Глава 12
Накрылась моя поездка в Мырино — происшествие в больнице просто выбило меня из колеи. За подобные шуточки я бы пожизненно сажала. Хорошо, без жертв обошлось, а ведь кто-то из больных мог не выдержать такого шока. Ладно, не буду больше этим забивать себе голову.
Я вернулась домой и позвонила Смолькиной.
— Ну как там? Ты видела Олега? — засыпала она меня вопросами.
— Видела. И даже вывезла его с территории, но могла и не стараться. Это была ложная тревога.
Ксения на другом конце провода начала говорить про тех гадов, которые звонят и говорят такие вещи. Ее слова и мысли были похожи на мои. Я не стала ее перебивать, так как знала не понаслышке — когда человек нервничает, ему всегда надо дать выговориться. Потом легче становится. Не могла же я сказать ей, чтобы она пошла к соседке и поговорила об этом с ней.
Я держала трубку около уха, изредка утвердительно мычала в нее, а сама тем временем сняла с себя кроссовки, растерла уставшие ноги, потом встала и пошла в ванную. Это запросто можно сделать, если иметь радиотрубку, как у меня.
Ксения, наверное, могла бы долго возмущаться, но любопытство взяло верх, и она перешла к делу:
— Ну как там Олежек?
— Он теперь в другой больнице, — сказала я. — Но там тоже неплохо. Настрадался сегодня, намучился и сейчас скорее всего спит.
— С ним все в порядке? — Голос Ксении стал почему-то тревожным.
— Да. А что?
— Ничего. Просто я очень за него волновалась. Но теперь все позади. Наверное, надо к нему поехать.
— Да пусть лучше поспит. И сама отдохни, — посоветовала я, — в Мырино я одна поеду.
Я все-таки решила ехать. Надо побывать там и узнать про брата Никитиной. Эта история хоть и казалась мне неправдоподобной, но не давала покоя. Наверное, потому что другой зацепки у меня не было. Да и привыкла я все версии прорабатывать, несмотря на то, какими они кажутся на первый взгляд.
Приняв контрастный душ и хорошенько перекусив, я села в машину и в который уже раз поехала в Мырино. Только я выехала за город, как начался дождь, и я подумала: хорошо, он днем не пошел, когда больных эвакуировали.
Сразу потемнело, и поднялся ветер. Он гнал мокрые листья, и они прилипали к лобовому стеклу. Стихия разыгралась не на шутку. Я включила дворники и немного сбавила скорость.
Спустя минут пять полил такой ливень, что даже дворники не могли справиться с потоком воды, низвергавшимся с небес. Пришлось еще сбавить скорость, а потом я вообще съехала на обочину и остановилась, включив при этом все огни. Так машина заметнее, и есть вероятность избежать совершенно ненужной мне аварии.
Вода с неба обрушивалась на крышу «девятки», стекала по стеклам, и я почувствовала себя как в западне. Ощущение было такое, будто я одна в целом мире, будто вокруг — ничего и никого. Только я в салоне, а за ним — пустота и дождь.
Я покурила, а потом мне вдруг очень захотелось спать. Я откинулась на сиденье и закрыла глаза.
Вдруг я услышала, как кто-то стучит в стекло. Я, конечно, не из робких, но мне почему-то стало страшновато. Как в данный момент поступить? Первым желанием было спросить: «Кто?» Но я поняла, как это смешно — ничего же не слышно. Более того, никого и не видно — вода лилась стеной, а к тому же было еще и темно.
Потом на окне слева от меня появилась ладонь. Она прижалась к стеклу и немного подвигалась, как бы очищая его.
Я осторожно приоткрыла дверь. Из дождя как будто вынырнул и наклонился ко мне в салон человек — немолодой уже мужчина.
— Добрый вечер, — сказал он. — Не пустите дождь переждать?
Первым делом я подумала о том, что станет с чехлами на сиденьях моей «девятки», если пустить это мокрое чучело в салон, но отказать не смогла. Я сразу представила себе, каково это — стоять сейчас под столь жутким ливнем и не иметь возможности укрыться. Да к тому же отнюдь не лето и дождь совсем не теплый.
Я передернула плечами от холода и еще от какого-то неприятного чувства, вдруг накатившего на меня, и пригласила горемыку сесть в машину. Потом закрыла дверь.
Мужчина обошел «девятку» и сел с другой стороны. Вода с него текла так, будто его только что из бассейна вынули. На полу сразу появились лужицы, которые очень быстро соединились в одну, внушающего размера. Я прямо видела, как намокает сиденье, но ничего не могла поделать.
— Вы куда едете? — спросил мужчина.
— Пока никуда не еду, — буркнула я в ответ. Мне совсем не хотелось первому встречному выкладывать, куда я еду, что мне надо, как меня зовут и все остальное.
— А все-таки? — настаивал незнакомец. — Не хотите говорить, но я, кажется, и сам догадываюсь. Вы едете в Мырино. Искать брата Зинаиды Петровны.
Я от удивления остолбенела, даже голову в его сторону не повернула. Откуда он может знать? Может, ясновидящий какой? Тогда, наверное, не стоит теряться, а надо прямо спросить у него, кто убил трех друзей.
Вот будет смешно, если я, Таня Иванова, лучший детектив Тарасова, стану обращаться за помощью к такого рода специалистам.
— Вам крупно повезло, — произнес мужчина. — Я и есть ее брат. Только никто об этом не знает.
Я посмотрела на него.
— Как вас зовут? — спросила я, решив проверить, в здравом ли уме этот человек.
— Петр.
— И вы — брат Зинаиды Петровны Никитиной?
— Да. Давно, еще в молодые годы, я ушел из дома, поругавшись с родителями, и с тех пор не возвращался, а тут узнал, что Зина наследство оставила, вот и решил появиться. Деньги-то огромные, с такими можно жить припеваючи и горя не знать.
Я не могла вымолвить ни слова, но это нисколько не смущало Петра.
— Вы не бойтесь меня. Бояться надо живых, а не мертвых.
«Интересно, а это-то к чему?» — подумала я.
— Я никому ничего плохого не сделал, — продолжал он тем временем.
Но тут что-то довольно сильно ударилось в мою машину. Меня толкнуло вперед, и я открыла глаза.
Подняв голову, я увидела, что рядом со мной никого нет. И сиденье абсолютно сухое, и лужи на полу не видно.
«Сон», — подумала я с облегчением, но тут кто-то сильно забарабанил по стеклу окна.
— Есть кто? — сквозь шум дождя донесся голос.
Я открыла дверцу.
— Простите, я случайно в вас немного врезался, — с извиняющейся улыбкой произнес симпатичный мужчина. — Я сяду к вам?
Он обошел с другой стороны и сел в салон.
— На улице такой ливень, — вытирая лицо, сказал новый пассажир, — я хотел съехать, как и вы, на обочину. И, главное, видел огни вашей машины, но мне показалось, что они далеко. А потом вдруг — удар. Этот дождь, ничего не видно. Я обязательно возмещу вам ущерб.
Я выслушала его тираду, а потом поправила волосы, вдруг подумав о том, что интересно бы посмотреть, как я выгляжу. Но смотреться в зеркало при постороннем мне не хотелось. Ладно, истинную красоту ничем не испортишь.
— Вас как зовут? — Наверное, гость из дождя решил проверить, соображаю ли я вообще.
— Татьяна, — хрипло ответила я и прокашлялась.
— Очень приятно. А меня…
— Только не Петр, — быстро перебила я.
— Ладно, — не смутился незнакомец и представился: — Меня зовут Алексей.
— Очень мило, — с облегчением вздохнула я.
Сон не выходил у меня из головы, и я никак не могла переключиться на происходящее сейчас со мной наяву. А вдруг сон продолжается? Потому что в столь странной ситуации мне было приятно слушать голос этого Алексея, даже хотелось поддержать разговор, но язык не слушался меня, я сидела неподвижно, будто не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой.
— Сейчас кончится дождь, — взял инициативу разговора в свои руки Алексей, — мы посмотрим, что с вашей машиной. А потом можем сразу проехать в мастерскую. У меня в Мырине знакомые есть, они вам сразу все и поправят, а я заплачу.
— Ага, — кивнула я и полезла в карман за сигаретами. — В горле пересохло.
— У меня минералка есть. Хотите, принесу? — галантно предложил Алексей.
Дав мне прикурить, он вышел в дождь. Я слышала, как хлопнула дверца его машины, стоявшей позади, потом он появился снова с бутылкой минералки в руке.
— Вот только стаканчика нет, — извинился Алексей.
Я открутила пробку и вдоволь напилась. Мне сразу стало легче.
— Спасибо. — Я окончательно пришла в себя. — А вы в Мырине живете? — спросила я, затягиваясь сигаретой.
— Вообще-то я из Тарасова. А в Мырино еду по делам.
— Какое совпадение, — покачала я головой.
— Мне лично оно нравится, — широко улыбнулся Алексей, и я, бросив взгляд на его приятное лицо, вдруг подумала, что он, наверное, принадлежит к тому типу мужчин, с которым мне все последнее время хотелось собирать гербарий. С Мельниковым мы вообще-то тоже неплохо погуляли, но как-то совсем по-другому. В данном случае дружбой я бы ограничиваться не стала. Как жаль, что у меня сейчас такое важное и неотложное дело. Хотя кто мне мешает быстрее закончить его и со спокойной совестью отдохнуть?
Я отвела глаза, чтобы понравившийся мне мужчина не догадался, о чем я сейчас думаю. Не знаю, как бы я и дальше скрывала блеск в глазах, но тут, на мое счастье, кончился дождь.
— Поезжайте за мной. Я покажу, где находится мастерская.
Алексей вышел и сел в свою машину. В зеркало заднего вида я смогла увидеть, что у него «Мерседес». Хорошая машина, конечно, но я не променяла бы свою «девятку» ни на какие, даже самые замечательные, машины всего мира.
«Мерседес» проехал мимо, и Алексей махнул мне рукой. Я завела мотор и последовала за ним. Немного открыв окно, я пустила в салон струю свежего, промытого дождем, прохладного воздуха. Мне стало хорошо и весело.
В мастерской у моего нового знакомого действительно были друзья, которые выпрямили небольшую вмятину и заменили разбившийся подфарник. Все это не заняло много времени, но в любом случае сегодня я уже не успевала ни в ЖКО, ни в милицию, чтобы узнать про брата Никитиной.
— Где вы остановитесь? — спросил Алексей.
— Давай перейдем на «ты», а то разговаривать неудобно, — предложила я.
— Буду только рад. Так тебе есть где остановиться? — еще раз повторил он свой вопрос.
— Да, а что?
— Да нет, ничего. Просто хотел хорошую гостиницу посоветовать. Я и сам там всегда останавливаюсь, когда сюда по делам приезжаю, — объяснил мне он.
— А, понятно. Но мне не нужна гостиница. — Я протянула ему руку.
— Извини, что так все получилось.
— По-моему, я ничего не потеряла, скорее наоборот, — рассмеялась я.
Алексей немного помолчал, взяв меня за локоть, а потом предложил:
— Тогда давай сегодня поужинаем вместе? Ты свободна вечером?
— Хорошо, — я не стала сопротивляться и ломаться.
Мы договорились, где встретимся, и я поехала в дом Ксении. Войдя в него и снова увидев раскиданные вещи, я вспомнила про сон. Хорошо, что после него я познакомилась с этим Алексеем и немного отвлеклась. Ощущения от сновидения остались очень неприятными. Если бы я ни с кем не поговорила, то сейчас бы, наверное, сидела вся в страшных раздумьях.
Но если подумать — ничего особенного мне и не приснилось. Брат Никитиной? Но ведь я всю дорогу про него думала, вот он и приснился.
Только все равно было что-то зловещее в том сне. Я вспомнила фразу, что надо бояться живых, а не мертвых. Мысль, разумеется, бесспорная. Но к чему это было сказано?
Чтобы не думать о плохом, я решила немного прибрать в доме, а потом начать собираться на мое свидание. Так всегда в нашей жизни. Никогда не знаешь — где найдешь, а где потеряешь. Вот бы не подумала, что встречу мужчину, который заинтересует меня, в такой неподходящий момент. Но против судьбы не пойдешь. И раз так случилось, то не буду этому мешать.
Я собрала вещи с пола, сложила их в стопки, помыла полы, чтобы приятнее было ходить босиком, заранее постелила себе постель и стала собираться.
Как жаль, что у меня не было с собой ничего из одежды, кроме джинсов. Мне так хотелось бы заворожить Алексея и пленить его. Кстати, помнится, в шкафу у Ксении висело несколько платьев, и туфли были. Все, наверное, не новое, но надо бы посмотреть, вдруг что-то и подойдет.
Но платья Ксении мне не подошли. Тогда я решила: была не была — еду в какой-нибудь магазин, который еще не закрыт, и покупаю себе приличный наряд. Может, от сегодняшней встречи зависит моя дальнейшая жизнь…
Я села в машину и поехала искать магазин. И очень правильно сделала, что начала искать в центре. Мне повезло, я увидела уютный маленький ночной магазин-полуподвальчик, над которым красными буквами красовалось название «Эгоистка». Ну, прямо про меня.
Там я купила себе умопомрачительное платье за столь же умопомрачительную цену. Оно было зеленого цвета, который менял свои тона в зависимости от освещения. Ткань слегка переливалась, платье обтягивало мою безупречную фигуру и гармонировало с цветом моих глаз. Под цвет я купила туфли и, довольная, поехала домой.
Добавив к моему наряду свою черную сумочку и длинный кожаный плащ, который лежал у меня в машине, потому что я с утра ожидала дождь и предусмотрительно положила его на заднее сиденье, я выглядела просто замечательно. Так, по крайней мере, мне казалось.
В назначенный час я подошла к ресторану, около которого уже стоял Алексей с букетом цветов, в плаще и дорогом костюме под ним. Увидев меня, он улыбнулся и, подойдя, поцеловал мне руку.
— Выглядишь сногсшибательно, — заговорщицки тихо шепнул он мне почти в самое ухо.
Когда мы сели за столик, Алексей, не сводя с меня глаз, сказал:
— Я рад, что ты согласилась со мной поужинать.
— Я тоже, — ответила я любезностью на любезность.
Мы сделали заказ и некоторое время, пока официант разливал вино, сидели молча. Потом выпили за знакомство, и Алексей пригласил меня танцевать.
— Мы еще и пятнадцати минут не посидели, а ты уже зовешь танцевать, — удивившись, сказала я.
— Почему бы и не потанцевать, ведь все равно заказ еще не принесли, — вполне резонно ответил он.
Зазвучала медленная композиция, и мы вышли на пятачок для танцев. Алексей обнял меня за талию, слегка прижал к себе и тихо сказал:
— Теперь ты от меня никуда не денешься.
Потом он много еще чего говорил. Мне было очень приятно слушать его. Я почувствовала себя уютно, в безопасности. Кажется, я даже забыла про свое дело, так кружилась голова от его слов.
Музыка кончилась, и мы вернулись к столику. Алексей стал помогать мне присесть и нечаянно столкнул со стола мою сумочку. Она раскрылась, упав на пол, и ее содержимое высыпалось. Мой спутник опустился на корточки. Собирая мои дамские вещицы, он пристально глянул на фотографию, которую дала мне Ксения, и задумчиво нахмурил брови.
— Знакомое лицо. Где-то я этого парня видел. Причем недавно. Он твой знакомый? — спросил Алеша.
— Кто? — переспросила я.
— Вот этот молодой человек.
— Нет, — ответила я, посмотрев на фотографию. — Ты ошибаешься. Этого человека уже нет в живых. Он погиб.
— Да? — Алексей посмотрел на меня, а потом снова пристально на снимок. Потом засунул его в сумочку и сел за стол. — Знаешь, сегодня у областной больницы в Тарасове столпотворение было. Кто-то позвонил и сказал, будто в здании бомба. Я как раз там мимо проходил, и мне показалось… А вот и горячее!
Официант поставил перед нами тарелки, но у меня почему-то пропал аппетит. И только усилием воли я заставила его вернуться. Никакие недоразумения не испортят мне вечер!
* * *
Я последний раз поцеловала Алексея и быстро закрыла за собой дверь. Он не напрашивался в гости, но по его взгляду было видно, чего он ждет. Помани я его пальчиком, не раздумывая побежит за мной. А я сегодня не хотела ни с кем делить постель. И тем более если он на самом деле мужчина моей мечты, то мне нужно время, чтобы привыкнуть к мысли о том, что мечта стала явью. К тому же приятно и полезно слегка оттянуть удовольствие. Не все же в один день.
Я приняла душ и залезла под одеяло. По телу бегали от холода мурашки, и я подумала, будь я немного жаднее, то грелась бы сейчас рядом с горячим сильным мужским телом и ни о чем не думала. А вот теперь мерзну, как собачонка, да еще и мысли противные в голову лезут.
Я накрыла и голову тоже и стала считать слонов. Помню, четыреста тридцать девятый еще был.
* * *
Часов в девять я услышала звонок и долго не могла понять, что именно звенит. Но потом раздался стук в дверь. Ко мне гости? Наверное, Алексей с утра примчался. Только он может это сделать. Видимо, соскучился, ведь расстались мы так давно! Несколько часов назад.
Я обрадовалась и побежала открывать.
— Привет, — кинулась мне на шею Ксения, — удивлена?
Это слово не могло выразить того чувства, которое на меня сейчас свалилось. Это было нечто большее, чем удивление.
— Как ты здесь оказалась? — придя в себя, уже в доме спросила я.
— У меня хорошая новость, вот и приехала тебе ее сообщить, — Смолькина чуть ли не в танце закружилась по комнате. — Смотри.
Она вынула из сумки Библию и подала ее мне.
— Видишь? Оказывается, ее не украли. Ты знаешь, где она была? — радостно вопрошала Ксения.
— Не знаю, — честно сказала я.
— Она была у Олега.
— Как это?
— Он, когда был у меня дома, взял ее почитать. Но ему стыдно было говорить, что он ею заинтересовался, поэтому он мне ничего не сказал. Думал, почитает, а потом вернет.
— Здорово. Ну что же здесь стыдного? — не поняла я.
— Да разве мужиков поймешь? Неважно. Представляешь, — Смолькина уже носилась по кухне, заглядывая во все шкафы и холодильник. Она, похоже, собиралась приготовить завтрак. Что ж. Очень кстати. — Я вчера пошла к нему в больницу, не удержалась — решила все же проведать.
— Нашла, где?
— Я где хочешь найду, — с гордостью произнесла Ксения. — Олег мне про бомбу рассказывал и про твое героическое поведение.
— Хватит надо мной издеваться, — перебила я ее. — Ничего особенного я не совершила.
— Не скромничай. — Ксения стала вынимать из сумки привезенные продукты. — Я бы, наверное, так не смогла.
— Опустим этот момент. — Мне, безусловно, нравится, когда меня хвалят, но сейчас гораздо интереснее было услышать, что произошло дальше, и я пожертвовала своим самолюбием.
— Ну вот, — послушно сосредоточилась на интересующей меня теме Ксения. — Олег мне рассказал, как вы из больницы убегали, как все было ужасно. Но тут и я не вытерпела и тоже стала свое говорить. Чтобы он знал, что не только ему так тяжело живется. И рассказала про то, что меня обокрали. Причем сообщила о первом ограблении в Мырине, а потом о втором в Тарасове.
— И что Олег? — спросила я, с удовольствием вдыхая запах жареной колбасы, а Ксения тем временем взбивала яйца для омлета.
— Он очень сильно испугался, — повернулась она ко мне. — И спросил, что украли. Я ответила, ничего, мол, страшного не случилось, только книгу украли ценную — Библию. И когда я это сказала, он хлопнул себя по лбу, да так, что у него круги перед глазами поплыли. Он сам потом признался.
— Мало ему одного сотрясения… — Я следила за ловкими движениями Смолькиной и пожалела о том, что сама такой ловкой хозяйкой не являюсь.
— И он мне тут и говорит: «Прости меня, Ксюшечка, это я твою Библию взял». И объяснил, как дело было. Ну я тебе сказала уже. Потом дал мне ключ, чтобы я съездила к нему домой и взяла книгу.
— Я рада, что она нашлась. — Я взяла эту красивую и старинную книгу в руки и снова вспомнила, что мне волшебные «косточки» говорили. Может, почитать для духовного развития?
— А уж как я рада, и не передать. Сразу же помчалась и отыскала ее, родимую. И вот решила с утра пораньше сюда рвануть. Ты ведь требовала, чтобы я сюда приехала.
— Молодец, — сказала я и… выронила Библию из рук. Но поймала ее в полете, так что на пол книга не упала и ничего с ней не случилось. Зато из нее вылетел какой-то листок и приземлился прямо у ног Ксении, которая как раз в это время повернулась ко мне и наблюдала за моими жонглерскими трюками.
Она опустилась на корточки и подняла листок с пола.
— Ха, телеграмма, — развернув, сказала она мне. — Сообщение о смерти Зинаиды Петровны Никитиной.
— Телеграмма? — переспросила я.
— Да. На имя Игоря Садомцева. Ему пришла. Нас всех на похороны приглашают, — растерянно повторила Ксения и подала листок мне.
— Приглашали, — поправила я ее. — Сейчас уже поздно. Странно. Значит, Садомцев телеграмму получил, но вам почему-то ничего не сказал.
Это действительно было странно и в голове не укладывалось. Почему он не стал говорить ребятам о том, что умерла их учительница? Именно об этом его просили, как следовало из текста. Приглашали всех пятерых, просто телеграмму на его адрес послали.
Интересно, как она могла оказаться в Библии у Ксении?
А что, если Игорь все же сказал Смолькиной о смерти учительницы? Она спрятала телеграмму и делала вид, что не знает ничего. А сейчас просто забыла. Теперь я увидела телеграмму, и Ксения в таком случае просто влипла.
Эти мысли были мне очень неприятны, но я должна была подумать обо всех вариантах. Хотя нет, не может такого быть. Ведь Ксения так жалела, что не могла поехать на похороны.
— Чуть омлет не пригорел, — вовремя спохватилась Смолькина. Она разложила завтрак по тарелкам, и мы сели друг против друга.
— Ксения, что ты можешь сказать об этом? — спросила я. — Как ты объяснишь появление телеграммы в твоей книге?
Я спросила, а сама в этот момент подумала о том, что телеграмму в Библию мог запросто положить и Олег Таганов. Если, конечно, Игорь его в курс дела ввел. Вообще непонятно, зачем было Садомцеву скрывать известие о смерти Никитиной. Ну ладно, допустим, он мог пожалеть нервы Смолькиной, но парням-то должен был сказать. Это ведь долг чести — проводить дорогого человека в последний путь…
— Не знаю, Таня, если честно. Я сама ужасно удивлена, — пожала плечами Ксения. — Раз телеграмма была, почему мы ее не видели? Кто мог ее спрятать?
— Может, ее Олег положил в Библию? — не преминула поинтересоваться я.
— А вот меня не волнует, кто ее сюда положил, — вдруг сказала Смолькина. — Мне интересно, почему Игорь не сказал нам о смерти Зинаиды Петровны. Я этого понять не могу. Телеграмма на его имя, и она получена. Значит, Игорь ее точно читал. И даже если она потом потерялась, можно было передать на словах.
— Ты и раньше об этом думала, разве не так?
— Но я считала, что он телеграмму не получил. Потом нам говорили, что посылали ее. Только я тогда решила, что она в пути затерялась. Хотя в принципе это нереально. Теперь-то я понимаю. А тогда… Думала, мало ли что случилось. Быть может, ее послали, но она не дошла. А вот теперь получается, телеграмма все же была. И даже лежит у меня.
— Мне тоже это не нравится.
— А положить ее мог кто угодно, — продолжала размышлять Ксения. — Мы с ребятами у меня последний раз собирались. Любой мог подойти к полке, взять книгу, вроде как посмотреть, и положить туда хоть пять телеграмм. Только зачем?
— Да, — согласилась я. — А почему Игорь не хотел, чтобы вы знали? Мне кажется, он не о ваших нервах заботился. Нет, знаешь ли, нормальные люди так не поступают.
— Об этом вообще лучше не думать, — сказала Ксения, и лицо ее помрачнело, стало точно таким же, как вчера у больницы, когда она в сторону засмотрелась. — Мне снова страшно становится. И я во все это поверить не могу.
— Ладно, не будем хандрить, — сказала я, меняя тему разговора. — Давай позавтракаем и пойдем в милицию узнавать, нашелся брат Никитиной или нет.
Но поели мы без особого аппетита, потом я собралась, и мы пошли в паспортный стол.
Мы обивали и эти пороги, и пороги ЖКО, но везде на нас смотрели как на идиотов. Потом мы поехали к дому, где жила Зинаида Петровна, и решили зайти к соседке, тете Клаве. Она должна помнить Ксению, поэтому мы надеялись, что нам удастся нормально поговорить.
Когда подошли к дому, я увидела, что на глазах Смолькиной появились слезы.
— У меня столько с этим домом связано, — тихо сказала она. — Мне кажется, что я большую часть своего детства провела именно здесь, а не дома и не в школе. Как жалко, что я не смогла приехать проститься с Зинаидой Петровной.
— Я понимаю тебя.
Мы постучались к тете Клаве, но тут нас ожидало разочарование — ее не было дома. Вот не везет так не везет.
На обратном пути мы решили зайти пообедать куда-нибудь в кафе. Ксения давно не была в родном городе, и ей хотелось показать мне его. Мы прошли по проспекту, потом посидели в очень милом и уютном кафе, а после пошли гулять по парку.
Во время прогулки я надеялась случайно увидеть Алексея, но этого не произошло. Зато в парке мы встретили Катю. Ту самую девушку, что была знакома с Веретенниковым.
Я вспомнила, при каких обстоятельствах мы с ней познакомились и какой у нас с ней состоялся разговор. По большому счету — не очень приятный. Она на меня даже пистолет наставляла, но закончилось все благополучно. Сейчас мы заметили друг друга одновременно. Ах, ладно, кто старое помянет, тому глаз вон.
Катя улыбнулась, увидев меня, и подошла.
— Привет, — поздоровалась она с нами.
— Привет. Ксения, это Катя. Катя, это Ксения, — представила я девушек. А потом решила пояснить: — У Кати был молодой человек Саша Веретенников. Он, к сожалению, погиб в автомобильной катастрофе. Так вот, он знал Игоря Садомцева.
— Правда? — удивилась Ксения.
— Да, — ответила Катерина. — А вы, наверное, та самая Ксения, которую без взаимности сильно любил Игорь?
— Что? Так сильно, что всем об этом рассказывал? — неприятно отозвалась Смолькина.
— Он не мне, он Саше рассказывал. Делился с другом. Это я потом узнала, — совершенно не обиделась Катя. Ей даже, похоже, было отчего-то смешно.
— Я и не знала, что Игорь дружил еще с кем-то. Он мне точно про Сашу не говорил. — Ксения произнесла это так, как будто пыталась обидеть Катю. Но в то же время было видно, что она, скорее всего, обижается на Садомцева.
Теперь для нее неожиданно открылось, что, оказывается, у Игоря был еще по меньшей мере один друг. Не просто знакомый, а такой человек, которому он даже про любовь к Ксении рассказывал.
Сообщение о любви Игоря для Смолькиной, конечно, не было новостью. Садомцев сам ей не раз в любви признавался и умолял бросить Олега, но Ксения каждый раз умудрялась убедить его, что ничего хорошего из этого не получится, что надо уметь смириться и искать дальше. Говорила, что ему обязательно должно повезти, что не может он, Игорь, остаться одиноким. Ведь он такой красивый, умный, воспитанный, добрый и т. д. и т. п.
Все эти чувства и эмоции ясно проявились на лице Ксении, и она не могла с ними справиться.
— Ну, не рассказывал про Сашу, значит, не рассказывал, — невозмутимо сказала Катя. — Это может только говорить о том, насколько он вам доверял. Выходит, не доверял.
— Мне? — повысила голос Ксения. — Мне не доверял?
— Я ведь про вас знаю все, а вот вы не в курсе!
— Девочки, перестаньте, — сказала я.
Но не тут-то было! Смолькина размахнулась своей сумкой и ударила Катю по голове. Потом бросила сумку и вцепилась той в волосы. И Катерина, в свою очередь, не осталась стоять по стойке «смирно». Она ударила Ксению в живот, а потом тоже взялась за прическу.
Я попыталась их разнять, но у меня это совершенно не получалось. Куда проще растащить дерущихся мужиков. Стоит только врезать каждому несколько раз и развести по сторонам. А тут я боялась каждой из девушек сделать больно. Я тянула одну, а она, естественно, тянула за собой волосы соперницы. Та двигалась вместе с нами… В общем, ничего не выходило.
Девицы громко орали и посылали друг друга куда только можно. Я в который раз убедилась, как «широка страна моя родная». Катерину я не очень хорошо знала, но от Ксении я такого, честно сказать, не ожидала.
— Прекратите! — пришлось заорать и мне, потому что обычных, нормальных слов они не слышали. — Сейчас же отпустите друг друга!
— Она не смеет так говорить про Игоря! — кричала Смолькина. — Она его даже не видела ни разу. Она его не знает. Он умер! И так говорить — это просто… Это возмутительно и грешно!
— Психопатка какая-то! Я ничего особенного и не сказала! — кричала, как бы оправдываясь, Катя, но волос Ксении не отпускала.
— Вон идет патруль, я вас сейчас в милицию сдам, — сказала я им чуть ли не в самые уши.
Только тогда девицы на мгновение расцепились, чтобы повернуться и посмотреть. Ну а я в этот момент подсуетилась и оттащила Ксению в сторону.
— Все, девочки, поиграли, и хватит, — сказала я примиряющим тоном. — Никто никого обидеть не хотел. По-моему, это должно быть всем ясно. Никто также ни в чем не виноват. Так что давайте сядем на лавочку и покурим. Заодно и поговорим спокойно.
Только сейчас я заметила, что потасовка привлекла внимание публики. Недалеко от нас стояли и глазели в нашу сторону несколько старушек, дети и небольшая группа подростков.
— Смотрите… Я думаю, на вас даже ставки начали делать, — показала я девчонкам на зрителей.
Они в ответ рассмеялись, и мир был восстановлен. Я угостила Катю сигаретами, Ксения — молодец, не курит. Сама села между ними, так мы несколько минут посидели и просто помолчали.
— Кать, а ты не знаешь, где Игорь Садомцев познакомился с Сашей? — спросила я первое, что пришло на ум. Надо же было разговор как-то начать, чтобы прервать неловкую паузу.
— Так они вместе в вузе учились. Саша года на четыре моложе был.
— Вот так вот. Живешь и, кажется, все про своего друга знаешь, — философски заговорила Ксения, — а оказывается, он настолько для тебя загадка, что просто в голове не укладывается. И начинаешь думать, а вообще была ли ты с ним знакома? Не приснились ли все эти годы, встречи, разговоры?
— Так всегда бывает. — Я бросила докуренную сигарету в урну. — Нам просто хочется думать, будто мы можем знать другого человека так же хорошо, как себя. Но если учесть, что даже за себя мы поручиться в некоторых случаях не можем, тогда как быть с другими? Не можем мы знать другого человека хорошо. Знаем ровно столько, сколько он нам сам позволяет о себе знать. И то неизвестно — настоящее это или придуманное.
— Полностью с тобой согласна, — поддержала меня Катерина. — Именно так и есть на самом деле. А все красивые сказочки просто придумали.
— Это вы зря, — посмотрела на нас Ксения. — Вы сами не верите в то, что говорите. Ну ладно, хватит мерзнуть, пойдемте ко мне, попьем чаю.
Мы с Катериной с удовольствием согласились, причем я даже немного удивилась: несколько минут назад Ксения одержимо вцеплялась в волосы Кати, а теперь приглашает ее на чай. Вот такие мы непонятные, просто непостижимые, русские женщины. И сами себя понять не можем, и для других загадка.
Мы зашли в магазин за тортиком, затем сели на автобус и поехали к Ксении. Я мысленно похвалила себя за то, что вчера немного прибрала в доме, а то было бы стыдно встречать гостей, если бы там оставался все тот же развал, какой я застала после визита неизвестных злоумышленников. Пока мы ехали, Смолькина неотрывно смотрела в окно.
«Наверное, никак не налюбуется на свой родной город», — подумала я и улыбнулась.