Глава 19

Я решила начать с Алии Мамедовой, которая проживала ближе всех. Всего-то две остановки на метро! Через какие-то полчаса я уже поднялась из подземки в город и быстро отыскала нужный дом. Около первого подъезда стоял черный «Форд Фьюжен» с двумя шестерками в номерном знаке, но, увы, без рекламной наклейки на заднем стекле. Я постояла около этой машины, выкурила одну сигаретку и пошла обратно к станции метро.

Конечно, было бы слишком наивно рассчитывать на то, что первая же попытка окажется удачной. Она только приблизила меня к цели, теперь осталось всего ничего – проверить еще четыре похожих машины. Возможно, на одну из них и пересела Кривцова, выйдя из междугороднего автобуса.

Мне не давал покоя вопрос – откуда эта Аля на «Форде» вообще взялась в жизни Сони? За этим вопросом следовал другой – где Кривцова скрывалась после встречи с Мироном? Десять дней ее жизни были овеяны ореолом тайны. Более того, мне показалось, что за этот маленький срок безвестного отсутствия с маникюршей снова произошла какая-то трансформация.

После того как Кривцова, инсценировав самоубийство, превратилась в Ольгу Верещагину, и вплоть до своего внезапного исчезновения по дороге от дома Писаренко в парикмахерскую «Елена» она вела себя очень осмотрительно, старалась нигде не оставлять следов и не привлекала к себе лишнего внимания. По словам очевидцев, Верещагина выглядела какой-то несчастной, а вот Степан Андреев сказал, что Оля показалась ему высокомерной, и никакой печати трагизма на ее лице он не узрел. Да и от прежней конспирации ничего не осталось. Верещагина назвала водителю свое имя, при нем разговаривала с Алей и при всем честном народе пересаживалась в «Форд Фьюжен». Конечно, она могла уверовать в то, что ее больше никто не будет разыскивать, но так быстро привычки не меняются.

Что-то произошло с Соней-Олей после встречи с Мироном, но вот что? Как минимум стресс. Но только ли он способствовал таким изменениям в ее психологическом портрете? Так и хотелось предположить, что она нежданно-негаданно познакомилась с некой Алей, которая смогла в корне изменить ее отношение к жизни, пообещав ей оказать какую-то поддержку в Москве. В результате Оля, не задумываясь, рванула в столицу. Но что ее здесь ждет? Кем на поверку окажется эта Аля, доброй или злой феей? Хотелось бы верить, что она не причинит Оле зла, но вот у Писаренко были недобрые предчувствия. Он почему-то был уверен, что Оле, тьфу, Соне грозит беда...

«Следующая станция „Сокольники“,» – услышала я и стала продвигаться к дверям. Народу в электричке было как селедок в бочке. Что поделаешь – час пик! Люди возвращались с работы домой. Но удастся ли мне застать дома Алевтину Анатольевну Уткину? А может, мне повезет и Оля Верещагина окажется у нее в гостях? Черт! Я опять забыла позвонить Александру Станиславовичу и сказать, что добралась нормально... Ладно, позвоню после того, как проверю Уткину.

Алевтина Анатольевна проживала на Богородском шоссе. Интересующий меня дом находился далековато от станции метро, а его седьмой корпус вообще затерялся в микрорайоне новостроек. Я ходила от дома к дому, приглядывалась к табличкам, расспрашивала прохожих, но только через час смогла отыскать нужный адрес. На подъездной двери был домофон. Я нажала на пятую кнопку и буквально сразу услышала женский голос:

– Кто там?

– Алевтина Анатольевна? – уточнила я.

– Нет, Алечка в командировке, приедет только на следующей неделе. А вы кто?

– Таня, – сказала я, но, догадываясь, что это не удовлетворит интерес женщины, уточнила, естественно, соврав: – Мы с ней вместе учились. Простите, а она давно уехала в командировку?

– Да уж больше месяца. А ты, наверное, Таня Меньшова?

– Да.

– Алечка опять в Германии. Таня, ты зайдешь? – Тетенька не только поверила мне, но и хотела впустить меня в дом. Какая беспечность!

– Нет, извините, я через недельку к вам забегу, когда Аля вернется. До свидания.

Да, Таня, снова неудача. Куда теперь? В центр или в Теплый Стан? Без понятия. Спущусь в подземку и там сориентируюсь по указателям.

Спустилась, сориентировалась и поехала до «Охотного Ряда». Выйдя в город, я, разумеется, не могла пройти мимо одноименного магазина. А там я напрочь забыла о расследовании и стала тратить направо и налево деньги из конвертика, который сунул мне на вокзале Писаренко. Синдром шопоголизма был налицо. Я даже не постеснялась размотать шарф, чтобы примерять многочисленные блузки и декольтированные платья. А вот продавщицы стыдливо опускали глазки, когда натыкались взглядом на мой синяк. Ну какие они закомплексованные! Синяк-то через день-два сойдет, а вот красивые вещи останутся! Умом я понимала, что пора остановиться, но не могла. Точнее, смогла, когда мне позвонила Катька и спросила:

– Ну что, сыщица, как дела?

– Нормально, работаю.

– Ну, работай, только про пари не забывай, – напомнила Перепелицына и захихикала, наверное, уверенная в том, что я проиграю.

Магического слова «пари» оказалось достаточно, чтобы повесить четвертую блузку на место и направиться к выходу. Надо продолжать поиски.

Третий адрес был неподалеку, на Пушкинской. Конечно, в Москве я бывала не раз, и уж если где и ориентировалась, то в центре, поэтому без особых проблем нашла дом, в котором проживала Альбина Михайловна Ворнер, еще одна владелица черного «Форда Фьюжен».

Я поднялась на третий этаж, остановилась перед квартирой и увидела свет в глазке, значит, дома кто-то был. Таня, а как насчет легенды? Ты же не будешь сразу представляться частным детективом из Тарасова? Да, это не самый лучший вариант. Может, новая соседка? Нет, это как-то несерьезно. Страховой агент? Брр... Ненавижу страховых агентов! Ладно, придумаю что-нибудь по ходу дела... Я вдавила круглую кнопочку и услышала переливчатую мелодию. Вскоре огонек в глазке погас – кто-то смотрел на меня и думал, наверное, зачем это я пожаловала. Но думали за дверью чересчур долго, поэтому я решила поторопить хозяев с открытием двери и еще раз нажала на звонок.

– Кто там? – наконец спросил мужской голос.

– Простите, а Альбина Михайловна здесь проживает?

– Да, но ее нет дома. Что ей передать?

– Ну, может быть, вы откроете? Через дверь как-то неудобно разговаривать.

– Ну, не знаю, – сказал он и стал чего-то выжидать: то ли того, что я пущусь в пространные объяснения через закрытую дверь, то ли того, что молча уйду.

Пока он думал, я тоже размышляла. Что же это за москвич такой пугливый? Может, его природа обделила физическими данными и наделила взамен какими-нибудь фобиями? Но разве блондинка с многочисленными пакетами должна вызывать страх? Наверное, мужчина за дверью решил, что я вовсе не так страшна, поэтому он открыл дверь, но только на ширину цепочки. Надо сказать, что с его внушительными габаритами такая предосторожность вызывала у меня улыбку. Вызывала, но не вызвала. Я со всей серьезностью спросила:

– Вы, наверное, муж Альбины?

– Допустим. А вы-то кто? Я что-то вас никогда раньше не видел...

– Это неудивительно, мы с ней тоже давно не виделись. А Аля скоро придет?

– Аля? Боюсь, что нескоро. А вы, собственно, кто и что вам надо от Альбины?

– Понимаете, Аля подвозила меня на машине, на «Форде», и я кое-что там забыла. Мне бы забрать свои вещи...

– А вы всегда так нагружаетесь? – Ворнер окинул взглядом многочисленные пакеты, которые я держала в обеих руках.

– Почти всегда. И обязательно что-нибудь где-нибудь оставляю.

– Простите, а когда Аля вас подвозила? – как-то недоверчиво уточнил мужчина.

– Несколько дней назад, три или четыре, точно не помню.

– Странно...

– Почему странно? – осторожно переспросила я, чувствуя, что моя легенда не стыкуется с реальностью.

– Вообще-то, Аля уже месяц лежит в больнице на сохранении, – признался он неохотно.

– Черт! Я, как всегда, все перепутала, она же меня давно подвозила, а коробку я, наверное, у Катьки в машине оставила, у нее тоже «Форд Фьюжен». Простите меня, пожалуйста... Передавайте Але от меня привет. До свидания, – я состроила невинную улыбку и попятилась к лестнице.

Опять мимо цели! У Альбины Ворнер было неопровержимое алиби – она лежала в больнице, поэтому никак не могла встречать на «Форде» Ольгу Верещагину. Три адреса было проверено, осталось два в Москве и один в Электростали. Я вышла на улицу и посмотрела на часы – маленькая стрелка приближалась к восьмерке. Ехать в Теплый Стан в такой час и с таким багажом было глупо, а уж бросаться на поиски Уржумской улицы – тем более. Я решила вернуться в квартиру Ирины. Правда, по дороге заскочила в обувной бутик и прикупила себе туфли. Шопоголизм прогрессировал и дальше, но руки оказались занятыми, поэтому, с большим трудом обуздав новое искушение, я все-таки прошла мимо парфюмерного бутика и спустилась в метро. Признаюсь, радость от покупок затмила огорчение от неудач в расследовании.

Домой я вернулась возбужденная и сразу же принялась примерять обновы. Огромный холл вполне сошел за подиум. Хозяйка высоко оценила мои приобретения. Я тоже их оценила со всей полнотой ощущений, но только тогда, когда посчитала оставшиеся деньги и едва не прослезилась. Цены действительно были впечатляющими. Теперь проиграть пари я просто не имела права, в случае неудачи мне пришлось бы приглашать Перепелицыну в какую-нибудь пирожковую. Но речь-то шла о ресторане! Да, Таня, ты можешь сесть в лужу.

– Я тут навела справки, – сказала Ирина, – насчет Уржумской улицы. Это, оказывается, в Свиблове. Ты сказала, что остался Теплый Стан, так это на одной линии метро.

– Здорово! – ответила я и подумала, что не всех москвичей испортил квартирный вопрос. Вот, например, моя хозяйка показалась мне вполне нормальной в этом смысле.

– Таня, а что ты будешь делать, если две оставшиеся Али окажутся не при делах? – поинтересовалась хозяйка.

– Есть еще одна Алла в Электростали. Но если и она незнакома с Ольгой, тогда я дам объявления во все газеты от имени моего клиента, что он любит, скучает и ждет возвращения, и уеду домой, – сказала я, хотя совершенно не верила в то, что говорю.

Идейка насчет объявления в газете, подкинутая невзначай Катькой, была совершенно бредовой. Даже если Соня-Оля его и прочитала бы, она могла бы подумать, что это ловушка, расставленная ее старыми знакомыми из Светличного. Софья не знала, что Марат Кураев мертв, а потому больше ей не страшен. Конечно, оставались проблемы с паспортом, но меня это, по идее, не должно было волновать. Меня наняли найти Кривцову, и я ее искала. Писаренко не мальчик, но зрелый муж. После того как я рассказала ему историю трехлетней давности, он должен был осознавать, что, вернув Ольгу, он будет нести ответственность за ее будущее.

Перед сном я наконец-таки позвонила Писаренко. Вкратце обрисовав ему ситуацию, обнадежила его и пожелала спокойного сна. Но кто бы меня саму обнадежил? Пожалуй, это могли сделать только гадальные двенадцатигранники. Я достала со дна дорожной сумки малиновый бархатный мешочек, вынула косточки, мысленно задала вопрос о перспективах расследования и бросила двенадцатигранники на письменный стол. Затаив дыхание, я посмотрела на числа, выпавшие на верхних гранях. Они составили следующую комбинацию: 19 + 6 + 33. «Yes!» – я не могла удержаться от этого восклицания, потому что прогноз был оптимистичный. Косточки предсказывали: «Дела ваши должны пойти успешнее, чем прежде, и вас ждут развлечения».

Насчет развлечений все было ясно и понятно – ужин в ресторане за счет Катьки Перепелицыной, естественно, после успешного окончания расследования. Мне страшно хотелось утереть нос этой выскочке! Но вот что придумать такое, чтобы завтра дела мои пошли успешнее, этого я пока не знала. «Но, может быть, ничего дополнительного и не требуется? Вдруг беглянка находится по одному из адресов, которые у меня уже есть?» – думала я, засыпая.