19 апреля, 9 часов 20 минут
Угадайте с трех раз, товарищи, что меня разбудило! Правильно, звонок. Телефонный, говорите? А вот и нет — в дверь. Представляете, в такую рань! С ума они, что ли, посходили?
С трудом встала.
Кому это я понадобилась? Нет, вы только подумайте — звонят и звонят! Растрезвонились! Учтите, граждане, я злая и покусать могу. Иду, иду. Что за народ в нашем отечестве, поспать спокойно и то не дают. Никакого сострадания в людях. Да иду же! Человече за дверью, совесть у тебя есть?
Открывая, пробормотала автоматически:
— Здравствуйте, чем могу быть полезна?.. — подняла глаза — и мгновенно проснулась: вот кого я меньше всего ожидала увидеть, так это Настю Белову.
Каким ветром сию особу занесло сюда с утра пораньше?
Моль действительно бледна, как никогда; волосы растрепаны; глаза — по плошке; дышит тяжело (пешком, что ли, поднималась? Может, лифт не работает?). Кстати, а откуда она знает мой адрес?
— Настя? Что-нибудь случилось? — как можно вежливее спросила я, пропуская моль в прихожую.
— Да! — выдохнула девица и плюхнулась на пуфик возле двери.
Хороша, подруга. Девочка милая, уж если не умеешь пользоваться косметикой, так не пользуйся вовсе. Или, по крайней мере, экспериментируй дома. Как бы это сказать поделикатнее…
— Что вы на меня так смотрите? — хрипло, не успев еще отдышаться, поинтересовалась моль. И, разумеется, по своему обыкновению, не дала мне даже рта раскрыть: — У Королевых неприятности!..
Детка, «неприятности» в семье «известного бизнесмена» начались еще неделю назад, подумала я.
— …Крупные, знаете ли, неприятности. Вы прижали Ксеню к стенке.
Чем же?
— Настя, может быть, вы пройдете в комнату?
— Нет-нет, мне здесь очень удобно! — застеснялась эта странная особа.
Ну как хочешь. Наше дело — предложить, ваше дело — отказаться. Настаивать не буду. Только как-то не привыкла беседовать у порога.
— Не хотите ли кофе?
— Нет-нет! — Ответ так и блещет новизной. — Вы меня не сбивайте, Татьяна Александровна, я мысль упустить могу.
Ах, ну да, конечно, извините, сударыня. И в чем же заключается то, что вы боитесь упустить?
— Начну по порядку.
Да уж, сделайте одолжение.
— Когда я вчера вечером вернулась в дом Маргариты Алексеевны и Вадима Сергеевича — помните, вы опоздали, я из-за вас тоже опоздала, — так вот, в квартире был страшный переполох. Меня даже не спросили, где я была, только велели срочно помогать. И я стала помогать.
— В каком деле?
— Да вещи собирать. Какая вы, Татьяна Александровна, непонятливая!
Где уж нам со своим скудным умишком до ваших-то высот.
— Извините, что перебила. Продолжайте, пожалуйста.
— Ну вот, я уже забыла, о чем… А, стала помогать. Все кругом суетятся, даже старшая дочка Вадима Сергеевича оживилась.
Небывалый случай!
— Ксеня, знаете, так мечется, кричит…
Не знаю.
— Я хотела в суматохе положить дневник обратно в стол, но у меня не получилось. Кругом такой кавардак…
Господи, дай мне терпения дослушать моль бледную до конца.
— Вадим Сергеевич вызвал машину… Ксеня с сумкой вещей… догадываетесь?..
Я сейчас зарычу. Мало того, что меня вытащили из постели и заставляют стоять в прихожей…
— …села в нее и укатила в неизвестном направлении…
Так уж и в неизвестном?
— А если быть совсем точной, на дачу. Вот адрес, — Настя сунула мне в руку смятую бумажку. — Понимаете, о чем речь? На дачу — весной, на ночь глядя! Наверняка, не обнаружив дневника, она…
«Не обнаружив дневника». Нехорошо звучит. Видимо, не так надо было сказать; уши режет.
— …Не обнаружив на месте, испугалась и решила скрыться…
Ничего себе — «скрыться», когда всем известно, куда королевская любимица путь держит.
— …на загородной, так сказать, вилле. Переждет там, образно выражаясь, непогоду…
Сударыня, а без выражений — образных, необразных — никак нельзя?
— …а потом вернется как ни в чем не бывало. Вроде как она отдыхала и ничего слышать не слышала, видеть не видела. Но ведь дневник-то, дневник! Его можно использовать против нее!
Что за паутину ты плетешь вокруг хозяйской дочери, милая моя?
Однако то, что Ксения собралась и уехала — вот так вдруг, поспешно, — в ночь (до утра не могла подождать), — и в самом деле странно. А с другой стороны, все — от ближайших родственников до «домохозяек и гувернанток» и шоферов — знают, где «скрывается» эта юная леди.
…Если, конечно, папенька не «перепрячет» ее в какое-нибудь другое место. Над этим стоит подумать.
Я опустила глаза. Мама родная, с каким обожанием и надеждой смотрит на меня страшненькая, неумело накрашенная моль! Видимо, не зря не любит ее Ксения. Что-то подленькое есть в вас, дорогая мадемуазель Белова.
— Настя, у меня к вам только один вопрос.
«Домохозяйка и гувернантка» — с виду наивная-наивная; хорошо играет девица, — не мигая уставилась на меня. Конфетка ты моя! Чудо-девочка: глазки водянисто-голубого цвета — ангельские… вернее, как у гипсового ангела, пустые, ничего не выражающие. И змеиный взгляд.
— У кого вы узнали, где я живу?
Этот вопрос не давал мне покоя все время, пока фрейлейн Белова, удобно усевшись на пуфике возле входной двери, трещала без умолку.
Моль пожала костлявым плечиком.
— У Миши, шофера Вадима Сергеевича. Вчера еще, когда он дневник к Ленину привез, я спросила на всякий случай; видите, пригодилось.
Квартира моя, конечно, не конспиративная, тайны из места своего «обитания» я не делаю, но — поймите меня правильно, дорогие товарищи, — если всякие моли, узнав адрес, будут являться сюда ни свет ни заря и вытаскивать меня из теплой постели, да еще держать столько времени в прихожей, наотрез отказавшись пройти в комнату… Что же это получается, граждане?
Люди, вы, вероятно, уже догадались, что я «сотворила»? Правильно: выставила моль за дверь — предельно вежливо; она ушла довольная и удовлетворенная, с чувством исполненного долга.
Не хочешь, Настенька, пить кофе — не надо; мне больше достанется. Adieu, ma chere.
«Довольная и удовлетворенная», «с чувством», без чувства… Что за выражения рождаются в вашей хорошенькой головке, любезная Татьяна Александровна? Где вы набрались этой высокопарной гадости?
…А Ксения… Что нам делать с Ксенией? «Хлопотать» о «путешествии». Кости, как всегда, «сказали» правду. Итак, для начала — никаких планов… Тогда будет больше «возможностей». (Господи, какая чушь!) «…Только смотрите в оба, чтобы пришедшая радость не сменилась огорчением». Есть смотреть в оба!
