Книга: Черное братство
Назад: Глава 6 ДЕМОНЫ СМЕХА
Дальше: Глава 8 ДЕМОНЫ СТРАХА

Глава 7
СМЕРТЬ У ВОДЫ

 

Приняв на кухне ударную дозу кофеина и активированного угля, а заодно промыв перед этим желудок, я добралась до кровати, едва волоча ночи.
Утро вечера мудренее.
А кстати, что у нас на дворе? Час ночи. Следовательно, мудрость на нуле.
Только я сомкнула глаза и передо мной заклубились зеленые круги, раздался взрыв.
Я вскочила с кровати, в ужасе озираясь.
Все-таки сон сморил меня на несколько секунд.
Взрыв оказался обыкновенным зуммером телефона. Просто все мои органы восприятия были напряжены до последнего предела.
Сорвав трубку и прижав ее к уху, я прохрипела в мембрану:
— А вы знаете, который час?
— Знаю, — ответил мне спокойный голос Ирины. — Просто вас весь вечер не было дома, а вы обещали информировать меня о ходе поисков. И я была вынуждена звонить вам сама каждые полчаса. Где вы были?
— В одной интересной компании. Смотрела, как женщина справляет малую нужду.
На том конце провода воцарилось озабоченное молчание.
Ирина, очевидно, не могла понять, издеваюсь я или она просто не может понять, что я имею в виду.
Наконец она решила оставить выяснение этого вопроса на потом.
— Я желаю знать, как продвигаются ваши поиски, — повторила она.
— Мне известно предположительное местопребывание гражданки Измайловой. Пока это все.
— Где именно? — всполошилась Ирина. — Вы должны немедленно мне все рассказать. Я готова поехать к ней прямо сейчас…
«Со взводом автоматчиков», — мысленно добавила я про себя.
— Дело в том, что Маши при ней нет, — произнесла я в трубку. — Где находится ребенок, я не знаю, не знает этого и Катя. А поскольку я взялась найти ребенка, я это сделаю. И ваша поспешность может только помешать мне.
Кстати, сегодня ночью на моих глазах погиб человек, и я имею основания полагать, что его смерть непосредственно связана с делом, которым вы поручили мне заняться. Но, если вы настаиваете на немедленной встрече с Измайловой, я тотчас устраняюсь. Согласны?
После минутного раздумья усталый голос Ирины Соколовой произнес:
— Наверное, вам виднее. Я полагаюсь на ваш опыт. Действуйте по усмотрению. И, пожалуйста, не забывайте мне звонить.
— Дайте мне еще сутки, — попросила я. — Эта история уже близится к финалу.
Бросив трубку на рычаг, я застонала и снова зарылась с головой под одеялом.
Ровно через минуту раздался очередной звонок.
— Татьяна? — раздался в трубке взволнованный женский голос.
— Кто говорит? — буркнула я.
— Это Екатерина Измайлова, — отозвалась Катя. — Я, кажется, обо всем догадалась. Вы не могли бы сейчас встретиться со мной? Я знаю, что уже очень поздно, но здесь готовится такое…
— Что вы имеете в виду? — решила я уточнить.
— Речь идет о человеческих жертвоприношениях, — зашептала Измайлова. Я тяжело вздохнула:
— Откуда вы звоните?
— Из братства. Это на окраине города.
— Я знаю. Сама только что оттуда. Странно, что мы не встретились.
— Вы были на служении? — ахнула Екатерина. — И видели старца?
— Этот старец мне вообще попадается слишком часто. В самых разнообразных местах нашего города.
— Они ждут завтра очень важную персону, — на пределе слышимости зашептала в трубку Катя. — И я боюсь, что это связано…
— Алло! Алло! Почему вы замолчали?
— Мне показалось, что кто-то прошел по коридору, — снова зашептала Катя. — Здесь очень страшно по ночам. Да и днем тоже.
— Когда и куда мне подъехать? — спросила я, уже не надеясь заснуть в эту ночь.
— Как можно скорее. Скажем, через час. Знаете, там в парке есть небольшое озеро. Я буду на острове в павильоне, прямо в беседке.
— Хорошо, — мрачно произнесла я. — Ждите. За час к парку можно было добраться только на автомобиле. Придется ловить машину.
Ночной город встретил меня резким порывом ветра и моросящим дождем.
Хорошая погодка. Как раз для романтических свиданий в старинном парке.
Накинув на голову капюшон, я решила не тратить времени понапрасну: в такое время можно было сигналить на перекрестке хоть до утра.
Приняв единственно правильное решение, я быстрым шагом направилась к железнодорожному вокзалу.
Разумеется, автомобилей там было сколько душе угодно. Зевающие частники, вышедшие на ночной промысел, предлагали нагруженным пассажирам, только что покинувшим теплый поезд, отвезти их в любом направлении.
Я выбрала темный «жигуленок» и постучала по капоту, привлекая внимание водителя, о чем-то совещавшегося с коллегами возле стоянки.
Тот быстрым шагом подскочил ко мне, распахнул дверцу своей колымаги и царским жестом указал мне на сиденье:
— Прошу!
Я залезла внутрь и протерла рукавом плаща стекло.
— А где ваш багаж? — осведомился шофер.
— Я привыкла путешествовать налегке. — Водитель хмыкнул и занял свое место:
— Куда поедем? — Я продиктовала маршрут.
Шофер обернулся и с удивлением посмотрел на меня:
— Там же нет домов поблизости.
— Ну и что?
— Хм. Это вам обойдется…
И, пять секунд пошевелив мозгами, шофер назвал цифру, составляющую на сегодняшний день приблизительно минимальный месячный оклад.
— Хорошо, хорошо, только побыстрее, пожалуйста, — попросила я. — У меня свидание, а мой приятель не любит, когда я опаздываю.
Шофер расхохотался и, пообещав довезти с ветерком, всунул кассету в магнитофон.
Из утопленных колонок раздались жуткие звуки которые сейчас принято именовать русским шансоном.
«Уж под это я точно не засну», — подумала я и закурила «Кэмел».
«Жигули» летели по ночному городу, оглашая окрестности хриплым ревом магнитофона.
Через сорок минут мы были у цели.
— Вот здесь, пожалуйста, — попросила я шофера, когда автомобиль приблизился к особняку.
Расплатившись, я выбралась из машины, стараясь не очень громко хлопнуть дверцей.
Обогнув справа громаду особняка религиозно-культурного братства, я вскоре набрела на тропинку, уводящую в центр парка.
Этот зеленый островок некогда принадлежал известному купцу Семибарсову.
Купчина явно стремился украсить свою непростую жизнь, и его предпочтения имели уклон в восемнадцатый век: Семибарсов расширил лужу посреди парка до размеров внушительного озера, соорудил в центре него остров и установил там ротонду с колоннами.
Говорили, что финансист любил в жаркий летний день возлежать в беседке в компании дам полусвета, обнаженный и украшенный венком из виноградных лоз.
Вскоре купец спился, очень переживая из-за своих неудач в мукомольных спекуляциях, и наследники едва не передрались из-за его имущества.
Их примирила нагрянувшая — как это всегда бывает, не вовремя — революция, национализировавшая остатки состояния заодно с парком.
На его отшибе был разбит пионерский лагерь, а сам парк, наполовину вырубленный во время войны, сейчас хирел и потихоньку дичал.
Впрочем, горожане любили провести выходной денек на природе, и по воскресеньям вы могли видеть расположившихся там и сям законопослушных и не очень граждан, активно вдыхающих положенное им по праву рождения необходимое количество кислорода, щедро выделяемое уцелевшими деревьями.
Тропинка, петляя между стволами, вывела меня прямо к пруду.
Подлая луна, огромным блином зависшая в небе, не давала мне возможности оставаться незаметной. Пока я не вышла к озеру, превратившись в идеальную мишень, хорошо бы изучить диспозицию.
Итак, что у нас впереди?
Редкие дубы на берегу.
Пологий склон, поблескивающий битым стеклом и консервными банками.
Озерная гладь.
Шаткий мостик с обвалившимися перилами, ведущий на островок.
Вычурная беседка на круглой плеши, усыпанной мелким щебнем.
Замечательная декорация для свидания при луне.
Только вот погодка подкачала, и на роль романического персонажа я явно не гожусь. Другое у меня амплуа.
Я взглянула на циферблат часов. Со времени звонка Екатерины прошел ровно час.
По идее она уже должна была ждать меня в беседке.
Я собралась с духом и быстрым шагом направилась вниз по склону.
Ветхий дощатый мостик противно скрипел у меня под ногами, угрожая вот-вот обрушиться в холодную воду озера.
В беседке мелькнул женский силуэт, закутанный в белый плащ.
— Вы выбрали неудачный гардероб для ночного свидания, — сказала я, останавливаясь на пороге беседки. — Или вы хотите привлечь чье-то внимание?
— Наконец-то, — бросилась ко мне Измайлова. — Я так рисковала, выбираясь на встречу с вами, что даже не подумала об одежде.
— Это может стоит вам жизни.
— Жизнь вообще стоит недорого. Особенно моя.
— Чего вы боитесь? Черных братьев? Вы с самого начала знали, что это за контора, или вас втянули постепенно? — спросила я, усаживаясь на подгнившую скамью и закуривая сигарету.
— Это очень опасные люди, — трясясь то ли от страха, то ли от холода, говорила Екатерина Измайлова. — Я трижды прокляла тот час, когда стала работать на них.
— Всего трижды за несколько лет? — удивилась я. — Значит, все остальное время вас устраивало создавшееся положение?
Катя поплотнее запахнулась в длинный плащ.
— На самом деле братство занимается транспортировкой наркотиков. Вы могли видеть на сегодняшней церемонии, чем они угощают членов внутреннего круга.
— Да уж, до сих пор голова трещит, — пожаловалась я.
— Применяются и более сильные средства, — сообщила мне Катя. — И завтра должны опробовать новый препарат, который привезет курьер из Таджикистана.
— Елагин говорил, что на завтрашней службе должен объявиться пророк по имени Атлант. Речь шла об этом курьере?
— Совершенно верно. Они собираются проследить, как будет действовать новый препарат на разных людей. В зависимости от реакции будет определена цена.
— «Черное братство» в данном случае выступает в роли покупателя?
— Да. А потом они уже выходят с товаром на европейские страны.
— Очень удобно. Особенно при высоком покровительстве, — заметила я.
— Еще бы, — усмехнулась Катя. — Они отстегивают деньги губернатору, тот обеспечивает им крышу. Господин Курицын и «Братство разума» очень полезны друг другу.
— Плюс такое количество сторонников перед выборами. И что же вы думаете по поводу завтрашней церемонии?
— Я… я боюсь. Мне кажется, что Маша где-то рядом, что она похищена кем-то из черных братьев. В доме очень много комнат, есть и подвальное помещение. Там хранятся запасы наркотиков. А если новый препарат решат испытывать и на ребенке, это верная смерть.
Неподалеку послышался хруст валежника.
Измайлова вздрогнула.
— Но как же так, — прошептала она, — ведь здесь никого не должно быть!
— Почему вы в этом уверены? — тихо спросила я.
— Потому что…
Выстрел прокатился гулким эхом по окрестностям парка.
— Это… — недоуменно пробормотала Катя, вглядываясь в освещенный луной берег озера, — это…
Держась рукой за грудь и медленно оседая на пол, она успела прошептать:
— Не верьте… Никому не верьте…
— Я знаю, — наклонилась я над умирающей. — И знала с самого начала.
Катя слабо улыбнулась.
По ее щеке прокатилась слеза, остановившись в углу рта, как раз возле красной струйки крови.
Катерине Измайловой уже ничем нельзя было помочь.
Одернув куртку, я осторожно выглянула из беседки.
Сидеть в ротонде, дожидаясь, пока со мной расправится снайпер, или идти в объятия неизвестному стрелку было одинаково глупо.
А превращаться в какое-нибудь водоплавающее, вроде кряквы, я не научилась.
В неверном лунном свете я различила силуэт человека с винтовкой.
Высокий мужчина в черном плаще с надвинутым на глаза капюшоном медленно направлялся в сторону моста, ведущего на остров.
Шаг, другой, третий. Вот он осторожно вступил на мост. Попробовал доску на прочность. Не торопясь направился к острову.
Не хочу быть жертвенным ягненком, покорно подставляющим шею под кинжал мясника.
Умирать, так с музыкальным сопровождением. А если его нет — спеть что-нибудь самой.
И как можно громче.
Заорав так, что у самой кровь застыла в жилах, я бросилась к мосту.
Оторопев от неожиданности, мужчина в черном поднял винтовку.
Но я в три прыжка одолела разделяющее нас расстояние. И когда оружие было направлено в мою сторону, я уже, нагнувшись, летела головой в ноги убийце.
Прогремел выстрел. Пуля шлепнулась в воду за моей спиной.
Не выдержав силы удара, мой противник взмахнул руками, пытаясь сохранить равновесие.
Перила хрупкого мосточка с радостным хрустом подались под тяжестью его тела и обломились.
Мужчина с удивленной, руганью на устах, рухнул в воду, а я скатилась по пологому скату к берегу, прикрывая руками голову.
Даже не оглянувшись на ритмичный плеск гребущего к берегу стрелка, я бросилась в глубь парка, не разбирая дороги.
Продираясь сквозь колючие кусты, я выбежала на полянку рядом с развалинами пионерского лагеря.
Некогда веселое хозяйство под названием «Рябинка» пришло в полный и окончательный упадок.
Гипсовые скульптуры, валяющиеся в зарослях травы, навевали мысли об античных развалинах.
Пионер с обломанным горном простирал к небу зазубренный остаток руки, Машенька, убегавшая некогда от грозного медведя, сползла вниз лицом в овражек, словно жертва насильника. А медведя какие-то шутники установили вниз головой, приперев к единственной стене, оставшейся от помещения столовой.
Может быть, при дневном свете эта композиция и могла бы кого-то развеселить, но столкнуться в ночном сумраке со статуей медведя, стоящего вверх ногами и ощетинившегося кусками толстой проволоки из-под отбитого гипса я бы никому не пожелала.
Разве что самому злейшему врагу.
Я прислонилась к источенному червями дубу и перевела дыхание.
Мой обостренный слух не улавливал шагов в холодной ночной тишине.
Только шелест ветра, и потрескивание сухих веток на кронах деревьев.
Да еще отдаленную песню подгулявшей компании.
«Мы ушли от проклятой погони…» — раздавалось надрывное пение под гитарный перебор на деревенской улочке, расположенной рядом с территорией лагеря.
…К себе домой я добиралась с единственной мыслью — как следует выспаться.
Но, как ни странно, едва я захлопнула за собой дверь, сон как рукой сняло.
Стрелки на циферблате часов показывали уже пять утра — время наибольшей биологической активности человеческого организма.
И, внимательно прислушавшись к себе, я решила, что стоит использовать эту активность в наиболее правильном применении.
А именно — раскинуть карты Таро.
Я выбрала из колоды старшие арканы — двадцать две карты, по числу букв древнееврейского алфавита, с символическим изображением, и выложила из них треугольник, по семь карт в каждой стороне.
Затем поместила одну оставшуюся карту в центр получившегося треугольника.
Из оставшихся пятидесяти шести карт построила квадрат вокруг треугольника — по четырнадцать карт в каждой стороне.
И, откинувшись на диванных подушках, внимательно изучила комбинацию.
Меня всегда восхищала гармония карт Таро.
Треугольник являл собой мир сущностей и причин, мир невидимый, но от этого не менее реальный.
Квадрат — физический мир, ту реальность, в том числе и социальную, которая окружает нас.
Карта в центре треугольника, и она же — в центре квадрата — символизировала человека на различных уровнях его бытия.
И что же рассказали мне карты о маленьком человеке трех лет от роду, который был помещен в центр ситуации?
Я печально поджала губы и кивнула головой. Да, интуиция и логика не обманули меня. Карты свидетельствовали о том же и просто кричали мне в лицо с журнального столика:
— Этого человека почти нет.
Во всяком случае, для окружающих.
Назад: Глава 6 ДЕМОНЫ СМЕХА
Дальше: Глава 8 ДЕМОНЫ СТРАХА