Глава 8 СТРЕЛЬБА ПО ДВИЖУЩЕЙСЯ МИШЕНИ
— Софико, скажите мне честно, вы кому-нибудь говорили о том, что дали ключ Ольге?
Геловани испуганно замотала головой.
— В доме есть телефон? — спросила я грузинку.
— Да, в спальне.
— Вызывайте милицию. И позвоните своему адвокату. Он вам очень пригодится.
…На мое счастье, вместе с оперативниками приехал Мишка Кленов.
Он был весьма ошарашен таким развитием событий, но против фактов не попрешь.
Особенно когда факт лежит перед тобой с пулевым отверстием в черепе.
Я не стала раскрывать все свои карты и рассказала Мише только то, о чем невозможно было умолчать.
— С огнем играешь, Танька, — предупредил меня Кленов. — И я боюсь, что ты останешься без гонорара. Твоя клиентка исчезла в неизвестном направлении, несмотря на подписку о невыезде.
— Женщины иногда совершают необдуманные поступки. Но исчезновение моей клиентки — еще не доказательство ее вины.
— Как знать, — возразил мне Мишка. — Тебе, конечно, виднее, но странно, что ты так уверена в ее невиновности. Надеюсь, это не просто корыстный интерес?
— Миша, работа в милиции тебя окончательно испортила. Наверняка, когда ты был карманником, у тебя было более возвышенное представление о мире.
— Конечно! То есть нет, — смутился Мишка. — Я просто думаю, что тебе следует умерить свой пыл.
Он нагнулся ко мне поближе и прошептал на ухо:
— Или удвоить усилия. На нас оказывают страшное давление. Требуют как можно скорее закрыть дело. И все складывается так, что, кроме твоей клиентки, нам сажать некого.
— Ясно, — мрачно ответила я. — Будем стараться.
…Я отказалась от милицейской машины: Мишка предлагал подбросить меня до города.
Лучше пройтись пешком.
На ходу легче думается, а мне срочно требовалось возвратить мысль, которая промелькнула у меня в голове, словно хвост ящерицы, в ту самую минуту, когда я встретила Софико Геловани.
Кстати, Мишка много порассказал мне о ее матушке.
Старуха Геловани оказалась знатной мафиози, ушедшей на покой.
У закона претензий к престарелой гангстерше уже не было, но годы и совесть давали о себе знать.
Так что ее тирада, выслушать которую я удостоилась в столовой, была отнюдь не горячечным бредом. Скорее — криком измученной души, жаждущей покоя и не находящей его.
…На выходе никто не потребовал у меня пропуск.
Очевидно, приезд милиции в столь респектабельный район был событием чрезвычайной важности, и на меня никто не обратил особого внимания.
Я пришла к выводу, что любой желающий мог беспрепятственно проникнуть на территорию поселка Сосенки и убрать Ольгу.
Вопрос в том, кто этот человек.
Очевидно, живая Ольга была для него опасна, и он решил ее устранить.
Но как этот человек мог узнать, что Ольга находится именно в этом месте?
Ведь Софико уверяла меня, что никому об этом не рассказывала.
И я была склонна считать, что грузинка говорит правду.
Телефон!
В доме был телефон, по которому насмерть перепуганная Геловани вызывала милицию.
Значит, Ольга могла позвонить этому человеку и сообщить ему о своем местопребывании.
Телефон, телефон…
Что-то снова начало медленно выплывать из глубин моей памяти.
Еще чуть-чуть, и все станет понятно…
Я морщила лоб, стоя на автобусной остановке, как вдруг рядом со мной притормозил серый «Москвич».
Водитель махал мне рукой, подзывая к себе.
Приглядевшись, я узнала в нем Валентина Булыжникова, сотрудника местного информационного агентства. Должно быть, он приезжал в Сосенки вместе с милицией.
Замечательно!
Он-то мне и нужен.
Я кивнула и помахала ему в ответ.
Дзынь!
Что-то звякнуло о железную табличку с едва читаемыми номерами автобусов, которым предписывалось останавливаться возле Сосенок.
Я нагнулась и подобрала в пыли маленькую теплую пулю.
И тут для меня все встало на свои места.
Сомнений больше не оставалось.
Требовались лишь доказательства.
А я не смогу их собрать, если буду маячить на пустынной остановке в качестве удобной мишени для человека, который затаился в лесопосадках по ту сторону дороги.
Впрочем, он наверняка уже бежит к своей машине.
Пуститься за ним в погоню на «Москвиче» Булыжникова?
Пожалуй, эта затея бесперспективна.
Лучше я доберусь до него другим путем.
Я в два прыжка добежала до машины и взгромоздилась на заднее сиденье.
— Какая встреча! — приветствовал меня Валентин. — Ты по-прежнему в отличной форме. Бегаешь, как девчонка.
Поневоле побежишь, когда в тебя стреляют из винтовки с оптическим прицелом!
Но это я подумала про себя, а вслух сказала:
— Встреча действительно замечательная! Я как раз думала о тебе.
— Да что ты? — удивился Валентин. — Поужинаем сегодня вместе?
— Сегодня не получится. А думала я о тебе в связи с твоей работой. У вас ведь наверняка сохранились криминальные сводки за последние пять-шесть лет?
— Конечно, — с гордостью ответил Валентин. — У нас солидная база данных. Есть и указатель персоналий.
— Замечательно! — воскликнула я. — Где я могу увидеть все это богатство?
— А хоть здесь! — беззаботно отозвался Валентин. — Видишь «ноутбук» рядом с собой на сиденье?
Я погладила небольшой черный чемоданчик, упирающийся углом мне в колено.
— Открой и найди директорию «Сводки». Там же рядом — указатель фамилий. В общем, разберешься.
— Несомненно, — пробормотала я что-то вроде благодарности и, установив компьютер у себя на коленях, включила его.
Так.
Вот у нас сводки.
За семь лет!
Прекрасно.
Но просматривать их все — чересчур долго.
Заглянем в персоналии.
То, что надо.
Заварыкина… Заварыкина…
Вот она, родненькая.
Аж пятьдесят упоминаний.
Начнем по порядку.
…Когда мы подъехали к моему дому, я уже владела полной информацией о Виктории Борисовне Заварыкиной.
В той мере, разумеется, в какой ее деятельность нашла отражение в сводках информагентства.
Но этого мне хватило по горло.
Оказалось, что пять с небольшим лет назад владелица концерна «Виктория» едва не угодила на скамью подсудимых.
Дело слушалось в соседней области.
Поэтому местные газеты ограничились краткой информацией.
А в сводках вся эта история была изложена довольно подробно.
Фирма Виктории Борисовны под романтическим названием «Лесная радуга» использовалась для прокручивания бюджетных денег.
Об этом было известно многим солидным людям, и данный факт свидетельствовал в их глазах о надежности и стабильности предприятия.
Параллельно «Лесная радуга» выпускала акции, которые с удовольствием раскупались населением региона.
И вот в одно прекрасное утро «Лесная радуга» объявила о приостановке своей деятельности.
Население было извещено об этом факте в трех строчках газетного объявления, набранного мелким шрифтом.
Сотни людей схватились за голову.
Но было уже поздно.
Многочисленным неразумным инвесторам, впавшим в панику, было вежливо объяснено, что никакой финансовой пирамидой тут не пахнет.
«Лесная радуга» является обычной акционерной компанией и проценты будет выплачивать.
Но со временем.
Суд ради проформы провел одно заседание, и на том все заглохло.
История довольно банальная, но меня заинтересовали некоторые фамилии.
Так, в числе учредителей «Лесной радуги», помимо Заварыкиной Виктории Борисовны, значилась Гончарова Евдокия Кирилловна.
Весьма примечательный факт, свидетельствующий о том, что у Заварыкиной и Евы Браун существуют давние и тесные дружеские и деловые отношения.
Также в деле упоминалась фамилия Буряковой.
Против Розы Захаровны было выдвинуто обвинение в лоббировании интересов «Лесной радуги» в областной администрации, что и привело к столь высокому доверию к фирме со стороны государства и его рядовых граждан.
Надо ли говорить, что Бурякова с негодованием отвергла подобные инсинуации.
Тем паче что депутат районного совета, который осмелился выступить против Розы Захаровны, вскоре попал в автомобильную катастрофу.
А вместе с ним погибли и компрометирующие материалы, которыми он располагал.
К большому сожалению, я не встретила в сводках еще одной фамилии.
Но установить, имел ли интересующий меня человек причастность к махинациям «Лесной радуги», было теперь лишь делом техники.
Поблагодарив Валентина, который любезно подбросил меня до дома, я выбралась из его «Москвича».
Как только мои ноги коснулись земли, я почувствовала смертельную усталость.
И когда я подходила к подъезду, в моей гудящей голове была одна-единственная мысль — о теплой ванне, горячем кофе и легком ужине.
Я окинула взглядом двор и слегка позавидовала его обитателям.
Кто-то режется в домино, кто-то выбивает ковер.
Дети, как водится, роются в песочнице.
И никому из них не приходится метаться по городу в поисках убийцы.
Сидеть бы сейчас, как эта милая девушка с каштановыми волосами, на скамеечке перед подъездом и ждать спешащего к ней на свидание юношу!
Видимо, не суждено!
— Извините… — привстала со скамейки эта самая девушка, едва я поравнялась с ней.
В последнее время ко мне обращались с единственной просьбой — прикурить.
И каждый раз оказывалось, что человек имеет в отношении меня совершенно иные намерения.
Я инстинктивно полезла за зажигалкой, лихорадочно шаря в карманах и теряясь в мыслях о том, что меня ожидает на этот раз.
— Извините, вы ведь Татьяна Иванова? — закончила фразу девушка.
— Да, — обреченно ответила я, вытаскивая непослушную зажигалку.
— Мне необходимо срочно переговорить с вами. Мне сказали, что вы звонили мне в офис, но не застали. Я — Дарья Томашевская.
— А-а! — обрадовалась я.
Тому, что на ловца и зверь бежит.
И тому, что ошиблась относительно намерений девушки с каштановыми волосами.
— Сначала кофе! — наотрез отказалась я разговаривать. — Вы же не хотите, чтобы я заснула посреди вашего рассказа, не правда ли?
Дарья Томашевская слегка улыбнулась, хотя в ее глазах стояли слезы.
— А вам наверняка есть что мне рассказать. Так что извольте обождать пять минут.
В кофе я насыпала щепотку соли, чуть-чуть красного перца и добавила корицы.
Этот напиток мог бы поднять на ноги самого усталого на земле человека.
А я чувствовала себя именно таким человеком.
— Уф! — посмаковала я первый горячий глоток. — Вот теперь можно и поговорить. С вами уже беседовали в милиции?
— К сожалению, — тяжело вздохнула Дарья.
— Лгать нехорошо. А кто сочинил вам алиби? Заварыкина? — продолжала я свой допрос.
— Что вы! Я приложила столько сил, чтобы не тревожить свою свекровь…
— Значит, Роза Захаровна, — подытожила я краткий список кандидатур.
— Вы правы, — расплакалась Даша. — Господи, что теперь будет!
— Думаю, что это зависит от вашего правильного поведения, — потрепала я девушку по плечу. — Допейте свой кофе и не торопясь расскажите мне, как все было на самом деле.
Рассказ Даши Томашевской оказался на редкость грустен.
Девушка из простой небогатой семьи встретила на своем пути очаровательного молодого человека.
Саша Заварыкин блистал талантами, знал иностранные языки, играл на саксофоне и прекрасно танцевал.
А его одежде мог бы позавидовать любой голливудский суперактер.
И знаки внимания, которые он оказывал Даше, были настолько недвусмысленными, что девушка не устояла.
Они вскоре поженились и первые три месяца жили душа в душу.
А потом…
А потом с течением времени оказалось, что Сашенька груб и нечуток, что он целиком находится под влиянием своей властной матери, что он психически неуравновешен и даже лечился в свое время у известного в городе экстрасенса доктора Викентьевой.
И, что самое обидное, Саша с товарищами по работе часто посещал разнообразные злачные места.
А что происходит в теплых саунах и номерах дорогих гостиниц, Даша догадывалась.
Порою она не видела мужа по нескольку дней.
И в один прекрасный миг она даже призналась себе, что было бы неплохо, если бы Саша задержался по своим делам еще на неделю.
Как раз в этот трудный период на ее горизонте появился Лев Ильин.
Супруг госпожи Голубевой казался полной противоположностью Александру Заварыкину.
Дело в том, что Саша вначале воплощал в себе ряд ослепительных достоинств, которые впоследствии обернулись непростительными недостатками.
А со Львом все было ясно с первого взгляда.
Это был мужчина, и больше ровным счетом ничего.
Но зато какой мужчина!
Дарья даже слегка застонала, рассказывая о том, какое впечатление произвел на нее Лева.
Я вспомнила блеск в глазах Софико Геловани и снова удивилась этой женской ненасытности, готовой простить любые грехи, лишь бы мужчина был, что называется, «всегда готов».
По рассказам всех знавших Льва женщин выходило, что природа наделила его одним-единственным талантом.
И этот талант был настолько грандиозен, что все остальное рядом с ним считалось как бы несущественным.
— Хоть Лева был и сволочь, но теперь, когда его нет и больше не будет, я ощущаю себя сиротой, — подытожила Даша.
Их роман развивался бурно и скрытно.
Ни муж, ни свекровь не догадывались ни о чем.
Правда, Даша иногда замечала настороженные взгляды Левиной жены, Лилии Игнатьевны Голубевой.
Томашевская боялась, что та подозревает о ее связи с Левой, но любовник успокоил ее, заявив, что у Лили просто постоянные неприятности по работе.
«Бедняжки! — искренне пожалела я Дашу и Лилию Игнатьевну вместе. — Моя клиентка все равно не уберегла бы мужа, но ее настороженность Даша истолковала неверно. Голубева была убеждена, что Лева Ильин изменяет ей совсем с другой женщиной».
Но ни боязнь гнева свекрови, ни подозрительность обманутой жены не могли остановить течение их романа.
Впрочем, это был даже не роман, а просто физические отношения как таковые.
Большего Даша не требовала.
Равно и Лева, даже если предположить, что у него вдруг возникло бы такое желание, не смог бы подарить женщине что-либо, кроме своего тела.
Да и то — во временное пользование.
— В тот день у нас была назначена встреча. Я пришла ровно в половине четвертого, но… Но Лева был уже мертв, — содрогнувшись, произнесла Томашевская.
«Ну и ну! — удивилась я неутомимости покойного. — Лева мог встречаться в один день и с Софико, и с Дашей. Да, это был ценный экземпляр!»
— Я побоялась рассказать об этом Виктории Борисовне, — продолжала Даша. — Она, конечно, все равно об этом узнала и с тех пор со мной не разговаривает. Но тогда я сразу же бросилась за советом к Буряковой. Та быстро сориентировалась и подыскала среди своих знакомых какого-то Колю, который согласился подтвердить мое алиби. Очень благородно со стороны этого молодого человека, но… Почему вы смеетесь?
— Этот благородный молодой человек не далее как сегодня утром вымогал у меня деньги за то, чтобы опровергнуть ваше алиби, — объяснила я.
— Как?! — в ужасе вскочила Даша.
— Очень просто. Бурякова купила его, он предлагал мне то же самое.
— Так он делал это за деньги? — выпучила глаза Даша.
— Разумеется. У меня он просил две тысячи долларов, — подтвердила я.
— И вы…
— Отказала, конечно. Дураку понятно, что, получив с меня эту сумму, он мгновенно бы стукнул куда надо, и меня бы лишили лицензии. Подкуп свидетеля — это, знаете ли, не шутка.
— Но… но почему?
— Потому что я им мешаю! — стукнула я кулаком по столу. — Потому что мое расследование сбивает им все карты. Кое-кто не остановился и перед вторым убийством…
— Какой ужас! — поднесла руку к губам Даша. — И кто же погиб?
— Дама, на которую работал ваш Коля. Кстати, не будьте наивной девочкой. Вам нужно свыкнуться с мыслью, что рано или поздно придется обо всем рассказать.
— Я понимаю, — опустила голову Даша. — Но очень бы не хотелось…
…Договорившись с Томашевской о завтрашней встрече у нее дома, я проводила гостью и снова раскинула колоду карт.
Пасьянс Марии Стюарт, как водится, не сошелся. Весь расклад испортила все та же пиковая дама, что и в прошлый раз.
— Маска-маска, а я тебя знаю, — щелкнула я по носу зловредную карту.
Утро принесло безрадостную весть: арестована Лилия Голубева.
— Самое ужасное, Таня, — встревоженным голосом доложила мне по телефону Ада Гинзбург, — это то, что Лилю обвиняют уже в двух убийствах.
— Да что вы говорите! — едва не всплеснула я руками. Но в одной у меня была зажженная сигарета, а в другой телефонная трубка. — Когда же моя клиентка успела еще кого-то угрохать?
— Лиля вчера имела глупость поехать в Сосенки.
— Господи! Это еще зачем?
— Она была в баре и узнала от бармена, куда отправилась Ольга. Очевидно, Лиля решила сама с ней разобраться. Видит Бог, я ее отговаривала…
Положение осложнялось с каждым часом.
Время было безнадежно упущено, и теперь мне оставалось только одно — как можно быстрее найти доказательства, изобличающие настоящего убийцу.
А если таковых не обнаружится, то приложить все усилия к тому, чтобы убийца сам выдал себя.
Чему учит нас американское кино?
Если с человеком невозможно разобраться в рамках закона, то нужно его спровоцировать.
И хеппи-энд обеспечен.
