Глава 9
Не стану рассказывать о том, сколько времени ушло у нас на погоню и как нам с Кирьяновым все же удалось прижать машину беглеца к обочине. Скажу лишь, что особого труда сделать это не составило, так как за рулем сидел… Ну, чайником его, конечно, не назовешь, но до водителя-профессионала ему далеко. В общем, тягаться с нами этому парню не стоило даже и пробовать.
Едва только Володька притормозил свой автомобиль, я сразу же выскочила из него и поспешила к машине беглеца. Из нее уже торопливо выбирался Иванников. Причем он так матерился, что уши, как говорится, вяли. Вот это да! Куда подевалась недавняя молчаливость?
Заметив меня, мужчина спрыгнул в кювет и побежал в сторону небольшой лесополосы, раздвигая перед собой руками высокую траву. Иванников явно не собирался сдаваться без боя, а потому старался выбирать для себя такой путь, где требовались недетские усилия для преодоления препятствий — лежащих поперек пути коряг, веток деревьев, зарослей крапивы… Он-то был уверен, что ему все это по плечу, но, видимо, не рассчитал свои силы: то и дело падал и еще больше нервничал. Я же, напротив, весьма успешно справлялась с препятствиями и уже через пару минут оказалась за спиной у горе-беглеца.
— Может, хватит уже играть в кошки-мышки, — громко окрикнула я мужчину. — Должны понимать, что выхода у вас нет.
— Ха, ты сначала попробуй одолей, а там и поговоришь, — огрызнулся он мне в ответ и, резко развернувшись, приготовился отражать нападение, будучи уверенным в своем превосходстве. К тому же он прекрасно видел, что мужчины отстают, а значит, считал, что помочь мне некому.
Ему было невдомек, что я сама неплохо владею приемами карате. Впрочем, скоро он вынужден был узнать об этом.
Иванников предпринял попытку напасть на меня первым. Я ловко увернулась и сразу же ударила мужчину коленом в живот. Иванников болезненно взвыл и скорчился в две погибели. Я бросилась к нему, намереваясь схватить его за руки, но он тут же выпрямился и отскочил назад. Затем Иванников глубоко вздохнул и вновь кинулся на меня, но теперь он следил за моими действиями внимательнее, увидев во мне достойного соперника.
Не давая мужчине возможности сориентироваться, я решила наконец взять ситуацию в свои руки и, быстро извернувшись, нанесла удар ногой по его грудной клетке. Не в силах выдержать такой боли, Иванников злобно взвыл и повалился на землю. Теперь мне оставалось лишь скрепить его руки наручниками и дождаться прибытия подкрепления.
— На вашем месте я бы не пыталась убежать, — заметила я, надевая наручники.
Не знаю уж, насколько правильно понял меня Виктор Викторович, но до появления Кири он так и не предпринял ни одной попытки бежать.
Должна признаться, мне даже показалось, что Иванников раскаивается в содеянном. Вполне возможно, что его посетили высокие мысли о смысле жизни. По крайней мере, так можно было подумать, глядя на его задумчивое, просветленное лицо. Мне стало даже немного жаль его.
* * *
— Ну вот мы и поймали твоего убийцу, — стряхивая с брюк прицепившиеся к ним колючки и ветки сухой травы, радостно заметил Кирьянов. — Дело почти сделано.
— Не думаю, — весьма уныло ответила я. — Вдруг Иванников не выдаст своего нанимателя, то бишь заказчика? А меня куда больше интересует он. Прямых улик нет, так что здесь вся надежда на Иванникова.
— А почему ты решила, что Иванников не выдаст заказчика? — выпрямляясь, спросил у меня Кирьянов. — С чего бы ему это скрывать?
— Не знаю, — пожала плечами я. — Мне почему-то показалось, что с этим самым заказчиком или заказчицей у него какие-то особенные отношения. Я ни на чем не настаиваю, просто так кажется. Женская интуиция.
— Вместо того чтобы гадать, лучше бы поговорила с ним сначала, — с укором заметил Володька. — Попытка не пытка.
— Ты прав, — согласилась я с ним. — Прямо сейчас этим и займусь… Если ты не против, конечно, — вспомнив, что Иванников уже сидит в «уазике» Кири, добавила я.
Киря ничего не ответил, равнодушно махнул рукой в сторону машины и направился к курящим подчиненным.
Дойдя до машины, я сказала ребятам Кири, которые остались присматривать за задержанным, что хочу поговорить с ним, и, не услышав возражений, забралась в «уазик». По-моему, менты согласились бы с любым, даже откровенно бредовым моим предложением. Они были уверены, что на все, что я делаю, есть санкция Кири.
Иванников немного удивленно, но все же со злостью посмотрел в мою сторону и демонстративно отвернулся, давая понять, что не желает иметь со мной никаких дел. Я несколько минут помолчала, решая, с чего именно мне начать нашу беседу. В конце концов я произнесла:
— Вам известно, сколько лет вы получите за совершенное преступление?
— Благодаря вам, по всей видимости, немало, — усмехнулся в ответ мужчина.
— Не желаете скостить себе срок? — пристально глядя на него, спросила я.
— Чистосердечным признанием, что ли? — ехидно откликнулся Иванников. И тут же добавил: — Черта с два.
— Как хотите, это ваше право, — намеренно равнодушно заметила я. — В таком случае объясните, что заставляет вас покрывать заказчика? Чем вы ему так обязаны, что согласились загубить собственную жизнь?
— Это вас не касается, — почему-то взорвался Иванников. — Если я так сделал, значит, было нужно. И отстаньте вы от меня со своими дурацкими вопросами. Я ничего говорить не стану. Доказали мою вину — сажайте, но в душу не лезьте.
— А я никуда и не лезу, я просто хочу, чтобы все было по справедливости и…
— Справедливости? — зло протянул Иванников, и лицо его покраснело. — Так вы еще и о справедливости рассуждаете. Вы… Да вы… Ради лишней звездочки вы любого готовы посадить.
Последнее оскорбление очень сильно задело меня.
— Рассуждайте, как хотите, — эмоционально произнесла я в ответ. — Только наша работа в том и состоит, чтобы упекать таких вот, как вы, умников, за решетку. И не думайте, что заказчице преступления долго гулять на свободе. Рано или поздно мы ее найдем. И скорее рано, чем поздно. Ваша помощь нам и не потребуется.
— Ну и пошла к черту, — рявкнул на меня Иванников и, отвернувшись, тихо буркнул: — Овца.
Я заставила себя промолчать. Сознаюсь, это далось мне нелегко. Выбралась из машины, несколько раз глубоко вздохнула. Свежий утренний воздух повлиял на меня успокаивающе. Тут подошел Киря.
— Как успехи? — поинтересовался он.
— Какие, к черту, успехи, — откликнулась я. — Этот Иванников обозвал меня, как хотел, и успокоился. Не желает говорить.
На самом деле Иванников, конечно, не обозвал меня так, как хотел бы, но очень уж хотелось пожаловаться.
— А ты расстроилась, — усмехнулся Киря. Он растянул губы в широкой улыбке и, по-дружески обняв меня за плечи, притянул к себе. — Эх, Татьяна, Татьяна. Когда ты только научишься пропускать мимо ушей всякие там оскорбления? Пора бы давно запомнить, что ты самая лучшая и незаменимая, а на остальное…
— Тьфу, — сплюнув в сторону, как всегда любил делать Киря, когда совсем выходил из себя, и махнув рукой, произнесла я.
Теперь уже мы оба засмеялись и, взявшись за руки, побрели к машине Володьки.
…Сразу после того, как мы с Кирей доставили Иванникова в отделение милиции и препроводили в кабинет, состоялся допрос по всем правилам. И Володька, и я из кожи вон лезли, чтобы выбить из мужчины признания относительно заказчика преступления, но тот упорно стоял на своем: «Не скажу, не знаю, отстаньте». Чего мы только не делали, но Иванников ни в какую не сдавался, продолжая молчать. В конце концов пришлось его отправить в камеру, так и не получив результата. Не прибегать же к средневековым пыткам.
— Ну, что думаешь делать? — сразу после того как Иванникова вывели из кабинета, спросил у меня Володька.
Интересная постановка вопроса! Вообще-то я уже достаточно сделала. Ему тут преступника, можно сказать, на блюдечке преподносят, а он еще и недоволен. Похоже, разговорить Иванникова — моя задача.
— Еще не знаю, — честно ответила ему я. — Четкого плана у меня нет, есть только одно предположение.
— Могу я узнать какое?
— Может, я и не права, но мне почему-то кажется, что заказчица — это какая-то родственница Иванникова, — вздохнув, призналась я. — Или возлюбленная, хотя в это я, признаюсь, не особенно верю. Не тот он человек, что на убийство пойдет ради любимой женщины. А вот ради дочери…
— Так у него же нет детей, — спохватился Володька.
— То, что они не указаны в паспорте, еще не говорит об их отсутствии, — заметила я. — Он немолод, наверняка парочка внебрачных ребятишек наберется.
— Хочешь попробовать их поискать? — полюбопытствовал Володька.
Я кивнула, попросила Кирю позвонить мне, если Иванников вдруг что-то согласится рассказать, сама вернулась в машину и, заведя ее, направилась к дому нашего задержанного. Мне хотелось еще раз пообщаться с той соседкой, которая могла бы рассказать что-нибудь о женщинах Виктора. Иного способа получить информацию о внебрачных детях я просто не видела.
Хорошо зная дорогу до дома Иванникова, я без лишних проблем добралась до нужного места и, припарковав машину по соседству с каким-то магазином, поспешила к уже известной двери. Дойдя до нее, решительно надавила на звонок и стала ждать, когда мне откроют. Наконец за дверью что-то зашебуршало, и знакомый мне женский голосок спросил:
— Кто там? Что надо?
— Из милиции, — коротко ответила я. — Я к вам уже приходила.
Дверь сразу же открылась, и я опять увидела ту же неприятную женщину. При виде меня она устало вздохнула и деловито спросила:
— Ну что еще? Я вам вроде бы все сказала, больше не знаю ничего.
— Извините, если отвлекаю вас от домашних дел, — решив хоть как-то умаслить женщину, произнесла я. — Но такая уж у меня работа. Я не отниму у вас много времени.
— Ладно, проходите, — смилостивилась соседка и посторонилась, пропуская меня в дом.
Проводив меня до зала, она усадила меня на диван, покрытый старым пледом, сама села рядом и, сложив руки на коленях, приготовилась слушать. Я не заставила себя ждать.
— Вы давно знаете Иванникова? — поинтересовалась я.
— Сколько тут живу.
— А сколько вы здесь живете?
— Да с детства, — ответила женщина. — Так что Иванников ваш на моих глазах вырос.
— Замечательно, значит, вы о нем многое знаете, — обрадовалась я, но соседка тут же строго заметила:
— Я в чужую жизнь не лезу.
— Я этого и не говорю, просто надеюсь, что вы человек наблюдательный и, следовательно, замечали, как и чем жил ваш сосед, — улыбаясь, проговорила я.
Соседка сдвинула брови к переносице.
— К чему вы клоните? — недовольно спросила она.
— Хорошо, не стану более ходить вокруг да около, — заметила я. — Сразу скажу, что меня интересует только один вопрос: есть ли у вашего соседа внебрачные дети?
— Есть, — даже не задумываясь, ответила соседка. — Девочка. Сейчас ей пятнадцать или шестнадцать лет.
— Возможно, вы знаете, почему Иванников не женился на ее матери? — Я была уверена, что и об этом соседке известно.
— Она сама не захотела. Встречаться — встречались, а потом ей подвернулся какой-то богатенький франт, обвела она его вокруг пальца, сказав, что ребенок — его. Тот на ней женился, и они сразу уехали.
— И вы больше не видели ни ее, ни девочку?
— Почему же, видела. Прожила-то эта шалава с богатым мужиком недолго. Он ее через год выкинул, и она опять в Тарасов вернулась. Вновь с кем-то сошлась.
— А что же Иванников? Он не пытался вернуть дочь?
— Зачем? Какому мужику такой багаж нужен? Ему и одному неплохо жилось. Он после той девки еще кучу переменил, что ни неделя, то новая. Ни одна надолго не задержалась. Последний год только, когда приболел… Ну… — женщина как-то смущенно отвела взгляд. — Вы понимаете, по мужской части.
— Понимаю, — чтобы более не смущать ее, кивнула я.
— Девки кончились. Тогда-то он про ребенка и вспомнил. Ко мне приходил, спрашивал, может ли усыновить дочь. А моя дочь как раз — адвокат, так я у нее консультировалась. Оказалось, что через столько лет сделать это совсем непросто.
— И чем все закончилось? — полюбопытствовала я вновь, надеясь, что меня просветят и в этом вопросе.
Увы, женщина только пожала плечами и добавила:
— Не знаю. Вроде встречается с какой-то девчонкой, подарки ей покупает. Больше не знаю ничего.
— Что ж, тогда еще один вопрос, — немного подумав, сказала я. — Вы знаете имя дочери Иванникова и фамилию ее матери?
— Имя девочки знаю, — кивнула соседка. — Катя ее зовут. Мать — то ли Надя, то ли Настя. Фамилии не помню, хоть и слышала. Но зато знаю, где живут, кстати, в нашем районе.
— Описать сможете? — сразу спросила я.
Соседка опять кивнула и принялась мне объяснять, как найти квартиру, где живет дочь Иванникова. Я молча выслушала ее, поблагодарила за помощь и поспешила в свою машину. В голове у меня крутилась масса различных мыслей, причем большинство из них были обращены на решение одного вопроса: может ли быть заказчицей дочь Иванникова? Если да, то что такого могла ей сделать Прокопчук или Дрягель, чтобы девушка пошла на убийство?
Между тем, в два счета добравшись до нужного дома, я на лифте поднялась на пятый этаж, надавила на дверной звонок и, решив положиться на случай, стала ждать, когда мне откроют.
Очень скоро из квартиры донеслись шаги, а затем и вопрос:
— Кто там?
— Милиция, — коротко ответила я.
На минуту воцарилась тишина.
— Открывайте, — приказным тоном произнесла я. — Разговор есть.
На этот раз дверь все же открыли, и я столкнулась взглядом с совсем юной девицей. В мужской клетчатой рубашке и темно-синих джинсах, на ногах — мягкие белые кроссовки. Видимо, девушка собралась куда-то выйти. Волосы у девчушки были коротко стрижены и просто зачесаны назад, хотя при ее широком лбе это противопоказано. В целом же она производила довольно приятное впечатление.
— Ты — Катя? — Я решила обращаться к девушке на «ты».
— Ну я, а что? — вызывающе глядя на меня, поинтересовалась та.
— Я бы хотела поговорить с тобой о твоем отце, — внимательно следя за реакцией девушки на мои слова, произнесла я. — Его только что задержали по подозрению в убийстве.
— Ну и что? — видимо, не находя в сказанном ничего страшного для себя, язвительно переспросила девчушка. — Мы с ним никогда не жили и жить не собираемся.
— Неужели вам совсем не жаль его? — удивилась такому цинизму я.
— Ничуть, — так же равнодушно ответила девица.
Я решила огорошить ее неожиданным вопросом, дабы выбить из колеи и понаблюдать за реакцией. Вдруг что и выйдет из этого?
— Вы знаете Евдокию Владимировну Дрягель?
— Я? — почему-то растерялась девица, и на щеках ее появился легкий румянец. Такого вопроса вот так, с ходу, девушка никак не ожидала.
— Ну не я же, — усмехнулась я, мысленно отметив про себя, что, услышь Катя это имя впервые, она так бы не отреагировала. Следовательно, можно предположить, что Дрягель она знает. Интересно, сознается ли в этом.
— Ну так что, знаете или нет? — внимательно глядя на девушку, повторила свой вопрос я.
— Нет, не знаю, — встряхнувшись, ответила та.
Я ей, понятно, не поверила, а потому спросила:
— Хотите, прямо сейчас позвоню ей и проверю?
Поняв, что обмануть меня ей не удалось, Катя недовольно сморщила свой маленький носик и нервно забегала глазками по сторонам, не зная, как поступить. Я же продолжила психологическое воздействие.
— Какие у вас с ней отношения? И что вас вообще связывает?
Вместо ответа на эти мои, в общем-то, спонтанные вопросы девица натянуто улыбнулась и, отстраняясь от двери, предложила заискивающим тоном:
— Вы бы прошли. Неудобно разговаривать вот так, на пороге.
Я, как последняя дура, клюнула на эту ее уловку и, ничего не подозревая, проследовала в квартиру, ожидая, что Катя войдет следом. Но не тут-то было: девица и не собиралась заходить. Наоборот, пулей выскочила из квартиры и со всех ног кинулась вниз.
— Черт! — поняв свою оплошность, выругалась я и бросилась ее догонять.
Мы выбежали из дома и помчались по улице. Катя то и дело оборачивалась, не зная, как от меня отвязаться. Затем, видимо, решила свернуть туда, где легче скрыться, но ошиблась и сама загнала себя в тупик, точнее, в маленький дворик с единственным выходом. Тут я уже притормозила и победно улыбнулась бросающей на меня убийственные взгляды девушке.
— Все равно не поймаешь, — огрызнулась девица, доставая маленький складной ножичек.
— Не дури, — выставив руку вперед, предостерегла я. — Это может плохо кончиться для тебя самой.
— Это мы еще посмотрим, — огрызнулась Катя, видимо, уверенная в своем превосходстве.
Она даже рискнула напасть на меня первой, и благодаря изворотливости и изящности телосложения ей удалось избежать моего ответного удара, хотя и не получилось задеть меня лезвием. Не давая девочке возможности сориентироваться, я решила, наконец, взять ситуацию в свои руки. Быстро извернувшись, нанесла удар ногой по кисти руки девушки, в которой та держала нож. Лезвие с лязгом упало на асфальт.
Таким образом, мы оказались на равных. Впрочем, девицу это нисколько не смутило: она лишь злобно покосилась на меня, а потом, сделав вид, что собирается нападать, в последний момент поменяла тактику и шмыгнула мимо, в сторону выхода.
Все во мне закипело — какая-то малявка заставляет бегать за собой по всему городу. Окончательно разозлившись, я кинулась вдогонку, теперь уже зная, что непременно ее настигну — в те моменты, когда я выхожу из себя, шутки со мной плохи.
Оказавшись вновь на улице, Катя хотела тормознуть машину, но неудачно. Девица вынуждена была спасаться при помощи собственных ног. Бежала она очень быстро, однако чувствовалось, что девушка устала. Скоро она начнет сдавать позиции. Этим я и воспользовалась — намеренно не давала ей сбавить скорость. Через пару минут Катя окончательно запыхалась. Вот тут-то я ее и поймала, схватила сзади за руку и резко потянула на себя.
Зная, что от девочки можно ожидать всего, чего угодно, я тут же подтолкнула Катю к забору и прижала ее к нему спиной. Девушка потеряла возможность пошевелить рукой или ногой, а я слегка расслабилась и перевела дыхание. Катерина же, сделав пару попыток высвободиться, но поняв, что это бесполезно, на минуту притихла, а потом смачно плюнула мне в лицо. Окончательно выйдя из себя, я не стерпела и так врезала ей по лицу, что из носа девочки потекла кровь. Но Катя лишь отвернулась в сторону и, будто она, а не я, одержала победу, усмехнулась.
Тем временем я одной рукой стянула с себя ремень и принялась связывать им руки девушки. Та покорно стояла, не издавая ни звука. Когда же Катя наконец оказалась связанной, я на пару шагов отошла от нее, взяла за плечо и дала знак, чтобы она следовала вперед. Необходимо было отвести ее к машине, доставить в отделение милиции к Кире и уже там допросить.
В общем-то, можно сказать, что мне повезло: девица кинулась бежать из квартиры и тем самым выдала себя. У меня уже не оставалось сомнений, что она имеет какое-то отношение к преступлению. Но какие именно мысли ее посетили и заставили так прореагировать? Пока это оставалось загадкой.
Приняв решение отвести девицу к машине, я повернулась к Кате и внимательно посмотрела в юное лицо, пытаясь понять, о чем думает девушка. Она стояла с гордо поднятой головой, выпрямив спину.
Столкнувшись же с моим взглядом, девушка злобно прищурилась, но, долго не выдержав, опустила глаза, прекрасно поняв, что я разгадала ее планы. Теперь сопротивление было бесполезно. Я подтолкнула Катю к выходу из дворика. Мы быстро и беспрепятственно преодолели путь до моей машины, я усадила девушку на сиденье, на всякий случай прицепила наручниками к дверце и села сама.
Почти в ту же минуту я услышала тяжелый стон.
Повернув голову в сторону девочки, я увидела, что она плачет. Причем не так, как это обычно делает попавший в безнадежную ситуацию человек, а как сильный мужчина, всеми силами сдерживающий эмоции, которые, независимо от его воли, все же берут верх. Катя не хотела плакать, она противилась этому, но слезы все равно катились из глаз и крупными каплями капали ей на колени. Стыдясь их, девочка пыталась спрятать лицо, но я все же повернула его к себе и, посмотрев в глаза девушке, сказала:
— Вот это уже хорошо — человек должен плакать. Особенно когда это позволяет сбросить груз с плеч и души. Не стесняйся, увидишь, это поможет.
Но словно назло мне, Катя еще пару раз хмыкнула, и уже в следующую минуту ее глаза были совершенно сухими, а взгляд — прямым и злобным.
— Дикий, злобный щенок, — произнесла я, повернула голову в сторону дороги и облегченно вздохнула — самое сложное теперь позади.
* * *
На следующий день мы с Кирьяновым сидели в его кабинете и мирно беседовали, попивая приготовленный его помощником кофе.
Допрос дочери Иванникова завершился, да и сам мужчина вызвался все рассказать, едва только узнал о том, что его дочь задержана. Несмотря на то что Иванников пытался взять вину на себя, безостановочно врал, запутать нас ему так и не удалось. Теперь мы твердо знали, что Катя и была заказчицей убийства Евдокии. Она призналась в этом, надеясь на то, что ей это действительно зачтется. Она рассказала и о том, почему решила убить женщину.
Причина оказалась банальна до глупости. Война в Ираке, терроризм, экологические катастрофы кажутся молодежи ерундой по сравнению с такой проблемой, как разбитое сердце.
Все обстояло следующим образом. Евдокия Дрягель, не будучи еще женой Сергея Павловича, встречалась с молодым человеком, в которого была влюблена — а скорее ей так просто казалось — дочь Иванникова. Евдокию не смущало, что кавалер значительно моложе ее, ведь она охотилась за деньгами, а они не только не пахнут, но и не имеют возраста.
Катю же это злило. Она прекрасно понимала, что Евдокии нужны только деньги, но молодой человек почему-то упорно не хотел этого признавать.
Вытянув из паренька все возможные денежки, Евдокия, конечно же, кинула его, и тот, озлобившись на весь свет, уехал из Тарасова. След его затерялся, и далее в этой истории юноша уже не фигурировал.
Выросшая с гулящей мамашей Катя с детства наблюдала, как та окручивает то одного, то другого мужика, как вытягивает из каждого все, что можно.
Катя планировала повторить ее путь, ну а пока она никак не могла забыть Виталика и простить Евдокию. Так как единственным, кто выполнял все прихоти девушки, был ее горемыка-отец, решивший вдруг вызвать любовь дочери, она и уговорила его отравить Евдокию, которую считала виновной во всех своих бедах.
Впрочем, в какой-то момент после отъезда возлюбленного Катя даже подумывала покончить жизнь самоубийством. Но потом нашла куда лучшее решение своей проблемы.
Иванников, конечно, долго не соглашался — даже ради вновь обретенной дочери он не мог пойти на такое. Но Катя сумела убедить его в правильности своего поступка, пообещала даже, что придет к нему жить. На это-то и клюнул одинокий мужчина, у которого не было ни жены, ни родителей. Он слепо верил девочке и ее рассказам, шел у нее на поводу, а в результате это привело обоих к тюремному заключению.
— Ну и заставила же она нас поломать голову, — отпивая очередной глоток любимого напитка и вспоминая все случившееся, произнесла я. — Умная, чертовка, оказалась.
— А молодежь — она вся умная, — со знанием дела заявил Киря. — Я вот, например, тоже не дурак.
Затем подполковник Кирьянов посерьезнел.
— Вот только ум многие не в то русло направляют, — вздохнул Володька. — В результате он уже коварством оборачивается, да еще и к гибели людей приводит.
Я тоже вздохнула, вспоминая, с чего начиналось расследование и что предшествовало преступлению.
Разве я могла знать или просто предположить, что один из красивых нарядов, созданных Аленой Мельник, может таить в себе смертельную опасность? В свете произошедших событий фраза «Красота — страшная сила» приобрела зловещий смысл.
Единственным приятным моментом во всей этой истории стал обещанный Аленой Мельник подарок. Узнав об успешном завершении расследования, Мельник захотела как-то отблагодарить меня и предложила «на память» тот самый костюм, в котором я выходила на подиум. Но я отказалась — он неизбежно напоминал бы мне о том трагическом дне.
Тогда Алена пообещала мне платье из своей новой коллекции, к работе над которой она уже приступила. Модельер не отказалась от своей идеи: демонстрировать наряды будут непрофессиональные модели. И я очень надеюсь, что на этот раз обойдется без криминала.
Назад: Глава 8
На главную: Предисловие
