Глава 13
Если Людмила Сергеевна и до исчезновения Федора была немного не в себе, то теперь она и вовсе начала производить впечатление сумасшедшей.
Она сидела на кровати, разглаживая морщинки на покрывале, а ее бессмысленный взгляд был направлен на ангела. При этом губы ее были раздвинуты, но если бы вы решились назвать этот оскал улыбкой, я восхитилась бы вашим умением образно мыслить.
— Что произошло? — тихо спросила я.
Стас пожал плечами. Кажется, у него иссяк запас острот. Во всяком случае, сейчас он был растерян.
— Не знаю. Мама ему что-то сказала. Он дернулся. Она попыталась схватить его за рукав, но он очень быстро пошел от нее, а потом вообще перешел на бег.
— Может быть, это обычная истерика ребенка? — предположила я.
— Если бы, — сказал Стас, разводя руками. — Я бы тоже так думал, но письмо, которое принесла его подружка, заставляет думать иначе.
— Где оно? — спросила я, чувствуя, как из-под моих ног уходит пол.
Стас протянул мне листок бумаги.
— Вот. Хотя, на мой взгляд, все, что он там понаписал, — сущий бред.
Я открыла конверт, достала листок, сложенный пополам, и начала читать послание, написанное ровными мальчишескими буквами.
«Больше не ищите того, кто убил папу и Лешу. Это сделал я».
— Это все? — спросила я, возвращая листок Стасу и наблюдая за Людмилой, которая явно намеревалась проделать взглядом большую дыру в ангельском лице.
— И что ты по этому поводу думаешь? — спросил он.
— Что этого дурака надо найти. И узнать, кто подал ему эту идею.
— Ты веришь в то, что это сделал именно он?
— Нет. Но я предполагаю, что добрый совет принять вину на себя ему кто-то дал. Или…
Или он не хотел, чтобы пострадал истинный убийца, которого он нежно любил. Одно из двух. Какой вариант выберете? Черных ящиков два, ну, Таня, выбор за вами?
— Я подумаю, — сказала я. — Сейчас надо отыскать Федора.
* * *
Сначала я вспомнила про тот заброшенный сарай, в котором они хранили дискету. И отправилась туда, по дороге заглянув к Таньке. Где ее найти, я могла предположить. Конечно, Танька торчала возле дома Халивиных, стараясь быть незаметной. Для большей незаметности были избраны черные очки и черный свитер.
— В детективы тебя не возьмут, — констатировала я.
— Почему это? — обернулась она.
— Потому что ты выбираешь тривиальные решения.
— Это вы насчет способа маскировки… — вздохнула моя юная тезка. — А у меня больше ничего не было.
Впрочем, воспоминание о том, как легко раскусил мою собственную маскировку на кладбище Стас, заставило меня покраснеть.
— Где Федор?
У нее было такое лицо, что я подумала, ответом будет наивный вопрос: «Какой Федор?»
— Федор? Он же должен быть…
Она осеклась.
— Ну? — сурово посмотрела я на нее. — Отвечай. Если уж ты сказала «а», то изволь говорить «б».
— Я не знаю, — покривила она душой.
— Так… — протянула я зловеще. — Он сказал тебе, что ему надо спрятаться, потому что его должны арестовать. Так?
Она молчала. Но по ее глазам я поняла, что попала в яблочко.
— Ты решила ему помочь. Но ты хоть знаешь, в каком он сейчас состоянии? Ты знаешь, что он может сделать?
— Что? — пролепетала она, побледнев.
— Многое. Например, покончить с собой.
— Нет, — простонала она.
— Ты что, хочешь, чтобы у него это получилось?
Она молча покачала головой.
— Тогда говори — он в сарае?
— Да, — еле слышно произнесла девочка.
Времени у меня уже не было. Я оставила ее во дворе, а сама рванула к злополучному сараю, искренне надеясь, что успею. Потому что о местоположении детского тайника знали не только мы втроем.
Убийца тоже неплохо знал это место.
* * *
Я стремительно неслась по улице. В голове стучала мысль: если, не приведи бог, что случится с Федором, виновата буду я.
Меня сейчас мало волновало, что от меня шарахаются, как от ненормальной. Мало того, что я бежала по улице, расталкивая прохожих, как назло, высыпавших на свежий воздух, так еще и разговаривала сама с собой. То есть со второй Таней, которая сейчас казалась мне куда более благоразумной, чем первая.
Наконец в самом конце переулка появилась эта развалюха, и я прибавила шагу.
Честное слово, если у меня и были дурные предчувствия, то из-за быстрого бега я не удосужилась к ним прислушаться.
Я толкнула покосившуюся дверь. Она неприветливо скрипнула, впуская меня в царство паутины.
В сарае было темно. «Хоть глаз выколи», — подумала я.
— Федор!
Ответа не было. Только в самом отдаленном углу мне послышался шорох и подобие мычания.
— Федор! — опять позвала я. — Давай поговорим… Я все тебе сейчас объясню, и ты поймешь, что не прав…
Мычание повторилось. Затаив дыхание, я пошла в том направлении, откуда оно доносилось.
— Федор, ты где? — снова попыталась дозваться я.
И тут я его увидела.
Он сидел в углу, связанный, и во рту у него был кляп.
— О господи! — пробормотала я, чувствуя, что все-таки успела вовремя. — Что это с тобой?
Я нагнулась и начала развязывать веревки, врезавшиеся в его запястья. Он смотрел мимо меня и мотал головой, как бы пытаясь предупредить о чем-то.
— Ладно, потом разберемся, — проворчала я, заканчивая освобождение его рук и вытаскивая кляп.
— Сзади! — прохрипел Федор.
— Что еще? — обернулась я.
Страшный удар обрушился на мою голову прежде, чем я успела узнать эту обаятельную улыбку.
* * *
Вокруг меня было темно, и я летела куда-то сквозь паутину. К груди я прижимала чью-то руку. Наверное, Федора. Чтобы он опять не потерялся…
Лететь было страшно, и почему-то ужасно болела голова. Поэтому, когда я увидела халивинского ангела, я немного обрадовалась. Ангел почему-то ужасно растолстел, и было совершенно непонятно, как его выдерживает паутина, на которой он расселся, поджав под себя ноги.
Увидев меня, ангел приветливо улыбнулся и помахал мне кулачком, в котором было что-то зажато.
«Интересно, что бы это могло быть?» — подумала я.
Он улыбнулся как-то отвратительно и погрозил мне пальцем, когда я попыталась дотянуться до того, что было спрятано у него в руке.
— Ну и пожалуйста, — окончательно обиделась на него я. — Лучше бы ты не занимался всякой ерундой, а помог мне приземлиться.
Он захихикал. Только теперь я поняла, что он не сидит, а летит рядом со мной.
— Может, ты оставишь меня в покое? — буркнула я. — Это ведь из-за тебя все началось…
Он не обиделся на мою гнусную инсинуацию. Потряс кулачками, пухлыми, словно у ребенка, и выкинул мои кости. Три кубика с белыми крапинками…
— Что ты хочешь этим сказать? — недоуменно спросила я, пытаясь угадать значение выпавших цифр.
Когда я подняла голову, ангел уже с реактивной быстротой поднимался ввысь.
И, черт меня побери, там, наверху, торчала халивинская туша. Халивин мне улыбался и махал руками, указывая на ангела. Но меня интересовали только цифры на кубиках.
Только вот рассмотреть их было очень трудно.
Я напрягла зрение и прочла:
36+20+5
«Вы успешно разрушите хорошо продуманный заговор, составленный против вас вашими соперниками».
* * *
«Боже мой, — подумала я, потягиваясь. — Какой бред мне снился…»
Мне казалось, что я дома и сплю, а вся эта бурда, начиная с неудачной покупки кетчупа, мне просто привиделась во сне.
Я открыла глаза.
И вскочила.
— Черт! — проговорила я в полном замешательстве.
Опять…
Да, я опять была в бункере. Значит, мне ничего не приснилось. Сейчас появится Халивин и…
«Да не появится, — вдруг поняла я. — Халивин не появится. Все гораздо страшнее».
Сейчас появится мадам Швондер.
Сейчас я наконец-то начала понимать, что такое настоящее отчаяние. И ведь сама во всем виновата. Могла бы сразу все перевалить на Мельникова…
За дверью раздались гулкие шаги. Я надеялась, что это ко мне. Но не тут-то было. Шаги удалялись, даже не остановившись возле моего «номера».
«А самое мерзкое — это неизвестность, в которой я теперь пребываю», — грустно подумала я.
И от этого на душе стало так плохо, что надо было срочно выбираться из подобного состояния.
* * *
Я огляделась. Окна были зарешечены. Конечно, на что еще можно рассчитывать? Страшные люди обычно сами всего боятся. В том числе и самих себя…
«Ладно, выберемся», — решила я. Определить бы еще, куда они спрятали Федора?
Шаги опять застучали по коридору. На этот раз я не стала обращать внимания на их психические атаки. Сделаем вид, что все мне в кайф. Я как раз мечтала отдохнуть — есть ли место, более подходящее, чем это? Какие Канары, что вы? Теперь я всю жизнь буду отдыхать только в вашем бункере. Тихо, спокойно и безопасно. Вздумает НАТО побомбить нас — а я тут. В безопасности. И не дотянется до меня проклятая лапа мирового империализма…
На сей раз шаги остановились возле моей двери. Несмотря на ужасную головную боль, я придала своему лицу выражение глупой безмятежности и встретила входящих ясным и невинным взором.
Сначала вошли три бугая в странной форме, в которой почему-то на гимнастерках была вышита свастика. Вот уж какую глупость придумали!
Красавцы остановились, расставив ноги и набычившись. На меня они смотрели так многообещающе, что у меня не осталось сомнений, где-то у них припрятана дыба и испанский сапожок, и все это — про мою честь. От такой мысли мне захотелось напрячь все мозговые извилины, дабы поскорее придумать, как лишить этих господ своего общества.
А за ними последовала она. Моя красавица в кожанке. То есть она была одета вовсе не в кожанку, а в строгий костюм от Клайма. Этакая модернизированная Ева Браун.
Она остановилась почти в такой же дурацкой позе, как ее верные псы. Ноги расставила, как на панели — ах, простите, что я напоминаю вам о вашем прошлом!
— Добрый день, Таня, — промолвила она, улыбаясь. Кстати, у нее могла быть вполне приличная улыбка. Если бы не этот холодный взгляд.
— Здравствуйте, Ирина, — отозвалась я, рассматривая свой ровно отполированный ноготь.
— Я же просила вас прекратить ваши изыскания… — укоризненно произнесла она.
Бог мой! Какая вежливость! И какие слова знает…
— Дело в том, Ирина, что я не привыкла успокаиваться, пока не отыщу то, что мне нужно, — улыбнулась я.
Ее раздражало мое спокойствие. Она пыталась держать себя в руках, но это давалось ей с трудом.
— И к тому же, Ирина, вам должно быть стыдно! Посмотрите, как легко от романтики красных косынок вы перешли к обычной уголовщине…
Она вспыхнула, но усилием воли подавила свою ярость.
— Ваше мнение совершенно не интересует меня, — усмехнулась она. — Мы стоим по разные стороны баррикад…
— Ага, — согласилась я. — Вы по ту сторону зла, а я — по эту сторону добра…
Ницше она тоже не читала. Интересно, а что она вообще читает, кроме «Что делать?» и «Майн Кампф»?
— Не надо так демонстративно выпячивать свой интеллект, Таня, — укоризненно и сокрушенно произнесла она, немного наклонив голову, — люди могут обидеться…
— На что? — рассмеялась я. — На то, что у них этого нет? Господи, что же у вас за компания тут собралась? Чего ни хватишься, ничего у вас нет, как говорил Воланд. Может, вы поэтому такие озлобленные?
Кажется, я переборщила. Она дернулась, пробормотала сквозь зубы, что они не «озлобленные», а «добивающиеся справедливости». Лицо у нее при этом совершенно перекосилось, как будто я сунула ей в рот стручок кайенского перца.
— И какой вы ищете справедливости в области интеллекта? — тем не менее продолжила я атаку. — Всем срочно стать идиотами? Чтобы вам не было обидно? Умнеть-то вы не собираетесь?
Она втянула воздух, расширив глаза так, что я с невольным удивлением отметила, что, если очень постарается, она может выглядеть вполне привлекательно.
— Я поговорю с вами позже, — многозначительно пообещала Ирина.
— Вызовете на допрос? — уже вслед ей спросила я.
Она остановилась. Обернулась. Наши взгляды встретились.
Дуэль была недолгой, но ведь это было только начало.
— Нет, на беседу. Дружескую, — зловеще усмехнулась «добивающаяся справедливости».
И пошла прочь, круто развернувшись на своих высоких каблуках.
* * *
А вот не уйди от нее муж, была бы она нормальной бабой, с грустью подумала я. Все-таки надо было ему принести себя в жертву человечеству. А то — эвон эгоист какой выискался! Сам буду радоваться жизни, а ты, Танюха, давай мучайся из-за неудовлетворенного либидо моей дражайшей супруги!
Кстати, чего ей от меня, собственно, надо? Ведь, насколько я могу судить, проклятая дискета уже у них.
Завещание? Но я-то тут при чем? Или меня опять хотят нанять таким нестандартным способом? Может, им и врачей вызывать на дом именно так? Похитил бедолагу — и пускай лечит?
Шутки шутками, но меня-то похитили уже второй раз. И меня вся эта ситуация отнюдь не забавляла.
— Таня…
Я вздрогнула. Боже мой, Танька… Откуда она здесь?
Я выглянула из окна.
Невесть откуда взявшаяся, бесстрашная, как маленькая Жанна д\'Арк, девчонка шла мимо стены и шептала возле каждого окна:
— Таня…
Я выглянула сквозь решетку.
— Ты сошла с ума, — прошипела я, — знаешь, что они с тобой сделают, если поймают?
— Ничего, — прошептала она, — я тут еду прошу. Как голодная беженка.
Я рассмеялась. В своем репертуаре… Надо перенять ее находку на будущее.
— И подают?
— Мало, — пожала она плечами.
— Ладно, слушай внимательно. Найдешь Мельникова и передашь ему, что я в бункере. Мне нужна его помощь. Запомнила?
— Да, — кивнула она. — А…
— Федора я отыщу. Он где-то здесь, — пояснила я ей. — Теперь делай ноги отсюда побыстрее. Пока они тебя не заметили.
Она послушалась. По крайней мере, бросив быстрый взгляд через плечо, коротко кивнула и пошла прочь.
Я смотрела вслед ее стройной фигурке, и мне казалось, что она куда больше похожа на ангела, чем халивинское творение.
