Глава 2
Разбудил меня настойчивый звонок в дверь, и я, посмотрев на часы, чертыхнулась – было уже начало десятого, но поскольку спать я легла почти под утро, то выспаться мне не дали. Звонок не унимался, и я, накинув халат, пошла к двери.
– Кто бы это ни был, сейчас убью своими руками! – разозлившись, пообещала я.
Но, взглянув в глазок, я сначала оторопела, а потом быстро открыла дверь, потому что на лестничной площадке стоял Киря, то есть Владимир Сергеевич Кирьянов, подполковник милиции и мой самый лучший и надежный друг. А поскольку он на работе был загружен так, что его жена и двое детей видели только по большим праздникам, то такой ранний визит, да еще без предварительного звонка, говорил о том, что у Кири что-то случилось, что-то экстраординарное, а беда друга – это моя беда!
– Что у тебя стряслось? – спросила я, когда Володька прошел в кухню и плюхнулся на стул.
– У меня?! – воскликнул он.
– Ну да! – удивилась я, засыпая в мельничку остатки кофе и протягивая ему. – Займись пока!
– А мне почему-то кажется, что это у тебя стряслось, – с нажимом сказал Киря, яростно крутя ручку.
– Да ничего у меня не стряслось! – еще больше удивилась я и тут же поправилась: – То есть случилось, конечно, но вещь совершенно рядовая – дело новое подвалило, и, как я чую, очень денежное.
– Сарай ты мой, сарай! Сарай, не покрытый соломой! Куплю себе соломы! Покрою себе сарай! – вздохнув, печально сказал Володя. – Ты хоть знаешь, с кем связалась?
– С Игорем Николаевичем Дроздовым, по прозвищу Пейрак, – спокойно ответила я.
– А еще он сын Сома! – делано равнодушно сказал Киря, протягивая мне мельничку.
– Погоди! – опешила я, чуть не выронив ее. – Какого Сома?
– А у нас их в городе что, так много? – съязвил Володя.
– Ты имеешь в виду Николая Петровича Сомова, вора в законе и бывшего смотрящего по Тарасовской области? – спросила я.
– Его самого! – ехидно подтвердил Киря. – Игорь его сын. Конечно, незаконный, но единственный и до дрожи душевной любимый. И поднялся Пейрак именно на деньгах общака и папочкиных связях! – уже зло закончил Володька.
– Но сам-то он в криминале не замешан? – уточнила я, когда отошла от шока.
– Сам он чист, как слеза ангела! – съязвил Кирьянов.
– Володя! – попросила я. – У меня была аховая ночь, и спала я совсем немного, так что настроение – сам понимаешь. Сейчас я поставлю кофе и, пока он будет вариться, ты мне объяснишь доступно, как первокласснице, чего ты так разбушевался. Можно на счетных палочках!
Киря недовольно посопел, а я засыпала в турку кофе, налила воды и закурила.
– Давай все с самого начала! – попросила я.
– Какого еще начала? – взвился Кирьянов и спросил: – Аванс взяла?
– Взяла! – кивнула я.
– Верни и откажись от этого дела к чертовой бабушке! Скажи, что заболела, что... Ну, словом, не мне тебя учить! Придумаешь что-нибудь! – раздраженно крикнул Кирьянов. – Я, когда сегодня утром услышал, что ты в это дело ввязалась, так чуть со стула не рухнул!
– Так это дело полковник Васильев ведет? – удивилась я.
– А меня в его группу включили, – объяснил Володя и тоскливо спросил: – Нет, ну скажи, как ты умудряешься в такие дела влипать? Талант у тебя, что ли?
– Он самый! – серьезно подтвердила я и категоричным тоном потребовала: – Ты давай повествуй все, что об этой семье знаешь, а то кофе не дам!
– И ты откажешься от этого дела? – с надеждой спросил Володька.
– Конечно, не откажусь, – возмутилась я. – Но тогда я, по крайней мере, буду знать, куда я, как ты любезно выразился, влипла.
– Ладно! Черт с тобой! – вздохнул он, тоже закурил и начал: – Сом, тогда еще просто Коля, был нормальным парнем, только для своего возраста ужасно здоровым и с бешеным характером. Он тогда в десятом классе учился, хороводился с одноклассницей Зоей Дроздовой и лямурничал с ней по полной программе. И вот по весне, незадолго до выпускных экзаменов, шла она из школы домой, а он там во дворе в футбол остался играть. И надо же было такому случиться, что привязались к ней два крепко подвыпивших парня: мол, Кольке даешь, а мы чем хуже! Пошли с нами! И все в этом духе. Зойка – в рев и обратно в школу, к Николаю... – неторопливо повествовал Киря и вдруг неожиданно заорал: – Кофе!
Быстро повернувшись, я успела выключить газ, не дав сбежать любимому напитку, а потом разлила по бокалам и спросила:
– Ну, что дальше было?
– Два трупа было, – выразительно ответил Володька. – И свидетелей до известной матери.
– Ясно! – хмыкнула я. – А восемнадцати ему еще не было, и загремел он на «малолетку», так?
– Именно! – кивнул Киря. – А ему туда письмо сначала, что Зойка беременна, а потом, что она сына родила. Вот так Игорь Николаевич Дроздов на свет и появился. Кольку, когда он совершеннолетним стал, во взрослую зону этапировали, а он с этапа – в побег, к Зойке и сыну. Его поймали, только он при задержании конвоира покалечил...
– И навесили ему от души! – поняла я.
– Навесили! – согласился Володя. – И стал он на зоне со своей силой, статьями и характером в бо-о-ольшом авторитете, с ворами скорешился, связями оброс, ну и так далее. Вышел он, когда сыну уже пятнадцать было. Подали они с Зойкой заявление в ЗАГС, чтобы пожениться и Игоря усыновить, да не успели! Взяли его!
– За что на этот раз? – полюбопытствовала я.
– В том-то и дело, что ни за что, – покривившись, ответил Володька. – Но вот все его остальные «ходки» были уже за дело, – поспешно заверил он меня.
– Может, объяснишь все-таки, за что его последний раз взяли? – попросила я.
– Понимаешь, Танька! Тогда в Тарасове серия уличных разбойных нападений прошла и трупов уже пять штук набралось, вот и... – Киря отвернулся. – А у Николая алиби не было! То есть Зойка с матерью и сын утверждали, что он все дни дома был, да... – И Киря замолчал.
– Да кто же им поверит! – медленно продолжила я. – Ну, что ж! Политика понятная: нашли сиделого и навесили! Да и адвокат небось назначенный был и не особо старался. Правда-то выяснилась?
– Да! Через шесть лет! Это оказались гастролеры, которые ни в одном городе больше недели не задерживались, брали, сколько успевали, и ходу. Взяли их аж в Омске, а у одного из них портсигар золотой нашли, старинный, с бриллиантовой монограммой – мужик его себе оставил, потому что инициалы совпадали, а портсигар этот по нашей ориентировке проходил. Вот так все и выяснилось! Николая с извинениями отпустили, только вернулся он в Тарасов уже вором в законе! Жениться, естественно, уже не мог, жил отдельно, но Зойку и сына не забывал, так что они не бедствовали. А потом, когда его смотрящим поставили, и вовсе сына в люди вывел. А пять лет назад у него инсульт случился, вот после этого он от дел и отошел, но по-прежнему в большом авторитете.
– И я даже знаю, почему его инсульт свалил, – сказала я. – Потому что у Дроздова семья в автомобильной катастрофе погибла.
– Может быть, – подумав, согласился Киря.
– А что представляет собой сам Дроздов? – поинтересовалась я.
– Там все нормально, – махнул рукой Владимир. – Школа, армия, политех, работал по специальности, а потом организовал кооператив, и с тех пор пошло-поехало! И является теперь господин Дроздов владельцем автомобильной империи: все автосалоны, авторемонтные мастерские и заправочные станции его. А сейчас, говорят, к автобусам присматривается.
– А про Базарова ты что-нибудь знаешь? – спросила я.
– Немного! – покачал головой Киря. – Друг детства и бывший военный, а еще, по слухам, гнида страшная. Поговаривают, что Дроздов его из чеченского плена выкупил, а потом к себе взял.
– А потом на его младшей сестре женился, – дополнила я.
Я немного помолчала, переваривая полученную информацию, и спросила:
– Ну и что такого страшного ты мне рассказал, что я должна от дела отказываться?
– Таня! Ты пойми! В городе все, кроме некоторых самонадеянных особ, частным сыском промышляющих, – съязвил он, – знают, что Дроздов сын Сома, который после инсульта и живет вместе с ними. А теперь представь себе, кем может быть человек, решившийся пойти против них! И кто за ним может стоять! А еще представь себе, что случится с тобой, если ты выйдешь на его след? Тут тебе и твой черный пояс по карате не поможет, и то, что ты на седьмом этаже живешь – пальнут из гранатомета по твоим окнам – и привет! Так что переехала бы ты лучше во вторую квартиру! Спокойнее так будет и тебе, и мне.
– Киря! – рассмеялась я. – Подожди пугаться и меня пугать! Ты пойми, на месте этих женщин вполне могли быть другие! Жертвы были выбраны случайно! Преступник, скорее всего, даже не знал, на кого нападал – его только цацки интересовали!
– Дай-то бог, если так! – с сомнением покачал головой Кирьянов. – Но, по крайней мере, ты теперь знаешь, на кого работать взялась.
– И спасибо тебе за это большое! – Я встала и в пояс поклонилась ему.
– Тебе бы все хихоньки да хахоньки! – укоризненно сказал Володька и тоже поднялся. – Ладно! Я на службу пошел, а если что потребуется, то...
– Всенепременно! – заверила его я.
Проводив Володю, я задумчиво посмотрела на постель и поняла, что сон я себе уже разбила и лучше снова не ложиться в силу полной бесполезности этого занятия. Приведя себя в порядок, я решила узнать, что ждет меня сегодня, и бросила кости. Выпало 30+15+8. Комбинация означала, что мне откроются неизвестные ранее факты. «Точно! В самом начале расследования у меня других и быть не может!» – подумала я и поехала менять деньги. Потом купила продукты, кофе и сигареты, а затем направилась в больницу к Наталье Павловне и Тамаре Евгеньевне в надежде, что они все-таки смогут с моей помощью вспомнить хоть что-нибудь существенное о напавшем на них человеке. В больнице о моем приходе были действительно предупреждены и в сопровождении почетного эскорта меня провели к палате. Но, войдя внутрь, я поняла, что это не сама палата, а холл, в котором стояли два дивана, стол, стулья, холодильник и телевизор.
– Это для охраны, – пояснил сопровождавший меня парень, как будто я сама не увидела там двух крепких ребят, а им сказал: – Это Иванова.
Один из ребят поднялся, подошел к двери палаты и тихонько постучал, а когда дверь приоткрылась, что-то негромко сказал и повернулся ко мне:
– Подождите, пожалуйста! Они сейчас себя в порядок приведут и позовут вас.
«Ну, что ж, в каждой избушке, как известно, свои игрушки! – пожав плечами, подумала я. – Может, у них принято встречать незнакомых людей в полном боевом раскрасе?»
Дверь открылась буквально через пару-тройку минут, и в проеме появилась пожилая женщина, которая, несмотря на возраст, выглядела потрясающе, а в молодости уж точно была необыкновенной красавицей.
– Здравствуйте! – с видом королевы сказала она. – Меня зовут Зоя Федоровна, я мать Игоря Николаевича.
– А я Татьяна Александровна Иванова и по поручению вашего сына занимаюсь поисками того негодяя, который напал на Наталью Павловну и Тамару Евгеньевну, – представилась я.
– Меня предупредили! Проходите! – довольно холодно пригласила Зоя Федоровна, и я вошла в палату. Женщины лежали на кроватях. – Могу угостить вас свежевыжатым соком – нам сюда из дома привезли на любой вкус. Вы какой предпочитаете? – спросила Зоя Федоровна.
– Только не томатный, мамочка! – льстивым голосом сказала Тамара и улыбнулась. Боже, эту девушку не красила даже улыбка! – Мы его специально для Наташи держим – она у нас помидорная душа! – объяснила мне Дроздова.
– Спасибо! Мне ничего не надо, потому что я ненадолго! – отказалась я и сказала: —Дамы! Я вас очень прошу не волноваться, тем более что все страшное уже позади.
– Даже если они захотят это сделать, то не получится, – заметила Зоя Федоровна. – Им колют самое действенное успокоительное, какое только есть.
– Тем лучше! – сказала я и попросила: – Пожалуйста, попытайтесь вспомнить хоть что-нибудь о напавшем на вас человеке.
– Да мы же все сегодня утром уже милиции рассказали, – удивилась Наталья Павловна, которая по сравнению с Тамарой выглядела ужасно: у нее отекло лицо, под глазами были темные круги и, вообще, вид был очень болезненный.
«Какого черта она решилась рожать в таком возрасте! – подумала я. – Ей же точно хорошо за сорок!»
– Я с милицией параллельно работаю! – объяснила я и усмехнулась: – Наперегонки!
– Хорошо! – кивнула Наталья Павловна. – Нам с Томой, когда мы еще в зале сидели, плохо стало. Понимаете, духота, грохот этот ужасный...
– Сама от всего этого сбежала, – кивнула я. – Но зачем вы вообще в театр пошли? Ей-богу, в вашем положении это, как мне кажется, было опрометчиво!
– Я изначально была против, – холодным тоном поддержала меня Зоя Федоровна. – Но Игорь сказал, что он обязательно должен там быть, но если он появится без семьи, то это может быть неправильно понято. Вот им и пришлось ехать! В их-то положении! – Она осуждающе покачала головой.
– Не надо, мамочка! Не расстраивайтесь! – сладким до приторности голосом попросила ее Тамара. – Все ведь обошлось!
– К счастью, да! – согласилась с ней ее свекровь. – А если бы нет?
– Но ведь обошлось же! – сказала Наталья Павловна и продолжила рассказывать: – Ну вот мы в фойе и вышли, чтобы немного в себя прийти, а потом домой хотели поехать. Посидели на диванчике, воздухом подышали и решили в туалет заглянуть – мы за городом живем, и ехать нам довольно долго.
– Вы живете все вместе? – уточнила я.
– Нет, но наши дома в одном поселке, – объяснила Наталья Павловна и стала рассказывать дальше: – Едва мы за угол завернули, как... – тут она осеклась, закрыла глаза и отвернулась.
– Простите ее, пожалуйста! – попросила Тамара. – У Наташи очень плохо с нервами. Понимаете, когда пришло известие о том, что Витю, раненного, в плен взяли и выкуп требуют, у нее нервный срыв был! Сумма была такая, что нам ее не собрать, даже если бы мы все-все продали. И тогда она пошла к тете Зое.
«Все ясно! Значит, в этой семейке именно Зоя Федоровна бал правит! То-то она себя так заносчиво ведет!» – подумала я, а Тамара тем временем продолжала:
– Она готова была перед ней на коленях стоять, в ногах у нее валяться, только чтобы Витю спасти. А тетя Зоя, едва о нашей беде услышала, тут же сказала, что Игорь даст нам деньги. И Игорь дал! Наташа тогда поправилась, но врачи нам сказали, что ей категорически нельзя нервничать! Полный покой! А тут!
– Я все понимаю, но подробности мне все-таки нужны. – Я развела руками.
– Хорошо! – покосившись на Наталью Павловну, сказала Тамара. – В общем, когда мы за угол завернули и буквально пару шагов сделали, на нас скелет вылетел, и руки у него были к нам протянуты, словно он нас схватить хотел. Наташа сразу сознание потеряла и падать начала. Я ее удержать попробовала, но тут он уже около нас оказался. Тут уже и я не выдержала и тоже сознание потеряла.
– Значит, того, как у вас с шеи драгоценности сорвали, вы уже не чувствовали? – спросила я их.
– Нет! – сказала Тамара, а Наталья Павловна просто покачала головой.
– Понятно! – кивнула я. – Вам, наверное, уже сказали, что это, скорее всего, был танцовщик театра в костюме Кощея Бессмертного. Мы его усиленно ищем и обязательно найдем, – заверила я женщин.
– Сегодня рано утром, – выделила Зоя Федоровна, намекая на то, что я что-то не тороплюсь работать, – Витюша привез меня сюда с продуктами для девочек, а потом съездил в милицию и, вернувшись, сообщил, что в хореографическом училище целая бригада допрашивает тех учащихся, что вчера были в театре, а со всеми зрителями уже побеседовали, но результатов это не дало. Это ему какой-то полковник так сказал, – с величественной небрежностью сказала Зоя Федоровна.
– Оперативно они, однако! – покачала я головой.
– Да! Они, – выделила она, – стараются! И не даром! Мы же им обещали два новых автомобиля, если они преступника найдут! Но вы ведь тоже за деньги работаете? Не так ли? – с издевкой спросила она.
– Так! – стараясь казаться спокойной, подтвердила я.
«Ничего себе положеньице! Я одна, а против меня все управление! – подумала я и, разозлившись, решила: – Ничего! Пробьюсь! И не из таких ситуаций выкручивалась! А вот Пейрак за хамство своей мамаши мне еще и премиальные заплатит! Тоже мне! Царица Савская!»
– А что еще Васильев сказал? – спросила я.
– Что все зрители единодушно утверждают, что и сами были на своих местах, и их соседи тоже. Так что главными подозреваемыми сейчас являются учащиеся хореографического училища.
– Ну, что ж! Я рада, что круг подозреваемых так значительно сузился, – сказала я, и тут зазвонил мой сотовый, я извинилась и, включив его, ответила: – Слушаю!
В трубке раздался голос Базарова, который жестко произнес:
– Не называйте моего имени!
– Хорошо! – насторожившись, сказала я, а он продолжил:
– Я знаю, что вы сейчас в больнице, так что срочно... Понимаете? Срочно зайдите в кабинет главврача! Я вас здесь жду!
– Сейчас буду! – заверила я его и, отключив телефон, встала: – До свиданья! – И, достав из сумки визитку, протянула женщинам: – Если, не дай бог, что-нибудь случится, то позвоните мне, и я тут же приеду. А вы выздоравливайте скорее, а если будут новости, я обязательно вам их сообщу!
С трудом выдавив из себя на прощание улыбку – надеюсь, она не показалась им слишком кислой, – я вышла в холл, потом в коридор и, поймав первую же медсестру, попросила сказать мне, где находится кабинет главврача. Узнав его местоположение, я понеслась туда семимильными шагами и, мухой влетев в кабинет, с порога спросила:
– Что случилось?
– Сядьте, Татьяна Александровна! – внешне спокойно сказал багровый от ярости Базаров, и я села на стул. – Это главврач больницы Александр Леонидович Панкратов. – Он кивнул на сидевшего за столом мужчину. – Это палатный врач наших женщин Ольга Николаевна Давыдова. – Я посмотрела в ту сторону и увидела зареванную женщину лет тридцати в белом халате, а рядом с ней бледную до синевы старушку, которая держалась за сердце. – И ее мать.
– Очень приятно! – машинально ответила я и снова спросила: – Что же все-таки случилось?
– То, что у Ольги похитили сына Дениса пяти лет, – жестко сказал он.
– Как это произошло? – спросила я и полезла в сумку за сигаретами, но, достав их, вопросительно посмотрела на Панкратова, который просто махнул рукой – курите, мол, что я и сделала.
Базаров повернулся к пожилой женщине и попросил:
– Агния Степановна! Расскажите Татьяне Александровне, как дело было!
– Хорошо! – прерывающимся голосом сказала она. – Мы с Лелечкой и Денисом втроем живем – дочка давно в разводе. Она сегодня утром на работу, как всегда, к восьми ушла. Потом мы с Денисом позавтракали и на оптовку пошли. Я там за колбасой в очередь встала... Она там такая только в одном месте продается... Денису скучно было стоять, и он отпросился на игрушки посмотреть... Там рядом прилавок... А люди-то постоянно ходят... Его загораживают... А потом раз – и нет его!.. Я его звала-звала!.. Кричала-кричала!.. А он не отзывается!.. И нет его нигде!.. Я по рядам искать его побежала!.. А мне люди посоветовали в администрацию пойти... Чтобы его по радио позвали... Я туда побежала... Они объявили... Потом еще много раз объявляли, что потерялся мальчик Денис Давыдов, пяти лет, голубоглазый, волосы светло-русые, коротко стриженные... Одет в голубые джинсики и клетчатую рубашечку... Просили продавцов, кто увидит его, привести в администрацию... За вознаграждение... Я там в администрации полчаса ждала, а его все нет... Тогда я Леле позвонила, а тут оказывается...
– А ей к тому времени уже похититель позвонил, – закончил Базаров. – Она к Александру Леонидовичу бросилась, а уже он мне сообщил.
– На какой оптовке это было? – спросила я.
– На Рахова и Московской, – назвала женщина адрес рынка, расположенного в бывших заводских цехах.
– Так там же черт ногу сломит! – воскликнула я.
– Ничего! – уверенно сказал Базаров. – Этот рынок Сатрап крышует! Там в охране его парни работают! Я ему уже позвонил и попросил своих ребят напрячь, чтобы они все вокруг прошерстили! Особенно на стоянке!
– Да! – согласилась я. – Этот подонок обязательно должен был быть на машине, потому что с пятилетним ребенком на руках далеко не уйдешь! Но почему мальчик не закричал?
– Видимо, брызнули ему в лицо чем-то, – предположил Базаров и, повернувшись к бабушке, попросил: – Агния Степановна! Вы пойдите, пожалуйста, к медсестрам, они вам укол сделают, успокоительного дадут, а как мы что-нибудь узнаем, так тут же вас позовем.
Панкратов поддержал Базарова:
– Идите, Агния Степановна! Мы вам обязательно все сообщим.
Старушка покорно вышла из кабинета и закрыла за собой дверь, а Базаров поднялся, подошел к двери, открыл ее, выглянул наружу, чтобы убедиться, что там никого нет, и снова плотно закрыл. Озадаченная таким его поведением, я недоуменно посмотрела на него, а потом спросила:
– Сколько требуют за мальчика?
– Деньги похитителя не волнуют, – медленно сказал он. – Ему другой выкуп нужен! Очень своеобразный! Короче, этот мужик сказал, что если Ольга до десяти часов вечера устроит Наташе выкидыш, то сына ей вернут. Если же нет, то она его не получит никогда.
– Та-а-ак! – протянула я. – Но тогда получается, что нападение в театре не было случайным! Ждали именно вашу жену! Некто знал, что она очень впечатлительная женщина, и планировал напугать ее для того, чтобы она потеряла ребенка! Ценности же взяли для отвода глаз, а Тамара Евгеньевна попала под эту раздачу просто за компанию! А это значит, что вы кому-то крепко насолили и вам решили вот так изуверски отомстить. Думайте, Виктор Евгеньевич, кому вы дорогу перешли!
– Не совсем так, – сказал Базаров и, помолчав, объяснил: – Дело в том, что Наташа вынашивает детей Тамары и Игоря. Там двойня!
– Что?! – воскликнула я. – А сама Тамара?
– У нее оказалась врожденная патология, и она совсем не может иметь детей, – отвернувшись, сказал он. – Она только изображает беременность.
«Вот они – неизвестные ранее факты! – подумала я. – Теперь понятно, зачем меня попросили подождать в холле! Чтобы Тамара успела накладной живот надеть!»
– Извините, Виктор Евгеньевич. Я понимаю, что тема эта деликатная и не слишком для вас приятная, но расскажите мне все с самого начала.
– Придется, – нехотя согласился он и начал: – Игорь очень тяжело переживал гибель своей семьи! Только время, сами знаете, все лечит, да и о наследниках подумать надо было. А то кому дело оставлять? Кто его бизнес продолжит? Жениться абы на ком он не хотел. Кукла, у которой только деньги на уме, ему и подавно не нужна была. А Тому он с самого детства знал – мы же с ним с одного двора. Она у нас поздняя, родилась, когда маме с папой уже хорошо за сорок было. Случайно, в общем-то, родилась! Вот посовещались мы все и решили, что хорошая из них пара получится, и не ошиблись.
– Как же так? Без всякой любви? – удивилась я и тому, что Дроздов женился по чьему-то (видимо, материному) решению, и тому, что Базаров ни звуком не упомянул о Погодиной, но, сделав себе эту заметку на память, решила разобраться в этом потом – судьба Дениса сейчас была намного важнее.
– Любовь случается что и проходит, – уверенно ответил Виктор Евгеньевич. – А вот теплота душевная, отношения почти родственные – это понадежнее будет!
– Что-то я не заметила... – не выдержав, сказала я. – Вы-то к ним сразу бросились, а вот он стоял, как чужой!
– Вы не правы, Татьяна Александровна! – покачал головой Базаров. – Я Игоря всю жизнь знаю и поэтому могу вас уверить, что ему было и больно, и горько, и разозлился он страшно. Только не мог он на людях свои чувства открыто выражать. Не мог он позволить, чтобы люди позлорадствовали, что у самого Пейрака вдруг такое несчастье! Неужели вы полагаете, что его все без исключения любят? Да ни в коем случае! У него до черта завистников и недоброжелателей! Только никто не решится противостоять ему в открытую, а вот посудачить за спиной! Перемыть косточки ему и его близким – это сколько угодно! А уж когда такой повод нашелся, так это для них – пир духа и именины сердца! Вот он и привык сдерживаться на людях.
«Если бы любил по-настоящему, то плевать ему было бы на все с самой высокой сосны! – подумала я. – А вот когда по чужому решению женят, то тут можно и спокойствие сохранять!» – подумала я и спросила:
– Вы Игорю Николаевичу сообщили о похищении?
– Конечно! – воскликнул он. – Это же его дети! Он приказал во что бы то ни стало найти мальчика, а его самого постоянно держать в курсе дела!
– Давайте вернемся к Тамаре, – предложила я.
– Хорошо! – кивнул он. – Тома у нас девочка домашняя, неиспорченная, она и с мальчишками-то никогда не встречалась, так что замуж девушкой вышла. Это точно!
«Да кто бы на нее посмотрел второй раз, а уж тем более позарился!» – подумала я, а Базаров тем временем говорил:
– Прожили они с Игорем год, а детей нет. Тогда она обследоваться решила.
– Здесь? – спросила я.
– Нет, – ответил мне Панкратов. – У нас тогда еще гинекологии не было, потом появилась. Она в «Панацее» обследовалась.
– Понятно! – кивнула я, потому что об этом частном медицинском центре с самым современным оборудованием и лучшими специалистами знали абсолютно все. – И там это выявили? – спросила я.
– Нет! – неожиданно для меня сказал Базаров. – Там ей как раз сказали, что она совершенно здорова. Но прошло полгода – и опять ничего. Тогда мы Тому в Москву отвезли, и вот тогда-то все и выяснилось.
– Как же в «Панацее» могли так ошибиться? – удивилась я.
В ответ Базаров только пожал плечами и продолжил:
– Тогда им, то есть Томе с Игорем, предложили суррогатную мать, но он категорически отказался!
– Отказался? – удивилась я. – Но почему?
– Он сказал, что чужая женщина будет относиться к вынашиванию ребенка как к работе, будет думать во время беременности о деньгах, а он хочет, чтобы ребенка выносили с любовью и нежностью, как родного.
– Неожиданные рассуждения для мужчины, – пробормотала я.
А Базаров продолжил:
– Тогда мы посовещались, и Наташа в благодарность за то, что Игорь меня спас, предложила себя. Ей, конечно, уже за сорок, но мы понадеялись, что все обойдется. И потом я сам чувствую себя перед Игорем виноватым за то, что у Томы нет детей, а он ведь только ради них и женился.
«Опять „мы“! Мнение Дроздова что, в расчет совершенно не принимается?» – зло подумала я, потому что эти «мы» и «нам» уже костью стояли у меня в горле, и спросила:
– И кто знал правду?
– Кроме врачей в Москве, Николай Петрович с Зоей Федоровной, мы четверо и Шура, – он кивнул на главврача, – с Ольгой. Все! А теперь вот и вы. Надеюсь, вы умеете хранить тайну?
– Конечно! – просто ответила я и предложила: – Давайте к Денису вернемся! Что будем делать, если люди Сатрапа ничего не выяснят?
– Тогда у нас тут план возник, – переглянувшись с Базаровым, сказал Панкратов. – Разыграем выкидыш! Предупредим Зою Федоровну и Тому и демонстративно отвезем Наташу в операционную, где мы с Ольгой...
– Не пойдет! – решительно сказала я.
– Почему? – удивились они.
– Потому что информация утекает! – объяснила я.
– Это невозможно! – категорично заявил Базаров.
– То же я могу сказать и о больнице! – поддержал его Панкратов.
– Но это так! – уверенно заявила я. – Ведь преступник откуда-то точно знал о том, что беременна только Наталья Павловна, потому что о Тамаре не было сказано ни слова. Прокололся этот мужик! Если бы он потребовал прервать беременность обеим женщинам, все прокатило бы, а так?.. Вот и получается, что он где-то настолько близко от вас, что может эту инсценировку раскусить! А рисковать жизнью Дениса мы не можем! Права не имеем!
– Значит, получается, что кто-то кровно заинтересован в том, чтобы у Игоря с Томой не было детей, и не останавливается ни перед чем! – угрожающе сказал Базаров. – Но кто?
– Поработаем – узнаем! – заверила я Базарова и, повернувшись к Давыдовой, сказала: – Ольга Николаевна! Я вами искренне восхищаюсь! Другая бы женщина на вашем месте устроила все, не задумываясь, чтобы спасти сына, а вы?!.
– Просто у меня есть совесть, – тихо ответила Давыдова.
– Вещь по нашим временам редкая! – сказал главврач.
– Но неужели можно было бы все незаметно сделать? – спросила я. – Ведь ни Зоя Федоровна, ни Тамара не позволили бы вам причинить Наталье Павловне какое-нибудь зло! Да охрана бы вас в этом случае на клочки растерзала!
– Если знать, что и в какой дозе дать, то достаточно было бы одного укола, – тусклым голосом объяснила она. – Никто бы ничего и не заметил!
– А можно перевезти Наталью Павловну домой? – спросила я.
– Нельзя ее сейчас трогать, – твердо сказала Давыдова. – Ей еще как минимум неделю надо лежать, не вставая!
– Ясно! – сказала я и, подумав, предложила: – Давайте, Виктор Евгеньевич, сейчас к женщинам вашим сходим и предупредим их, чтобы они были осторожнее.
– Думаете, надо? – с сомнением спросил он. – Наташа нервничать будет.
– Жизненно необходимо! – твердо заявила я. – Вы же сами слышали, что ей здесь еще неделю точно провести придется, а если, бог даст, с Денисом все обойдется, то надо будет ждать следующего удара и быть готовым ко всему.
– Ну, что ж! Пошли! – согласился он, и мы с ним вышли из кабинета.
В этот раз мы с ним прошли через холл мимо охраны в палату, и я сразу увидела, что у Тамары, сидевшей рядом с Натальей Павловной, не было и намека на живот.
– Я все рассказал Татьяне Александровне, – предупреждая вопросы женщин, заявил Базаров. – Так надо! А еще надо, чтобы вы с этой минуты постоянно были настороже, потому что кто-то делает все возможное, чтобы Наташа не доносила детей. Ни у кого ничего не берите, не ешьте и не пейте чужого и так далее! Окна зашторьте и не открывайте! В коридор не выходите! Уколы вам будет делать только Ольга Николаевна, а если к вам со шприцом зайдет кто-то другой, немедленно зовите охрану! – перечислил Базаров меры предосторожности.
– Витюша! – воскликнула, побледнев, Зоя Федоровна и схватилась за сердце. – Ты меня пугаешь!
– Меньше всего мне этого хотелось бы, тетя Зоя! – мягко сказал он, подхватывая ее под локоток и осторожно усаживая на кровать. – И не надо волноваться! Вам с вашим сердцем это очень вредно! Все будет хорошо! Все обойдется! – мягко говорил он, глядя на нее чуть ли не влюбленными, сияющими глазами.
– Значит, нападение на нас не было случайным? – с ужасом спросила Наталья Павловна.
– Да! – сказала я. – Кто-то очень сильно не хочет, чтобы у Тамары и Игоря Николаевича были дети.
– И сейчас этот негодяй сделал еще что-то? – догадалась Зоя Федоровна, по-прежнему держась за сердце.
– Да, тетя Зоя! – сказал Базаров. – У Давыдовой похитили сына, чтобы заставить сделать Наташе такой укол, после которого она потеряет детей.
– Витюша! Скажи там, – Зоя Федоровна небрежно махнула рукой, – чтобы сюда принесли еще одну кровать! Я не оставлю девочек одних!
– Все будет так, как вы скажете, тетя Зоя! – льстиво улыбнулся ей Базаров. – Но какая же вы все-таки мужественная женщина!
– Я люблю Тому и Наташу, как родных дочерей, и не могу поступить иначе! – патетически заявила она, и те на два голоса разразились верноподданническими возгласами:
– А уж как мы вас любим, мамочка!
«Господи-и-и! – вздохнула я. – Какая же она, оказывается, недалекая баба! Красотой бог наделил, а вот умишком обделил!» Базаров же умильно смотрел на эту идиллию чуть ли не со слезой во взоре, а потом высокопарно сказал:
– Я все сделаю, тетя Зоя! А сейчас мы пойдем! Нам мальчика спасать надо!
Но, как только мы вышли в коридор, по его лицу словно кто-то губкой прошелся и сладкая улыбка мгновенно исчезла. Едва мы успели вернуться в кабинет, где он передал Панкратову просьбу Зои Федоровны, как зазвонил его сотовый.
– Да! – ответил он и стал слушать, а я по его лицу поняла, что что-то не так.
– Черт! – яростно ругнулся он, отключив телефон.
– Что случилось? – спросила я.
– Сатрап позвонил! Его парни на стоянке видели мужика, который нес на руках спящего мальчика! По описанию – точно Денис!
– Ну и? – Я даже подалась к нему, впившись взглядом.
– Мужик сел в белую «девятку», номера они не запомнили! А таких машин по городу как собак нерезаных!
Тут в кабинет ворвалась запыхавшаяся медсестра и с порога, задыхаясь, сказала:
– Александр Леонидович! Сейчас в регистратуру какая-то женщина позвонила и быстро так сказала, что Денис в клубе... – она запнулась, а потом продолжила: – «Дублеман». Только я не знаю, что это такое.
– Клуб гомосексуалистов! – срываясь с места, бросила ей я. – От названия парного мужского танца «Double-man»!
– А-а-а! – взревел, вскакивая, Базаров и бросился за мной.
Клуб «Дублеман», к которому мы подъехали на нескольких машинах, находился в подвале обычного жилого дома. Парадная дверь с вывеской находилась со стороны улицы, и мы, чтобы не рисоваться, решили заехать во двор, где был служебный вход. И первое, что увидели во дворе, была белая «девятка».
– В кон попали! – сказал Базаров, доставая телефон. – Привет! Это я! – сказал он кому-то. – Быстренько пробей по базе, кому принадлежит белая «девятка», – и продиктовал номер. Услышав буквально через несколько секунд ответ, он пообещал: – Ты с меня имеешь! – А мне сказал: – Андрей Викентьевич Кривоножкин!
– Так это же бывший танцовщик из театра! – воскликнула я.
– Что?! – заорал Базаров в ответ и зловеще пообещал: – Ну, я ему сейчас устрою танец с саблями! – а потом скомандовал: – Ну, ребятишки! С богом!
– Нам вон туда! – сказал один из парней, показывая на уходящие вниз ступени. – Мы уже все выяснили. Да и замок хлипковат оказался! Видно, давно этих гомиков не беспокоили!
Через подсобные помещения, оставляя по дороге людей для того, чтобы никто не выскочил, мы ворвались в зал, который встретил нас интимным полумраком, приглушенной музыкой и немногочисленными из-за дневного времени воркующими парочками за столиками. Базаров не стал церемониться и громко сказал бармену:
– Выключи музыку!
На нас стали удивленно оборачиваться. Бармен потянулся к телефону, но тут к нему подскочил один из парней, и тому хватило одного удара, чтобы понять – это не шутки и не первоапрельский розыгрыш. Вытерев кровь с лица белоснежной салфеткой, бармен щелкнул кнопкой, и стало тихо.
– А теперь слушайте сюда, убогие! – угрожающим тоном сказал Базаров. – Сегодня утром у одной женщины похитили пятилетнего сына и поставили совершенно невыполнимые для нее условия его возврата, пригрозив, что иначе она не получит его никогда! Женщина эта работает на Пейрака, который отвечает за своих людей перед богом и собственной совестью! У нас есть точная информация, что мальчик здесь! Даю две минуты на то, чтобы вы его нам отдали! А иначе кастрирую здесь всех, как ту елочку, под самый корешок! Время пошло! – И Базаров демонстративно посмотрел на часы.
– Что вы себе позволяете? Стасик! Немедленно вызови милицию! – взвизгнул кто-то недалеко от нас, но, получив мгновенно по морде, тут же затих.
– Две минуты прошло, – сказал Базаров, поднимая глаза от часов, и показал на того, кто только что требовал вызвать милицию. – Начнем с этого! Крикливого!
Парни с самыми угрожающими физиономиями подхватили под руки мужика, который пронзительно заверещал и начал вырываться, и поволокли в сторону подсобного помещения. Третий бугай, что шел за своими товарищами, достал кинжал и разрезал мужику сзади брюки так, что они свалились и тащились за ним по полу.
– Ого! – хохотнул парень. – Видно, ему есть что терять!
Тут из какой-то боковой двери выскочил еще один мужчина и закричал:
– Не надо! Оставьте его в покое! Здесь нет мальчика!
– Погодите! – сказал Базаров своим людям и подошел к мужику, который при виде его сжался. – Ты кто?
– Управляющий, – пролепетал тот.
– Значит, здесь мальчика нет. А где есть? – вкрадчиво спросил Базаров.
– Я не знаю! Но здесь его точно нет! Можете все обыскать! – почти крикнул управляющий, обливаясь потом и судорожно сглатывая.
– И обыщем! – многообещающе сказал Базаров, а потом, нагнувшись к мужчине, рыкнул так, что тот отшатнулся: – Где ребенок?
– Его не привезли! – взвизгнул управляющий.
– Дальше! – потребовал Базаров. – И не заставляй каждое слово из тебя клещами вытаскивать! – А потом сделал вид, что прислушался к своим словам, и радостно сказал: – А может, и правда клещами быстрее будет? Принести?
– Не надо! – Мужчина даже руки поднял, показывая, что сдается, и затарахтел: – Мне сегодня утром позвонил Андрюшенька...
– Фамилия? – потребовал Базаров.
– Друидский, – торопливо пояснил управляющий. – И сказал, что привезет мальчика, которого нужно на снотворном продержать до десяти вечера, а потом он его заберет.
«Черт! Друидский же был в театре! – подумала я. – И сидел в ложе третьего яруса вместе с Погодиной! Или не сидел? Я же его там не видела! Ладно! Сейчас главное – ребенок!»
– А если бы он его не забрал, что тогда было бы с мальчиком? – почти ласково спросил Базаров, но лично у меня от его голоса мороз пошел по коже.
– Не знаю, – опустив глаза, пролепетал управляющий.
– Зато я знаю! – заорал Базаров. – По рукам бы пустили! Думаешь, я не знаю, что некоторые мамаши, алкоголички и наркоманки, сюда своих сыновей малолетних специально приводят, чтобы на дозу или на бутылку заработать?
Управляющий молчал, вжав голову в плечи. Базаров шумно выдохнул и спросил:
– Где может быть Друидский?
– Не знаю, – не поднимая глаз, ответил мужчина и, боясь, что ему не поверят, быстро заговорил: – Он обещал скоро приехать, но не приехал. Машина его во дворе стоит, но сюда он не заходил.
– Какая у него машина? – быстро спросил Базаров.
– Белая «девятка», – уже с некоторым облегчением сказал управляющий.
– Что ты мне голову морочишь? – взорвался Базаров. – Это машина какого-то Кривоножкина!
– Так это он и есть! Кривоножкин его настоящая фамилия, а Друидский псевдоним, под которым он на телевидении работает, – боязливо попятившись, объяснил мужчина.
– Значит, машина во дворе, а сюда он не заходил? – зло глядя на управляющего, переспросил Базаров.
– Чем угодно вам клянусь, не было здесь ни его, ни мальчика, – завопил тот.
– Ладно! Проверим! Но, если ты соврал!.. – начал было Базаров, угрожающе наклоняясь над ним.
– Нет! Нет! – закричал управляющий, закрывая голову руками.
– Ну, живите пока! – сказал Базаров и кивнул своим парням, которые выпустили бессильно висевшего на их руках мужика, и тот грохнулся на пол. – Ментов вызывать не советую! А впрочем... Можете вызывать! – великодушно разрешил он. – Я с ними договорюсь! И молите бога, чтобы мне не пришлось сюда возвращаться! – зло процедил он сквозь зубы.
Мы вышли во двор. Он достал телефон, кому-то позвонил:
– Привет! Выясни, что собой представляет Андрей Викентьевич Кривоножкин, который работает на телевидении под псевдонимом Друидский.
Я могла бы ему сказать, что Друидский был в театре с Погодиной, которую Базаров не мог не знать, но промолчала – надо же мне собственный гонорар отрабатывать, да и неприятен был мне Базаров до отвращения, так что я решила сама во всем разобраться. Тем более что, по словам Васильева, все зрители были на своих местах и их соседи тоже никуда не отлучались, а это значило, что сладкая парочка соврала! Ну с Друидским все понятно – после сегодняшних событий совершенно точно, что это он на женщин напал! Но почему Погодина его прикрыла, обеспечив ему алиби? Не соучастники ли они? Да! Здесь было над чем поломать голову!
– Как же нам с этим Кривым разобраться? – процедил тем временем Базаров.
– А чего тут разбираться? – хмыкнула я, оглядывая двор. На дальней лавочке сидели старушки, а на детской площадке играли мальчишки лет двенадцати-четырнадцати. – Машина сама сюда не приехала, а куда водитель делся, мы сейчас выясним. Старушек видите? – спросила я, и Базаров, посмотрев в ту сторону, куда я ему показала, кивнул. – Парня поделикатнее к ним отправьте! Пусть поспрашивает их, не случилось ли здесь чего-нибудь, а я к пацанам пойду.
– Я с ними сам поговорю! – пообещал Базаров. – Я умею! – И направился к старушкам, а я, глядя ему вслед, подумала: «Да уж! Ты в любую дыру без мыла влезешь! Хоть в игольное ушко! Лицемер!» – И пошла к мальчишкам.
Я подошла к ним, села рядом и поздоровалась. Потом достала из кошелька пятьсот рублей и начала крутить купюру в руках – пацаны смотрели на деньги как зачарованные и ждали, что за этим последует.
– Это сколько же чупа-чупсов на них купить можно! – сказала я. – И чипсов, и колы, и еще на игровые автоматы останется.
– Хорош дразнить! – сказал, по-видимому, главный из них. – Говорите, чего надо!
– А надо мне, ребятишки, чтобы вы мне подробненько рассказали, откуда здесь взялась эта белая «девятка» и куда делся водитель.
– Ну, так бы сразу и говорили! – грубовато заявил он. – Мы уже поняли, что это дело просто так не кончится! Потому тут и остались, чтобы все до конца досмотреть!
– Излагай! – потребовала я.
И мальчишки начали рассказывать, перебивая и дополняя друг друга.
– Мы в этом доме живем и «девятку» эту знаем – на ней один мужик к «голубым» приезжает.
– А сегодня смотрим: незнакомый темно-синий «бумер» приехал и стоит. Стекла у него тонированные, не видно ничего, и не выходил из него никто. Только со стороны водителя стекло приспущено и дым табачный шел.
– Окурки из пепельницы выбрасывал? – быстро спросила я.
– Не! – помотали пацаны головами.
– Навороты или прибамбасы у машины какие-нибудь были?
– Не-а! Классика! – Они опять покачали головами.
– Ну, может, номер запомнили? – с последней надеждой спросила я. – Хоть что-нибудь? Буквы или цифры!
– Да он вроде заляпан был, – неуверенно сказал один из мальчишек. – Да мы на машину и внимания-то не обратили! Думали, ждет кого-то! Тут такое часто бывает! И такие тачки приезжают! – с восторгом сказал он.
– Ясно! – вздохнула я. – На их фоне обычный «бумер» уже не котируется! Ну и что дальше было?
– А тут «девятка» приехала. Мужик оттуда вышел и с заднего сиденья мальца какого-то вынул. Спал тот, наверное, потому что прямо висел у него в руках.
– А тут из «бумера» парень как выскочит! К мужику подбежал и в лицо ему чем-то брызнул. Мужик орать начал как резаный, а парень мальца у него выхватил, в машину вскочил – и ходу!
– Мужик этот орет! За лицо держится! Ну кто-то «Скорую» и вызвал! Она его и увезла!
– Парень этот как выглядел? – спросила я.
Мальчишки переглянулись, и один из них сказал:
– Да парень как парень! В джинсах, рубашке...
– Цвет волос, усы, борода, родинки, шрамы, хромал?.. Что-то необычное в нем было? – спросила я.
Мальчишки помотали головами.
– Да не было! Волосы темные... На носу очки черные...
– Не из кавказцев? – спросила я.
– Не похоже, – покачал головой мальчишка. – А больше мы ничего не запомнили. Да и произошло это прямо мигом!
– Сколько времени с тех пор прошло? – спросила я.
Мальчишки подумали, и их старший сказал:
– Да минут за пятнадцать до того, как вы приехали! – и выразительно посмотрел на деньги в моей руке. – Ну вот! Что знали, то и рассказали!
Я отдала им деньги и попросила:
– Ребята! Только прошу: пиво не покупайте! И сигареты тоже! Ну рано вам еще, честное слово!
– Так мы этим уже давно не увлекаемся, – снисходительно бросил мальчишка. – Что мы, маленькие, что ли?
Они поднялись и ушли тратить деньги, а ко мне подошел Базаров, и мы обменялись информацией – оказалось, что бабульки рассказали ему слово в слово все то же самое.
– Черт его знает, что творится! – бросил Базаров. – С одной стороны, Дениску спасли, а с другой – куда дели?
– Ну, темно-синих «BMW» в городе не так много, – успокоила я его. – Значительно меньше, чем белых «девяток». Вы бы, Виктор Евгеньевич, позвонили Панкратову и попросили его со «Скорой» связаться – ему это будет проще, а нам надо узнать, куда Кривоножкина увезли. Уж очень мне не терпится с ним пообщаться!
Тут у Базарова в кармане зазвонил телефон, и он, взглянув на номер, сказал:
– Легок на помине! – Услышав голос Панкратова, он воскликнул: – Что?! – Я обмерла и с ужасом уставилась на Базарова. Он продолжал спрашивать: – Где?!. Ну и?.. Слава тебе господи! – с огромным облегчением выдохнул он и бросил мне: – Денис нашелся! – а Панкратову сказал: – Шурка, позвони на «Скорую» и узнай, куда отвезли Кривоножкина, которого взяли с Волжской, дом 18. Жду! – Убрав телефон, он сообщил мне: – Сейчас перезвонит!
– Что с ребенком? – спросила я.
– Мужик какой-то позвонил и сказал, что мальчик спит на лавочке в садике больницы. Там его и нашли! Действительно дрых без задних ног, но жив-здоров и без всяких видимых повреждений! – Базаров набрал на сотовом чей-то номер и сказал: – Игорь! Все в порядке! Ребенка нашли! Остальное подробно расскажу, когда приеду!
Он отключил телефон, а я задумчиво сказала:
– Сначала звонила женщина... Потом мужчина, видимо, тот самый, что здесь мальчика у Кривоножкина забрал... Кто же эти неведомые союзники?
– Потом разберемся! – устало сказал Базаров и рухнул на лавку. – Лично я этому парню не то что бутылку, я ему ящик коньяка поставлю! Когда найду, конечно.
– Судя по тому, что он на «BMW» ездит, он его и сам купить может! – заметила я.
Тут Базарову позвонил Панкратов, и Виктор Евгеньевич, вскочив, как подброшенный, заорал:
– Во вторую городскую? В травмопункт? – А потом замолчал, слушая Александра Леонидовича, и, наконец, взорвался: – Отбой! Нет, ну что за день сегодня.
– Что случилось? – спросила я.
– Чего-чего? – огрызнулся он. – Нет там уже Кривого! Шурка позвонил и все выяснил: эту сволочь туда привезли, глаза ему промыли, лекарство закапали, в коридоре посадили, придурки, – зло ощерился Базаров, – сказали, что в милицию позвонят... Милиция приехала, а его и след простыл! – Он повернулся к своим парням и сказал: – Ты, ты и ты. Езжайте туда и выясните все, что возможно. Заплатить надо будет, так не скупитесь. Я все верну. – Парни кивнули и уехали, а Базаров спросил меня: – Что-то я ничего не понимаю! Ну какая корысть этому Кривому, чтобы у Игоря с Томой детей не было?
– Пока не знаю, но для того, чтобы против Дроздова пойти, у Кривоножкина-Друидского должны были быть очень веские причины. Будь он приезжий, мог бы и не знать, с кем связался, но он местный, тем более на телевидении работает, так что представлял, чем ему это грозит, но пошел. Значит, приперло его под самое не могу!
– Либо шантажом заставили, либо чей-то заказ выполнял за большие бабки! – догадался Базаров. – Но кто может быть заказчиком?
– Поработаем – узнаем, – ответила я.
Тут снова зазвонил телефон Базарова, и он, взглянув на номер, сказал:
– Сейчас мы кое-что о Кривом узнаем! – Он включил сотовый: – Слушаю!
Прослушав всю информацию, Базаров разослал людей по домашним адресам Кривоножкина-Друидского и его матери и в казино «Фартовое», где тот обычно играл.
– А Кривой-то, оказывается, азартный человек! – сказал Базаров, отключив телефон. – Да вот только играть он хоть и любит, но не умеет! Часть долгов он заказными передачами и скрытой рекламой погашал, мелкие ему порой прощали, но в последний раз проигрался страшно и все с оплатой тянул – сумма была такая, что ему ее было не собрать.
– Но он ее заплатил? – поинтересовалась я.
– Да, в два приема, – выделил Базаров. – Первую...
– Вчера поздно вечером или ночью, то есть после нападения в театре, а вторую сегодня утром и по времени как раз после похищения ребенка? – спросила я.
– С вами неинтересно, – усмехнулся Базаров. – Вы все знаете!
– Не все! – жестко сказала я. – Пока не все! Но если мы в той ложе, что вы вчера занимали, найдем «жучок», то станет ясно, откуда он узнал о том, что женщинам стало плохо и они решили выйти в фойе. Зайти же в туалет на дорожку – дело совершенно естественное. Виктор Евгеньевич! У вас есть аппаратура по поиску «жучков»?
– А как же без этого? – удивился Базаров. – Конечно, есть!
– Поехали в театр! – сказала я, вставая.
– Сейчас распоряжусь, чтобы нас там технарь ждал, – сказал он, доставая телефон.
Пока мы доехали, специалист Базарова уже прибыл, и мы все вместе вошли через служебный вход. Попытка вахтера остановить нас была пресечена Базаровым на корню:
– Не шуми, дядя! Мы по делу!
– Я сейчас в милицию позвоню! – бушевал вахтер.
– И желательно сразу Твердохлебову! – добавила я. – Он в курсе!
Мы поднялись в ложу, и специалист, совсем недолго повозившись, достал из-под бархатного валика маленький «жучок».
– Вот он!
– Пошли! – сказала я. – Нам здесь делать больше нечего!
По дороге к выходу у Базарова зазвонил телефон, и он, выслушав, выругался:
– Черт! Кривой уехал из больницы на какой-то черной иномарке, которая за ним пришла. Ничего! – угрожающе сказал он: – Ребята его во всех адресах ждать будут, так что никуда он не денется!
– Пустые хлопоты в казенном доме, – уверенно сказала я. – Он понял, что засветился, и лег на дно так, чтобы долго на свет божий не появляться! Не исключаю, что его и в Тарасове-то уже нет!
– Да у него времени-то было с гулькин нос! – возразил Базаров.
– Э, нет! – покачала я головой. – Если он решил уехать из города, то деньгами его тот сообщник, что из больницы увез, на первое время обеспечил. А дальше – дело техники. На вокзале с любым проводником в любом направлении за наличные договорился – вот тебе и все! Или на ближайшей электричке до первой крупной станции, а там пересел – и поминай как звали! – И спросила: – Милиции сообщать будем?
– Нет! – решительно сказал Базаров и с угрозой пообещал: – Я его сам достану!
– Ну-ну! – только и сказала я и пошла к своей машине.
– Вы куда? – тут же спросил Базаров.
– Надо кое-какие предположения проверить, – туманно ответила я.
– Давайте я к вам вечером заеду, и мы обменяемся информацией, – предложил он, и при этих словах его губы сами собой сложились в недвусмысленную улыбку, а глаза маслено заблестели.
– Лучше не загадывать, – с трудом скрывая отвращение, сказала я и пообещала: – Я вам позвоню, если узнаю что-нибудь новое.