Глава 4 НЕКОТОРЫЕ ПОДРОБНОСТИ
— Я работаю в городской администрации, — со значением произнесла Роза Захаровна, усаживаясь в кресло.
— И что же? — поинтересовалась я, осторожно вытирая голову полотенцем.
— Наверное, вы не расслышали, — ласково до приторности повторила госпожа Бурякова. — Я работаю в городской администрации. Я могу почти все.
— Нашли чем удивить! Я знала одного человека, который тоже говорил, что он может все. К сожалению, сейчас он уже ничего не может. А что касается администрации, так там много народу работает. Референты, секретари, шоферы, уборщицы… Вы, случайно, не уборщица?
Роза Захаровна задохнулась от ярости, но забыла убрать с лица улыбку.
— Как вы смеете? А впрочем, я уже имела возможность убедиться, что вы за птица.
— Вы тоже так думаете? — обрадованно спросила я. — То-то третьего дня мне ярко привиделось, что в позапрошлой жизни я была ласточкой. Вы себе не представляете, как тяжело перелетать океан. Крылья болят, будто вагоны разгружала…
— Она еще и издевается надо мной, — прошипела Роза Захаровна. — Посмотрим, что вы запоете, когда у вас отнимут лицензию.
— А поют ли ласточки? — задумалась я. — Ей-богу, не припоминаю, чтобы в той далекой жизни я пела. Хотя, впрочем, какие-то звуки определенно издавала.
— Это уж слишком! — порывисто встала Бурякова. — Оставайтесь наедине со своими шизофреническими воспоминаниями, а мне пора.
— Значит, у вас ко мне вовсе не такое уж важное дело, — сделала я вывод.
— Гражданка Иванова, — веско проговорила Роза Бурякова. — Я советую вам заниматься своими прямыми обязанностями, а не досаждать уважаемым людям нашего города и не отнимать у них драгоценное время.
— Если вы имеете в виду Заварыкину, то это она мне досаждала. Я к ней на прием не записывалась, хотя не исключено, что мне вскоре захочется кое о чем с ней поговорить.
— Вы так самоуверенны, как будто у вас рука в администрации самого президента.
— Рука в администрации?.. Это как?
— Рука в смысле «крыша», — пояснила Роза Захаровна. — Вы вдобавок еще и туповаты. Наглость и тупость — это очень неприятное сочетание.
— Хм. А что это вы все так засуетились? — задала я резонный вопрос своей рассерженной гостье. — Пропал человек, я веду поиски, а вы настолько взволнованы, будто только что смыли кровь со своих рук. Не хотите ли как-нибудь объяснить ваше поведение?
— Боюсь, что мой визит к вам был напрасным, — произнесла Роза Захаровна, сочувственно глядя мне в глаза. — От всей души желаю вам как можно быстрее поумнеть.
— Рада была познакомиться.
Бурякова прошла в коридор и уже собиралась открыть дверь, как я задала ей на прощание еще один вопрос:
— Кстати, несмотря на то что вы столь дипломатично сделали вид, что не узнали меня, мы ведь с вами уже встречались сегодня, Роза Захаровна. А что вы делали в баре номер три гостиничного ресторана?
Госпожа Бурякова замерла на секунду, затем, не поворачиваясь, распахнула дверь и быстро спустилась по лестнице.
Я только пожала плечами.
Все приходят, угрожают, предлагают кучу денег или просто бьют.
И никто не хочет ничего рассказывать.
Видимо, я переполошила знатный муравейник.
А когда я раскинула свой аналитический пасьянс, и он, разумеется, не сошелся, с четырех кучек на меня в упор глядели четыре дамы.
Что и требовалось доказать.
Впрочем, в колоде их всего четыре.
А чутье подсказывало мне, что количество персонажей женского пола, имеющих отношение к исчезновению супруга госпожи Голубевой, будет неуклонно увеличиваться по мере моего продвижения к разгадке.
Наутро оказалось, что разгадывать мне придется уже совсем другую загадку.
В начале седьмого я проснулась от телефонного звонка.
Оказалось, что это моя клиентка.
Лилия Голубева срочно просила меня приехать в адвокатскую контору, где работала Ада Гинзбург.
Объяснить, хотя бы вкратце, что случилось, она отказалась — не телефонный разговор.
Но, судя по ее голосу, дело приняло очень серьезный характер.
Перед тем как выйти из дома, я наугад вытянула одну карту из колоды Таро.
Разумеется, это была «Смерть».
Данная карта имеет много символических толкований, но сейчас я была уверена, что речь идет о вполне буквальном — конкретной смерти конкретного человека.
В фирме «Ваше право» меня ожидали Лилия Голубева и Ада Гинзбург.
— Льва больше нет, — этой фразой встретила меня с порога моя клиентка.
— Мои соболезнования. Означает ли это, что вы больше не нуждаетесь в моих услугах?
— Напротив! — Голубева даже подпрыгнула на стуле. — Я требую, чтобы вы продолжили работу и нашли этого человека. Раз уж вы не смогли найти моего мужа, то найдите хотя бы его убийцу.
— Хорошо. Ваше требование вполне отвечает моему желанию до конца разобраться в этом деле.
В разговор включилась миловидная брюнетка в круглых очках с чуть затемненными стеклами.
— Я — Лилин адвокат, Аделаида. Можете звать меня просто Ада.
Мы обменялись улыбками.
— Мне кажется, следует пояснить, что имела в виду госпожа Голубева, — начала Гинзбург.
Она говорила со мной тихим ровным тоном, словно я была подсудимой, которую Ада взялась защищать на судебном процессе.
— Разумеется, убийством Льва Ивановича занимается и милиция. Но, как вы уже, наверное, смогли заметить, в это дело замешаны сильные мира сего… или по крайней мере этого города, если сузить перспективу.
— Совершенно верно, — кивнула я. — Вы очень хорошо осведомлены.
— Таким образом, — продолжала Ада бесстрастным голосом, — есть все основания полагать, что милиция будет стремиться замять дело или попытается «повесить» его на случайного человека. Знаете, как это бывает?
Я кивнула.
Мой знакомый под милицейскими кулаками был вынужден сознаться в шестнадцати убийствах, совершенных за последние три года.
И если бы я не взялась за дело и не привела за шиворот шестнадцать убийц, изобличенных от и до, не миновать бы ему расстрела.
Кажется, перед ним даже извинились.
— Так вот, — подвела итог Ада Гинзбург. — Моя клиентка была бы крайне заинтересована в том, чтобы этим делом занимался человек вполне посторонний, который мог бы судить непредвзято и не идти на поводу у навязанной милицией версии.
— Спасибо за достойную характеристику, — поклонилась я. — А теперь давайте перейдем к конкретике.
Выяснилось, что труп Льва Ивановича Ильина был найден сегодня в шесть часов утра в номере люкс гостиницы «Проливной дождь».
Смерть наступила вчера между тремя и шестью часами дня.
Лев Ильин скончался от выстрела в упор, произведенного из револьвера системы «наган».
Отпечатки пальцев, разумеется, не обнаружили.
Самоубийство исключалось.
Выслушав Аду, я тяжело вздохнула.
Оказывается, супруга моей клиентки пристукнули как раз в тот момент, когда я обнимала унитаз в дамской комнате бара номер три.
Что ж, это дает определенную пищу для размышлений.
— Дело только начинается, а у меня уже куча вопросов. И поскольку Виктория Борисовна Заварыкина, Александр Сергеевич Заварыкин, Роза Захаровна Бурякова и некая Ольга наотрез отказываются со мной общаться, а Дарью Томашевскую мне так и не удалось выловить, мне ничего не остается, как поговорить с вами, госпожа Голубева. Надеюсь, что вы будете со мной гораздо откровеннее, нежели в нашу первую встречу.
Лилия Игнатьевна застыла с открытым ртом.
Удивленная физиономия ее адвоката тоже была достойна немой сцены в последнем акте «Ревизора».
Первой обрела речь Ада Гинзбург.
— Вы хотите сказать, что встречались с самой Заварыкиной? Вы что, были у нее в офисе?
— Нет, она сама ко мне приезжала.
— Виктория Борисовна! — не на шутку испугалась Голубева. — Какой ужас!
— Действительно, ужас, — подтвердила я. — Крайне неприятная особа. И сынок — весь в мамочку. Натравил на меня двух бандюг из охраны.
— Постойте, постойте, — наморщила лоб Голубева. — Вы сказали, что были и у Буряковой? А к ней-то каким ветром вас занесло?
— Меня? — в свою очередь удивилась я. — Да я знать не знала о ее существовании до вчерашнего вечера. Она заявилась после визита вашей бывшей начальницы. И если Виктория Борисовна предлагала мне деньги и место в своей конторе, то Роза Захаровна открытым текстом угрожала лишением лицензии. Я, видите ли, лезу не в свое дело и тревожу покой невинных людей. А сама, между прочим, была в ресторане гостиницы «Проливной дождь» около пяти часов. Что, по-вашему, она там могла делать?
— Ну, это очень модное место, — пожала плечами Голубева. — Там бывают многие люди.
— Да? А вот я могу сказать, что бар номер три был почти пуст. Так что, если там и бывают большие скопления народа, то преимущественно по вечерам. Что вы на это скажете?
— А сами-то вы как там оказались? — спросила меня Ада Гинзбург.
— Исключительно по работе. Кстати, вы знаете что-нибудь о крашеной блондинке по имени Ольга? Такое омерзительное создание, с водкой «Финляндия» в животе и с финским ножом в сумочке.
— Это еще кто? — удивленно спросила Голубева. — И почему я должна ее знать?
— А вот она вашего мужа очень даже хорошо знает, — с торжеством поведала я. — И, когда я поинтересовалась характером ее отношений с Львом Ильиным, она финкой отрезала мне клок волос. Видите, вот тут, над бровью.
И я немедленно продемонстрировала двум женщинам неровные концы волос.
В комнате воцарилось молчание.
— Какой ужас, — только и могла сказать Ада. — Это же криминал.
— Еще какой, — подтвердила я. — Так что дело обещает быть весьма интересным. И для очень многих в этом городе — опасным.
Лилия Игнатьевна сидела бледная, как верхняя треть российского флага.
— Вы полагаете, что Заварыкина и Бурякова приходили к вам, потому что…
— Потому что уже знали, что Лев убит, и поняли, что для них запахло жареным, — закончила я ее фразу. — Не исключено.
Голубева тяжело вздохнула и наконец решилась на откровенность:
— То, что в гостинице вы встретились с Буряковой, — не случайность.
— Лилия Игнатьевна, — раздался громкий голос Ады. — Я прошу вас быть очень осторожной в выражениях. Мы, конечно, доверяем Татьяне, но тем не менее…
— Это не случайность, — твердо повторила Голубева. — Роза была любовницей моего мужа.
— Очень интересно, продолжайте, пожалуйста, — попросила я.
— Когда мы познакомились с Левой, их роман уже угасал. Но после того, как мы расписались, Роза решила возобновить интимные отношения с ним. Не знаю, может быть, ее прельщало как раз то, что теперь это не просто интрижка, а супружеская измена…
Я вспомнила мимику Розы Буряковой и решила, что Лилия Игнатьевна недалека от истины.
— Они умудрялись устраивать все так ловко, что я не могла получить прямые доказательства, — негромко говорила Голубева. — Но я знала, что мой муж и Роза продолжают встречаться.
— А что бы вы сделали, если бы вам удалось получить эти доказательства? — поинтересовалась я.
— Не знаю, — повела плечом Голубева. — Устроила бы скандал Левке, пригрозила бы Розе… А может быть, и ничего не сделала. Поймите, мне нужна была определенность… Либо это так, либо нет.
— Я вас понимаю. Наверное, я могла бы вам пригодиться именно тогда.
— Не исключено. Но я решила сама докопаться до истины. Свалив основной груз работы на плечи своего заместителя, я принялась следить за собственным мужем.
Лилия Игнатьевна трагически расхохоталась. На ее лбу выступили капельки пота, и она смахнула их шелковым платочком, спрятанным в рукаве блузки.
— В конце концов мне это надоело. Очень тягостное ощущение, когда ты в чем-то уверена, но не можешь получить точные доказательства. Я решила как-то развлечь мужа, чаще бывать с ним в свете. И тут как раз меня пригласила Вика… То есть Виктория Борисовна. Что получилось из нашего похода в приват-клуб, вам известно.
Бедная Лилия Игнатьевна снова смахнула пот и виновато посмотрела на нас.
— Смешно, правда? Еще смешнее то, что из моей слежки ничего не выходило, — призналась она. — Лев бывал в гостинице практически каждый день, но с кем он мог там встречаться — ума не приложу.
— То есть?
— Я выискивала какой-нибудь предлог для звонка и связывалась с Буряковой по телефону. В то время, когда Лев был в гостинице, она находилась в своем рабочем кабинете.
— И тем не менее вы продолжали считать, что они любовники?
— Конечно, — без тени сомнения ответила Голубева.
Я даже не удивилась.
Нормальная женская логика.
Гораздо больше меня интересовало другое.
— Лилия Игнатьевна, выходит, что вы знали, куда направился ваш муж в тот самый день? — осторожно спросила я.
— Да, — кратко ответила Голубева.
— Лиля! — всплеснула руками Ада. — Почему ты мне ничего не говорила об этом? Выходит, ты была у гостиницы в день убийства! Ты понимаешь, что ты говоришь? Понимаешь, чем это может для тебя обернуться?
— Но я не выходила из машины! — воскликнула Голубева. — У меня просто духу не хватало подняться по лестнице и узнать у портье, куда направился мой муж. Ни в этот день, ни в предыдущие…
— И тогда вы наконец-то решили обратиться ко мне? — предположила я.
— Совершенно верно.
— И в тот день Бурякова тоже была у себя?
— Нет, — ответила Лилия Голубева. — Вернее, я не могу точно сказать: ее телефон был занят. Но я видела одного человека, который выходил из гостиницы…
— И кто же это был? — нетерпеливо спросила Ада. — Сама Роза Захаровна?
— Нет. Это была сноха Заварыкиной. Дарья Томашевская, — тихо сказала моя клиентка.