Глава 10 Еще не вечер

Лукашов ушел. Я решила, что надо бы наведаться к дяденьке Финскому. Слишком уж интересна его роль во всей этой истории. И слишком уж непонятна. То есть слишком уж подозрительна и навязчива. Словом, едем. Я решила, что надо бы с собой захватить магнитофон и наушники. Мало ли кто еще Лукашову позвонит. Странно, с одной стороны — он мне, похоже, нравился, но с другой… Доверяй, но проверяй. Мне бы все же хотелось быть в курсе его частной жизни.

Я оправдалась тем, что этого требует дело. Ведь и с самого Лукашова мои обвинения сняты еще не до конца. Странный он все-таки. В общем, я собралась и поехала. К моему величайшему сожалению, господина Финского дома не оказалось. Я вернулась в машину и приготовилась ждать. На улице начинало темнеть. Сколько мне сидеть придется?

Я надела наушники. Как-то поживает Андрей? Может, дома, а может, в машине, а может, с кем беседует? Я не ошиблась. Он был дома, и он беседовал. С кем? Хотите знать? С Финским.

Похоже, я почти ничего не пропустила. Разговор только-только вышел в интересующее меня русло. Уточняю — разговор шел о спирте. «Левом», естественно.

— А ты знаешь, что парамоновские снова приглашения шлют? — это был Андрей.

— Знаю, — Борисыч.

— Откуда? — удивился, по всей видимости, Андрей.

Раздался смех, я бы даже сказала, издевательский хохот:

— Ты что, серьезно не понимаешь, откуда?

Минутное замешательство. Похоже, Лукашов, серьезно, не знал.

— Н-да, — это Андрей. — Не ожидал я от тебя этакой медвежьей услуги.

— Почему же медвежьей? — теперь, похоже, удивился Финский.

— Ты сам-то подумай.

Тут Финский начал вновь перечислять все возможные выгоды от этой сделки. Андрей не перебивал. Я, соответственно, тоже. Эх, как же я пожалела, что нет у меня санкции на прослушивание. Вот был бы сюрприз. Наконец на пункте шестом, наверное, Финский закончил свою тираду словами:

— Теперь-то ты, наконец, понимаешь, что с братками нужно подружиться?

— Нет.

Да, подумала я, услышав твердое заявление, мы ведь благородные. Но жить-то хотим, разве не так?

— Что «нет»? — Финский, похоже, не ожидал этакого благородства. — Ты что, совсем? Идиот, что ли? Ну, Андрюха, я-то полагал, что ты все просек еще в прошлый раз. Ты, по-моему, весьма ратовал за эту сделочку. Или мне память изменяет?

— Нет. Память тебе не изменяет, — согласился Лукашов. — Но это было тогда. А теперь я не соглашусь.

— А вот это зря… — как-то слишком уж мягко произнес Финский. — Тебе, дружочек, видать, не терпится вслед за Сереженькой?

Повисла пауза, я заерзала на сиденье, закурила. Так, противник нападает и угрожает. Ну, давайте же, продолжайте, чтоб вас!

— Как ты сказал?! — Это Андрей, очень сердито. — «Вслед за Сереженькой»? Ты что, ты мне угрожаешь?.. Ты… — Тут снова повисла пауза. Похоже, до Лукашова что-то дошло. Похоже, до меня — тоже. Батеньки!

— Так… — тихо, еле расслышала сдавленный голос Андрея, — это… ты?..

— Цыц! — рявкнул Финский.

Снова оба замолчали. Я разнервничалась не на шутку. Магнитофон, конечно, работает в режиме «запись», но толку-то? Могут и не принять в качестве улики. И запросто. Э-э-эх!.. Ну, чего молчите, давайте, на фиг, доигрывайте свой спектакль, нечего нервы зря мотать!

— Ну, так что, Андрюшенька, будем дружить с братками? А? Ты как считаешь? — Голос у Финского снова мягкий, прямо медовый, но явственно слышатся опасные, угрожающие нотки.

— Не могу! — Лукашов еще пытался сопротивляться.

— Почему? — искренне удивился Борисыч. — Что тебе мешает? Что может помешать сорвать такие бабки? — все так же опасно спрашивал Финский.

— Я… — начал было Андрей, но осекся. Я забеспокоилась: неужели расколется? Андрей вздохнул и закончил: — Не могу, понимаешь?.. Не могу, — простонал Андрей.

— Ты что, из-за девки этой, что ли? Из-за сыщицы? — О, господин Финский, а вы проницательны!

— Откуда ты… — начал было Андрей, но Борисыч его прервал:

— Знаю. Была она у меня сегодня. — Послышался шлепок, может, Андрей себя по лбу? Мол, мог бы и догадаться. А ведь мог бы, Андрей… — Ты, видать, — продолжил Финский, — головушку-то из-за нее потерял? Я, конечно, понимаю. Там есть от чего. — Благодарю за комплимент, Александр Борисович, зло подумала я.

Однако ж он продолжал:

— Но боюсь тебя разочаровывать. Нам она ни к чему. Придется тебе выкинуть ее из головы. Как там говорится, с глаз долой — из сердца вон, так? Вот и придется… Н-да… А то слишком уж она умная… Еще допетрит, что к чему… Тогда, как говорится, греха не оберешься…

— Ты что, — подал голос Андрей, — и ее хочешь?

— Ха-ха-хачу, конечно. Но не в том смысле. А в самом что ни на есть прямом. Голову отвернуть этой сыщице, чтоб под ногами не мешалась.

— Не понял. — Так, либо Андрей взял себя в руки, либо он меня уже мысленно умертвил, подумала я, услышав его ровный, спокойный тон. — А как же дело о Серегином убийстве? Оно-то остается. Милиция все равно докопается.

— Ничего она не докопается. Там у них и копать некому. Вот что я тебе скажу — Борисова очень вовремя не стало. На него и будем валить.

— Так и его ты?.. — даже задохнулся Андрей.

— Ну что ты? Зачем же так? Просто Фортуна нам благоволит. Закроют сейчас дело, повесят убийство на Борисова. Уж не знаю, кто его, но молодцы, помогли. А менты только рады будут, им бы лишь на кого-нибудь мокруху повесить. А с мертвого какой спрос. Мы же, — многозначительно произнес Финский, — будем свидетельствовать, что у парня крыша задымилась из-за Наташки. Все знают, что он жеребец еще тот был. И все знают, что он не в меру горяч. Вот и помутился у мальчишки разум. Может, нам и Наташка поможет, как думаешь?

— Сомневаюсь, — процедил Андрей, послышался явный протяжный звук непонятного мне происхождения.

— Это ты мне предоставь, — уверенно сказал Финский. — Уж я-то постараюсь ее убедить. Ну, что теперь скажешь?

— Не знаю… — все еще упирался Лукашов. Зря, Андрей. С терпением у господина Финского, похоже, напряги немалые. Он ведь может и не выдержать и пустить в дело более веские и убедительные аргументы. В этот самый момент я и услышала характерный щелчок. Ну я же говорила, Андрей!

— А теперь?.. — спросил Финский ледяным тоном. — Могу прямо сейчас решить проблему. Геморроя, конечно, будет немало, но я с ним справлюсь, а вот тебя зато ничего уже не будет волновать. Выбирай, Андрюшенька. Слово за тобой.

Тишина.

— Зря ты так, Андрей, упираешься, — продолжал увещевать Финский. — Все у нас могло бы быть тип-топ. И дело бы закрыли, и детективщица бы выслеживать перестала, да и денег бы хватило. Светку бы вылечили. Зря. Последний раз спрашиваю.

— Согласен, — сдавленно выдохнул Андрей. Эх, Андрей, Андрей!

— Молодец, умный мальчишка, — хохотнул Финский. — Кокаинчику не желаешь?

— Что?

— А ты что, удивлен? Не надо. Жизнь у нас полна стрессов. А это расслабляет. — По звукам можно было догадаться, чем сейчас занят завпроизводством. — Предлагаю угоститься. Не хочешь? Зря. — Он шумно вдохнул. — Хорошо… — Снова вдохнул. — Эх, ядреный, япона мама. А Олежка вот, царствие ему небесное, оценил. Жаль, парень был славный. Вот с кем дела делать. Не вредничал, как некоторые…

— Слушай, Саш, — начал Андрей, — а ты зачем Серегу-то?

— Интересно, да? Да я сам не знаю, как получилось. Пришел поговорить. А он не хуже… Нет, хуже все-таки твоего, — хихикнул Финский, — заупрямился. Я ему аргумент представил, ну, этот же. А он, дурак, говорит: «Ну, режь!» Я и порезал. Нет, — ответил Финский на безмолвный вопрос Андрея, — он даже не сопротивлялся. Я-то знаю, куда бить надо, чтобы никаких сопротивлений, — он хмыкнул. — Даже в таком состоянии знал. Так что мучился он недолго, а сколько там всего получилось ударов, я не знаю. Не считал, как говорится. Крови, конечно, много было, пришлось разуваться, а вещи потом выкидывать.

Я содрогнулась и поморщилась. Хотя чего с психа, да еще и кокаиниста, требовать? Теперь все ясно. Жаль, Сергей Сергеевич. Очень жаль.

— А ты, — снова сказал Финский, — баловать не думай. Мне терять нечего. Я и тебя за собой потащу, скажу: вместе придумали и вместе осуществили. Понял?.. То-то же. Давай звони своей кукле.

— А это еще зачем? — удивился Лукашов. Андрей, Андрей, ты что, правда не понимаешь, что вы только что подписали мне смертный приговор? Я достала мобильник из сумочки, приготовившись к разговору.

— Как зачем? — теперь удивился Финский. — Стрелку забивать, конечно же. В парке, что на окраине Октябрьского ущелья, места там безлюдные, особенно по ночному времени, нам подойдет как нельзя кстати. Через часочек. — Я посмотрела на часы. Значит, в одиннадцать. — Мы теперь с тобой, Андрюшенька, в одной связке. Так что давай звони.

Звони, горько подумала я. Он стал звонить. Конечно, дома никто не ответил. Звони на мобилу, подсказала я Андрею.

— Дома никого нет.

— У нее ж, должно быть, мобильный имеется, — подсказал Финский. — Опять, поди, что-нибудь вынюхивает. Ну да ладно, недолго ей осталось.

Зазвонил мой мобильный. Я ждала, но все-таки вздрогнула, стянула наушники:

— Да?

— Таня?

— Да, это я.

— Тань, — его голос слегка дрогнул. Потом он словно взял себя в руки и продолжил. — Тань, мне нужно с тобой увидеться. Это по делу.

— Запросто. Мне к тебе заехать? — Внутри у меня кошки скребли. Да нет, не скребли. Да и не кошки. Монстры какие-то, противно и больно. Но тон был легким, а сам голос не дрожал. Что, меня впервые, что ли, убивать готовятся? Переживем и еще посмотрим, кто кого.

— Нет-нет, не ко мне.

— Тогда ты?

— Нет. Знаешь, давай встретимся в Октябрьском ущелье. Там парк есть, вот в нем.

— К чему такая таинственность? — притворилась я. В принципе мне было все равно, где меня собираются убивать, но по законам жанра я должна была задать этот вопрос.

— Так надо. Ты же сама говорила, что бездействовать нельзя.

— А ты, между прочим, обещал, что ничего без меня делать не будешь, — укоризненно произнесла я. — Во что это ты ввязался?

— Да ни во что… Приезжай, сама все поймешь… Ты приедешь?

— Ну хорошо, приеду. Только где там?

— Я тебя найду. Не волнуйся. Тань… — он помедлил, — можно задать один вопрос?

— Валяй.

— Ты мне веришь?

— Да, Андрей, я тебе верю, — устало выдохнула я.

— Верь мне, Таня. Это важно. То, что внутри, всегда важнее того, что снаружи. Помни это. — Господи, он и сейчас без своих интеллигентских замашек не может! Собирается девушку укокошить, а сам все о душе да о высоких материях. Вот и пойми их, даже убить без сантиментов не могут. Тьфу! — В одиннадцать, хорошо?

— Хорошо, — я отключила мобильный и надела наушники.

Диалог продолжался.

— А это ты ей зачем? — Финский тоже со мной солидарен.

— Да это я так, в продолжение темы, так сказать… — задумчиво сказал Андрей.

— Какой темы? — подозрительно спросил Борисыч.

— Да это так, наживка, чтобы клюнула…

Спасибо, Андрей, горько подумала я. Ладно, времени раскисать нет. Надо действовать. Даже если Лукашов изначально и был в нашем лагере, то теперь он точно не с нами. Точнее, теперь он — против нас. А как неприятно. Вот и верь после этого людям. Интеллигентным мужчинам. А ведь он мне показался из породы тех самых. Обознатушки, Таня. Я разочарованно вздохнула, сняла наушники. Остальное пусть автоматически пишется. Суть ясна. И яснее некуда. Времени у меня в обрез.

Я позвонила Ляльке, она на удивление скоро взяла трубку, еще на работе была.

— Ляль, — с места в карьер взяла я, — у меня к тебе две большие просьбы. Первая — через пятьдесят три минуты меня собираются убивать в районе Октябрьского ущелья. Там парк есть, заброшенный. Даже и не парк, а так, сквер. Вот там. Помочь сможешь?

— Убийцам? — неудачно пошутила Лялька. — Извини. Ну конечно, смогу. Только знаешь, время сейчас позднее, мы, возможно, задержимся минут на пять-десять. Протянуть сможешь?

— Постараюсь.

— А вторая просьба какая?

— Вообще-то с ней надо бы к Кире… Но у тебя может получиться ничуть не хуже. Я по поводу санкции на прослушку…

— На кого и на какое время?

— На Лукашова.

— Это он?! — По ее тону я не поняла, удивилась она или нет.

— Старцева — нет. Но меня, похоже, он…

— Ладно. Продолжим. Время тебе какое надо?

— А вот с этим напряги. У меня уже есть запись, на которой все рассказано и доказано, но ее могут не учесть, ты ведь знаешь закон…

— Ладно. Ты тоже знаешь, что закон — что дышло… Точнее можешь сказать о времени?

— Ну, скажем так, сегодняшний вечер.

— Значит, задним числом. Ладно, я что-нибудь постараюсь придумать. Но, к сожалению, ничего пообещать не могу.

— Да я и не очень рассчитываю. Если что, обратись к Кире, у него там свои подвязки в прокуратуре. Он может помочь. А ты, самое главное, вовремя приезжай и несколько бойцов с собой возьми. Меня собираются укокошить двое мужиков, один из которых — законченный псих и нарик.

— Это кто же?

— Не скажу. Сюрприз тебе будет, Лялька.

— А второй?

— Лукашов. — И отключилась.

В груди болезненно сжалось сердце. Вот бы оно лопнуло, зло подумала я. Тогда бы тебе, Андрей, и твоему сотоварищу ничего не досталось! Я завела машину, выругалась и поехала домой. Надо переодеться. Может, теперь нам представится возможность помахать кулаками? Я бы с превеликим удовольствием, господин Лукашов, расквасила вашу интеллигентную мордочку.

Дома я надела легкие брючки спортивного стиля, которые не сковывают движений в драках, а также маечку. Время еще было. Ехать сейчас? Еще полчаса… Нет, позже. Покурить надо на дорожку. Я закурила и подошла к окну. За окном была прекрасная летняя ночь, а в груди у меня — пустота. Видимо, сердце все-таки не выдержало. Вот и здорово. Значит, предательски не дрогнет, когда я стану обрабатывать Лукашова.

Все же правда сказано, что нужно проверять. Андрей проверку не прошел. И этого мне очень жаль. Было в нем что-то такое, что задело какой-то отросточек у меня внутри. Хотя, с другой стороны посмотреть, — а что ему оставалось делать? Непонятно. Но ведь он вполне мог этого придурка обезвредить. Или не мог… Или не захотел?

Сплошные «или — или». Одно только радует — дело это отвратительное скоро закончится. Все уже и так ясно. Лялькины бойцы возьмут братьев-акробатов на месте преступления. Так что если Финский станет от прошлого убийства отмазываться, то с него и попытки убить меня станется. Хорошо было бы, если б санкция на прослушку была…

Ну да ладно. Где наша не пропадала. В конце концов, убить меня пытаюся действительно не впервой. А тут вообще самодеятельность какая-то. Как на медведя с голыми руками. Невеликого же вы обо мне мнения, господин Финский. Но это всего лишь облегчает мне задачу. Возни меньше будет. Думаю, к полуночи закончим. И то славно.

В одиннадцать я была на месте. Обстановочка, честно признаюсь, действительно располагала. Темные деревья, кустарник. Да здесь девчонку «замочить» и спрятать — ничего не стоит. Но меня-то на мякине не проведешь. Я вышла из машины. Где же ты, голубоглазый? А, вот, собственной персоной, появился из кустов. Ну-ну.

— Привет, — улыбнулась я, представляя, какой Андрея ожидает сюрприз. Уж я-то постараюсь, век помнить будет. — Что ты хотел мне сообщить?

— Привет, — мягко улыбнулся он и взял меня за руку. — Пойдем. Думаю, тебе это понравится.

Ну не гад ли, а?

— Куда? — якобы удивилась я. Уходить с освещенной фонарем тропинки в темную чащу я как-то не спешила. Я покосилась на лесок: интересно, за каким из кустов прячется Финский?

— В беседку, — легко сказал он.

Ясно, значит, в беседке. Так вот где мне место приготовили. Хорошо хоть не под открытым небом, и то спасибо.

— Не хочу. Говори здесь, — я решила потянуть немного.

— Почему? Неужели боишься? — улыбнулся Андрей.

— Боюсь.

— Ну и ну, — он покачал головой. — Никогда бы не подумал, что такой профи темноты боится.

— Можешь смеяться сколько хочешь. С детства ее боюсь. Ее и пауков.

Он действительно рассмеялся легонько так, непринужденно. Меня даже поразил этот смех, надо же, ведет на убийство женщину, а сам даже понервничать не изволит. Должно быть, нюхнул-таки этой дряни. Я приблизила свое лицо к лицу Андрея и, развернув его к свету, внимательно всмотрелась. Да нет, вроде не похоже.

— Ты что? — удивился Андрей.

— Да так, — я пожала плечами. Бить его мне почему — то расхотелось. Я хотела отойти, но тут Андрей ловко заключил меня в свои объятия. Так, подумала я. Начинается. Я мысленно оценила позу, прикинув, каким макаром выбираться. Бросок через левое плечо, я думаю, подойдет.

— Ты напряжена, — сказал мне в ухо Андрей, приятно пощекотав кожу губами. Еще бы, подумала я. Может, он сам решил меня успокоить? Не стал доверять такое ответственное задание Борисычу? — Чего ты так боишься? — продолжал он шептать. Да не боюсь я, хотела сказать, я всего лишь думаю, как тебя сейчас через себя перебросить, а потом… Выбираться из его объятий я не спешила. Почему?!

— Чего? — Я понимала, что нужно что-то сказать, поэтому решила поэксплуатировать тему «комплексы и фобии». — Я же тебе сказала, что боюсь темноты. А ты меня пытаешься заманить в темную беседку. Тебе что, экстремального секса захотелось?

Он немного отстранился и посмотрел мне в глаза:

— Не стыдно?

— Чего? — Я тоже внимательно смотрела на него, внутренне уже давно готовая к тому, чтобы всех их тут переколошматить, будь их даже целый эскадрон.

Андрей менторским тоном продолжил:

— Помнишь, что я тебе сказал, когда позвонил и просил об этой встрече? — Так, подумала я. Тактика ясна. Наверняка Финский где-то неподалеку. Следит. Тогда бросаться в бой рановато. Он, пока я буду занята Лукашовым, наверняка успеет скрыться, а потом его очень сложно будет выцепить. Факт. Значит, будем продолжать прикидываться шлангом. Лялькины бойцы уже наверняка на подходе. Вот и возьмем с поличным. Ничего, что возможны ранения. Главное, чтобы несмертельные. — Вспомнила? — снова спросил Андрей. Я кивнула. — Так вот, я не зря тебе это сказал. Важнее, всегда важнее именно то, что внутри. А внутри у меня сердце, — он взял мою руку и приложил к своей груди, — слышишь? Оно — живое. Скажи честно, — он вздохнул и убрал свою руку, но я свою не убрала, — ты ведь решила, что я тебя предал из-за этих грязных бабок? Так? — Я подумала, что это он, конечно, зубы мне заговаривает, но мне почему-то хотелось и дальше держать свою ладонь у его сердца и ощущать несколько неровные, но сильные толчки. — Я знал, конечно, что ты мне не доверяешь, — горько продолжил Андрей, — но чтобы настолько… — он покачал головой.

Я его не перебивала, мне нужно было дождаться Ляльку. Однако где же Финский? Отсутствие Борисыча меня начинало волновать. Смутные подозрения, что я оказалась в дураках, уже начали терзать мою душу. Неужели я чего-то не предусмотрела? Или где-то просчиталась? Но где? Ведь я все слышала собственными ушами. Значит, сюда меня пригласили, чтобы убить. Или нет? Я посмотрела на Андрея. Он наклонился к моему уху и горячо прошептал:

— Глупая. Я ведь в тебя влюблен. — Мне показалось, что я ослышалась, поэтому, когда Андрей посмотрел мне в глаза, я тоже уставилась на него непонимающим и внимательным взглядом. К чему это он?

И тут случилось то, что обычно случается с двумя разнополыми существами, которых друг к другу тянет какая-то непонятная, но слишком уж знакомая сила. Наши губы, как пишут в любовных романах, встретились. Поцелуй. «Отвлекающий маневр!» — успела подумать я, прежде чем осознать, что же со мной происходит.

Я ожидала, конечно, удара в спину, но уже не слишком переживала, потому что знала: Лялька со своими парнями уже наверняка где-нибудь здесь. Умереть мне не дадут, надеюсь. По крайней мере, сделают все возможное, чтобы жизнь моя и на этот раз трагически не оборвалась. А вот Андрей… Андрей, точнее, то, что мы делали, меня заставило попереживать. Просто потому, что я, хоть внутренне этого и хотела — я поняла, что хотела этого в тот момент, когда наши губы встретились, — но не ожидала. Факт. Однако ж я решила — была не была — отдаться этому поцелую, пусть и не полностью, но все же…

Здесь, как говорится, на самом интересном месте появилась «розовая птица обломинго» и помахала крылами. Андрей внезапно оторвался от моих губ, и по его застывшему взгляду я поняла, что случилось нечто. Я даже подумала, что кокаинист Финский перепутал нас и всадил нож Андрею в спину. Но из-за его спины вынырнуло серьезное Лялькино лицо.

— Тихо, — медленно отчеканила она. — Без шуток. Медленно отпусти ее. Медленно.

Андрей ослабил объятия, а меня саму чьи-то сильные руки потянули в сторону, и я наконец смогла охватить взглядом всю мизансцену. Лялькин «макар» упирался Андрею прямо в затылок, а сама она выглядела при этом очень даже воинственно, чего не скажешь об Андрее, он все-таки был бледен и… смущен?

— Ты в порядке? — строго спросила Лялька.

— Да-а-а… — сказала я.

Послышался шум ломающихся веток, и на тропинку двое дюжих молодцов в спецкостюмах выволокли невменяемого Финского, перевязанного поперек туловища веревками. Он, похоже, ничего не соображал и пялился каким-то бессмысленным взглядом на фонарь.

— Что с ним? — деловито спросила Лялька.

— Обычный клофелин, — ответил Андрей.

Все. Тут мои нервы сдали. Я подошла к Андрею и отвесила ему размашистую оплеуху. А потом… Потом я… Стыдно сказать… Потом я разразилась истерическим, очень нехорошим смехом.