Глава 4
Было десять часов утра и жаркое майское солнце сверкало вовсю, когда я ехала за город, в небольшой парк, где мы договорились встретиться с Сарычевым-старшим.
Из нашего сумбурного телефонного разговора, который произошел ранним утром, я смогла понять только то, что Сергей собирался ехать куда-то на машине, но в последний момент вместо него почему-то поехал Вадим. Где-то на половине пути к городу произошла автокатастрофа.
Сарычев-старший ни минуты не сомневался, что все это подстроено, ведь в действительности в машине должен был ехать Сергей и замена произошла в самый последний момент. Кроме того, Дмитрий Евгеньевич намеревался сообщить мне еще кое-что, но не по телефону…
Услышанная новость очень меня расстроила, я ругала себя последними словами, обвиняла во всех смертных грехах: в том, что я не умею работать, в том, что никакой я не профессионал, а так себе, кустарь-одиночка без мотора… В общем, во всем.
Конечно, в мои обязанности не входила непосредственная физическая охрана Сарычева-младшего, но от этого ничуть не легче. Мне поручили выяснить причины покушений, найти мотив и выйти на преступников, но я действовала, видимо, не очень оперативно.
Хотя, с другой стороны, я не отвлекалась от расследования на личные дела. Частному детективу ведь тоже нужно когда-то спать. И как бы ни хотелось мне ускорить дело, в сутках все еще двадцать четыре часа…
В общем, многое в моем настроении сейчас определялось эмоциями, но факт оставался фактом — погиб человек, и погиб отчасти и по моей вине.
— …Ну вот… и в эту девушку, Ирину, я был по уши влюблен еще со школы. А потом познакомился с Викой… это уже было, когда мы учились в институте. Ирина пошла в педагогический, а я в политехнический. А в техническом вузе, сами знаете, девчонок всегда не хватает, вот мы и ходили с ребятами в университет, на дискотеки…
— Но ведь у вас-то была девушка?
— В общем да. Но я так ходил, с ребятами за компанию.
Понятно. Значит, гены в Сереженьке все-таки папкины.
— А Ирину с собой не брали?
— Как вам сказать… понимаете… собирается компания ребят, все по одному… она бы там чувствовала себя неловко… Ну вот. И там, в университете, я познакомился с Викой. Она мне очень понравилась, но, конечно, я и не думал из-за нее расставаться с Ириной. Просто тем вечером проводил ее до дома, не возвращаться же ей одной темной ночью… А через несколько дней она мне позвонила… предложила встретиться… ну и… я не решился отказать.
Еще бы! Где уж тебе решиться, такому скромнику. Только ведь для того, чтобы она позвонила, ты ей сначала должен был сообщить номер своего телефона, не так ли?
— Мы стали встречаться, сначала время от времени, потом чаще… все это произошло как-то совсем незаметно, само собой. Я все собирался прервать эти отношения, сказать, что у меня есть девушка…
— Сказать кому?
— Вике, конечно… — Дмитрий Евгеньевич остановился, до него, кажется, дошел смысл моего вопроса. — Наверное, Татьяна, я кажусь вам негодяем, да?
— Нет, почему же…
— Но вы поймите, я и сам не заметил, как все это случилось. Вроде бы две-три невинные встречи, не хочется быть невежливым и отказывать девушке, а потом… как говорится, чем дальше в лес… В общем, в конце концов оказалось… Но, впрочем, тут я должен упомянуть еще одно обстоятельство. В то время уже повеяли ветры перемен, и, когда мы учились на последних курсах института, уже вовсю создавались разные там кооперативы и прочие интересные организации. Можно было делать деньги практически из ничего. Мы с ребятами решили, что ничем не хуже, и тоже организовали свою фирму. Ну я вам рассказывал…
В общем, бизнес развивался. И личная жизнь не стояла на месте. Познакомившись с Викой поближе, я узнал, что ее отец — весьма высокопоставленная персона, что он имеет широкие связи и неплохой капитал. Мои родители все уши мне прожужжали о том, какая Вика хорошая невеста и какие перспективы сулит мне брак с ней. Умом-то я и сам понимал, что это был бы очень удачный брак, но любил-то я Иру. Ну вот… А потом оказалось, что Вика беременна, и все вопросы отпали сами собой. Я понял, что настал час тяжелейшего объяснения с Ирой, и если бы вы знали, что творилось у меня в душе, когда я шел к ней… Но что произошло, когда я пришел, этого я вам даже описать не могу. Едва я только заикнулся о том, что мне необходимо жениться на другой, как Ирина сообщила мне, что она давно уже все знает, что ни в чем меня не винит и что свадьбе нашей препятствовать не будет. Но самым ужасным было то, что оказалось, что она тоже беременна! Это известие повергло меня в шок.
Представляю себе! Да, шутки шутками, а парень-то просто хват! А так посмотришь — размазня размазней. А это он, оказывается, только на словах такой скромняга, а на деле-то просто ого-го!
— Я сказал Ирине, что отменю свадьбу с Викой, — продолжал Сарычев, — и меня не остановит даже скандал. Но тут она сама стала отказываться, заявив, что не хочет, чтобы из-за нее кто-то страдал. В общем, как-то ей удалось переубедить меня. Кроме того, она призналась, что у нее на примете тоже есть кто-то и что он уже делал ей предложение, даже зная, что она ждет ребенка. В общем, дня три после того объяснения я ходил сам не свой. Но потом все как-то утряслось, за хлопотами, за тем да за сем… Мы с Викой поженились, и вскоре у нас родился сын Сережа. Но я все-таки старался не терять Ирину из виду и, понимая, что она не захочет видеть меня, стороной навел справки и так узнал, что она тоже вышла замуж и что у нее тоже родился сын, почти в одно время с Сергеем… Мой сын… Вадик…
Ах вот оно что! Вот что, оказывается, не хотел говорить мне Дмитрий Евгеньевич по телефону. А я-то в догадках теряюсь, к чему такое длинное вступление… Значит, лучший друг сына Сарычева — его внебрачный сын. Вот это номер!
— Кто-нибудь еще знал об этом?
— А?.. Что? — переспросил Дмитрий Евгеньевич.
— Кто-нибудь еще знал, что Вадим — ваш сын?
— Конечно, нет, что вы. Кому было бы легче от этого? Только добавило бы проблем. Но не думайте, что я хотел уйти от ответственности: я бросил на произвол судьбы женщину, которую любил и у которой был от меня ребенок. Прошло некоторое время, страсти улеглись… Мы смогли посмотреть на все спокойно. Я встретился с Ириной и попросил ее разрешить мне помогать если уж не ей, то Вадиму. Мне было известно, что живут они небогато, а мой бизнес процветал. Немного поколебавшись, она согласилась, при условии, что все будет оформлено так, чтобы деньги шли исключительно на нужды мальчика и ни одна копейка не перепадала ей самой. Она была очень щепетильна в таких вопросах…
Сарычев снова о чем-то задумался, но через некоторое время продолжил:
— Вадик оказался очень способным, и скоро Ирине предложили отдать его в школу с математическим уклоном. Школа была платной, и поначалу Ирина не хотела отдавать туда Вадима. Она боялась, что не сможет платить за учебу, но я открыл на имя Вадика счет, с которого производилось возмещение этих расходов, и проблема была решена. Школа оказалась очень сильной. Поэтому через некоторое время я устроил туда и Сергея. Так получилось, что мальчики стали учиться в одном классе и скоро подружились. Честно говоря, меня это очень обрадовало. Я мог чаще видеть Вадика, да и вообще… Сережа и Вадим были братьями… Меня грела мысль, что сыновья общаются друг с другом. Кроме того, Сергей не отличался особыми математическими способностями, и Вадим, который все задачки щелкал как орехи, помогал ему. Ну а Сережа отвечал на это преданной дружбой и всегда приглашал Вадика к нам, если случались какие-нибудь праздники, или брал с собой, когда они затевали какие-нибудь развлечения с ребятами.
Закончив школу, они оба поступили в один вуз, и поскольку обучение тогда уже было платным, учебу Вадима тоже оплачивал я. Ну и естественно, по окончании института я их обоих взял на работу в компанию. Но поскольку для всех моим сыном был только Сергей, он стал вице-президентом, а Вадим — рядовым логистом. К тому времени Ирина давно уже жила без мужа. Мне неизвестно точно, почему они расстались, она никогда не говорила об этом…
Вадик, как я уже рассказывал, оказался на редкость способным мальчиком, поэтому я мог, не возбуждая подозрения у окружающих, постепенно продвигать его по службе, давая возможность прилично зарабатывать. А около года назад случилось несчастье — умерла Ирина, и после этого я уже считал себя просто обязанным помогать ему делать все для того, чтобы он был финансово обеспеченным.
— Отчего умерла Ирина?
— У нее было слабое сердце. А потом, ходили слухи, что ее муж много пил… Сами можете понять, что у нее была за жизнь. Вот и не выдержало сердце… После того как Вадик остался совсем один, я решил поставить его начальником отдела и уже в ближайшее время хотел… а вот видите, как получилось…
Сарычев опять впал в прострацию и некоторое время сидел молча, неподвижно глядя в одну точку.
— Вы знаете, — продолжал он, — после того, как Ирина умерла, я почувствовал такую пустоту… Все-таки хотя мы и не были женаты и она имела полное право сердиться на меня и даже презирать, но я любил ее, и сам факт, что она существует, живет где-то, встает утром на работу, готовит завтрак для Вадика, — все это грело меня, наполняло жизнь смыслом… Но когда ее не стало, мне показалось, что я остался совсем один, хотя моя жена, Вика, — прекрасная женщина, и вообще…
Мне вдруг вспомнились слова Сарычева-младшего, когда он рассказывал о своей невесте: «…Прекрасная девушка, умная, добрая…» Похоже, история повторялась, и, выбирая свою «прекрасную девушку», сын, как и отец, больше руководствовался доводами рассудка, чем движениями сердца.
Тем временем Дмитрий Евгеньевич продолжал изливать свою душу.
— После смерти Ирины у меня остался только Вадик в напоминание о ней, и вот теперь я потерял и его…
Сарычев снова немного помолчал, после чего, как бы очнувшись от сна, с жаром набросился на меня, заклиная:
— Найдите его, Татьяна! Найдите мне этого негодяя, иначе… иначе я этого не переживу. Ведь у меня остался теперь только Сергей. Если и с ним что-то случится…
Лицо Дмитрия Евгеньевича выражало отчаяние, и мне не хотелось отвечать на этот страстный призыв сухими обещаниями приложить все усилия. Я, как могла, успокоила его, убедив в том, что сделаю все возможное, чтобы найти виновника трагического происшествия.
— Да-да, конечно, — говорил Дмитрий Евгеньевич, — разумеется, вы, как профессионал… но тем не менее, если в ближайшее время ситуация не прояснится, думаю, мне придется отправить Сергея за границу. Я не могу рисковать единственным сыном.
* * *
По дороге домой я анализировала полученную мной информацию, пытаясь решить, какое влияние она может оказать на мое расследование и какие корректировки мне следует внести в свои планы.
Впрочем, первая корректировка была совершенно очевидной: поездка в мужской монастырь отменялась.
Сейчас достаточно просто выяснить, что за человек Юрий Фролов, какие причины заставили его пойти в монастырь и насколько он мог быть причастным к покушениям на Сергея Сарычева. Ответить на эти вопросы могла мать Фролова.
Мне было известно, в какой школе учились Ольга Горелова и Юрий Фролов, и я рассчитывала, что смогу навести там справки относительно места проживания последнего. Таким образом, в ближайшее время мне будет необходимо заняться именно этим.
Теперь что касается планов более отдаленных. Какие изменения следует внести в расследование в целом? Например, не добавляет ли новая информация новых версий? Об этом следовало подумать.
Я поднялась в свою квартиру, заварила кофе и распечатала новую пачку сигарет.
Два основных направления, по которым я старалась найти предполагаемые мотивы покушений, — женитьба Сергея и его бурное прошлое, — оставались актуальными и сейчас, с той только разницей, что после смерти Вадима мне весьма затруднительно будет добыть информацию о недоброжелателях Сергея. Стоило проверить и отчима Вадима. Может, он планировал шантажировать Сарычева, поняв, что тот не хочет афишировать свое отцовство? Впрочем, тогда Дмитрий Евгеньевич знал бы об этом и, думаю, сообщил бы мне. А он, насколько я поняла из его рассказа, получал сведения о муже Ирины только из третьих рук. Да и сведения эти были не такие уж подробные. Нет, пожалуй, о шантаже здесь речь не идет, иначе все было бы слишком очевидно и Сарычеву-старшему не было бы никакой необходимости заказывать мне это расследование.
Вполне возможно, что отчим Вадима решил действовать более тонко и выкрасть Сергея, чтобы потом потребовать за него выкуп. Что ж, это вполне вероятно…
Наконец, есть и третий вариант. Загадочный отчим мог действовать не в своих интересах, а в интересах самого Вадима. Что, если он проникся к нему нежными отцовскими чувствами и, зная, что у его настоящего отца денег куры не клюют, посчитал несправедливым такое положение и решил как-то надавить на Сарычева-старшего с тем, чтобы Дмитрий Евгеньевич разделил наследство поровну между Сергеем и Вадимом. В этом случае вариант с похищением тоже подходит.
Да, вариант с похищением… А ведь в автокатастрофе-то погиб Вадим. Хотя на его месте должен был быть Сергей… Но что это — неудавшееся похищение или удавшееся убийство?
Стоп. Моя уверенность в том, что автокатастрофа подстроена, основывается только на словах Сарычева. Но если это не так?
Разве в нашем городе не случается автомобильных аварий? Да по нескольку десятков в день! И в большинстве своем они случайны. Может, и здесь просто стечение обстоятельств. Могу ли я исключать возможность того, что катастрофа с Вадимом произошла от недостатка навыков вождения, а не по чьему-то злому умыслу? Разумеется, не могу.
Решено. При первой возможности обязательно съезжу на место происшествия и уточню, как на самом деле все случилось. А пока закончим с женихами Гореловой.
На следующий день я отправилась в школу, где обучалась невеста Сергея, и под предлогом, что разыскиваю одноклассников, без труда узнала у молоденькой секретарши адреса Гореловой Оли, а заодно и Юры Фролова.
Сначала я поехала на квартиру Фролова. Одноклассник Ольги до своего ухода в монастырь жил в старенькой панельной пятиэтажке, расположенной недалеко от центра.
Я вошла в обшарпанный подъезд и поднялась на четвертый этаж.
Уже нажав на кнопку звонка, я вдруг поняла, что не знаю, что сейчас скажу тому, кто мне откроет. Кто я такая? Зачем пришла? Не позаботившись о том, чтобы придумать подходящую легенду, я поставила себя перед необходимостью говорить, что я, частный детектив Татьяна Иванова, пришла выяснить, не причастен ли Юрий Фролов к покушениям на Сергея Сарычева. А говорить так ни в коем случае не следовало…
— Вам кого?
— Здравствуйте! Я к вам по поручению Ольги Гореловой, — улыбка на моем лице сияла так, что соперничать с ней могло разве что майское солнце.
— Оли? — Низенькая женщина в ситцевом халате недоуменно и вопросительно смотрела на меня.
— Ну да. Ведь они учились с вашим сыном в одном классе. Правильно? Это квартира Фроловых? Юрий Фролов — это ваш сын?
— Да, но он… да вы зайдите.
Низенькая женщина отступила, позволяя мне войти. Я оказалась в прихожей стандартной советской «хрущевки», очень скромно обставленной.
— А что хотела Оля?
— О! Вы, наверное, не знаете, — она ведь выходит замуж! Ну и по этому поводу устраивает небольшую вечеринку для бывших одноклассников, а я здесь живу недалеко, ну вот она и попросила меня сказать Юре, чтобы он обязательно пришел…
Меня несло, и я говорила без остановки первое, что приходило в голову, понимая, что, сколько бы я ни уговаривала Юру прийти на эту никем не запланированную вечеринку, он все равно не придет. С этой стороны я могла не опасаться разоблачения, но проблема была в том, что я абсолютно не представляла себе, каким образом начатый разговор выведет меня на интересующую тему.
— Дело в том, что Юра не сможет прийти, — перебила меня женщина.
— Правда? Как жаль! А почему? Вы знаете, Оля очень настаивала на том, чтобы он пришел, и, если я принесу ей такое известие, она будет очень…
— Дело в том, что Юра с некоторого времени… как бы это вам сказать, не посещает увеселительные мероприятия.
— Да какое это мероприятие! Будут только свои, все одноклассники, никого посторонних. Почти семейное торжество. И потом, скажу вам по секрету, Оля призналась мне, что одно время они с Юрой были очень дружны, и именно поэтому она так настаивает на его присутствии.
— Вот именно поэтому-то…
— Как?! Не может быть! Неужели он все еще неравнодушен к ней!
Кажется, я немного переигрывала, потому что выражение лица женщины стало меняться. Я решила перейти на более проникновенный тон:
— Хотя, знаете, юношеские впечатления всегда оставляют такой след. У меня и самой… эх, да что об этом говорить! В общем, если он не придет из-за того, что не хочет тревожить старые раны, вы скажите, я пойму. Объясню как-нибудь Ольге.
— Старые раны… что ж, можно сказать и так. Юра всегда был мальчиком довольно замкнутым, и, наверное, он… однолюб, но он не придет на вашу вечеринку по другой причине.
— По какой?
— Сейчас Юра удалился от… как бы это сказать… от светской жизни и находится в монастыре, поэтому, как сами можете понять, на вечеринки не ходит.
Изумлению моему не было предела.
— Да что вы говорите?! Но… как же все это произошло? Не поймите меня неправильно, но сейчас, в современном мире, уход в монастырь — это, согласитесь… событие просто из ряда вон выходящее.
— Напрасно вы так думаете, многие уходят. Если человек имеет склонность… да и потом, этот монастырь, где Юра, он не очень строгий. У нас тут на Третьей Огородной, может, знаете?
— Это на горе?
— Ну да, на горе. Им там и посещения разрешают, и сами они могут выходить, если случится надобность. Только не очень-то они стремятся… выходить. Вот и Юра тоже… Он ведь долгое время послушником был, а монахом только недавно сделался и с тех пор ни разу глаз домой не казал. Говорю ему, хоть пришел бы когда мать повидать, а он все «потом» да «потом».
— А как он вообще решился в монастырь-то уйти?
— Да как решился… так как-то постепенно и решился. Сначала ходил в церквушку эту… там, возле монастыря стоит, потом начал там чего-то помогать им, то ли в службах, то ли где. Ну а потом стал послушником.
— Неужели, кроме монастыря, его ничто не интересовало? Ведь совсем молодой парень.
— Не знаю… я ему тоже говорила. А он мне: «Тот, кто побывал там, где лучше, не пойдет туда, где хуже».
— То есть в монастыре лучше?
— Ну, по его выходит, что так. Больно уж он сначала за девочкой этой переживал, за Олей. А она, видать, не больно-то к нему… ну вот… тосковать начал, задумываться. А потом сестра у меня умерла, двоюродная. А она к этим церковным делам тоже до того уж была приверженная… ну вот. И отпевали ее в храме. А мой Юра после этого сам стал на службы ходить. Ну и так вот постепенно и пошло, сначала службы, потом в послушанье пошел, потом…
Да, почва для созревания злодейских замыслов была здесь, прямо скажем, небогатая. Скромный Юра-однолюб вряд ли способен замыслить убийство.
— Так вы говорите, что когда он стал на службы ходить, то по Оле уже не так тосковал?
— Ну, уж этого я не знаю. Он парень закрытый, я уже говорила. Все в себе. Но с того времени, кажется, стал поспокойнее. Не такой грустный стал ходить, начал хоть улыбаться иногда. А то совсем прямо…
— А теперь, когда монахом сделался, то и дома ни разу не появлялся?
— Ну да.
— А давно его… ну, как это… в монахи приняли?
— Да уж больше месяца будет.
— Так, значит, на вечеринку приглашать его бесполезно?
— Да уж.
— Ну что ж, так Ольге и передам. Жаль, конечно, но что тут поделаешь… Извините, что побеспокоила вас.
— Ничего.
Распрощавшись с матерью Юрия Фролова, я медленно спускалась по лестнице, обдумывая только что полученные сведения.
Вся обстановка старой «хрущевки» на четвертом этаже, рассказ женщины в ситцевом халате, да и сам вид ее говорили против того, что здесь может созреть какой-то коварный замысел. Фролов слишком слаб для этого — при первом же столкновении с жизненной проблемой он ушел в монастырь, отказался от активных действий, даже не сделав попытки завоевать Ольгу… Кроме того, срок, в течение которого Юра, по словам матери, не показывался дома, а следовательно, не покидал стен монастыря, свидетельствовал о его алиби. Ведь покушения начались три недели назад, а Юры не было дома больше месяца.
И все-таки у меня в душе еще оставались сомнения. Судить о сыне со слов матери следует с осторожностью. Матери, как известно, по отношению к своим детям часто бывают необъективны. И потом, тот факт, что Юра больше месяца не появлялся дома, еще не означает, что он все это время не выходил из монастыря. Да и вообще не мешало бы просто посмотреть на этого Юру. Заодно и узнаю, как выглядит настоящий монах.
Да, не иначе придется мне все-таки выступить в роли корреспондентки.
