Вместо эпилога АДАМ И ЕВА

Я сидела дома за компьютером, когда в дверь кто-то осторожно постучал, и перед моими глазами предстал Адам Егорович Одупейло.

— Что-нибудь опять случилось? — спросила я, мигом убирая руки с клавиатуры.

Вид у Адама Егоровича снова был на редкость взволнованным, но при этом несколько торжественным.

— Нет, Танечка, наоборот, все отлично, — сказал мой знакомый, усаживаясь напротив и улыбаясь во весь свой рот с частоколом зубов. — Все сложилось настолько удачно, что наше руководство ничего не узнало о том, какая тут была кутерьма. Вот только Валечка теперь отказался выходить наружу, но это даже лучше, я теперь сам. И все обошлось только благодаря вам, Танечка. Я пришел еще раз поблагодарить вас и заодно отдать долг…

— Какой еще долг?

— Ну, деньги. Ведь вы же потратились. Я видел, что вам пришлось расплатиться с тем сумасшедшим беднягой из своих средств, и я посчитал необходимым эту сумму возместить.

— Но здесь гораздо больше, — пересчитала я протянутые купюры.

— Правильно, так и должно быть. Надбавка за риск. И за вашу смекалку, в конце концов… И за все такое прочее.

— Кстати, Адам Егорович, я все время забываю вас спросить — как вы все-таки тогда нашли меня, раз все время безвылазно сидели в своей лаборатории? Как узнали мой домашний адрес? — задала я вопрос, с улыбкой глядя на счастливую до неприличия физиономию моего клиента.

— Я же говорил — мне Валечка в последнее время, ну, до нашего ужасного происшествия, вдруг стал буквально все подряд пересказывать, что только слышал в очередях или где-нибудь на улице. Вот кто-то там и говорил между собой про частного детектива Татьяну Иванову и даже адрес собеседнику сообщил. Так что ждите еще клиентов.

— Ну, в этом у меня недостатка нет! — засмеялась я и предложила Адаму Егоровичу выпить со мной чашечку кофе.

К удивлению, он не отказался. И вообще, у меня создалось впечатление, что Адам Егорович хочет рассказать мне что-то еще очень важное, но никак не может решиться.

Скорее всего что-нибудь новенькое из военной истории по поводу распространения заразы.

— Знаете что, — вдруг сказал Адам Егорович. — Я хочу вас особо поблагодарить за то, что вы сделали меня совершенно счастливым человеком. Именно вы, и никто другой.

— Понятное дело: все улеглось, теперь вы можете спокойно работать дальше в своей секретной лаборатории…

— Не в этом смысле! — воскликнул Адам Егорович и при этом слегка покраснел. — Помните ту женщину? Ну, в кафе? Только благодаря вам, Танечка, мне с ней удалось познакомиться тогда как следует, я помог ей правильно подобрать лекарства для мальчика, а она пригласила меня в гости, и вообще…

— Погодите, но я-то тут при чем? Убейте, ничего не понимаю!

— Ну как же, вы тогда ведь назвались моей дочкой, когда еще в кафе буянили, помните? У нее мальчик болеет, и у меня дочка, то есть вы — тоже… сильно нездоровая, вот у нас и нашлось с ней сразу много общих тем. Я даже подумал, Танечка, что, когда закончится срок моей работы в лаборатории, я не обязательно сразу же уеду из Тарасова, вовсе даже не обязательно. Я и сейчас, между нами говоря, оказываю ей некоторую материальную поддержку, ведь у меня есть такая возможность — верно? И навещаю ее раз в две недели, тем более — она живет совсем близко от нашей лаборатории.

— А как ее зовут? — поинтересовалась я с улыбкой. — Наверное, Лилия? Или Роза? Неужели Розалинда?

— Не угадали! Ева! — сказал Адам Егорович и торжественно поднял палец к потолку.

— Ну и дела! — только и сказала я, разглядывая на редкость оживленное лицо Адама Егоровича — человека, который во время первого своего визита показался мне почти старичком, а сейчас был просто интеллигентного вида мужчиной в годах, у которого и морщин-то на лице совсем мало, и взгляд — совсем как у большого ребенка.

А потом посмотрела на часы, показывая, что уже тороплюсь — сегодня ко мне должен был снова прийти Сережа, который наконец-то вернулся из своей командировки, и мне хотелось успеть сходить в супермаркет, чтобы как следует подготовиться к нашей встрече.