Глава 15
Роман Георгиевич Балдеску и Михаил Михайлович Чернов, оба раскрасневшиеся и растрепанные, стояли посреди комнаты и находились в состоянии явно боевом.
Два перевернутых стула валялись чуть в отдалении от них, журнальный столик, задрав напольный ковер, отъехал к окну.
Незыблемыми на своих местах в этом номере стояли только широкий диван у стены, слева от входа, и телевизор с видеомагнитофоном на тумбе у стены противоположной. Рядом с ними на полу лежал черный кожаный чемодан с расстегнутыми защелками.
Джентльмены, крепко сцепившись, стояли посередине этого разгрома на расстоянии друг от друга, мягко говоря, неприличном.
Если бы не дикий блеск в их глазах, то с первого взгляда можно было бы подумать, что они кое-чему научились у покойного Вовы Прокопенко. Но со второго взгляда все становилось понятно: господа выясняли отношения между собой с помощью грубой силы.
Кто из них последним получил по физиономии, было неясно, но Чернов имел вид неуверенный, и когда он увидел нас с Антониной, то в его глазах прочиталось откровенное облегчение.
Следовательно, побеждала молодость.
При нашем появлении эти гладиаторы на мгновение застыли, но первым отреагировал Роман.
Хрипло выкрикнув пару слов, недопустимых в дамском обществе, он подскочил к Нине и схватил ее за руку. Нина шарахнулась в сторону, но вырваться не сумела.
— Привет, сестренка, — проговорил Роман, глядя на нее с отнюдь не братскими чувствами, — твое путешествие закончено. Едем домой!
Я запустила руку в свою сумку, висящую у меня на плече, а потом подумала и аккуратно положила сумку на диван: возможно, гладиаторские бои продолжатся в расширенном составе.
Роман проводил меня взглядом, нахмурился и быстро проговорил:
— Вы замечательно выполнили свое задание, Таня. Даже перевыполнили, можно сказать. Я доволен. Продиктуете мне по телефону счет и ноу проблем, как говорят там.
Я промолчала. Подумаешь: он, видите ли, доволен! А вот я себя довольной не чувствую и свою работу пока еще не считаю выполненной.
Роман снова тяжело посмотрел на Нину, та ответила ему таким же взглядом и продолжала тянуть руку на себя.
Я мягко обошла их и, оказавшись за спиной Романа, ребром ладони ударила его сзади по шее. Голова Романа дернулась вверх, и, если бы я не поддержала наследника рода Балдеску, он бы плашмя рухнул на пол и ударился бы еще раз.
Я подхватила ослабевшего Романа и помогла ему без грустных последствий разложиться на полу. После чего вернулась к дивану, села на него и, достав из сумки сигареты, закурила и продолжила наблюдение за событиями.
А они начали развиваться по своим законам.
Издав вздох облегчения, Нина уронила свою книжку на пол, шмыгнула носом и, повернувшись ко мне, тихо сказала:
— Спасибо, Таня, вы мне очень помогли. Спасибо.
Я кивнула.
— Да уж, — откашлялся Чернов, поправляя рубашку, выбившуюся из брюк, и пробуя улыбнуться, — пришла помощь откуда и не ждали.
Он подошел к Нине и приобнял ее за плечи.
— Вот теперь мы уедем, и он нас не найдет. Я правильно говорю, Нина?
— Не знаю, — ответила Нина и осторожно освободилась от руки Чернова.
— Как это: не знаю? — тихо проговорил он. — Что значит: не знаю?
— А то и значит! — Нина отошла к окну и, повернувшись, презрительно взглянула на Чернова. — Ты меня совсем за дуру держишь, что ли? Думаешь, я ничего не понимаю?
Чернов, нахмурившись, молчал и внимательно смотрел на нее.
— Объясни, — потребовал он.
— Сам давай объясняй! — выкрикнула Нина. — Твой Вова хотел меня убить, и, если бы не она, — Нина небрежно ткнула большим пальцем в мою сторону, — я бы уже давно летала на белом облачке в белой распашонке. Это ты ему дал такой приказ? Признавайся!
— Ты с ума сошла?! — взревел Чернов. — Сама, что ли, не знаешь, что я приказал ему тебя охранять день и ночь! При тебе же был разговор! День и ночь, ты же все слышала! Забыла?!
— При мне, — согласилась Нина, — этот разговор был при мне, а откуда я знаю, что ты ему сказал, когда меня не было? Он хотел меня убить — это все, что я знаю. Вова был твоим человеком, что же — у него крыша съехала или он приказ перепутал?
Последнюю фразу Нина высказала очень ехидным и злым тоном, отошла от окна, подобрала с пола свою большую книжку и шагнула к двери.
— Мне здесь больше делать нечего, — сказала Нина, — я уже никому не верю. И тебе тоже, Миша. Счастливо оставаться!
Чернов одним прыжком догнал ее и схватил за плечи.
Я продолжала спокойно сидеть на диване.
То, что два моих бывших клиента устроили здесь передо мной маленькую разборку, а третий клиент, уже почти во всем разобравшийся, прилег отдохнуть, меня уже не волновало.
Я слушала, смотрела и не делала никаких выводов. Какие могут быть выводы? И так все ясно.
— Ты не уйдешь без меня! — сказал Чернов. — Мы с тобою повязаны, и я хотел бы кое-что обсудить!
Чернов толкнул Нину, она попятилась и упала на диван рядом со мной.
Я отодвинулась и, улыбнувшись, сказала:
— Устраивайтесь удобнее, Нина. Места много.
Чернов отбежал с чемодану, лежащему на полу у противоположной стены комнаты, и, раскрыв его, выдернул оттуда пистолет.
Нина вскрикнула и вжалась в диван.
Чернов, не спуская с нее напряженного взгляда, медленно подошел.
— Ты что, Миша, ты что? — залепетала Нина, расширенными глазами смотря на черный ствол «макарова».
— Вспомнила, что я Миша? — угрожающе произнес Чернов. — А я вот вспомнил еще кое-что. Знаешь, какую смешную историю мне рассказал Роман? Ты сейчас обхохочешься.
Он приблизился почти вплотную к Нине и, видно, только тут вспомнил о моем присутствии.
— Татьяна Александровна, — проговорил он, — а ведь вам не повезло. Не повезло при любом раскладе. Мне очень жаль. Но вы стали свидетелем ненужных для вас вещей.
— Не обращайте на меня внимания, Михаил Михайлович, — ответила я и улыбнулась, — я же тихо сижу и не дергаюсь. Я ведь тоже имею право все знать, верно?
Чернов задумчиво посмотрел на меня. Какое он принял решение, было понятно, и тут мне на помощь пришла Нина.
Воспользовавшись тем, что Чернов отвлекся на меня, Нина с диким криком выбила пистолет из его руки и бросилась к выходу.
Пистолет отлетел.
Чернов упал вперед и схватил Нину за ноги. Нина растянулась на полу, еле-еле успев подстраховаться руками. Но все равно она больно ударилась и тут же разревелась.
Я нагнулась, подняла пистолет и положила его на диван рядом с собою.
Чернов поднялся сам и поднял Нину.
Он оглянулся на меня, увидел, что пистолет спокойно лежит на диване и я на него не претендую, и нахмурился.
— Вы ведете себя странно, Татьяна Александровна, — наконец-то изволил сообразить он, — в чем дело?
— Да, собственно, ни в чем, — ответила я, — я же вижу, что вы нормальный человек и просто так стрелять не будете. К тому же вам это и не выгодно.
Нина, оттолкнувшись от Чернова, села на диван и покосилась на пистолет.
Чернов подошел ближе и встал перед нами.
— Роман мне сказал, что в моем кабинете, в офисе, была найдена видеокассета с записью и часть денег, которые Георгий Ионович платил за шантаж, — тихо сказал Чернов Нине, — нам бы это обсудить с тобой. Пойдем, у меня машина стоит внизу.
— Белая «десятка»? — уточнила я.
— Да, а вы откуда… — Чернов бросил на меня удивленный взгляд и осекся. — Нина, — резко сказал он, — нам нужно кончать с разговорами в ее присутствии. Это все наши дела, мы их и обсудим. Уходим.
— Да, конечно, — согласилась Нина, но с таким решением была не согласна я.
Что это значит: не говорить в моем присутствии? Мало того, что я организовала эту встречу, мне еще самим Черновым в прошлый раз было обещано, что я буду участвовать в разговоре.
— Какой шантаж? — поинтересовалась я. — Вы кого-то шантажировали, Михаил Михайлович? Мне, кстати, об этом и Роман говорил. У него и доказательства какие-то есть.
Нина заволновалась и затрясла головой.
— Я ничего не знаю, ничего не знаю, впервые слышу, — быстро-быстро заговорила она.
Чернов взял ее за подбородок и поднял ей голову.
— В глаза смотри, — сказал он.
Нина задрожала и постаралась отвернуться.
— Значит, это ты подбросила, — с горечью сказал Чернов, — ну что ж, поделом мне. Не буду в следующий раз доверять таким, как ты!
— Каким это «таким»? — не выдержала Нина. — Каким «таким»? Мне же известно, что после того, как папа обратился в ФСБ, ты и решил меня убрать! Нет человека — нет проблем!
— Кто подкинул запись моего разговора с Георгием Ионовичем и часть денег, полученных по прошлому делу? Они оказались мечеными!
Нина забегала глазками по сторонам, покраснела, отстранилась от Чернова и вжалась в спинку дивана.
— Это ФСБ и сделала! — тихо произнесла она. — Откуда у меня такие вещи? Какая еще запись?
— Не ври, сука! — вскричал Чернов. — Тогда еще ни ФСБ, ни УВД — никто не был в курсе! Только один я знал, что это ты шантажировала Георгия Ионовича за его связь с той бабой! И качала из него деньги целый год, пока мамаша не померла! А потом он дал мне задание вычислить шантажиста, и я вычислил тебя! Какая еще там ФСБ?!
Чернов даже топнул ногой от негодования.
— Какая ФСБ?! — повторил он. — Георгий Ионович всегда был против огласки, он бы и на этот раз промолчал, если бы… если бы… — Чернов оглянулся и показал на лежащего Романа, — если бы не твой братец! Именно он через голову отца стукнул в органы, и после этого Георгию Ионовичу ничего уже не оставалось, как дать ход делу о твоем мнимом похищении!
— А кстати, ребята! — встряла в разговор я, и мои милые собеседники, вздрогнув, вновь обратили на меня свое внимание. — Я вижу, у вас проблемы, и вы не можете между собой договориться о записи. Это не о той ли вы говорите, которую Нина прячет в своей толстой книжке?
В этот момент Нина попыталась схватить пистолет, лежащий в полуметре от нее на диване. Чернов ударом кулака в лицо остановил ее порыв и снова завладел своим оружием.
Нина, закрыв лицо руками, заплакала.
— Значит, есть еще одна запись? — угрожающе улыбаясь, проговорил он. — А что там, Ниночка?
Он, уже не сдерживая чувств, прижал ствол пистолета ко лбу Нины.
Она замерла, будучи не в силах пошевелиться от ужаса.
— Что там? — заорал Чернов.
Не дождавшись от Нины ответа, он со зверским выражением лица повернулся ко мне.
— Ты видела запись?
— Конечно! — ответила я.
— И что же там записано?
— А не пошли бы вы к чертовой матери? — вежливо пожелала я, и дядю Мишу Чернова даже передернуло от этих простых слов.
А по его внешнему виду и не скажешь, что он такой истеричный мужчинка.
— Вон валяется эта книжка, — я кивнула на Нинин римский том, — открывайте и смотрите сколько вам влезет. Аппаратура тоже здесь есть, вы ее еще не успели сломать.
Нина всхлипнула, но снова рваться за пистолетом уже не рискнула. Чернов сам ждал от нее этого движения, и было ясно, что он сразу же выстрелит.
Медленно отступив назад, Чернов подошел к книге и, присев, открыл ее.
В середине было вырезано прямоугольное отверстие. В получившемся углублении очень уютно лежала стандартная видеокассета. Чернов вытащил ее из книги и поднялся.
— Знаешь, Нина, — обратилась я к своей соседке, — если уж куришь травку и улетаешь, то не клади свои вещи так, чтобы в них могли сунуть нос другие люди. Такие, как я, например.
Не сводя с Нины взгляда, Чернов поднял кассету и шагнул к видеомагнитофону.
— Что здесь записано, Ниночка? — спросил он. — Все равно же я узнаю через полминуты. Или, может быть, тебе эту кассетку подбросили? Ты это будешь утверждать?
Чернов перешагнул через Романа и снова отступил на шаг.
— Там запись нашей последней встречи, — пробормотала Нина, — той, что происходила у тебя в офисе.
— Это когда мы с тобой обсудили все мельчайшие подробности якобы твоего похищения, да? Значит, ты, сука, с первого же шага решила меня кинуть! А интересно, сцена нашего с тобой секса тоже записана или ты ее стерла, чтобы никто не видел, как ты…
Чернов вставил кассету в видеомагнитофон и щелкнул кнопками пульта.
Экран телевизора засветился, и показалась развлекательная сценка с покойным Вовой Прокопенко в главной роли.
Чернов, полуоткрыв рот, несколько секунд смотрел на это действо. Потом перевел взгляд на удивленную Нину.
— Не понял, — сказал он, — ты зачем таскала с собою это дерьмо?
Нина несколько раз молча открыла и закрыла рот, потом пальцем ткнула в мою сторону и заверещала:
— Это она подменила, Миша! Это она!
— Разве? — Я задумчиво почесала кончик носа. — Наверное, я перепутала. Значит, кассета Нины осталась у меня дома. Какая досада! В следующий раз буду аккуратней.
Чернов недолго переваривал то, что я сказала.
— Нинка, это она все подстроила, — сказал он и поднял пистолет.
В этот момент Роман, до этого очень удачно притворяющийся невменяемым и отлетевшим в параллельный мир, дернул Чернова за ногу, и тот, матерясь, взмахнул руками и рухнул на пол.
Нина вскочила и побежала к двери. На этот раз ей удалось до нее добраться.
Распахнув дверь, Нина рванулась вперед, но тут же замерла, словно напоролась на стену.
В номер вошел среднего роста седой мужчина с портфелем в руке.
— Папа… — потрясенно произнесла Нина и оглянулась на меня.
Я дружески ей улыбнулась и перевела взгляд на Романа и Чернова, которые при появлении Георгия Ионовича мгновенно прекратили сведение счетов, встали и вытянулись чуть ли не по стойке «смирно».
Из-за спины Георгия Ионовича появились оперативники ГУВД во главе с Володькой Степановым.
Чернову заломили руки, Нина попробовала разрыдаться, но под суровым взглядом папаши сникла и опустила голову.
Улыбающийся Роман подскочил ко мне и уселся рядышком на диване.
— Все было просто высший класс, Татьяна! — объявил он и поднес мне зажигалку, потому что мне опять приспичило покурить.
Я промолчала. Зачем перебивать человека, когда он вам говорит приятные вещи?
— Я, когда очухался на полу, сперва и не сообразил, что произошло, потом слышу: разговор идет, я прислушался и так увлекся, что даже боялся пошевелиться, чтобы их не спугнуть, так было интересно.
— Я видела, что вы очнулись, — ответила я, — и мне приятно, что у вас хватило ума не вскакивать с дурацкими криками.
— Вам не было страшно, Татьяна? — спросил Роман.
Он положил мне руку на бедро и бросил быстрый взгляд на своего папу, что-то выговаривающего Володьке Степанову около окна.
Володька слушал его, хмурился и отрицательно качал головой.
— Кого же может бояться девушка в нашем мире? Наглых мальчиков с колечками? — наивно спросила я, и Роман, обиженно засопев, убрал свою руку и сжал ее в кулак.
— Я имел в виду пистолет Чернова, — пояснил он с недовольным выражением лица, — вы, Татьяна, демонстрировали просто бездну самообладания. Он же мог выстрелить. Вы не боялись?
— Нет, — честно ответила я, — потому что выстрелить он не мог. Я после выхода от Бутмана позвонила своему знакомому из УВД — вон он с вашим папой толкует у окошка — и все ему продиктовала. Он должен был заменить боевые патроны в пистолете у Чернова на холостые.
Роман молчал и слушал меня, приоткрыв рот.
Я улыбнулась ему и продолжила:
— Кроме того, у меня в сумке лежал включенный мобильник. Все разговоры, происходившие в этой комнате, фиксировались у диспетчера УВД и передавались на рацию тому же Володьке.
— А кто это Володька? — не понял Роман.
— Да вот же он!
Я встала навстречу подошедшему Володьке Степанову.
— У тебя все нормально? — спросил он.
— Как всегда, — ответила я и повернулась к Роману: — Это вы вызвали своего папу? Откуда он взялся?
— Это я его вызвал, — признался Володька и продолжил: — Я хотел бы извиниться перед тобой, Тань. Я не успел тебя предупредить…
— Ты про что? — спросила я.
— Понимаешь… — Он помялся и выпалил: — Ребята не смогли заменить патроны у Чернова, он никуда не выходил из своего номера…
Я села обратно на диван. Мои ноги почему-то стали вдруг ватными.
Я похлопала глазами.
— Ах ты, мерзавец…
— Извини, Тань, но все же прошло нормально. Ты знаешь, как я волновался?! — начал наезжать он. — Я весь издергался за дверью!
— Да мне на твои дерганья… — я хотела нагрубить ему, потом передумала и произнесла совсем другие слова: — Короче, Володя, я сейчас еду домой и никого не хочу ни видеть, ни слышать. Неделю.
— Не выйдет, — быстро ответил он.
— Это еще почему?
— Нужно будет давать показания, туда-сюда, сама понимаешь.
— А завтра нельзя? — не поверила я ни единому его слову. — Лично я никуда драпать не собираюсь. И в Чечню меня вряд ли сопрут — за меня некому выкуп платить.
— Завтра тоже придется встретиться. Дело непростое.
Я осмотрелась, показала язык таращившемуся на нас Роману и, потянув Володьку за рукав, отвела его чуть в сторону.
— Короче, опер, — быстро проговорила я, — даю две секунды на размышление. Или я еду домой — и в этом случае я согласна на домашний арест, — или меня по башке грохает амнезия и я до утра забываю обо всем.
Я вздохнула и подумала, что после известия о заряженном пистолете Чернова могу совершить что-нибудь резкое.
Сдержавшись, я продолжила:
— Шиш вы от меня получите, пока завтрашнее утро не наступит. Мое утро, имей в виду. Итак, что выбираешь: арест или амнезию? Раз…
— Арест с часовым? — быстро уточнил Володька. — С охраной, я имею в виду?
— Я без часового не умею охраняться, — пожаловалась я, — два! Ну что решил?
— Я еще вчера был согласен, — наврал Володька и оглянулся на подошедшего к нему оперативника.
Тот протянул ему маленький дамский револьвер.
— «Кольт-566». Изъят из сумки у гражданки Балдеску Нины Георгиевны, — доложил он, — в барабане не хватает двух патронов.
— Теперь ясно, почему я не нашла гильзы в арке, — сообразила я, — скорее всего Нина увидела Романа, заходящего в ресторан, и решила проследить, кто же к нему придет на встречу. Сама она в это время уже жила у хиппарей.
— Ты это о чем? — спросил меня Володька.
— Да так, о своем, о девичьем, — отмахнулась я, — спорим на щелбан, что Бутмана пристрелил Чернов?
— Не буду спорить. Я сам так думаю, — ответил Володька, — ну вы идете, гражданка Иванова, или нужно конвой увеличить?
— Не хамите, юноша, вы еще не заступили на пост, — отрезала я и направилась к выходу.
Володька догнал меня по пути. Мы сели в мою «девятку» и уехали ко мне домой.
А на следующий день, как по заказу, и погода исправилась, и наступило настоящее лето.
Классно, правда?
Назад: Глава 14
На главную: Предисловие
