Глава 11
ЗНАКОМСТВО КАРЛА ЛИБЕНА С РОССИЕЙ
Карл напрасно так разволновался. Стучавший вскоре ушел. Должно быть, кто-то по ошибке постучал в чужое купе.
Он снова провалился в сон, а проснулся, когда поезд подъезжал к Тарасову.
Он долго и тщательно умывался, брился, одевался, представляя себе встречу с Маргаритой.
Какая она?
В Тарасове Карл сразу же купил на автостанции билет до Маркса.
Оставив в камере хранения свой багаж, он налегке отправился на стоянку такси.
– Мне бы осмотреть город, – сказал он водителю. И в этот миг заметил женщину, удивительно похожую на Сару. Она тоже садилась в машину. Это был черный «Мерседес», за рулем которого сидел высокий парень в черной джинсовой куртке. Карл хотел было выйти, чтобы поговорить с Сарой, но «Мерседес» рванулся с места и помчался в сторону площади.
– Вот за этим «Мерседесом», пожалуйста, – попросил он водителя и захлопнул дверцу. – Поскорее, там одна моя знакомая.
И они двинулись вслед, на большой скорости обгоняя автомобили и рискуя на перекрестках, ехали на желтый и красный свет светофора.
Но вскоре они потеряли черный «Мерседес». Карл сказал, что погоня теперь не имеет смысла и, вздохнув, стал глядеть в окно.
Они катались больше двух часов. Затем вернулись на автостанцию. До отхода автобуса оставался еще целый час, и Карл решил пообедать в дорожном ресторане.
Но когда ему принесли две похожие на ржавчину котлеты, сочившиеся желтым жиром, и какую-то замазку, которая в меню называлась рисом, а вместо салата в тарелке пузырилось что-то омерзительно-розовое (это вместо огурцов и помидоров), Карл Либен, ни слова не говоря, вышел из заведения, и его стошнило прямо на лестнице.
Теперь он имел более полное представление о России.
Опустошенный и физически и морально, он вышел на заасфальтированный пятачок, куда должны были в скором времени подать автобус, и принялся ждать. Затем, вспомнив о багаже, забрал его из камеры хранения, сложил на скамейку и, вытирая пот со лба платком, понял, что совершил большую ошибку, не послав Маргарите телеграмму, предупреждающую о его приезде. Быть может, она прислала бы за ним свою машину. Хотя, тут же осекся он, какая там у нее машина? Разве что велосипед. Как тут вообще люди живут – непонятно. И как могут они питаться такой гадостью? Ведь это верная язва желудка.
И тут произошло то, чего Карл меньше всего ожидал: рейс на Маркс был отменен. Кем и по какому случаю – непонятно. Предлагалось сдать билеты в такую-то кассу.
Обливаясь потом, Карл Либен, согнувшись под тяжестью сумок и чемодана, вновь оказался в районе привокзальной площади – дело в том, что железнодорожный вокзал и автостанция находились совсем рядом и соединялись посредством узкого подземного перехода. Он мог бы, конечно, попросить отнести вещи носильщика, но на автостанции их почему-то не было. А еще говорят, что в России безработица. Глупости все это.
Он решил ехать в Маркс на такси. Но ему почему-то отказали. Быть может, будь у него побольше терпения, он уговорил бы кого-нибудь отправиться в такую даль, но всему есть предел.
Чувствуя страшную усталость и раздражение, он попросил отвезти себя в самую лучшую гостиницу.
Услужливый водитель, понимая, что имеет дело с иностранцем, помог ему занести в гостиницу «Европа» багаж и попрощался с ним, сияя от счастья: давно никто не платил ему таких щедрых чаевых.
Либен проснулся часа в четыре пополудни и, приняв душ, спустился в ресторан. Номер оказался довольно сносным, в нем был даже кондиционер.
В ресторане, полупустом в этот час, он сел за столик и тут же услышал, что столик этот не обслуживается. Пересел и стал изучать меню.
Он заказал шницель по-венски, ягненка с эстрагоном, раковое масло с кунжутными булочками, шоколадный торт и кофе с ликером. Все это оказалось вполне съедобным. Но особенно хороши были ягненок и торт. Хотя и ликер был недурен.
Значит, в этом, богом забытом, месте еще умеют готовить и хорошо питаться.
От сытного обеда Карл даже чуточку опьянел. Ему не захотелось вставать с места.
Он подозвал к себе официанта.
– Скажите, как мне добраться до Маркса, и поскорее?
– Автобусом, – неуверенно посоветовал официант и пожал плечами. – Туда раньше ходили «ракеты», по воде, понимаете? И даже летали самолеты, но все это в прошлом. Можно наконец заказать машину.
– А как это сделать?
– Я бы мог поговорить со своим приятелем, если вы не против. У него что-то вроде частного такси. Но это будет дорого стоить. Долларов сто-двести.
– Когда я смогу увидеть этого человека?
– Он бывает дома вечером, с шести до восьми, а затем выезжает работать. Я позвоню ему в шесть, а потом скажу вам, где и когда вы сможете с ним встретиться, чтобы поехать. Вас это устроит?
Карл сказал, в каком номере остановился, и вернулся к себе.
Полежав немного на кровати, чтобы переварился обед, он даже вздремнул. Потом полез в «дипломат» за зубочисткой. Достал драгоценный пакет и решил до прихода официанта со сведениями от таксиста еще раз внимательно просмотреть рукописи этого графомана, Гельмута Гоппе.
Он развязал бечевку, оторвал скотч, развернул бумагу, достал зеленую папку с довольно безвкусным орнаментом – и где только отец откопал такую? – и раскрыл ее.
Это было что угодно, но только не рукописи Гоппе. В папке лежали отксерокопированные нотные листы. Сопрано, альты, теноры. Это были хоровые партитуры. Знакомый с музыкальной грамотой, Карл Либен даже попытался прочесть мелодию, которая сопровождалась текстом на латыни. «Гаудеамус игитур…» Да, это был известный студенческий гимн.
Его обокрали. Еще в Москве. Сара. Больше некому. Значит, она знала о его приезде в Россию. Значит, она специально приехала в Москву, чтобы выкрасть эти рукописи. Значит, она тоже из Тарасова, а может быть, и из Маркса. Иначе откуда ей знать о существовании папки?
Что он теперь скажет Маргарите? Какими глазами посмотрит на нее? Как объяснит пропажу рукописей? Что он, такой вот весь из себя эротоман, не пропускающий ни одной юбки, позволил провести себя какой-то шлюхе?
Шлюха – это чисто русское слово. И оно почему-то не вязалось с образом прелестной женщины по имени Сара. Слишком уж умное у нее было лицо. Слишком уж уверенно она себя вела, словно была убеждена в успехе.
И тут он вспомнил: «…Я не проститутка какая-то…Вы знаете, что означает слово «кайф»?»
И еще: «Вы только принесите, пожалуйста, минералку, а я пока разденусь».
Вот оно! Минералка. Он выпил минералку и отключился. Сара подсыпала в его стакан какой-то порошок, и он уснул. Хорошо, хоть не отравила. А ведь могла. То-то он не может вспомнить, как выглядела Сара в раздетом виде. Да она и не раздевалась до конца. Так, подразнила немного, распалила, а потом, убедившись, что он спит, похитила рукописи и удрала. Вот вам и Сара.
И зачем же ему теперь ехать в Маркс?
Карл подошел к зеркалу и взглянул на свое отражение. Как пишут в романах – он постарел на десять лет. Не на десять, конечно, но морщин вроде бы стало больше. А в глазах такая тоска, такая безысходность…
Нет, ни в какой Маркс он, конечно, не поедет. Пока не отыщет Сару и рукописи. Но и в милицию обращаться тоже не станет.
Он вышел из гостиницы и купил кипу местных газет. Стал читать объявления.
У себя в Мюнхене у него была возможность читать русские газеты хоть каждый день. Поэтому он знал, что в России уже существуют частные детективные агентства. Но проглядывая тарасовские газеты, он понял, что сюда еще цивилизация не добралась. Местные обыватели, очевидно, до сих пор пользовались бесплатными услугами родной милиции. Можно себе представить, какими темпами продвигалось следствие, если оно вообще продвигалось.
Карл в бессилии повалился на кровать. Он, пожалуй, впервые в своей жизни не знал, что ему делать.
Мафия. Таинственное, почти нежное слово, мягкое, как мех, страшное, как морфий.
Где обитает русская мафия? Он знал ответ на этот вопрос. Все злачные места, пожалуйста. И, конечно, администрация. Некоторые тихие чиновники, которые еще не успели слететь со своих насиженных мест.
С чего начать?
Карл подошел к окну и выглянул на расположенный прямо перед гостиницей оживленный проспект, по которому прогуливались нарядные горожане. Карл распахнул окно и почувствовал поднимающийся снизу запах жареных сосисок – напротив гостиницы распустило свои красно-белые зонтики летнее кафе. Там Карл увидел много красивых девушек в мини-юбочках, они нежились на солнышке, выставив на обозрение проходящих мужчин стройные ножки. Конечно, почему бы им не радоваться жизни, ведь у них ничего не украли.
И тут ему в голову пришла мысль, от которой закружилась голова и сразу стало легче дышать. Красивые девушки!
Он снова повернулся к зеркалу, поправил съехавший галстук и причесался. Русские девушки больше всего любят иностранцев. И этим надо пользоваться. Они-то хоть что-нибудь да знают про мафию.
Он уже подходил к двери, когда в нее постучали.
Пришел официант.
– Я дозвонился до Сергея, он будет ждать вас завтра утром возле гостиницы. На нем будут джинсовая куртка и спортивные – красные с желтым – брюки.
Карл дал ему несколько марок и поблагодарил. «Кто знает, – подумал он, – быть может, к этому времени что-нибудь изменится?»
Он вышел вслед за официантом, спустился вниз, пересек просторный холл, который если раньше когда-то и принадлежал полностью гостинице, то теперь напоминал секцию супермаркета: оптика, галантерея, готовое платье и аптечный киоск, и вышел на улицу. Постояв немного в стороне, Карл выбрал для себя худенькую русоволосую девушку в розовом облегающем платье, одиноко скучавшую за столиком, и подошел к ней.
– Вы извините меня, – сказал он, подчеркивая свой иностранный акцент, – но я только что прибыл в ваш город, остановился вот в этой гостинице, – он небрежно махнул рукой, – и совершенно растерялся.
– Сейчас вы скажете, что вам нужен гид, станете вешать мне лапшу на уши, клеить меня, а потом предложите мне половой акт в извращенной форме и расплатитесь жевательной резинкой – «Дирол без сахара»?
Карл Либен оторопел. Он почти ничего не понял из того, что со злой иронией в голосе выдала ему девушка. Какую лапшу он будет наклеивать на «Дирол» да еще без сахара, причем в извращенной форме?
Он встал и, пройдя мимо нескольких столиков, опустился на пустой, только что освобожденный каким-то господином, стул.
Прямо перед ним сидела девушка в черном шелковом костюме и белой кружевной блузке – так обычно одеваются секретарши. Она чистила апельсин, и оранжевый сок стекал с ее длинных тонких пальцев прямо на зеленую скатерть.
Карл достал из кармана чистую бумажную салфетку, которую прихватил в ресторане, поскольку в мужском туалете не было фена для сушки рук. У него уже имелся опыт в этом плане.
Он протянул салфетку, и девушка, слегка удивившись, все же приняла ее и вытерла ею руки.
– Спасибо, – сказала она. – Хотите? – И она, отломив половинку апельсина, поднесла его на ладони к самому лицу Карла.
Ему это было очень приятно.
Он хотел повторить для нее свой короткий рассказ, который он минуту назад поведал девушке в розовом платье, но вдруг услышал:
– Вы иностранец. Немец или финн. Я угадала?
– Да.
– По делам к нам?
– По делам.
– Может быть, вы проголодались, а я морочу вам голову? Здесь неплохо готовят курицу-гриль.
– Нет, я хорошо пообедал в ресторане. Можно, я угощу вас мороженым?
Девушку звали Алиса. Она не была проституткой, а работала, как он и предполагал, секретаршей в одной фирме.
В меру общительная, обаятельная, с чудесной улыбкой и добрыми серыми глазами, Алиса расспрашивала его о Германии и охотно отвечала на его вопросы.
Спросить ее вот так, в лоб, о мафии было бы глупо. Разве что стоило превратить все в шутку? И он спросил. Шутливо. И она – тоже шутливо – ответила:
– У нас везде мафия. Начиная с рынка и кончая жетонами для телефонных автоматов. Это, как метастазы рака, понятно? – хохотала Алиса, слизывая тертые орешки с верхушки бананового мороженого. – Мафия – это порядок. Это разделение города на секторы, или, как их еще называют, сферы влияния. За каждым сектором стоит главарь, как в сказке атаман-разбойник.
Она держала его за идиота и разговаривала с ним как с мальчишкой. Но ее можно было понять. Не будет же она первому встречному иностранцу рассказывать правду, называя при этом имена и фамилии мафиози.
– …так что мы все потихоньку вооружаемся. Весь цивилизованный мир разоружается, а я лично купила пистолет.
– Пистолет? Зачем он вам, Алиса?
– Защищаться.
– От кого?
– От маньяков, убийц, воров и просто дураков. Он газовый. Главное – самой не наглотаться этого самого газа. А то маньяк очнется раньше тебя да и начнет насиловать. Понятно?
И она, повертев в руках маленький черный пистолетик, спрятала его обратно в сумочку.
Дикая страна, но куда деваться?
Они долго гуляли по городу, спустились на набережную, выпили там в речном ресторане шампанского и вернулись к гостинице.
– Вы не хотите посмотреть, как я устроился? – спросил Карл, беря ее за руку и слегка пожимая ее.
…Она ушла от него утром. В дверь кто-то постучал, очевидно официант, который беспокоился за своего друга водителя.
Какой Маркс, какие вообще дела, когда такая девушка лежала на его плече, прижимаясь к нему всем телом!
Она была неопытна, но прекрасна. От нее пахло летом, цветами и молоком.
Они простились до вечера. Алиса поцеловала его в щеку и, пригрозив пальцем, приказала больше никому не покупать мороженое.
И ушла. Стройный силуэт в черно-белом растворился в солнечном гомоне пробуждающегося проспекта.
Карл подошел к окну. Внизу начиналось движение, люди ходили из магазина в магазин, где-то разгружали машину со свежеиспеченным хлебом, на больших тележках привозились коробки с бананами и яблоками, апельсинами и виноградом. Пахло горячим кофе, жареными сосисками.
Карл был счастлив, что не поехал в Маркс.
Куда спешить, рукописей же он не нашел.
Он поговорит с Алисой и в самых общих чертах выяснит, как ему выйти на специалистов в области сыска. Не может быть, чтобы в таком большом городе, как Тарасов, не было детективов. Пусть в отставке. Как угодно. Но ему нужен был профессионал.
Весь день он гулял по городу, попал совершенно случайно на выставку породистых кошек, забрел на выставку восковых фигур, подремал в сквере, прикрыв глаза развернутой рекламной газетой, а вечером вернулся к себе в номер, нагруженный пакетами со сладостями и фруктами, поставил в холодильник бутылки с шампанским и грузинским «Киндзмараули» и стал ждать прихода Алисы.
Она пришла, и все повторилось. Она, смеясь, рассказывала ему о своем шефе, который не отпускал ее домой, пока она не закончит всю работу.
– Разве эту работу нельзя будет выполнить завтра утром? – спросил, не особенно вникая в сказанное Алисой, Карл, пытаясь открыть бутылку с шампанским.
– Не знаю. Просто надо было сделать ксерокс с одних очень важных документов, касающихся развития нашего комбината. Ой! Ты чуть не выстрелил в зеркало. Так вот, я сделала копии, разложила по папкам, одну, с настоящими договорами, вернула шефу, а другую он велел мне держать у себя дома.
– Значит, ты уже была дома?
– Нет! – снова захохотала Алиса. – Вот эта папка, – она кивнула на брошенный прямо на постель рыжий кожаный портфель. – Ну что, снова будем пить? Ты запер дверь?
После третьего фужера она заявила необыкновенно серьезным тоном:
– Мне, конечно, все равно, что ты обо мне подумаешь… Но со мной такое впервые. У меня был парень, ну просто дурак. А мне всегда хотелось повстречаться с мужчиной такого возраста, как ты. Согласись, жизненный опыт и все такое – это не может не сказаться на отношении к женщине. Ты относишься ко мне… – она напрягла лоб, отчего образовались две миленькие морщинки, – бережно, что ли… Ты знаешь, что мне нужно. Ты ласковый и неторопливый. А ведь мне этого и надо. Если бы ты жил здесь, в нашем городе, я бы непременно вышла за тебя замуж. Мы бы после ужина гуляли и вели жизнь неторопливую, осознанно наслаждаясь каждой минутой. Ты бы согласился жениться на мне?
– Конечно. – Карл прижал ее к себе и поцеловал в теплое розовое ухо. Волосы Алисы, рассыпанные по плечам, казались при электрическом свете золотистыми.
Он хотел ей сказать, что возьмет ее с собой в Мюнхен, но, вовремя вспомнив о своей склонности к принятию скоропалительных решений, промолчал.
А утром Карл сам проводил ее на работу. Обойдя вокруг здания, в котором находилась ее фирма, отыскал окно Алисы. Она раскрыла окно и с высоты четвертого этажа помахала ему рукой.
В эту минуту Карл подумал о том, что, пожалуй, влюблен.
Они условились с Алисой, что он зайдет за нею в четыре часа. «Мой шеф уезжает на три дня на дачу. Короткий день».
Карл пришел без двадцати четыре. Сел в сквере неподалеку и стал ждать.
И вдруг он увидел женщину в красном брючном костюме.
Ошибки быть не могло: это была Сара. Она вышла из черного «Мерседеса» и быстро взлетела на высокое крыльцо здания.
Он вскочил и кинулся за ней, но потом, сообразив, что такая поспешность может броситься в глаза наблюдавшему за ним телохранителю, сидевшему в «Мерседесе», он сбавил ход.
Как он потом жалел об этом!
Там было два лифта, поэтому, дождавшись, когда один из них остановится – а лифт встал на четвертом этаже и затих, это означало, что в кабине никого, кроме Сары, не было, – Карл поднялся на другом лифте, естественно, тоже на четвертый этаж и почти бегом пустился по коридору.
Судя по всему, коридор вел в канцелярию, где находилась его Алиса. Неужели мир так тесен, что вот здесь, на этом этаже встретились и Сара, и Алиса!
Он вошел в просторную комнату. Это была не канцелярия, а скорее зал ожидания или что-то в этом роде. Кресла и цветы.
Слева и справа располагались двери. Он заглянул в приоткрытую дверь слева и увидел другую дверь, распахнутую. Это был кабинет генерального директора.
Красное пятно приближалось. Он успел увидеть, как Сара прячет что-то блестящее, похожее на связку ключей, в карман брюк, и, отступив на несколько шагов, спрятался за стеной искусственных вьющихся растений.
Алисы нигде не было.
Потом раздались шаги. Явно шел мужчина. Карл слышал, как Сара что-то нервно ему ответила, затем шаги – его и ее – затихли, словно мужчина и Сара удалились в противоположный конец коридора. Потом снова послышались мужские шаги. Мужчина постоял у лифта. А затем направился к себе в кабинет. Позвал пару раз: «Алиса!»
И зашел в приемную, прикрыв за собой дверь.
Карл покрылся испариной. Что за странная история?
Он осторожно выбрался из своего укрытия и направился к лифту. Когда он снова увидел знакомое красное пятно, оно двигалось в направлении приемной.
Но лифт уже закрылся и плавно поехал вниз.
Первый этаж – мраморные стены, тишина, прохлада – отрезвил его. Ему стало даже смешно за свое поведение. Да мало ли контор находится в этом здании. Конечно же, Сара оказалась здесь случайно.
Он вышел на улицу, обошел здание и встал напротив окна, в котором, как он надеялся, вот-вот должна появиться Алиса.
И он увидел ее. Но только сначала в открытом окне показалась женщина в красном. Затем на подоконнике появилось что-то бесформенное – черно-белое. Это что-то столкнули с подоконника.
И этим «что-то» была Алиса.
Пораженный, Карл подошел к распластанному на асфальте телу. Вокруг – ни души. Только забор и стена. А между ними – он и Алиса.
На груди ее расплылось красное пятно. Над сердцем. Это значит, что ей было уже не больно, когда она ударилась об асфальт. Ее сначала убили выстрелом в грудь, а потом, спустя какое-то время, выбросили из окна. Как ненужную вещь. Но за что?
И где же находилось ее тело после того, как в нее выстрелили?
Наверно, в шкафу или под столом.
Он наклонился и поцеловал ее в липкие от крови волосы. Закрыл ей глаза.
Неестественно вывернутые ноги Карл прикрыл задравшимися во время падения ее же черными брюками.
И быстро пошел прочь.
