Глава 3
ЗВЕРЬ, БЕГУЩИЙ НА ЛОВЦА
— Точно такой же автомобиль, как у вас, — едва сдерживая слезы, рассказывала воспитательница детского сада, сжимая в побелевших ладонях шелковый носовой платок. — И ровно в то же время.
Сосредоточенный молодой человек о чем-то тихо говорил по телефону в кабинете заведующей.
Судя по тому, как порывисто бросилась к нему Ирина, я поняла, что передо мной — ее супруг, Андрей Соколов. Директор фирмы «Сокол». Продукты из-за границы крупным оптом.
— А почему задержалась ваша машина? — спросила я у Ирины.
Поймав вопросительный взгляд Андрея, Ирина шепнула ему чуть слышно:
«Я потом тебе все объясню», — и ответила на мой вопрос:
— Как на грех, у «Тойоты», которая обычно приезжает за Машенькой, отказали тормоза. Андрей едва не попал в аварию. И пока он вызывал новую машину, все уже успело произойти.
— Как выглядели похитители? — повернулась я к заведующей.
Та замялась, посмотрела на Ирину и только после ее кивка ответила:
— Молоденькая женщина лет двадцати — двадцати трех. Я и подумать не могла, что это кто-то со стороны. У вас же так часто меняются гувернантки…
— Это не ваше дело, — прошипела Ирина.
— Да-да, конечно, — испуганно закивала заведующая. — Но я уверена, что милиция…
— А вот этого не надо, — строго сказал Андрей. — Никакой милиции.
Вы поняли?
Заведующая только хлопала глазами. Она явно ничего не понимала.
Все происходящее напоминало дурной сон.
К элитному детскому садику подъехал «БМВ», новая гувернантка забрала девочку и отбыла в неизвестном направлении.
Прибывший через пятнадцать минут Соколов обнаружил только напуганную до смерти заведующую.
Казалось бы, чего проще?
Мать, некогда уступившая своего ребенка за кругленькую сумму, не может справиться с угрызениями совести; добыв еще более круглую сумму, она решает расторгнуть контракт и даже уплатить убытки.
Хотела бы я посмотреть на суд, которому достанется это запутанное дело.
Для начала, разумеется, сделка Ирины и Кати будет признана недействительной. А потом… А потом начнется тягостное судебное разбирательство.
Права матери, права семьи, воспитавшей ребенка…
Сам черт ногу сломит.
Не говоря уже о том, что для фирмы «Сокол» такая реклама хуже разве что прямого банкротства.
Приметы похитительницы, по словам Ирины, совпадали с описанием Кати.
— Такая молоденькая, вежливая… сережки у нее с аметистами.
Браслет на руке черный, кожаный. Маникюр?.. Нет, не помню… — лепетала заведующая.
Я машинально скосила глаза на правую руку госпожи Соколовой.
Ее запястье тоже было украшено браслетом, правда, более традиционным — золотая змейка в короне из сверкающих изумрудов.
— Теперь вы видите, что я была права, — убитым голосом сказала мне Ирина, когда мы уселись в автомобиль.
Андрей молчал всю дорогу, изредка поглядывая на меня в зеркальце.
Он был угрюм и сосредоточен.
— Вы понимаете, что это не просто киднеппинг, — продолжала Ирина. — И никаких звонков от похитителей не последует. Речь идет совсем о другом. Дело очень деликатное и сложное. Если вы возьметесь за него, то можете не беспокоиться о расходах.
Она порылась в сумочке и вытащила кредитную карточку «Инкомбанка», недавно открывшего в нашем городе свой филиал.
— Это для вас, — она протянула мне пластиковый прямоугольник.
Я приняла кредитную карточку и спрятала ее в свой бумажник.
Дело, конечно, хорошее, да только вот в нашем городе едва ли найдется с десяток банкоматов.
Да и рассчитываться по карточке у нас пока можно только в супермаркетах.
— Я забыла… вернее, не успела, — поправилась Ирина, — закончить свою историю. Дело в том, что Катя на этот раз производила несколько странное впечатление.
— Что вы имеете в виду?
— Если бы я не знала ее раньше, то решила бы, что передо мной не совсем нормальный человек. Видите ли, она периодически замолкала во время разговора, как будто прислушивалась к себе. И еще. Иногда ее губы беззвучно шевелились, словно она молилась или шептала какую-то мантру.
— Ира говорила мне, что с Катькой вообще невозможно было нормально разговаривать, — подал голос Андрей. — Она как бы не понимала обращенных к ней слов и твердила только о своем.
«О своем ребенке», — закончила я про себя.
— А что значит «нормально разговаривать»? — поинтересовалась я.
— Ну, попробовать договориться по-хорошему, — пояснила Ирина. — Но на нее не действовали логические доводы. И ее неадекватность была какой-то бесстрашной.
— Вот почему вы испугались, — констатировала я. — Перед вами был совсем другой человек, нежели та Катя, с которой вы расстались несколько лет назад. И тем не менее это была она.
— Совершенно верно, — подтвердила госпожа Соколова. — И я бы не смогла утверждать, что Катя за это время как-то пообтесалась, что ли… Просто в ней было нечто пугающее. Какая-то точка, на которой она остановилась, и ничто на свете не смогло бы заставить ее переменить решение.
— Кроме смерти, — сказала я вполголоса. Ирина вздрогнула и с тревогой посмотрела на меня.
— Кстати, вы не назвали мне ее фамилию, — вдруг вспомнила я.
Услышав фамилию Кати, я чуть не вздрогнула, а затем с трудом подавила в себе желание задать довольно ехидный вопрос: «А не в Мценском ли уезде она проживала до прибытия в наш город?» Екатерина Измайлова — да, это впечатляло!
— Своими бы руками задушил эту мерзавку, — хмуро промолвил Андрей.
— Помолчи, — прикрикнула на него Ирина. — Следи лучше за дорогой.
Остаток пути прошел в молчании.
— Вы будете звонить мне ежевечерне, — сказала Ирина, когда автомобиль остановился у моего подъезда. — И дай вам Бог удачи. Я очень надеюсь на вас.
— Попробуем, — бодро пообещала я, хлопнув дверцей.
Хотя что тут пробовать, пока было непонятно.
Если ребенок украден, то можно предположить, что похититель просто-напросто увез девочку в неизвестном направлении.
А я не в состоянии перекрыть все вокзалы и аэропорты и установить там круглосуточные посты.
Более того, существуют еще пригородные автобусные маршруты и автомагистрали.
Не говоря уже о водных артериях.
Впрочем, я предполагала, что Андрей задействовал свои собственные каналы и кое-какие личности действительно будут «пасти» вокзалы и просеивать взглядом пассажиров.
А еще я предполагала, что их усилия будут затрачены впустую.
Мне даже казалось, что и Андрей это понимал, но отдал соответствующие распоряжения на всякий случай, для очистки совести.
Искать Катерину Измайлову по адресным бюро?
Очень перспективное занятие.
Тем более что Ирина понятия не имела, куда уехала Катя три года назад и откуда прибыла в город.
Так что в моем резерве было всего три пункта, на которых я могла построить начало расследования.
Фотография очаровательной малышки.
Житель нашего города Болтунов Александр Никифорович, он же Болт.
И черный кожаный браслет на правой руке.
Последний пункт казался на первый взгляд наиболее уязвимым.
Вдруг это какая-то новая мода, о которой я еще ничего не знаю?
Бывает же, что молодежь вдруг расстается с батниками и поголовно переходит на ветровки.
Опять же пуговички на воротнике рубашки. Сегодня — высший шик, завтра — дурной тон.
Но то — молодежь.
А браслет был и на старичке, облепленном сковородками, и на девушке, подарившей мне последнюю в своей жизни улыбку.
И на Катерине, похитившей собственное дитя.
Мне всегда нравилось проводить прямую через три точки, а не через две, как учат в школе.
И эти три человека с браслетами на правой руке должны быть между собой как-то связаны.
Старичок — агитатор «Братства разума», религиозно-культурной организации, которая занимается духовным ликбезом, судя по проспекту лекций, врученному мне Элеонорой Кайданович.
Возможно, браслет — знак принадлежности к братству?
Наверное, это не так уж и трудно выяснить.
Но сначала мне хотелось нанести визит господину Болту и поговорить с ним по душам.
И тут я увидела на противоположной стороне улицы знакомую фигуру с папочкой под мышкой.
Борька Расторгуев спешил куда-то по своим милицейским делам.
Подпрыгнув, я помахала ему рукой и быстро перебежала проезжую часть, лавируя между возмущенно сигналящими мне автомобилями.
— Нарушаешь, — укоризненно покачал головой Расторгуев. — Тебя, наверное, часто штрафуют?
— Да нет, — ответила я. — Заполнишь протокол, и все. Особенно мне нравится графа «причина совершения правонарушения». Обычно я пишу: «задумалась о судьбах Родины». Какие-то повестки, правда, потом приходят, но я их вечно умудряюсь куда-то задевать так, что потом не найду.
— У тебя ко мне есть разговор? — напряженно спросил Расторгуев.
— Да нет, просто решила проводить, поболтать. Как идет подготовка к выборам? С вашей, разумеется, стороны.
— Предотвратили два теракта, — с гордостью похвалился Борька. — Бомба в столовой мэрии и в Музее изобразительных искусств.
— И что, правда были бомбы? — удивилась я.
— Нет, конечно, — ответил Расторгуев. — Но все равно предотвратили.
— Да, сейчас у вас наверняка много работы, — посочувствовала я бывшему однокласснику. — Бизнесмены помогают? Я слышала, что фирма «Сокол» поддерживает кандидатуру нынешнего губернатора. Сам Соколов и его супруга…
— Есть немного, — отозвался Расторгуев. — Соколов весьма солидный предприниматель.
— И хороший семьянин?
— Ну, мы не полиция нравов… — смущенно улыбнулся Расторгуев, — но кое-что знаем. Есть у него постоянная пассия, Анжела, это как водится. А деньгами и правда помогает. Да и другие бизнесмены тоже. Банкиры — так в очередь стоят.
— А вот лица, вернувшиеся из мест не столь отдаленных, они тоже в поле вашего зрения? Наверняка вы их курируете. Особенно в такой ответственный момент.
— Разумеется, — подтвердил Расторгуев. — Ведем беседы, предупреждаем.
— У меня был одно время знакомый… Хотела узнать, как обстоят у него дела. Как же его звали? — прищелкнула я пальцами. — Винт или Гвоздь…
— Болт! — радостно помог мне Борька. — В свое время известный деятель. У него был целый букет статей — от грабежа до контрабанды. А сейчас остепенился, особых хлопот не доставляет. Кстати, живет неподалеку. Улица Робеспьера, 13.
— Да-да, — кивнула я рассеянно, — а вот еще я хотела спросить…
Дальше я стала перебирать каких-то нейтральных общих знакомых, пока не удостоверилась, что справка о Болте стерлась из памяти Борьки.
Сердечно распрощавшись с милиционером на подходе к татарскому кварталу, я направилась на улицу, почему-то носящую имя главы революционного правительства в далекой Франции.
Дом под якобы несчастливым номером тринадцать оказался одноэтажным строением.
Недавний ремонт придал вполне цивилизованный вид приземистому особняку. Теперь стены фасада были тщательно оштукатурены, окна забраны узорными решетками, а крыша домика сверкала лакированной черепицей, уложенной в два ряда.
Из двери торчала кнопка звонка, выполненная в виде позолоченной шляпки болта.
Едва я дотронулась до нее пальцем, как раздался мелодичный звук, похожий на эхо от маленького колокольчика малинового звона.
— Что вам угодно? — осведомился низкий мужской голос из-за двери.
— Александра Никифоровича угодно, — нетерпеливо ответила я.
— А кто его хочет видеть? — также вкрадчиво вопросил человек.
— Ведьма хочет видеть, — отозвалась я.
Ведьмой меня прозвали то ли друзья, то ли недруги за мое пристрастие ко всякого рода гаданиям, гороскопам и тому подобное.
Не знаю кому как, а мне это пристрастие очень помогает в работе.
Во всяком случае, способствует известной степени сосредоточенности.
А что еще нужно частному детективу, как не определенный уровень концентрации, когда интуиция, отпущенная на все четыре стороны, блуждает по закоулкам подсознания и рано или поздно предстает пред светлые очи хозяина, с поклоном протягивая ему на тарелочке с голубой каемочкой разгадку запутанной ситуации!
— Ведьма-а? — удивленно переспросили за дверью.
Послышался металлический шорох цепочки, и дверь слегка приоткрылась.
— Ведьма, говоришь, — с интересом повторил человек, оглядывая меня из темной прихожей. — А я думал, что всех ведьм еще в средние века на кострах посжигали, ан нет, выходит, кое-кто и уцелел. Ну заходи, Ведьма.
И дверь широко распахнулась.
Я шагнула в прихожую, чуть не наступив на любопытную черную кошку, с визгом шарахнувшуюся в сторону.
Пока хозяин возился с дверью, доверчиво повернувшись ко мне спиной, я оглядела обстановку квартиры господина Болтунова.
Бьющая в глаза роскошь — антикварный столик с ножкой в виде тритона и трюмо с венецианским зеркалом — парадоксальным образом соседствовали с неприхотливым ширпотребом: парой табуреток на пластмассовых ножках и шкафом, сбитым на скорую руку из неструганых досок.
Болт явно жил неплохо, наверняка кое-чем промышлял, но, как я поняла из заявления Борьки Расторгуева, уцепиться за него соответствующие органы не могли.
Пока, во всяком случае.
И еще одно наблюдение — Александр Никифорович был настолько уверен в себе, что впустил в дом незнакомого человека. И вряд ли это было простым любопытством бывалого зека.
— Чем могу служить? — спросил хозяин, улыбаясь во весь рот. — Или ты мне помочь хочешь? Приворожить надобно одну бабенку. Возьмешься?
— Вы уже приворожили одну. И без моей помощи, — ответила я.
— Не исключено, — снова улыбнулся Болт, демонстрируя золотые коронки. — И что дальше?
— Измайлова Катя, — напомнила я, решив не тратить время попусту. — Знакомая фамилия?
— Было, — с готовностью кивнул Болт. — Но прошло. Дело давнее и забытое. С тех пор ого-го сколько всего приключилось. И вокруг, и со мной.
— Было дело, да вот не кончилось, — уселась я на стул, не дожидаясь приглашения.
— Неужто до сих пор по мне сохнет? — расхохотался Болтунов. — Ну тогда можно и тряхнуть стариной. Ты в роли сводни, что ли, при ней?
Я ткнула ему в нос лицензию частного детектива.
— Ага, — с удовольствием причмокнул Болт. — Шпиенка, выходит. На кого работаешь, Татьяна Иванова?
— Исключительно на себя. А вы тоже без дела не сидите, Александр Никифорович?
— Дела у прокурора. А мы крутимся помаленьку.
— Не только вы. Денежки небось тоже крутятся?
— Есть немного на черный день. Ты что, хочешь ко мне в бухгалтера устроиться?
— О нет, — замахала я рукой. — Меньше знаешь — крепче спишь.
— Верно, — кивнул Болтунов, усаживаясь напротив меня. — А ты хочешь знать то, что тебе не положено. В мою частную жизнь вторгаешься. Нарушаешь мое… это самое… прайвэси. Черт, учили меня эти янки в Техасе, да все позабыл. Язык сломаешь с ихним английским.
— А с Катей вы плохо обошлись, — вернула я разговор на прежние рельсы. — Обиделась девочка.
— Так никто ж ее ко мне силком не тянул, — развел руками Болтунов.
— Сама приперлась из своей Гнилоземки. Ну, выспались мы с ней, погуляли по округе. Пора и честь знать, правда ведь? Так нет, упрямиться начала, в слезы разговор кутать. Пришлось на дверь указать, да еще помочь за порог перебраться.
— Из Гнилоземки, говорите? — навострила я слух.
Дело в том, что Ирина не знала прежнего места жительства Катерины.
И это было понятно — девушка рассматривалась ею не как живой человек, а лишь как средство, о котором можно забыть после использования.
— Ну да, деревушка такая под Уметом в Шаховском районе. Там ее родственнички проживали.
— И сейчас, наверное, проживают, — добавила я.
— Очень сомнительно, — покачал головой Болт. — Деревушка эта уже только на устаревших картах значится. Там сейчас газопровод проложен. Я как раз на этом деле с местной администрацией познакомился. Очень мы друг другу понравились.
И Болт кинул взгляд в венецианское зеркало, покорно отразившее его золотозубую ухмылку.
— Что-то мне неясно, гостюшка, — тихо сказал он. — Выходит, ты не от Катьки, а ее самое разыскиваешь. Верно ведь? И ко мне с такой чепухой прийти не постеснялась. Значит, дельце-то серьезное?
— Выходит, что так, — подтвердила я.
— Тогда рассказывай, Ведьмочка, — предложил Болт. — Али тебе помочь? Так мои ребята живо язык развяжут. Они у меня ученые.
Напряженную тишину комнаты прорезала мелодичная трель звонка.
— Богатый у меня день на гостей, — подмигнул Болт. — После Ведьмы наверняка какой-нибудь черт заявится. Или, наоборот, ангел с крылышками. Ты обожди тут чуток, мы еще не договорили.
В прихожей снова раздался лязг цепочки, и вслед за тем я услышала знакомый голос.
Черт возьми, какая удача! На ловца и зверь бежит.
Только я подумала о том старике со сковородками, как сам он оказывается тут как тут. Да еще в гостях у такого интересного человека.
— Главный велел вести себя тихо. Через неделю можешь снова приступать, а пока — ни-ни, — слышалась тихая речь старика.
Он говорил с Болтом, словно строгий отец с сыночком, предостерегая чадо от излишней резвости.
— Но, господин Елагин, — внушал ему Болт. — Ведь все уже на мази, пора и товар отгружать. Простои мне в копеечку влетят.
— Потом, — отрезал старик. — Есть дела поважнее твоих простоев.
Если все пройдет как задумано, все расходы покроются. И сам в золоте купаться будешь.
— Ах, какая встреча! — всплеснула я руками, выплывая из гостиной. — Это вас я видела на вещевом рынке? Ну, конечно, вас! Я так заинтересовалась вашими словами про «Братство истины», так заинтересовалась… Но вот позабыла взять у вас координаты этой общины…
Старик удивленно посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Болтунова.
— Частный детектив, — сказал тот со значением. — Звать Татьяной Ивановой. Кличка — Ведьма.
— Нехорошо, — покачал головой Елагин. — Это вы зря, вам надо обряд очищения пройти. А что насчет братства, то никакая мы не община. А зарегистрированное религиозное культурное общество «Братство разума», если быть точным. И с законом у нас никаких конфликтов.
— Да я не с этой стороны к вам интерес испытываю, — замахала я рукой. — Видите ли, я с детства интересуюсь духовными проблемами…
И тут я вылила на Елагина ушат информации о своих изысканиях в оккультной сфере, стараясь не особо демонстрировать собственные познания.
Мне было выгодно создать о себе впечатление восторженной особы, на лету хватающей все подряд, если это хоть чуть-чуть отдает прикладной эзотерикой.
Когда я, покончив за пятнадцать минут с буддистами и даосами, перешла к изложению своих впечатлений от практики Штейнера и Порфирия Иванова, Елагин устало замахал рукой, словно отгоняя назойливое крылатое насекомое.
— Вы приходите к нам на лекции, — посоветовал он. — Вот программка имеется, там все даты и темы указаны. Можете потом принять участие в обсуждении. А сейчас, извините, мне пора…
— Нет-нет, я пойду с вами, — вцепилась я в рукав Елагина. — С Александром Никифоровичем мы еще встретимся, я думаю. А к вам у меня есть несколько животрепещущих вопросов…
Болтунов только озадаченно покачал головой, но возражать не стал.
— До скорой встречи, Шерлок Холмс, — пробурчал он на прощание, — ждите в гости.
— Непременно, господин Болтунов, — обернулась я к нему. — Всегда рада вас видеть. И друзей своих обещанных приводите.
На улице я без умолку тараторила Елагину что-то о космогонической концепции розенкрейцеров.
Наконец старец остановился на ближайшем перекрестке и твердо заявил, указывая рукой в неопределенном направлении:
— Извините, мне — туда. Очень рад был познакомиться. Вот только… слишком обширные у вас интересы, госпожа Иванова. Советую вам не разбрасываться по пустякам, а внимательно почитать наши издания. Сборник афоризмов видели?
— О да! — пропела я. — Очень мудрая книга!
— Вот и хорошо, — потрепал он меня по плечу. — Жду вас на лекции.
Отпустив Елагина восвояси, я принялась анализировать ситуацию.
Как пить дать, я растормошила этот улей.
И моя активность может представлять для кого-то серьезную опасность. Что ж, пусть так.
Главное — спровоцировать противную сторону на действия, а самой не особенно подставляться.
«Надо бы посоветоваться с картами», — решила я, вернувшись домой и восстановив силы с помощью двух чашек кофе.
Только я раскинула Таро и закусила губу, обдумывая получившуюся комбинацию, как в мою дверь настойчиво зазвонили.
Глянув в глазок, я удивленно хмыкнула. Пожалуй, количество зверей, сбегающихся к ловцу, в этот день явно превышало разумную норму. На пороге стоял улыбающийся мальчишка. Тот самый, что выхватил у меня сумочку на вещевом рынке.
