ГЛАВА 17
Запели соловьи. Я открыла сначала один глаз, потом второй. Солнце освещало комнату смешными полосками через жалюзи. Вот такое утро, когда не надо никуда спешить, — самое лучшее и любимое мое время.
Я скинула с себя простынку и сладко потянулась. Как хорошо! Тихо, спокойно. Сейчас я встану, сварю себе кофейку, приму бодрящий душ, а потом… Может, мне на пробежку отправиться? Или еще каким-нибудь спортом заняться? Хочется нагрузок физических. Нет, пожалуй, сегодня отдохну. А потом похожу по магазинам.
Точно. От этой мысли я аж подпрыгнула на кровати. Ну, конечно, мне ведь надо купить новую люстру в комнату. Как я могла забыть? А все потому, что занимаюсь непонятно чем.
Я быстренько вскочила. Как все же хорошо, когда тебя ожидают только приятные дела. В голове снова всплыл вчерашний разговор с Папазяном. И почему все мужики уверены, что никто и никогда не может им отказать?
Вот и Клименко тоже. Уже чуть ли не весь Тарасов знает, что я будто бы согласилась на него работать. А это ложь чистой воды. Я сколько раз повторяла ему, что подумаю. Но он, видимо, считает себя очень умным. Значит, мы его проучим.
На самом деле у меня была такая мысль — не бросать это дело. Все-таки интересно. Да и вообще как бы дело принципа. Но Олег с такой вот самоуверенностью — просто напрашивается, чтобы его проучили. Значит, так тому и быть. Пусть потом думает, кому и что говорить. Эгоист.
Я чувствовала, что начинаю расходиться, поэтому срочно приказала своему внутреннему голосу замолчать и отправилась в ванну. Включила прохладный душ и забралась под него. Ах, как хорошо!
Потом притащила на кухню кресло, открыла окно и села около стола пить кофе на свежем воздухе. Хорошо, что воздух сегодня на самом деле был свежим. Наверное, снова дождик будет, или просто после вчерашнего такая благодать.
Я вытянула ноги на соседнюю табуретку, откинулась на спинку мягкого кресла и стала размышлять о том, какой должна быть моя будущая люстра. Я могла сказать точно только одно — всяческие висюльки должны в ней отсутствовать. Никаких побрякушек, которые надо долго и упорно мыть! И еще. Лучше всего, если моя люстра будет сделана из небьющегося материала. Хотя, конечно, не из железа.
По радио в этот самый момент передали штормовое предупреждение. Ого, класс! Надо быстрее на улицу бежать, а то все самое интересное пропущу.
Я натянула джинсы и легкую футболочку, схватила сумку с деньгами, забрала волосы в пучок и вышла из квартиры. Машина моя у Папазяна, но это не страшно.
Выходя из подъездной двери, я нос к носу столкнулась с Клименко.
— Таня, стой, мне с тобой поговорить надо, — схватил он меня за руку.
— Вы кто? — сделала я отрешенное лицо. — Что вам от меня надо?
— Ты куда? — Олег отпустил меня и пошел рядом. — Слушай, мне правда надо с тобой поговорить.
— Олег, — ласково сказала я ему. — Я не буду работать на тебя, если ты снова об этом. А все потому, что мне не нравится, как ты об этом растрезвонил.
— Кому растрезвонил? — развел руки в стороны Клименко.
— Ладно. Пока. Может, еще увидимся.
Я пошла быстрее, но Клименко от меня не отставал. Он все пытался что-то сказать мне, но я шла прямо, совершенно его не слушая. Не выдержав, он преградил мне дорогу.
— Это же вопрос жизни и смерти! Игнат говорит, чтобы я все продавал и отдавал ему деньги. Понимаешь? Я должен огромную сумму. Мне такая в принципе и не снилась. И сделать все надо в короткий срок. Таня! Вся надежда только на тебя! Если ты не найдешь камни, то мне хана. Я даже не знаю, смогу ли все деньги выплатить.
— А разве ты не понимал, что этого следовало ожидать? — прищурила я глаза. — По-моему, сразу понятно было, что Игнат тебе пропажу камней не простит. Да и какой друг сможет такое простить? Такие деньги!
— Что мне делать? — обреченно спросил Олег.
— Мне сейчас некогда, — последний раз проявила я сопротивление, потому как понимала уже, что не смогу отказать этому несчастному человеку. — Лично я за люстрой в магазин шла. Ты же видел, что с моей сделали.
— Неужели твоя люстра не подождет? — Клименко, кажется, готов был упасть передо мной на колени.
— Идем. — Я резко повернулась и направилась снова к дому.
Скорость ветра усилилась. Он вдруг стал нападать рывками, толкая в разные стороны. Волосы Олега встали дыбом. Пыль, мелкий мусор завихрениями поднимались вверх, летели в глаза и нос.
— Мы куда? — крикнул Клименко.
— Ко мне! — И я побежала.
Забежать в подъезд мы не успели, ливень все же нас застал. Буквально за пять метров, которые нам оставалось до укрытия, мы оба промокли до нитки.
— Ну вот… — улыбался Олег. — Надо же, какой дождь.
— Ага. — Сейчас я не разделяла его веселости, потому что мне пришлось уступить.
— Я так рад.
— Я уже это поняла.
— Таня, у меня правда вся надежда только на тебя!
— Олег, хватит повторяться. Нам предстоит тяжелая и трудная работа. И тебе придется платить мне деньги. А что самое обидное — начинать нужно с нуля. Потому что пока все это было больше похоже на баловство, чем на реальное расследование. Мне надо было только своих спасти. А теперь надо на самом деле искать.
Эту речь я успела толкнуть в лифте, пока мы поднимались на мой этаж. Клименко слушал молча, постоянно кивая головой, во всем соглашаясь со мной. Мне даже стало жаль его — показалось, что голова его в любой момент может отвалиться.
Мы вошли в квартиру.
— Иди в ванную и раздевайся, — распорядилась я. — Возьми там халат. А о вещах своих сам позаботься. Я не знаю, что с ними надо сделать — постирать или просто посушить. Мне все равно.
— Спасибо.
Клименко ушел в ванную, я переоделась в комнате. И тут мое проклятое воображение нарисовало мне мужчину, раздевающегося всего в нескольких метрах от меня… Но потом я вспомнила о Николае, и желание куда-то пропало. Вот! Теперь я знаю способ бороться с фривольными мыслями, если они не подходят к моменту.
Как только Клименко вышел из ванной, я усадила его на кухне, а сама приступила к расспросам заново. Мне надо было постараться взглянуть на это дело со стороны. Не как непосредственному участнику, а как постороннему наблюдателю. Иногда именно при таком взгляде становится видно, что упущено и за что можно было бы ухватиться.
— Значит, все по порядку. И начни со своего друга. Кто он такой и что собой представляет.
— Игнат? Я же тебе говорил, что мы только вместе в армии служили. Потом, конечно, переписывались и перезванивались, но особо близких отношений не поддерживали. — Олег сидел за столом и прикрывал подолом халата свои голые ноги.
— Как все быстро меняется! Первый раз, мне кажется, ты говорил, что он — твой самый лучший друг. А теперь вот так, значит…
— Хватит придираться к словам. — Клименко посмотрел на чашку, стоявшую на столе. — Угостила бы чаем, что ли, — вдруг попросил он.
— А может, кофе? — безразлично спросила я.
— С удовольствием.
Пришлось варить ему кофе. Ну и себе, конечно, еще чашечку.
— Поехали дальше. Значит, Игнат Хмельницкий просит тебя, чтобы ты продал его камни. Как просит? Он позвонил или письмо написал? Вы ведь, как я понимаю, в разных городах живете. И как он тебе передал брюлики?
— Я сам за ними съездил. В Москву.
— Поподробнее.
— Игнат мне позвонил и попросил об одолжении. Я говорил тебе, что долго не соглашался, потому как это… ну, сама понимаешь… Но он очень просил. Сказал, что будет пролетом в Москве — только на несколько часов, — и сказал, чтобы я к этому времени подъехал. Не смог я ему отказать! — махнул рукой Клименко и замолчал.
— Понятно. Значит, ты поехал в Москву, встретился там с Хмельницким, он отдал тебе бриллианты и попросил продать в Тарасове? Я правильно говорю?
— Да.
— А почему в Тарасове, а не в Москве? Мне кажется, там за них можно было больше получить, — не унималась я.
— Я ведь с большой неохотой взялся за продажу камней. Видишь, я даже в Тарасове не смог их уберечь. А что в Москве было бы? Да и не люблю я этот город. В своем как-то спокойнее.
— И Игнат не был против?
— Нет. Он согласился, чтобы я продал бриллианты в Тарасове.
— Когда вы встречались в Москве, ты никого подозрительного рядом не заметил? — Я с наслаждением подержала на языке глоток кофе, а потом закурила сигарету.
— Да я и не смотрел по сторонам. Что мне, делать нечего? — Клименко возмутился. — Все было отлично. Мы встретились в аэропорту, в кафе. Он аккуратно передал мне камни. Сказал, какая стоимость его устроит. И все. Обещал скоро приехать — как только управится со своими делами.
— Ладно. Оставим это. Ты доехал до Тарасова нормально? Никто подозрительный тебе на глаза не попадался?
— Да нет.
— Хорошо. Что было потом? — Я затушила сигарету.
— Я приехал домой, потом пошел к скупщику.
— Как ты узнал его адрес?
— Мне Игнат сказал, куда можно обратиться.
— Значит, сам Игнат? — переспросила я.
— Конечно. Он не первый раз этим делом занимается. Уже знает и людей, да и вообще. Так что адрес он сам мне дал. Правда, сказал, что в той скупке может не получиться, и тогда я должен был сам искать покупателя.
— Не понимаю. Разве можно браться за дело, в котором совершенно не разбираешься? — покрутила я у виска. — Неужели ты не боялся, что пролетишь, как фанера над Парижем? Я, например, ни за что бы не подписалась на такое.
— Наверное, ты умная, — очень серьезно сказал Клименко. — А я… я просто не смог другу отказать. Мы ведь привыкли, что ради дружбы надо идти на все. Даже на смерть.
— Я и смотрю, Игнат ради дружбы хочет оставить тебя совершенно нищим. Он ведь теперь говорит тебе, чтобы ты все свое имущество продал? Не так ли?
— Это больше всего меня и волнует! — вскочил Олег. — Я не понимаю, как он мог так сказать! Но вижу, что говорил он абсолютно серьезно. Знаешь, мне даже кажется, — зашептал Клименко, — что он способен меня убить. Мы так неприятно поговорили в последний раз… Просто жуть какая-то!
Лицо Олега посерело в один момент. Я даже язык прикусила от такой неожиданности. На самом деле так серьезно? Но разве бывает такое между друзьями? Или я не разбираюсь в дружбе, или они вовсе не друзья. По крайней мере каждый по-разному оценивал связывающие их отношения.
Я поняла, что самая большая для Клименко неприятность в данный момент не то, что бриллианты пропали, а то, что он вдруг от человека, которого считал своим другом, получил такой сюрприз. Хоть Олег и старается не показывать это, вот сейчас оно как бы вылезло наружу.
Да, не повезло парню.
— Ладно. Брось пока переживать. Все будет хорошо. — Я попыталась заставить Клименко улыбнуться.
— Ты правда в это веришь? — Олег смотрел на меня взволнованным взглядом.
— Конечно. Я просто обязана верить. А иначе мне никакого смысла работать нет, — сказала я бодро. — На чем мы там остановились? Давай не отвлекаться и продолжим вспоминать все по порядку. Ты был у скупщика. Он дал согласие купить бриллианты?
— Да. Но я не хотел сразу отдавать ему камни. Впрочем, он сам попросил меня прийти завтра, потому как у него не было нужной суммы наличных денег. Но он предостерег меня, сказал, чтобы я по сторонам посматривал, вдруг кто за мной следить будет. Именно поэтому я заметил того парня, что за мной шел до самого моего дома. И именно поэтому я и высыпал бриллианты в банку с вареньем. Потому как напугался, что с ними может что-то случиться.
— Я не особо наблюдаю здесь логику, но думаю, что, наверное, она была. Только почему в банку? Ладно, забудем, — сама себя остановила я. — Потом что?
— Затем я вышел из дома. А когда вернулся, банки не было. — Олег развел руки в стороны, как часто любил делать.
— И все? После этого тебе больше сказать нечего? — поинтересовалась я. — Может, ты искал их где-нибудь? Или ходил куда?
— Я искал дома, но никуда не ходил.
Я задумалась. Потом история становится известной мне, ведь это у меня дома нашлась та банка. Жаль, что не получилось с Виктором, одноклассником Колюни и заказчиком кражи, побеседовать хорошенько. Сбежал он от меня. Но, думаю, никуда он не делся, и еще найду его в его же собственном дворе.
Дальше. Надо еще раз проработать скупщика — Егора Кузьмича. Странный он типчик, хоть и кажется на первый взгляд обыкновенным старым человеком. То, что без него тут не обошлось, — это без сомнения. Но вот какую именно роль он играет? Очень может быть, что далеко не последнюю. Конечно, он может быть простым наводчиком, но… А что, если он хотел прибрать камушки себе? Да, необходимо всерьез заняться и им.
Что и кто у нас в деле еще? Ветров? Вроде Гарик нашел мне о нем все, что было можно. Ветров — фигура довольно расплывчатая и неопределенная. В последние годы он никак особо себя не проявил, ни с хорошей стороны, ни с плохой. Это тоже о многом может сказать: например, либо он «завязал», либо пытается «завязать» со своим прошлым. Или… Или очень тщательно скрывается и маскируется.
Если действовать по уму, то первым делом, без всякого сомнения, надо как следует проверить самого Игната. Что-то мне он не нравится как друг и товарищ. Разве может нормальный друг так поступить? Почему, интересно, он не настаивает на том, чтобы подключить к поискам милицию, еще одного частного детектива? Почему не хочет попытаться найти бриллианты? Уже не потому ли, что знает, где они? Ведь и так может быть.
Дальше что у нас? А дальше можно подозревать всех, кто хоть одной ногой был в Ленкиной квартире. Ведь любой мог спереть ту коробочку и забрать ее себе.
Лена сказала, что выбросила ее в мусорку. Но почему ее там нет? Сама улететь она не могла, значит — украли. Кто? Там, кроме меня, были два амбала, которые устроили обыск. Но был там и еще некто. Тот человек, например, который выкрадывал Лену.
Она же не сама на дачу к Ветрову поехала! За ней явно приехали на дом. Она успела только зонт старый для меня как предупредительный знак повесить и коробочку в мусорное ведро бросить. Вот как раз это и мог заметить один из «гостей» и незаметно взять сигаретную пачку себе. Если было так, то представляю, как он теперь смеется над всеми нашими потугами.
Значит, надо расспросить Ленку и узнать, кто приходил за ней. Это также несложно сделать. Что еще?
Надо, кстати, поискать того человека, которого я упустила в гостинице. Того — Сергеева Ивана Борисовича. Вдруг удастся, если проявить все свои таланты? Не может быть, чтобы человек исчез бесследно. Наверняка хоть что-нибудь он после себя оставил. Мне бы сразу, по горячим следам поисками заняться, но я же не думала тогда, что все так серьезно.
— Олег, — проницательно посмотрела я на клиента. — В общем, сделаем так: ты не выключай свой сотовый, чтобы я могла в любой момент тебе дозвониться, и пока ничего не продавай. Кстати, а сколько дней дал тебе Игнат?
— Максимум неделю.
— Что ж, хорошо. В принципе даже за неделю трудно успеть все продать, если только по страшной дешевке. Но ты не делай ничего. Если Игнат спросит, скажи, что нанял адвоката, который за тебя готовит все бумаги, чтобы потом при нужде можно было все срочно продать. Наплети что-нибудь. Только про меня ни слова! Хорошо? Если спросит, скажи, что я тебе отказала в услугах, что искать камни не собираюсь, и все такое.
— Ты и правда отказала мне. Два раза или больше, — грустно засмеялся Клименко.
— Вот такая вот я зараза, — подхватила я.