— Вы чуть не отрезали мне ухо! — визжала седовласая крупнокалиберная дама не своим голосом. — Болтать меньше надо!

Столь эмоционально высказанные претензии адресовались длинноногой молоденькой девушке-парикмахеру. Ее задушевный разговор с коллегой во время работы, который я также имела счастье слышать, чуть не привел к необратимым последствиям. Если бы она и вправду отрезала кончик уха у почтенной дамы, хорошенькая получилась бы реклама этому уважаемому заведению под громким названием «Мастер-класс».

Болтливая девушка-парикмахер быстренько прикусила язык, несколько раз щелкнула в воздухе ножницами и хотела как ни в чем не бывало продолжить работу, но, видя, что разгневанная клиентка требует сатисфакции, все же извинилась. Из-за этого инцидента мне не довелось услышать до конца историю личной жизни некой Ирмы, о которой так бойко переговаривались две мастерицы парикмахерского искусства. Суть рассказа сводилась к тому, что эта самая Ирма последнее время пребывает в крайне плохом настроении и придирается ко всему. Причину этого обе девушки находили в одном.

— По моим агентурным данным, она рассталась со своим бойфрендом, — доверительно сообщила длинноногой парикмахерше томная брюнетка, делавшая мне стрижку.

— Что и говорить, отсутствие мужского внимания плохо на ней сказывается, — вздохнув, добавила ее собеседница.

Именно на данном этапе обсуждения жизненных перипетий неизвестной мне примы чуть было не произошла катастрофа с ухом крупнотелой клиентки. И разговор мастериц прекратился.

С некоторой долей сожаления я следила за плавным падением на пол своих белокурых волос. Мысль расстаться с длинными локонами пришла в мою одержимую разнообразными идеями голову так же внезапно, как тропический ливень обрушивается на джунгли.

Для смены имиджа я выбрала стрижку под круглым названием «боб». Это слово вызывало в моем воображении довольно странные ассоциации. Мне представлялся эффектно шевелящий накачанными мышцами простой американский парень, носящий штаны на подтяжках и возделывающий фасоль где-нибудь в южном Техасе. Может быть, мне тоже стоит подумать о расширении мужского участия в моей личной жизни? А то, не ровен час, стану кидаться на людей, как вышеупомянутая Ирма.

Я перевела взгляд на седовласую даму. Она имела весьма надутый вид и всем существом показывала, что только благодаря своей крайней снисходительности она еще сидит на этом стуле. Стригущая ее девушка, дабы избежать искушения вновь открыть рот, включила радиоприемник, висевший на стене. Зал заполнил надрывный голос Гарика Сукачева, сообщивший, что «за окошком месяц май». Певец не соврал. За окном прохожих действительно обдувал легкий южный ветерок последнего весеннего месяца.

Тщательно уложив мою прическу, брюнетка-парикмахерша вежливо поинтересовалась, как мне нравится мой новый облик.

— Вполне, — довольно сухо ответила я, разглядывая совершенно новую Таню Иванову в зеркале. Что ж, облик был далеко не плох. С короткими волосами отчетливее стала заметна моя лебединая шея и нежный овал лица. Вердикт я вынесла следующий: стала не лучше и не хуже — просто другая. Смена имиджа вполне удалась.

Седовласую даму, занимавшую соседнее кресло, уже постригли. Именно поэтому мне пришлось подождать, пока она расплатится за парикмахерскую услугу с женщиной-администратором. Так как она посчитала необходимым высказать той накипевшие за последние полчаса эмоции, мне пришлось присесть на диван, чтобы выслушать неиссякаемый поток нелицеприятных слов.

— Мы обязательно с ней разберемся, — миролюбиво заверила даму женщина-администратор. — И непременно примем меры.

Мой взгляд обратился на только что вошедшую — стильно одетую молодую особу. Хозяйский взгляд, брошенный вокруг, а также быстрая уверенная походка свидетельствовали о том, что в помещение зашел человек, как сейчас говорят, «владеющий главным пакетом акций данного заведения». Озабоченный вид и нахмуренные брови сообщали посторонним о не очень благоприятном настроении данной особы. Вполне может быть.

— Телефон в моем кабинете еще не починили? — Низкий грудной голос вошедшей особы, обратившейся к администратору, отличался резкостью и некоторой отстраненностью.

— Пока нет, — развела та руками, — сегодня обещали.

Седовласая дама, также заподозрив в вошедшей женщине руководящего работника, уже открыла было рот для того, чтобы возобновить обвинительную речь с самого начала, но та так нервно на нее посмотрела, что отбила у обиженной дамы всякую охоту что-либо говорить. От моего взора не укрылась реакция всех работающих за стеклянной перегородкой женщин-мастеров. Те, кто в данный момент прохлаждался без работы, при появлении начальства вскочили и принялись имитировать бурную деятельность. Одна стала наводить порядок на своем рабочем столе, другая — подметать и без того чистый пол. Спины остальных нервно напряглись, а глаза слегка косили на начальственную персону.

— Ирма Станиславовна, — обратилась к вошедшей администратор, — чеки, что вы просили, лежат у вас на столе.

Так вот она какая — Ирма, о которой совсем недавно сплетничали девушки-мастерицы. А хозяйка, понятия не имевшая, что из-за ее любовных дел седая дама чуть не лишилась уха, взяла в руку телефонную трубку и еле заметно кивнула. Я сидела совсем рядом с ней, поэтому отчетливо услышала то, чем отозвался набранный Ирмой номер. Фраза прозвучала следующая: «К сожалению, в данный момент я не имею возможности слышать ваш приятный голос, поэтому предлагаю оставить ваше важное сообщение после звукового сигнала». Это была фраза автоответчика. Моего автоответчика.

В раздражении бросив трубку, Ирма проследовала в свой кабинет.

Седовласая дама наконец расплатилась и вышла, в сердцах хлопнув дверью. А я, получив сдачу, подошла к двери, за которой только что скрылась Ирма. Администратор всполошилась.

— Девушка, если у вас есть какие-либо претензии, то это ко мне, — попыталась она предотвратить мое появление у заведующей. Но я мило ей улыбнулась и, ни слова не говоря, вошла в кабинет.

Полулежа в просторном вращающемся кресле, Ирма курила. Пальцы ее свободной руки выбивали быструю дробь по столу. Увидев меня, она не изменила позы, только удивленно приподняла правую бровь.

— Вам идет эта прическа, — сказала она то, что я меньше всего ожидала от нее услышать, и после этого добавила: — Я вас слушаю.

— Вы только что звонили по моему телефонному номеру. Я могу быть чем-то полезной?

Пройдя к столу, я без приглашения села на стул напротив хозяйки кабинета. Теперь Ирме пришлось в удивлении поднять и другую бровь тоже.

— Представьтесь, пожалуйста, — попросила она.

— Татьяна Иванова, — ответила я, размышляя о том, зачем могла понадобиться владелице салона «Мастер-класс».

Ирма заметно оживилась.

— Надо же, какое совпадение. — Она бросила окурок в пепельницу. — Мне действительно нужно с вами поговорить.

В кабинет заглянула администратор и бросила на меня вопросительный взгляд.

— Все в порядке, можете идти, — произнесла Ирма таким тоном, каким пользуются только при общении с подчиненными.

Когда дверь закрылась, хозяйка салона повернулась ко мне и заговорила:

— Дело личного характера. И все, о чем я вам сейчас скажу, должно остаться между нами.

Подойдя к окну и сложив руки на груди, моя новая клиентка устремила взгляд вдаль, а может быть, в себя. Несколько минут прошло в молчании. Я терпеливо ждала, понимая, что ей необходимо собраться с мыслями.

— В моей жизни есть человек… мужчина… — не спеша начала она. Чувствовалось, что этой волевой женщине очень непросто выносить на суд постороннего человека свои проблемы. Резко тряхнув головой, Ирма наконец решилась. — В общем, мы пытаемся сосуществовать вместе, что у нас до недавнего времени неплохо получалось. Но вдруг стали происходить не очень понятные мне вещи. Поэтому я, собственно, и решила обратиться к вам. Один знакомый, которому вы помогли в сложной ситуации, дал мне ваши координаты.

Ирма вернулась в кресло и, медленно поворачиваясь в нем из стороны в сторону, продолжила:

— Неделю назад Михаил был в командировке. Ему позвонила на мобильник некая женщина с очень похожим на мой голосом и, назвавшись моим именем, сообщила, что между ним и мной все кончено. Причина была выставлена совершенно нелепая: будто бы я поняла, что Михаил мне не подходит, но я долго не решалась сказать ему об этом прямо. Ну, и еще кое-что в том же духе.

Ручка, лежавшая на столе, оказалась в руке у Ирмы, и она принялась выписывать на бумаге ломаные линии. За окном прогромыхал трамвай, на некоторое время заглушив остальные звуки весеннего города.

— На самом деле, — рассказывала женщина дальше, — у меня даже мыслей подобных в голове не возникало. Перед отъездом Михаил обещал позвонить мне, как только вернется из командировки. Сказал, что планирует закончить все дела в течение трех дней. Прошло четыре дня, а от Михаила не было звонка, что меня несколько удивило. Когда я заявилась к нему, он встретил меня довольно холодно, и прошло немало времени, прежде чем мы смогли разобраться, в чем дело. — Конусы, ромбы и треугольники, вычерченные моей новой знакомой на бумаге, напомнили мне урок геометрии. — После выяснения ситуации мы сделали вид, что ничего не произошло, хотя неприятный осадок остался. А буквально сегодня утром я получила вот это письмо.

Ирма полезла в сумку, извлекла из нее с виду обычный конверт и протянула мне. Адрес был надписан каллиграфическим, похожим на женский, почерком. Лежащее внутри письмо было отпечатано на компьютере. Кто-то, видно очень заботящийся о чувствах Ирмы, доводил до ее сведения, что хорошо известный ей Михаил скрывает от нее некоторую информацию. Заключалась она в следующем: на самом деле избранник Ирмы женат и имеет двоих детей. Автор письма настоятельно советовал ей как следует подумать, стоит ли связывать свою жизнь с человеком, который так нагло ее обманывает. Обратный адрес, как всегда бывает в подобных случаях, отсутствовал. Я вложила письмо обратно в конверт.

— И что вы думаете обо всем этом? — спросила я.

Ирма отбросила ручку в сторону и опять начала крутиться в кресле.

— Слабо в правдивость информации верю. Но согласно поговорке «доверяй, но проверяй», хотела бы ее все же проверить. Хочу еще кое-что пояснить, чтобы было понятно. С Михаилом мы очень подходим друг другу: оба финансово независимые, схожие характерами, темпераментом. Какое-то время жили вместе гражданским браком и уже подумывали о том, чтобы заключить официальный. Моя версия такова: кого-то из женского окружения Михаила не устраивает такое положение вещей, и этот кто-то стремится во что бы то ни стало нас рассорить.

Машинально взяв со стола чеки, о которых ей говорила администратор, Ирма невидящим взором уставилась на цифры. Затем, оставив и это ненужное в данный момент занятие, опять встала и подошла к окну.

— Я нервничаю, как девочка, хотя понимаю, что это глупо. Скорее всего написанное в письме — обычная клевета. — Ирма резко повернулась в мою сторону. — Меня пугает не тот факт, что у Михаила могут быть жена и дети, а только то, что он мог мне лгать столько времени.

— Понимаю, — вставила в разговор я, видя, что Ирма выговорилась и требует моего участия. — Но волноваться заранее, думаю, не стоит. Что требуется от меня?

— Во-первых, необходимо выяснить, соответствует ли действительности то, о чем написано в письме. Во-вторых, следует вычислить человека, который занимается этим идиотизмом, и выяснить причину, ради которой он им занимается. Ты сможешь этим заняться?

Разволновавшись, Ирма неожиданно перешла на «ты», но тут же спохватилась, извинилась и спросила, не нужно ли будет, раз уж мы теперь будем часто встречаться, сразу перейти на дружескую форму общения. С Ирмой мы были приблизительно одного возраста. Возражать я, естественно, не стала.

Дело представлялось мне пустяковым. Конечно, на то, чтобы вычислить разлучницу, уйдет время, но в остальном сюжет выглядел достаточно штампованным. Мне даже стало тоскливо. Я рассчитывала на более интригующую завязку. Но если выбирать только интересные дела, то так недалеко и до финансовой несостоятельности дойти. Ну откуда мне было знать тогда, сидя на удобном стуле у Ирмы в кабинете, что на самом деле история окажется отнюдь не столь прозаичной.

— Мои расценки тебе известны? — решила уточнить я.

— Да, — в задумчивости произнесла Ирма. — Ты знаешь, мне в голову пришла неплохая идея. У Михаила собственная фирма по недвижимости. Коллектив исключительно женский, и, по-моему, угроза исходит именно оттуда. В данный момент Мише требуется секретарь. Необходимо отвечать на телефонные звонки, печатать документы, ну и все такое. Я могла бы порекомендовать тебя… Так ведь будет проще выудить необходимую информацию? Как ты на это смотришь?

— Положительно, — улыбнулась я. — Скажи, а ты не разговаривала с Михаилом, может быть, он кого-то подозревает? Нет в его окружении какой-нибудь надоедливой особы? Или бывшей пассии, которая мечтает заполучить его обратно?

— Разумеется, спрашивала. Но он только разводит руками и заявляет, что если такая особа и существует, то ему о ней ничего не известно. Конкретно он никого не подозревает.

На противоположной от меня стене кабинета висели плакаты с изображением юношей и девушек, демонстрировавших различные виды причесок. На одной из слащавых мужских физиономий я задержала свой взгляд.

— Скажи, а из твоего окружения никто не может заниматься такими вещами?

Ирма в крайнем изумлении округлила свои чуть раскосые карие глаза. Видимо, такая мысль не приходила ей в голову. Задумавшись на минуту, она покачала головой.

— Это исключено. Каждый из моих бывших мужчин живет своей жизнью. Со многими у меня сохранились неплохие отношения, и я не думаю, чтобы кто — нибудь из них стал этим заниматься.

— Хорошо, — я извлекла из своей сумки «блокнот» — компьютер, — тогда начнем составлять базу данных.

Через пять минут, ответив на мои вопросы, Ирма уже набирала телефонный номер своего благоверного. А еще через пять минут я вышла из салона «Мастер-класс», села в свою бежевую «девятку» и поехала устраиваться на новую работу.

Фирма, которой руководил Михаил Стоцкий, находилась на первом этаже ветхого двухэтажного дома в центре города. Владельцу стоило немалых усилий поддерживать фасад здания в приятном для глаз состоянии. Об этом свидетельствовали металлические подпорки и обитое железом крыльцо.

Массивная деревянная дверь, жалобно скрипнув, пропустила меня внутрь, где все выглядело достаточно стандартно: большинство офисов фирм средней руки устроено аналогичным образом. Черная офисная мебель, однотипные телефонные аппараты, большой аквариум в углу комнаты с вяло плавающими рыбками. Три женщины, сидевшие за столами, при моем появлении моментально повернули головы, пытаясь с ходу сделать детальную оценку моей персоне. Я прекрасно отдавала себе отчет в том, что имела внешность, которая бросалась в глаза. Именно по этой причине процесс вливания в данный женский коллектив сразу представился мне достаточно непростым.

Поинтересовавшись, где я могу найти Михаила, и получив вместо ответа небрежный кивок, направилась в указанную сторону. Обратив внимание на то, что место секретаря пустовало, я вошла в кабинет начальства без стука. Красивый импозантный мужчина, внешне похожий на Пирса Броснана, сыгравшего Джеймса Бонда, разговаривал по телефону. Он остановил свой взгляд на мне, взмахом руки указал на кресло и в течение последующего разговора с абонентом не сводил с меня глаз. Я села на указанное место и схлестнулась со Стоцким взглядом, пытаясь составить свое представление об этом человеке.

Кроме того, что он был красив, владелец фирмы по недвижимости, несомненно, обладал незаурядным умом. Свое заключение я сделала исходя из того, как он вел беседу по телефону. Хорошо поставленный уверенный голос, развернутая речь, богатый лексикон — все это было в его пользу. Судя по взгляду, которым он как бы обтекал меня, особой скромностью по отношению к женщинам Стоцкий не отличался.

Закончив разговор, мой новоиспеченный работодатель довольно обаятельно улыбнулся.

— Вы — Татьяна? Очень приятно. — Сложив документы, лежавшие на столе, в стопку, он подался корпусом вперед и, понизив почему-то голос, сообщил: — Думаю, вы мне подходите.

— Даже не станете проверять мои деловые качества? — усмехнулась я.

— В каких-то случаях я делаю исключения из правил. Но если вам очень хочется, можете заполнить анкету. — Стоцкий протянул мне бланк и добавил: — Я отношусь к той немногочисленной когорте мужчин, у которых эстетические пристрастия занимают не последнее место в жизни. Мне не все равно, кого я буду лицезреть в течение рабочего дня. Поэтому, если ваши деловые качества адекватны вашей внешности, то мы сработаемся.

Наверное, неравнодушие Михаила к женщинам Ирму совсем не смущает. В противном случае ей стоит хорошенько подумать, прежде чем связывать с подобным ловеласом свою жизнь. Неудивительно, что после «приручения» такого мужчины у Ирмы нашлись тайные недоброжелатели.

— И еще. Очень хочется надеяться, что вы не откомандированы Ирмой шпионить за мной. Если только в пользу этого будут обнаружены какие-либо факты, вы здесь не задержитесь, — добавил Михаил более жестко.

— Вы допускаете такую возможность? — спросила я с сарказмом в голосе. Неужели он так сильно не доверяет Ирме? Похоже, их отношения не настолько безоблачны, как она мне разрисовала.

— Женщинам порой приходят в голову не очень удачные идеи, за которые потом приходится слишком дорого расплачиваться. Не хочу, чтобы это случилось с Ирмой, — великодушно пояснил мне Михаил.

— Когда можно приступить к работе? — решила уточнить я.

— Вы готовы работать, даже не поинтересовавшись размером оклада? — Взгляд Стоцкого сделался подозрительным, и я поняла, что допустила ошибку. Можно было сослаться на Ирму, но вдруг Михаил доподлинно знает, что его избранница не располагает информацией о том, какую зарплату он выплачивал предыдущей секретарше. Тогда все станет еще хуже. Оставалось быстренько придумать, как усыпить вдруг проявившуюся повышенную бдительность своего нового начальника.

— Дело в том, что на данном этапе я ставлю первоочередной задачей повышение своего профессионального уровня, — не позволив себе задуматься больше чем на пару секунд, ответила я. — К тому же внешний вид вашего офиса и ваш собственный, в частности, уже дают мне основания надеяться, что деньгами здесь служащих не обделяют.

Михаил долго и пристально смотрел мне в глаза, затем неторопливо произнес, с ходу переходя на «ты»:

— Будем считать, что ты выкрутилась. К работе можешь приступать завтра. Рабочий день — с девяти часов. — Стоцкий взял телефонную трубку, давая этим понять, что разговор окончен.

«Непростой фрукт этот Михаил, — думала я, выходя из здания на свежий воздух. — Придется втираться в доверие не только к этим исподлобья на меня смотрящим риэлторшам, но и к начальству также. Что ж, мне не привыкать».

Ирма просила меня отзвониться и сообщить ей о результатах собеседования, что я и сделала. После чего приняла решение: остаток своего последнего «безработного» дня провести с максимальной пользой. А для этого необходимо вначале сытно отобедать, затем хорошенько отдохнуть перед предстоящим непростым трудовым днем.

Из всего спектра услуг по организации досуга, который был мне известен, я выбрала спортивное направление. Глядя на то, как я лихо рассекаю хлорированные воды бассейна, невозможно было даже помыслить, что до пятнадцати лет я вообще не умела плавать. Слишком органично я вписывалась в водное пространство. Как будто здесь родилась, здесь же и выросла. А ведь было время, когда Таня Иванова боялась воды, как таракан шлепанца. Только кто теперь в это поверит?

Михаилу Стоцкому на вид было не больше тридцати пяти лет. Исходя из этого, на первых порах я решила сделать ему подборку из имеющегося в наличии женского персонала по возрастному принципу. Как только наступала передышка от телефонных звонков, которые с утра в изобилии посыпались на мою голову, я произвела отбор, что называется, на глазок. Между комнатой, в которой находилась я, и так называемой гостиной, где работали все остальные, не было двери, поэтому, особо не напрягаясь, я имела возможность слышать все реплики, которыми перебрасывались дамы-риэлторы.

Первой из четверых подозреваемых отпала Татьяна Николаевна, она же «помазок». Так «любя» ее называли коллеги по работе в ее отсутствие. Их совершенно не стесняла моя одиноко сидящая за столом фигура — все шло как обычно. Над «помазком» много прикалывались и шутили: когда я ее увидела, то поняла почему. Поняла также истоки происхождения ее прозвища.

Личностью Татьяна Николаевна была весьма колоритной. Подлинный ее возраст определить было весьма затруднительно, но все же я рискнула предположить, что ей за сорок. Эта пергидролевая блондинка, вместо волос у которой наличествовал лишь жидкий крысиный хвостик, производила весьма жалкое впечатление. Ее фигура, возникшая в дверном проеме входной двери, напомнила мне железнодорожный рельс.

Как я выяснила уже потом, несмотря на такую непрезентабельную внешность, работником она являлась замечательным и приносила существенный доход фирме. Ради приносимого ею дохода Михаил даже время от времени кодировал ее от пьянства и выводил из запоев. Правда, клиенты далеко не всегда оставались ею довольны. Но и в этом случае она проявляла находчивость. Когда сроки договоров сильно поджимали, а разъяренные продавцы или покупатели недвижимости грозились не оставить здесь камня на камне, «помазок» ложилась в психдиспансер, а за нее все дела поручалось вести какому-нибудь козлу отпущения. Этим самым «козлом» становились по очереди все остальные риэлторы. Обычно таковым назначался человек, принесший в текущем месяце меньше всего дохода фирме.

Но обо всем этом я узнала несколько позже. Зато о том, что эта тощая грымза имеет двух сыновей-оболтусов и мужа, за которым закрепилась репутация похлеще, чем числилась за его отпрысками, я узнала уже в течение утреннего разговора, когда собравшиеся женщины перемывали косточки опаздывающей коллеге.

Задолбанная детьми, мужем, а также собственным алкоголизмом, личность Татьяны Николаевны представлялась мне малоперспективной в качестве возможной соперницы и разлучницы Ирмы.

Следующей кандидатурой, зачисленной мной в арьергард, стала «летящая» Леночка, которая изо всех сил стремилась походить на хоть сколько-нибудь стоящего риэлтора, но у нее очень скверно это получалось. Она старательно создавала видимость работы: мусолила свои блокноты, куда-то звонила, даже уходила на встречи, но толку от этого было не больше, чем от гармони на поминках. «Забраковала» я ее, исходя из особенностей Леночкиного характера. Восторженный идиотизм, сочетавшийся в ней с детской непосредственностью и наивностью, просто не мог послужить толчком к тем поступкам, о которых рассказала Ирма. Хотя я могла и ошибаться. Но вообще для меня оставалось загадкой, чего ради Михаил держит ее в числе своих сотрудников. Только лишь потому, что риэлторам не полагалась зарплата, а лишь процент от сделки?

— Если мне будут звонить, я буду через час, — подошла ко мне отчитаться Зоя — еще один экземпляр женского контингента фирмы.

На эту высокую, длинноногую особу как раз и пало мое подозрение в первую очередь. Я проводила ее короткую кожаную юбку долгим взглядом и составила краткую характеристику девушке со старомодным именем и супермодным антуражем: высокомерна, строптива, амбициозна. Кандидатура Михаила вполне могла находиться в списке мужчин, на которых она могла положить свой тяжелый глаз.

Взяв на заметку свои выводы, я подошла к окну. Михаил Стоцкий, выйдя из вишневой сотой «Ауди», наткнулся на Зою. При виде своего «вышестоящего» Зоя приторно заулыбалась и быстро заговорила что-то. Михаил разгладил морщины на лбу и, направив на свою подчиненную весьма великодушный взгляд, что-то ей отвечал. Но, неожиданно глянув вверх и заметив в окне меня, с интересом за ним наблюдавшую, он торопливо свернул диалог, моментально утратил благостное расположение духа и вошел в помещение.

— Зайдите ко мне, — бросил он на ходу, не глядя в мою сторону.

Последовав за ним, я увидела, как он в раздражении бросил барсетку на стол. Михаил сел и довольно небрежно откинулся в кресле.

— Вам нечем заняться?

Его постоянные переходы с «ты» на «вы» и обратно забавляли меня. Почему он так нервничает? Как будто чего-то боится. Значит, рыльце действительно в пушку.

— Почему же? Я как раз собиралась отпечатать договор купли-продажи, — с готовностью сообщила я.

— А мне показалось, вы шпионите за мной.

М-да… Темпераментный мужчина, страдающий манией преследования. Это интересно. Должно быть, я ему сильно понравилась, если, имея такие подозрения, он еще не дал мне отставку.

— К окну я подошла случайно, — невозмутимо парировала я и, усмехнувшись, добавила: — Вы во всех моих действиях будете усматривать подвох?

Немного поразмыслив, Стоцкий сухо сказал:

— Можете идти.

Не нравилось мне все это. Ой, не нравилось.

Вернувшись на место, я переключила свое внимание на последнюю «подозреваемую». Миловидную тихую женщину лет тридцати пяти, разговаривавшую со всеми спокойным умиротворенным голосом, звали Евгенией. Из здешней женской компании она была меньше всех заметна. Создавалось впечатление, будто, присутствуя в помещении, она одновременно как бы и отсутствовала. Внешность Евгения также имела под стать повадкам — этакий белый лист бумаги, лежащий на канцелярском столе, на котором никто и не подумает остановить свой взгляд. Глядя на нее, невольно вспоминалась поговорка про чертей и омут. Часто бывает, что люди с вызывающей, как у Зои, внешностью и повадками оказываются ни при чем, а вот такие тихони, как Евгения… Впрочем, время покажет.

Итак, Ирма поставила передо мной две задачи: найти человека, который собрался разрушить их союз с Михаилом, и выяснить, женат ли сам Михаил. Если первый пункт находился в стадии выяснения, то со вторым я достаточно быстро разобралась. Стоцкий никогда не был женат. Из этого следует, что и детей, по крайней мере официальных, у него нет. Собранную информацию я донесла до Ирмы.

— Не зря мне так не хотелось в это верить. — В трубке раздался вздох облегчения. — Значит, все же это чьи-то козни. У тебя есть подозрения насчет того, кто мог быть автором письма и звонившей женщиной?

— Пока не могу сказать ничего определенного. — Помимо воли я зевнула, стараясь по мере возможности скрыть свою бестактность от собеседницы. Новый рабочий «правильный» график несколько выбил меня из колеи, и я чувствовала себя уставшей. — Не волнуйся, все будет «в горошек», — пошутив, пообещала я своей новой работодательнице.