Глава 10 Эх, родина…
Первым из подъезда все-таки вышли двое молодцов в наглухо застегнутых пиджаках, деловито оглядевшихся и будто приклеенных к третьему, ТОМУ САМОМУ.
Их патрон, мужчина в черном костюме — больше ничего я на таком расстоянии не разглядела, — сделал рукой нетерпеливое движение, и к его ногам подкатил черный — видимо, под цвет костюма — автомобиль какой-то неизвестной мне марки, но весьма внушительного вида — возможно, даже бронированный. Телохранители распахнули дверцы, и ОН величественно уселся. Дверцы хлопнули, автомобиль мягко тронулся.
— Володя, — почти прошептала я вдруг севшим голосом. — Давай за ними, Володя…
— Только осторожно, не рисуйся, — добавил Алексей. — Таня, это кто?
Я только отмахнулась: потом, потом!
Мне в грудь вливался поток горячего масла. Вот уже оно заполняет всю мою грудную клетку доверху… вот дошло до горла — и остановилось.
Мы ехали на приличном расстоянии от довольно быстро мчавшегося лимузина. На наше счастье, шофер ответственного руководителя не пользовался правом игнорировать правила, иначе мы бы их на своем паровозе непременно потеряли.
— Давай чуть поближе, а? — Голос вернулся ко мне.
— Таня, не надо, — повернулся ко мне Алеша. — Они нас в два счета засекут — и кранты. Ты что вообще делать-то собираешься? На абордаж идти?
— Сейчас, — ответила я. — Дайте мне минут пять…
Глаза мои сами собой закрылись, и я отчетливо «увидела» сквозь сомкнутые веки мчавшийся впереди нас лимузин. Еще усилие — и преследуемый нами автомобиль словно приблизился. Стали отчетливо «видны» затылки шофера, двоих охранников и Очень Важной Персоны. Чем? — мелькнуло у меня в голове. Чем их остановить?
Ответ пришел почти сразу. Я вспомнила, как однажды справился с двумя подвыпившими молодцами мой учитель Чен Чжу: он просто сжал пальцы обеих рук, и…
Не стану распыляться, решила я и мысленно «взяла за горло» водителя.
…Вот он просто крутит шеей: кажется, маловат воротник?
…Вот он уже закашлялся, захрипел… и потерял сознание.
Я открыла глаза.
Лимузин, виляя, затормозил — видимо, сосед шофера дотянулся до педали — и ткнулся в бордюрный камень.
Мы остановились в двух шагах.
— Ребята, быстро, без резких движений — пошли! — выпалила я и почти вынесла Алексея из кабины.
Профессионалов шапками не закидаешь. Разве что ведьмиными?
Подбегаю, встречаюсь глазами с насупленным охранником:
— Что-то случилось? Помощь нужна? («Меня надо слушать!»)
— Да, — неуверенно соглашается серый пиджак. — Водителю плохо стало.
— Так его же на воздух надо! — взволнованно хватаю телохранителя за кисть… Есть! Он — мой.
— Помоги, Глеб! — просит «мой» напарника.
— Боря, ты уверен… — начинает тот, но умолкает на полуслове: я уже успела заглянуть ему в глаза.
— Давайте, дружочки мои, — неожиданно льет воду на мою мельницу «черный костюм». — Надо его в чувство привести и ехать, пока не опоздали!
С этими словами осанистый моложавый сановник выволакивается из машины и даже помогает извлечь из нее полузадушенного шофера.
Когда все они склонились над распростертым прямо на тротуаре телом, я сжала зубы, глубоко вздохнула и… «глушанула» всех.
— Парни, быстрее! — воскликнула я и первой метнулась к падающим пассажирам «членовоза».
Мы с Алешкой воспользовались штатными наручниками, Володя за последние дни наловчился вязать руки-ноги, так что с обработкой наших пленных проблем не возникло. Мы побросали их в кузов «КамАЗа», я забралась к «пациентам», а парни ринулись по машинам.
«Членовоз» мы оставили в каком-то тупичке, а сами начали колесить по городу.
Алексей с Володей искали, где бы понезаметней освободиться от лишнего груза, а я тряслась в кузове и работала с «клиентами».
Перво-наперво следовало «отретушировать» им память. В принципе, это дело не очень сложное, если человека специально не программируют на противостояние подобным воздействиям.
Шофера я обработала легко и надежно: он просто уснул на много часов, и разбудить его раньше будет практически невозможно.
Потом настал черед тезок великих святых, выбравших не столь праведную жизненную стезю.
Первый охранник был совсем зеленым. Даже далеко лазить не надо — просто удалить маленький кусочек памяти — от хрипов водителя до нашего появления в поле зрения. Ну, Танюша… р-раз! Все, тоже проспит часа два, если пушкой будить не станут.
А вот второй оказался гораздо опытнее. «Туман» на входе в его сознание я «пробила» лишь с четвертого раза. Но и там не получилось так быстро и легко, как с первым телохранителем.
Я только-только начала соображать, что к чему у него в мозгах, когда тело ощутило изменение: мы остановились.
— Таня! — услышала я Лешкин голос и открыла глаза.
— Что?
— Далеко еще кататься-то? Место вроде тихое. Как там у тебя?
— Выносите шофера и вот этого. Они нам теперь не враги… часов на пять-шесть. А потом куда-нибудь приткнитесь, на ходу работать невозможно!
Две-три минуты — и я опять «продираюсь» сквозь кем-то возведенные «укрепрайоны» в мозгу телохранителя.
Одна из неприятных сторон моего ремесла — необходимость периодически копаться в чужом мозгу, как в грязном белье. А этого не избежать, если «удалить» мешающие воспоминания не удается с первого раза. Тут приходится подсовывать человеку фальшивую память, а как это сделать, если не знать хотя бы в общих чертах его жизнь?
Мой «крепкий орешек» оказался бывшим боксером, которого однажды очень надолго послали в нокаут. И с тех пор у него время от времени случались потери сознания, о которых он, разумеется, умалчивал, чтобы не потерять работу.
Узнав это, я мысленно перевела дух и уже спокойно заменила истинные воспоминания поддельными — об очередном приступе с «потерей сознания и памяти» на предшествующие ему события.
Скоро мы остановились, и ко мне под тент опять влез Алексей.
— Охранник готов, — ответила я на его немой вопрос. — С ЭТИМ сейчас будем разбираться…
ЭТОТ лежал навзничь со связанными конечностями в глубоком наркозе — я постаралась, когда еще мы их всех загружали в «КамАЗ».
— Давай-ка хоть поглядим, кого ты подцепила, — сказал Лешка и принялся обследовать уже не столь черный костюмчик нашего главного пленника.
Алексей обнаружил только носовой платок и служебное удостоверение с надписью «Генеральная прокуратура», раскрыл его, присвистнул и передал мне.
Я заглянула в удостоверение и тоже присвистнула. Ничего не соображаю в политике, но ЭТА фамилия даже мне известна.
«Что ж, тем более надо очень постараться, дорогая Ведьма», — сказала я себе, а потом обратилась к своему верному другу:
— Попробую из него вытянуть что-нибудь о наших. По-моему, он все знает… А мы сами-то где?
— Мы на стоянку заехали, — сообщил Алеша. — Народу нет, работай спокойно. Я посижу рядом?
— Валяй, — разрешила я и взялась за виски высокопоставленного работника прокуратуры.
У него очень много друзей, сразу поняла я. И среди этих друзей есть такие, которые знакомы и с Копченым, и с Бритым, и с людьми посерьезнее.
В его памяти то и дело мелькали какие-то красотки в облегающих платьях, либо с глубоким декольте, либо с разрезом до пояса. Дамы щеголяли преимущественно в красных платьях, а над ними почти всегда реял российский орел или российский же флаг.
Очень часто вспыхивали огни каких-то ресторанов, явно не отечественных.
И всюду мелькало оружие: россыпью и в ящиках, ворохом лежащее в каких-то подвалах и тщательно упакованное. Потом эти упакованные в аккуратные коробки изделия везли куда-то на поездах, на самолетах, на кораблях, на легковушках… и грузовиках!
Я «ухватилась» за первый же мелькнувший в его воспоминаниях фургон и начала «разматывать» всю автотехнику, к которой имел отношение мой драгоценнейший работник прокуратуры. Сам собой «включился» мой внутренний портрет Олега — пропавшего напарника Лешки.
Я рылась, рылась в памяти неподвижно лежавшего человека, чувствовала, что ответ на главный мой вопрос где-то рядом… но не могла найти ту единственную машину.
«Еще немного — и я не выдержу», — мелькнула усталая мысль. Ведьма — это вам не автомат… Калашникова…
Опыт подсказывал: искать по машинам бесполезно. Тогда где же? Где?..
Извечная загадка детектива: где?
Я перестала «вылавливать» грузовики, немного расслабилась — и в то же мгновение «увидела» лицо Олега!
Он и еще двое мужиков — в комнатенке без окон. Спальня? Ладно, черт… Как до них добраться? Так… так… ясно. Охрана? Двое…
А теперь — безжалостно уничтожаем все воспоминания о том, кто такие Олег и его команда, кто такие мы, где он нас видел… Если я в спешке не очень аккуратно все устрою — не беда, максимум — не поспит ночку-другую, и то вряд ли: других забот у него хватает. И вообще — пусть спасибо скажет за вежливое обращение!
…Я вышла из контакта. После своеобразного интервью с главой какой-то, видимо, очень мощной мафиозной группировки заметно кружилась голова. Зрение работало на автопилоте, и перед глазами почему-то крупно возникло удостоверение пленного с золотым орлом на обложке. Ах, орлуша, орлуша, большая ты стерва…
— Ну, как? — не утерпел Алексей.
— Едем за нашими, — улыбнулась я. — Только надо будет еще парочку стражей законности прихлопнуть.
— Мелкое дело! — обрадованно заулыбался Алексей. — Прихлопнем! А где они?
— Спроси чего-нибудь полегче! Что я, все улицы в Москве знаю? Покажу, как доехать!
Мы высадили последнего члена свиты Большого Начальника в каком-то скверике, аккуратно пристроив его на скамейку. Тут он и очухается в свое время.
Потом я наконец-то перебралась в кабину и в двух словах рассказала ребятам об «увиденном» в памяти любителя орлов и автоматов.
— С-суки! — с чувством процедил Володя.
— Да-а, — сказал Алексей.
На этом обсуждение разведданных закончилось.
Как утверждало мое чутье, нам нужно было довольно долго ехать по одной улице, и я немного расслабилась, приходя в себя от перегрузки. Захотелось прикоснуться к моим гадальным костям, и я не стала отказывать себе в этом маленьком удовольствии.
Кости проявили недюжинную дальновидность и хладнокровие.
8, 19, 33.
«Достигнув вершины, не забывайте, что вы над бездной».
Ну, до вершины мне, положим… Хотя в любом случае расслабляться не следует.
Мы еще немного покружили по городу и остановились у обычной серой панельной коробки — даже не помню, сколько там было этажей. Я соответствующим образом «накачала» нашего прокурора, потом перевела его из летаргического в просто полусонное состояние и привела в порядок малость запылившийся костюмчик пленного.
Покончив с одеждой, я критически осмотрела лицо ответработника (ибо все ведь должно быть прекрасно в человеке, а за душу, мысли и одежду можно уже не беспокоиться) и осталась довольна: несмотря на измененное состояние сознания, мужик смотрел орлом — любит, любит он, видать, этих пернатых хищников!
Мы с Алексеем пропустили «черного орла» вперед и вошли в подъезд вслед за нашим проводником — точнее, полупроводником: я тоже кое на что сгодилась при разработке маршрута!
Путь до третьего этажа, как и следовало ожидать, оказался недолгим. «Орел», действуя под моим чутким руководством, позвонил.
Из-за обитой темно-коричневым дерматином двери донеслось осторожное:
— Кто там?
— Свои, — пробасил «орел» по моему сценарию. Я, стараясь «не отпустить» нашу важную птицу, поддакнула невидимому собеседнику: «Свои. Открывай!»
Дверь распахнулась, обнаружив свою металлическую сущность. Мы с Алексеем аккуратно предъявили наши удостоверения, а я мысленно приказала: «Не сомневайся, все в норме. Мы — свои».
На лице угрюмого плечистого стража явно отразилось чувство собственной значительности, он уступил дорогу, и мы шагнули за порог.
Узилищем для наших земляков стала обычная малогабаритная квартира ухудшенной планировки — с одной спальней без окон. Кроме впустившего нас, в этой маленькой тюрьме находился еще один надзиратель, такой же крупногабаритный, как первый. Он тоже покорился властному взгляду начальства, подкрепленному моим безмолвным внушением.
Мы прошли через комнату и остановились у очередной мощной двери. Я попыталась, не прерывая контакта теперь уже с тремя потенциальными противниками, «докричаться» до наших узников, но, кажется, не слишком преуспела в этом.
— Отопри, — буркнул «орел». — Как там они у вас?
— Да ничего, — пожал плечами охранник, впустивший нас в квартиру, и загремел связкой ключей. — Тихие стали…
Заскрипели петли. Дверь была не слабее входной — тюрьма, да и только.
В «темнице» сидели трое: Олег и двое шоферов. Все вскочили, но, к счастью, ртов не раскрывали.
— На выход, — ухмыльнувшись, приказал второй охранник.
Узники стали робко покидать свою тюрьму…
И тут я отвлеклась: что вы хотите? Ведьма — тоже человек!
Раздался лающий голос первого охранника, в котором проснулись профессиональные инстинкты:
— Руки за голову все, живо!
Но мы — Алексей, Олег и я — среагировали быстро и адекватно. Я пригнулась и сбила с ног еще не опомнившегося «орла».
Парни схватились каждый со своим охранником.
Алексей сразу выбил у противника пистолет, а Олег не дал своему бывшему надзирателю обнажить оружие.
«Выключив» нашего «полупроводника», я сначала помогла ближнему, то есть Олегу, уложить его противника, а потом мы уже почти спокойно общими усилиями скрутили второго охранника.
…После этого начались приятные события.
Мы крепко обнялись со спасенными, отправили их порадовать дожидавшегося в машине Владимира, а сами водворили в «камеру» бывших тюремщиков и их предводителя — пускай поскучают немножко! Всех троих я напоследок еще раз обработала по-своему, чтобы не опасаться различных неприятностей вроде кровной мести.
В кузове «КамАЗа», пока Володя добирался до места стоянки второй нашей машины, спасенные поведали нам историю своего пленения.
Собственно, особых историй бывшим узникам рассказывать не пришлось. Уже груженную, их машину остановили гаишники, потребовали документы, а потом заставили показать товар. Там, в кузове, их и взяли.
На второй день пленники попытались освободиться, но из этого ничего не вышло, если не считать нанесенных узникам за время неудавшейся «революции» легких увечий.
«Важную птицу» они увидели только сегодня — Олег сгоряча подумал даже, что это наш с Лешкой общий начальник. Никаких разговоров о целях похищения и об их дальнейшей судьбе надзиратели не вели. Обращались, правда, сносно: кормили-поили, после подавления «мятежа» не били. Страдали наши ребята в основном от летней московской духоты — еще бы, в каменном-то мешке без окон!
…За разговорами до тихой автостоянки доехали, кажется, в один миг. На «военном совете» было решено не возвращаться в квартиру от греха подальше, а сразу двинуть домой.
Мы расселись по машинам — второй «КамАЗ» оказался в полном порядке, даже с запасным баком топлива — и двинули на выезд.
Начало дороги домой прошло в молчании: первая радость миновала, теперь каждый радовался внутри себя.
Едва мы тронулись в обратный путь, я не преминула еще разок метнуть гадальные кости.
Выпало: 36, 5, 14.
«Возвращение, удовлетворение желаний».
Я невольно вздохнула с облегчением и попыталась расслабиться — но тщетно: в голову так и лезли мысли о только что случившемся.
Промучившись минут пятнадцать, я мысленно плюнула и принялась глазеть по сторонам, пробуя отвлечься.
Мы ехали по оживленной трассе с приличной скоростью. Второй грузовик шел следом, не отрываясь от нас, и было чертовски приятно все время помнить об этом…
— Знаешь, я толком так ничего и не поняла, — ни с того ни с сего призналась я Алексею.
— Ты о чем? — тоже не понял он, поворачивая ко мне все еще озабоченное своими мыслями лицо.
— Да о нашей истории, — пояснила я. — За кем мы гнались? С кем воевали? Как своих нашли? Вроде все прошло удачно, но как это у нас получилось — ума не приложу… Да еще обида берет за державу: сколько ведь народу гибнет из-за таких вот «стражей закона»?
— Не бери в голову, — положил мне руку на колено мой добрый друг. — Я тоже по жизни не во всем разобрался, да и не имею уж очень большого желания — старый уже стал… Ты вот, например, знаешь, как работает телевизор? Во всех подробностях?
— Нет, конечно.
— То-то. А когда изображение портится, ты что, начинаешь про электромагнитные волны да ионизацию атмосферы вспоминать? Нет, ты крутишь комнатную антенну, а то и просто лупишь по агрегату ладонью. И если «картинка» улучшается — тут же забываешь о недавнем затруднении. Сейчас ведь какая жизнь пошла? — продолжал Алексей раздумчиво. — Ни на кого надежды нет, разве только на самых близких друзей и родных, да и то не на всех. Кому ты нужен-то больно, человек? Добился чего-то — ну и радуйся. Вот я и спрашиваю: дело мы сделали?
— Сделали, — кивнула я, улыбаясь.
— Тогда есть повод веселиться! Песни петь, а? Давай-ка дернем — про муху!
И мы дернули:
Муха, моя муха, нашепчи мне в ухо,
Что не все так глухо, как в танке.
Вот пройдет чернуха, и начнется пруха,
И пойдем за пивом — и к Таньке!
Алешка обнял меня, а я его, и мы грянули еще разок:
Вот пройдет чернуха, и начнется пруха,
И пойдем за пивом — и к Таньке!
Жить было наслаждением…
Назад: Глава 9 Первый российский вопрос
На главную: Предисловие
