Стрелка ползла медленно, словно улитка. Я наблюдала за ее движением, сидя в кресле с чашкой кофе в одной руке и дымящейся сигаретой в другой. Рядом со мной на полу лежала пачка «Петра Первого», что говорило о моей почти полной неплатежеспособности.

Обычно я курю хорошие, дорогие сигареты, но когда ощущается нехватка финансов, то в целях экономии перехожу на «Петра». Вот как сейчас. На дворе мертвый сезон — разгар лета. Народа на улицах не видно, все на дачах да на пляже. И в моей жизни наступило такое же затишье.

Вернее было бы сказать, не в жизни, то есть я имею в виду, не в личной жизни, а в практике частного детектива. Да-да, я, известный и преуспевающий в городе частный детектив с многолетним стажем и большим опытом работы Татьяна Александровна Иванова, сидела без дел и, соответственно, без денег.

Поскольку экономить я никогда не умела, да и вообще считаю это занятие унижающим мое человеческое достоинство, то и средств на черный день у меня не наблюдалось. Я не умею откладывать деньги, как это делают многие люди. Наверное, это потому, что я всегда очень хорошо зарабатывала и почти никогда не нуждалась в деньгах.

Но подчас случались и в моей жизни неприятные моменты, когда деньги иссякали скорее, чем я успевала их зарабатывать. И тогда я переходила на режим вынужденной экономии, постоянно злилась и нервничала по этому поводу. Поскольку моя работа и заработок зависят не столько от меня лично, сколько от моих клиентов, то такое мое состояние может длиться сколь угодно долго, и ничего с этим поделать нельзя. Ну не идти же, в конце концов, на улицу с плакатом на груди — «Услуги частного детектива — эффективно и недорого»! Вот я и сидела дома, по мере возможности терпеливо пережидая период безденежья.

Надо отметить, что деньги тратить я умею и люблю, и такие тягостные периоды, когда их нет, давят на меня, порой доводя до депрессии. На этот раз такое положение длилось пока не слишком долго, и была надежда, что скоро оно закончится.

Время было предобеденное, солнце палило нещадно, и я взглянула на часы.

«А не сходить ли на пляж? — подумала я. — Все лучше, чем сидеть дома и маяться от скуки и безделья».

Но я тут же отбросила эту идею как невозможную. Поскольку на пляж в нынешнем году я еще ни разу не успела выбраться, то, следовательно, не успела еще и обновить свой купальный костюм. А отправляться на пляж в прошлогоднем мне претило. Даже если я поеду в старом купальнике, то буду чувствовать себя неважно. Мне будет казаться, что я выгляжу хуже всех, и от этого депрессия лишь усилится. Поэтому, печально вздохнув, я отмела мысль о пляже как недопустимую и бросила унылый взгляд на телефон, который молчал, как мне казалось, уже целую вечность.

Словно прочитав мои мысли и угадав состояние, телефон тут же зазвонил. Я так обрадовалась этому звонку и бросилась к аппарату! Даже не подозревая, кто это может быть, я заранее обрадовалась человеку, решившему скрасить мое одиночество.

— Алло, — сказала я, подняв трубку.

На другом конце провода воцарилось недолгое молчание, после которого я услышала неуверенный женский голос:

— Здравствуйте. Могу я услышать Татьяну Иванову?

— Я слушаю вас! — обрадовалась я еще больше, поняв, что, кажется, наклевывается клиент, а значит, предполагаются и денежные поступления.

— Меня зовут Ирена, — представилась звонившая. — Вы ведь частный детектив?

— Да. Могу я вам чем-то помочь?

— Д-да… — неуверенно ответила девушка. — Наверное, да… А мы не могли бы встретиться с вами и поговорить? По телефону это не очень удобно.

— Да, конечно. Вы сможете подъехать ко мне домой?

— Да, разумеется! — с готовностью проговорила обладательница редкого и красивого имени.

— Тогда записывайте адрес, — я продиктовала неизвестной еще пока Ирене свой домашний адрес, поскольку персонального офиса у меня не было и я принимала всех посетителей на дому.

Завершив разговор, я окинула беглым взглядом комнату. Мда-а, депрессия отразилась не лучшим образом не только на мне, но и на моем жилище. В квартире царил бардак. Ко мне сто лет никто не приходил, а потому я сочла необязательным прибираться и поддерживать чистоту.

Неудобно было принимать столь долгожданную клиентку в таком кавардаке, и я решила перед ее приходом хоть немного навести порядок. Вообще-то это занятие мне всегда было совсем не по душе, но я взяла себя в руки, достала все же пылесос и почистила ковролин. Затем вытерла пыль и даже под конец, пока оставалось немного времени, протерла пол в коридоре. Остальные помещения, в том числе и кухню, я решила не прибирать, поскольку туда я гостей все равно не приглашаю. Да к тому же я уже успела утомиться от столь неожиданного физического труда.

Ровно в час, как и обещала, Ирена позвонила в дверь моей квартиры. Я открыла дверь и увидела перед собой на пороге девушку лет двадцати — двадцати двух с длинными каштановыми волосами.

— Здравствуйте, — открыто глядя мне в глаза, произнесла она ровным голосом. — Я звонила вам.

— Здравствуйте, — кивнула я в ответ. — Вы Ирена?

— Да.

— Проходите. Мне представляться не нужно? — на всякий случай уточнила я, и моя гостья отрицательно качнула головой.

Пока Ирена снимала обувь, я успела хорошенько рассмотреть ее. Высокая и стройная, она напоминала манекенщицу высшего класса. Спину девушка держала прямо, и это давало повод подумать, что Ирена и в самом деле имеет какое-то отношение к модельному бизнесу. Ее каштановые локоны непослушными прядями спадали на открытые округлые плечи. Кожа у гостьи была ровная, гладкая и очень белая, несмотря на то что на дворе уже который день нестерпимо жарило солнце, и большая часть горожан успела почернеть от загара.

— Располагайтесь, — пригласила я Ирену в гостиную, сама прошла следом и устроилась в своем любимом кресле.

— Спасибо, — девушка уселась на диван, но не откинулась, как это обычно делают все, а продолжала сидеть так же прямо и ровно, как и ходила.

Я не торопила посетительницу с рассказом, по опыту зная, что подгонять клиента нельзя. Он должен сам созреть для того, чтобы поведать мне свою беду. Вот сейчас она соберется с мыслями и все мне объяснит.

Ирена помолчала некоторое время, потом подняла на меня большие синие глаза и произнесла:

— Вы знаете, Татьяна, неделю назад была убита моя мать… К ней ворвались в квартиру и ограбили… — девушка тут же умолкла и часто заморгала. Затем торопливо достала из сумочки носовой платок и аккуратно промокнула им глаза. Успокоившись немного, она продолжила: — Так вот. Милиция уже несколько дней не может найти преступника или выйти на преступников. Говорят, что никаких следов убийца не оставил, а свидетелей, как водится, нет. Я понимаю, что разыскать негодяев, совершивших это ужасное злодеяние, очень непросто, но я не могу допустить, чтобы они остались безнаказанными… — Ирена судорожно вздохнула и опустила глаза.

— Понимаю, что вам трудно об этом говорить, — начала я, когда Ирена умолкла, — но мне нужно знать все подробности гибели вашей матери.

— Да-да, конечно… А вы поможете мне? — Ирена посмотрела на меня глазами, полными отчаяния.

— Я постараюсь, — уклончиво ответила я. — Вообще-то мне надо сначала узнать обо всем, что известно вам… А потом я посмотрю, можно ли вам помочь.

— Вы — моя последняя надежда, Татьяна, — глаза Ирены увлажнились. — В милиции мне уже сказали, что вряд ли смогут найти преступника. Если только когда-нибудь где-то всплывут похищенные вещи…

— Ирена, расскажите мне то, что знаете сами. И если я смогу чем-то помочь, то непременно сделаю все возможное.

Я не стала сейчас говорить о весьма солидных расценках за мой труд — по виду клиентки и так было ясно, что она вполне платежеспособна и в состоянии заплатить нужную сумму. А для себя я уже решила, что, каким бы гиблым ни показалось мне ее дело, я все равно скорее всего возьмусь за расследование, поскольку других вариантов у меня на данный момент нет, а деньги нужны как никогда.

Ирена вздохнула и собралась с мыслями. Она отвела взгляд в сторону и начала:

— Это случилось восемь дней назад. Во вторник на прошлой неделе. Мама была дома одна.

— Простите, я вас перебью, — проговорила я. — А с кем жила ваша мама?

— Мама жила одна… — ответила Ирена. — Я, наверное, очень сбивчиво рассказываю. Вы не стесняйтесь задавать мне вопросы, если что-то непонятно. А то я сама ведь не знаю, что конкретно вас интересует.

— Как ее звали? — тут же спросила я.

— Крамер Мария Викентьевна. Я не живу… то есть не жила с ней, о чем теперь очень сожалею… — вздохнула Ирена. — Может быть, тогда всего этого не случилось бы. Так вот. Мама была дома, грабители ворвались в квартиру. Они ударили ее чем-то… — Ирена снова всхлипнула и поднесла платок к глазам. — Скорее всего, она умерла сразу, даже не оказав никакого сопротивления. Они вынесли из дома все ценное, что смогли унести.

— А кто-нибудь из соседей видел или слышал что-то?

— Я не знаю, — растерянно посмотрела на меня Ирена. — Меня не ставили в известность. Сказали только, что найти преступников вряд ли удастся…

— Хорошо. Что-нибудь еще?

Ирена посмотрела на меня широко открытыми глазами и несколько раз часто моргнула.

— Наверное, все… Этих сведений недостаточно, да? — испуганно спросила она.

— Вообще-то маловато, — согласилась я. — Но давайте постараемся извлечь из того, что вам известно, максимум информации.

— Я расскажу абсолютно все, только… — произнесла Ирена и снова горько вздохнула, — только вообще-то мне мало что известно.

— А вы знаете, что именно было похищено из квартиры вашей матери? — задала я очередной вопрос, понимая, что клиентка на самом деле обладает весьма скудной информацией, которая вряд ли сможет мне помочь составить полную картину преступления.

— Да, конечно, — Ирена, спохватившись, тут же полезла в сумочку и извлекла оттуда листок бумаги. — Вот, я даже составила список, подумав, что он может пригодиться, — и она протянула листок мне.

Я пробежала глазами недлинный реестр похищенных вещей. Да-а, вещи действительно были ценными: норковая шуба, цифровая видеокамера, несколько ювелирных украшений с драгоценными камнями, крупная сумма денег, золотая фирменная зажигалка. К тому же прихватили даже импортный телефонный аппарат…

— Скажите, Ирена, — проговорила я, — а это все ценности, что находились в доме?

— Нет, конечно. Если говорить о технике, то у мамы была масса самой разнообразной техники, но ее вынести трудно. Ведь не потащат же воры из дома, скажем, холодильник…

— А другие драгоценности? Или деньги? Может быть, что-то из одежды? Я вот смотрю, ведь телефоном-то они не побрезговали.

— Да, у мамы была и дорогая одежда. У нее была еще одна шуба, песцовая, но, правда, уже не новая. Ее не взяли. Наверное, труднее сбыть… — предположила Ирена. — Были, конечно, и прочие ценности: дорогой фотоаппарат, DVD-проигрыватель, компьютер. Но все это слишком громоздкое. Мне кажется, они взяли то, что проще унести, не привлекая внимания.

— Я бы так не сказала… — покачала я головой. — Вот, например, шуба. Даже если ее хорошо свернуть, получится целая сумка. Видеокамера плюс телефон — это еще один пакет.

— Но это все-таки не телевизор или компьютер…

— Ну, хорошо, — сказала я. — Можно я оставлю этот список себе?

— Да, разумеется, — с готовностью ответила Ирена. — Это я для вас приготовила.

— И еще одна просьба, — обратилась я к гостье. — Если есть такая возможность, мне бы хотелось иметь фотографии похищенных вещей или хотя бы подробное их описание. И конечно, фотографию вашей мамы.

— Снимок мамы у меня есть, — Ирена раскрыла сумочку и принялась рыться в ней. — А что касается другого… Я, конечно, посмотрю, но не думаю, что смогу найти все. Разве что часть…

— Что найдете.

— Хорошо. А мамин портрет… Вот, возьмите, — Ирена протянула мне небольшой снимок. — Только, пожалуйста, верните мне его потом, хорошо?

— Обязательно, — заверила я девушку и взяла фотографию.

С небольшого цветного отличного качества снимка на меня смотрела смеющаяся женщина лет сорока. У нее так же, как и у Ирены, были каштановые волосы, только покороче. Они были уложены в аккуратную прическу. Большие зеленые глаза выдавали в Марии Викентьевне человека волевого и сильного, несмотря на ее лучезарную и открытую улыбку.

— Скажите, а чем занималась Мария Викентьевна? — спросила я у Ирены.

— У мамы была фирма по торговле недвижимостью. «Рубин», не слышали?

— Слышала, — кивнула я.

Название фирмы было мне действительно знакомо. Агентство существовало достаточно давно и успело заработать определенный авторитет на рынке недвижимости.

— А у вас у самой нет никаких подозрений по поводу того, кто бы мог совершить это преступление? — Я и сама понимала, что вопрос лишний, но задать его должна была.

— Нет, конечно, — пожала плечами Ирена. — Я не думаю, что ограбить могли свои, а про посторонних я и не знаю, что думать.

— Вероятно, грабителей на Марию Викентьевну кто-то навел, — предположила я. — Кто-то, кто знал ее, кто бывал у нее дома и знал, что в квартире много ценных вещей. Может быть, у вас есть подозрения на этот счет?

Ирена на несколько секунд задумалась, но потом отрицательно покачала головой.

— Да нет, вряд ли… Никто из ее друзей и знакомых не способен на такое… Да у мамы и друзей-то особых не было. Она была с головой погружена в работу, ей некогда было заниматься личной жизнью.

— Извините, Ирена, за нескромный вопрос, но разве у вашей матери не было близкого человека? Я имею в виду мужчину. Ведь она была еще молода…

— Нет, у мамы никого не было… Когда-то она, конечно, встречалась с мужчинами, но в последние несколько лет у нее никого не было. Наверное, мне стоит также рассказать вам и об отце, хотя рассказывать, собственно, нечего. Отца у меня нет и никогда не было. Нет, конечно, он вообще-то был, только я его не знаю. Мама ничего не рассказывала мне о нем, она родила меня без мужа и вырастила одна. А я никогда не настаивала на том, чтобы она познакомила меня с ним или что-то рассказала. Мне было неинтересно. Если этот человек счел, что я не нужна была ему тогда, когда родилась, когда была маленькая, то зачем он мне сейчас? — Ирена несколько брезгливо пожала плечами.

— А подруги? Неужели у нее не было близких подруг?

— Была одна подруга, но она несколько лет назад вышла замуж за иностранца и уехала в Голландию. Теперь они с мамой только созваниваются изредка. А больше близких подруг у нее не было…

— А родственники?

— В Тарасове никого нет, — ответила Ирена. — Мама родилась не здесь. Она приехала сюда учиться, а потом здесь и осталась. Так что родственники у нас есть, хотя и дальние, но в других городах. Мы с ними почти не общаемся.

— Ирена, а чем занимаетесь вы? — наконец задала я давно интересовавший меня вопрос.

— Я работаю в модельном бизнесе, — ответила она.

«Значит, я все же не ошиблась», — решила я, но тут Ирена добавила:

— Я менеджер по работе с персоналом.

— Надо же! — не сдержалась я. — А я-то подумала, что вы сами работаете моделью или манекенщицей. Внешность у вас для этого, по-моему, вполне подходящая.

— Да нет, я не модель, — улыбнулась моя новая клиентка. — Мне предлагали несколько раз попробовать себя на этом поприще, но я чувствую, что этот род деятельности не для меня.

— А вы не подозреваете, что навести на квартиру вашей матери мог кто-то из ваших знакомых? — спросила я, все еще пытаясь хоть как-то определить круг первоочередных подозреваемых.

— Нет, что вы! — ошарашенно уставилась на меня Ирена. — Это совершенно исключено! Я очень разборчива в выборе друзей, впрочем, как и моя мать. Все мои знакомые — люди вполне приличные. К тому же я знаю их очень давно. Никто из них никогда не позволил бы себе ничего подобного. Нет-нет, это абсолютно невозможно! — категорично заявила гостья.

— Ну, хорошо, как скажете, — согласилась я с Иреной. — А вы не знаете, каким образом бандиты проникли в квартиру? Они ведь не взламывали дверь средь бела дня?

— Вообще-то нападение произошло уже ближе к вечеру, — проговорила Ирена, — часов около пяти. В милиции сказали, что никаких следов взлома на двери нет.

— Так, значит, получается, что ваша мать сама открыла дверь преступникам или преступнику? Это еще раз говорит о том, что она знала этого человека.

— Нет, что вы… — покачала головой Ирена. — Мама просто была такой. Она никогда никого не боялась. Она не верила в то, что кто-то чужой может прийти к ней и ограбить. Когда звонили в дверь, она даже не смотрела в глазок, не говоря уже о том, чтобы спросить «Кто там?». Она была очень доверчива… — Ирена снова часто заморгала и отвела взгляд. — А жила она в таком неблагополучном районе… Сколько раз я уговаривала ее переехать в другую квартиру, в нормальный дом — где есть домофон, консьержка, охрана… Ведь, согласитесь, Татьяна, когда женщина живет одна, живет вполне обеспеченно, это может привлечь грабителей или воров к ней, как к легкой добыче. Но она наотрез отказывалась менять место жительства. Говорила, что прожила там большую часть жизни и никуда не уедет. Та квартира досталась ей по счастливой случайности. Она, когда еще была студенткой, снимала в ней одну комнату. Жила вместе с хозяйкой-старушкой. Мама училась в мединституте. Когда у старушки случился инсульт и она слегла, мама долгое время ухаживала за ней. Она тогда уже закончила учебу. Мама делала ей уколы, массаж… в общем, практически стала ее сиделкой. Бабушка была одинокой, родственников у нее не было, и к тому моменту, когда ей стало совсем плохо, мама как раз была беременна мной. Хозяйка пожалела ее и незадолго до смерти завещала квартиру ей. Вот так мама и стала владелицей той квартиры. И после этого ни в какую не желала съезжать. Хотя при ее-то возможностях… — Ирена невесело усмехнулась. — Ну, у нас так всегда — сапожник без сапог.

Я, припомнив то, что знала об агентстве «Рубин», подумала: на самом деле Мария Викентьевна Крамер, успешно занимаясь торговлей квартирами, по правде сказать, имела массу возможностей приобрести жилье для себя вполне приличное. Но она продолжала жить в обыкновенном доме, в самой заурядной квартире… Возможно, Ирена и права: если бы ее мать прислушалась к ее совету и подыскала себе другое жилье, более защищенное и надежное, то трагедии и не случилось бы… Но что толку теперь об этом рассуждать? Чему быть, того не миновать.

— А кто обнаружил вашу мать?

— Соседка. Она возвращалась домой с работы и увидела, что дверь в мамину квартиру открыта. Зашла узнать, в чем дело, и нашла маму… Потом сразу же вызвала милицию…

— И что же, преступники не оставили совсем никаких следов? — снова спросила я.

— Милиционеры сказали, что нет, — покачала головой Ирена. — Наверное, грабители были в перчатках…

— Если так, — принялась вслух рассуждать я, — значит, работали профессионалы, а поэтому вряд ли они просто так, случайно забрели к ней домой. Наверняка кто-то был наводчиком. Грабители обычно не имеют привычки заходить к своим жертвам просто так, что называется, на огонек. Ирена, я очень прошу вас, — я посмотрела на гостью. — Еще раз подумайте хорошенько, кто мог знать о том, что ваша мать живет одна, что у нее есть ценные вещи да к тому же то, что она в этот день и в это время будет дома? Я почти уверена, что воры шли именно к ней, наверняка.

— Нет, — покачала головой девушка. — Я не могу назвать ни одного имени. Если хотите, проверьте всех моих друзей, но, боюсь, только зря потратите время и упустите след настоящих преступников. Я готова поручиться за каждого из своих знакомых.

— А что касается маминых?

— Я же говорила, что у мамы было очень мало приятелей. Все ее знакомства ограничивались работой. Были, конечно, деловые связи, но это не то.

— А фирма вашей мамы была ее частной собственностью?

— Да.

— И кто теперь будет стоять во главе «Рубина»?

— Не знаю, — пожала плечами Ирена. — Я думаю, там найдется человек, способный заменить маму на этом посту. Может быть, ее заместитель…

— А кто станет официальным владельцем агентства?

— Я, — просто ответила Ирена. — Я — единственная наследница. Мама уже давно оформила завещание на мое имя.

— А не было у вашей матери врагов на почве бизнеса? Ведь согласитесь: торговля недвижимостью подчас бывает сопряжена с разного рода… трудностями и разногласиями между людьми…

— Нет, не думаю. Я бы знала, — качнула головой Ирена. — Да вряд ли. Ведь агентство было не таким уж и большим. Доход, конечно, оно приносило неплохой, но не настолько большой, чтобы какие-то мамины конкуренты захотели избавиться от нее.

— А недовольные клиенты?

— Да нет. На работе у нее было все в порядке.

Мне показалось, что либо Ирена ничего не знает о бизнесе матери, либо просто чего-то недоговаривает. Не желает, чтобы я рылась в этом бизнесе, полагая, что он никакого отношения к смерти женщины не имеет.

— Ну что ж, — произнесла я. — Пожалуй, это все, что я хотела знать. Если вы можете еще что-то рассказать мне…

Ирена подумала некоторое время, потом отрицательно качнула головой.

— Да нет. Наверное, это все. Так как, Татьяна, — девушка вопросительно посмотрела на меня, — вы возьметесь за расследование?

— Думаю, да, — кивнула я.

По совести говоря, расследование таких дел не являлось моим любимым занятием, но поскольку мое нынешнее материальное положение оставляло желать лучшего, то мне выбирать сейчас не приходилось.

— Вы знаете мои расценки? — спросила я напоследок. — Двести долларов в день, не считая текущих расходов.

— Да, меня все устраивает, — спокойно согласилась с моими ценами Ирена и полезла в сумку. Достав бумажник, она отсчитала шесть купюр по сто баксов и протянула мне. — Это на первое время. Если будет что-то нужно, вот мои телефоны, звоните в любое время дня и ночи, — и она протянула мне свою визитку. Потом, помолчав немного, добавила: — Прошу вас, найдите его.

— Я постараюсь, — проговорила я.

Гостья сочла, что разговор окончен, и поднялась. Она убрала платок в сумку и вышла в коридор. Я последовала за ней. А когда Ирена ушла, я отправилась в кухню готовить кофе, чтобы поразмышлять над этим весьма непростым делом.

С одной стороны, мне нужна была работа, и буквально еще час назад я молила бога о том, чтобы он послал мне клиента. Но с другой стороны, дело Ирены было, по сути, глухим. Я совсем не была уверена в том, что смогу найти преступников, убивших ее мать. Я уж и сама теперь не рада была, что согласилась взяться за расследование, но деньги, лежавшие стопочкой на столе, все же грели душу.

Первое, что я сделала после того, как выпила чашку кофе, — отправилась в ближайший обменный пункт и поменяла сотню. После этого сразу же купила пачку нормальных сигарет, а остатки «Петра Первого», свидетеля моей бедности, выбросила в урну.

Вернувшись домой, я устроилась в кресле и, закурив «вкусные» сигареты, задумалась. Надо с чего-то начинать расследование. Только вот за что зацепиться? С какого конца потянуть ниточку? Сведений крайне мало, да и те, что есть, очень скудные. Обладая такой жалкой информацией, даже мне будет непросто разыскать убийц.

И тут я вспомнила о своих магических помощниках — гадальных «косточках». А что, если спросить у них? Что они скажут? Что посоветуют?

«Косточки» — это три маленьких двенадцатигранника, на каждой грани которых нанесено какое-то число. Когда я хочу узнать о чем-то, то бросаю их наудачу и спрашиваю ответа на свой вопрос. И «косточки» дают мне совет: выпадает определенная комбинация чисел, трактовка которой имеется в толстой старой тетради. Но тетрадь та валяется где-то далеко, и я уже давно ее не видела. На самом деле мне та тетрадка почти и не нужна: все толкования — а их довольно приличное количество — я отлично помню наизусть, поэтому обхожусь и без нее.

Я достала двенадцатигранники из черного бархатного мешочка, в котором они все время хранятся, и зажала в ладони. Закрыв глаза, я сосредоточилась на вопросе, ответ на который желала получить. И хотя вопрос был немного не ко времени — решение-то уже было мной принято, — все же решила поинтересоваться. Мысленно я спросила: «Стоит ли мне браться за это дело? Смогу ли я расследовать его?» Потом разжала пальцы и легко бросила «косточки» на гладкую поверхность стола. Додекаэдры раскатились в разные стороны, образовав комбинацию 10+20+27. Я отлично помнила ее значение: «Впереди опасная пора: вас ожидают многочисленные трудности и окружают враги».

Мда-а… Не слишком-то конкретно. Я бы не сказала, что кости прямо ответили на поставленные мною вопросы, просто предупредили об опасности. Так как же мне все-таки поступить? Хотя какая теперь разница? Я ведь уже пообещала Ирене, что возьмусь за расследование, да к тому же взяла предоплату. Так что, выходит, Татьяна Александровна, теперь тебе все равно некуда деться. Хочешь не хочешь, а расследовать гибель Марии Викентьевны Крамер все же придется.

И потом, если бы косточки считали, что дело гиблое и что мне не стоит браться за него, вряд ли они стали бы предупреждать меня об опасностях. Скорее всего, выпала бы какая-то другая комбинация, ясно говорившая о том, что расследование не увенчается успехом. А раз кости посоветовали мне остерегаться, значит, у меня есть шанс.

Таким образом успокоив себя, что все получится, я отправилась в ванную — принять душ и освежиться. Жара стояла нестерпимая, и даже включенный на полную мощность кондиционер не избавлял от ее последствий.

После душа я почувствовала себя человеком. Конечно, грело душу и то, что период катастрофического безденежья закончился и у меня снова есть работа.

Я занималась частными расследованиями достаточно давно, и мне нравилось это занятие. До того как стать детективом, я трудилась какое-то время в прокуратуре, но постоянное давление со стороны начальства и наличие прочих внешних раздражителей не давали мне спокойно работать. Моя свободолюбивая натура не могла существовать под таким прессингом, и через некоторое время я оставила работу.

Юридическое образование позволило мне превратиться в независимого сыщика, и я ни разу об этом не пожалела. Став частным детективом, я приобрела ряд преимуществ. Во-первых, мои гонорары по сравнению с зарплатой следователя прокуратуры были заметно выше. И во-вторых, что для меня было значительно важнее, я была сама себе хозяйкой, ни от кого не зависела и ни перед кем не обязана была отчитываться в работе, разве что только перед клиентами.

Конечно, иногда случались такие неприятные моменты, когда я сидела без копейки и когда не было денег даже на сигареты и бензин для моей верной бежевой «девяточки». Но это происходило опять же лишь из-за моей неэкономности. Я не умела и не любила ущемлять себя в чем-либо и отказывать себе, любимой, в маленьких радостях жизни. В самом-то деле — зачем тогда нужны деньги, если не затем, чтобы их тратить?

Ну вот, теперь я вновь воспряла духом. Настроение было боевое, и я была вполне готова к новым победам и подвигам.

Мне нужно было упорядочить все сведения, полученные по новому делу от Ирены. Я устроилась с чашечкой кофе и сигаретой в кресле и принялась размышлять.

Женщина была убита у себя дома. Дверь не взломана, но это, если верить Ирене, еще не говорило о том, что Мария Викентьевна знала убийцу и добровольно впустила его в дом. Как сказала Ирена, ее мать была доверчивым человеком и не имела привычки интересоваться, кто звонит в дверь. Вполне могло случиться и так, что она не была знакома с преступниками, и они, зная это, легко и спокойно проникли в ее дом. Но ясно мне было одно: кто-то наверняка навел на нее. Ведь грабители знали, что в доме Марии Викентьевны есть чем поживиться, да к тому же были уверены в том, что сама хозяйка находится дома.

«Интересно, кстати, почему они решили проникнуть в дом именно в тот момент, когда там была хозяйка?» — возник в моей голове закономерный вопрос. Ведь гораздо проще было бы залезть в пустую квартиру и вынести все, что только возможно, не прибегая к насилию и не рискуя вызвать шум, способный привлечь внимание соседей, то есть ненужных преступникам свидетелей. Ведь в этом случае грабители рисковали гораздо больше…

И все же я никак не могла решить, как мне квалифицировать для себя преступление, за раскрытие которого я взялась. То ли убийство, совершенное, что называется, попутно, ради грабежа, то ли преступники намеренно проникли в дом Марии Викентьевны, чтобы убить ее.

В любом случае мне нужно было пообщаться на эту тему с кем-нибудь еще, кто знал Марию Викентьевну лично. А такими людьми, если верить ее дочери, могли быть лишь ее коллеги и подчиненные. Других близких друзей у покойной не было.

Размышляя подобным образом, я так и не смогла прийти ни к какому конкретному выводу. А выводы нужны были мне как воздух. Без них я попросту не смогу начать распутывать преступление. Чтобы долго не мучиться, я решила для начала разузнать официальную версию преступления. А сделать это можно только через соответствующие, то бишь правоохранительные, органы.

В этих самых соответствующих органах у меня был свой человек, и даже не один. Так что трудностей в общении с органами у меня никогда не возникало. Был, например, у меня один однокурсник, Володька Кирьянов, с которым у нас завязалась крепкая дружба еще со студенческих времен. Так вот он — для близких друзей просто Киря — занимал сейчас весьма значительный пост в управлении внутренних дел нашего города. Он часто помогал мне в расследованиях, если требовалось вмешательство представителей власти. Взамен я столь же часто помогала ему продвинуться по службе или получить очередные (чаще внеочередные) звездочки на погоны, разыскав бандитов по делам, которые в милиции считались глухими. Киря без зазрения совести присваивал официальную победу себе, оставляя для меня лишь гонорары и неофициальную славу превосходного частного детектива.

Меня это вполне устраивало. Я не гналась за популярностью, которой, кстати сказать, мне и так всегда хватало. В общем, наше многолетнее и весьма плодотворное сотрудничество обоим приносило то, что нам было необходимо.

Вот и на сей раз мне потребовалась Кирина помощь. Наверняка Володя Кирьянов что-то знает об убийстве Марии Викентьевны Крамер, а если и не знает, то сможет раздобыть эти сведения для меня.

Не откладывая дело в долгий ящик, я подсела к телефону и по памяти набрала Володькин рабочий номер. Киря ответил сам. Голос у него был озабоченный и сердитый.

— Алло.

— Привет, — я не стала представляться, зная, что Володька и так узнает меня по голосу.

— Привет, Танюха! — чувствовалось, что Киря сразу повеселел. — Давненько тебя не было слышно. И видно тоже… Как делишки?

— На букву «х». Не подумай, что хорошо, — отозвалась я.

— Как?! — делано изумился Кирьянов. — У лучшего в городе частного детектива могут так плохо идти дела? Не могу поверить!

— Ладно, Володька, кончай прикалываться, — притормозила я Кирю. — Дело есть.

— Не хочу дело есть, — продолжал веселиться Киря. — Хочу мясо!

— А конкретно — мне нужна твоя помощь, — не обращая внимания на Володькины приколы, проговорила я.

— Слушаю, — наконец посерьезнел Киря.

— Ты ничего не слышал об убийстве некой Марии Викентьевны Крамер? Это случилось на прошлой неделе. Ее убили дома и квартиру ограбили.

Киря подумал немного — видно, порылся в своей памяти, — а потом выдал отрицательный ответ:

— Нет, ничего не слышал. А что, ты работаешь по этому делу?

— Вроде того, — согласилась я. — По крайней мере, пытаюсь.

— А от меня что нужно?

— Официальная информация по данному делу.

— Я ничего не знаю, но могу разузнать. Для тебя, — доверительным тоном добавил Володька.

— Разузнай, не сочти за труд, — попросила я. — Мне нужно все, что есть у ментов по этому делу. Интересует любая информация.

— Как скоро?

— Чем скорее, тем лучше.

— Сегодня? — уточнил Киря.

— Да. Когда ты сможешь узнать?

— М-м-м… — задумчиво промычал Володька. — Через пару часиков сможешь подрулить?

— Легко, — ответила я.

— Тогда жду.

— Спасибо, — сказала я и положила трубку.

Вот и ладненько. В ближайшее время у меня будет дополнительная информация по делу об убийстве Марии Крамер. А пока… До встречи с Володькой оставалось немного времени, и я решила наведаться в дом, где жила мать Ирены. Надо же посмотреть, как там и что там.