Глава 3
Прежде всего под подозрение попадал сам муж убитой. Но мне почему-то казалось, что он невиновен. Он любил свою жену, это очевидно. Он подробно рассказал все об их ночной ссоре, зная, что этот рассказ непременно поставит его под подозрение. И потом — вряд ли он стал бы заказывать расследование убийства, совершенного им самим. Разве что надеялся, что я не распутаю его… Тогда зачем выписывал чек на такую большую сумму?
Может, Иван Анатольевич и невиновен. Но пока я не была намерена совсем сбрасывать его со счетов как главного подозреваемого. Только сейчас важнее было проверить остальных жильцов нашей горной «Лазури».
Убийцей мог быть кто угодно из отдыхающих в гостинице либо из персонала.
Я взяла лист бумаги и перечислила тех, кого знала из присутствующих здесь. Получился довольно длинный список. У кого-то из них должен был быть мотив убийства, и мне предстояло выяснить, у кого именно.
С кем вчера веселилась в баре Эльмира? Вокруг нее кружились несколько мужиков. Во-первых, шустрый адвокат и двое кавказцев — это только те, кого видела я. А наверняка после того, как мы с Ольгой ушли, к ней начали липнуть и остальные.
Я задумалась и тут же явственно почувствовала, как голодна. Со всей этой суетой я совсем забыла о еде. Я посмотрела на часы — ну конечно, время-то было обеденное! Пора спускаться в ресторан. А заодно и начать разведку обстановки.
Спустившись вниз, я увидела, что практически все обитатели гостиницы собрались, некоторые даже успели заказать обед. Я села за свой столик, Ольга уже была на месте. Ко мне сразу же подошла Анечка, я сделала заказ, и она поспешно удалилась, а я осталась ждать и, естественно, наблюдать за гостями.
Адвокат сидел смурной и вяло ковырял вилкой в остывшей солянке. Да, вид у него явно задумчивый и угнетенный. С чего бы? Может, знает что-то об убийстве? А может, он и есть убийца?
Армяне тоже были какими-то вялыми. Они переговаривались вполголоса на своем языке, исподлобья поглядывая друг на друга, ели и пили вино. И остальные гости резвостью не отличались, что вполне понятно после вчерашнего, вернее, ночного веселья.
Только один из отдыхающих выделялся отменным аппетитом — тот молодой человек, Сергей, кажется, которого я, судя по внешности, причислила вчера к бандитствующей братве. Он сидел и трескал здоровенную отбивную как ни в чем не бывало.
Интересно, подумала я, мог бы он убить женщину на сексуальной почве? Наверное, мог бы. Только вряд ли у него хватило бы ума обставить все как несчастный случай. А все было задумано именно так!
Тут мои размышления прервал непонятный рокочущий звук. Как будто работал трактор. Звук становился все громче и отчетливее. Все, кто находился в ресторане, встали из-за своих столов и высыпали на улицу.
Я тоже вышла вслед за остальными. Шум усилился. Я подняла голову вверх, откуда доносился гул, и увидела приближающийся к нам вертолет. Он летел довольно низко, едва не касаясь верхушек самых высоких деревьев. Вскоре к нам присоединились и служащие гостиницы. Среди них я заметила и нашего отчаянного водителя Михаила, и Алексея Николаевича, и еще двух охранников в камуфляже. Не было почему-то только Ивана Анатольевича, и это обстоятельство меня сильно удивило.
Вскоре вертолет приземлился на площадку сбоку от гостиницы, где были вырублены деревья и расчищено пространство для прогулок. Лопасти винта вертелись все медленнее, звук двигателя становился все тише. Наконец открылась дверца в борту вертолета, и по трапу спустились сначала милиционеры и один мужчина в гражданском, а следом за ними два человека в белых халатах.
Человек в штатском выдвинулся вперед и спросил зычным голосом:
— Кто тут управляющий?
Армен Арменович сразу же вышел из толпы ему навстречу и протянул руку:
— Армен Арменович, управляющий гостиницей. Это я вызвал вас.
— Я следователь. Капитан Пантелеев.
Мужчины пожали друг другу руки, и Армен Арменович предложил для разговора пройти к нему в кабинет.
— А почему на вертолете?
— Разве вы не знаете? — удивленно посмотрел на него Пантелеев. — Там чуть ниже оползень. Дорога разрушена, все телефонные столбы повалены. Мы этого тоже не знали, поехали сначала на машинах. Доехали почти до гостиницы и наткнулись на завал. Вся дорога разворочена, не проедешь. Пришлось возвращаться, искать вертолет. Сами знаете, как это у нас… долго, мучительно и безрезультатно, — закончил он словами из старого анекдота.
— Ясно, а мы и не знали… Значит, это произошло поздно ночью.
Следователь с Арменом Арменовичем прошли в кабинет управляющего, а зеваки остались во дворе. Но вскоре представитель закона появился из дверей гостиницы и остановился у входа. Армен Арменович, выйдя следом за ним, принялся взглядом искать кого-то в толпе людей, стоявших на улице.
— А что, Ивана Анатольевича здесь нет? — спросил наконец он.
— Нет, — ответил кто-то.
— Наверное, он у себя, — предположила я.
— Сейчас схожу за ним, — сказал управляющий и вернулся в гостиницу.
Следователь пошел за ним. Но буквально через минуту он высунул голову из дверей и приказал одному из милиционеров, что прилетели с ним:
— Давай врача сюда! Живо!
Один из врачей, прибывших на вертолете, заторопился внутрь гостиницы, другой поспешил следом. Оставшиеся во дворе люди засуетились, почувствовав, что происходит что-то неладное. А у меня засосало под ложечкой, как частенько со мной бывает в ключевые моменты расследования.
Протиснувшись сквозь живую стену (все стояли перед дверями, не решаясь войти внутрь), я пересекла фойе, поднялась на второй этаж и увидела распахнутую дверь в номер Ивана Анатольевича. Подойдя поближе, заглянула через плечо стоявшего в дверях милиционера.
Картина, которая мне открылась, поразила своей нереальностью. В глубоком кресле, стоявшем у окна, сидел муж Эльмиры, одетый в серый костюм. Голова его откинулась назад и чуть вбок, прислонившись к широкой спинке кресла. Руки бессильно повисли по сторонам. Рядом с креслом на полу лежал небольшой черный пистолет. Кажется, «макаров». Я подняла глаза и посмотрела на то, что делало картину нереальной: на правом виске Ивана Анатольевича зияла темно-бордовая, почти черная дырка. След от выстрела. Вывод напрашивался сам собой: Иван Анатольевич, с которым я беседовала буквально полчаса или, самое большее, час назад, застрелился.
Но почему? Могло существовать два ответа на этот вопрос. Если он невиновен, то покончил с собой, так и не сумев справиться с горем от утраты жены. А если виновен, то застрелился из чувства вины. Осознал, что натворил, и свел счеты с жизнью. Тогда где-то здесь, в номере, должно быть предсмертное письмо, из которого все станет ясно.
Я так и стояла, онемев, в коридоре за спиной у одного из милиционеров. Следователь, осматривавший комнату, вдруг заметил меня и сказал:
— А вы что тут делаете? И кто вы вообще такая?
— Я живу здесь, в гостинице. Моя фамилия Иванова. Татьяна Александровна Иванова. Я разговаривала с покойным совсем недавно, наверное, с час тому назад.
— Да? — заинтересовался Пантелеев. — А ну-ка, идите сюда, девушка, как вас там… Татьяна Александровна.
Милиционер в дверях посторонился, пропуская меня вперед, и я вошла. В комнате царил идеальный порядок. Дверь в ванную комнату была приоткрыта.
— Скажите, Татьяна Александровна, о чем вы беседовали с убитым?
Я почему-то сразу прониклась неприязнью к следователю. Это его выражение «как вас там» показалось мне верхом наглости и невежества.
— Да так, ни о чем особенном.
— Как это ни о чем особенном? У него ведь, если я правильно понял, погибла жена прошлой ночью? Так о чем шел разговор?
— Я же говорю, ничего особенного. Я выразила ему соболезнования в связи со смертью супруги. Он рассказал мне о ней. Вот и все.
— Это правда? — Пантелеев недоверчиво посмотрел на меня, и я окончательно решила, что не скажу ему правду.
— Правда. А что мне скрывать?
— Скажите, а Михайлов не проявлял признаков беспокойства или там нервозности?
— Естественно, он нервничал. У него ведь жена погибла. Как же можно оставаться спокойным в такой ситуации? Вы бы не нервничали?
— Я бы не нервничал, — хохотнул Пантелеев и хитро посмотрел на молодого мента, так и стоявшего в дверях.
Я брезгливо передернулась. Вот козел! Тут труп лежит, а он гогочет. Весело ему, видите ли.
— Вам не показалось, что он собирается покончить с собой?
— Нет, мне не показалось! — язвительно, но твердо ответила я. — А что, обычно это сразу видно? Что, у человека на лбу проступает надпись «Осторожно, самоубийца»?
— Странно, — произнес вслух Пантелеев, как бы продолжая мысленные рассуждения и как будто не слыша моих слов. — Странно…
— А вы записку искать не пробовали? — издевательским тоном поинтересовалась я. — Знаете, обычно, когда человек кончает жизнь самоубийством, он оставляет записку. Она называется «предсмертная». Чтобы всем было понятно, почему он умер.
Но следователь словно не заметил моей язвительности.
— В том-то и дело, что нет никакой записки. Что же мы, думаете, дураки? Мы сразу стали искать записку, — огляделся еще раз по сторонам Пантелеев. — Хотя тут и написать-то не на чем и нечем. Ни бумаги, ни ручки.
Вообще-то, подумала я, если бы муж Эльмиры хотел что-то написать, то написал бы и на туалетной бумаге. Да и потом, у него наверняка были и записная книжка, и ручка. Действительно странно, почему он не оставил предсмертной записки? Меня очень насторожил факт ее отсутствия.
— Я могу идти? — вежливо обратилась я к следователю Пантелееву.
— Идите, — милостиво разрешил он. — Только далеко не уходите. Вы можете понадобиться, чтобы дать показания.
— Конечно, конечно, — с готовностью откликнулась я.
Во дворе все еще толпились наши жильцы — в дверях стоял еще один милиционер и никого не впускал в гостиницу. Поэтому, как только я вышла, все любопытствующие сразу же кинулись ко мне с расспросами.
— Ну, что там? — первым спросил адвокат.
— Михайлов застрелился.
— Какой Михайлов? — недоуменно спросил Стас.
— Муж Эльмиры. Которая утонула.
— Господи! — ахнул кто-то.
— А почему? Где это произошло? А кто она такая? — со всех сторон посыпались на меня вопросы.
— Я ничего не знаю. Там сейчас милиция, они все выяснят, потом расскажут. Устроят вечер воспоминаний, — ответила я и, с трудом пробравшись сквозь толпу, пошла в сторону беседки, стоящей неподалеку от гостиницы.
Я присела в одно из кресел, что стояли под навесом, достала пачку сигарет и закурила. За спиной послышались шаги. Почему-то я не сомневалась, что это идет адвокат. Даже не стала оборачиваться. Сзади раздался голос:
— Татьяна, расскажите, что там стряслось? — спросил Стас.
Я повернулась к нему и внимательно посмотрела адвокату в глаза. Действительно ли он ничего не знает или просто прикидывается?
— Иван Анатольевич, муж Эльмиры, застрелился. — Я наблюдала реакцию Стаса.
— Вот это да! — присвистнул он. — Не перенес смерти супруги, что ли?
Я промолчала. Стас достал пачку «Парламента» и тоже закурил. Сильно затянулся и с шумом выдохнул дым.
— По правде говоря, переживать-то не из-за чего было… — проговорил он.
Я вопросительно посмотрела на него.
— Почему?
— Да эта Эльмира та еще штучка. Я бы не стал из-за нее стреляться.
— Он любил ее…
— И любить ее было не за что. Я бы на его месте давно пристукнул такую женушку.
— Стас, что вы такое говорите?
— Да она… — он махнул рукой. — А может, это он сам ее и грохнул? А потом, не перенеся содеянного, взял да и застрелился. А?
— Тогда бы он оставил предсмертную записку. А записки нет.
— Ну и бог с ними. Теперь нам придется домой отваливать…
— Почему?
— А что же тут ждать? Пока еще кто-нибудь застрелится или утонет? Нет, это не по мне. Какой уж теперь отдых, какое веселье, когда рядом одни покойники?
— Вы уедете домой?
— Скорее всего… А вы? — Стас пристально посмотрел мне прямо в глаза.
— Не знаю… Еще не решила…
Стас вздохнул и отправился в сторону гостиницы. Я встала и посмотрела ему вслед. Из гостиницы вышла Анечка. Вид у нее был расстроенный. Увидев меня, она сразу направилась в беседку. Сев в соседнее кресло, она нервно закурила.
— Татьяна, вы не собираетесь уезжать?
— Пока нет, а что?
— Да прямо беда какая-то. Все жильцы собрались съезжать. Из-за этих смертей… Конечно, кому теперь интересно тут жить? А я работы лишусь. Если все уедут и о гостинице пойдет дурная слава, то сюда и на аркане никого уже не затащишь. Значит, уволят и персонал. — Анечка вздохнула.
— Да, жалко Эльмиру. Молодая, красивая, — проговорила я, наблюдая за Анечкиной реакцией.
— Фу! — фыркнула она. — Мне таких не жалко.
— Да что вы, Аня, так нельзя. О покойниках либо хорошо, либо ничего.
— Не люблю таких, — продолжала настаивать на своем Аня. — Она вчера так хвостом вертела перед всеми мужиками…
«Ага! Понятно, за что ты ее так невзлюбила! Эльмира отбивала поклонников», — подумала я, а вслух спросила:
— И что, с кем-то наладила контакт?
— С кем-то! Да со всеми. Особенно с этим… с адвокатом. — Девушка кивнула в сторону гостиницы, куда только что удалился Стас.
— С адвокатом? Что же они делали? — продолжила я расспросы.
— Не знаю, — дернула плечиком Аня. — Я их за ноги не держала.
— А когда вы их видели?
Анечка задумалась. Вид у нее был мстительный. Не иначе сама положила глаз на Стаса, а ловкая Эльмира увела парня у нее из-под носа.
— Да вечером. Поздно уже было. Где-то в первом часу. Они вышли из бара и ушли куда-то. Потом вернулись, и рожи такие у них довольные… Ясно, чем занимались… — Девушка ядовито усмехнулась.
— А потом? Потом они больше не общались?
— Общались. Потом, не помню уже во сколько, муж за ней пришел. Начал уговаривать ее пойти спать, а она ни в какую. Пьяная уже была, — пояснила Аня.
«Значит, это было где-то часа в два», — прикинула я.
А Аня продолжала:
— Ну, муж ее все равно уволок, а она все упиралась, орала что-то несусветное. Потом мы вышли покурить на улицу: я, адвокат и Сергей. А Эльмира эта выскочила из гостиницы и побежала куда-то как сумасшедшая. Следом за ней муженек ее выскочил и за ней припустил.
— А потом?
— Потом? Все. Мы постояли, покурили, вернулись в бар. А адвокат пошел прогуляться.
— Прогуляться? Как интересно… И что, потом он не вернулся в бар?
— Вернулся. Но не скоро. Часа в три, а может, позже. Посидел немного. Мрачный был какой-то. Потом он ушел, сказал, что спать хочет.
— Ясно, — проговорила я и отбросила докуренную сигарету в сторону.
— Аня! — раздался громкий голос Армена Арменовича со стороны гостиницы.
— Ой! Я побежала! — вскрикнула Анечка и помчалась к зданию.
Хм, а ведь Стас почему-то умолчал о том, что общался с Эльмирой. И о том, что пошел за ней следом, когда супруги поссорились. Зачем? И почему вернулся мрачный? Что между ними произошло?
Все эти вопросы не давали мне покоя. Что же выходит — значит, адвокат? На него подозрения падают?
Я встала и пошла в свой номер, думая, что надо бы как-то проверить Стаса. Мало ли что, вдруг это Стас «помог» Эльмире утонуть? И только я об этом подумала, как из дверей гостиницы показался он сам, одетый в легкую майку и спортивные брюки. Через плечо было перекинуто полотенце.
— Вот, решил пойти искупнуться, — кивнул он мне.
— Так там же вода холодная.
— Ничего, я закаленный.
Стас прошел мимо меня, а я, обернувшись, посмотрела ему вслед. Сзади майка была открытой, и вдруг мое внимание привлекла большая царапина на спине парня. Рядом с ней виднелась вторая. А царапины-то совсем свежие…
— Стас, — позвала я. — Что это у вас на спине?
— Что? — почему-то испугался он.
— Да вот. Царапины какие-то, — подошла я к нему и указала пальцем на ранки.
— А, это… — Стас был явно смущен и не знал, что ответить. — Да это я в душе ободрался.
— Как интересно? А может, вас кто-то поцарапал?
— Может быть, — нервно буркнул он и пошел к озеру.
Очень уж царапины похожи на следы от ногтей… Не Эльмира ли ободрала адвокату спину, когда он тащил ее к озеру? Надо же, теперь он пошел туда купаться. Ужас какой! Как можно купаться там, где только что нашли утопленника?
Я решила последить немного за адвокатом. Почему-то мне не давали покоя эти царапины. Конечно, Стас вроде не был знаком с Эльмирой и у него, казалось бы, не было оснований для убийства, но кто знает? А вдруг они были знакомы раньше? Эльмира девица еще та, и может, у нее был когда-то роман с этим шустрым парнишкой. А теперь он решил ей за что-нибудь отомстить. Мысль показалась мне правдоподобной.
Подождав, пока Стас отойдет достаточно далеко, я пошла в ту же сторону. Стас шел быстро, уверенно и не оборачивался. Видимо, не предполагал, что за ним могут следить. Я старалась держаться на расстоянии, но так, чтобы не терять его из виду. Стас достиг озера и сбавил шаг. Теперь он шел медленно и начал оглядываться по сторонам. Я даже подумала, что он может обнаружить меня, поэтому спряталась за большое старое дерево и оттуда продолжала вести наблюдение.
Стас, как мне показалось, начал что-то искать в траве. Он топтался на одном месте, наклонившись, и высматривал что-то у себя под ногами. Ходил туда-сюда и время от времени подбирал какие-то предметы. Я не видела, что это было, но адвокат, подобрав что-то, сразу же это «что-то» выбрасывал. Видимо, никак не мог найти то, что искал. Наконец, он наклонился и подобрал с земли нечто маленькое. И, оглянувшись по сторонам, тут же спрятал найденный предмет к себе в карман. Сразу после этого он беспечным шагом двинулся обратно.
«А как же купание?» — подумала я.
Короткими перебежками, прячась за стволами деревьев, я начала ретироваться. Побежала таким макаром до гостиницы, вышла на свободное пространство и сделала вид, что любуюсь окрестностями. Вскоре показался Стас. Он шел бодрой походкой и даже что-то насвистывал себе под нос, но, увидев меня, почему-то смутился. Наверное, не ожидал, что мы опять встретимся.
— Как водичка? — весело спросила я. — Что-то вы быстро.
— Вы оказались правы. Вода действительно холодная. Я не решился купаться.
«И как же ты, родимый, узнал, что вода холодная, когда и близко к озеру не подходил?» — ехидно подумала я.
Стас вошел в гостиницу, и я отправилась следом за ним.
Он поднялся на второй этаж и принялся открывать свой номер. Я не сомневалась, что он ходил к озеру, чтобы забрать какую-то улику против себя. Он что-то обронил там, на берегу. Или думал, что обронил. И эта вещь могла бы указать на него. Пора было действовать.
Как только адвокат вошел в свой номер и начал закрывать за собой дверь, я быстро вышла из-за угла, где пряталась, подбежала к его двери и вставила ногу между дверью и косяком.
— Постойте, адвокат, — любезно улыбаясь, проговорила я.
Стас вздрогнул, увидев меня, и испуганно произнес:
— Что вам нужно?
— Поговорить. Впустите меня.
— Мне некогда, у меня дела! — нервно воскликнул Стас.
Сразу после этого он попытался вытолкнуть меня и закрыть дверь. Но я оттолкнула адвоката в сторону, вошла в его номер и прямо в лоб спросила:
— Что у вас в кармане?
— В каком кармане? — Стас попытался придать своему лицу беспечное выражение, но у него это плохо получилось.
— Вот в этом, — я указала на тот карман, куда он положил то, что нашел у озера. — Сами отдадите или мне взять силой?
— Да что ты ко мне пристала? — Молодой человек вдруг утратил свою обычную вежливость и стал агрессивным. Лицо его исказила злоба.
— Стас, я следила за тобой. Я знаю, что ты ходил к озеру не для того, чтобы попробовать водичку. Я видела, как ты что-то искал в траве. И нашел. Что это? — Я протянула руку, чтобы забрать у него этот предмет.
— По пятницам не подаю, — зло ответил Стас и отвернулся.
«Вот скотина! Еще упирается… Сам себя и выдал! Значит, это он убил Эльмиру, — подумала я. — Дело за малым. Теперь мне нужно выбраться отсюда, а то не ровен час парнишка и меня пристукнет».
— Короче, Стас. Я все знаю, — решила я идти ва-банк.
— Что — все? — не на шутку испугался он.
— Все, — повторила я многозначительным тоном.
— Ты хочешь сказать, что Эльмиру убили?
— Ты ведь и сам знаешь.
— И ты хочешь сказать, что сделал это я?
Я молчала. Ждала, пока Стас выдаст себя полностью. Было совершенно очевидно, что он боится. И, видимо, боится не напрасно.
— Это не я, — поспешно заговорил он.
— Докажи.
— Почему я должен что-то доказывать? Это ты докажи. Есть такое понятие, как презумпция невиновности. Вот и доказывай, что я убил Эльмиру.
— Во-первых, ты последний, кого видели рядом с ней. У меня есть свидетель. Ты пошел за ней, когда они с мужем выскочили из гостиницы. Муж вскоре вернулся обратно, а тебя не было довольно долго. Чем вы занимались все это время?
— Ничем.
— Стас, ты еще не понял: я говорю вполне серьезно. Ты — один из главных подозреваемых в убийстве Эльмиры.
— Я не убивал ее!
— Что ты искал у озера?
Стас стоял задумавшись. Наконец он полез в карман и вытащил оттуда что-то маленькое. Протянул мне. Это оказалась пуговица. Блестящая пуговица, видимо, от пиджака.
— Что это?
— Пуговица, не видишь? — зло ответил Стас.
— Вижу. Твоя?
— Моя.
— От чего?
Он молчал.
— Стас! — не выдержала я. — Да что я, клещами каждое слово должна из тебя вытягивать? Это не меня — тебя подозревают в убийстве.
— Это моя пуговица, от моего пиджака, — проговаривая каждую букву, ответил наконец Стас. — У меня есть клубный пиджак. Я был в нем вчера в баре. Познакомился с Эльмирой. Мы беседовали. Потом решили прогуляться… Пошли к озеру… Там я и потерял пуговицу.
Я недоверчиво посмотрела на Стаса.
— Ты ведь рассказал не всю правду?
Стас помялся немного.
— Мы не только гуляли. Мы… Ну, ты понимаешь? Эльмира — девушка довольно свободных взглядов…
Я решила помочь адвокату:
— Вы занимались любовью?
Тут его как прорвало. Слова посыпались градом:
— Да. У озера. Там у меня оторвалась пуговица. Я и не заметил сначала, обнаружил это, только вернувшись в гостиницу. А потом, когда нашли труп Эльмиры, я понял, что она погибла не сама. Скорее всего ее убили. Я подумал, что, вероятно, потерял пуговицу на берегу. Ну, когда мы… Если бы не убийство, я бы не пошел туда и не стал ее искать. Но я подумал точно так же, как ты. Что окажусь главным на подозрении. Тем более что в гостиницу я вернулся один — мы так решили, чтобы не привлекать лишнего внимания. А если еще, не дай бог, нашли бы эту чертову пуговицу… Ведь тогда все подумали бы, что я тащил Эльмиру к озеру, она сопротивлялась, и поэтому оторвалась пуговица. Вот я и пошел снова на то место, где мы были с Эльмирой, и разыскал пуговицу. И все. Я не вру!
— А царапины?
— Это Эльмирина работа. Она была весьма темпераментной особой…
Я молчала. Рассказ Стаса был похож на правду.
— Хорошо. Будем считать, что я поверила тебе.
У меня еще остались вопросы к адвокату, но я решила оставить их на потом. А сейчас есть и другие дела.
Я повернулась к двери и услышала за спиной голос Стаса:
— Ты расскажешь обо всем милиции?
— Я не работаю в милиции и не обязана предоставлять им какие бы то ни было сведения. Я обдумаю твои слова. Постарайся не проявлять беспокойства и суеты. Будет лучше, если ты пока не уедешь отсюда.
И я вышла из номера Стаса.
