Глава 9
Она очень похорошела. И раньше Лика производила впечатление красивой девочки. Но сейчас девочка превратилась в женщину. Нежные тона кожи прекрасно оттеняли пшеничные волосы. Глаза сияли на ее личике подобно изумрудам.
— Здравствуйте, — немного испуганно улыбнулась она.
— Привет, — кивнула я. — Безумно рады тебя видеть.
Во мне закипало раздражение. Надо же было пилить в Америку и наткнуться на эту безмятежную фемину! Вокруг нее убивают, а она стоит тут на пороге заплеванного бара и улыбается как ни в чем не бывало!
— Это Таня, — представила меня Розалия. — Ее нанял твой брат, чтобы она тебя нашла.
— Ох, — выдохнула Лика, прижав ладонь к щеке, и испуганно посмотрела на Дениса.
— Да уж, — проворчала я, — вы такую историю закрутили, что «Титанику» с этим не сравниться.
— Я не хотела, — вздохнула Лика, явно готовая немедленно расплакаться.
— Понимаю, — кивнула я. — Но можно было сообщить своему брату, что с тобой все в порядке? Захотелось тебе убежать от мужа — пожалуйста! Но твой безумный брат поднял меня, засунул в самолет и отправил в ваши края!
Лика переглянулась с Денисом и сказала:
— Мы не могли ему сказать. Понимаете, Лена…
Она замолчала, глядя на Дениса.
— Ну? — угрожающе спросила я. — Договаривай.
— Хорошо, — покорно согласилась Лика, — Лена не хотела, чтобы я уходила от Родни. Понимаете, если бы мы развелись по моей вине, он не стал бы меня содержать. А я отправляла им деньги. И Родни тоже.
Она вздохнула. Я поняла все. Во всяком случае, мне стало понятно, как тут оказалась Леночка. Пыталась обнаружить Лику раньше меня. Следила за мной постоянно, рассчитывая раньше меня найти беглянку. А кто отправлял письма? И кто тогда их убил?
Я посмотрела на Дениса. По моему взгляду он понял, что объяснения неизбежны.
— Я действительно не знаю, кто убил Венди и Лену, — пробормотал он.
— Как? — вскрикнула Лика. В ее глазах появился страх.
— Лену убили, — сказал Денис. — Но это не я, честное слово!
В его глазах было столько мольбы, что я ему поверила.
— Ладно, успокойся, — сказала я, меняя гнев на милость. Мне стало его жалко.
В принципе я могла собирать вещи. Лика нашлась, и можно ехать домой. Только вот кто же все это проделывал и зачем?
Значит, в Нортон-Бее были еще какие-то загадки, кроме Ликиного исчезновения?
* * *
— Приплыли и болтаемся на якоре, — констатировала я. — Придется поговорить.
— Конечно. — Лика захлопала своими сногсшибательными ресницами. — Вы можете спрашивать меня обо всем.
— Первый вопрос — кому из вас пришла в голову эта дурацкая идея с похищением?
— С чем?
Они повернулись ко мне. В глазах было столько удивления, смешанного с возмущением, что я прикусила язык.
— С похищением, — пояснила я. — Вы знаете, что нам посылали записки? А Эвансу объявили, что Лика похищена?
— О, боже! — вырвалось у Лики.
— Мы ничего такого не делали, — хмуро сказал Денис.
— Но ведь вышибать деньги из Билла у тебя получалось, разве нет? — спросила я.
Он потупился.
— Ну… — протянул он. — Это же совсем другое.
— Что такое? — переспросила Розалия. — Какие деньги?
— Да так. Один предприимчивый юноша стриг твоего мужа, дабы ты не узнала, что иногда он встречался с женщинами легкого поведения.
— Откуда ты это узнала?
Розалия справилась с приступом гнева.
— Додумалась, — улыбнулась я, — так же, как до того, что исчезновение Лики тоже напрямую связано с Денисом. Правда, меня немного отвлекли от выбранного следа эти убийства. Я все-таки не думаю, что Денис способен на такое.
— Спасибо, — пробормотал Денис.
— Да не за что, — ответила я, — просто у тебя, извините, кишка тонка.
Он побледнел.
— Но вот иногда намекать бедняге Биллу, что кое-что кое-кому расскажешь — это пожалуйста, это совесть не обременяет… Кстати, Билл тебя не сдал. Он благородный.
Некоторое время все молчали. Слишком велики были сегодняшние открытия друг о друге. Лика смотрела на Дениса удивленно и, кажется, начинала задумываться, действительно ли ее новый избранник лучше Родни. За Родни мне было обидно. Он был куда симпатичнее Дениски. Мужественнее, что ли. Не знаю. Но я бы осталась с ним. Впрочем, еще не все потеряно.
— Теперь рассказывайте, как вы провернули ваш план с бегством.
— Да ничего особенного, — пожал плечами Денис. — Лика больше не могла терпеть эту семейку. Ваш Род просто маменькин сынок.
— Я бы этого не сказала, — покачала я головой.
— Да там правит бал миссис Эванс, — возмутился Денис. — Лика, расскажи ей!
— Да, она неприятная, — согласилась Лика. — Или, может быть, ее просто не устраивала я?
И начала свой рассказ.
* * *
По мере того, как она говорила, ситуация стала понемногу проясняться. Во всяком случае, я поняла, как Лика и Денис сначала просто дружили, потом признались, что им нравится говорить о любви на русском языке. Оба были здесь пришельцами. Оба были одиноки. Может быть, если бы им довелось встретиться в России, они бы прошли мимо друг друга, не обратив внимания. Но здесь, когда тебя не понимают…
Лика заболела. Родни тогда отвернулся от нее. Может быть, виновата была его мать — она чувствовала себя обиженной. Появилась Елена, вдруг полюбившая сестренку мужа со страшной силой. Ее приезды становились все чаще и чаще, она изображала пламенную любовь и следила за Ликой. Следила неотступно.
— Я не удивлюсь, если эти письма писала именно она, — проговорила Лика, прерывая свой рассказ.
Я тоже так думала.
Елена завидовала Лике и играла на два фронта. Она близко подружилась с миссис Эванс и начала приезжать уже не к Лике, а к матери Рода. После этого лобовая атака усилилась. Жизнь Лики стала невыносимой.
— Самое омерзительное было слушать эти бесконечные истории про «бесплодную смоковницу», — поморщилась Лика. Как будто я обманула Родни и заранее знала, что так получится.
Конечно, Денис стал для нее избавлением. Он приносил ей полевые цветы. Он гулял с ней. Он стоял под ее окном и пел песни Гребенщикова и Шевчука. Лика плакала и смеялась. Она была счастлива с ним. Когда она задумала убежать?
Она не помнит. Просто однажды они решили уехать в Темпо-Рок. На день. Только на один день…
Денис заметил:
— Если бы он не нанял эту Джонс, мы бы вернулись. Но я понял, что за нами следят. Мы всего лишь задержались на день. Понимаете? А он нанял эту рыжую.
Пришлось прятаться. Лика жила у однокурсницы Дениса. Пряталась, боясь выйти на улицу лишний раз.
— А однокурсница не могла писать эти письма?
— Нет, — подумав, ответила Лика. — Она не знала ничего о Родни. Для нее мы были просто парочкой идиотов, влюбленных друг в друга и собирающихся пожениться.
— А Сэм? Он мог вас увидеть?
— Нет, — отмела и это мое предположение Лика. — Он меня не видел.
— Кстати, а почему Лена спрашивала, как найти ранчо? Она не знала, где оно?
— Она не приезжала туда раньше, — покачала головой Лика. — Ее мутило от запаха лошадей.
Когда Денис попросил Лику прийти сюда и сказал, что их игра приняла опасный оборот, она испугалась. Первый раз. И примчалась сюда.
— Я не могу понять, как Лена здесь оказалась. И что она делала на ранчо? Ее же туда раньше было невозможно затащить…
— А ты, Денис? Зачем ты туда ходил? — спросила я.
Он замялся.
— Я не могу вам этого сказать, — почти неслышно прошептал он.
— Тебе придется это сделать, — холодно улыбнулась я, — потому что, если у тебя нет веской причины, тебя могут заподозрить в причастности к убийству Елены Коротковой и Венди Джонс.
* * *
Кажется, я была слишком жестокой. Парнишка буквально вжался в стул. Побелевшими губами он прошептал:
— Но вы же знаете! Я их не убивал.
— Мои скромные познания в этом вопросе никого не волнуют, — парировала я.
Я замолчала, выразительно глядя в его расширившиеся от ужаса глаза.
— Хорошо, — наконец вымолвил он, — меня туда попросили прийти.
— Кто?
— Я не знаю, — пожал он плечами. — Мне позвонили. Голос был какой-то странный… Бесполый. То ли женщина говорила, то ли мужчина… Он сказал, что Лике угрожает опасность. Будто бы Родни знает, где она находится, и уже приехал на ранчо. Поэтому я поехал туда. Вот и вся история.
— И ты не испугался?
— Я надеялся, что смогу его обезвредить. Не убить, нет. Но хотя бы с ним поговорить…
Его глаза были такими молящими о пощаде, что я прикусила язык, чтобы не рассмеяться. Потому что представить себе этого цыпленка пытающимся убить дюжего молодца Рода было смешно.
— Так, милые мои, — сказала я, — истории все похожи одна на другую. Звонили Розалии. Звонили Денису. Один голос. Непонятно чей. Но это уже дело не мое. Что-то мне в вашей Америке надоело. Хочу в Тарасов. Лика жива и здорова, поручение ее брата я выполнила. Так что я поехала за вещами.
Я поднялась со стула. С убийцей пускай разбирается полиция. Конкретно — помощник шерифа Родни Эванс. Меня вся эта история больше не интересует.
— А мы? — раздался голос Розалии.
Я остановилась. Как от выстрела. Медленно повернулась и почему-то вспомнила, как пьяная Розалия по-детски просила меня увезти ее домой.
— А мы? — еще раз повторила Розалия. — Как же мы?
Я вздохнула обреченно. Никуда я, по всей вероятности, от этой компании эмигрантов не денусь. Придется найти им это страшное пугало, а потом уж возвращаться домой.
— У вас же есть полиция! — попробовала слабо отмахнуться от реальности я.
— Танечка, ты же умнее полиции! — проговорила Розалия.
Я рассмеялась.
— Нет уж, — сказала я, садясь обратно, — я ее не умнее. Но раз вы меня тут держите за главную, извольте слушаться!
* * *
Наверное, такой уж у меня дурацкий характер — настроен на любые колебания в сторону авантюризма крайне положительно. Когда-нибудь в старости я обдумаю эти свои особенности «национальной охоты». Сяду перед камином с вязанием в руках — вот только надо научиться вязать. И стану размышлять, почему Татьяна Иванова в бурной молодости предпочитала дикие скачки по ухабам уютной и мирной жизни.
Может быть, во мне живет азарт игрока? Не знаю. В тот момент, когда на меня были устремлены три пары глаз, молящих о покровительстве, мне хотелось, если честно, послать их к черту. Потому что то, о чем они меня просили, мне не нравилось. Одно дело — найти беглую сестру и супругу, а совсем другое — обнаружить убийцу. И хотя наметки у меня уже кое-какие имелись, я в тот момент была вынуждена признать, что грош этим наметкам цена. Я лезу в абсолютно чужие дела.
В конце концов, если у них тут такая законность и демократия процветает, то при чем здесь я? Скромная русская девушка, зарабатывающая себе на жизнь интересным, но трудным делом?
Вот в этом и была вся загвоздка. Меня водили за нос — а у меня это вызывает неприятные эмоции. Не люблю оставаться в дураках, знаете ли. А здесь меня явно держали за дурочку, и я с этим была очень даже не согласна.
Может быть, именно поэтому я решила найти им загадочного убийцу?
Сейчас не знаю. А в тот момент прежде всего мне было их жалко. Сидит в заплеванном, душном американском баре наша диаспора из трех человек, и все эти паразиты смотрят мне в душу. И некому их защитить, кроме меня. Грозной, мужественной и достойной восхищения.
Поэтому я села на место снова и сказала:
— Раз уж вы решили держать меня за главную, извольте слушаться.
* * *
План был таков — все спокойно сидят в Темпо-Роке, кроме нас с Розалией. Мы возвращаемся в Нортон-Бей. Я понимала, что наш неведомый «друг» ведет набеги именно оттуда.
Они согласились со мной. Кроме того, невзирая на горячие протесты Розалии, я все-таки оставляла в качестве подозреваемого Билла.
— Если он иногда ходит к женщинам легкого поведения, то это вовсе не значит, что он способен на убийства, — обиженно пробурчала Розалия.
— Посмотрим, — парировала я, хотя в причастность Билла к злодеяниям я всерьез не верила.
Нет, не верила всерьез. Но тот, кого я подозревала больше всех, мне нравился. Я прикрыла глаза, вспоминая его улыбку и сильные руки. Бог ты мой, подумала я, посмотрев на Лику, какая же ты глупышка, девочка!
Но холодок в груди не проходил. Я не могла перечеркнуть явную связь Родни с происходящими событиями. И мне, черт побери, совсем не хотелось сдавать его полиции! Потому что… Как бы вам это сказать?
Потому что он мне нравился!
* * *
Мы простились с юной парочкой. Ромео и Джульетта помахали нам вслед рукой и пошли прочь, взявшись за руки.
Проклятущий «фордорожец» взвыл, дернулся и, зайдясь предсмертным хрипом, сорвался с места. Я по глупости доверила Розалии руль, совсем забыв, что она не умеет ездить на нормальной скорости, но усталость давала себя знать, и я почти не помню, как мы долетели до Нортон-Бея.
После праздничного Темпо-Рока мне показалось, что я снова попала в дом престарелых…
Дом престарелых.
Внезапная и быстрая мысль обожгла меня.
Ну конечно, сердито подумала я, как ты не поняла этого раньше?
Дом престарелых, глупая Таня. Голос, не поймешь чей. То ли мужской, то ли женский.
Тебе, Танечка, рыбку в пруду ловить, а не преступный элемент. Наивное дитя с распахнутыми глазами и то подозрительнее тебя.
Возле дома Эванса я попросила остановиться. Розалия удивленно приподняла брови, всем своим видом показывая, что она меня не понимает.
— Может быть, сначала отдохнем? — робко предложила она.
Я мрачно посмотрела на высокий дом, окруженный проклятыми рододендронами.
— Ладно, — согласилась я. — Сначала чашечка кофе, а потом сеансы спиритизма…
Мне надо было поговорить с магическими косточками. Только они пока могли подтвердить мои безумные по смелости догадки.
* * *
Билла не было дома. Уже начинало темнеть, и черные окна дома смотрели на нас настороженно. Розалия въехала в гараж и вышла из машины. Я вылезла за ней и стояла, вдыхая свежий вечерний воздух.
— Пойдем? — спросила Розалия, в нерешительности остановившись перед дверью.
Я ее поняла. Она боялась. После сегодняшней ужасной находки на ранчо Эвансов можно не доверять даже собственному дому.
— Пойдем, — согласилась я с ролью самой смелой Тани на свете и решительно открыла дверь.
Темнота смотрела на меня, пытаясь напугать. «Да фиг тебе», — беспечно улыбнулась я и нащупала рукой выключатель.
Яркий свет, вспыхнув, озарил спокойный дом.
— Роза, входи. Проверено — трупов нет, — мрачно пошутила я. И пожалела об этом. Бедная Розалия дернулась, всхлипнула и вдруг начала трястись.
— Боже мой, ну я и дура, — отругала я себя, втаскивая рыдающую Розалию в дом.
Я усадила ее в кресло и начала искать какой-нибудь транквилизатор. Оглянувшись на Розалию, я увидела, что она продолжает трястись, как одержимая пляской святого Витта, и при этом мрачно созерцает стену напротив.
— Ситуация, — пробормотала я, пытаясь найти в этой квартире хотя бы валерианку.
Не было ничего, кроме бренди. Я вспомнила, как Род поил меня этим напитком.
Видимо, здесь принято вместо транквилизаторов держать в доме спиртное, решила я. Воспоминание о Роде больно отозвалось в сердце. «Род, неужели это ты?»
Мне этого так не хотелось, что я была готова затрястись так же, как Розалия. Но кто бы, скажите, тогда нас успокаивал?
Подойдя к Розалии с рюмкой, наполненной золотистой жидкостью, я почти силой раздвинула ее зубы и влила бренди, чувствуя себя при этом растлительницей малолетних. Она вздрогнула, поморщилась, чуть не выплюнула мне все это в лицо, но — слава богу — на меня посмотрели ясные, начавшие видеть глаза. Значит, ее мозги проясняются, удовлетворенно подумала я.
— Что со мной было? — спросила она.
— Обычный остаточный рефлекс, — ответила я. — До тебя наконец дошло увиденное.
— А, понятно.
Она допила бренди залпом и посмотрела на меня уже совершенно спокойно.
— Ты думаешь, что это Род?
Я покачала головой.
— Ничего я не думаю, — хотя это было совсем не так.
Я просто боялась, что то, что я сейчас скажу, непонятным образом материализуется и окажется правдой. И тогда мне придется сдать симпатичного мне человека.
Но все указывало на него! Кроме голоса… И письма.
Впрочем, письмо он мог сделать себе сам. Чтобы отвести подозрения. И вообще, Таня, мало ли на свете негодяев с приятной внешностью?
Но он — не такой, упрямо спорила я со своим рассудком. Он совсем не такой!
* * *
Его телефон не отвечал. Я набирала номер снова и снова. Пришел Билл — посмотрел на нас и понял, что с нами произошла «story» на уровне триллера.
— Девочки, вы похожи на напуганных зайцев, — сообщил он нам.
Мы свирепо посмотрели на него, и он исчез.
— Пойду к нему, — вздохнула Розалия, — хотя знать, что он мотался по порочным женщинам, мне совсем неприятно.
— Ничего страшного, — меланхолично заметила я, — может быть, он тебя слишком любит, чтобы использовать так, как можно использовать их?
Она фыркнула и презрительно пробормотала, что это не оправдание.
— Сейчас устрою разборку с перестрелкой, — пообещала она.
— Только не кидайся ядерными бомбами, — попросила я.
Мои мысли были заняты другим. Поэтому на взволнованные голоса, плавно переходящие в нежное щебетание на странной смеси англо-русских словечек, я не обращала внимания.
Я опять потянулась к трубке и набрала его номер. Как влюбленная старшеклассница, усмехнулась я.
Телефон все еще не отвечал. Ладно, решила я, будем сочетать приятное с полезным.
Я достала мешочек. Кости высыпались на стол сами. Как будто долго ждали. Ждали, ждали — и дождались…
«21+33+5».
«Вы с недостаточным почтением относитесь к старшим по возрасту».
Интересно. К чему это они? По-моему, я еще никак к ним не относилась.
Чтобы прояснить ситуацию, я кинула кости сама. Еще разок.
«21+33+8».
«Если при разговоре с вами, оправдываясь, она скажет, что это всего лишь вымысел, — не верьте! Это самый настоящий замысел».
Опять не очень понятно. Кажется, кто-то из нас устал. То ли я, то ли мои магические подружки. В конце концов, бог любит троицу.
И я кинула их опять, несмотря на то что мои глаза слипались, а тело налилось свинцом. Усталость сказывалась на моих движениях — они стали замедленными. Кости тоже отчего-то медленно покатились, как будто им передалось мое полусонное состояние, и остановились.
Почему-то мне вспомнилось, что недавно они говорили мне, что появятся мои старые враги. Лену Короткову нельзя было отнести к числу моих друзей. Насколько мне известно, под ее доброжелательной миной таилась ненависть ко мне, как к возможной сопернице. И она не упускала случая поведать общим знакомым про меня всякие гадости. И ведь она появилась! Значит, надо прислушиваться к тому, что мне говорят.
Пока я не могу это осмыслить — мой мозг слишком устал. Но потом…
Я взглянула на остановившиеся косточки.
«27+4+23».
«Только женщинам простительны слабости, свойственные любви, ибо ей одной они обязаны своей властью».
— Ничего не понимаю, — честно призналась я. — Но подумаю и постараюсь понять.
Я спрятала их обратно, пожелав им приятного отдыха. В доме было тихо. Мои «влюбленные», кажется, отправились продолжать свои отношения в спальню. Я улыбнулась.
Снова набрала номер телефона Родни. Должен же он появиться наконец! Где он?
На этот раз трубку взяли. После долгих гудков.
— Алло? — произнес голос, не принадлежащий Родни.
Я почувствовала, как мое сердце падает вниз, погружая мир в темноту.
Голос был неопределенный. Странный голос. То ли мужской, то ли женский…
