Глава 5

Проехав немного по ухабистой деревенской дороге, я подкатила к кирпичному домику. Дом был небольшой, одноэтажный, вместо второго этажа — низкая мансарда. Он был обнесен забором из покрашенных в зеленый цвет березовых досок. Вокруг домика раскинулся аккуратный ухоженный огород. По внешнему виду дом скорее принадлежал какому-нибудь состоятельному пенсионеру, а никак не могильщику.

Я остановила свой автомобиль около открытой калитки. Хозяин, видимо, давно заметил мое приближение и вышел посмотреть, кто к нему пожаловал. Я вылезла из машины и подошла к поджидавшему меня человеку.

— Здравствуйте. Вы будете Петя по прозвищу Бедный Йорик?

— Он самый. А вы-то кто такая? — Он смотрел на меня недоверчивым взглядом.

— Меня зовут Татьяна Иванова. — Судя по его лицу, он уже слышал мое имя. Может, Недоступов как-то с ним связался, а может, наслышан о моих подвигах?

— Ну и что с того?

— У меня к вам дело.

— Какое еще дело? Какие у нас с вами могут быть дела?!

Петя явно стал переходить на грозный тон, означающий, видимо, что разговор у нас с ним не получится. Странный был человек этот Петя — Бедный Йорик. Небольшого роста, он весь состоял как бы из шариков. Голова — среднего размера абсолютно ровный шар, живот — шар побольше, руки и ноги — множество соединенных между собой маленьких шариков. Несмотря на отсутствие шеи, Петя все время вертел головой в разные стороны. Розовые щеки, лишенные растительности, делали его похожим на героя диснеевского мультфильма. Петя усиленно жестикулировал, а голос у него был визгливый, как у пятилетней избалованной девчонки. Я подошла к нему поближе и сказала как можно спокойнее:

— Мне нужна ваша помощь, Петя.

— Какая еще помощь?! Я вас не знаю, вы меня не знаете. Ступайте откуда пришли! — заорал он таким пронзительным фальцетом, что у меня аж уши заложило.

— Успокойтесь, Петя…

— А я и так спокоен! — Он завизжал как пожарная сигнализация. Стекла Толиного «Опеля» зловеще задрожали. А это было уже не по правилам, и поэтому я схватила его за грудки и сильно встряхнула.

— Замолчи! Что орешь?! Рот закрой! — говорила я. Но это не помогло.

— Ты у меня за это поплатишься! — Петя перешел на ультразвук. — Кто тебя послал, шмара?!

Я решилась на крайние меры. Развернулась и пошла к машине.

— Ладно, ори. Но я расскажу Крючку, что ты его друзей шмарами кроешь, — кинула я через плечо равнодушным тоном.

Вокруг вдруг наступила неестественная тишина. Деревья перестали гнуться к земле от воплей Пети, и я могла бы услышать стук собственного сердца.

— Так ты от Крючка? — почти тихо, если он вообще умел говорить тихо, сказал Петя. — Что ж ты раньше не сказала?

— А ты дал мне хоть слово сказать?!

— Проходи в дом, нечего на улице разговаривать, еще, чего доброго, соседи услышат. — Он пропустил меня во двор и прикрыл калитку.

По тропинке, выложенной пластиковыми плитками, я направилась в сторону дома. Петя семенил за мной по пятам. Внутри дом оказался таким же ухоженным, как и снаружи. Даже не верилось, что здесь живет одинокий мужик. Все вещи лежали аккуратно и по своим местам. Не дожидаясь, когда хозяин предложит мне стул, я уселась в ближайшее кресло.

— Что, Петя, поговорим?

— Конечно! Хотите чаю? — Петя снова перешел на «вы».

— Кофе, если найдется, — сказала я.

Взяв инициативу в свои руки, я не собиралась ее упускать и добавила, хотя это было уже лишнее:

— У меня мало времени!

Петя побежал варить кофе, а я принялась разглядывать его жилище. Рядом со мной стоял небольшой стол, покрытый салфеткой, чуть подальше книжные полки, диван, телевизор — в общем, ничего особенного. Ничто не указывало на профессию хозяина. «Что же ты, дурочка, ожидала? Увидеть фотографии покойников, лопату на ковре над диваном или почетную грамоту в рамке на стене „Лучшему нелегальному могильщику по итогам 1998 года“? Или ты думала, что он спит в гробу?» — сказала я сама себе, разглядывая обстановку дома. Тут вернулся Петя с двумя чашками кофе и печеньем.

— Вот, угощайтесь, пожалуйста. — Он виновато улыбнулся. — Извините, я не запомнил, как вас зовут.

— Зови меня Таня. — Кофе был неплохой, но мало сахара. — Давай о деле.

— Конечно-конечно. Чем вам помочь?

— Посмотри, Петя, внимательно на этого парня и скажи, ты его здесь не хоронил? — Я показала ему фотографию.

— Да это ж Абзац! — Он только мельком взглянул на фотографию. — Конечно, Абзац!

— Ты его знаешь?

— Я всех своих потенциальных клиентов знаю. Только я его не хоронил. Он жив-здоров, живее нас с вами будет.

— Ты его видел?

— Видел.

— Где, когда, что он делал?! Ну не томи, говори быстрее!

— Сюда он приезжал, ко мне. — Петя словно решил поиздеваться надо мной, выдавая по капле то, что ему было известно.

— Когда? Зачем?

— Недели две назад, может быть, чуть меньше.

— Зачем, Петя, зачем он к тебе приезжал?! — Я почти кричала.

— Ружье его у меня спрятано было. Оставил однажды, денег дал, сказал: как-нибудь приеду, мол, заберу. Вот и приехал.

— Какое ружье? Какого калибра?

— Винтовка обычная, «СВД», серийная, с оптическим прицелом. Автоматическая. Ему в Туле один «кулибин» предлагал однозарядку на заказ сделать, а он ни в какую, говорит, больно приметная, а таких, как у него, мол, у каждого второго.

— Так, значит, Абзац винтовку свою забрал?

— Забрал. А мне еще денег дал, видать, заказ получил. Не завидую я тому парню, которого Абзацу заказали, он свое дело знает. Остудит парня, если уже не…

— А он один приезжал?

— Один. Друзей у него нет почти, баб не держит, работает в одиночку. Один.

— Какая машина?

— Чего?

— На какой машине он к тебе приезжал?

— На «Волге», на белой «Волге».

— Какой модели?

— 3110. Кругломордая такая. Новенькая.

— Номер, конечно, не помнишь?

— Нет, номера не помню. Он сказал, что недавно ее купил, а номера, кстати, местные.

— Если еще что-нибудь знаешь, говори!

— Все, больше ничего не знаю. У Абзаца поинтересуйся — так тут же пулю в лоб схлопочешь.

Петя рассказал мне немало, теперь я знала, что делать. Поскольку добиться от этого могильщика больше, чем он уже сказал, было невозможно, я решила поскорей вернуться в город.

— Ну, будь здоров, Петя, — попрощалась я с визгливым могильщиком.

— Пока, Таня, — ответил он тонюсеньким голоском, — передавай Крючку привет!

Я села в машину и отправилась в обратную дорогу. Петя — Бедный Йорик стоял у калитки своего дома, пока я не скрылась из виду.

По пути в город я ликовала: наконец-то мое расследование сдвинулось с мертвой точки. И хотя я до сих пор не знала, кто заказал убийство Дыка и каков был его мотив, теперь я знала гораздо больше о самом киллере. Мне были известны его имя и фамилия, у меня была его фотография, я знала, что ездит он на новой белой «Волге-3110», и если мне сегодня еще хоть немного повезет, то я узнаю его адрес и смогу подключить милицию для его ареста. Наверняка за ним там числится куча всяких подвигов. Да, именно так.

Я могу вычислить преступника, могу задержать его, помешать совершить преступление, но арестовать и наказать бандита не в моих силах. Я всего лишь частный детектив, и у меня нет официальных полномочий. Это, конечно, очень досадно, но я никогда не обращала на это внимание. Но в милицию все равно нужно было обратиться, хотелось попытаться — хотя шансов на успех практически не было — выяснить с помощью Вити Носачева и имеющихся у меня данных адрес киллера.

Машина неслась по трассе, шума мотора не было слышно за свистом ветра и шорохом шин. Мне было весело, и я даже стала насвистывать какую-то мелодию.

«Однако поднял тебе могильщик настроение», — подумала я и от души рассмеялась своей мысли.

Дорога до города заняла у меня чуть больше часа. Первым делом я отправилась к себе домой. У меня было еще одно дело. Оружием я пользуюсь крайне редко, можно сказать, что я им вообще не пользуюсь, предпочитая целиком рассчитывать только на свои силы и смекалку. Ведь если у тебя в кармане пистолет, то поневоле начинаешь думать, что, в крайнем случае, у тебя всегда есть возможность решить свою проблему с помощью маленького кусочка металла… Но сейчас складывалась ситуация, в которой у меня могло не оказаться выбора. Ведь моему клиенту грозила смерть — с каждым шагом все более реальная.

Киллер умен, у него все продумано, он не спешит и не нервничает, спокойно ждет своего часа. Любая ошибка, любая неосторожность с моей стороны будут стоить Дыку жизни. Убийца не пропустит моего промаха и не совершит ошибку сам. Он выстрелит, и выстрелит именно в тот момент, когда я сделаю неправильный шаг. Все как в шахматах, где мат ставится с помощью пули калибра 7,62. Мне нельзя было суетиться, но и тормозить тоже непозволительно. Действовать нужно взвешенно.

Подъехав к своему дому, я закрыла машину, вошла в подъезд и поднялась в квартиру. В комнатах было холодно и неуютно, ведь я не была дома уже несколько дней. Вот ведь как странно, стоит не появиться в квартире два-три дня, и уже возникает ощущение, что в ней никто не живет. Мне стало не по себе, и, чтобы хоть немного развеять тоску, я включила телевизор. Добыв из холодильника пачку молока, а из шкафчика — печенье, я устроилась напротив и принялась за еду.

Молоко немного прокисло, а печенье, видимо, было так напичкано консервантами, что вообще было не способно испортиться. Но делать нечего, совсем без еды еще хуже, поэтому я хрустела печеньем и смотрела новости — единственное, что можно смотреть по ящику. В новостях, конечно, много чернухи, но ведь это наша жизнь, и именно такая, какая есть на самом деле.

Печенье кончилось, а молоко, от которого во рту остался противный кислый привкус, я как раз выливала в унитаз, когда до меня донесся голос диктора:

«Сегодня в девять часов утра у подъезда собственного дома неизвестными лицами был убит директор нефтедобывающего концерна „Севернефтегаз“ Сергей Павлович Рябов. Милиция, прибывшая на место происшествия через пятнадцать минут, обнаружила, что Рябов был убит выстрелом в затылок. Вскоре после этого была объявлена общегородская операция „Поиск“ для раскрытия преступления по горячим следам и поимки убийцы. Это уже второе громкое заказное убийство за последнюю неделю. Представитель Генеральной прокуратуры сообщил…»

И так далее, набор обычных штампованных фраз. Я была несколько ошарашена случившимся. Что же творится?! Убивать стали одного за другим, не выждав и недели, не меняя стиля. Я была уверена, что оба убийства совершил один человек, хотя и не знала всех подробностей. В сообщении сказали, что преследуют убийцу. Но ведь это же старый трюк.

Брось рядом с жертвой окурок со следами губной помады, и все будут уверены, что среди убийц была женщина. Или за час до преступления оставь на месте следы других ботинок, и убийц будет двое. Следователи считают такие улики очевидными и хватаются за них, как обезьяна за банан. Потом они понимают, что ошиблись, но уже поздно, а убийце хватает нескольких часов, чтобы замести следы, уехать из города, и ищи-свищи его.

Меня очень обеспокоили эти убийства, было интересно, как будут развиваться события дальше, но у меня были свои дела и свои проблемы, поэтому уже через несколько минут я, разыскивая свой пистолет, и думать об этом забыла. Как впоследствии ругала я себя за недальновидность и глупость, за то, что не смогла рассмотреть сути этих убийств, может быть, тогда все бы сложилось по-другому, но все мы сильны задним умом, а сейчас меня больше занимали поиски пистолета в ящиках стола. Я так давно его не доставала, что уже забыла, куда положила в последний раз.

«Где же этот чертов пистолет?» — Я разгребала очередную кипу бумаг в столе. Оставался последний ящик. По закону подлости пистолет должен был быть именно там. Но его и там не оказалось. После получасовых поисков я выяснила, что он полеживает себе преспокойненько в ящике с инструментами. Видимо, в последний раз я использовала пистолет для забивания гвоздей, так как молоток в моем хозяйстве отсутствует.

Еще двадцать минут я потратила на то, чтобы смазать пистолет, зарядить обойму и пристроить его под мышкой в кобуре. Я надела плащ и немного повертелась перед зеркалом, проверяя, не оттопырен ли он с левой стороны. Но все было в порядке благодаря тому, что кобуру я поместила на пятнадцать сантиметров ниже обычного. Закончив с этим, я отправилась к Толику, чтобы вернуть машину, мне она больше была не нужна. Толик наверняка весь день сегодня сидит дома, ждет свою красавицу, так что у меня были все шансы застать его дома.

Я ехала медленно, рука непривычно терлась о пистолет. Кстати, этот пистолет Макарова мне подарил Юрий Иванович Недоступов на день рождения. Он сказал тогда, что нехорошо частному детективу не иметь собственного пистолета. Он же потом отвез меня в лес далеко за город, чтобы я поупражнялась в стрельбе, где я перебила великое множество бутылок. Конечно, я не носила пистолет открыто и даже за его хранение легко могу схлопотать от двух до пяти, но, чтобы не обижать доброго дядю Крючка, я оставила его у себя, а иногда даже брала с собой во время очередного расследования. Я была уверена, что не воспользуюсь им и в этот раз, но чем черт не шутит — всякое бывает.

Толик, видимо, выглядывал меня в окно, потому что при моем появлении выскочил во двор и замахал руками. Подъехав к нему, я вышла из машины и протянула ключи.

— Получай, все в целости и сохранности. Спасибо, Толик.

— Всегда пожалуйста, Танечка! — Он расплылся в улыбке от уха до уха. — Зайдешь?

— Нет, спешу. Извини.

Взяв такси, я отправилась к Дыку. Дык сидел за компьютером. Я сняла плащ и вошла в комнату.

— Бог ты мой! Вот это да! — Он уставился на меня большими глазами.

Я стала оглядываться по сторонам, не сразу сообразив, на что он так смотрит.

— Ах, ты про это! — Я поправила кобуру под мышкой. — Да так, на всякий случай.

— Похоже, я Рэмбо в юбке нанял! — не унимался Дык.

— Прекрати немедленно! Не стыдно?! — На него сердиться у меня не получалось.

Я вытащила пистолет из кобуры, вынула обойму и положила пистолет на стол, с предохранителя я его вообще никогда не снимала.

— Дык, мне нужно позвонить.

— Пожалуйста, я не на линии.

Я набрала номер Носачева. Разговор был недолгим. Сообщив ему все, что я знала о киллере, попросила выяснить, что возможно, но ответ был неутешительный. Носачев обещал помочь, но добавил, что на выяснение понадобится день-другой. Закончив разговор, я подошла к Дыку.

— Давай, что ли, поедим по-человечески.

— Что ж, давай. — Он встал и потянулся. — Какие-то сложности, Таня?

— Да нет, через день-другой Носачев пообещал все узнать, да уж больно долго.

— А в чем проблема? Давай я все выясню, хакер я или нет, в конце концов!

— Ты серьезно, Дык?! Это можно сделать? — Я не ожидала такого поворота.

— Почему бы и нет? Кофе не успеешь допить.

— Тогда вперед! Записывай. — И я продиктовала ему все, что знала про Абзаца.

Устроившись у Дыка за спиной, я смотрела, как он работает, хотя мало что понимала из того, что он делает. Дык немного преувеличивал, говоря, что я не успею допить кофе, но все же через час он подвинул ко мне компьютер. На экране были имя, отчество и фамилия Абзаца, его адрес, год и место рождения, регистрационный номер машины и адрес продавца. Я была поражена. Этот парень справился за час с тем, с чем родная милиция даже по блату обещала справиться за «день-другой».

— Ну, ты даешь!!

— А ты как думаешь?! Я ведь не просто так электричество жгу.

— Вот твой кофе, правда, остыл уже. — Я протянула ему чашку. — Пей, а то все возишься со своим компьютером.

— Хочешь, фильм посмотрим?

— Какой фильм? — скорей рефлекторно, чем осмысленно, спросила я.

— «Без лица». Я, когда из дома уходил, случайно забрал с собой.

— У нас же видеомагнитофона нет. — С Дыком я уже была готова поверить во что угодно.

— Зачем магнитофон? У меня в CD-ROM\'е диск остался. Будем смотреть?

— Давай, — сказала я неуверенно. Мне все еще не верилось, что из этого что-нибудь получится.

Дык немного поколдовал над своим компьютером и, выключив свет, поставил его поближе к дивану. На маленьком экране появились титры. Начался фильм.

— Маленькое компьютерное псевдочудо. — Дык пристроился рядом со мной на диване.

— Сам-то ты понял, что сказал? — усмехнулась я.

Не успела я это произнести, как в дверь громко постучали. Я тут же вскочила с дивана, чуть не опрокинув компьютер. В дверь продолжали колотить, хотя звонок был исправен.

Подбежав к столу, я схватила пистолет, на ходу загоняя в него обойму. Уже около двери я сняла его с предохранителя.

— Кто там?! — спросила я как можно громче.

Тишина.

— Кто стучит?

Послышались шаги, и я тут же открыла дверь. У Дыка хватило ума не выходить из комнаты. Выскочив на лестничную площадку, я захлопнула дверь и, держа пистолет двумя руками, посмотрела на верхний пролет, потом быстро перешла к противоположной стене, осматривая лестницу, ведущую вниз. Спустившись на два пролета, я заметила убегающего человека. Он быстро спустился по лестнице и выскочил на улицу. Я подошла к окну, но больше никого видно не было. Подождав немного, я вернулась к двери. На площадке я столкнулась с Дыком.

— Ты что здесь делаешь, придурок?! — взорвалась я.

— Я хотел…

— Чего ты хотел?! Ты не должен носа высовывать, понял! — бесилась я, заталкивая его обратно в квартиру.

— Я боялся за тебя, хотел тебе помочь, — сказал Дык, когда мы уже были в комнате.

— Идиот! Ведь этого он и добивается — чтобы ты на секунду, на одно мгновение вышел на улицу, вышел ровно настолько, чтобы успеть словить пулю!

— Не ори на меня! — Он распрямил плечи и выпятил грудь.

— Буду орать! Буду орать, если ты не хочешь, чтобы на тебя черти в аду орали!

— Я тебе кто? Брат, муж?!. Я твой работодатель, вот и не ори на меня! — Дык сам уже начал орать.

— Ты меня увольняешь, что ли?! — Я была вне себя от ярости.

— Я просто не хочу, чтобы ты на меня орала.

— Я все равно буду на тебя орать, хочешь ты этого или нет!

На этом обмен репликами закончился, и мы расселись по разные стороны дивана как малые дети. Мне было не по себе. Я потеряла самообладание, а ведь этого и добивался недавний посетитель. Он хотел вывести меня и Дыка из равновесия, толкнуть нас на необдуманные шаги. И все же что-то здесь было не так. Мне нужна была подсказка. Похоже, пора было воспользоваться моим верным средством, которое меня еще ни разу не подводило, — моими гадальными костями.

Я вышла в коридор и достала их из сумки, висевшей на ручке двери. Когда я вернулась в комнату, перекатывая в ладони увесистые многогранники, Дык ходил вдоль дивана, нервно гоняя губами сигарету из угла в угол.

Не знаю, что бы я делала без моих костей, поскольку иногда доводы рассудка на меня не действуют, особенно если я чего-то хочу настолько сильно, что готова многим ради этого пожертвовать. Даже тем, чем жертвовать ни в коем случае не стоит.

Вот и сейчас я чувствовала, что не остается ничего другого, как попытаться решить мою проблему с помощью высших сил. Иначе придется сидеть и наблюдать, как эта моя проблема нервно ходит мимо меня и меланхолично наблюдает, что и как я делаю. Наверное, я не должна отвлекаться от моей напряженной умственной работы, однако куда большее напряжение в этот момент испытывало мое тело…

Я села на диван и подобрала ноги. Кости привычно легли мне в ладонь, как будто давно ждали, когда же я перестану валять дурака и обращусь к ним за советом. Дык остановился возле меня и стал наблюдать за моими действиями, не задавая, впрочем, вопросов и не отвлекая меня от важной процедуры. Словно чувствовал, бедняга, что речь идет о нем.

Господи, ну надо же! Милое сочетание: 3+27+24 — давно я так не смеялась! Это был совсем не тот результат, которого мне следовало ожидать, но в данном моем состоянии он был более чем кстати. Недоумевая, Дык взглянул на меня: видимо, я испугала его своей реакцией. Но, в самом деле, значение этой комбинации наполнено глубочайшим смыслом: «Желание незамедлительно исполнится с помощью вышестоящего лица». А если я хочу это самое вышестоящее лицо? Впрочем, не только лицо.

Может быть, действительно виноваты высшие силы? Пока я смеялась, Дык не отрывал от меня глаз, и я еще раз могла убедиться в их своеобразности. Конечно, он не красавец, но, с другой стороны, меня не интересуют стереотипы… Куда больше меня волновало то, что я не понимала, нравлюсь ему или нет, однако это же меня и беспокоило. Если бы он простоял так еще хотя бы мгновение, я бы встала и ушла, несмотря на то, что мне совершенно не хотелось уходить от него. Просто нет сил сидеть и ждать.

Но вместо того чтобы, как обычно, слегка улыбнуться и отдалиться от меня, он вдруг присел и положил руку мне на колено. Я замерла от неожиданности, но, честно говоря, этой неожиданности я так долго ждала! И теперь наслаждалась прикосновениями, взглядами, но хотела большего, я уже измучилась… Сколько можно избегать друг друга, мы же не подростки, в конце концов, чтобы играть в первую любовь!

То ли моя страсть оказалась заразительной, то ли сама атмосфера располагала к тому, но уже через пять минут моя одежда комком лежала на полу, а рубашка предмета моей внезапной страсти была наполовину расстегнута. Свитер, правда, он снял добровольно.

На этом мужество, казалось, покинуло хакера. Видимо, чтобы мое желание все-таки осуществилось, я сама должна приложить все свои усилия и способности. Рассудив, что это не так уж и плохо, я одним рывком сорвала рубашку с крепкого тела Дыка и прижалась к нему.

Мне кажется, если бы не кости, я бы не сделала первого шага. Но нет, если женщина чего-то хочет, а тем более высшие силы дают ей зеленый свет, то тут уж не до пустых сантиментов и излишней стеснительности. Ну если на то пошло, что я теряю? Да ничего!

Поэтому я действовала быстро и умело. Дык позволил мне расстегнуть ремень и неожиданно резким движением отвел мои руки. Затем медленно стал расстегивать «молнию», глядя мне прямо в лицо своими чуть подслеповатыми, странными глазами. Наверное, он не ожидал, что я восприму его порыв как руководство к действию, но я просто не могла больше сдерживаться.

Я медленно прикоснулась губами к его шее и замерла. Длинные мягкие волосы хакера, пахнущие табачным дымом, щекотали мне щеку. Может быть, из-за его наивности и покорности, или же на меня подействовало что-то другое — не знаю, но я вдруг почувствовала к нему такую нежность, что сама удивилась. Ситуация, в общем-то, для меня необычная: лежу на мужчине, совершенно голая, распаленная, дрожащая от холода и возбуждения, и вместе со страстным сексуальным желанием испытываю к своему любовнику почти материнскую нежность! Не понимаю я себя, да и Дыка тоже. Господи, ему бы целовать меня, прикасаться ко мне, обнимать, делать все, что захочется, — так нет, лежит и ждет от меня инициативы.

Я уже не могла остановиться, тем более что этот чистый и светлый взгляд действовал на меня наркотически, в голове вертелись ласковые слова, которые мне хотелось говорить моему странному любовнику, но я молчала. Просто решила для себя, что устрою ему маленький праздник — в конце концов, в жизни есть еще кое-что, помимо компьютеров. Я провела по шее Дыка языком и с удовольствием почувствовала, как он вздрогнул. Моя правая рука легко скользнула по его груди и остановилась на животе. Было так приятно чувствовать под пальцами гладкую кожу и крепкие мышцы. Не люблю, когда под ладонью мужской живот оказывается мягким и рыхлым, как матрас. Он шевельнулся подо мной и прикоснулся, правда очень осторожно, к моей голой спине. Его рука была теплой и сильной, я ощутила ее вес.

Мое тело уже покрылось гусиной кожей, поскольку в квартире было холодно, но я не замечала этого, продолжая правой рукой скольжение вниз. Мои пальцы замерли, Дык резко повернулся на бок и наконец-то схватил меня за плечи. Наверное, он иногда все-таки думал о женщине в те редкие минуты, когда его голову покидали мысли о процессорах и файлах. Я с готовностью выгнулась навстречу его рукам, и Дык впервые меня поцеловал.

Я столько раз целовалась в своей жизни, что уже не рассчитывала узнать что-то новенькое для себя, но Дык неожиданно удивил меня. Его губы были не мягкими и робкими, как у мальчика на первом свидании, а настойчивыми, даже грубыми, а я так люблю, когда мне приказывают! В постели, разумеется. Мое возбуждение уже выплескивалось через край благодаря его стараниям, но он не торопился удовлетворить мое нетерпение. Казалось, он внезапно открыл для себя целый мир новых ощущений, и теперь во что бы то ни стало желал исследовать неизвестную ему сферу жизни, не отказываясь ни от чего.

Когда он стал медленно двигать руками по моему телу, я даже застонала: мое тело не просило, а требовало ласки. Мне уже не нужны были все эти сладкие и долгие прелюдии, я мучилась от страстного желания впустить в себя моего любовника, раскрыться до предела, до донышка, до самых глубин. Обхватив шею Дыка руками и прильнув своими губами к его разгоряченным, чуть подрагивающим губам, я позволила ему делать все, что он хочет.

Теперь я чувствовала радостное волнение: мы были единым существом, и это существо дышало в одном ритме, двигалось в одном темпе, ускоряя движение. Во мне словно растекалась огненная волна, наполняя теплом каждую жилку. Тело стало легким, я невольно закрыла глаза. Сильные мужские пальцы сдавливали мои плечи и грудь, заставляя испытывать наслаждение каждую клеточку моего дрожащего, не то от холода, не то от возбуждения тела. Впрочем, я была уже не в состоянии анализировать что-либо. За последнее время это был, пожалуй, единственный раз, когда я, пусть даже на короткое мгновение, позволила себе перестать думать обо всем на свете. Мне было хорошо от того, что я не только получила желаемое с помощью «вышестоящего лица», но и сама доставила ему наслаждение. Не врут мои гадальные кости.

Дык лежал рядом со мной, по выражению его лица невозможно было догадаться, о чем он думает. Я гладила его стройное тело, подолгу задерживая руку на груди, животе, проводя пальцами по его упругим бедрам. Мне нравилось в нем все, начиная от его необыкновенных глаз и заканчивая родинкой на щиколотке. Мне хотелось изучить его всего, но сделать это не в такой сумасшедшей обстановке, в буквальном смысле под прицелом, а в чистой и мягкой постели, никуда не торопясь и ни на что не отвлекаясь.

Дык встал, спокойно надел джинсы, взял сигарету и закурил. Затем поднял с полу мою рубашку и, присев передо мной на корточки, стал аккуратно, как маленького ребенка, одевать меня, неумело вдевая в петли изящные маленькие пуговки.

— Холодно, — процедил он сквозь сжатые зубы, в которых торчала неизменная сигарета.

Мне действительно было холодно и страшно хотелось прижаться к его обнаженному сильному телу. Несколько минут назад я испытывала к этому человеку странное чувство необычайной нежности, теперь я сама ощущала себя маленькой беспомощной девочкой, все больше и больше привязывающейся к нему, нуждающейся в его заботе и ласках. Я знала, что ему было хорошо, знала по тому, как подрагивали его колени, даже по тому, что он не поднимал на меня своих серых, слегка прищуренных от табачного дыма глаз. Я знала, что это повторится еще не раз, и ни о чем плохом просто не хотела, не могла думать. Нам было хорошо, и на данный момент это было главное, по крайней мере — для меня.