Глава 7
Из Египта мы вернулись отдохнувшие, полные сил и энергии. Сказочные две недели пролетели как один миг. Много солнца, много смеха, много Никиты.
Из аэропорта он отвез меня домой, занес мои вещи в квартиру, чмокнул меня в нос и скрылся за дверью.
– Соскучишься – позвони! – раздалось с лестничной площадки.
Я рассмеялась. Нет, он не перестает меня удивлять. Когда он спит? Ведь все то время, когда мы не заняты, он, скорее всего, тратит на то, чтоб придумать, чем еще меня огорошить.
– Привет, дом!!! – громко произнесла я, оглядывая свою прихожую, по которой, если честно, успела соскучиться. Остаток дня я бездельничала, смотрела телевизор, отмокала в ванне, пила кофе. Прослушав автоответчик, я поняла, что во мне как в детективе никто не нуждался, а как человека меня дважды пригласили в гости. Первым был Сергей Григорьевич, напомнивший мне об обещанном визите, а вторым Геннадий, который сообщил, что Людмилу выписали и что они были бы рады увидеть меня на праздновании подачи заявления.
ЗАГС…
Ха, чудо-заведение, которое я объезжаю за три квартала. Ну что ж, я за них рада.
Трель звонка вывела меня из задумчивости, в дебрях которой я коротала время.
– Иванова.
– Иванова, это я, Васнецов. – Красивый, возбуждающий голос Никиты звучал слишком бодро и таинственно. Похоже, мой мужчина что-то придумал.
– Что-то случилось?
– Я решил, что ты, как гордый представитель сильной половины нашей пары, ни за что не сознаешься в том, что соскучилась. Поэтому делаю тебе одолжение и признаюсь в этом первым. К тому же я беспокоюсь о том, что ты голодна, а холодильник пустой.
А я ведь и правда проголодалась. Я окинула взглядом осиротевшую за две недели кухню. О чем только думает моя голова? А ни о чем. Моя голова еще не вернулась из сказочного отпуска.
Нет, не так.
Мое тело вернулось в полном анатомическом составе, не вернулся мой интеллект.
Черт, даже е-мэйл не оставил на всякий пожарный.
Решив, что я глубоко ошибаюсь, я провела внутреннюю перекличку своих органов. Вроде, все было на месте. Почему тогда я не сообразила, что я пока смертная и мне необходимо питаться?
Потому что вот уже некоторое время еда была не моей заботой, и я привыкла. К хорошему быстро привыкаешь. И я говорю не только о еде.
Перед глазами услужливо возник образ Никиты, вытягивающего свое великолепное тело из неестественной синевы бассейна.
Я сглотнула слюну.
– Ты прав, Васнецов. Выезжай ко мне сейчас же, может, успеешь откачать мой отощавший организм. Клетки мозга уже плохо работают.
– Вообще-то, я уже здесь, Холмс, могла бы догадаться.
Я хмыкнула.
– Говорю же, плохо соображаю. Чего ты ждешь? Заходи и спасай меня. Или ключи посеял?
– Нет, решил потешить твою чрезмерную независимость, пусть думает, что без нее никто ничего решить не может.
– Она это оценила, теперь можешь смело заходить и спасать меня от голода. Иначе мир потеряет не только возможность пополнить генофонд, но и меня саму как прекрасного специалиста.
– Ты уверена? Или ты так сильно проголодалась?
– На все сто. Что ты мне принес?
Аромат свежей выпечки ударил в ноздри. Я повернулась и увидела Никиту, стоящего в дверях в обнимку с двумя пакетами. Я медленно подошла к нему и поцеловала.
– Я скучала.
– По мне? Или по еде? – усмехнулся Никита.
– Ммм…
– Ладно, не отвечай, а то я расстроюсь.
Я окинула хищным взглядом его фигуру. И пакеты тоже.
Никита негромко, но очень возбуждающе хохотнул.
– Васнецов, я из-за тебя поправилась на два килограмма, – я капризно надула губы, но в пакет все же заглянула.
– Не может быть! – воскликнул Никита в притворном ужасе. – Что же нам теперь делать? Ведь я не смогу тебя даже с места сдвинуть! И, уж конечно, теперь такую массу не прокормишь!!! Каааш-мааар!!!
– Что? – только и смогла выдавить я от смеха. – Ты невыносим.
– Я сегодня обязательно поищу твои килограммы, Холмс. – Он мне подмигнул, а у меня от этого поскакал пульс и мурашки по спине.
После ужина, лежа в постели, Никита сообщил мне, что нас ждут в гости. Завтра.
– Ок, напомни мне об этом завтра, – пробормотала я, устраиваясь поудобнее. Сейчас мне хотелось только спать. Думать о том, что ждет меня завтра, меня прельщало меньше всего.
Закрыть свои прекрасные глазки и спать, наслаждаясь запахами родного дома.
– Спокойной ночи.
– Спи, Холмс, я тебе приснюсь.
– Угу, начинай.
Утро наступило слишком рано, я не успела выспаться.
– Васнецов, выключи солнце, я хочу спать.
– Ок, не забудь, вечером мы идем в гости.
– Ммм..
– Завтрак и обед в холодильнике, не съедай все сразу, а то ты и так уже поправилась.
– Ммм… Что?
Я резко села, огорошенная его последними словами. Черт возьми, мало, кто захочет услышать такие слова с утречка. Я бы, может, и не поверила, но я в последнее время сама стала над этим задумываться. Ведь Никита так вкусно готовил, я не могла остановиться, пока не начинала думать, что после еще одной крошки просто лопну. Да и привычной работы, после которой мне хотелось только до кровати добраться, сейчас было подозрительно мало. Так что я начала задумываться о том, что моему тельцу неплохо бы помучиться в спортзале, чтоб жизнь раем не казалась. Каждое утро я пристально разглядывала собственную фигуру и, ничего снова не обнаружив, малодушно обещала себе, что сяду на диету с завтрашнего дня.
Я. На. Диету.
Ужас.
– Доброе утро, Холмс. – Никита, уже полностью одетый, наклонился ко мне и поцеловал.
– Привет. – Видимо, остатки моих мыслей высветились на моем лице, потому что он рассмеялся.
– Я пошутил, ты стала еще великолепнее с тех пор, как перешла на здоровое питание.
– Васнецов, назови хоть одну причину, оправдывающую твое бесчеловечное обращение со мной, не вазой династии Мин?
– Мы идем в гости. Если ты проваляешься до обеда, то не успеешь приготовиться и будешь на меня дуться. Божественная Таня Иванова не имеет права выглядеть, как не выспавшаяся из-за безумного секса, продолжавшегося почти всю ночь, удовлетворенная и счастливая сволочь.
– Принимается.
– Я ухожу на работу, и мне хотелось поцеловать не полубессознательное тело, а тебя.
– Убедил. Во сколько мне быть готовой?
– В пять я буду здесь.
– Ок. Целуй меня и проваливай. Иначе божественный, слишком собой довольный Никита Максимович не попадет на работу.
Никита быстро чмокнул меня и исчез из виду. Думаю, он себе больше доверял, чем мне. И разбудил он меня, чтобы мне было так же плохо, как ему. Но он не прав. Я смогу отвлечься, как только доберусь до холодильника. Раз я еще не поправилась, то диета может катиться ко всем чертям.
Хлопнула дверь. Я вскочила с кровати.
Никита был прав, мне нужно было переделать чертову прорву дел.
План. Черт, мне необходим план. Все божества просто вынуждены следовать определенному плану, иначе все провалят.
Душ. Завтрак. Салон. Бутик.
Нет, бутик, потом салон. Пара сувенирных магазинчиков, подарок на помолвку.
Умница.
Я знала, что смогу. Поскольку в присутствии Никиты мои мозги, предмет моей особой гордости, превращаются в яичницу, я приноровилась мыслить кратко и только по существу, иначе ход рассуждений терялся.
Итак, план я составила, пора ему следовать.
Вместо душа я решила принять ванну. Забравшись в чуть розоватое облако пены, я позволила себе обо всем на свете забыть на целых полчаса.
Потом, облачившись в плюшевый халат, я направилась на кухню.
– Где тут мой холодильник? – громко спросила я, но он мне не ответил. Холодильник, я имею в виду.
Черт, я снова барби. Надо что-то с этим срочно делать. Через какое-то время сумасшествие ослабнет, и я смогу мыслить почти логично. Я очень сытно позавтракала. Вопреки совету Никиты, я слопала все, что нашла. Нет, я сделала это не из вредности, просто у меня намечался суетливый день, и я вряд ли смогла бы забежать домой пообедать. А позволить пропасть такому совершенству я просто не могла. Только увидев все одним глазом, я уже точно знала, что все слопаю и не лопну. Назло врагам, на радость маме.
Итак, примерно в пол-одиннадцатого я вышла из квартиры и направилась на тарасовский Арбат. В салон, где в настоящее время обитает Светка, я попаду после того, как выясню, в чем пойду и как хочу выглядеть.
К половине пятого я сделала все, что наметила на сегодняшний день, поэтому позволила себе расслабиться. Усевшись с большой чашкой любимого кофе на полу, я достала свои кости. Давненько я с ними не общалась. Сейчас в этом тоже не было настоятельной необходимости, просто захотелось подержать их в руках. Ощутив их привычную тяжесть, я решила их бросить.
– Ммм… что же меня ждет на этом семейном торжестве?
Выпало мне 23+5+32 – это означает, что дела мои пойдут в гору, а еще появятся новые друзья.
– Это радует. Действительно радует.
Собрав кости в руку, я задумалась.
Почти неосознанно, как девчонка-первокурсница, дрожащей рукой я снова бросила кости. На этот раз по душу Никиты.
19+8+33 – для молодых женщин означает теплую привязанность красивого и богатого человека.
– Что ж… это тоже радует…
Хотя это я и без костей знала. Привязанность Никиты видна невооруженным глазом. Да и моя тоже, скорее всего. Что ж, хорошо, когда у хороших людей все хорошо. Себя я, естественно, к хорошим отношу.
Интересно, как там идет расследование у Владимира Леонидовича. Думаю, стоит поинтересоваться, ведь идем в гости к людям, которых это немало касается.
Припомнив номер майора, я его тут же набрала. Пошли гудки.
– О, Татьяна Иванова, где пропадали?
– В солнечных странах. Как дела, Владимир Леонидович? Чем порадуете?
– Дела идут, Татьяна. Филиппов как сквозь землю провалился. Был человек, и нет человека. Ни следа, ни зацепочки.
– Понятно. Но вы мне сообщите, если что-то изменится?
– Разумеется, Татьяна. Я не просто так ваш номер взял.
– Спасибо.
Да уж, порадовать Людмилу и Геннадия нечем. Придется им еще какое-то время соблюдать осторожность. И Никите тоже.
– Холмс, ты дома?
Легок на помине.
– Да.
– Вау, ты действительно готовилась, а не провалялась весь день в кровати, как я боялся.
– Где уж! После твоих слов мне захотелось в спортзал бежать.
– Ты хоть поела?
– Шутишь? Разве я смогла бы отказаться?
Никита смерил меня недоверчивым взглядом.
– И не побоялась даже после моих слов?
– Васнецов, оказалось, что твоя стряпня меня разума лишает. Может, стоит сделать тебе предложение?
Он рассмеялся.
– Нет уж, я скромная и романтичная миссис Хадсон и замуж пойду только по любви. А корыстные детективы, влюбившиеся в мою стряпню, меня не интересуют в смысле замужества.
– О???
– Да, именно так, они интересуют меня только в плане бесподобного, почти божественного секса.
– Ты не скромная Хадсон, ты развратница. – Я хохотнула.
Звук получился очень похожим на те, что частенько срываются с его губ.
– Если ты готова, мы можем ехать. А то опоздаем, – он смешно подвигал бровями.
– Нас ждут, – страдальчески ответила я.
Никита пересек комнату тремя широкими шагами и, подхватив меня под мышки, поставил на ноги. Оглядев меня, он одобрительно кивнул.
Надо сказать, что наряд я выбирала долго. Сначала я его долго выбирала в одном бутике, потом в другом, потом в третьем. Потом я все это привезла домой и долго выбирала уже дома. Пока, в конце концов, не остановилась на классическом брючном костюме сливочного цвета.
Что ж, пора, так пора. Я достала новое коротенькое кашемировое пальто кремового цвета и полусапожки на каблуке-шпильке, которые тоже купила сегодня. Просто не устояла.
И вот я стояла в дверях вся такая кремово-белоснежная, что упади я в снег, меня там найти можно будет только на ощупь.
– Шпильки? Холмс, а как же моя безопасность? Как ты будешь меня спасать в таком виде? Если на нас нападут хулиганы, с целью ограбить? Боже мой, что за женщина!! Сначала она толстеет на два килограмма, теперь и вовсе отказывается заботиться обо мне.
– Васнецов, сегодня я разрешаю тебе поиграть в сильную половину нашей пары.
– Вау, что тебя так вдохновило? Оладьи или грибной суп?
– На самом деле это были гренки. И еще кое-что, – я рассмеялась. – Кроме того, если я полезу в драку с такими каблуками, я запросто могу кого-нибудь убить. Поэтому сегодня спасатель ты. Наслаждайся.
– Шутишь? Я уже пять минут как в раю. Наконец-то мне позволили поносить штаны. Я летаю, я в раю!!!
– Пошли, Васнецов. Не слишком обольщайся, это не навсегда.
– Пошли, Иванова.
Никита взял из моих рук подарок, который весил целую тонну.
Рыцарство, впитанное с молоком матери, ничем не выводится.
Я усмехнулась своей мысли. Никита вопросительно приподнял бровь, в смысле «Холмс, ты чего?». Я таинственно улыбнулась загадочной улыбкой «я знаю то, чего не знаешь ты» и чмокнула своего рыцаря в щеку. Если бы у него было с собой копье, я бы повязалась на нем сама, вместо ленты, в знак моей дикой признательности.
Добрались мы быстро. Поскольку мы ехали на торжество, мы сошлись на том, что разумнее будет добираться на такси. Никита трясся, как тинейджер, идущий на первое свидание. Или даже нет, как тот же тинейджер, но перед тем, как пригласить подружку на свидание…
– Все будет ок.
– Я знаю, просто это так необычно. Я ведь ее даже представить никогда не пытался.
– Вот и хорошо, сегодня ее увидишь. Осталось буквально несколько минут. Прекрати трястись, ты сегодня супермен.
– И я буду спасать мир с Татьяной Ивановой вместо пистолета в одной руке и пирожком в другой.
– А пирожок зачем? – Я повернулась к нему.
– Вместо запасной обоймы. – Никита сверкнул улыбкой, довольный тем, что перешутил меня.
– Приехали, Пушкина, 19.
Никита расплатился, такси укатило. Обхватив мою талию, в целях сохранения мною вертикального положения, Никита направился к нужному подъезду. Через две минуты мы уже стучали в нужную дверь.
Открыл нам Геннадий.
– Всем привет! – радостно объявил он.
Я представила мужчин друг другу. Надо сказать, на лице Геннадия не дрогнул ни один мускул, пока он разглядывал «мальчишку». Он только хмыкнул, когда я проходила мимо, по-видимому, оценив то, что я его не переубедила в прошлый раз.
Пока я избавлялась от верхней одежды, у мужчин состоялся молчаливый диалог, результатом которого оба оказались довольны.
– Вы как раз вовремя, Людмила только что достала лазанью.
Еще один шеф-повар. Очевидно, мне все-таки придется заняться своей фигурой. Я с тяжелым вздохом последовала за Геннадием, успев краем глаза заметить насмешливое выражение лица Никиты. Он прекрасно меня понял.
– Мой рецепт, – наклонившись к моему уху, тихо прошептал он, когда я протискивалась мимо него.
Я вздохнула еще тяжелее, очевидно, я сегодня очень удивлю наших хозяев своим аппетитом, величина которого уже давно перевалила за отметку «последняя стадия обжорства».
Стол был накрыт в гостиной. Естественно, он ломился от обилия шедевров кулинарного искусства.
– Люся очень волновалась, а когда она волнуется, то готовит в неограниченных количествах. – Геннадий улыбнулся, указывая взмахом руки на суетящуюся у стола девушку. Она безуспешно пыталась втиснуть на стол огромное блюдо. – Скорее всего, кто-то сегодня лопнет. Хорошо, что мне не одному придется все это есть.
Никита незаметно пихнул меня локтем. Я состроила страдальческую мину.
– О, Татьяна, вы изменились? Стали выглядеть… – Геннадий смерил меня взглядом, подбирая выражение, – аппетитнее, что ли…
Я страдальчески закатила глаза. Только этого мне не хватало. Аппетитная барби, что может быть хуже?
– Станешь тут, когда от кухни пахнет так, что все остальное в жизни перестает тебя интересовать, – хмыкнула я.
– Как я вас понимаю, – страдальческим голосом из рекламы заметил он.
– Не начинай грустную песню о том, что ты поправилась на два призрачных килограмма. Я тщательно вчера обыскал тебя и ни одной лишней грамульки не нашел, – хохотнул Никита.
– Просто все отложилось в нужных местах, – вставил Геннадий, показывая бицепсы, при этом подмигивая мне.
Никита и Людмила переглянулись и рассмеялись. Я некоторое время просто улыбалась, потом присоединилась к общему хохоту.
Геннадий познакомил нас, как только Людмиле удалось задуманное. Она оказалась почти такой, как я ее и представляла. Невысокая блондинка с «соблазнительным» пухленьким телом. Самым примечательным в ней были глаза. Зеленые, как первая листва, чистые, как у ребенка, смотрели они спокойно, с некоторой умудренной снисходительностью, так, как некоторые дети смотрят на взрослых «ну, и что они затеяли на этот раз?». Она всем своим видом олицетворяла полное и бесповоротное счастье.
Протянув Никите руку, она мило покраснела от волнения. Никита широко улыбнулся и, заключив ее в свои медвежьи объятия, звучно чмокнул в щеку.
– Привет, Мотылек! Вот ты, оказывается, какой, цветочек аленькой!
– Да уж, вот такой! – улыбнулась она, и контакт был налажен.
Мы с Геннадием понимающе переглянулись, он с улыбкой пригласил меня присесть. Выбрав себе место, разумеется, кресло, я уселась и огляделась. Геннадий плюхнулся в кресло рядом и с кряхтеньем вытянул ноги. В прошлый раз эту комнату я видела мельком, но все же в ней что-то изменилось. Через какое-то время я поняла, что меня навело на эту мысль. У стены, там, где раньше висел пейзаж, стоял новый шкаф. А рядом стояла стойка с дисками. Именно они и привлекли мое внимание. Это были диски Петра Ивановича. А в шкафу стояли его книги и альбомы.
– К нам приезжал молодой человек, Святослав. Он привез все это.
Я кивнула. Видимо, его попросила Евгения Ильинична. Сама она вряд ли бы решилась поехать сюда, а тянуть с передачей наследства ей не хотелось.
Ее можно понять: любимый племянник, гордость семьи, и вдруг убийца. И не кого-нибудь, а ее собственного мужа. И все это из-за чертовой столетней бумажки. Конечно, первой ее трезвой мыслью было избавиться от всего этого. Всего того, что раньше олицетворяло память о ее муже, а теперь виделось причиной его гибели.
– Я дам номер человека, который разбирается в марках и может дать толковый совет. К тому же он очень хороший человек. И скорее всего он готов душу продать за то, чтобы увидеть коллекцию Кускова.
Геннадий невесело усмехнулся. Потом внимательно посмотрел на меня и задал вопрос.
– Ручаетесь за него?
– За него, да. Это просто безобидный коллекционер, обожающий шоколадные тортики. Людмиле ничего не грозит с его стороны, кроме того, вам будет неплохо узнать, насколько опасное богатство вы приютили.
– Это да.
Прозвучала негромкая трель звонка. Людмила поспешила в прихожую.
– Родители, – пояснил Геннадий и поднялся встречать гостей.
Шумное и радостное встречание перетекло в гостиную, где нас всех представили друг другу. Половину гостей я уже знала. Женскую половину. Это были подруги Людмилы, с которыми я уже встречалась, и ее мама, а остальную часть составляли мужья. Стайка подруг светилась радостью, щебеча вокруг счастливицы, мужская половина сдержанно похлопывала Геннадия по плечу. Это был один из странных общеизвестных ритуалов, принятых в мужском обществе. Понять его нетрудно, но чтобы ощутить важность священнодействия, необходимо одно малюсенькое условие. Наличие всего одной Y-хромосомы.
Первое знакомство состоялось, гости потянулись к столу, где знакомство должно было продолжиться и укрепиться в сознании.
Празднество пошло своим чередом. Тосты за счастье молодых, поздравления, пожелания, вручение подарков.
– Минуту внимания! – Геннадий поднялся и постучал по своему фужеру ложечкой.
Интересно, как он умудряется не крошить хрусталь в пыль своими ручищами?
– Все мы здесь собрались отметить очень важное для нас с Людмилой событие.
При этих словах Людмила улыбнулась.
– Я хочу произнести тост не за любовь, а за дружбу.
За столом воцарилась тишина. Все повернулись к Геннадию.
– Я хочу сказать вам всем и в отдельности каждому из вас большое спасибо за то, что вы сегодня с нами. За то, что для вас это тоже важное событие.
За друзей пили стоя, как и за любовь, и за родителей, и за будущих детей… Потом нам просто надоело садиться и вставать, и мы пили стоя за все. Никита зорким взглядом ревностно следил за тем, что я ем и сколько. Миссис Хадсон на страже. Я прямо слышала его слегка хриплое ворчливое бормотание: а ведь мои пирожки она не ест в таких количествах…
Эта мысль вызвала у меня улыбку. Впрочем, не только у меня. В какой-то момент я поймала все понимающий взгляд Людмилы и рассмеялась. Людмила же подмигнула мне, а потом указала на дверь.
Все понятно, естественно, она хотела поговорить со мной наедине. Когда я поднималась, чтобы выйти вслед за ней, я поймала еще один взгляд. На меня смотрела Валентина Ильинична, мама Люды. В ее взгляде читался страх. Страх за свою тайну. Я ей заговорщицки подмигнула.
Людмила встретила меня на кухне. Она предложила мне присесть под форточкой, поставила передо мной пепельницу и уселась рядом.
– Расскажите мне все, – тихо попросила она.
Я рассказала. Естественно, при объяснении факта наследования я привела ей версию Евгении Ильиничны.
– Боже мой, и все это из-за марки?
– Да, из-за нее. Вам, как вы должны понимать, еще повезло.
– Я еще и Никиту сюда втянула, – вздохнула Людмила.
– Ну да, а он меня. – Я улыбнулась. – Все хорошо, что хорошо кончается.
– А что он был за человек?
– Очень хороший. Могу дать почитать о нем статью.
Мне, кстати, ее еще нужно написать, ведь я обещала послать ее в школу.
– Давайте, конечно.
– Что тут за посиделки? – на кухне появился Никита, его цепкий взгляд оценил ситуацию.
– У нас тут свои женские дела. – Людмила со смехом хлопнула его по плечу.
– Что за дела? – спросил Геннадий, который проследовал на кухню вслед за Никитой.
– Я пытаю Таню. Вы все так трясетесь надо мной, что я никогда бы не узнала правду. Вот я и приперла Татьяну к стенке, чтобы она мне все рассказала до того, как ты предупредишь ее ничего мне не говорить.
– Рассказывать-то немного, на самом деле. Я сегодня говорила со следователем, Филиппова еще не поймали. Отхватил мерзавец бесценную бумажку с кровавой историей и греет пузо где-нибудь в жарких странах.
– Может, и не греет, – как-то хищно ухмыльнулся Геннадий.
Выражение его лица меня слегка озадачило.
Вспомнились слова Владимира Леонидовича: был человек и исчез.
А потом слова подруг Людмилы о том, что Геннадий ради нее даже на убийство пойдет.
– А я вот тебе кое-что принес, – Никита протянул руку и вручил Людмиле конверт.
– Тот самый? – удивленно спросила она. Никита самодовольно кивнул.
Геннадий непонимающе посмотрел на меня, потом перевел взгляд на конверт.
Людмила же ловким движением руки его вскрыла и достала оттуда другой, сложенный пополам.
– Это я получила по почте и была слегка озадачена. Ты говорил, что у тебя есть хорошие знакомые…
– Почему оно тебя озадачило? – Геннадий выхватил конверт из ее рук и открыл.
– Потому что он пустой.
– А почему ты мне ничего не сказала?
– Потому что захотела заиметь маленький секретик.
– Ого, а получилось так, что он тебя чуть не поимел, и Никиту за компанию.
Я наблюдала за их перепалкой, а сама внимательно следила за конвертом, кочующим из рук в руки.
Пустой? Конверт?
Марки приклеивают на конверты.
– Дайте-ка мне.
Он тут же оказался у меня. Я не стала заглядывать внутрь, как это делали все. Вместо этого я пригляделась к самому конверту. Обыкновенный, самый что ни на есть.
– Холмс? – Никита заглянул через мое плечо.
– Бинго! – воскликнула я, глядя на красную марку стоимостью пять копеек.
Это была действительно она, марка Котельнического уезда.
О да, она и в самом деле существует. Сергей Григорьевич будет вне себя от счастья.
– Значит, он исчез в никуда и совершенно ни с чем.
– Туда ему и дорога, – весомо заметил Геннадий.
