ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Уже дома, отоспавшись как следует с дороги, я приняла душ и теперь сидела, свежая и благоухающая, с чашкой крепкого кофе, на стуле перед компьютером и машинально водила мышью, занятая логической игрой, недавно скачанной мною из Интернета. Прилетев домой, я никому не стала звонить, так как ничего конкретного пока никому сообщить не могла. Да и кому звонить-то? Максиму Заботкину, похоже, уже не очень-то это важно – узнать, кто убил Льва Маркова, его куда больше волнуют заботы о беременной супруге. Звонить Марине в больницу, поскольку официально все же она считалась моей клиенткой, я тоже не сочла целесообразным – к чему ей лишние переживания? Свихнувшийся директор музея Гайворонский, при всем его искреннем интересе к данному делу, все же был сейчас, мягко говоря, неадекватен, чтобы воспринять информацию надлежащим образом. Оставался Тугов, который невольно стал моим «соклиентом», но у меня не было его номера телефона, да и, подумала я, он переживет, если узнает правду чуть позже, когда все раскроется.
Напившись кофе, я вновь приступила к процессу анализа фактов, который я прервала после посадки самолета в Шереметьево. И рука моя сама потянулась к гадальным костям, хотя обычно я не прибегаю к их помощи столь часто. На сей раз предсказание показалось мне предупреждающим:
25+3+17 – «Смотрите, не лишитесь того, что недавно приобрели».
Господи, вот знать бы еще, чего именно! Я сосредоточенно нахмурилась, принявшись вспоминать, что такое я могла приобрести? Кроме информации в Германии, больше вроде бы и нету ничего? Относящегося к делу Маркова, разумеется. Но она уже при мне, эта информация. Нет, можно, конечно, предположить, что я лишусь сосисок, купленных мною по дороге домой в ближайшем супермаркете, по причине того, что они перележат в холодильнике свой срок, но мои кости обычно не размениваются на подобные мелочи. Мои кости – ребята серьезные, они зря болтать не станут!
Я снова вперила взгляд в монитор… И тут мне пришло в голову, что по возвращении в Тарасов я зашла в сервис-центр и заплатила за Интернет, который был отключен у меня в последние дни из-за его ненадобности, а также отсутствия у меня времени. Я бы и сейчас, наверное, не стала его подключать, поскольку дело еще не закончено, но так как путь мой с вокзала домой пролегал мимо сервис-центра, я воспользовалась случаем. Больше вроде бы ничего такого я не приобрела…
Я вышла из игры и полезла в Интернет. Проводник открылся с домашней страницы, коей была моя почта. Сразу же в глазах у меня запестрели всевозможные рекламные объявления, коммерческие предложения, анонсы новостей…
Неожиданно промелькнуло нечто, привлекшее мое внимание. Я посмотрела на это повнимательнее и заинтересовалась…
«Новый глава московского отделения Райффайзен-банка господин Феклистов…» – прочла я кусочек заголовка, отметив, что совсем недавно слышала где-то эту фамилию. Но даже не она сама по себе привлекла меня. На экране маячила фотография улыбавшегося управляющего банком, мужчины лет пятидесяти, и лицо его показалось мне весьма знакомым….
Заинтересовавшись еще сильнее, я загрузила блог и внимательно прочитала статью. Из нее выходило, что господин Леонид Феклистов совсем недавно был переведен в Москву, на должность управляющего отделения Райффайзен-банка, из Тарасова, где он возглавлял местное отделение филиала этого самого банка. Подчеркивалось, что господин Феклистов прекрасно зарекомендовал себя на предыдущем месте работы, что он выдвинул ряд новых перспективных идей для борьбы с мировым банковским кризисом, в отличие от прежнего главы московского банка, которого отправили в отставку.
Меня охватывало все большее и большее возбуждение. Я открыла фотографию Леонида Феклистова на отдельной странице и максимально увеличила ее. Фото, конечно, получилось не очень четким, но все же рассмотрела я его лицо неплохо. И уже не сомневалась, что где-то видела эти черты. И тут я вспомнила, где и при каких обстоятельствах слышала эту фамилию! Конечно, Феклистовых на свете много, но внешность, внешность! Даже удивительно, насколько все совпадает! К тому же, вспомнив все детали, окружавшие это имя, я поняла, что теперь все складывается. Теперь – да. Я наконец была уверена, что знаю, кто убил Льва Маркова!
* * *
– Ну, и как ты собираешься все это доказывать? – зевнув, спросил подполковник Мельников, выслушавший меня без особого интереса. – Еще раз напоминаю тебе, что дело это не наше. Им занимаются в Москве, более того, даже не в Москве, а в Подмосковье.
– Нужно расшифровать телефонные разговоры, проверить документы по переводу денег...
– И кто будет этим заниматься? – хмыкнул Мельников. – Ты представляешь, что это нужно согласовывать с Москвой: «Вестерн Юнион» – это тебе не какое-нибудь «ООО «Гастроном номер девять»! Это международная компания! Выходом на Интерпол дело грозит. А у них и без твоего Маркова проблем по горло. И действительно важных. Им твой психопат-таксист вообще неинтересен!
– А мне – интересен, – заупрямилась я.
– Ну вот скажи мне, – вздохнул Мельников, – зачем тебе это нужно? Деньги за работу ты и так уже получила. А за дальнейшее расследование тебе никто даже и «спасибо» не скажет. Как я понял, твоих клиентов Заботкиных уже даже напрягает это дело! Судя по тому, что ты мне рассказала, мужичонка этот мало у кого вызывал симпатию. Твой сумасшедший музейный барон – не в счет.
– Есть и еще несколько людей, которые относились к убитому терпимо и даже были по-своему привязаны к нему.
– Ой, это ты о бабах, что ли, его? – раздраженно спросил подполковник. – Особенно жена его бывшая, чувствуется, уж так привязана! Я тебе сразу говорил, что дело – тухляк. Согласен, согласен! – успокаивающе поднял он вверх руки, увидев на моем лице гневное выражение. – Много раз ты оказывалась права. Я даже согласен, что погонами своими во многом обязан тебе. Но здесь, извини меня, пожалуйста, помогать тебе я считаю бессмысленным. Даже если проверить все эти документы, это все равно не явится доказательством виновности в убийстве.
– Милиция могла бы снова заняться проверкой алиби, – настойчиво сказала я.
– Вот пусть московская милиция этим и занимается, – отрезал Мельников. – Ты пойми, что у меня тоже времени – не вагон! Это когда я капитаном был – еще ладно… Сейчас у меня подразделение важное в подчинении, нет покоя, совсем. И времени нет! Да и силы не те уже. Жена постоянно жалуется, что я дома не бываю, а когда бываю, то не в состоянии свой супружеский долг выполнить.
– Сейчас появилось много новых препаратов, – съязвила я.
– Совсем ты, Иванова, из ума выжила на старости лет – предлагать мне такое непотребство! – зевнул подполковник, посмотрел на часы и начал складывать в пачку бумаги на своем столе.
* * *
Итак, другого выхода нет – нужно ехать в Москву. Эта поездка, слава богу, не требовала таких затрат, как посещение Германии, только на бензин и суточные расходы. И я даже не стала звонить Заботкиным или Тугову и оповещать их о своих планах, решив, что включу все это в общий итог своего гонорара. В крайнем случае, расходы на питание я возьму на себя, а останавливаться в Москве на ночь я не планировала, рассчитывая провести нужную мне встречу за один день. Хотя, всякое могло случиться… Дай бог, чтобы она вообще состоялась, эта встреча! Сейчас, когда убийца, как я полагала, был у меня уже практически в кармане, я тем более не могла и не хотела отказываться от окончательного подведения итогов.
Выехать пришлось вечером, дорога мне предстояла ночная, но это было необходимо: как раз рано утром я оказалась бы в Москве, и у меня появилось бы достаточно времени на подготовку к встрече или хотя бы договориться о ней. А это не так-то просто, учитывая уровень «досягаемости» господина Феклистова.
Конечно, тяжело бросаться сразу же после одной поездки в другую, но кто обещал, что будет легко? Такова специфика моей работы, я знала, на что шла, когда выбирала ее. Я подготовилась, как могла: перед дорогой выспалась как следует, с собой взяла термос крепчайшего кофе, а также курицу-гриль и бутерброды. С такими запасами я долго продержусь бодренькой, к тому же, организм у меня все-таки тренированный.
Дорога, слава богу, никакими «сюрпризами» не омрачила моего настроения, и утром я уже въезжала в столицу. Не теряя времени даром, я сразу же отправилась к своему давнему приятелю, Вячеславу Загорецкому. Он был главным человеком, на чью помощь я рассчитывала в этой поездке. Славик в незапамятные времена учился вместе со мной в юридической академии, правда, он избрал профессию адвоката. Отмечу, что у него к этому был природный талант. Он довольно быстро пошел в гору, чему поспособствовали его весьма влиятельные родители, а затем переехал в Москву, наработал хорошую репутацию и сколотил приличное состояние, обзавелся своей клиентурой среди богатых и известных людей, замелькал на экране телевизора, удачно женился – словом, он был вполне доволен жизнью. Но меня волновало как раз то, что общался Загорецкий с людьми разными – от творческой интеллигенции до высокопоставленных чинов. И, следовательно, из всех моих знакомых именно он и был той фигурой, кто мог устроить мне неофициальную встречу с господином Феклистовым. Во всяком случае, я очень рассчитывала на его протекцию.
Офис фирмы Загорецкого находился на Проспекте Мира – во всяком случае, раньше. Я не стала пока что звонить Вячеславу и предупреждать его о своем визите, так как эта хитрая лиса – Загорецкий, – поняв, что мне требуется его помощь, мог тут же сослаться на занятость и перенести встречу на вечер. На следующей неделе. В следующем месяце... Мне же тянуть резину было совершенно не с руки, и я нахально отправилась прямиком в офис преуспевающего адвоката.
Помпезная золоченая вывеска с претензией на XIX век скромно гласила «За честь и достоинство. Адвокат Загорецкий». Я толкнула массивную дверь и прошла внутрь. Там все выглядело очень внушительным: великолепная лепная отделка на стенах, мебель лакированного красного дерева – Загорецкий выдерживал стилизацию под прошлые века... Вот только секретарша выбивалась из этого архаического антуража: она была в современном деловом костюме и сидела за компьютером, собираясь, видимо, внести мои данные в свою базу. Она очень любезно спросила, по какому вопросу я явилась к господину Загорецкому и было ли мне назначено? Я честно ответила, что по личному и что назначено мне не было, так как я только что приехала, а дело у меня срочное. Секретарша, не убирая лучезарной улыбки с лица, прощебетала, что для получения аудиенции у господина Загорецкого мне необходимо вначале записаться на прием, поскольку в настоящий момент досточтимый господин не в состоянии меня принять по причине…
Но я уже не слушала ее. С такой же любезной улыбкой я достала свой телефон и набрала номер Загорецкого.
– Привет, Славик! – пропела я в трубку. – Еду, представляешь, к тебе в такую даль, как к последней надежде, а меня переадресовывают на другое число. А ведь мог бы предупредить секретаря, чтобы старых друзей пропускали к тебе без очереди и без уточняющих вопросов!
– Иванова, ты, что ли?! – после паузы послышался его удивленный голос.
– У тебя отличная память на голоса и имена, – польстила я ему.
– Ты в приемной?
– Ну да, жду вот, когда вы соизволите меня пригласить, горячим кофе напоить с дороги…
– Давай, проходи, – прервал меня Загорецкий, и в ту же секунду загудела кнопка на столе у секретарши.
– Пропустите, – услышала я, и секретарша мгновенно расцвела в еще более милой улыбке, приглашающим жестом указывая в сторону витой лестницы.
– Кабинет номер два, вторая дверь по коридору, – проговорила она мне вслед.
Господин Загорецкий ждал меня в коридоре. Аккуратная бородка, очки в тонкой золотой оправе, дорогой костюм, перстень на холеном указательном пальце правой руки… Почти ничего не осталось в этом солидном, уверенном в себе мужчине от худощавого паренька с длинными, небрежно спадавшими на плечи волосами и серьгой в ухе. Разве что насмешливый взгляд умных, лукавых серых глаз…
– Глазам своим не верю, – еле заметно улыбаясь, покачал он головой. – Действительно – Иванова! А я уж думал, что ты меня разыгрываешь! Вот, даже лично вышел удостовериться, что это – ты.
– Весьма польщена, весьма, – в ответ улыбнулась и я. – Чтобы такой занятой господин уделил моей скромной персоне столь высокое внимание…
– Ладно, не язви, – Загорецкий двукратно приложился к моим щекам своими губами, слегка уколов меня своей щетиной. Я ощутила исходивший от него запах дорогого парфюма. Он достал из кармана белоснежный платок, протер очки и промокнул губы. Я усмехнулась про себя.
– Ну что ж, входи, – широким жестом пригласил он меня в свой кабинет. Обстановка, разумеется, соответствовала заявленному уровню, в чем я, собственно, не сомневалась. Славик и в студенческие времена любил пустить пыль в глаза, теперь же, когда он стал известной столичной штучкой, он тем более не мог бы довольствоваться скромным интерьером.
Вскоре я уже сидела в мягком кресле, с чашкой горячего кофе в руке. Загорецкий, нахмурив брови, внимательно слушал меня. Изложив ему суть дела, не вдаваясь в неинтересные для Загорецкого подробности, я молча, выжидающе, смотрела на адвоката. Загорецкий так же молча достал из золоченого портсигара сигарету, закурил и, пуская в сторону кольца дыма, спросил:
– Ну, и как ты себе это представляешь?
– Пока не знаю. Но ты мне скажи: ты знаком с этим человеком?
– Знаком, – не стал врать Вячеслав. – Но, как ты понимаешь, это не означает, что по одному моему звонку он все бросит и бросится побеседовать с тобой.
– Конечно, я понимаю, – кивнула я. – Но ведь ты можешь устроить так, чтобы я пересеклась с ним где-нибудь? Тебе достаточно будет просто представить меня ему и попросить его уделить мне несколько минут, а дальше уже – мое дело!
– Если бы все было так просто! – хмыкнул Загорецкий, стряхивая пепел в хрустальную пепельницу. Потом он смял в ней выкуренную до половины сигарету и, поднявшись, подошел к окну, где и встал, заложив руки за голову и перекатываясь с пятки на носок. Это, кстати, было хорошим признаком: с давних пор я помнила, что Славик машинально так качался, когда сосредоточенно о чем-то размышлял. А это значит, что он задумался над моей просьбой и не собирается отфутболивать меня сразу же.
– Славик, но сложно не значит невозможно, – бросилась я ловить свой шанс. – Где-то же он бывает?
– Бывает! – круто повернулся ко мне Загорецкий. – На работе он бывает! А еще – дома! Как ты понимаешь, туда я тебя привести не могу, поскольку вообще сам ни разу у него не был. Это не принято, ясно? А в банк я тебя тоже не могу приволочь, потому что он там делом занимается. Что я ему скажу?
– Но он же посещает какие-то не очень официальные мероприятия! – не отставала я. – Какие-то презентации, может быть, новомодные премьерные спектакли… Он же – «вывеска» своей структуры! Подумай, Слава, наверняка можно что-то придумать.
Загорецкий хмурился все сильнее.
– Ну, будет, к примеру, банкет в честь юбилея одного нашего общего знакомого на следующей неделе в «Континентале», куда он приглашен, и что?
– А ты сам туда приглашен? – быстро спросила я.
– Приглашен! Но с женой! – Вячеслав поднял указательный палец. – Ты понимаешь, Иванова, только с же-ной! И никакие замены тут не пройдут!
– Ну, банкет – ладно, а еще что-нибудь? Все-таки, это «Райффайзен-банк», наверняка, они выступают спонсорами на каких-то выставках, участвуют в акциях!
– Спонсорские проекты… – пробормотал Загорецкий, вдруг резко возвращаясь к столу. Он открыл ящик, достал ежедневник и принялся листать его. – Ну, вот, есть один вариант, – нехотя проговорил он. – Но…
– Что за вариант, говори! – так и вскинулась я.
– Сегодня у нас суббота? Так вот, сегодня вечером заседание элитарного клуба «ЧТО? ГДЕ? КОГДА?», которые регулярно посещаем как он, так и я. Он – в рамках своей деятельности, я – своей. Но и круг приглашенных там свой, как ты понимаешь, не с улицы!
– Но ты же можешь взять меня в качестве приглашенной?
– Да ты что, Иванова, смерти моей хочешь?! – воскликнул Вячеслав и нервно заходил по кабинету. – Ты хочешь, чтобы я на всю страну засветился в компании незнакомой женщины? Чтобы завтра об этом трубили все СМИ, чтобы моя жена увидела эту картину на голубом экране? Мне тогда лучше сразу собрать вещички и поскорее уехать обратно, в родной Тарасов, дабы устроиться в районном отделе прокуратуры рядовым адвокатом!
– Слава, тебе вовсе незачем светиться! – прижала я руки к груди. – Ты меня, главное, протащи как-то туда и представь Феклистову, а дальше можешь стоять где угодно, хоть в самом дальнем углу от меня! Я тебе клянусь, что даже не подойду к тебе!
Загорецкий надул щеки и побарабанил пальцами по столу.
– Ну, не знаю, – неохотно пробормотал он, но я видела, что он уже согласен в душе и сейчас обдумывает чисто технические моменты.
– Спасибо, Славочка! – воскликнула я, вскочив со стула и чмокнув Загорецкого в щеку. – С меня коньяк!
– Слушай, Иванова, оставь эти провинциальные мещанские штучки! – поморщился он. – Какой коньяк? И запомни, что я тебе помогаю только потому, что…
– Потому что девиз твоей конторы – «За честь и достоинство», – притворно льстиво кивнула я.
Загорецкий только рукой махнул, не пожелав ничего объяснять.
– Короче, ровно в девять вечера жду тебя у входа. Чтобы без опозданий! Придешь хоть минутой позже – все! Можешь распрощаться с возможностью попасть в клуб! И оденься поприличнее! Не вздумай в джинсах и с голым пузом туда заявиться, слышишь? – И Загорецкий погрозил мне пальцем. – Ты понимаешь, что там за публика?
– Ой, Славик, не надо, а? – я поморщилась в ответ. – Уж не хуже тебя соображаю! Загордился ты совсем, Загорецкий! Небось, уже и не помнишь, как мы в сквере на лавочке портвейн пили, а? Зазна-ался, зазнался, столичная птица!
– Да я просто на всякий случай, – примирительно протянул Вячеслав, подмигивая мне и, сворачивая беседу, быстро замахал руками: – Все, все, Иванова, иди! Я и так на тебя кучу времени потратил! Знаешь, сколько во мне людей нуждается?
– Да, – вздохнула я. – Бедных, несчастных людей, которым ты помогаешь исключительно из бескорыстия.
Загорецкий принял было негодующий вид, важно надув щеки, но тут же засмеялся и махнул рукой.
– Знаешь, между прочим, сколько стоит час моей работы? Нет? Ну, вот и иди, Иванова! Ты мне, признаться, уже надоела. Ты, честное слово, совсем не изменилась с институтских времен, такая же зануда, ей-богу!
– Я тебя тоже люблю, Славик, – пропела я, покидая кабинет Загорецкого.
До девяти вечера была еще куча времени, и мне следовало потратить его с пользой. Мне необходимо было продержаться на предстоящем вечере, да еще и подготовиться к нему. Насчет одежды я не беспокоилась: зная, с кем мне предстоит познакомиться, я заранее взяла из дома парочку костюмов на этот случай. Не настолько я наивна, чтобы идти на встречу с президентом банка в своих спортивных брючках и свитере, которые я надела в дорогу. Так что наряды-то у меня были, а вот выспаться хорошенько не помешало бы. И я, недолго думая, направилась в гостиницу.
Вечером, выспавшись, восстановив силы и приняв душ, я начала собираться. Распустила волосы и надела подходившее к случаю черное платье с пайетками, наложила макияж. Осмотрев себя в зеркало, я осталась вполне довольна.
Без четверти девять я уже стояла у входа в элитарный клуб. Загорецкий появился минут через десять. Он неторопливо вылез из своей «Ауди», щелкнул пультом сигнализации и небрежной походкой, в расстегнутом длинном пальто, под которым виднелась белоснежная сорочка с галстуком-бабочкой, направился ко мне. Окинул меня оценивающим взглядом, улыбнулся удовлетворенной улыбкой… Взял меня под руку и повел к двери.
В помещении клуба было уже много народа. Чинная интеллигентная публика неторопливо прохаживалась по залам. Ухоженные женщины в элегантных вечерних платьях, мужчины в строгих костюмах и смокингах улыбались, переговариваясь между собой. Звучала негромкая приятная музыка, поблескивали лампы...
Я заметила многие знакомые мне лица. Программу «ЧТО? ГДЕ? КОГДА?» я раньше частенько смотрела по телевизору. Вскоре музыка стихла, люди выстроились вокруг игрового стола, наступила тишина.
– Уважаемые дамы и господа, мы рады приветствовать вас в элитарном Клубе Знатоков! – послышался мягкий голос ведущего.
Я стояла спокойно, обводя глазами зал и пытаясь отыскать взглядом господина Феклистова, ради встречи с которым я и затеяла это мероприятие. Загорецкий стоял рядом, не проявляя ко мне абсолютно никакого интереса.
Ведущий представил участников сегодняшней игры, а также гостей и спонсоров, среди которых были банкиры, предприниматели, работники систем сотовой связи... К своей радости, я услышала и фамилию Феклистова. Управляющий «Райффайзен-банком» стоял прямо напротив нас с Загорецким, я хорошо рассмотрела его круглое лицо, практически без морщин. Лощеный вид, вежливая улыбка. Я еще раз убедилась про себя, что не ошиблась.
К столу стали стремительно проходить участники игры и рассаживаться в креслах. Вальяжный Друзь, молодой горячий Ровшан Аскеров, добродушный Сиднев… Даже не верилось, что я стою буквально в паре метров от этих корифеев интеллектуального мира!
Прозвучал удар гонга, и ведущий стал зачитывать первый вопрос, что-то из области японской поэзии, что всегда было для меня чем-то загадочным и необъяснимым. Если что-то я еще угадывала, сидя перед экраном телевизора, то на восточных вопросах всегда срезалась.
– «Наша жизнь – росинка. Пусть хоть капелька росы наша жизнь, но все же…» Закончите это стихотворение, – проговорил ведущий, и тут же прозвучал сигнал – время пошло.
Игроки загудели, склонившись головами друг к другу, посыпались версии… Я скосила глаза на Загорецкого. Тот стоял молча и прямо, словно аршин проглотил.
«А я бы вообще не стала заканчивать это стихотворение, – подумалось мне. – Оно и так очень красивое, оно вполне закончено!»
Истекла минута, ведущий провозгласил, что он готов выслушать ответ. Отвечать взялся Ровшан Аскеров. Повел он себя, надо сказать, довольно оригинально: после повторенного ведущим вопроса он промолчал. Каменная тишина длилась несколько секунд, пока ведущий не поторопил Ровшана.
– Мы уже ответили, господин ведущий, – бодро протараторил Ровшан, но я видела, что у него мелко подрагивают пальцы.
– То есть? – ведущий сделал вид, что не понял его.
– Это наш ответ. Стихотворение закончено!
Наступила пауза, после чего ведущий признал ответ правильным, и счет на табло стал «1:0» в пользу знатоков.
«Браво, Иванова! – мысленно восхитилась я. – Если так пойдет дальше, ты можешь смело вступить в этот элитарный клуб и начать зарабатывать деньги своим интеллектом!»
Следующий вопрос пенсионера из Уфы был длинным и запутанным. Он касался особенностей устройства какого-то двигателя. Я, признаться, в этих областях никогда не была сильна, да и неинтересны они мне, поэтому часть этого вопроса я пропустила мимо ушей. Пролетела минута, прошедшая в монотонном гудении голосов игроков, и отвечать взялся Александр Друзь. Он долго и нудно излагал свою версию, ведущий задавал встречные вопросы. Друзь пытался ответить, ведущий не был удовлетворен полностью и в конце концов задал ему прямой вопрос. Друзь, окончательно запутавшись, выдал что-то не в тему, и ведущий засчитал знатокам поражение. Я видела, как недовольно дернулась щека Друзя, он нахмурился и откинулся на спинку кресла. Желая сгладить ситуацию, ведущий объявил музыкальную паузу.
На сцену изящной походкой быстро вышла известная певица с белокурыми кудряшками и запела тоненьким сопрано какую-то нежную песенку. Я вопросительно повернулась к Загорецкому. Тот едва заметно кивнул, и, оставив меня, двинулся в сторону Феклистова. Я краем глаза наблюдала, как он объясняет что-то управляющему банка, указывая на меня глазами. Тот внимательно слушал, лицо его не выражало никаких эмоций. Наконец Загорецкий вернулся на место.
– Все в порядке, во время чайной паузы можешь с ним переговорить, – одними губами сказал он мне, и я успокоилась.
Дальнейшие вопросы я уже слушала невнимательно, раздумывая над тем, как мне грамотно провести беседу с Феклистовым. Признаться, я волновалась. Я беспокоилась, что и моя поездка, и мой приход сюда окажутся напрасными. Я едва дождалась чайной паузы, не отгадав больше ответов ни на один вопрос.
Церемонию объявили на счете «4:3» в пользу знатоков. Едва лишь ведущий заявил о перерыве, как я, мило улыбаясь, подошла к Феклистову. Он стоял, держа в руках фарфоровую чашечку, и внимательно смотрел на меня.
– Добрый вечер, меня зовут Татьяна, – проговорила я. – У меня к вам важный разговор…
Феклистов кивнул.
– Слушаю вас, – слегка склонив голову, произнес он ровным баритоном.
– Скажите, некто Александр Феклистов из Тарасова не приходится вам родственником?
Свое удивление Феклистов выразил едва заметным поднятием бровей, но уточнять пока ничего не стал.
– Это мой племянник, – ответил он. – Двоюродный, – уточнил он.
– Скажите, пожалуйста, в каких вы с ним отношениях?
Загорецкий, я полагаю, должен был предупредить Феклистова о моей профессии. В глазах управляющего банком зажегся огонек любопытства.
– Если у моего племянника появились какие-то проблемы, то, смею вас заверить, я не имею к этому никакого отношения, – тихо, но твердо проговорил он.
– Ну что вы, Леонид Владимирович, у меня к вам нет абсолютно никаких претензий! Просто мне нужно разобраться в ситуации с Александром. Я полагаю, что у него действительно возникли проблемы, причем, финансового характера. Скажите, он не обращался к вам за помощью по этому поводу? Вы ведь как раз работаете с финансами, и я подумала, что это было бы вполне логично с его стороны.
Лицо Феклистова медленно начало багроветь. Он огляделся по сторонам и указал глазами в сторону садовой площадки.
– Пройдемте туда, – предложил он. – Я понимаю, что разговор у нас с вами будет неприятный.
Я кивнула, и мы прошли в сад.
– Дело в том, – с расстановкой проговорил Феклистов, – что проблемы моего родственника никоим образом не являются моими проблемами! Александр никогда не считал меня близким человеком и не поддерживал со мной тесных отношений. Ровно до того момента, пока не узнал, что я занимаю высокую должность в тарасовском филиале банка. Тогда он проявил пылкую родственную заботу, начал мне звонить, приезжать в гости и все такое прочее. Я прекрасно понимал, что ему нужна лишь моя материальная помощь. Я думал, что он хочет устроиться в банк на работу, об этом, кстати, просила и его мать, жена моего двоюродного брата… Но у Александра не было специального образования. Я предложил ему подучиться, а пока, временно, поработать на невысокой должности, но оказалось, что учиться он не желает, и вообще, как я понял, не очень хочет работать. Зато он очень хотел денег, сразу и много! Слава богу, что у меня хватило ума не брать его в свой банк!
Феклистов поправил галстук, укоризненно покачал головой, отпил глоток чая и продолжал:
– Так вот, тогда я еще не знал, что он из себя представляет, да и портить отношения с родственниками мне не хотелось. Одним словом, Александру удалось меня убедить, что он собирается открыть свое прибыльное дело и для этого ему нужны деньги. Я выдал ему беспроцентную ссуду на раскрутку, он должен был вернуть деньги через год. Но! Как я выяснил, Александр оказался никудышным предпринимателем. И вместо того, чтобы, поняв это, сменить род деятельности, он поступил как последний глупец: назанимал денег, где только сумел – и у друзей, и в разных банках, с тем, чтобы вложить их в свое дело. Купил дорогущую машину, телефон, обзавелся техникой. И все это – в долг! В долг, который нужно отдавать! Когда же подошло время возвращать ссуду, выяснилось, что наличных денег у него нет. Да и вообще – ничего нет, кроме долгов по кредитам! Те доходы, которые он имеет ежемесячно в своей фирме, просто смешны! Их едва хватит, чтобы оплатить счета за квартиру и купить «продуктовый набор»! Конечно, разразился скандал! Но, из уважения к своему двоюродному брату я, конечно, не стал применять никаких санкций. Не стал обращаться в суд, а просто погасил эту ссуду. Но Александру я заявил, раз и навсегда, чтобы он не смел больше обращаться ко мне ни за деньгами, ни за протекциями! Он пообещал мне это.
Феклистов перевел дух и взглянул на часы. Игра уже продолжилась, а мы все еще не завершили наш разговор.
– Еще несколько вопросов, и я не стану вас больше отвлекать! – прижала я руки к груди.
– Да, пожалуйста, – кивнул он.
– Когда произошел этот разговор между вами?
– Около полугода тому назад, – наморщив лоб, ответил Феклистов.
– И Александр действительно больше не обращался к вам за помощью?
– Представьте себе, обращался! – с ехидцей в голосе произнес банкир. – Узнав о том, что я теперь работаю в Москве, он набрался наглости и приехал ко мне сюда!
– Что вы говорите?! – Я почувствовала, как мое сердце учащенно забилось. – И когда же это было?
– Это было… – он нахмурился, – ну, примерно в середине февраля. Я могу уточнить, если вам нужно, а что такое?
– Ничего, ничего, – быстро закивала я. – Уточните, пожалуйста!
Феклистов вынул из бокового кармана пиджака записную книжку, быстро пролистал ее и сказал:
– Вот, восьмое февраля. Именно в этот день он заявился ко мне в офис. Прямо с утра.
– И… чего он хотел? – у меня перехватило дыхание.
– Денег, чего же еще! – усмехнулся Феклистов. – Все хотят только денег! И все почему-то убеждены, что я стану раздавать их направо и налево всем желающим!
– Вы ему отказали? – спросила я.
– Разумеется! – гневно развел руки в стороны Феклистов. – А вы подумали, что я теперь всю жизнь буду содержать своего великовозрастного двоюродного племянничка?! Да вы знаете, сколько вокруг меня толчется таких вот нахлебничков? И никто не думает, что это – не мои деньги! Все на жалость бьют, прибедняются, а потом еще и шипят мне в спину. Если дать таким – мало дал! Не дать – значит, я совсем зажрался! Это еще дальние родственники, а свои, домашние? Дочь каждую неделю на ногти свои по пять тысяч клянчит! Я ей говорю – ты понимаешь, что некоторые люди на такую сумму месяц живут?! А она на меня, как на сумасшедшего, смотрит!
На лице Феклистова появилось страдальческое выражение, и я подумала, как, наверное, несладко бывает, когда тебя атакуют со всех сторон «нуждающиеся» родственники, знакомые, приятели – с просьбой дать им денег, а ты вынужден суметь вежливо и мотивированно им отказать, переживая неприятные сцены, а затем еще и ропот недовольных… Невольно я посочувствовала этому человеку и подумала о том, как хорошо иметь ровно столько денег, чтобы тебе хватало.
– Чем он мотивировал свою просьбу? – вернула я Феклистова к теме нашего разговора.
– Чем, чем, – проворчал тот. – Тем, что кредиторы на него наседают, вот чем! Плакался мне даже, говорил, что его убьют, если он не отдаст долг. На жалость бил, подлец, говорил, что мать с отцом не переживут! Шантажировать меня пытался! Говорит – представляешь, как на твоей репутации отразится, если все узнают, что твой двоюродный племянник попал в тюрьму за долги?! Представляете?! – возмущению Феклистова не было предела. – Да только меня на это не купишь, все это я уже проходил много раз. Говорю – мне дела нет, куда тебя посадят! У каждого из нас прорва таких родственничков, это просто бич всех банкиров! Ситуация, всем знакомая, до боли! И на моей репутации она никак не отразится – я за непутевого племянника не ответчик! В моей профессии нужно уметь говорить твердое «нет».
– И что же Александр?..
– А что ему было делать? Высказал я ему все это и выставил вон из кабинета. Говорю – машину продай. А он – меня жена убьет! Хотя никакой жены у него, насколько мне известно, нет! Так, живет с какой-то дамой, ничего я про нее не знаю.
– Больше вы его не видели?
– Нет, слава богу, не видел и не слышал, – категорично заявил Феклистов. – А брату мне пришлось позвонить и сказать, чтобы он утихомирил своего сыночка. Тот извинялся, конечно, пообещал…
– Леонид Владимирович, – я подняла на Феклистова глаза. – Вы готовы, в случае чего, подтвердить свои показания письменно?
Брови Феклистова снова поднялись.
– Что, все так серьезно? – спросил он.
– Боюсь, что да, – тихо ответила я. – Боюсь, что – да…
Когда мы вернулись и каждый тихонько занял свое место, счет на табло был «5:5». Игроки напряженно обсуждали последний, решающий вопрос, и даже воспользовались дополнительной минутой. Отвечать снова взялся Александр Друзь. Несколько секунд – и ведущий засчитывает правильный ответ! Лицо полностью реабилитировавшего себя Друзя озарилось самодовольной улыбкой. Команда принимала радостные поздравления. Игра окончилась…
* * *
Александр Феклистов сосредоточенно курил и думал. Думал и курил.
Так продолжалось уже где-то около часа. Дело происходило у меня дома, куда я пригласила господина Феклистова для важного разговора. Разумеется, я не сказала ему, зачем позвала его на самом деле. Сказав лишь, что хочу уточнить некоторые детали, касающиеся Льва Маркова. Александр приехал – видимо, он был уверен, что у меня нет ничего против него, и не хотел возбуждать лишних подозрений своим отказом.
Я молчала, уже высказав все, что хотела. Не торопила Феклистова и не мешала ему думать. Было видно, что Александр мечется и мучительно пытается найти решение.
Собственно, альтернатив у него было всего две. Первая – сознаться в том, что это именно он, Александр Феклистов, в тот февральский вечер встретил прилетевшего из Германии Льва Маркова в аэропорту Шереметьево, а потом по дороге, поссорившись с ним, убил его, ударив по голове гаечным ключом из бардачка своего «Мерседеса». В этом случае я сдавала его в милицию, а та, в свою очередь, проведя следственные действия, или, вернее, все надлежащим образом запротоколировав, переправляла дело в суд. Второй же вариант заключался в том, что Феклистов продолжит все отрицать. Хотя я считала это не лучшим для него выходом.
– Послушайте, Александр, – наконец не выдержала я. – Ну какой смысл вам молчать? Ваш дядя подтвердил, что восьмого февраля вы были у него в Москве. Есть свидетели, их немало. Если даже вы станете все отрицать, вам все равно некуда деваться. На вас наседают кредиторы, заплатить им вам нечем. Уж не говорю о том, что есть еще и разъяренный младший брат Льва Маркова, который будет очень недоволен, узнав, кому пошли деньги его старшего брата! Вас «обложили» со всех сторон. Вы что, собираетесь скрываться всю свою оставшуюся жизнь? Вы же понимаете, что для этого человека не нужно письменного признания и отпечатков пальцев. Ему хватит и того, что я ему скажу, а также счетов «Вестерн Юнион» на ваше имя. Кроме того, даже если он захочет что-то проверить, то легко вытрясет это из Ларисы. Она, как слабая женщина, все ему расскажет. И в этом случае я не могу гарантировать ее безопасность. Так что я еще раз прошу вас подумать, какой вариант для вас предпочтительнее. Хорошо, допустим даже, скроетесь вы от Алексея Маркова, но от службы безопасности банков уйти сложнее. Да вы и сами уже устали жить с этим бесконечным грузом на душе и на совести!
Александр сухо кивнул мне в ответ и продолжил молчать. Он думал. Нет, Горячего, конечно, можно попытаться убрать… Но это уже чревато – со многих точек зрения. Второе убийство, да и потом, вставал вопрос методов – не будет же он нанимать киллера! Не на что ему его нанимать. И банки, опять же… Куда от них скроешься?
Тем не менее, он предпринял еще одну попытку увильнуть.
– Скажите, Татьяна, а зачем вам-то все это надо? Вас так волнует смерть Маркова? – спросил он.
– В первую очередь, меня волнует результат моих действий, – ответила я. – Я потратила на это много времени, а еще ни одно мое дело не завершалось поражением.
Феклистов чуть заметно усмехнулся.
– Сколько вы хотите, чтобы это компенсировало ваши временны#е затраты и успокоило ваше самолюбие? – спросил он.
– Знаете, молодой человек, в деньгах я не особенно нуждаюсь, – усмехнулась в ответ. – К тому же, я уже вам сказала, что репутация для меня дороже материальных вопросов.
– А у вас не возникало мысли, что ваше занятие может закончиться для вас плачевно… когда-нибудь?
– Ну, вот вы уже мне и угрожаете, – улыбнулась я.
– Нет, просто предупреждаю. Я даже не себя имею в виду, а кого-то, кому вам еще предстоит перейти дорогу.
– Сейчас я имею дело с вами! – сухо сказала я. – И прошу вас сделать четкий выбор! Мне, откровенно говоря, все равно, что вы выберете. Вы не поделили с Марковым деньги и, несмотря на то, что он был, скорее всего, отнюдь не идеалом для подражания, все-таки, это был человек, которого вы лишили жизни. И мне интересно, что стало поводом для этого убийства? Все-таки убийство – крайняя мера…
– Причину для ссоры со Львом долго искать не приходилось, – сказал Феклистов.
– В данном случае, это была Лариса Лиманская?
– Лариса лишь в самом начале служила поводом для наших конфликтов...
Мне уже показалось, что Феклистов начал свой рассказ о том, как все произошло, но он снова замолчал и задумался. Посидев немного, отвернувшись к стене, он вдруг поднял голову и сказал:
– Нельзя ли мне выпить, немного?
– Пожалуйста, – кивнула я. – Вы что будете?
– Водку, – коротко сказал Феклистов.
Я достала из бара бутылку водки и поставила перед Александром рюмку и бутылку кока-колы. Тот кивнул, наполнил рюмку, выпил и тут же наполнил ее снова.
– Лева обладал чудовищным даром пробуждать в людях все плохое, – с какой-то нервной улыбкой заговорил он. – Это ему очень хорошо удавалось! Вот я – человек не очень эмоциональный, а попался на эту удочку. Конечно, на все его дурацкие подколы, издевки можно было наплевать, но в тот раз я не сдержался. Всему есть предел! Вообще, надо признать, я совершил стратегическую ошибку. И имя ее – Лариса Лиманская. Мне вообще не стоило с ней связываться, она своим поведением и спровоцировала этот конфликт между мной и Марковым. Ей доставляло удовольствие стравливать меня с ее бывшим мужем. Ведь она продолжала его... принимать, а его это устраивало. Но, как вы понимаете, это совсем не устраивало меня! Эта женщина, одержимая комплексом своего величия обольстительницы, чувствовала себя хорошо только тогда, когда из-за нее между мужчинами случались конфликты. Они бы, в принципе, и не разрослись бы до таких пределов, но здесь сыграли свою роль отрицательные качества самого Маркова. Он начал задирать нос, хвастаться передо мной, рассказывать о том, какой он крутой парень и какой успех имеет у женщин. Особенно – у одной… Я не раз говорил с Ларисой на эту тему, но она только надувала губы, как-то по-кошачьи извивалась и тут же тащила меня в постель. Не знаю, сколько бы это продолжалось – скорее всего, я бы просто бросил ее, но тогда я даже представить себе такого не мог… А чтобы удержать ее, требовались деньги, вот я и решил открыть свое дело. А оказалось… – Феклистов не договорил и махнул рукой.
– Извините меня, пожалуйста, но... – тихо перебила его я. – Я просто не могу понять: вот вы – не урод, не дурак... А Лиманская, честно говоря, не оставила у меня впечатления умной и достойной женщины. Почему вы так зациклились на ней?
Феклистов ничего не ответил, только молча развел руками в знак того, что не может это объяснить с рациональной точки зрения. Затем взял рюмку водки и снова выпил.
– Итак, у меня появились перспективы для развития бизнеса. Мой двоюродный дядя занимал большой пост в нашем филиале «Райффайзен-банка». И он поспособствовал тому, чтобы моей фирме выделили кредит. Сейчас я уже понимаю, что Лиманская прельстилась еще и этим. Тогда она только устроилась ко мне в фирму, недавно разведясь. И примерно через три месяца я оказался в ее постели. Тогда я просто потерял голову! Меня несло! Я купил дорогую машину – тоже в кредит, разумеется, взял его в другом банке, снял для нас квартиру, о которой говорил Ларисе, что это – моя собственность… Поначалу я был свято убежден, что раскручусь и быстро верну все долги. Но, увы, дела пошли совсем не так хорошо, как я рассчитывал, к тому же, грянул кризис, а потом дядю и вовсе перевели в Москву, и он отказал мне в дальнейшем финансировании.
– А как вы на этой почве пересеклись с Марковым? – спросила я.
– Лариса ему проболталась, что я собираюсь расширить свое предприятие, – криво усмехнулся он. – К тому же, произошел один неприятный эпизод, – Феклистов нахмурился. – В общем, получилось так, что я практически застал Лиманскую с Марковым. Это было уже после того, как мы с Ларисой обговорили наши отношения и решили жить вместе. Надо еще учесть, что ради Ларисы я оставил другую женщину. В общем, в сложной ситуации я оказался! Высказал Ларисе свое неудовольствие – какого, мол, черта она все разболтала Маркову? – но она, похлопав глазами, сказала, что это не возымеет никаких последствий. Хотя, зная характер Маркова, я предполагал, что последствия-то будут, только не знал, какие именно. А дальше случилось вот что... Марков сам пришел ко мне и начал с того, что заявил: «Лариса – моя женщина! Находится под моей опекой – и никуда от меня не денется». Вначале я не понял, к чему он это завел, но тут Марков, вильнув хвостом – в том смысле, что все мы цивилизованные люди и нужно решать проблемы нормально, – предложил мне некую сделку. То есть, я беру его в дело, а он оставляет в покое Ларису. При этом он заявил, что он человек чести, долга, ну, и всего такого прочего. И в то же время, с другой стороны, что, по-любому, материальный интерес ему дороже.
Феклистов перевел дух и уставился в окно. Я молча ждала, не задавая ему никаких вопросов.
– Можно, я еще выпью? – попросил он.
Кока-кола у него к этому моменту уже кончилась, и я достала для Александра коробку апельсинового сока. Быстро выпив рюмку водки и запив ее соком, Александр продолжил:
– И тут я совершил еще одну ошибку: я... согласился на его предложение. Если бы я отказался, он бы уехал с концами, и все! Но тогда я еще не знал, что он собирается уехать насовсем, к тому же, он говорил как-то неопределенно, мол, что едет он, в общем-то ненадолго, скорее всего, если ему там не понравится, он вернется, и так далее. И я посчитал, что лучше мне заключить с ним этот договор. Он продал квартиру и дачу и вложил эти деньги в мою фирму. Мы договорились, что он раз в три месяца будет перечислять на мое имя деньги, а я пущу в дело. Для меня это был немаловажный момент, ведь от вложений зависела прибыль! А еще одним очень важным моментом было то, что Марков согласился соблюдать полную конфиденциальность. Я предупредил его, что если он хоть кому-нибудь разболтает о нашем договоре, то я моментально разрываю его, отдаю ему лишь вложенные им деньги и посылаю его самого к чертовой матери. Он согласился и, надо сказать, выполнил эту часть договоренности. Потом он уехал. Посылал мне деньги, я вкладывал их, как и было договорено. Но… Расходы мои явно превышали доходы. Проценты по кредитам были высокими, и вся прибыль ежемесячно уходила на их оплату, а сама сумма долга при этом не снижалась. К тому же, Лариса постоянно требовала то одно, то другое. Такая женщина дорого обходится… Я прекрасно понимаю, что во многом виноват сам, но... Одним словом, я оказался в чудовищной яме! Огромные долги! Одни долги… Я не видел выхода.
– И что же вы сделали?
– А что мне было делать? Участие Маркова, конечно, было задокументировано, и, с юридической точки зрения, я должен был всего лишь вернуть ему его деньги. Но у меня их не было! И тут я совершил еще одну ошибку: Марков был далеко, и я, вместо того, чтобы сразу сообщить ему о своих трудностях, все успокаивал его по телефону, говорил, что все нормально, и прибыль вот-вот появится. Я понимал, что откровенный разговор с Марковым выйдет крайне неприятным, и старался как можно дальше оттянуть этот момент. Но тем самым я спровоцировал лишь то, что он решил сам нагрянуть в Россию. Ну, а потом... тут уже нужно винить лишь суперэмоциональность Маркова и мою несдержанность.
– Так вы все-таки расскажете, как все произошло?
* * *
Александр Феклистов ехал в Москву на своем «Мерседесе», чтобы лично встретить Льва Маркова в аэропорту. Об этом не знал никто, кроме Ларисы Лиманской, как и о совместном договоре Феклистова с Марковым. Александр искренне рассчитывал на то, что, объяснив все Маркову, он сперва получит целый ушат грязи на свои уши, выслушает кучу обвинений в самых разных грехах, а потом... избавится от Льва. Морально. Хотя бы на время. Потому что делать Маркову в России, в сущности, нечего. Проект провалился, рассчитывать Леве больше не на что, а в Германии он устроился неплохо. Конечно, в случае, если бы дело пошло, Марков просто процветал бы здесь, но...
«Одним словом, повоняет-повоняет – и уедет», – успокаивал себя Александр, внимательно следя за дорогой.
Марков нисколько не изменился с тех пор, как Феклистов видел его в последний раз в тарасовском аэропорту. Все тот же задиристый подбородок, бородка, и мерзкая ехидная улыбочка. Александр, с хмурым видом ожидавший выхода Маркова, скривился, глядя, как довольный пухленький Лева семенит ему навстречу.
– Здравствуйте, Шура, здравствуйте, сразу наблюдаю по вашему несвежему лицу, что вы рады меня видеть, – поприветствовал он Феклистова. – Признаться, удивлен видеть здесь вас лично! Это значит, что-то случилось, и Лева никогда не увидит своих денег? Я вас правильно понял, Шура? – И он уставился на Феклистова своими проницательными глазами-жучками.
– Давай поговорим по дороге, – предложил ему Александр.
– Ну, давай, – перейдя на «ты» со скрытой угрозой в голосе произнес Марков, которого хмурый вид Александра навел на некие подозрения.
А дальше было Ленинградское шоссе и – разговор. Сценарий его был таков, каким и предполагал его Феклистов. Марков брызгал ядом, говорил, что Феклистов всегда был козлом, козел он есть и козлом помрет, а за козла Лева отвечать не намерен, потому что он полностью в этой ситуации прав!
– Вы скажите мне, зачем я должен был высылать эти деньги – затем, чтобы вы на них покупали себе и моей бывшей супруге вещи? – вопрошал Марков. – Чтобы вы с ней валялись на кровати, которая куплена на мои деньги?
– Кровать куплена на мои деньги, – начиная закипать, ответил Феклистов.
– А на чьи деньги куплена женщина, с которой вы на ней развлекаетесь? – ехидно вопросил Марков. – Ведь как это можно все перевернуть! Изначально мы договорились, что я отдаю вам Ларису – за деньги, которые я получу потом. А вышло так, что я вам за то, что вы пользуетесь моей женщиной, еще и заплатил деньги! Вы просто смеетесь над Левой! А Лева не любит, когда над ним смеются.
– Я отдам тебе эти деньги, – твердо сказал Александр. – Обязательно.
– Когда?! Когда вы их мне отдадите?! – перешел на визг Марков. – К тому же, меня не устроят те ничтожные деньги, мне нужны большие деньги! Те самые, в ожидании которых я парился в этой ужасной стране, где на каждом углу – свинина!
– Да что ты все прибедняешься? – раздраженно отмахнулся от него Феклистов. – Тебе там в сто раз лучше, чем нам здесь!
– Меня не волнует, как здесь вам, мне важно, как теперь здесь будет мне! И перестаньте кормить меня несбыточными обещаниями! Я вам серьезно заявляю, Шура, что нажму сразу на все рычаги! Я обращусь в банк, я предъявлю документы от «Вестерн Юнион», где четко проставлено, что мои деньги поступали на ваш счет! Я напрягу криминальные структуры, я расскажу Ларисе, кто вы на самом деле, что вы лишь жалкий голодранец, Шура, вы не знаете Леву!..
– Криминальные, значит? – уже с дрожью в голосе спросил Александр. – Ну, раз так – вообще ничего не получишь! Мне проще тебя грохнуть, нежели нянчиться с тобой всю жизнь!
– Так вы мне угрожаете, Шура? – нехорошо усмехнулся Марков. – Это вы зря, Шура, зря! – покачал он головой, доставая сотовый телефон и нервно набирая номер. – Вот сейчас я позвоню одному человеку, и тогда вы точно не будете знать покоя всю свою оставшуюся жизнь.
У Александра все так и закипело внутри. Этот мерзкий тип, который постоянно действовал ему на нервы и отравлял ему жизнь, после того, как Саша честно рассказал ему о своих трудностях и пообещал отдать деньги, теперь показался ему просто отвратительным. Он думал, что его звонок – это всего лишь блеф, обычная хитрость, столь свойственная Маркову. Однако вскоре он понял, что это совсем не шутка...
Размышлять было некогда, нужно было действовать. В этот момент, охваченный ненавистью к Маркову, Феклистов выхватил из бардачка гаечный ключ и опустил его ему на голову...
* * *
– Лариса знала об этом? – спросила я, когда Феклистов закончил свой рассказ.
– Да, – кивнул тот. – Естественно, мне пришлось рассказать ей... по возвращении. Она ахала и охала, но я успокоил ее, сказав – это очень хорошо, что никто не знал о моих делах с Марковым и о моей поездке в Москву. И что на меня никто и не подумает, а у нее есть алиби. И вскоре все забудется, и мы заживем нормально. К тому же, не нужно теперь отдавать деньги хотя бы этому... Вы же видите, я не собирался его убивать! Это он сам своим поведением довел меня до белого каления!
– Вам, безусловно, все это зачтется на суде, – пожала я плечами.
Александр мрачно молчал, опустив голову. Потом он поднял глаза и спросил:
– Мне интересно, как вы догадались, что это я? Никому бы ведь и в голову не пришло! Никто же не знал!
– Я бы тоже, возможно, не узнала, – сказала я. – Если бы не моя случайная встреча с Виталием Передреевым.
Феклистов вздрогнул и с недоумением посмотрел на меня.
– Я случайно застала его в квартире отца Льва Маркова, – пояснила я. – И он рассказал мне о некоем Шурике Феклистове, который здорово его подставил. Вы ведь убедили его взять кредит, так? И он оформил его на себя, а деньги пошли вам. Вы подставили товарища, Александр… Теперь Передрееву придется отдуваться за ваши грехи. Но тогда я еще не знала вашей фамилии и пропустила рассказ Передреева мимо ушей. Вернее, не совсем так. Фамилию я запомнила. Потом – визит в Германию… Да-да! Не удивляйтесь – мне пришлось туда слетать! Признаться, меня с самого начала волновал вопрос: куда делись деньги Маркова, поступившие от продажи его имущества? Никто о них ничего не знал! И его коллега-таксист поведал мне, что Марков собирался получать регулярные дивиденды от какого-то прибыльного дела в России. А уже потом решающими стали слова младшего сводного брата Маркова: Лев успел произнесли в трубку слог «Са», если вы помните... Перед тем, как вы его ударили ключом. А еще я увидела фамилию вашего дяди в Интернете и сообщение о том, что этот человек теперь возглавляет банк в Москве. Его лицо показалось мне знакомым. Просто удивительно, как порой проявляют себя гены! Вы потрясающе похожи на своего двоюродного дядю, прямо одно лицо! Я позвонила вашим знакомым и выяснила вашу фамилию. Она совпала с фамилией этого дяди – и с данными человека, подставившего Передреева. И тут все детали в моей голове стали складываться в единое целое. Оставалось только побеседовать с вашим родственником, чтобы расставить все по местам.
Александр понуро вздохнул и опустил голову. Я взяла телефон и набрала номер. Через минуту в мою квартиру уже входил с важным и серьезным видом подполковник Мельников со своей группой, поджидавший внизу в машине окончания нашего трудного разговора…
* * *
Подполковник Мельников был очень доволен. Еще бы, он раскрыл дело – вместо московских милиционеров! И хотя мы оба прекрасно знали, кому он обязан этим успехом, подполковник не мог сдержать своей радости. Он потирал руки и весь так и светился от счастья.
– Ну, мать, уважаю! – протянул он мне руку, после того как признательные показания Александра Феклистова были им подписаны и мы остались в кабинете вдвоем. – Молодец!
– Ну вот, есть хороший повод отметить раскрытие, – подмигнула ему я.
– Не могу! – озабоченно покачал головой Андрей. – Мне сейчас на доклад к начальству, а уж потом…
– Потом уже я не смогу, – отказалась я. – Устала очень с дороги.
– Ну, как знаешь, – развел руками Андрей Александрович.
Я видела, что он не очень-то огорчился из-за того, что я не составлю ему компании по отмечанию успеха в раскрытии дела. Я не сомневалась, что Мельников прекрасно отпразднует его со своими сослуживцами. Я же предпочитала свой собственный круг. Поэтому, пожелав Андрею удачи, я попрощалась с ним и отправилась домой.