Глава 1

Настроение было просто потрясающим. Я мчалась на приличной скорости по трассе, весело постукивая ноготочками по резиновой обшивке руля моей «Лады». Машина, послушно повинуясь моим желаниям, плавно притормаживала или, напротив, разгонялась, когда я с азартом обгоняла какого-нибудь нагруженного дачника, возвращавшегося после сбора урожая в город. И кто бы подумал, что будет так просто! Я в очередной раз подтвердила свой аттестат профессионального сыщика, разоблачив измену неверного супруга. Достойный гонорар приятно грел душу. А сумма была и в самом деле приличная. Очень даже приличная, если учесть, что дело-то пустяковое. Подумаешь, проследить за мужиком, сделать пару снимков — он с любовницей в интимных позах — и передать жене. Я не сторонница семейных скандалов и вообще-то считаю, что каждый человек должен сам разбираться со своими проблемами, будь то дела личные или же семейные. Но такова уж работа частного детектива! Иногда приходится и в грязном белье копаться, чего я страсть как не люблю. Правда, я могу смириться с собственной брезгливостью за энную сумму денег, называемую гонораром.

Так, на что бы потратить такие деньжищи? Может быть, купить себе наконец норковую шубку, как я хотела? Хотя, пожалуй, летняя жара, которая воцарилась в городе, не благоволит к такого рода приобретениям. Думать о мехах совершенно не хочется. А может быть, сделать наконец ремонт в своей квартире? Все-таки надо признать, что за своим гнездышком я ухаживаю не слишком тщательно. Последний раз ремонт в моей однокомнатной квартире был произведен одним из клиентов, который таким образом расплатился за услуги частного сыщика, и было это в тысяча девятьсот… Нет, год я, пожалуй, не вспомню, впрочем, и деньги на ремонт не потрачу. Лучше я подожду, когда на горизонте опять возникнет какой-нибудь мужичок, который возьмет на себя все заботы о моем гнездышке.

Я не намекаю на замужество. Связать свою жизнь с кем-то из представителей сильного пола мне порой хочется, но только в первые минуты общения с мужчиной. Впоследствии все мужики разочаровывают, кто-то позже, а кто-то раньше. Может быть, в том, что я одинока, виноват мой характер? Между прочим, именно из-за своего абсолютнейшего нежелания подстраиваться под кого бы то ни было я в свое время не прижилась в прокуратуре, где работала по окончании Академии права.

Короче говоря, я — птица свободного полета, не обремененная брюзжащим мужем и сопливыми детишками.

Как только я подумала об этом, сбоку показалась старенькая «шестерка», из салона которой высунулись две симпатичные мордашки. Приглядевшись, я заметила, что одна показывает мне язык, а обладатель второй строит рожки. Отец сопляков, сидящий за рулем, не видел шалостей детей, впрочем, как и мать, которая задремала на переднем сиденье. Возникшее было во мне желание ответить на оскорбление тут же погасло. Я мило улыбнулась детишкам. Тем более что «шестерка» сворачивала с трассы на какую-то проселочную дорогу.

Место «Жигулей» заняла «Нива» темно-синего цвета, в салоне которой сидели дети чуть постарше. Парням было лет по двадцать. Сидящий сзади симпатичный молодой человек что-то рассказывал своим друзьям, отчаянно жестикулируя при этом руками. Мне показалось, что сидящие на переднем сиденье слушали его больше из уважения, чем из искреннего интереса к разговору. Водитель вообще сосредоточенно смотрел на дорогу, а когда свернул к мосту через Волгу, прибавил скорость. «Нива» за несколько минут вырвалась вперед.

Я же не стала торопиться. Да и куда спешить? Время еще не позднее. Восемь часов вечера летом — можно сказать, разгар дня. Солнце еще только приближалось к линии горизонта, и его лучи приятно ласкали окрестности. Голубое небо было чистым, без единого облачка. Ничто не предвещало беды. И даже инспектор патрульно-постовой службы, возникший совершенно неожиданно перед въездом на мост, не поколебал моего прекрасного расположения духа. Он уверенно махнул жезлом, и я послушно притормозила у обочины, хотя совершенно не понимала, почему я вызвала интерес работника дорожной инспекции. Ремешок руля безопасности был накинут на плечо как торжественная лента свидетеля на свадьбе, вся механическая часть моей машины была в полном порядке, скорость я не превысила, по сотовому телефону за рулем не разговаривала, правил не нарушала. Именно об этом я и хотела было рассказать подошедшему инспектору, но не успела — инициативу он взял на себя.

— Добрый вечер, младший сержант Приходько. Проверка документов.

Я протянула сержанту, плечи которого украшало не обилие звезд, а позорное присутствие золотистых лычек, свои права и посмотрела на него с улыбкой просто потому, что настроение у меня было хорошее. Наверное, моя улыбка вызвала недобрые подозрения у младшего сержанта, и он, слегка кашлянув, проговорил:

— Татьяна Александровна Иванова, прошу вас выйти из машины.

Я послушно покинула просторный салон моей «ладушки» и встала перед инспектором дорожного движения, который помахивал в воздухе моим водительским удостоверением.

— Откройте, пожалуйста, багажник, — сказал он довольно-таки дружелюбно.

— Наркотики, фальшивые доллары, трупы я обычно не вожу с собой, — позволила я себе глупо и банально пошутить, но человек в погонах только криво усмехнулся с видом опытного гаишника. Мол, много на моем веку таких же чистеньких проезжало, а в багажнике трупики прятали.

Щелкнув ключом, я открыла багажник, где, вопреки ожиданиям инспектора, не оказалось ничего противозаконного. Багажник был вообще пуст, если не считать пустой канистры из-под воды, которая валялась на резиновом коврике.

— Спасибо, — пробурчал себе под нос младший сержант, вернул мне удостоверение и еле различимо пожелал счастливого пути.

Я открыла дверь своей «девятки» и уже хотела было сесть в салоне на место водителя, как вдруг откуда-то с моста послышался резкий визг тормозов, затем тишина и громкий удар о воду. Звуки были слегка приглушенными, но тем не менее громкими. На мосту произошла авария. Это было очевидно даже для меня. Но вот младший сержант Приходько не обратил на эти звуки никакого внимания. Он спокойно отошел от моей машины и махнул жезлом, останавливая огромную груженую фуру.

— Товарищ Приходько, — обратилась я к инспектору дорожного движения с коммунистическим приветствием. — Там авария, наверное. Вы не слышали?

Младший сержант не обратил на меня никакого внимания. То, что у меня в багажнике не обнаружилось ни наркотиков, ни оружия, ни трупов, сразу же охладило его интерес ко мне. И уж тем более инспектору не было интересно, что произошло на мосту, когда ему предстояло осмотреть фуру, водитель которой уже выскочил из кабины с увесистым портмоне.

Я махнула рукой на это безобразие и явную демонстрацию коррупции в нашей стране, уселась за руль своей «Лады» и помчалась на место трагедии.

На мосту, как я и предполагала, произошло что-то страшное. Несколько машин, вопреки запрету останавливаться на мосту, все же стояли, прислонившись к самой пешеходной полосе. Ровный ряд каменных столбов, скрепленных металлической арматурой, был поврежден в одном месте. Скорее всего именно на этом участке дороги и произошла трагедия. Я вышла из салона автомобиля и поспешила к толпе соглядатаев, которые живо обсуждали друг с другом произошедшее.

— Да вызвал я уже ГАИ, — сообщил один из собеседников, седовласый мужик с пивным животиком, придающим ему солидности. — Сейчас приедут ребята, разберутся. Обычно, когда жертвы есть, они быстро приезжают. Вот я тут недавно в одну «шаху» врезался, поцарапал слегка…

Его рассказ бесцеремонно перебила молоденькая девушка в шляпке с широкими полями и лентами, как у матросской бескозырки. Девушка выглядывала из-за спины широкоплечего спутника.

— Так что же случилось? Их правда было трое?

— Трое, трое, — со знанием дела подтвердил главный свидетель, который стоял как раз в самом центре немногочисленной толпы. — Молодые еще ребята. Наверное, пьяные были, притормозить не успели. Тут на мосту выбоина большая. Я, например, всегда торможу перед ней. Жалко все-таки машину.

— Понятно, с управлением не справился, — махнув рукой, констатировал причину аварии мужик с пивным животиком и отошел от толпы, не простив собеседникам того, что его рассказ был прерван.

— А как же они так? Ой, как жалко. Костя, ты представь, какой кошмар! — толкнула девица своего флегматичного спутника, лицо которого не выражало совершенно никаких эмоций, а челюсть вяло работала, тасуя во рту жвачку.

— Вода-то успокоилась. Как будто бы ничего и не было, — сказал кто-то из толпы, посмотрев через перила вниз, на гладь Волги.

Я тоже посмотрела вниз, прислонившись к перилам. Поверхность воды и правда была гладкой, никаких водоворотов и пузырьков, как будто бы никакой аварии всего несколько минут назад и не было.

— Какая машина была? — поинтересовалась я у главного свидетеля.

— «Нива» темно-синего цвета. Номер семь-три-семь. Харитон, Роман, Валера, — отчеканил мужчина, и в это самое время вдалеке раздался вой сирен, сообщая о появлении работников ГАИ.

— Да уж, Харитон, Роман, Валера… — проговорила я, догадавшись, что погибли именно те ребята, которых я видела на трассе в темно-синей «Ниве».

Привычка пить кофе свойственна многим людям. Я же предпочитаю употребление этого крепкого напитка совмещать с курением сигарет. Нет ничего приятнее, чем аромат кофе и хороших дорогих сигарет. А сигареты на этот раз я выбрала подороже, благо что мое материальное положение в связи с успешным завершением очередного расследования позволяло мне это. Тонкую сигаретку белесого цвета я элегантно сжимала пальцами, время от времени стряхивая пепел. От чашки кофе шел легкий дымок. Именно на этом я закончила свой ужин и уже собиралась идти спать, как вдруг раздался телефонный звонок. Я включила трубку радиотелефона.

— Татьяна, добрый вечер, — прозвучал в трубке мужской голос с характерным акцентом.

Это был мой старый товарищ Гарик Папазян. Товарищ-то он товарищ, но если уж быть до конца честной, то недвусмысленные намеки, томные вздохи и надежды Папазяна, которым до сих пор не суждено было сбыться, меня порой удручали.

Гарик принадлежит к огромному ведомству Министерства внутренних дел, с которым частный детектив вынужден сотрудничать по долгу своей службы. Хотя Гарик занимает в этой системе и не слишком высокий пост, он всегда помогает мне чем может. Даже маленький милицейский чин при желании может творить великие дела.

— Да, Гарик, я тебя слушаю, — с некоторой ленцой в голосе отозвалась я, сделав очередную затяжку.

— Что ты делала сегодня вечером в районе восьми часов? — строго спросил Папазян, хотя эта строгость была наверняка наигранной.

— В районе восьми? Я возвращалась в город после удачно выполненного задания по поиску неверного мужа, — отчеканила я.

— Значит, это точно была ты, — произнес Гарик и тяжело вздохнул.

Только после моих заинтересованных вопросов Папазян рассказал о причине своего любопытства. Оказывается, именно в это время он находился на дежурстве и следил за порядком в городе. Гарик выезжал вечером на место аварии, свидетелем которой стала я, и видел мою машину. Как раз именно в этот момент я выруливала в направлении города.

— Значит, ты ни при чем, — с облегчением добавил Папазян. — А то я уж думал, что это ты разобралась с членами очередной группировки или же наказала преступника. Никто из парней не выжил.

— Еще бы. Лобовой удар об ограждение моста, а затем еще и полное погружение, — отозвалась я без особого интереса и уже совсем безразлично добавила: — Водитель, наверное, был пьян, поэтому не справился с управлением.

— Может быть. Предварительная версия следствия такая же, — поддержал меня Папазян. — Ну, ладно, Танечка, прости, что побеспокоил. Спокойной ночи.

В трубке раздались короткие гудки. Я отключила телефон, отложила трубку в сторону и затушила сигарету. Звонок Гарика, между прочим, совершенно обыкновенный, вывел меня из колеи. Мало того, что мне пришлось стать сегодня свидетелем страшной трагедии, так еще я и оправдывалась перед Папазяном! Но я не причастна к смерти этих парней. Неужели Гарик мог подумать, что я способна убить человека? Да не одного, а трех! Да еще таким коварным способом. Хотя коварства мне хватает. В моей практике бывали такие бандиты, что просто хотелось самолично задушить их, тем более если сотрудники правоохранительных органов не признавали их вины за недостатком доказательств. Тогда уж мне сам бог велел покарать бандитов. Но чтобы так разобраться с ребятами? Это даже для меня слишком.

И потом, вроде бы речь идет о несчастном случае. Насколько я понимаю, смерть парней произошла в результате автомобильной аварии. Водитель же не справился с управлением. Зачем искать виновного, если все так очевидно?

— Буквально несколько минут назад произошла авария на мосту, соединяющем Тарасов и Покровск, — неожиданно перебил мои мысли голос диктора, и я опрометью бросилась в зал, где был включен телевизор.

Как раз в этот момент силуэт молоденькой ведущей сменился документальными кадрами с места трагедии. Оператор заснял участок дороги, на котором произошла авария, а также живописный вид на Волгу.

На дальнем плане я заметила лица уже знакомых мне очевидцев аварии. Свидетели оживленно переговаривались друг с другом. Неожиданно в кадре возникла розовощекая физиономия младшего сержанта Приходько, который старался придать своему глуповатому выражению лица сосредоточенность. Наверное, дорожный инспектор, разобравшись с денежным водителем фуры, проследовал все же на место трагедии.

— По предварительным данным, в момент аварии в машине находилось трое человек, один из которых был водителем, — рассказал репортер. — По свидетельствам очевидцев, «Нива» ехала с превышением скорости. Вполне возможно, что именно нарушение правил дорожного движения стало основной причиной трагедии. За разъяснениями мы обратились к сотрудникам правоохранительных органов.

Тут же в кадре показался широкоплечий мордоворот в форме. Звезды на его погонах свидетельствовали о том, что это высокий чин. На заднем плане несколько раз мелькнула физиономия Гарика Папазяна.

— По одной из версий предварительного следствия, авария произошла по неосторожности водителя «Нивы», — признался начальник с важным видом. — Этот участок моста считается аварийно опасным, поэтому на въезде стоят указатели ограничения скорости. Водитель «Нивы» пренебрег этим требованием.

— Вы сказали, что это только одна версия. Есть и другие? — заинтересованно спросил репортер, как будто бы прочитав мои мысли.

— Думаю, что версии появятся, когда автомобиль извлекут из воды, — ушел от прямого ответа сотрудник правоохранительных органов.

Далее репортер добавил, что с минуты на минуту ожидается приезд аварийных служб, которые займутся поиском автомобиля. Он же предупредил, что на время движение по этому мосту будет перекрыто и владельцам транспортных средств предложено воспользоваться объездным мостом.

На экране опять возникла симпатичная мордашка ведущей, которая удержалась от желания высказать свои мысли по поводу произошедшего. Она сообщила только, что в прошедшем году на городском мосту произошло всего три аварии, но ни одна из них не привела к таким жутким последствиям. Можно сказать, что погибшие ребята прославились таким образом на весь город. Диктор призвала всех свидетелей аварии звонить по телефонам дежурной части УВД.

После окончания выпуска я выключила телевизор и направилась в спальню. Неприятно, конечно, что ребята погибли, но меня же это никоим образом не касается. Подумаешь, слетела машина с моста. Я за свою пока еще не долгую жизнь столько трупов повидала, что смерть этих ребят — просто детский лепет по сравнению с иными кошмарами.

Бросив на сон грядущий свои волшебные косточки, я прочитала предсказание. Так, 7+18+27. Звезды предвещают мне в будущем богатство. Ну, допустим, я и в данный момент не бедствую, хотя и олигархом меня не назовешь. Хорошо, что хоть предсказание было позитивным. День закончился на мажорной ноте.

— Елена Юрьевна Золотавина, — представилась женщина бальзаковского возраста, а затем кокетливо добавила: — Можно просто Елена.

Я внимательнее посмотрела на эту кокетку предпенсионного возраста с безупречным маникюром и идеально уложенными волосами. Макияж ее тоже был идеален. Фигура посетительницы была вполне привлекательной, а элегантный костюм только подчеркивал ее женственность. Все в облике дамы выдавало высокое социальное положение, а также неограниченные материальные возможности. В общем, она была довольно-таки привлекательной и как собеседница, и как клиентка частного детектива. Что ни говори, а частенько мною движет еще и меркантильный интерес.

— Хорошо, Елена, — согласилась я с предложением посетительницы, которая присела на кресло в зале и положила перед собой небольшую дамскую сумочку. — Надеюсь, что я смогу вам помочь. Что у вас случилось?

— Сын пропал, — коротко выпалила собеседница, и в глазах ее вдруг появились слезы. Только сейчас я заметила в ее руках скомканный носовой платок. Личико дамочки искривилось, и в одно мгновение морщин на ее лице оказалось гораздо больше, чем я смогла разглядеть при первом взгляде. Наверное, женщина держалась до последнего, стараясь не выдавать своих эмоций.

— Когда вы видели его в последний раз? — задала я первый вопрос, зная о том, что гораздо легче распутать любое дело по горячим следам.

— Видела я его неделю назад, — ответила Елена, чем немного меня огорчила, но затем добавила: — Но пропал он только вчера вечером. Он живет не со мной. Я купила Женечке небольшую квартиру в центре города. Мы часто созваниваемся. Вчера он мне не позвонил, и я не смогла до него дозвониться. По сотовому он на звонки не отвечает. Дома его не было ночью. Представляете, он не ночевал дома!

— А сколько вашему сыну лет? — возник у меня закономерный вопрос.

— Двадцать один год, — ответила женщина.

— Может быть, он просто остался ночевать у друзей. Возможно, был у девушки какой-нибудь, — предположила я, но Елена тут же меня перебила.

— Что вы! Он у меня не такой! — вспыхнула женщина, оскорбившись моим замечанием.

— Значит, в милицию вы еще не обращались, — сделала я вывод из вышесказанного, намеренно уводя разговор от животрепещущей темы.

— Милиция мне не поможет, — категорично отреагировала женщина.

Она имела свое мнение и по поводу работы сотрудников правоохранительных органов, в чем я ее не стала переубеждать. Все-таки помощь именно таким дамочкам — это мой хлеб, и делиться им с кем бы то ни было я не собираюсь. К тому же женщина знала, кто мог причинить вред ее сыну. Покопавшись в своей сумочке, она выудила из нее небольшую пачку бумаг. На свернутых листах был какой-то печатный текст.

— Прочитайте, Татьяна Александровна, — предложила мне Елена, протягивая бумаги. Возможно, женщина назвала меня по имени-отчеству намеренно, чтобы казаться мне ровесницей.

Я взяла в руки первый лист, развернула его и тут же обратила внимание на обращение. Некто, подписавшийся сомнительным именем «Алекс», обращался к женщине не иначе, как «мадам Золотавина». Это обращение меня немного покоробило, да и подпись была очень уж странной. Сразу почему-то вспомнилась шифрованная переписка Штирлица со своими связными.

Далее в письме открытым текстом шли угрозы в адрес Елены. Причем угрозы были серьезными. Некто Алекс допускал в письменной речи даже нецензурные слова. Он обещал, что «мадам Золотавина» погрязнет в нищете, что у нее будут серьезные проблемы со здоровьем и вообще жизнь закончится преждевременно, если она не выполнит его условия. Я дочитала первое письмо до конца, но так и не поняла, какие условия ставил перед Еленой этот самый Алекс. Вроде бы он настоятельно советовал закрыть ей все свои автомойки, но письмо было составлено так сумбурно, что я могла и ошибаться.

Во втором письме, кроме угроз, опять ничего не было. Впрочем, как и в третьем. Алекс изощрялся вовсю, придумывая в каждом послании все новую и новую кару. В конце концов он дошел до того, что стал угрожать жизни не только Елены, но и ее ближайших родственников. По мнению женщины, отправив последнее письмо, он решил покончить с ее сыном.

— Вы знаете, кто писал эти письма? — поинтересовалась я у Золотавиной.

— Конечно, — хмыкнула женщина. — Это все происки конкурентов. Я занимаюсь прибыльным, но опасным бизнесом. У меня сеть автомоек в городе Тарасове. И до недавнего времени я была на этом рынке почти монополистом. Может быть, вы слышали об автомойках «Золотой блеск»? Так вот, это все мое, — не без гордости произнесла собеседница.

— Не только слышала, но и пользовалась вашими услугами, — призналась я, вспомнив, как однажды заезжала на автомойку с таким логотипом. Честно говоря, мне верилось с трудом, что такая элегантная женщина занимается чисто мужским видом бизнеса. Я больше поверила бы, что она — хозяйка сети салонов красоты или же фитнес-клубов.

— Где-то с год назад у меня появился конкурент, — продолжила Елена. — Сначала я думала, что фирма «Огонек» будет всего лишь однодневкой на рынке подобных услуг. Ее владелец Всеволод Владимирович Юхновский снял небольшое помещение, где у него трудились ребята, которые мыли машины вручную. Вы представляете, что это значит? Мыть машины тряпками? — вскрикнула Елена, надеясь, что я поддержу ее.

К этому моменту она уже забыла, что у нее пропал сын, и в мельчайших подробностях рассказала о своем конкуренте. Путь становления Юхновского она изучила досконально. Уже через четверть часа ее разглагольствований я тоже знала все о Всеволоде Владимировиче, вплоть до того, что его любовница посещает казино, где проигрывает бешеные суммы денег. Как мне казалось, такие подробности для расследования исчезновения сына Золотавиной мне были не нужны. Я из вежливости слушала Елену, сама же прикидывала, с чего начать расследование.

В первую очередь надо проверить Юхновского. Если он не был серьезным конкурентом, то ради сохранения бизнеса мог пойти и на воровство двадцатиоднолетнего дитяти. К тому же в письмах проговаривались условия, которые должна была соблюсти Елена, в частности — закрыть «Золотой блеск».

Затем я решила поставить «жучки» на телефон Золотавиной. Елена рассказала, что иногда ей угрожают по телефону. Таким образом, будет и доказательная база против Юхновского.

И надо бы поработать над этими письмами. Что-то уж слишком серьезные угрозы, и ни слова о делах. Такое ощущение, что эти письма писал не взрослый мужчина, имеющий жену, да и еще и любовницу, а сопляк, который еще девчонок за косички дергает. Не может солидный бизнесмен использовать нецензурную брань в своей письменной речи, даже когда дело касается шантажа. Хотя, может быть, Юхновский намеренно был так груб, чтобы не навести на себя подозрения сотрудников правоохранительных органов?

После ухода Елены, которую я обнадежила обещанием найти ее сына во что бы то ни стало, у меня остались письма, записи о конкуренте, а также несколько стодолларовых купюр — часть гонорара за расследование.