Глава 10 КАЖДОМУ СВОЕ

После того как я привезла Щербакова в отделение милиции, прошло уже больше часа, но Олег не только не признал своей вины, а напрочь все отрицал и требовал предъявить доказательства его вины. Он знал, что прямых улик против него нет, а значит, милиция обязана его отпустить под подписку о невыезде. Знали это и мы с Кирей.

— Ну, допустим, я могу подержать его еще несколько часов, — размышлял Кирьянов вслух, — предъявлю обвинение в осуществлении захвата работника милиции. Свидетелей у нас более чем достаточно, но…

— Хочешь сказать, что за этот поступок ему ничего не грозит? — Я не поверила своим ушам.

Киря передернул плечами:

— Фактически нет. Любой врач подтвердит, что в состоянии аффекта человек способен на неадекватные поступки. То есть, испугавшись, что ему придется нести наказание за другого человека, наш Олег попробовал сбежать, для чего воспользовался твоим пистолетом. Кстати, придется потаскать и тебя. Боюсь, тебе достанется даже больше, чем ему. В конце концов, ты хранила оружие в неположенном месте, тем самым подтолкнула нормального человека к осуществлению противозаконных действий. А если бы он кого-нибудь убил? В общем-то, во всем случившемся виновата ты.

— Чушь какая-то, — отмахнулась я.

— Не чушь, а наши законы, — вздохнул Володька и тут же процитировал Николая Фоменко: «Законы у нас дубовые, а исполнение их — липовое».

— Ну ладно, допустим, причастность Щербакова к двум преступлениям на данный момент практически невозможно доказать, — немного подумав, произнесла я. — Значит, нужно добыть улики, и как можно скорее.

— И где ты их собираешься добывать? — изумленно посмотрел на меня Киря. — Ту дамочку задушили уже давно, тело предали земле, виновного так и не нашли. Но не факт, что им является Щербаков, — доказательств-то нет. Твой клиент убит, значит, подтвердить ничего не может, да и свидетелей, кроме тебя, нет.

— Клиент, клиент… — Я встала и принялась нервно ходить по кабинету.

Вообще-то я собиралась съездить и еще раз посмотреть на место преступления, но Володька отговорил меня, предложив отправить в упомянутый дворик наряд своих ребят. Мое присутствие в отделении казалось ему более необходимым. Я согласилась. Но, когда наряд вернулся, не обнаружив трупа, в очередной раз вернулась к мысли самой наведаться на место преступления.

— О чем думаешь? — наблюдая за моим мельтешением, спросил Киря.

— Думаю, что мне самой нужно было поехать в этот дворик. Ты же знаешь, я куда наблюдательнее, чем вся твоя бригада.

— Это оскорбление? — нахмурился Володя.

— Нет, констатация фактов, — спокойно ответила я. Затем еще раз прошлась от одной стены кабинета до другой, остановилась и сказала: — Я еду туда прямо сейчас.

— Ну, тогда я с тобой. — Киря даже привстал.

— Нет необходимости, — отказалась я от его предложения. — Лучше позвони Василию Архиповичу Ананьеву, пригласи его сюда и устрой очную ставку с Щербаковым. Уверена, кто-нибудь из них непременно заговорит. Я только расспрошу возможных свидетелей, в какой морг или больницу увезли тело Ивана Васильевича, и сразу вернусь.

— Думаешь, старик в чем-то сознается? — спросил Киря. — А если это он был заказчиком и организатором всего…

— Может, и он, — не стала ничего отрицать я, — но попробовать все равно стоит. К тому же не думаю, что дедок станет молчать: ему недолго осталось жить, а когда смерть стоит за спиной, бывает, что хочется покаяться и выложить правду.

— Ты все еще наивно веришь в торжество справедливости?

— Пытаюсь, хоть с каждым днем становится все сложнее. Мешают ваши деревянные законы.

Киря промолчал. Я покинула его кабинет, быстренько загрузилась в свою машину и поехала в направлении злополучного дворика. Вся дорога заняла не более пятнадцати минут. Под аркой я резко затормозила и пулей выскочила на улицу. Мой взгляд сам метнулся в сторону плит, на которые должен был упасть Христенко.

Вот они, плиты, вот торчащие из них во все стороны проволока и штыри, вот лестница… Но где же тело? Кирины ребята сказали, что никакого трупа не обнаружили, значит, кто-то отправил его в морг. Но в любом случае на месте падения должна была остаться кровь.

Я медленно двинулась вперед, высматривая запекшиеся бурые пятна и клочки одежды Христенко. С каждым шагом мое сердце замирало, но недобрые предчувствия пока не оправдались. Я окончательно достигла плит и даже взобралась на них. Затем подняла глаза туда, куда должно было упасть тело. Через минуту из моей груди вырвался вздох:

— Как же так? Этого не может быть.

— Но могло бы. Но, видимо, бог на моей стороне, — послышалось откуда-то из-за спины.

Я буквально приросла к своему месту.

Тело напрочь отказывалось повиноваться мне. Я хотела лично удостовериться, что все это не сон, и сзади действительно стоит покойный Иван Васильевич. То есть, конечно, получается, что уже и не покойный. Медленно, почти крадучись, я обернулась и почти сразу увидела стоящего возле моей машины Христенко. Мужчина буквально сиял. Даже его глаза улыбались. Трудно было предположить, что этот человек едва не лишился жизни.

— Так вы что… Получается, живы? — заикаясь, спросила я.

— Жив, — с улыбкой ответил Иван. — Удивлены?

— Ну, есть немного, — соврала я. На самом деле я совершенно не ожидала подобного поворота событий. — К-как… Как же вам удалось выжить? Я точно помню глухой удар тела о каменную плиту. Мы были уверены, что вас уже кто-то обнаружил, и тело отправили в морг.

— Я действительно ударился, только не о плиту, а о стену. Этот негодяй перерезал веревку, а падая, я каким-то образом зацепился курткой вон за тот штырь, что торчит из стены. — Христенко указал рукой куда-то мне за спину. — Тут вообще непонятно, как что строилось, но именно это спасло мне жизнь. Некоторое время я болтался на штыре, как тряпка — не в силах произнести ни звука. Я так боялся упасть!

— Боже, а я даже не посмотрела вниз, ведь я могла бы тогда вам помочь, — охнула я.

— Не вините себя, — попросил Иван. — Вы не могли этого знать. И потом, вы погнались за убийцей и наверняка поймали его. А это тоже, думаю, не просто. Главное, что я жив. Я сумел преодолеть свой страх: ухватился за этот самый штырь, пододвинулся ближе к стене и буквально сполз по ней на землю.

— Но… но что же вы до сих пор здесь делаете? — удивилась я. — Почему не поехали в больницу или домой?

— Не мог, — опустил голову Иван. — В первые минуты я так испугался, что просто сел на землю и сидел до тех пор, пока во двор не вбежали какие-то ребятишки с мячом. Они вывели меня из забытья. Тогда уже я вспомнил о вас и подумал, что раз вы погнались за преступником, то непременно постараетесь его задержать. Вы ведь его задержали?

— Да, он сейчас в отделении, — кивнула я. — Но почему вы все-таки не ушли? — повторила я свой вопрос.

— Ждал вас, — слегка смущаясь, признался Иван Васильевич.

— Меня? — Я изумленно подняла брови вверх. — Но откуда вы знали, что я вернусь?

— Просто предполагал. Вы ведь не могли бросить меня, раненого, одного, а значит, рано или поздно должны были вернуться. И вот, видите, я не ошибся! Не знаю даже, как вас благодарить за все.

— Подождите с благодарностью, — вздохнула я. — Ничего еще не закончилось: Щербаков в отделении, но против него у нас ничего нет. То есть пока нет. Раз вы живы, то сможете подтвердить, что он покушался на вашу жизнь.

— И не только на мою, — вспомнил о своей жене Христенко.

Я кивнула, а затем решила спросить о том, что уже давно не давало мне покоя:

— Скажите, Иван Васильевич, почему вы пошли за Олегом? Что он такого сказал, что без всякой задней мысли вы поперлись за ним в эти дворы и стали подниматься по лестнице? Вы знали его?

— Нет, не знал, — со вздохом ответил мужчина. — Я только сегодня понял, кого он мне напоминает. Понимаете, Танюша, когда я был молод… — Иван неловко замялся. — В общем, тогда я встречался с одной девушкой…

— Можете не продолжать, я все знаю, — решив избавить Христенко от переживаний, заметила я. — Я беседовала с соседями Олега. Они мне все рассказали.

— Не думал, что тот случай так аукнется.

— Мы никогда не знаем, каким бо-ком и что нам выйдет, — успокоила я Ивана. — Не вините себя. Возможно, вы действительно виноваты в случившемся, но только отчасти: откуда вам было знать, что у девушки возникнут осложнения после аборта?

— Да, я не мог знать. Но ведь я ее оставил… Испугался, вот и оставил.

— Давайте не будем больше об этом. К тому же вы еще не рассказали, как Олегу удалось обмануть вас и заманить в ловушку.

— Довольно просто, — закусив нижнюю губу, признался Христенко. — Он уже приходил в мою фирму. Мы договорились, что, когда у меня будет свободное время, я обязательно загляну к его бабке. Старушка якобы делает такие замечательные лечебные бальзамы, что за ними в очередь выстраиваются. Олег — правда, тогда он сказал, что его зовут Владислав, — просил меня помочь с оформлением разрешения на производство и оптовую продажу бабкиного лекарства. Отказать ему я не смог, так как сидел в кафе, а значит, был совершенно свободен. Вот и пошел с ним.

— А почему вы вообще сидели в кафе? Мы, кажется, договорились о встрече? — поинтересовалась я. — Вам следовало дожидаться меня в офисе, в собственном кабинете.

— Не думал, что вы так быстро приедете. Я рассчитывал вернуться минут через тридцать, как раз к вашему приезду. Потом немного задумался и потерялся во времени, а тут подвернулся этот Олег, и все закрутилось…

— Что ж, теперь картина вполне ясна. Осталось только разобраться с некоторыми деталями, но этим мы займемся в отделении. Едем, нас там уже ждут.

Христенко кивнул, и мы не спеша сели в мою машину.

— Повторяю еще раз: я ничего брать на себя не буду. — Щербаков, сидящий напротив Кирьянова, устало вздохнул: — Ну сколько можно допрашивать? Где мой адвокат?

— Погодите с адвокатами, успеется еще, — заметил Киря и, сделав понятный только ему и его людям знак рукой, куда-то направил одного из собственных подчиненных.

Тот вернулся почти сразу же, но не один, а в компании с медленно передвигающимся, невероятно усталым и осунувшимся стариком, но при этом очень дорого и стильно одетым.

Услышав шаги у себя за спиной, Щербаков обернулся. В следующее мгновение лицо его резко изменилось, в глазах появился испуг.

— Полагаю, знакомить вас не надо, — произнес наблюдательный Киря.

— Да, мы друг друга знаем, — ответил старик и сел на свободный стул, сложив руки на коленях.

— Можете рассказать, как вы познакомились? — спросил Володька.

Выслушав Кирьянова, старичок, то есть Ананьев Василий Архипович, даже не посмотрев в сторону сидящего рядом Щербакова, ответил:

— Я принял этого человека к себе на работу в один из игровых клубов.

— А разве вы лично знаете каждого из своих служащих? — удивился Володька.

— Не каждого, но его знаю, — спокойно заметил Ананьев.

— Как так получилось? — последовал новый вопрос.

Старик держался ровно, смотрел только на Кирьянова и с ответами не тянул. Чем больше Василий Архипович говорил, тем бледнее и дерганее становился Щербаков.

— Заметив трудолюбие и усердие Олега, — между тем рассказывал Ананьев, — я поручил ему управление одним казино. Бывший мой зам уволился в связи с переездом в другой город. Я был уверен, что юноша оправдает мое доверие, и не ошибся. Доходы казино выросли, число посетителей увеличилось. Я сам прикипел душой к этому парню. Он заменил мне утерянного когда-то сына.

Тут голос Ананьева слегка задрожал. Щербаков догадался, что Василию Архиповичу уже известно о смерти Христенко, и тяжело сглотнул.

— Вы были не в ладах с собственным сыном? — продолжил выпытывать Кирьянов.

— Да. Мы не виделись несколько лет, а виной всему была давняя ссора. Я не мог простить, что он выгнал меня из дома и разлучил с любимой женщиной. Хотя… — старик вздохнул. — Если бы он этого не сделал, то, наверное, я ничего в жизни так и не добился бы. Я ведь все тащил из дома, проигрывал, а потом еще и выпивать стал. Жаль, что понял все это слишком поздно.

— А вы пытались помириться с сыном? — снова спросил Володька.

— А при чем здесь вообще эти семейные дрязги? — неожиданно вспыхнул Щербаков. — Мы что тут, собрались личные отношения выяснять? Любит — не любит?

— А вы бы пока помолчали! — рявкнул Володька. — И до вас очередь дойдет. — Затем Кирьянов снова повернулся к Ананьеву и повторил: — Вы собирались помириться с сыном, ведь он — ваш единственный наследник?

— Да, я хотел с ним помириться. Как только узнал о своей болезни, понял, что просто обязан это сделать. Все то, что я заработал, должен унаследовать мой сын.

— То есть никого другого вы не собирались делать наследником? — уточнил Владимир Сергеевич.

— Нет, — замотал головой старик.

— А если бы вы узнали, что ваш сын… — Кирьянов сделал паузу, покосился в мою сторону, а потом продолжил: — Ну, что ваш сын, к примеру, умер. Как бы вы поступили тогда? Кому бы все завещали?

— Понимаю ваш намек, — впервые посмотрел на сидящего рядом Щербакова Ананьев, затем как-то недобро усмехнулся и ответил: — Я хоть и стар, но из ума еще не выжил, я не собирался и не собираюсь раздаривать свое состояние кому ни попадя, пусть даже этот человек служит мне верой и правдой. Я, конечно же, упомянул Олега в завещании, но он мог рассчитывать лишь на небольшую сумму, как, впрочем, и еще кое-кто из моих служащих.

Я торопливо перевела свой взгляд на Щербакова. Бедняга аж затрясся, узнав, что его план был провальным с самого начала. Что ж, сам виноват.

— Вы-ы… — резко повернувшись к своему боссу, ядовито зашипел Щербаков. — Вы-ы… старый маразматик! Да ты лично заставил меня сделать все это, пообещав поделиться своим состоянием!

— И ты поверил? — усмехнулся Ананьев. — Глупец. Ты все себе придумал и нафантазировал. Я обещал только хорошо заплатить.

— За что? — теперь уже не сдержалась я. — За что вы обещали ему хорошо заплатить?

— Я попросил Олега оказать мне данную услугу и пообещал за это хорошо заплатить.

— Так, значит, измену подстроили вы? — уточнила я.

— Я, — кивнул Ананьев. — Я с самого начала невзлюбил эту змеюку. Девица была совершенно не нашего уровня. Не знаю, чего Ваня к ней так прицепился. Она же ни черта не делала, а только сорила деньгами. Мой сын достоин большего. Я хотел изменить его жизнь в лучшую сторону, как это когда-то сделал он, пусть и такими решительными мерами. В задачу этого кретина входило лишь сделать так, чтобы Иван застукал его со своей женой.

— И все? — не поверила я.

— Все, — снова кивнул Ананьев.

— А как же убийство Лилии? — напомнила я. — Разве это было не ваше указание?

— Нет, — уверенно ответил Ананьев.

— Ну как же, не твое, — ехидно фыркнул Щербаков. — Может, еще скажешь, что ты желал ей счастья и любви? Чушь. Ты же спал и видел, чтобы я убрал ее окончательно. Ты даже доплатил мне, когда узнал, что она мертва. Или и от этого откажешься?

Старик равнодушно посмотрел в его сторону, а потом сказал:

— Да, доплатил. Надеялся, что на этом все и закончится и что ты просто станешь молчать в тряпочку. Но ты, как я вижу, меня не понял и продолжил портить жизнь моему сыну. Что смотришь? — злость просачилась через каждую клеточку этого щупленького старичка. — Мне уже все рассказали. И как ты отравлял жизнь моему мальчику, и как потом убил его. Есть даже свидетели.

— Она, что ли, свидетель? — Щербаков кивнул в мою сторону. — Да ей все равно, на кого преступление списывать. Все они, менты, только и ищут козла отпущения. Думаете, я согласен им быть?

— Ты уже им стал. Тебе же будет лучше, если сядешь, — предупредил Ананьев. — А если нет, недолго тебе гулять на свободе, уж я позабочусь.

— Угрожаешь? — приблизил лицо к старику Олег.

— Предупреждаю, — коротко бросил ему Ананьев. — Мне, если ты забыл, терять уже нечего. Мои дни сочтены, а вот тебе…

— Ха-ха-ха, — Щербаков захохотал. Все удивленно уставились на него. Смех внезапно оборвался. Олег сухо продолжил: — Какой спектакль. Браво! — Он несколько раз хлопнул в ладоши. — Как вы все замечательно придумали, чтобы упечь меня за решетку. Только вы, уважаемые, не учли одного: в нашей стране слова ничего не значат. Я тоже могу такого нагородить, мало не покажется. Но где улики? Где доказательства, что я убил сначала какую-то женщину, затем ее муженька? И с чего вы вообще взяли, что у меня был мотив? Ну что же вы молчите, нечем крыть?

— Ошибаешься, очень даже есть чем, — в дверях, открытых мной бесшумно, появился Иван Васильевич Христенко. Он важно прошествовал в центр кабинета, остановился перед обоими опешившими мужчинами и, усмехнувшись, сказал: — Что, не ожидали? Я тоже от вас такого не ожидал. Я даже представить не мог, что мой отец испортит мне жизнь, лишит ее смысла, убив любимую женщину. Я не знал, что в нем живет такой жуткий монстр. Я всегда надеялся, что он изменился, что понял, как был когда-то не прав. Но я ошибался. Негодяем был, им и остался. Мне жаль, что всю эту жуткую кашу заварил мой отец. Лучше бы у меня его вообще не было.

Лица обоих мужчин — Ивана и Василия Архиповича — исказила боль. Они безотрывно смотрели друг другу в глаза и искали какие-то, только им понятные ответы на свои вопросы. Никто из присутствующих в кабинете не мешал этой встрече, понимая, что родственникам просто необходимо выговориться.

— Прости, сын, — наконец выдавил из себя Ананьев. Затем кулаком утер ручейком бегущие из глаз слезы, отвел взгляд в сторону и продолжил: — Ты прав, это я во всем виноват. Не будь я так глуп, так спонтанен, ничего бы, возможно, и не случилось. Я должен был проверить этого парня, должен был, прежде чем давать ему такое поручение! Да, ты совершенно прав, лучше бы у тебя не было такого отца. Это не Лиля тебя была недостойна, это я вас был недостоин все это время…

— Ну все, хватит уже, — не выдержал Кирьянов. — Потом будете между собой разбираться. А пока давайте проясним все до конца, чтобы не было больше никаких вопросов. К тому же хотелось бы уточнить пару моментов.

— Да, конечно, — принялся утирать слезы Христенко. — Мы вас слушаем.

Володя немного подумал, подождал, пока мужчины окончательно соберутся с мыслями, и только после этого обратился к Щербакову:

— Скажите, Олег, вы признаете, что убили жену Христенко Ивана Васильевича, желая отомстить за собственную сестру, умершую в результате какой-то врачебной ошибки?

— Может, для вас это и врачебная ошибка, — зло пробурчал Щербаков, — но я-то точно знаю, что, если бы этот мясник не послал ее на аборт, она бы сейчас была жива. И раз уж вы все равно загнали меня в ловушку, то скажу, что я счастлив, что сумел хоть на какой-то месяц отравить жизнь этому чудовищу и тоже лишил его дорогого ему человека. Теперь мы квиты.

— Квиты? — Христенко насупился. — А вот я так не думаю. В отличие от тебя, я на твою жизнь не покушался.

— Ты сам виноват. Нечего было привлекать к этому делу ментов — мы могли бы разобраться во всем сами. Если бы мной не заинтересовались, я бы, возможно, тебя не тронул.

— Врешь, — возразил Ананьев. — Я могу доказать, что ты все равно попытался бы его убить. Ты же подкупил моего нотариуса и прочел завещание. Или ты надеялся, что я этого не узнаю?

— А откуда вы это узнали? — удивилась я.

— Я с самого начала знал, что Олег охотится за моими деньгами, — чуть тише ответил Ананьев. — Я потому его и нанял, что знал: за хорошие деньги он выполнит любую прихоть. У меня глаз наметан на таких людей. Я поручил своему нотариусу показать ему липовое завещание. Хотел быть уверенным, что Олег меня не ослушается. Он так старался занять место моего сына, а я с любопытством наблюдал за этим. Я, старый дурень, не подумал, что все может обернуться против меня самого. Откуда ж я знал, что Олег выведает у кого-то про моего настоящего сына и решит убрать всю его семью. Ему это было выгодно во всех отношениях: во-первых, месть, во-вторых — наследство, вот только не часть, обещанная по завещанию, а полностью.

— Не понимаю, почему вы удивлены, что Олег узнал о вашем сыне? Вы же только что сами сказали, что упомянули его в своем липовом завещании, — заметила я.

— Нет-нет, я не упоминал именно сына. Я написал, что делю свое состояние между родственниками первого колена и моим преданным слугой, Щербаковым. Никто конкретно в завещании не упоминался. Боже, — мужчина возвел руки к потолку, — какой же я все-таки дурак. Вот и поиграл, потешил свое самолюбие… Я, только я один во всем виноват. Жаль, вы не можете никак меня наказать, а ведь я этого действительно заслуживаю, наверное, даже больше, чем этот парень.

Старик ссутулился и устало вздохнул:

— Я — полное ничтожество. Я — эгоист. Сам дожил до глубокой старости, а самого дорогого мне человека лишил полноценной жизни. Иван, — Ананьев поднялся со стула, — я не знаю, простишь ли ты меня? Если даже не простишь, я все пойму. Но я уже решил: сегодня же уезжаю из города и оставляю тебе все свое состояние. Я понимаю, что это всего лишь малая доля того, что я у тебя отнял, но… Распоряжайся всем, как знаешь и… еще раз прости.

Василий Архипович в последний раз поднял глаза на сына, затем повернулся к двери, но не успел сделать и трех шагов, как тяжело рухнул на пол. Мы с Иваном торопливо подскочили к нему. Я попыталась нащупать пульс, но безуспешно. Повернув голову к остальным, я произнесла:

— Он умер.

С момента кончины Ананьева прошло уже целых две недели. Старика похоронили. Иван все никак не может решить, что делать с наследством. То и дело звонит мне и просит совета, как он выражается, у самой умной из женщин, что ему доводилось встречать. Я не рискую что-либо предлагать, просто советую прислушаться к собственному разуму и сердцу — не хватало, чтобы меня потом обвиняли в неудачах, если такие случатся. Иван соглашается, но дальше этого у него пока не идет. Думаю, его волнует не только и не столько судьба денег, казино, ресторанов и особняков, сколько наши отношения. Об этом же сказали и мои незаменимые помощники — кости. Они выдали комбинацию «13+30+9». «Своим богатым внутренним миром можно не только „приворожить“ партнера, но и сделать его по-настоящему счастливым». Однако я решила поберечь свой внутренний мир для кого-нибудь другого. А Христенко с такими-то деньжищами наверняка и без моей помощи найдет женщину, которая с радостью согласится составить его счастье.

Что касается Щербакова, то его, по всей видимости, ожидают семь лет заключения. Проведенное после того допроса доследование по делу об убийстве Лилии Федоровны Христенко дало свои результаты. Вина Олега полностью подтвердилась. Против него дали показания все, кто хоть как-то был причастен к произошедшему в одном из особняков Ананьева. Руслан сознался, что именно он ударил Ивана, когда тот напал на Олега, а затем по просьбе Щербакова привел дом в порядок. Правда, он поведал и еще одну, не менее интересную вещь.

Оказалось, что жена Ивана Васильевича была не лыком шита. Она увидела во всем этом собственную выгоду. Eе никто не соблазнял, как сначала думали мы с Иваном. Она сама искала способ избавиться от мужа в расчете на наследство.

Когда на горизонте появился Олег, Лилия буквально вцепилась в него и вскоре сама предложила разыграть нелюбимого муженька. Щербаков с радостью согласился. Еще бы, не пришлось прилагать слишком много усилий, чтобы выполнить поручение старика. К тому же, как утверждал все тот же управляющий особняком Руслан, женщина Олегу даже немного понравилась. Она оказалась очень похожей на него самого — такой же расчетливой и жестокой. Одним словом, два сапога — пара.

Немного удивил всех Христенко: в самый последний момент он забрал из милиции свое заявление о покушении на его жизнь Щербакова. Когда я спросила, зачем он это сделал, Иван ответил:

— Я все еще чувствую, что по моей вине жизнь этого парня пошла под откос. Возможно, конечно, я излишне мягок. Но все же, не вынуди я его сестру сделать аборт, он стал бы другим человеком. Я много думал и пришел к выводу, что у Олега не все в порядке с психикой, а обижаться на больных грешно. Ему и так досталось. Пусть уж, когда он выйдет, не держит на меня зла. Я, по крайней мере, надеюсь, что он оценит мой поступок, а значит, мы больше никогда с ним не пересечемся.

Я не осуждала Христенко за его решение: может быть, он и прав, поступив так. В любом случае это его жизнь, и его право — распоряжаться ею по своему усмотрению. В конце концов, все хотят жить спокойно.

Я, в свою очередь, получила огромнейший гонорар, даже больше, чем следовало, — сказалась щедрость Ивана. Теперь я подумывала, как бы употребить его с пользой. Несколько раз возникала идея отправиться в отпуск на море, пару раз мелькала мысль посетить Диснейленд.

Не знаю, что помешало мне сделать свой выбор. Скорее всего, нежелание покидать город и тем самым давать шанс таким же, как я, частным детективам, перехватить предназначенную мне работу. А работа — это всегда дополнительный заработок. Ну а уж деньги, если вы успели позабыть, я ужас как люблю и обожаю.