Глава 4

Родной Тарасов встретил меня шумным вокзалом и подчеркнуто бодрым возгласом Светки:

– Я так понимаю, что преступление раскрыто!

Светка встречала меня, и это было несколько неожиданно. Я даже удивилась, когда она позвонила мне и спросила номер вагона. Наверное, Светке не терпелось узнать новости или же она хотела сообщить что-то важное. Подружка моя не удержалась и надела те самые пресловутые джинсы, которые она демонстрировала мне несколько недель назад. Видимо, Светка посчитала, что фигура ее уже вполне позволяет носить столь смелые вещи, к тому же на улице по сравнению с февралем потеплело.

– С чего ты взяла? – невольно нахмурилась я.

– А потому, что по-иному и быть не может! – явно подлизываясь, заявила Светка.

– К сожалению, ты на этот раз ошиблась, – разочаровала я ее. – Но… Я и не рассчитывала на быстрый успех.

– Правильно, – тут же согласилась Светка. – Тут кое-что произошло за время твоего отсутствия, – понизила она голос.

– Что? – тут же насторожилась я.

Светка выдержала паузу, потом произнесла:

– На Маргариту совершено покушение!

– Да ты что? – оторопела я. – Детали знаешь?

– Детали она расскажет тебе сама, Маргарита тоже должна сюда подъехать, – поведала мне Светка. – Она позвонила мне вся такая ошарашенная. И мы договорились, что встретимся здесь, на вокзале, все вместе.

Слава богу, это значит, что Маргарита, по крайней мере, жива и здорова, а выяснить подробности – это уже проще.

– А еще… – Светка сделала загадочное лицо, – тебя разыскивает одна женщина. Причем она делает это очень настойчиво, одолевая при этом, как ни странно, меня…

– Почему?

– А вот это мне и самой непонятно, – пожала плечами Светка. – Видимо, потому, что я твоя лучшая подруга.

– Кто же это?

– Некая Виолетта, – ответила Светка. – Тощая такая. По правде говоря, доставучая мадам…

«Это, безусловно, Виолетта Сретенская, – отметила про себя я. – Интересно, зачем это она меня разыскивает?»

– А как она на тебя-то вышла? – по-прежнему не понимала я.

– Приехала в спорткомплекс, ждала у входа, когда кончатся занятия, – сказала Светка. – Наверное, через каких-то общих знакомых узнала, что я там занимаюсь. Просила дать твой номер телефона, я не дала. Разве я могу делать такие вещи без твоего согласия?

– Молодец, – одобрила я подругу. – А почему она не обратилась к Маргарите?

– Понятия не имею, – прижала Светка руки к груди. – Кстати, а вот и сама Маргарита, – продолжила она, останавливаясь при входе в здание вокзала.

– Здравствуйте, – поздоровалась Серебрякова. – Ну, как у вас дела? Извините, я опоздала, на работе задержалась… Только что подъехала.

– Ничего страшного, – поспешила я успокоить ее. – Дело движется, есть несколько интересных моментов, и хорошо, что вы приехали. Мне надо с вами поговорить. Тем более я слышала, что на вас покушались? Надеюсь, вы в порядке?

– В порядке, в порядке, – заверила меня Маргарита Федоровна. – И вообще, это даже не покушение, а… Просто непонятно, что такое.

В ее голосе послышалось напряжение.

– Может быть, проедем ко мне для разговора? – предложила я.

– Знаете, что… – вдруг задумчиво проговорила Серебрякова. – Давайте лучше поговорим у меня. Я понимаю, что вы устали с дороги, но… мне просто необходимо сейчас проехать домой.

– Ну что ж, как хотите, – пожала я плечами.

– Прошу, – Маргарита широким жестом пригласила нас со Светкой в свою машину, но моя подружка тут же прощебетала, что она вообще-то приезжала лишь на минуточку, встретить подругу и узнать новости, а сейчас она спешит в свой салон. Ее, собственно, никто не стал удерживать, и Светка отправилась восвояси, а мы к Серебряковой.

– Проходите, – проговорила Маргарита, пропуская меня в квартиру.

Я прошла в комнату, где увидела сына Маргариты Даниила, который бросил мне хмурое «здрасьте». Я вежливо ответила.

– Ма-ам, – протянул парень, глядя на Маргариту. – Можно тебя на минуточку?

– Ну что еще? – немного раздраженно сказала Серебрякова, но вышла с сыном в кухню.

До меня донеслись приглушенные голоса, однако слов было не разобрать. Потом я увидела, как Маргарита, взяв сына за локоть, буквально втолкнула его в соседнюю комнату и закрыла дверь с той стороны.

– Так, сколько это может продолжаться? – услышала я явно раздраженный голос Серебряковой.

– А чего я делаю-то? – недоуменно и с возмущением отвечал Даниил. – Попросил просто!

– Я деньги не печатаю, – отчеканила мать. – И так уже на прошлой неделе куда-то три тысячи дел! Если так тратишь, то иди и зарабатывай сколько сможешь. А то все мама должна!

– Да что я, много попросил, что ли? – не сдавался Даниил.

– На что тебе деньги? – повысила голос мать. – И так на всем готовом.

– Ну, на что, на что… На карманные расходы. Сигарет купить, то-се…

– На то на се тебе тысячу рублей нужно? Имей совесть, Даниил!

– Ну, пятьсот давай, – великодушно согласился сын.

– И пятьсот не дам. Сто дам – и то много. Завтра ведь снова будешь просить.

– Вот именно, завтра снова буду просить! – подхватил сын. – А то что это такое – сто рублей? Ты дай один раз сразу… побольше, чтобы я тебя не трогал.

– Да тебе миллион дай, ты и его за вечер потратишь! – в сердцах воскликнула Маргарита. – Правильно Валерий говорил, что тебе и копейки давать нельзя. И правильно, что машину у тебя отобрали, а то бы по пьянке навернулся уже куда-нибудь!

– Когда это я наворачивался? – разозлился сын.

– И слава богу, а то…

– Короче, деньги дай, а?

– Отстань, ко мне человек пришел, – отмахнулась Маргарита. – Все, иди. Вот тебе двести рублей – и больше до конца недели не проси. Когда придешь домой?

– Когда захочу, тогда и приду, – отрезал вконец обозленный Даниил.

Он порывисто вышел из комнаты и пролетел в коридор. Послышался звук захлопываемой входной двери, после чего в гостиную вернулась Маргарита. Вид у нее был расстроенный.

– Извините, – вздохнула она, присаживаясь в кресло.

– С сыном проблемы? – с сочувствием спросила я.

– Да! – Маргарита махнула рукой. – Избаловала на свою голову. Ничего делать не хочет, институт бросил, не работает, только деньги просит. Ну ладно… Как у вас, удалось что-нибудь выяснить?

– Вскрылись кое-какие факты, – осторожно начала я. – Вот решила с вами поделиться. Возможно, вы что-нибудь проясните.

Я подробно рассказала все, что мне удалось узнать от Кирилла и финской полиции.

– Ну, то, что Виктор звонил, это я знаю, в этом ничего такого нет, – тут же ответила Серебрякова. – У них дела там свои были… Насчет истории с машинами – это я тоже знаю. Только не понимаю пока, какое это может иметь отношение к смерти Валерия, все-таки сколько лет прошло. Этот таинственный бородатый мужчина… Да нет у нас таких знакомых! К тому же если он типичный неформал, то Валерий с такими не общался.

– Ну насчет неформала вы подождите. Он, может, и совсем здесь ни при чем, его просто видели в том городе. А это, сами понимаете, ничего и не значит. Тут вот что, Маргарита… Кирилл мне рассказал – мельком – о какой-то давнишней истории, случившейся с Валерием в Финляндии еще в конце восьмидесятых годов, в молодости. По-моему, у него был там роман с какой-то финкой. Вы ничего об этом не знаете?

Маргарита сделала большие глаза и недоуменно покачала головой.

– Нет, не знаю. Но… Даже если и был, то какое это теперь имеет значение? Ведь прошло почти двадцать лет! Да они бы, наверное, сейчас даже и не узнали друг друга.

– Конечно, в ваших словах есть логика, – кивнула я. – Но с другой стороны, подумайте – какие у него еще могли быть там дела? Ведь не было у него в Финляндии других знакомых, вы же сами говорили. И Кирилл это подтверждает.

– Но… Он говорил, что собирается в хоккей там поиграть… – неуверенно заметила Серебрякова.

– Маргарита, – мягко, но решительно сказала я, – насчет хоккея Кириллу пришлось немного покривить душой. Дело в том, что Валерию позвонил какой-то человек, русский. И после этого он попросил брата занять вас на время, пока его не будет. Вернуться собирался вечером.

Видя, что у Маргариты начали нервно подрагивать руки, я поспешила ее успокоить:

– Да не волнуйтесь вы так! Я же вовсе не хочу сказать, что он от вас поехал на интимную встречу с какой-то женщиной. Это было бы нелогично – встреча через столько лет, к тому же приехал он с вами, со своей невестой… Нет, там явно что-то другое. Но я полагаю, что связь с той таинственной женщиной – самая прямая.

– Да почему вы так уверены, что здесь замешана та женщина? – чуть ли не со слезами на глазах воскликнула Серебрякова.

– Возможно, что и не она сама. А кто-то, знавший о ней, – задумчиво сказала я. – В общем, гадать нечего, нужно проверять эту версию. Но вот как – я пока не знаю. Ведь неизвестно даже имя той финки. И Кирилл ее не знает. Мать их умерла, словом, не знаю, к кому и обратиться.

– А может быть, Анатолий знает? – предположила Маргарита. – Хотя вряд ли, они же мало общались. Скорее Борис… Да, наверное, Борис. Ведь они как раз и сдружились тогда, в юности. И всегда дружили. Вот у него и спросите. Но он ничего не говорил, – задумчиво произнесла Серебрякова.

«Ну конечно, не говорил, зачем он будет это говорить, – тут же подумала я, – действительно, столько лет прошло».

– То есть вы пока далеки от разгадки? – уточнила Маргарита.

– К сожалению, да. Но версии кое-какие появились, ими я и займусь.

– Если вы насчет той женщины, то вряд ли это правильно, – упрямо повторила Серебрякова. – Они же давно расстались, что их может связывать?

– Но ведь кто-то позвонил Валерию, и он откликнулся на этот звонок.

– Но вы же сами сказали, что это был русский человек, к тому же мужчина. При чем тут та финка? Если она вообще была?

– Вот это я и должна установить, потому что тот самый человек, который звонил, наверняка и есть убийца.

– Ну, это уже и я догадалась, – немного нервно отреагировала Серебрякова. – Вот только кто он?

– Вы не волнуйтесь, я продолжу заниматься делом, а вы ждите спокойно. Займитесь пока сыном, раз у него такие проблемы образовались.

– Ох! У него уже давно… проблемы. Даже не знаю, как с ним разговаривать, – махнула рукой Серебрякова.

– А теперь расскажите мне, что у вас тут случилось в мое отсутствие.

Маргарита помрачнела еще больше и вздохнула:

– Такое впечатление, что кто-то хочет сделать мне гадость! Или просто попортить нервы! Представляете, вчера мне под дверь подкинули дохлую крысу!

– Вот как? – немало удивилась я, поскольку после Светкиного слова «покушение» ожидала услышать что-то более серьезное. – А почему вы уверены, что подкинули? Может быть, она сама сдохла?

Маргарита недоуменно уставилась на меня:

– Все было не так, как вы думаете! Ведь крыса не просто валялась под дверью, а… ее подвесили на веревочке! Прикрепили над дверным косяком! Когда я дверь открыла, мне эта чертова крыса чуть по лицу не заехала! Меня, конечно, крысой напугать сложно, но, согласитесь, когда так неожиданно крысой в лицо! Я чуть не заорала!

– Можно посмотреть? – спросила я.

– На что? – удивилась Маргарита. – На крысу? Вы полагаете, я сохранила эту гадость? Да я ее тут же в полиэтиленовый мешок положила и в мусорный контейнер отправила! Перчатки даже выбросила, которыми ее брала. Б-р-р-р!

Она передернула плечами.

– Да, это, конечно, неприятно, – со вздохом констатировала я. – Правда, совершенно непонятно, что вам хотели этим сказать. И главное, кто? А может быть, это проделки вашего сына?

Маргарита непонимающе воззрилась на меня. Такая мысль, видимо, не приходила ей в голову.

– Не-ет, – после раздумья покачала она головой. – Не может быть! Да что же он, совсем, что ли, с ума сошел? Да и вообще, он сам трус несчастный! Он мышей боится, как огня! А когда эту крысу у меня в руках увидел, завопил как резаный! Нет, не может быть! К тому же тут еще вот какая неприятность случилась: мне ведь колесо кто-то проколол!

– Когда? – спросила я.

– Сегодня ночью! Вчера машину во дворе поставила – устала очень, поздно приехала, некогда было на стоянку ставить, – а сегодня выхожу – колесо проколото! Причем грубая такая дыра. Пришлось менять. А Даниил дрых без задних ног.

– У вас никаких соображений нет, кто все это мог сделать? – спросила я. – Может быть, это вообще не имеет отношения к Валерию Курилову? Может, вы с соседями что-то не поделили?

– С соседями у меня прекрасные отношения, – отрезала Маргарита. – А знакомых таких… чокнутых у меня просто нет!

– Ну что ж, будем думать, – поднялась я. – Успокойтесь, все выяснится.

– Господи! – выдохнула Маргарита со слезами в голосе. – Посыпались беды одна за другой на мою головушку! А Даниил, подлец, нет бы поддержать мать, так он еще и хлопот подкидывает!

– Проблема взрослых сыновей, конечно, важна, – с сочувствием сказала я. – Как что-нибудь у меня будет, я вам позвоню.

Маргарита проводила меня до дверей, и мы распрощались.

Выйдя из подъезда, я набрала рабочий номер подполковника Мельникова.

– Привет, привет, – весело отвечал Андрей. – С приездом. Как долетела?

– Все в порядке, спасибо, – поблагодарила я.

– Ну что, давай рассказывай, что ты там узнала.

Я максимально коротко изложила ему факты, так как понимала, что Мельников спросил об этом скорее из вежливости, а в сущности, ему было безразлично это дело.

– И как ты собираешься теперь искать этого таинственного русского, позвонившего по телефону? – зевнув, спросил Мельников.

– Не знаю, но я тебе звоню не за этим. Помнишь, я спрашивала тебя насчет Бориса Барсукова?

– Да, конечно. Просьбу твою я выполнил, там обычная, в общем-то, история… Занялся парень рэкетом, пару лет жил ничего себе, а потом, как всю мелкую шушеру разгонять начали, он и попался. Отсидел два года. Насчет торговли иномарками ничего не зафиксировано. Если тебе нужны подробности или сама хочешь «Дело» посмотреть, то приезжай, оно сейчас у меня.

– Спасибо, возможно, я и подъеду, – ответила я и попрощалась с Андреем.

Перед моими глазами стоял образ молчуна Барсукова, разработкой которого я должна была заняться, получив дополнительные сведения о нем. Мало того, что он отсидел срок в свое время за вымогательство, но его еще с убитым Куриловым связывал общий бизнес – торговля иномарками. Бизнес, который потерпел крах после нападения на обоих в Польше неких злодеев. После этого, как выясняется, Барсуков больше в Европу за машинами не ездил, а занялся откровенно криминальным делом – рэкетом, – на чем в конце концов и погорел.

«Знакомая история, – усмехнулась я. – Закономерный финал».

Я вспомнила те времена, когда и мне самой волей-неволей приходилось общаться с представителями криминального мира, ориентироваться во взаимоотношениях между ними. Я не принадлежала к той плеяде россиян, которые считали, что бандитская «крыша» лучше милицейской. И хотя правоохранительные органы были далеки от бескорыстия и нестяжательства, я с воодушевлением встретила перемены конца «рыночного десятилетия», когда повсеместно, в том числе и в моем родном Тарасове, бандитские «крыши» стали «протекать», а боевиков буквально шеренгами начали направлять в тюрьмы, а то и того хуже – отстреливать.

– Ну не люблю я криминал, и все, – вслух произнесла я, продолжая размышлять над судьбой бритых «пацанов», совершивших за короткий промежуток времени кульбит из грязи в князи и обратно.

Борис Барсуков, видимо, принадлежал именно к этой когорте. Сейчас этот бандит, который, скорее всего, некогда наводил ужас на округу, был откровенно «беззубым» и даже вызывал некоторую жалость. Однако в нем я рассмотрела некую агрессивную сущность, не до конца еще реализовавшуюся. Я чувствовала ее интуитивно. Против кого она могла быть направлена? Неужели против Курилова, человека, с которым его связывал когда-то общий бизнес?

«Но у него нет никаких видимых мотивов», – возражал мне внутренний голос.

Но на это утверждение был и свой контраргумент: «Если видимых мотивов нет, это не значит, что их нет вообще». Значит, предстоит их выявить, эти невидимые пока что мотивы. Вот только через кого? Кто еще в курсе тех давних событий, кроме умершего Курилова? Младший брат Кирилл обрисовал мне ситуацию только в самых общих чертах. Сретенский не может этого знать, потому что познакомился с Валерием значительно позже.

Адрес Бориса Барсукова мне уже был известен от Маргариты Серебряковой, и я отправилась прямиком к нему. По словам Барсукова, он нигде не работал, а сейчас был разгар дня, поэтому я представляла себе, что шансы застать его дома весьма велики. Так оно и оказалось.

Встретили меня, однако, очень неприветливо. Барсуков окинул меня с порога таким хмурым и мрачным взглядом, что я невольно сделала шаг назад. Можно было подумать, что Борис готов прямо тут же на месте стереть меня в порошок.

– Можно пройти? – осторожно поинтересовалась я.

– Вообще-то я занят, – после некоторой паузы ответил Борис.

– Я не отниму у вас много времени, – поспешила успокоить его я.

– Я так не думаю, – мрачно усмехнулся Борис и, не приглашая меня пройти, все же освободил проход.

Я, воспользовавшись моментом, быстро прошла в прихожую. Барсуков посмотрел на меня и со вздохом сказал:

– Пойдемте уж тогда в кухню.

Когда мы сели на табуретки, Барсуков сам начал разговор:

– Ну, вы раскопали там, наверное… Рассказали вам про меня… Всякого плохого. Подозреваете меня небось. Зря, – усмехнулся он. – Мне это совсем ни к чему было. А наговорить могут что угодно.

– А вы расскажите сами, – предложила я. – Чтобы у меня не сложилось превратное мнение.

Барсуков вздохнул.

– Да что рассказать-то? Про что?

– Ну хотя бы про себя. Давайте начнем с этого.

– Зачем вам это нужно? Я же сказал – зря вы меня подозреваете.

Барсуков посмотрел на меня тяжелым, просверливающим взглядом, словно желая сказать «не буду я с вами общаться. Вот когда улики представите, тогда и поговорим. А сейчас – нет».

– Ну подозревать я могу кого угодно, – возразила я, – это вопрос алиби.

– Ах, алиби, – мрачно проговорил Барсуков. – Ну, в Финляндию я не ездил. Валерия не убивал. Устраивает?

Он нагло уставился на меня. Я внутренне взяла себя в руки и даже улыбнулась Борису.

– Ну и хорошо, что не убивали. Вот и давайте теперь поговорим не как детектив с подозреваемым, а просто по-приятельски. Я ведь не только с вами разговариваю, а со всеми, кто был близко знаком с Валерием.

– О чем вы хотите поговорить? – покосился на меня Барсуков.

– Ну я же предложила вам рассказать о себе.

– Родился в Тарасове, детский сад, школа, армия, тюрьма, возвращение домой, – отчеканил он, глядя мне прямо в глаза. – Достаточно?

Разговора явно не получалось. Но мне не хотелось уходить несолоно хлебавши. Чего он добивается, этот мужлан, своим молчанием? Только того, что его и вправду можно заподозрить в том, что он что-то скрывает. Нужно было искать какие-то пути к беседе, и я решила принять манеру самого Бориса – максимум краткости и сухости.

– История с иномарками, произошедшая в Польше, может иметь отношение к смерти Валерия Курилова? – прямо спросила я.

Такого вопроса Барсуков, видимо, не ожидал. Он на секунду застыл, на лице его отразилось недоумение.

– С чего вы взяли? – наконец спросил он.

– Я просто строю предположения, из-за чего его могли убить, потому что явных мотивов для этого нет, – пояснила я.

– Не из-за этого его убили, – в сторону ответил Борис.

– А из-за чего? – тут же спросила я.

– Не знаю. И не надо меня ловить на слове, мы не в ментовке.

Я, испугавшись, что Барсуков сейчас совсем замкнется, спросила:

– А почему вы уверены, что та история ни при чем?

– А какая связь? – в своей манере, вопросом на вопрос ответил Барсуков.

– Валерий говорил, что один из тех людей живет в Финляндии.

– В Финляндии? – с неподдельным изумлением переспросил Борис. – Первый раз слышу такое! Это вы с чего взяли?

– Это мне сказал Кирилл Курилов.

– Ошибается, – покачав головой, отрезал Барсуков.

– Но почему? – недоумевала я.

– Неважно, – проговорил Барсуков. – Это было столько лет назад! Где они сейчас, те козлы?

– Вот именно, где? – заинтересованно спросила я.

– Я о том, что им или башку давно свернули, или они сидят на зоне и не рыпаются. Времена не те. И вообще… Если бы они попались мне или Валерию, мы бы сами им башку свернули! Я-то бы уж точно! – Интонации Барсукова стали приобретать эмоциональный характер, он заметно оживился и продолжил: – Уроды! Мало того, что машины отобрали, так еще едва живыми оставили. Скоты! Мы еле выбрались тогда из этого леса. А за что? Законов совсем не соблюдают, таких убивать без всякого суда.

– Ну, допустим действительно уроды, – кивнула я. – А что, если они не только живут, но и прекрасно здравствуют сейчас в Финляндии и каким-то образом пересеклись там с Валерием? Почему бы нет?

Барсуков опустил голову, нахмурил брови и отрицательно покачал головой после некоторого раздумья.

– Вряд ли, – коротко бросил он. – Он бы мне сказал.

– А если он просто не успел? Если все произошло стремительно? Во время его последнего визита.

– Вряд ли, – повторил Барсуков.

– Ну, вот представьте себе, Борис, такую вещь: Валерий случайно наткнулся в Финляндии на этих людей. Ну, на кого-то из них. Вы же, наверное, лица их до сих пор помните?

– Помню, – жестко согласился Борис.

– Так вот, он их узнал. Как, на ваш взгляд, он стал бы действовать?

– Башку сворачивать, – тут же категорично выдал Барсуков.

– Это не так просто, – возразила я. – Там – не тут, как говорится. К примеру, он решил с ними разобраться. Договорился о встрече. А получилось так, что разобрались с ним самим. Ведь он поехал совсем один. А их могло быть несколько, к тому же убили его ножом – значит, подготовились.

Барсуков молчал. Он мрачно обдумывал мои слова. Наконец он поднял глаза и снова сказал:

– Вряд ли… Они бы не стали с ним говорить, тем более забивать стрелки. В полицию он бы не пошел, потому что это бесполезно: столько времени прошло, да и случилось это все в Польше, а не в Финляндии. Они бы просто послали его, да и все.

Я была вынуждена согласиться с аргументами Барсукова. Логика, надо признаться, в его словах присутствовала. Бросив на Бориса внимательный взгляд, я вдруг почувствовала, что он внутренне колеблется. Посматривает на меня как-то оценивающе, словно решая, стоит ли со мной откровенничать. Я решила его слегка подтолкнуть:

– Если вы о чем-то догадываетесь, то лучше сказать мне об этом. Может быть, мы вдвоем придем к разгадке.

Скепсис на лице Барсукова свидетельствовал о том, что он не очень-то верит в такой вариант развития событий, однако Борис все же сказал:

– Просто я кое-что знаю об этих людях. Вернее, об одном из них.

– Вот как? – обрадовалась я. – Ну так поделитесь информацией, не сочтите за труд! В конце концов, это касается смерти вашего друга!

– Не знаю уж, насколько это касается его смерти, – проворчал Борис. – Ну ладно, слушайте. Валерий мне сказал незадолго до поездки в Финляндию, что видел одного из этих козлов. Дельфийские игры у нас проходили, помните? Так вот, он на них присутствовал как представитель тарасовского спорткомитета. И на одном из мероприятий увидел этого козла. Знаете, в качестве кого?

– Кого? – нетерпеливо спросила я.

Борис усмехнулся, выдерживая паузу:

– А в качестве помощника депутата Колесова. Знакома вам такая фамилия?

– Фамилия на слуху, – кивнула я. – Но лично с этим человеком я незнакома. И вообще мало что о нем знаю. Сейчас этих депутатов развелось…

– Как собак, – согласился со мной Барсуков. – Так вот, Валерий точно узнал этого урода, он теперь у Колесова шестерит.

– А сам… урод? Узнал его?

– Нет, – покачал головой Борис. – Ну, или сделал вид, что не узнал. Хотя, думаю, что он и в самом деле не помнит. У него таких, как мы, выше крыши, поди, было.

– И что же Курилов? Подошел к нему?

– Нет, – сказал Борис. – Смысл? Валерий только говорил, что охотно поквитался бы с ним. Очень возбужден был, эмоционален. Хотя ему вообще-то это совсем не свойственно было. Я его убедил не горячиться и все обдумать. К помощнику депутата просто так не подойдешь, действовать по-тихому надо было… А потом с Валерием такое случилось. Так что теперь совсем не до козла этого.

– Если представить, что Валерий все-таки решил, как он выразился, поквитаться с этим человеком… – задумчиво проговорила я. – И осуществил свою месть…

– Нет, – тут же перебил меня Барсуков. – Он бы без меня не стал.

– А может быть, он просто не хотел вас подставлять? – предположила я. – У вас же уже был срок!

– Нет, – упрямо твердил Борис. – Он знал, какой я на этих тварей зуб имею!

Да, все это выглядит как-то странно… Ну, допустим, решил отомстить Курилов. Как? Банально, по-мальчишески набил морду помощнику депутата? Хорошо, даже если так. А тот что, включил ответку? И за этим поехал в Финляндию? Почему не в России? Хорошо, послал кого-то вместо себя, самому себе обеспечив надежное алиби. Такое, конечно, возможно. Но все равно как-то не очень мне в это верится. Какие-то мальчишеские игры. Хотя… Многим мужчинам свойственно подобное мальчишество. Взять хотя бы того же Барсукова. Чуть что – башку свернуть. А этот помощник депутата – всего лишь бывший бандит, не стоит об этом забывать.

– Вы знаете, как его имя, фамилия? – с надеждой спросила я Барсукова.

– Нет, но при желании узнать не проблема, – ответил Борис. – Известно же, что это помощник Колесова.

– А Валерий не мог ошибиться? Все-таки столько лет прошло.

– Нет, у него память отличная была. Практически фотографическая.

Все это было очень интересно. Но, честно говоря, не история с машинами больше всего интересовала меня до встречи с Борисом. Я просто использовала ее для того, чтобы разговорить недружелюбного Барсукова и хоть как-то его расположить к себе. Кажется, мне это удалось, и я, уже поняв, на какие клавиши в душе Бориса нужно нажимать, чтобы добиться отклика, сказала:

– Да, жаль, конечно, что вам так и не удалось ничего узнать. Тут вот еще что… Когда-то в далеком прошлом, – вы ведь самый давний его друг, да?..

Барсуков молча кивнул.

– Так вот… Когда мать его только что вышла замуж и переехала в Финляндию, Валерий тоже ездил туда.

– Ну?

– Там была у него какая-то история романтического характера… Вот она-то меня и интересует.

Борис покачался на стуле, пару раз взглянул на потолок, покривился и небрежно ответил:

– Было дело… Валерик тогда здорово втюрился. Только я интимных подробностей не знаю, – тут же оговорился он. – Так что ничем помочь не могу…

– Вы знаете, где сейчас живет эта женщина? Что вообще с ней? И как получилось, что они с Куриловым расстались? – Я забросала Барсукова вопросами.

Борис усмехнулся и снова поглядел на меня тем самым взглядом, которым и встретил с порога. Сейчас, правда, он не казался таким злобным, и я поняла, что мое первое опасливое впечатление об этом человеке скорее явление психологического порядка, нежели объективное отражение реальности. Барсуков помолчал, видимо, взвешивая те слова, которые он скажет, и начал:

– Что сейчас с ней, я не знаю. Да и Валерий, собственно, тоже не знал… Это я могу вам точно сказать.

– Почему вы в этом уверены?

– Он давно с ней расстался. Они встречались-то всего полгода, когда Валерий к матери поехал и погостить там остался. Вернулся он, помню, расстроенный. Я спросил, в чем дело, – думал, может, с матерью что… А он махнул рукой и сказал, что с девушкой у него проблемы, что расстался он. Я спрашивать не стал, что у него да как, – Валерий не рассказывал о таких вещах. Я только спросил, когда он снова в Финляндию собирается, будет ли он встречаться с этой девчонкой, – у Валерия тогда постоянной подруги не было. А он нахмурился и сказал, что нет. Вот и все…

– Ну а как звали-то ее? И где она жила?

– Где жила – не знаю, – ответил Барсуков. – А звали ее Эля. Или Элле, что ли, по-ихнему. На фотографии один раз видел ее, симпатичная такая девчонка.

– Где эта фотография, не знаете?

– Как где? – удивился Борис. – У Валерия дома. Правда, он мог и выкинуть ее – времени много прошло.

– То есть он ни словом не обмолвился, из-за чего они поругались?

– Обидела она его чем-то… Он не говорил, я просто понял это по его виду, по словам. А Валерий такой, что, если его кто-то обидит, подставит хоть один раз – все, как отрезал. Поэтому друзей у него мало было. Только вот я… Но я никогда его не подставлял, ни в чем.

Барсуков произнес последние слова с гордостью.

– А вот друг у него появился не так давно, Виктор Сретенский… – продолжила я разговор.

– А, Виктор! – как-то скептически отозвался Барсуков. – Ну, знаю я его. Но это не друг, а так… Дела какие-то у них были с Валерием.

– Борис, вспомните, не упоминал ли Валерий когда-нибудь город Нокиа? – перевела разговор я. – Когда рассказывал про эту самую Элле…

Барсуков подумал, почесал свою почти лысую голову и помотал ею.

– Нет, – коротко ответил он. – Не помню я такого. Город сам проезжали, по-моему, как-то раз, когда машины гнали. Но никогда там не останавливались. Знаю только, что там, по-моему, телефоны делают, – добавил Барсуков. – Валерия там убили, да?

Я кивнула в знак согласия. В принципе, я уже задала все вопросы, которые намечала. Хотела было коснуться криминального этапа биографии Барсукова, но потом посчитала, что как раз это вряд ли имеет отношение к делу и может только настроить Барсукова против меня. Согласно тем сведениям, которые я получила от Мельникова, и той информации, которую сообщил Кирилл, вырисовывалась вполне ясная картина: после той неудачной поездки за машинами Валерий Курилов и Борис Барсуков больше ни разу в Европу не ездили. Валерий устроился на работу в спортзал, а Барсуков подался в рэкет. Спустя год он попался на крючок милиции и сел. Отсидев, вышел. Курилов к тому времени перешел уже в другой спорткомплекс. Никаких дел между приятелями больше не было, интересы их не пересекались, и, по словам Маргариты Серебряковой, они просто отдавали дань прошлому, общаясь друг с другом.

– Борис, я надеюсь, что не очень оторвала вас от ваших дел, – произнесла я, поднимаясь со стула.

– Нет, – Барсуков в первый раз за всю встречу улыбнулся и вышел проводить меня.

Расстались мы вполне дружески. Барсуков, прощаясь, довольно искренне, как мне показалось, пожелал успехов в расследовании, добавив, однако, что слабо верит в то, что преступник будет найден.

– Мутно это все, – заключил он, не претендуя на то, чтобы высказать свое мнение по поводу смерти друга, после чего бросил на меня дружелюбный взгляд и закрыл дверь.

День тем временем клонился к вечеру, я была с дороги и чувствовала усталость. Да и прежде чем предпринимать дальнейшие действия, не мешало бы их обдумать. Поэтому я взяла такси и поехала домой, где еще не была после возвращения из Финляндии.

Дома я первым делом прошла в ванную и, пока набиралась вода, с аппетитом сжевала два пирожка, мясной и с творогом, и запила все это двумя чашками кофе. Потом я расслабленно лежала в ванне, закрыв глаза и ни о чем не думая. А вот когда я, надев желто-голубую пижаму, уютно устроилась на любимом диване, я позволила себе предаться анализу.

Итак, что мы имеем? Во-первых, есть некий бородач-неформал, которого видели в Финляндии, в окрестностях Нокиа. Но нет никаких гарантий, что он имеет отношение к смерти Курилова. И вообще непонятно, где его искать.

Есть еще некая финка, с которой у Курилова в юности был роман, по непонятным причинам оставшийся без продолжения. О ней тоже практически ничего не известно, и опять же неясно, имеет ли вся эта романтическая история из прошлого значение в настоящем. Так что и финку я пока отодвинула на задний план.

Теперь кто у нас есть в ближайшем окружении? Сретенские. Странноватая парочка, по крайней мере, Виолетта. А вот Виктор, кажется, вполне адекватен. И мотивов для убийства Курилова у них обоих нет. Я и вспомнила-то о них лишь потому, что Светка говорила, будто Виолетта меня разыскивала. Интересно, конечно, узнать, зачем, но я принципиально не стала звонить ей сама. В конце концов, если она хочет поделиться со мной какой-то информацией, то непременно это сделает.

Еще есть Борис Барсуков, который подозрителен лишь тем, что имеет срок за рэкет. Во всем остальном он чист, и пока что у меня нет никаких оснований подозревать его в убийстве Курилова.

Затем я перешла сразу к младшему брату Кириллу. Слов нет, обаятельный, добродушнейший человек. Но… Не маска ли это, за которой скрывается злодей-душегубец? Сразу вопрос: зачем? Зачем ему это надо, если он отказался от своей доли наследства? Конечно, не мешало бы это проверить, ведь я владею данной информацией только со слов Кирилла. Но вряд ли он стал бы столь нахально врать, зная, что я в любой момент смогу выяснить правду у Анатолия. И вообще, версия о причастности Кирилла к убийству брата кажется мне невероятной. Более невероятно подозревать только Маргариту Серебрякову!

А вот, кстати, Анатолий Курилов… Единственный, пожалуй, человек, который что-то выиграл от смерти Валерия. Правда, и Кирилл утверждает, что подозревать Анатолия абсурдно, но проверить все-таки его не мешало бы. Просто он единственный, у кого есть реальный мотив. Все остальное – догадки.

Хотя нет, не единственный… Есть еще помощник депутата Колесова, некий «урод», когда-то отобравший у Валерия Курилова и Бориса Барсукова машины… Человек, которого Валерий встретил совсем недавно и узнал… Что, если он все-таки поговорил с ним? Но как? Угрожал? Чем? Что расскажет о его прошлом Колесову? Чушь! Колесов – далеко не наивный младенец – прекрасно знает, что за люди работают у него в команде. И прошлое его помощника ему хорошо известно. Месть? Логичнее было бы предположить, что это Курилов отомстил обидчику, а не тот ему. Если только Курилов втихаря не набил ему морду. Из-за этого убивать?

Но в принципе, версию заказного убийства исключать не стоит. Правда, проверить все это очень сложно. Допустим, помощник Колесова нанял кого-то для поездки в Финляндию с целью убийства Курилова. Это как раз вполне реально. Но как я это проверю, а главное – докажу? Мне вообще сложно найти выход на людей из команды Колесова! И политику, и все с нею связанное я ненавижу.

Одним словом, подозреваемым номер один у меня является Анатолий Курилов. И именно с визита к нему я решила начать свой завтрашний день. И бросила гадальные кости, мысленно спросив, чего мне ожидать от этой встречи.

16 + 26 + 2 – «Материальное благополучие. Не упускайте из виду никакие мелочи, которые могут повлиять на конечный результат».

Все ясно, что ничего не ясно. Но тенденция, в общем-то, верная – кости упомянули о материальном благополучии. А Анатолий Курилов как раз и приобретает материальное благополучие со смертью брата. А кости гадальные так уж устроены, что любят обо всем говорить иносказательно. И слава богу, что я за только лет научилась находить с ними общий язык.