
— Хотя бы услышанного от Маши предупреждения.
— Во-первых, это был самый настоящий цирк. Ганина не умеет гадать. И потом, она лгунья по природе.
— Почему вы так думаете? — удивился Стивен Камински.
— Вы видели, как она держит сумочку? Прижимает к сердцу рукой, продетой через ручки. А это создает у окружающих иллюзию некоей деловитой усталости. Но на самом деле свидетельствует о притворстве.
Камински восхищенно цокнул языком.
— А во-вторых, — продолжала я, — бояться скорее следует вам, Стивен. У меня создалось впечатление, что вам вынесли смертный приговор.
— Возможно, — тихо сказал американец.
— Не пора ли нам поговорить по душам? — предложила я. — У меня к вам есть несколько вопросов.
— Готов их выслушать.
— Откуда вы узнали, что я занимаюсь частным сыском? — спросила я для начала.
— А разве вы это скрываете? — ответил вопросом на вопрос Камински.
— Давайте говорить начистоту, — предложила я.
Но вынуждена была тут же отказаться от своей идеи.
— Не встретиться ли нам завтра утром? — быстро спросила я, вглядываясь в направлении входа в «Хрустальную ночь».
Дело в том, что как раз в этот момент Кристина вышла из кафе и медленно удалялась в темноту.
А мне очень хотелось с глазу на глаз побеседовать с этой во всех отношениях интересной дамой.
— Утром так утром, — растерянно ответил Стивен Камински.
Он не понимал причину моего странного поведения и выглядел несколько озадаченным.
— Назначайте время и место…
— У меня в десять, — резко сказала я. — Адрес вы наверняка уже где-то разнюхали, так что особой трудности найти мой дом для вас не составит. Вот вам ключи, если вдруг меня не застанете.
Я отстегнула от связки дубликат ключа от входной двери и протянула его Стивену.
— А сейчас мне пора.
— Я вас провожу, — ринулся за мной Стивен.
— Ни в коем случае! — крикнула я на бегу.
Белокурая копна волос Кристины едва просматривалась в летних сумерках.
Стараясь не терять из виду этот яркий ориентир и держась темной стороны улицы, я следовала за девушкой по ночному городу.
На подходе к микрорайону, застроенному старенькими деревянными домиками, Кристина остановилась.
Белокурая бестия застыла возле одноэтажного барака с яркой вывеской «Супермаркет».
Время от времени Кристина посматривала на часы, нервно затягиваясь сигаретой.
Я затаилась в зарослях пыльной конопли, источающей сладковатый удушающий аромат.
Моя нога медленно, но верно проваливалась во что-то мягкое и теплое.
Вскоре к запаху конопли присоединился еще один — резкий и отвратительный.
Холодные гниющие помидоры, явно прошлогоднего засола, заскрипели под моим каблуком.
«О боже! — подумала я. — Этого еще не хватало! Лопухом, что ли, вытереться?»
Я стала всматриваться в растительность, расположенную в непосредственной близости от моего наблюдательного пункта, бормоча под нос проклятия.
Но неожиданное появление нового персонажа прервало мои поиски.
В круглом луче высокого кривого фонаря возникла фигура молодой девушки.
Кристина ждала именно ее.
Бросив сигарету, «ночная бабочка» о чем-то быстро переговаривалась с девушкой.
Темп разговора нарастал с каждой минутой, а жестикуляция свидетельствовала о том, что у беседующих имеются непреодолимые разногласия.
Я напрягла зрение.
Светлые волосы, форма носа…
Где-то я уже видела это лицо.
«Это было не наяву», — безапелляционно заявило мое подсознание.
«Уж не во сне ли?» — ехидно поинтересовался насмешливый рассудок.
«Вам бы все хиханьки да хаханьки… Лучше не мешай мне вспоминать!» — ответила часть моего существа, заведующая интуицией.
И правда, подсознание справилось с поставленной задачей быстро и четко.
Фото!
Ба!
Да это Лиза Скворцова, жена моего клиента Ванечки!
О чем же беседуют две блондинки?
И знает ли Лиза о том, что Кристина имеет, так сказать, некоторое представление о ее муже?
Ага!
Кажется, разговор закончен.
Обе дамочки резко снялись с места и направились по проселочной улице вверх по склону.
Я осторожно высвободила ноги из чавкающей жижи и двинулась за ними, стараясь держаться в тени забора.
«Улица Дастаевская» — гласила написанная от руки вывеска.
Фабричная табличка с правильным написанием фамилии великого русского писателя, давшего название этой улице, была навечно втоптана в средний культурный слой навоза, слежавшегося за годы в некую субстанцию, по прочности напоминающую броню.
Из-под внушительной кучи спрессованного временем и осадками удобрения выглядывал только ее краешек.
«Так это же улица, на которой живет Комод!» — мгновенно сообразила я, вспомнив адрес в краснокожей паспортине ублюдка.
Лиза и Кристина свернули в проулок и остановились возле окрашенной в нежно-голубой цвет железной калитки.
Послышался скрежет, и калитка со скрипом отворилась.
Я не без удовлетворения отметила про себя, что собака не залаяла.
Очевидно, Комод был уверен в том, что его не посмеют побеспокоить нежеланные гости.
Придется его разубедить.
Я не стала тревожить скрипучую калитку и одним прыжком перемахнула через забор.
В окнах дома зажегся тусклый свет.
Я подкралась поближе и осторожно заглянула в щель между ставнями.
Картина, представшая моим глазам, была достойна кисти художника реалистического направления.
Какого-нибудь современного передвижника.
Впрочем, реализм в живописи сейчас не в чести.
А какие можно было бы использовать сюжеты!
Представляете эпическое полотно в массивной позолоченной раме под названием «Дебаты в Думе»?
Или жанровую сценку — очередь перед закрытым офисом рухнувшей финансовой пирамиды.
То, что я увидела, так и просилось на полотно.
Я бы назвала эту картину «Две блондинки».
Кристина сидела за столом, алчно пересчитывая пухлую пачку стодолларовых бумажек, время от времени смачивая большой палец слюной.
Ее остренький язычок был от усердия слегка высунут, а потная прядь осветленных волос свешивалась прямо на глаза.
Лиза стояла рядом, грустно глядя на деньги далекой Америки, шелестящие в быстрых пальцах Кристины.
Закончив с подсчетом, Кристина кивнула Лизе, и та быстро вышла, не попрощавшись.
Вскоре послышался скрип калитки и удаляющиеся шаги супруги моего клиента.
Я, словно известный осел из притчи, колебалась, с кем из двух блондинок мне стоит побеседовать.
Но Кристина была настолько лакомым кусочком, что я просто не могла упустить возможности задать ей несколько вопросов.
Проскользнув на крыльцо, я толкнула дверь и, отдернув полог ткани, отделяющий гостиную от прихожей, предстала перед Кристиной.
Блондинка испуганно вскрикнула, навалившись телом на рассыпанные по столу доллары.
— Как солдат на гранату, — иронически прокомментировала я, прислоняясь к косяку.
— Что вам нужно! — взвизгнула Кристина. — Я позову милицию!
Я громко расхохоталась.
— Очень правильное решение! — похвалила я ее. — Только кричите погромче. У меня есть что рассказать ребятам в погонах о том, как вы проводите свое свободное время.
Кристина с ненавистью посмотрела на меня.
— Вы — шантажистка? — спросила она.
Я с удивлением отметила, что в ее голосе проскользнула слабая надежда.
— Нет, милочка, — разочаровала я ее. — Я, скажем так, лицо заинтересованное.
— И в чем же ваш интерес? — начала успокаиваться Кристина.
Она вдруг стала вести себя гораздо спокойнее.
Оставила в покое доллары, не обращая внимания на то, что несколько бумажек упорхнули со стола.
Села за стол и закурила.
Даже улыбнулась мне.
— Что вам было нужно от Ивана Скворцова?
— Ну, — Кристина помахала дымящейся сигаретой, — немного удовольствия, немного денег. Мы иногда так работаем с Комодом. Я снимаю клиента, а Коля возникает в нужное время, и мы получаем бабки. Вот, собственно, и все. И я не понимаю, в чем проблема. Тем более что вы с Комодом, кажется, уже все обсудили.
— Вы напрасно пытаетесь представить дело таким простым, — настаивала я. — Комод не мог знать, что вы находитесь у Скворцова. Вы сняли Ивана не просто так. Вам нужен он или его родственники? Что за деньги передала вам его жена пять минут назад?
И тут Кристина улыбнулась невероятно ласково. Мне стало понятнее, как легко было ей соблазнить Ивана.
— Да вы присядьте, — предложила она мне. — В ногах, как говорится, правды нет. Посидим, спокойно поговорим, я вам все расскажу.
Вот тут бы мне насторожиться!
Но я, как дура, расслабилась и последовала приглашению Кристины.
Расплата за глупость последовала немедленно.
На мой затылок обрушился десятиэтажный дом, — так мне тогда показалось.
Я тихо-тихо сползла со стула и провалилась в пустую темноту.
Как выяснилось впоследствии, аж на целых два часа.
Я очнулась от холодной струйки воздуха, сквозившей по полу.
За окном послышался назойливый воробьиный щебет.
«Птицы поют… Зачем?» — тупо подумала я.
«Затем, что уже светает! — ответил мой очухавшийся рассудок. — Вставай и посмотри, что происходит!»
Охая и придерживая рукой голову, словно мозги могли вывалиться из нее, я поднялась на четвереньки.
С этой позиции комната не просматривалась, и мне пришлось совершить титаническое усилие, чтобы принять нормальное положение.
Доллары, разумеется, исчезли.
Только одна бумажка с портретом Франклина, на которую я, очевидно, рухнула, приклеилась к моей щеке.
В отличие от американской валюты, Кристина оставалась на своем месте.
И даже по-прежнему улыбалась.
Вот только во лбу ее круглилось неровное пулевое отверстие.
Заглянув в свою сумочку, я убедилась, что пистолет Комода исчез.
Похоже, Кристина была убита именно из этого оружия.
…По пути домой я умылась в уличной колонке.
Холодная вода ненадолго сняла боль в затылке, но мои отяжелевшие от воды волосы слиплись в нечто мерзкое и бесформенное.
В автобусе, на котором я ехала до центра, на меня долго смотрела маленькая девочка.
В ее серьезном взгляде читалось любопытство, смешанное с отвращением.
А когда я увидела в оконном стекле свое отражение, то поняла, что выгляжу ничуть не лучше стандартной вокзальной синюхи, направляющейся бог весть куда после бурно проведенной ночи.
Старушка, сидевшая напротив меня, повела носом и, встав, перешла в другой конец салона.
— Ваш билетик, пожалуйста! — возник передо мной контролер, позвякивающий жетоном.
Я отрицательно помотала головой.
— Штраф платите! — настаивал контролер.
Это был пожилой человек, решивший, очевидно, подработать к скудной пенсии, которую наверняка задерживали.
— Платите! — настаивал контролер.
Я полезла в сумочку, но, кроме смятой стодолларовой бумажки, подобранной возле мертвой Кристины, у меня с собой ничего не оказалось.
— Ого! — удивленно поднял глаза контролер. — Придется пройти.
— Куда еще пройти? — устало спросила я.
— Для начала — в диспетчерскую, мы как раз подъезжаем, — пояснил контролер. — А там вызовем милицию, отвезут в отделение, составят протокол. Устраивает? Или, может, все-таки, заплатите?
— Мне все равно. В отделение так в отделение.
На самом деле мне просто не повезло.
Обычно контролеры неохотно покидают рабочее место.
А бодяга с вызовом патрульной машины из диспетчерской — почти гиблое дело.
Так что единственная неприятность, которая вам грозит при встрече с контролером, — это то, что вас высадят на ближайшей остановке.
Если, конечно, это не конечный пункт, где обычно расположена диспетчерская.
В этом здании я потеряла минут пятнадцать.
И как это люди не понимают, что у меня при себе нет наличных денег!
Мне пришлось вручить им сто долларов залога под расписку, причем я потребовала, чтобы в расписке был указан номер банкноты.
Выйдя из диспетчерской, я с грустью вздохнула.
«Смирись, гордый человек!»
И последовала призыву писателя.
Тем паче что ужасные события этой ночи произошли со мной на улице, носившей его имя.
А войдя в свой подъезд, я первым же делом выкинула испорченные ночью туфли в мусоропровод.
«Ванну! Кофе!» — вопил мой организм, пока я возилась с замочной скважиной.
Размечталась!
В собственной квартире меня ожидал настолько неприятный сюрприз, что я даже на мгновение растерялась.
А со мной это бывает не часто.
На полу в гостиной лежал Стивен Камински.
Абсолютно мертвый.
Рядом с ним валялся «макаров».
Похоже, тот самый, из которого была убита Кристина.
Я упала на табуретку в прихожей, бессильно опустив разом ослабевшие руки.
Пронзительный звонок в дверь прервал мое оцепенение.
Я схватила пистолет и заметалась с ним по комнате.
«Хотите вывести меня из игры? Не получится», — бормотала я.
Едва я открыла, как в комнату набилось человек десять в милицейской форме.
Несколько из них бросились к трупу, остальные рассредоточились по квартире.
— Гражданка Иванова? — обратился ко мне толстый мужичок с тоненькими усиками. — Я — следователь Шебалин. У вас, похоже, убийство?
— Похоже, — подтвердила я.
Мне был предъявлен ордер на обыск.
Как синие муравьи, милиционеры метались из комнаты в комнату.
Они приносили в гостиную и выкладывали перед начальством на стол обнаруженные нунчаки, колоды карт, ароматические палочки и коллекцию минералов.
Кучу-малу довершил пневматический пистолет.
Самое смешное, что «макаров», изъятый мною у Комода, не был обнаружен.
Хотя я просто-напросто сунула его в кастрюлю с молоком, стоявшую на плите.
— Притон содержим? — с интересом осведомился Шебалин, одобрительно посматривая на карты.
— Держу для личных нужд.
— Проверим, — пообещал Шебалин. — А теперь давайте решим сразу — сами все расскажете или будем долго-долго запираться?
И он кивнул на распростертое тело Камински.
— Сама все расскажу, — заверила я его. — Стивена я не убивала. А вошла в дом минут за пять до вас. Даже ванну принять не успела. И выпить свой утренний кофе.
Шебалин удивленно поднял брови.
— Ванну? Какой цинизм! Убить человека и после этого плескаться в ванной! Пить кофе! Вот к чему приводит разгул демократии!
— Я не убивала Стивена, — упрямо повторила я.
— Вы были этой ночью у себя дома?
— Нет. Я отсутствовала.
— И где же вы отсутствовали?
— У себя дома.
Шебалин нахмурился.
— Хамишь, девка? Хорошо, давай более конкретно. В котором часу гражданин Соединенных Штатов Стивен Камински пришел в твою квартиру?
— Понятия не имею.
— То есть? Но как же он проник внутрь? Дверь взломал, что ли?
— Вчера вечером я дала ему ключи.
— А сама?
— А сама решила прогуляться.
— И гуляли до девяти утра?
— Совершенно верно.
— Тогда давайте уточним. Где вы находились с семи до восьми утра? — Шебалин снова перешел на «вы».
На этот вопрос я могла ответить без запинки.
Именно в это время меня пытали в диспетчерской на предмет бесплатного проезда.
Я решила сэкономить время и не стала измываться над следователем.
Хотя, видит бог, он этого заслуживал.
Моей истории про контролера, диспетчерскую и сто долларов Шебалин не поверил, но насторожился.
Следователь бросился к телефону.
Пока он говорил с работниками трамвайно-троллейбусного управления, его лицо становилось все мрачнее и мрачнее.
— Вам повезло, — загадочно проронил он, повесив трубку. — Вам очень повезло.
— А вам, судя по всему, нет? — ехидно спросила я.
Шебалин внимательно посмотрел на меня и еле слышно произнес:
— Не повезло в этот раз — повезет в другой.
— Посмотрим, — нагло ответила я.
Шебалин велел милиционерам быстренько закругляться.
Официальным тоном он объявил мне, что вскоре вызовет меня для беседы.
— Прошу вас не покидать город в течение ближайшей недели, — добавил он.
Я распахнула перед ним дверь.
В глаза мне ударил ослепительный пучок света.
От лампочки над дверью он отражался на лысине моего гостя, который стоял с поднятой вверх правой рукой, протянутой к звонку.
— Господин Пустовой? — удивилась я. — Какими судьбами? Вот уж кого не ждала!
Шебалин сухо поздоровался с Пустовым и пожал протянутую им руку.
Какая трогательная сцена!
— Проходите, — я пропустила лысого бандита в квартиру, насмешливо глядя в спину удаляющегося следователя.
Пустовой вразвалочку проковылял в мою гостиную и уставился на кровавые пятна, разбрызганные по грязно-серому линолеуму.
— Вот как бывает, — начал он задумчиво, — с теми, кто считает, что он умнее других.
Пустовой перевел взгляд на кучу предметов, сваленных милиционерами на столе.
— Наркотики, что ли, подкинули бы, — размышлял он вслух, — или деньги фальшивые…
Я в упор посмотрела на бандита.
— Жаль, что не удалось упрятать вас за решетку, — подытожил Пустовой.
— По крайней мере, вы откровенны, — усмехнулась я. — Но от этого вы не становитесь менее отвратительны.
— Как только мне доложили, что вас видели на улице Достоевского, я понял, что дело с этим янки, — Пустовой кивнул на кровавые пятна, — затеяно зря. Нет-нет, америкашка бы свое получил в любом случае. Но я хотел убить сразу двух зайцев. Оба такие жирные, сочные…
Пустовой оглядел мою худенькую фигурку.
— И что теперь? — поинтересовалась я.
— Теперь?
Бандит промокнул платком лысину.
— Мне видятся два варианта. Либо вас так или иначе достанут — мои ребята или Шебалин, — либо…
Он сделал небольшую паузу.
— Либо мы начинаем дружить.
— И как вам «видится» наше сотрудничество?
Лысый почмокал губами.
— Н-ну, для начала вы на некоторое время исчезаете. Не обязательно для этого куда-либо уезжать. Посидите дома, освойте какое-нибудь новое гадание, отдохните за городом… Просто вы не должны вертеться у меня под ногами. А то могу и раздавить ненароком.
— А потом? — продолжала допытываться я.
— А потом, голубушка, будет особый разговор, — вздохнул Пустовой. — Но не раньше, чем через неделю. Могу лишь обещать вам солидный оклад и непыльную работу консультанта в моей фирме.
— Я должна подумать.
Пустовой недоверчиво посмотрел на меня.
— И сколько же вам понадобится времени для раздумья? Час, два?
— Ровно неделя. И все это время я буду делать то, что сочту нужным.
— Мерзавка, — грустно вздохнул Пустовой. — Тогда пеняй на себя.
— А вы не кажетесь мне победителем, — бросила я ему в спину. — Похоже, у вас проблемы, решить которые вам уже не по силам.
Пустовой оглянулся и быстро смерил меня презрительным взглядом.
— Раздавлю! — грозно пообещал он и хлопнул дверью так, что на резиновый коврик у порога посыпалась тонкая струйка штукатурки.
«Почему Стивен пришел ко мне раньше назначенного времени? — размышляла я, готовя кофе. — Что могло случиться?»
