Глава 2

На следующий день, в половине седьмого вечера я подъезжала к коттеджу, где должна была состояться моя встреча с Сергеем Сарычевым.

Сейчас, оказавшись на месте, я, кажется, поняла, почему Сарычев-старший назвал это место окраиной. Большую часть пространства занимали старенькие, местами покосившиеся домики, принадлежащие явно не самым богатым жителям нашего города, и только в нескольких местах над заборами возвышались крыши элитных особняков.

Найдя удобное место для парковки, я заглушила мотор и нажала кнопку звонка, прикрепленного рядом с железной калиткой.

— Кто-о-о та-а-ам? — раздалось из серой коробочки, на которой находилась кнопка.

— Татьяна Иванова, частный детектив. Дмитрий Евгеньевич должен был… — но не успела я договорить, как в калитке что-то щелкнуло, и она открылась.

Войдя вовнутрь, я никого не обнаружила, но зато увидела вход в коттедж, к которому и направилась. Однако и тут меня опередили.

Я еще подходила к крыльцу, когда входная дверь коттеджа открылась и из нее показался высокий белокурый молодой человек весьма приятной наружности.

— Я… — опять начала было я.

— Да, я понял. Папа говорил мне, что вы должны прийти.

Пока я проделывала путь, оставшийся до входной двери, молодой человек осматривал меня оценивающим и, как мне показалось, достаточно опытным взглядом.

— Добро пожаловать, — вежливо улыбнулся он, пропуская меня в дверь, видимо довольный результатами осмотра.

Я тоже была довольна результатами осмотра. Имея представление о внешности папы Сергея, лицо которого напоминало расплывчатый блин, я была приятно удивлена, увидев Сарычева-младшего. «Наверное, его мамаша писаная красавица», — машинально подумала я.

Но оказалось, что не только внешне, но и по поведению сынок мало был похож на отца. Если тот даже говорил как-то так, словно из воды веревки вил, то этот был активен даже несколько излишне.

— Что будете пить? — приступил Сергей прямо к делу, едва мы успели перекинуться парой слов.

— Минеральной воды, если можно, — ответила я, вежливо давая понять, что пришла говорить о делах.

Но моего собеседника это ничуть не смутило. Он еще шире улыбнулся и с готовностью отправился на кухню за минеральной водой, не забыв на обратном пути прихватить бутылку «Мартини».

— Ваша минеральная, — все так же улыбаясь, протянул он мне стакан. — А я выпью немного «Мартини». Никогда не пробовали «Мартини» с апельсиновым соком? Очень оригинальный вкус. Может, попробуете?

Да, в мальчике, несомненно, чувствовалась школа. Похоже, не зря папа так смущался при каждом упоминании об этом коттедже. Что уж тут говорить о разных дурочках, которые наверняка отдыхали здесь если уж не каждую ночь, то через раз, если даже мне, закаленному в боях воину, немедленно захотелось попробовать оригинальный вкус «Мартини» с апельсиновым соком. Но передо мной находился сын клиента, которого я должна была избавить от покушений, и, глотнув минеральной воды, я приступила к делу.

— Дмитрий Евгеньевич говорил, что на вас было совершено несколько покушений. Не могли бы вы более подробно рассказать об этих случаях?

— С удовольствием, Татьяна, но для начала не перейти ли нам на «ты»?

Молодой человек обладал несомненным обаянием, и я уже готова была раскрыть рот, чтобы выразить свое согласие, но в последний момент профессионализм все-таки возобладал, и я решила оставить все как есть. Излишняя фамильярность всегда вредит делу, в этом я имела возможность убедиться тысячи раз.

— С удовольствием перейду с вами на «ты», Сергей, когда закончу это дело, — ответила я. — А сейчас наше общение с вами носит сугубо официальный и деловой характер, поэтому, думаю, будет лучше, если мы будем обращаться друг к другу на «вы».

— Очень жаль, — сказал Сергей, состроив при этом настолько комическую огорченную мину, что я чуть было не расхохоталась, моментально позабыв все правильные рассуждения, которые роились в моей голове минуту назад.

Но снова профессионализм возобладал, и я, до боли прикусив язык, чтобы не засмеяться, сумела-таки сохранить деловой тон и спросила достаточно серьезно:

— Итак, что же вы можете сказать обо всех этих покушениях?

— Да что тут говорить… в первый раз я и внимания не обратил. Ну взорвался контейнер с мусором, с кем не бывает? Сейчас столько этих дураков развелось — под каждым листом можно бомбу найти. Я еще посмеялся, когда отец сказал, что, может быть, это кто-то на меня покушался.

— А в самом деле, у вас нет каких-либо предположений о том, кто мог бы это сделать? Может быть, у вас были враги или недоброжелатели? Или какая-то серьезная конфликтная ситуация?

— Да нет, ничего такого… Да я уж и забыл, когда с кем-нибудь ссорился по-настоящему. Так, иногда поцапаемся с ребятами, так это разве… тут же поцапаемся, тут же и пива выпьем. Нет, подозрений таких у меня ни на кого нет.

— Ну, хорошо. А второй случай, когда вы ехали в автомобиле, тогда что произошло?

— Да, вот в тот раз я действительно чуть не обо… в смысле испугался не на шутку. Я возвращался поздно, был за городом по делам, и смотрю — едет за мной какой-то придурок прямо впритык, и не обгоняет, и не отстает. Я медленнее — он медленнее, я прибавляю — и он прибавляет. А фары светят прямо в глаз, как говорится. Слепят, ехать мешают. Ну я психанул, как даванул на газ и вроде даже оторвался, но и минуты не прошло, смотрю — опять он тут как тут. Спереди встречная, сзади этот придурок прямо в самую… в самый задний бампер упирается.

— И вы, насколько я поняла, решили прибавить газу?

— А что было делать? Он уже у меня перед носом был. В смысле — встречная. Отжал до упора, только тем и спасся. А главное, что вы думаете, не успел обогнать… с риском, как говорится, для жизни, смотрю — эта сволочь опять сзади. Не знаю, какую бы еще я глупость сделал, может, и в самом деле загнали бы меня, но тут уже в город въехали, в городе они отстали. Точнее, не отстали, а свернули где-то, я даже не заметил, и след их простыл.

— А что за машина была, вы, конечно, не разглядели?

— Какое там! Да вы сами подумайте — ночь, тьма кромешная, спереди фары слепят, сзади фары слепят, — что тут разглядишь?

— Да… действительно. И после этого случая вы серьезно заволновались?

— А вы бы не заволновались?

— Кстати, в тот раз, когда взорвался контейнер для мусора, там оставались какие-нибудь обломки, обрывки? Что-нибудь такое, по чему можно было бы определить тип взрывного устройства?

— Понятия не имею. Я ведь не думал, что этот взрыв как-то связан со мной… говорю вам, тогда я и внимания на это не обратил.

— Ну а последний случай, с телефоном?

— О, этот был самый опасный. Эта дурацкая трубка взорвалась прямо у моего уха! Даже шрамы еще остались, вот посмотрите…

Сергей наклонил голову очень близко к моему лицу, в результате чего прозрачное розовое ухо оказалось рядом с моими губами и я почувствовала легкий и очень приятный аромат туалетной воды.

— Видите? — спрашивал между тем Сергей, интимно приглушив голос.

— Вижу, — совершенно спокойно ответила я, разглядев около уха и на щеке уже едва заметные черточки в виде небольших шрамов и царапин.

— Ну вот, — сказал Сергей, отстраняясь наконец от меня. — Сейчас-то уже зажило, а тогда, представляете, все в кровище, в ушах шум стоит, ничего не соображаю… Давай звонить отцу, тот прилетел, начал кудахтать, как наседка… я потом и сам пожалел, что ему позвонил. Короче, сам перепсиховал и всех перепугал. Ну тогда отец и решил обратиться к частному сыщику. Правда, я не думал, что это окажется женщина. Да еще такая очаровательная…

— А от телефона тоже ничего не осталось?

— Ой… вот тут, каюсь, виноват. Конечно, нужно было сохранить… Но я все выкинул.

— Вот это действительно напрасно. Ведь вы уже предполагали тогда, что эти покушения могли быть подстроены специально. А обломки телефона, вполне возможно, могли бы послужить вещественным доказательством или дали бы какую-то зацепку…

— Повинную голову меч не сечет, — снова вздохнув и с несколько наигранной покорностью опустив голову, как будто и вправду подставляя ее под меч, произнес Сергей.

Но на этот раз его паясничество не показалось мне смешным. Не знаю почему, но я вдруг почувствовала себя дурой. Как те милиционеры, что выезжают по тревоге освобождать заминированную школу, целый день ковыряются там, а потом оказывается, что в милицию звонил ученик четвертого класса Вася Иванов, которому не хотелось писать контрольную по математике.

— Послушайте, Сергей, — стараясь не выдать своего раздражения, начала я. — Если вы считаете, что вам действительно угрожает опасность, то думаю, наш разговор будет намного эффективнее, если вы отнесетесь к нему более серьезно. Если же вам все эти случаи представляются не более чем шуткой, давайте сообщим об этом вашему отцу и скажем ему, чтобы он не тратил напрасно деньги, заказывая никому не нужное расследование.

На этот раз «мальчик», кажется, понял, что переборщил. Лицо его стало серьезным и даже немного испуганным, и он торопливо заговорил извиняющимся голосом:

— Нет, нет, что вы… не надо… почему напрасно… наоборот. Наоборот, мы очень рады, что вы взялись, что начато расследование… Вы на меня не обращайте внимания. Мне все говорят, что я все время валяю дурака. Ни о чем со мной нельзя говорить серьезно… Пожалуйста, не сердитесь.

На этот раз слова его звучали искренне и в голосе не было игры. И увы, я снова поддалась обаянию, которым, несомненно, обладал мой собеседник. Да, девушки, наверное, за ним ходили табунами.

— Итак, вы не можете назвать никого из своих знакомых, кто, по вашему мнению, мог бы организовать покушение? — продолжила я, оставив предыдущую сцену без комментариев.

— Нет, не могу.

— А кто вообще составляет круг ваших знакомых? С кем вы общаетесь чаще всего, кто ваши друзья? Тот круг, где вы проводите свое время, опишите его.

— Ой… даже не знаю. Вообще-то, у меня много знакомых… Близких друзей, конечно, не так много… да, пожалуй, даже один. Вадя, Вадим Лагутин, мы с ним еще со школы дружим. Да он и работает у нас… то есть у отца. Вот из близких, пожалуй, и все. А так, конечно, собираемся компанией, иногда с работы ребята, иногда так… знакомые…

— Вот об этих знакомых нельзя ли поподробнее?

— О знакомых-то? Что ж, можно и о знакомых. Из знакомых Олежка Касимов часто с нами бывает. У него отец где-то там… в министерстве, что ли, или в представительстве. Что-то такое. Но парень ничего, нормальный. Мы однажды в клуб закатились, а там, знаете, музыка, веселье… ну, посидели-посидели да и думаем: все веселятся, чего же мы-то одни скучаем? Ну и ударились кто во что горазд: кому косячок, кому понюшка… кому что, в общем. А тут откуда ни возьмись товарищи с проверкой нагрянули. Ну и всех, у кого было, естественно, замели. И Олежку тоже. Но у него-то доза маленькая была, разовая, его как распространителя привлечь невозможно было, так они давай его колоть, у кого, мол, купил. А тот ни в какую. В туалете, говорит, нашел, хотел спросить у ребят, что это такое. Так и не выдал. Потом уж папаша за ним в ментовку приехал — отпустили.

— Да, молодец, что и говорить.

— А что, по-вашему, лучше было бы, если бы выдал?

— Не знаю, мне всегда казалось, что торговля наркотиками — это деятельность незаконная.

— Ой, я вас умоляю! Незаконная… Да если бы он один такой был. А то ведь на каждом углу, да еще сами же менты их и охраняют.

— Ладно, оставим это. С кем еще вы поддерживали контакты более-менее постоянно?

— Ну, с кем… Еще один есть такой Вова. Ну он больше среди бомжей ошивается, но иногда бывает полезен… когда, например, ребятам оторваться хочется.

— То есть?

— Ну, один раз как-то… не знаю, выпили, что ли, лишнего, и захотелось, как бы это сказать, чего-нибудь необычного. Ну, вызвали Вову. Давай, говорим, зови кого найдешь. Ну, он и пригнал… девчонок там штук пять… и пару мальчишек даже. Хотя я лично был против, — посмотрел на меня Сергей, как бы давая понять, что он здесь ни при чем.

— Да, я так и подумала, — ответила я. К чему передо мной изображать паиньку? Пускай свои сказки папочке стеснительному рассказывает.

Словно бы отвечая на мои мысли, Сергей попросил:

— Вы только отцу не говорите. В сущности, все это давно было, ошибки молодости, так сказать, а он может расстроиться.

Еще бы! Я думаю, он и краснеет-то так оттого, что однажды невзначай пришел без предупреждения в этот самый коттедж и застал какую-нибудь интересную сцену. До того интересную, что и до сих пор позабыть не может, хотя это и было давно.

— Хорошо, не скажу. Так что там насчет Вовы?

— А-а, насчет Вовы… Ну пригнал, говорю, народу кучу, и устроили мы такую свалку, что и вспомнить страшно. В каком-то сарае… А Генка все на видео снимал. Мы потом смотрели — жуть. Даже сами удивлялись, как это нас угораздило. А когда в сарае были, вроде ничего — нравилось… — Сергей посмотрел на меня с самой невинной и действительно даже несколько удивленной улыбкой. Как будто и сам до сих пор удивлялся, как это его, в самом деле, угораздило.

В общем и целом у меня складывалось ощущение, что своими младыми летами Сережа воспользовался на полную катушку.

— …А еще тот же Вова однажды кукол нам приводил, — продолжал Сергей.

— Каких кукол?

— Ну, когда ребятам поразмяться хочется… Не друг дружку же лупить. Ну вот, заказывают кукол. Это тоже к Вове. Он бомжей каких-нибудь притащит или там наведет на кого надо… Ну и… занимаются, кто такие развлечения любит. Хотя я лично в этих побоищах не участвовал. Не знаю, что тут интересного, — целая кодла наваливается на какого-нибудь тощего бомжа и дубасит его что есть силы. Разве это драка? Вот если один на один и когда силы равны, тогда действительно… Эх, мы однажды ходили с ребятами на эти бои, ну знаете, без правил, — вот это класс! Это уж действительно драка так драка. А тут… непонятно что. Нет, я кукол не избивал. Неинтересно.

На этот раз Сергей, кажется, говорил искренне. Но и сама эта искренность производила скорее отрицательное впечатление, чем положительное. Не избивал только потому, что было неинтересно. А если бы кто-то сумел заинтересовать?

Образ Сергея Сарычева вырисовывался передо мной все яснее, и это явно не был образ человека, обремененного добродетелями. Имея возможность многое купить в этом мире и будучи от природы человеком любознательным, он, похоже, испробовал если не все, то очень и очень многие развлечения, доступные богатеньким сынкам. И уж конечно, в ходе этих проб ему доводилось встречаться с очень разными людьми. Но вот вопрос — есть ли среди них такие, которые имели бы причину покушаться на Сергея?

— Насколько я поняла, вы сталкивались с людьми из очень разных и даже, я бы сказала, противоположных социальных слоев. Не возникало ли в процессе таких столкновений каких-либо конфликтных ситуаций? Мог кто-нибудь иметь к вам претензию или испытывать какое-то неудовольствие от какого-либо вашего поступка?

— Да нет… думаю, нет. Мы просто развлекались. И потом, я ведь уж говорил: все это было достаточно давно, и я уже, кажется, лет сто не видел ни Вову, ни прочих там… Даже Олежку Касимова сто лет уже не видел, он сейчас тоже в бизнесе у отца, весь в делах, даже на выходные его никуда не вытащишь… Да-а, прошло золотое времечко… теперь все остепенились, все при деле. Мы, правда, собираемся с ребятами с работы иногда, так, шашлычки, банька, но с прежним разве сравнишь… — с сожалением говорил Сергей.

— А что же мешает отдохнуть по-прежнему?

— Ну как что… Во-первых, годы уже не те… — сказал он и тут же сам засмеялся своим словам. — Ну и потом — статус. Все-таки я не последнее лицо в фирме. Да и времени сейчас не так много… А главное…

Тут по всему коттеджу разнеслись музыкальные трели звонка, не дав Сергею договорить.

— О, это папа, — сказал примерный сын и побежал открывать.

— Здравствуйте, Татьяна, — поприветствовал меня Сарычев-старший, входя в гостиную, где мы разговаривали с Сергеем. — Ну как тут у вас, дело продвигается?

— Пока не слишком быстро. Я пыталась выяснить, что представляют собой люди, с которыми наиболее часто контактировал ваш сын, и пока мне ясно только то, что круг этот довольно широкий и выделить из него тех, кто мог иметь какие-то претензии к Сергею, будет непросто. Тем более что мотив нам неизвестен…

— А вот это как раз и есть ваша работа, не правда ли? Найти мотив, найти людей, которые имели этот мотив, и указать нам, где их искать. Теперь вы не станете говорить мне, что это работа для телохранителей? — говорил Дмитрий Евгеньевич с хрипловатым и снова каким-то неприятно— наигранным смешком, изображая из себя этакого добродушного дядьку.

— Нет, не стану.

— Ну что ж, думаю, имеет смысл поговорить о нашем контракте? Или как правильнее — договор?

— Не имеет значения. Я подготовила бумаги, вы можете ознакомиться с ними и, если у вас не возникнет вопросов, подписать. А мы с Сергеем пока закончим разговор.

Сарычев-старший углубился в чтение, а я вернулась к прерванному разговору.

— Итак, вы говорили о том, что в настоящее время практически не общаетесь с большинством из своих старых друзей, и перечисляли некие причины, в силу которых вы уже не можете тратить столько времени на развлечения…

— Ну разумеется, — оторвавшись от бумаг, оживленно заговорил Дмитрий Евгеньевич, совершенно игнорируя тот факт, что мои слова были обращены не к нему. — Какие тут развлечения? Пора уж и остепениться. Нужно входить в бизнес, заниматься компанией, и потом… ты не говорил Татьяне?..

— Папа…

— Он ведь собирается жениться. Прекрасная девушка из очень приличной семьи, мы с матерью даже удивились, что она согласилась выйти за нашего обормота, — продолжал говорить Сарычев-старший любовно. — Так что все прошлое должно кануть в Лету. Пора, пора. Не все отдыхать да развлекаться, нужно и потрудиться…

Похоже, ко всем своим прочим недостаткам Дмитрий Евгеньевич обладал еще и таким качеством, как занудство.

Сергей заметно заскучал, да и мне, признаюсь, было совсем неинтересно выслушивать отеческие наставления, в общем-то совершенно бестолковые. Поэтому я использовала первую же небольшую паузу, чтобы снова обратиться к Сергею:

— Так вы женитесь?

— Да, я… — начал было он, но папа, похоже, не желал выпускать инициативу из своих рук. Точнее, из уст.

— Женится, женится. Что ж, я считаю — правильно. И не с дури, как многие вон, не успев школу окончить, бегут расписываться, и не пересидел… А то вон некоторые выбирают-выбирают, да так и остаются в холостяках. А потом уже и лень, и жизнь свою привычную менять не хочется…

Судя по всему, в этот вечер у Дмитрия Евгеньевича случился приступ разговорчивости, и я поняла, что продолжить беседу с его сыном мне сегодня не суждено. В общем-то некоторую информацию я уже получила, так что мой визит нельзя назвать совсем уж безрезультатным, но еще пару— тройку вопросов мне, конечно, хотелось бы задать. Однако, видно, не судьба.

Поняв, что обращаться к Сергею бесполезно, я полностью переключила внимание на его отца и занялась с ним обсуждением деталей договора. Дмитрий Евгеньевич оказался человеком очень дотошным и не очень понятливым, поэтому, когда мы закончили обсуждение, был уже довольно поздний вечер, и правила приличия требовали, чтобы я удалилась. Что я и сделала абсолютно без сожалений. Беседа с Сарычевым-старшим навевала угнетающую скуку. У меня сводило челюсть от непреодолимого желания зевнуть.

Приехав домой, я заварила кофе и, несмотря на то что время было позднее, решила сделать хотя бы обобщенный анализ полученных данных.

Итак, что же мы имеем?

Из четырех направлений расследования, выделенных мною изначально, а именно: 1) розыгрыш; 2) конкуренты; 3) похищение и 4) убийство, наиболее вероятными на данный момент мне представлялись первое и четвертое. Второе и третье отпадали по причине слишком уж явного несоответствия предполагаемых целей и средств их достижения.

Действительно, если вы хотите кого-то выкрасть, то нет ничего глупее, чем предварительно испугать этого человека взрывами и заставить насторожиться, а если вы хотите присвоить чей-то бизнес, то несколько странно всю силу своего воздействия направлять на человека, который к этому бизнесу имеет отношение пока еще очень опосредованное.

Следовательно, либо розыгрыш, либо убийство. И причем я лично в данный момент склонялась больше к первому, чем ко второму. Слишком уж легкомысленно все выглядело. Впрочем…

Второе и третье покушение, с машиной и телефоном, в общем-то, несли в себе реальную угрозу. Если предположить, что потенциальный убийца — человек неопытный, то ничего удивительного в том, что с первого раза ему не удалось достичь своей цели. А как человек неопытный, он не находит ничего странного и опасного в том, чтобы раз от разу повторять свои попытки до тех пор, пока удача не улыбнется ему.

Что ж, все это вполне вероятно. Значит, оба направления — и розыгрыш и убийство — мы признаем рабочими. Вопрос в том, какое из них истинное. А определить эту истинность может помочь только мотив. А мотив-то как раз нам и неизвестен.

Конечно, если бы Сарычев-старший не прервал так неожиданно разговор с Сергеем на самом интересном месте, возможно, вам, Татьяна Александровна, и удалось бы выяснить что-то, наводящее на мотив, ну а теперь уж не обессудьте, постарайтесь догадаться сами.

Усевшись поудобнее, я закурила сигарету, и процесс, что называется, пошел.

Итак, молодой человек, на которого были совершены покушения, еще не так давно вел довольно активный образ жизни. Не ошибусь, если предположу, что пик этой активности пришелся на студенческие годы.

Закончив заведение, Сергей остепенился, вошел в бизнес отца и теперь усердно познавал азы коммерческой деятельности. Теперь у него не было времени развлекаться. Кроме того, он собирался жениться, и это тоже немаловажный фактор, который заставлял Сергея вести себя более или менее прилично.

Что же может дать нам вся эта информация? А дает она нам следующее: если мотив связан с развлечениями Сергея и тайный недоброжелатель кто-то из бывших товарищей, то совершенно очевидно, что случай, который мог быть причиной неудовольствия, — это случай давний.

То есть когда-то давно Сергей насолил кому-то, возможно даже сам этого не заметив, и этот кто-то, затаив обиду, решил отомстить именно сейчас. И тогда случившееся не розыгрыш, а именно покушение на убийство.

Главный вопрос: почему неизвестный решил именно сейчас заняться осуществлением своих планов? Впрочем, этот вопрос мы пока оставим открытым и перейдем к следующей версии.

А следующая версия относительно мотива, думаю, может быть связана с предстоящей женитьбой. Насколько я поняла из слов Сарычева-старшего, девушка Сергея — невеста завидная, и вполне возможно, что Сергей далеко не единственный, кто мог претендовать на ее руку и сердце. А в особенности, думаю, на ее деньги. То бишь приданое.

Следовательно, женихи (или жених), получившие отставку, тоже могли иметь претензии к своему более удачливому сопернику. И вот здесь как раз все случившееся — это скорее желание попугать, ну или максимум покалечить. Убить до смерти — навряд ли. Хотя кто знает? Пока у меня на руках нет конкретных фактов, исключать ничего нельзя.

Итак, возможный мотив, скорее всего, связан либо с каким-нибудь давним случаем из развлекательной практики Сергея Сарычева, либо с его предстоящей женитьбой. Думаю, именно эти два направления и следует начать разрабатывать в ближайшее время. А для этого мне нужна дополнительная информация.

Решив завтра созвониться с Сергеем и договориться с ним о встрече где-нибудь в таком месте, куда не сможет неожиданно нагрянуть его папочка, я отправилась спать.