Вторник, 12. 30… Бейкер, Калифорния… Нервный и мертвецки пьяный, попиваю эль «Боллантайн». Узнаю это ощущение: три или четыре дня бухла, наркотиков, солнца, бессонницы, истощения резервов адреналина — головокружительный, пульсирующий вид кайфа, означающий приближение катастрофы. Но когда? Сколько еще осталось? Это напряженное состояние — часть кайфа. Возможность физического и ментального коллапса принимает теперь четкие очертания…

… однако коллапс не подлежит обсуждению; как выход из ситуации или даже дешевая альтернатива — это неприемлемо. Разумеется. Миг откровения, приятно щекочущая нервы судьбоносная линия между контролем и несчастьем, а также существенная разница — оставаться свободным, странным и неприкаянным на улице или провести следующие пять лет, играя по воскресеньям в баскетбол в тюремном дворе Карсон Сити.

Никакой симпатии к дьяволу; помни это. Купи билет, отправляйся в дорогу.. и если она окажется более суровой, нежели ты предполагал, ладно… можешь списать ее на вынужденное расширение сознания: включился, охуел, получил пизды. Все это есть в Библии Кизи… Отдаленная Сторона Реальности.

Слишком много несносного бреда; даже Кизи не может мне сейчас помочь. Я только что пережил два лютейших эмоциональных стресса — первый был связан с Дорожным Патрулем Калифорнии, а второй — с фантомом хитчхайкера, причем до сих пор не могу определить, он это был или не он. И сейчас, чувствуя себя прямо в эпицентре этого дурного психопатического эпизода, я притулился со своим магнитофоном в «пивном баре», а вернее в задней комнате огромного Хозяйственного Сарая — всевозможные плуги, упряжи, мешки с удобрениями, сваленные в кучу, — и диву давался, как же все это произошло.

За пять миль отсюда у меня была стычка с ДПК. Не остановился и не съехал на обочину: никакой обычной мотни. Я всегда пристойно водил машину. Возможно, немного быстро, но без сомнения мастерски и с природным чувством дороги, что признают даже легавые. Еще не родился тот полицейский, который недобросовестно и без удовольствия выполнял бы свой безжалостный долг, замеряя скорость на всем пути вокруг одного из таких шоссейных пересечений по типу «клеверного листа».

Немногие люди понимают психологию общения с патрульным из дорожной полиции. Нормальный водила, превысивший скорость, сразу запаникует и остановится, как только увидит за своей спиной здоровую красную мигалку.. а потом начнет извиняться, моля о пощаде.

А это неправильно и недостойно. Подобная реакция пробуждает презрение в сердце легавого. Вот, что надо делать — когда мчишься на скорости сто миль или около того, и видишь вдруг у себя на хвосте ярко-красную мигалку ДПК — просто поддай газу. Никогда не останавливайся после первого же вопля сирены. Прими к сведению и заставь этого ублюдка преследовать тебя на скорости 120 миль в час всю дорогу до следующего пункта. Он последует за тобой. Но так и не догадается, что побудило тебя включить правый поворотник.

А этим ты даешь ему понять, что ищешь удобного места съехать с дороги и спокойно поговорить… продолжай сигналить, и когда подкатываешь к ведущему в гору обгонному пути, рядом с которым маячит дорожный знак — «Максимальная скорость 25», — рассчитывай на крутой поворот… а трюк состоит в следующем — неожиданно соскочить с фривэя, заставив его мчаться в горку на скорости сто миль в час, не меньше. Подстраиваясь под тебя он начнет тормозить, но лишь через мгновение поймет, что ему на той же скорости придется делать поворот на 180 градусов… а ты должен быть готов к этому, собраться с духом, напрячь все силы и резко вертануть машину со скрипом тормозов… таким образом, используя преимущество резкого разворота, успеешь съехать с дороги, остановиться и к тому времени, как он тебя настигнет, будешь спокойно стоять рядом со своим автомобилем…

Рассудительности поначалу ждать от него не приходится… но это без разницы. Дай ему успокоиться. Он захочет услышать первые слова. Предоставь ему самому их произнести. Его мозг пребывает в смятении: он может нести всякий вздор или даже вытащить пистолет. Раскрути его; продолжай улыбаться. Фишка в том, чтобы показать ему, что ты всегда полностью контролируешь себя и свою машину — тогда как он потерял контроль абсолютно над всем.

Когда он остынет настолько, чтобы спросить у тебя права, задачу облегчает полицейский значок или удостоверение прессы в твоем бумажнике. У меня такое имелось, но в руке также неожиданно оказалась и банка «Бадвайзера». До этого момента я понятия не имел, что ее держу. Я парил в воздухе, чувствовал себя хозяином положения… но когда посмотрел вниз и увидел этот маленький красно-серебристый убийственный факт в своей руке, то понял, что облажался…

Превышение скорости — одно, а вот Вождение в Нетрезвом Виде — совсем другое. Легавый, похоже, ухватил, что я обосрал все свое представление, забыв о пивной банке. Его лицо расслабилось, теперь он и вовсе улыбался. Ровно, как и я. Потому что в то самое мгновение мы оба въехали, что моя Дорожная Буря в Стакане, вздорная, шумная эскапада пошла псу под хвост: мы оба наложили в штаны ровным счетом из-за ничего — факт пребывания банки пива в моей руке делал любое возражение против «превышения скорости» несущественным. Левой рукой он принял от меня раскрытый бумажник, а затем правая потянулась к банке.

— Можно я возьму?

— Какие вопросы, — сказал я. Он взял ее, встряхнул и вылил все пиво на дорогу между нами. Я улыбнулся, больше не сдерживаясь: «Оно все равно нагрелось». Прямо за мной, на заднем сиденье Акулы, валялось с десяток банок теплого «Бадвайзера» и около дюжины грейпфрутов. Я совсем о них забыл, но сейчас они были вопиющим в пустыне фактом, который никто из нас не мог игнорировать. Моя вина была слишком велика и нестерпима, так что все объяснения бесполезны. Легавый просек ситуацию.

— Ты осознаешь, — начал он. — что преступление состоит…

— Да, — прервал я его. — Знаю. Я виновен, понимаю. Я знал, что это было преступление, но все равно на него пошел. Я пожал плечами. — Черт, да о чем спорить? Я — преступник гребаный.

— Вот странная реакция. — заметил он. Я уставился на него, впервые заметив, что общаюсь с молодым парнем с горящими глазами, лет тридцати, несомненно получавшим наслаждение от своей работы.

— Ты знаешь, — сказал легавый. — у меня такое ощущение, что тебе надо вздремнуть, — он покачал головой. — Там впереди есть стоянка для отдыха. Почему бы тебе там не остановиться и не поспать несколько часов?

Я тут же понял, какое предложение он мне делает, но по какой-то безумной причине замотал головой: «Вздремнуть не поможет Я слишком долго был на ногах — три или четыре ночи. Даже не могу вспомнить. Если сейчас засну, то вырублюсь на двадцать часов».

«Боже Мой! — пронеслось в моей голове. — Что я сказал? Этот ублюдок пытается быть человечным; он мог упечь меня прямо в тюрьму; а вместо этого говорит чтобы я вздремнул к такой-то матери. Да ради Бога, согласись с ним: „Да, офицер, разумеется, я воспользуюсь этой стоянкой для отдыха. И не могу выразить, насколько благодарен вам за эту предоставленную мне передышку…“ Но нет.. Продолжаю настаивать, что если он меня отпустит на все четыре стороны, то я ломанусь напрямик в Лос-Анджелес… Как на духу.. но зачем это говорить? Зачем провоцировать его? Время раскрыть все карты еще не пришло. Это Долина Смерти… Кто не успел, тот опоздал.

Конечно. Кто не успел… «Послушайте, — сказал я, указывая на язычок ВИПовской парковки на ветровом стекле. — Я был в Лас-Вегасе, освещал там „Минт 400“. Изумительное зрелище. Все эти мотоциклы и вседорожники носились два дня по пустыне. Вы это видели?» Парень усмехнулся, покачав головой с неким меланхоличным пониманием. Я видел, что он размышляет. Опасен ли я? Готов ли этот легавый к отвратной, невыносимо тягучей сцене, которая непременно должна разыграться, если он меня арестует? Сколько еще внеурочных часов он будет вынужден проболтаться в здании суда, чтобы дать против меня свидетельские показания? И что за монстра-адвоката я на него натравлю?

Юпитеру понятно, а быку?

— О'кей. — сказал легавый. — Сделаем так. Я заношу себе в книжку, что незадолго до полудня я тебя задержал… за превышение скорости при таких обстоятельствах… и посоветовал тебе… с этим письменным предупреждением, — он протянул его мне, — следовать не далее следующей стоянки для отдыха… определенного для тебя как место назначения, так? Где ты собираешься основательно поспать… — он засунул блокнот штрафов обратно за пояс, и спросил, поворачиваясь к своей тачке: «Я выразился ясно?».

Я снова пожал плечами: «А как далеко до Бейкера? Я надеялся остановиться там и пообедать».

— Это уже вне моей юрисдикции, — заметил парень. — Городская черта на два поста дальше от стоянки отдыха. Ты выдержишь столько? — Он противно заулыбался.

— Я попытаюсь. Уже сколько времени хочу заехать в Бейкер. Много о нем слышал.

— Отличный крабовый салат, — заметил он. — С таким подходом, как у тебя, ты наверняка захочешь отведать сухопутного краба. Загляни в «Королевский Обед».

Я кивнул и забрался обратно в машину; чувствуя, что меня изнасиловали. Эта свинья обставила меня по всем статьям и сейчас с полным на то правом будет над этим хихикать — на западной окраине города, ожидая, что я рвану в Лос-Анджелес.

Я вернулся на фривэй и проехал мимо стоянки отдыха вплоть до пересечения, где должен был повернуть направо к Бейкеру. Не успел я приблизиться к повороту; как увидел… О Господи Боже! Это он, тот самый хитчхайкер, которого мы по добрали и затерроризировали по дороге в Вегас! Сворачивая, я сбавил скорость, и наши глаза встретились. Я было махнул ему рукой, но увидев, что он опустил свой большой палец, подумал: «Нет; это лишнее… Черт его знает, что этот парень о нас наплетет когда в конце концов доберется до города».

Ускорение. Моментально убраться с глаз долой. Мог ли я быть уверен, что он меня узнал? Но машину трудно не заметить… И зачем он вообще вернулся обратно на дорогу?

Внезапно в этом богом забытом городке у меня объявилось два личных врага. Легавый из ДПК как пить дать заметет, если я попытаюсь прорваться в Лос-Анджелес, а эта чертова паскудина — хитчхайкер, если я останусь, устроит на меня жестокую облаву: («Хвала Всевышнему, Сэм! Вот он! Тот парень, о котором нам втюхивал малыш! Он вернулся! ) Куда ни подайся, везде кошмар — и если добродетельные хищники этого захолустья соберут наконец, все истории воедино… а они соберут, что неминуемо в таком маленьком городке… они душу из меня вытряхнут. Я счастливо отделаюсь, если выберусь из города живым. Злобные аборигены вымажут дегтем, обваляют в перьях и поволокут к воронку— Так оно и есть: кризис. Я промчался через город и нашел на северной окраине телефонную будку, между станцией „Синклер“ и… да… „Королевским Обедом“. Я заказал срочный разговор за счет абонента со своим адвокатом в Малибу. Он тут же ответил.

— Они засекли меня! — кричал я. — Я попал в ловушку на каком-то вонючем перекрестке в пустыне… Бейкер называется. У меня не так много времени. Эти мудаки сжимают вокруг кольцо.

— Кто?! — воскликнул он. — От твоих слов отдает паранойей.

— Ты — скотина! — продолжал я вопить. — Сначала я влетел с ДПК, а потом нарвался на того пацана! Мне нужен адвокат! Немедленно!

— А что ты вообще делаешь в Бейкере? — спросил он. — Ты получил мою телеграмму?

— Что? На хуй телеграммы. Я попал в беду.

— Предполагалось, что ты будешь в Вегасе, — сказал он. — У нас заказан номер во Фламинго. Я уже собирался отправляться в аэропорт.

Я тяжело осел в будке. Это было ужасно. Звоню своему адвокату в момент чудовищного кризиса, а этот козел удолбался в усмерть — чертов овощ!

— Безмазовый подонок! — провыл я. — Я тебе задницу за это надеру! Все дерьмо в машине — твое! Ты это понимаешь? Когда я закончу здесь давать показания, тебя исключат из корпорации адвокатов!

— Безмозглый гондон! — заорал он в ответ — Я послал тебе телеграмму! Ты должен освещать Конференцию Окружных Прокуроров! Я все устроил… взял напрокат белый кадиллак с откидным верхом…. Все договорено! Какого черта ты вытворяешь посреди этой ебаной пустыни?

Неожиданно я вспомнил. Да. Телеграмма. Совершенно верно. Я пришел в себя. Вся ситуация мгновенно пронеслась у меня перед глазами.

— Не бери в голову, — сказал я. — Это просто большая шутка. На самом деле я сижу у бассейна во «Фламинго». Говорю с переносного телефона. Какой-то карлик вынес его из казино. У меня неограниченный кредит! Усек? — Я тяжело дышал, чувствуя, как подкатывает психоз, капли пота стекали на телефонную трубку. — И вообще не приближайся к этому месту! — выпалил я. — Иностранцам здесь не рады.

Повесил трубку и заспешил к машине. «Ладно, — думал я. — Вот так все и происходит в этом мире. Вся энергия подчиняется прихотям Великого Магнита… Какой я был дурак, что осмелился пренебрегать им. Он знал. Он все это время знал. Именно Он подставил меня в Бейкере. Я уже достаточно далеко проехал, и Он решил меня подколоть… перекрыв все пути к бегству, столкнув сначала с ДПК, а потом с презренным призраком хитчхайкера… погрузив меня в страх и смятение». Никогда не противоречь Великому Магниту. Я сейчас это понял. И с этим пониманием пришло ощущение почти полного облегчения. Да, я возвращаюсь в Вегас. Наебать Пацана и сбить с толку ДПК, отправившись снова на Восток, вместо Запада. Пожалуй, это самый изощренный ход в моей жизни. Вернуться в Вегас и вписаться на Конференцию по Наркотикам и Наркотическим Веществам: я — и тысяча свиней. Какие вопросы? Самоуверенно двигай прямо в их логово. Зарегистрируйся во «Фламинго» и потребуй, чтобы тебе в момент доставили Белый Кадди…. Делай это правильно, помни о Горацио Элджере…

Я осмотрелся, и заметил здоровую красную вывеску — «Пиво». Замечательно. Я оставил Акулу у телефонной будки и, пошатываясь, перебрался через автостраду к этому Хозяйственному Сараю. Из-за штабеля цепных колес угрожающе вырос какой-то еврей и спросил, чего мне надо.

— Эль «Боллантайн», — сказал я, — очень мистически тонкий напиток, неизвестный между Ньюарком и Сан-Франциско.

Он принес его, холодный как лед. Я расслабился. Внезапно все оказалось правильным; в итоге я получил передышку. Улыбаясь во весь рот ко мне подошел бармен: «Куда вы направляетесь, молодой человек?».

— В Лас-Вегас, — ответил я.

Его улыбка стала еще шире.

— Великий город, этот Вегас. Вам он принесет удачу; у вас походящая внешность.

— Знаю. Я — Тройной Скорпион.

Он выглядел довольным.

— Это отличная комбинация. Вы не можете проиграть.

Я засмеялся.

— Не беспокойтесь. На самом деле я — окружной прокурор из округа Игното. Просто еще один добропорядочный Американец, как и вы сами.

Улыбку как ветром сдуло. Понял ли он? Я не уверен. Но это не имело никакого значения. Я возвращался в Вегас. Выбора у меня не было.