Глава 7
Я продолжала невнятно бормотать и прижимать к себе недопитую бутылку, когда мужчина подошел вплотную и снова грозно спросил:
– Тебе чего здесь надо?
– Ничего... Чего?.. Сижу, никого не трогаю... чего пристал?
Тут мужчина, от которого разило перегаром так, что запах парализовал все живое в радиусе ста метров, заметил бутылку, и направление его мыслей изменилось.
– А ну-ка, дай сюда!
Мне часто приходилось придумывать различные ходы и подвохи, чтобы поймать преступника на слове или заманить его в ловушку. В некоторых случаях приходилось использовать и такую наживку, как спиртное. Но никогда я не думала, что на бутылку можно ловить, как на крючок, в буквальном смысле.
Бомж схватил бутылку и принялся вырывать ее из моих рук. Я же, в свою очередь, не желая расставаться с сокровищем, тянула бутылку к себе.
Разумеется, в настоящий момент по моему внешнему виду невозможно было догадаться об уровне моей физической подготовки, и бомж рассчитывал на скорую победу. Но мне-то было очень хорошо известно, что заядлый пьяница, у которого трясутся руки и все силы уходят на преодоление алкогольной интоксикации, не может составить мне конкуренцию. И если ему удастся дотащить бутылку до своих товарищей, то только вместе со мной.
Так оно и вышло. Попавшийся на крючок бомж все тянул к себе мою наживку, а я, продолжая упираться как бы из последних сил, постепенно ползла за ним и очень скоро очутилась в самом сердце теплой компании.
Наша борьба, продолжавшаяся некоторое время, доставила присутствующим большое удовольствие и вызвала много эмоций. Хохот и поощрения, то и дело раздававшиеся из тесного круга сидящих, дали мне понять, что компания в хорошем настроении, и вселили надежду на успех.
Издав предсмертный звук, отчасти напоминающий стон, отчасти – рык, я вырвала бутылку у бомжа и, задыхаясь от притворного перенапряжения, обиженным голосом заговорила:
– Ну, чего пристал? Сижу, никого не трогаю... все вы, мужики, такие... мой вон тоже... чуть что, сразу – руки распускать. Сам все деньги забрал, а мне даже похмелиться не дает... Сижу, никого не трогаю...
– Да чего ты, Коля, пусти ее, – послышался женский голос, – девушка нас сейчас сама угостит, правда, красавица? Ты откуда такая к нам явилася?
– Чего я? Я – ничего... сижу, никого не трогаю. Что, и переночевать нельзя? Из дома гонят, отсюда гонят... отовсюду гонят... что я, не человек, что ли?
Я уже готова была разразиться пьяными слезами, но этого не понадобилось. Женщина, остановившая Колю, по всей видимости, имела добрую душу, а может, просто хотела выпить, но так или иначе, а именно благодаря ей меня не прогнали окончательно и допустили в компанию.
– Иди, посиди с нами, – примирительно говорила она. – Чай, тоже мы люди, не звери какие... давай бутылку-то...
Тут она заметила мой художественный синяк.
– Ба! Кто это тебя так разукрасил?
– Кто-кто, муженек... гад!
Взаимопонимание установилось окончательно. Большинство присутствующих моментально вспомнило подобные случаи из своей биографии, и все оживленно начали делиться друг с другом воспоминаниями, запивая их денатуратом из принесенной мною бутылки. Мне тоже наливали, но я старалась незаметно сливать эту загадочную жидкость на землю рядом со смятой картонной коробкой, на которой я сидела.
Очень скоро компания привыкла ко мне и перестала замечать. Я тихонько сидела на своем месте и прислушивалась к разговору. Но ничего интересного не услышала. С темы драк и столкновений с милицией перешли на личные взаимоотношения и стали вспоминать, кто, с кем, когда и по какому поводу ссорился, потом вспоминали разные посиделки и драки на них...
Несмотря на то что я старалась проносить мимо рта жидкость из бутылки, мне все же пришлось сделать пару глотков, и теперь я помаленьку клевала носом. Я почти уснула, как вдруг до моего сознания дошло странное слово «шеф», которое было не очень характерно для общества, в котором я сейчас находилась.
Я навострила уши.
– Да-а, теперь уж так не погуляешь. А раньше, при шефе-то, помнишь, Коля, и водочка у нас была, да и деньжата водились...
– Да, сильный был человек... Даже пахан против него не поднимался. Как шеф скажет, так и будет... И какая это сука на него настучала?..
– Это не нашего ума дело.
– Не нашего-то не нашего, а про вольную жизнь теперь забудь. Раньше скажет шеф на стреме постоять – завсегда с нашим удовольствием. Ну и награда, разумеется... это уж само собой... А теперь... пахан-то не то что дать, последнее отобрать норовит...
– Ладно, ты говори, да не заговаривайся. Про Ваську-то слышал?
– Слышал, не глухой.
– То-то. Высунул рыло, когда не надо, и где он теперь?
– Да-а... И главное – он-то чем здесь виноват? Собака-то сама сдохла.
– Сама не сама, а нечего было в хозяйские дела лезть. Его, что ли, собака была? Не его. А если не его, то и нечего соваться к ней.
– Так он же хотел как лучше. Думал, вернется шеф – отблагодарит. Вот, мол, приютил собачку мою, спасибо, мол, тебе... кто ж его знал, что так выйдет...
– Ага... хотел как лучше... не нашего ума это дело... Давай-ка лучше спать.
Когда они заговорили о собаке, с меня в один миг слетели последние остатки сна. Немного приподняв веки, я внимательно осмотрелась вокруг. Большинство бомжей мирно спали. Только два друга продолжали беседовать, покуривая отвратительно пахнущие папиросы. Вскоре и они сомкнули веки и захрапели. А мне уже было не до сна.
«Шеф... Кто это – шеф? Не иначе Ахмеров, – принялась я анализировать их разговор. – Кто еще может претендовать на роль шефа в этой подворотне? „Постоять на стреме“... с этим тоже все понятно. Подтверждается одна из моих догадок насчет того, что Ахмеров не случайно позволял этим ребятам пастись у своего магазина. Бомжи тусовались здесь ночи напролет, и к ним давно уже все привыкли. В случае опасности они всегда могли предупредить. Интересно, как удалось Кире застать всю шарашку врасплох? Ведь, если я правильно поняла, он со своими ребятами появился в притоне неожиданно...»
Из небольшого отрывка подслушанного разговора я примерно поняла, как складывались взаимоотношения Ахмерова с компанией бомжей, но еще я поняла, откуда в этом деле появилась собака. Видимо, у Ахмерова тоже была такса. Она либо постоянно жила с бомжами, либо повсюду следовала за хозяином, и в тот роковой вечер, когда «малину» накрыли, тоже была с ним.
Во время облавы до собаки никому не было дела, и про нее забыли. Скорее всего, она пересидела где-нибудь в укромном уголке, а потом вылезла и стала искать хозяина. Упомянутый Вася (тот самый загадочный убиенный в коричневом костюме) заметил ее и решил приютить до возвращения Ахмерова, но такса почему-то сдохла. Причем, по утверждению бомжей, сдохла сама. Кто знает, может, это резкая смена меню на нее подействовала. Вряд ли бомжи могли кормить собаку так, как кормил ее Ахмеров.
В общем, такса сдохла, а хозяину вдруг приспичило с ней повидаться... Да, здесь уже начинаются непонятки.
Ахмеров на тот момент, как и сейчас, находился в тюрьме. На кой черт ему там собака? Что он, жить без нее не мог? Да и вообще, где это видано, чтобы заключенные брали с собой в камеру домашних животных?
Что-то тут не то...
И еще вопрос: зачем перерезали горло бомжу? А Людочка со вспоротым животом? Это ведь другая собака, не Ахметова? Или Ахметова? Тьфу, я запуталась.
Снова начинались загадки. Вообще, эта собака с самого начала не давала мне покоя. Видимо, бомж хотел совершить подмену такс, а его замысел раскусили. Поняли, что он притащил не ахмеровскую таксу. Как-то поняли, что собака не та.
Я чувствовала, что таксе отведена отнюдь не последняя роль в этом деле, но даже приблизительно не могла предположить какая. Может, Кирю подключить? Пускай надавит на Ахмерова, глядишь, что-нибудь из этого выйдет?
Чувствуя себя уставшей и совершенно разбитой, я поднялась с места и побрела к дороге. Компания бомжей спала, оглашая окрестности храпом и озонируя воздух перегаром. Никто не заметил, как я покинула их теплую компанию...
Приехав домой, я первым делом приняла ванну. Освободившись от грязной одежды и художественного синяка, смыв с себя все посторонние запахи, я почувствовала себя значительно лучше. Было уже около трех часов ночи. Я наскоро перекусила, а затем нырнула под одеяло и тут же заснула.
На следующее утро после освежающего душа и бодрящей чашечки кофе я первым делом позвонила Кире.
– Послушай, а ты не в курсе, у Ахмерова была собака? – после первых приветствий начала я с места в карьер.
– Что? Какая собака? Тань, ты выспалась сегодня?
– Собака, такса. По моим сведениям, у него была собака, и уже попав в тюрьму, он приложил немалые усилия, чтобы ее разыскать.
– Зачем? – поинтересовался подполковник.
– Вот это-то тебе и предстоит узнать. Спросите его так, ненароком, – мол, а не было ли собачки у вас, уважаемый товарищ задержанный? Посмотри, что ответит.
– Послушай-ка, Татьяна Александровна, мы что тут, по-твоему, в игрушки, что ли, играем? Мы серьезные преступления расследуем, уголовные, между прочим.
– Да ты не заводись, Киря. Просто спроси его. С тебя же не убудет.
– Да зачем?! Я его задержал за незаконный игровой притон, ему серьезный срок светит, с какой стати я его буду спрашивать про какую-то собаку?
– А зачем, по-твоему, человек, которого задержали за незаконный игровой притон и которому светит серьезный срок, находясь в тюрьме, поднимает на уши половину города только для того, чтобы ему нашли его таксу? Тебе разве неинтересно это узнать?
В трубке повисла тишина. По-видимому, Киря обдумывал мои слова.
– Ладно... – неуверенно начал он, – учитывая, что ты нечасто ошибаешься...
– Я никогда не ошибаюсь.
– Угу... сам себя не похвалишь... Ладно, спрошу. Но только смотри, если ты меня опять посмешищем выставишь, как с той сумасшедшей старухой... Погоди-ка... А эта старуха... у нее ведь... там ведь тоже такса была, правильно?
Молодец Киря! На лету ловит.
– Так ты думаешь...
– Я пока еще ничего не думаю. Слишком мало информации. А Ахмерова ты спроси. Кто знает, может, и прольется свет на это темное дело. Да и на дело бомжа, зарезанного в подворотне, кстати.
– Ладно-ладно, спрошу. Хм... интересный получается поворот...
Я положила трубку и занялась своими делами. Уже подошло время установки «жучков», а поскольку мне предстояло объехать пять квартир, расположенных в разных районах города, нужно было собираться в дорогу.
Надев джинсы и майку, я упаковала необходимые вещи в небольшую дорожную сумку и спустилась к машине.
Первым делом я поехала в ту квартиру, где беседовала со своими нанимателями. По моим ощущениям, в квартире никто не жил, и риск нарваться там на какой-нибудь сюрприз был минимальный.
И я не ошиблась. Ни во дворе старого дома, ни в самой квартире никого не оказалось, замок на двери был элементарный, и я без труда проникла внутрь и совершила свое черное дело.
Поставив «жучок», я поехала по следующему адресу и с удивлением обнаружила, что квартира находится в новостройке. Район был старый, но дом только что отстроили. Так что вероятность обнаружить в нем жильцов была еще меньше, чем по предыдущему адресу. Но ведь я была профессионалом, а для профессионала не существует мелочей.
Я поднялась на пятый этаж (лифт, разумеется, не работал) и открыла нужную дверь – замок на ней был несложный. Предчувствия меня не обманули. В этой квартире не было не только мебели, но даже обоев. Совершенно пустые комнаты с оштукатуренными стенами. Но и там я нашла, куда приладить «жучки».
Проникнуть в другие две квартиры оказалось не так легко, поскольку и в той, и в другой, кроме обыкновенных дверей, стояли еще и железные. Но в конце концов, я справилась с задачей, и «жучки» были установлены. В этих двух квартирах тоже никто не жил постоянно, но их, как мне показалось, навещают чаще. В них был минимальный набор мебели, а в одной даже был включен холодильник.
Но самое интересное поджидало меня в последней квартире.
Приехав по этому адресу, я тоже обнаружила железную дверь, но, что хуже всего, у крыльца меня заметили соседки. Однако отступать я не собиралась. Сделала вид, что не замечаю любопытных взглядов, проследовала в подъезд, со страхом думая о том, что если квартира окажется на первом этаже, все мои планы пойдут прахом.
Квартира была на третьем.
Постоянно оглядываясь и прислушиваясь, я открыла двери и поспешно зашла внутрь. С первого взгляда было понятно, что здесь кто-то жил. Причем жил постоянно. На кухонном столе стояла не убранная после завтрака посуда. Внимательно осмотрев все, я сделала вывод, что здесь жила женщина. Об этом говорила и одежда в шкафу, и многие другие мелкие детали.
Сетуя на то, что не догадалась прихватить с собой запасной «жучок», я выбрала подходящее место для установки того, что у меня остался. Квартира была однокомнатная, и вход в единственную комнату являлся как бы продолжением коридора, поэтому «жучок» я установила так, чтобы можно было следить за происходящим и там и там.
Приспособив «жучок», я бесшумно открыла первую деревянную дверь и долго смотрела в глазок, настороженно прислушиваясь. Но ничего подозрительного не было. По возможности быстро я закрыла деревянную дверь, железная, на мое счастье, просто захлопывалась.
С чувством глубокого удовлетворения от проделанной работы я гордо проследовала мимо бабушек на лавке и села в машину. Но не успела завести двигатель, чтобы ехать домой, как зазвонил сотовый.
– Ну что, давай колись! – без предварительных приветствий послышалось из трубки.
– Простите, с кем я говорю?
– Что, не узнала? Значит, разбогатею. Коллеги беспокоят вас, Татьяна Александровна. Вы своими сюрпризами скоро с ума нас всех сведете.
– Киря, ты, что ли? Подожди, какими сюрпризами? Ты о чем?
– Да о собаке твоей! О чем... Видела бы ты рожу Ахмерова, когда его о ней спросили. Давай колись, что там с этой собакой.
– Подожди... я-то откуда... я думала, это ты скажешь мне, что там с собакой.
– Ну, приехали! – в голосе Кири слышалось явное разочарование. – Один молчит, как партизан у фрицев, другая не знает... А ты точно не знаешь?
– Конечно, точно! Если бы я знала, разве я заставила бы тебя спрашивать у Ахмерова? А что, он и правда так бурно отреагировал?
– Не то слово! Ребята говорят, что аж глаза на лоб полезли. «Какая, – говорит, – собака? Ничего ни про какую собаку слыхом не слыхал». А сам аж трясется весь.
– Хм... интересно...
– Еще как!
– И что, совсем ничего не сказал?
– Ну, выжали из него только то, что была у него собака, такса, но когда его брали, куда-то потерялась, и с тех пор о ней ни слуху ни духу.
– То есть в тот день, когда накрыли его шарашку, собака была там?
– Получается, что так.
– Хм... интересно... Слушай, Киря, а адвокат к нему ходит?
– А как же!
– Вот что я думаю... Наверняка у Ахмерова есть связь с внешним миром. И скорее всего, именно через адвоката. Не хочешь пощупать его? Так, неофициально... пригласить в кабинет, побеседовать... Мол, а какие поручения давал вам господин Ахмеров в последнее время? Не было ли речи о собачке какой-нибудь?
– Хорошо тебе говорить... А на каком, спрашивается, основании я буду его... щупать?
– Придумай что-нибудь... Например, подведи под то, что, дескать, мол, Ахмеров заинтересован в том, чтобы на него не повесили убийство Бурового, а чтобы этого не произошло, вам нужно больше информации.
– Не знаю... попробовать можно, конечно, но особенных результатов вряд ли стоит ожидать. Не думаю, что адвокат решится говорить что-нибудь без ведома хозяина.
– Припугни.
– Татьяна, ты не забывай, что у нас официальное учреждение и действовать твоими методами мы не можем. Припугни... скажешь тоже. Чем я его припугну? Пообещаю, что наркотики подброшу?
– Ладно, не заводись. Но над предложением моим подумай. Попытка не пытка, может, и выйдет что-нибудь. А я со своей стороны тоже попробую что-нибудь узнать... своими методами.
На этом мы с Кирей распрощались, и я поехала домой, по дороге обдумывая новую информацию.
Значит, я все-таки была права, и связь между этими загадочными убийствами имеется. По крайней мере, связь между убийством бомжа и крутым бизнесменом Ахмеровым. А от Ахмерова недалеко и до Бурового. Особенно если принять во внимание один и тот же способ убийства.
Но что же там такое с собакой? Нужно выяснить это во что бы то ни стало. И я даже знала, что мне нужно сделать. Я решила, времени не тратя даром, сегодня же ночью явиться туда, на место, где отдыхают бомжи, отловить какого-нибудь товарища, отбившегося от стада, и вплотную с ним побеседовать.
«Хорошо бы поспать сейчас, – думала я, поднимаясь в свою квартиру. – С бомжами наверняка мне придется валандаться до утра, а утром нужно будет ехать „жучки“ снимать».
Но было всего два часа дня, и уснуть сейчас нечего было и думать. Разъезжая с самого утра по своим делам, я проголодалась и сейчас, готовя себе нехитрый обед, снова размышляла над моим делом и всеми его странностями.
Что ж, на данный момент по направлению «бомж – собака» я, кажется, сделала все возможное и до вечера, точнее – до ночи, новостей мне ждать нет смысла. Но не могу ли я сейчас попробовать выяснить что-нибудь новенькое об окружении Бурового? Рабинович сейчас отсутствует, и пока его нет, возможно, мне удастся узнать что-нибудь интересное о нем самом или о его деятельности.
Я очень хорошо понимала, что если основной бизнес Бурового, то есть игра на бирже, почти не предполагает личных контактов и связанных с этим интриг, то антикварный салон, которым практически единолично заведовал Рабинович, представляет для таких интриг почву богатейшую. А не позвонить ли мне любезнейшей Софье Львовне? Надеюсь, она не откажется еще раз встретиться со мной.
Но для этого нужно было придумать предлог. Впрочем, какая же проблема? Рабиновича сейчас нет? Прекрасно! Вот я и расспрошу бухгалтершу, как они ведут дела в его отсутствие. Не имеют ли доступа к делам какие-нибудь посторонние люди, которые могли бы затаить зло? Или вот, например, приходит покупатель, а хозяина нет. Как она справляется? Как протекает вся процедура? В общем, поговорим.
Я позвонила Софье Львовне и спросила, можем ли мы встретиться.
На мой вопрос бухгалтерша отреагировала весьма сухо:
– Извините, сейчас у меня много работы, навряд ли я смогу найти время...
Тогда мне пришлось слегка надавить:
– Но Михаил Натанович уверял, что мне будет оказана всяческая поддержка... В конце концов, все, что я делаю, – в интересах расследования, и если он узнает, что работа не продвигается потому, что я вовремя не смогла получить нужную информацию...
В конце концов, бухгалтерша согласилась. Однако, приехав в салон, я поняла, что Софья Львовна действительно занята. В салоне шла бурная деятельность, вносилась и выносилась какая-то мебель, а бухгалтерша то и дело либо куда-то уходила, либо отвечала на телефонные звонки.
Единственный полезный результат, который я смогла вынести из той своей поездки, это несколько фотографий на мобильный. Если я правильно поняла, все это бурное движение было связано с оприходованием новых поступивших экспонатов. На столе у Софьи Львовны лежало несколько бумаг, мельком взглянув на которые я уловила слово «договор» и, пользуясь тем, что она то и дело выходила из комнаты, сфотографировала парочку таких договоров, чтобы потом изучить их более тщательно.
Так и не поговорив толком с бухгалтершей, я уехала.
«Что ж, хоть и невелик улов, а все же что-то унесла я в своем клювике», – думала я, загружая фотографии полученных документов в компьютер.
Фотографии получились отвратительного качества, текст почти не читался, но общий смысл мне все же удалось уловить. Договор был достаточно солидный, в нем указывались все реквизиты сторон, цена, было дано описание изделия и предусмотрены условия, при которых он может быть расторгнут. В общем, все как полагается, никакого криминала.
Из двух договоров, которые мне удалось сфотографировать, один был на приобретение иконы у пожилой, если судить по паспортным данным, женщины. Цена, указанная в договоре, была довольно высокой, из чего я сделала вывод, что икона была старинная и ценная.
Другой договор был на приобретение столика и дивана карельской березы. Время изготовления этих предметов в договоре не указывалось, но, судя по цене, предметы тоже были очень ценными.
«Интересно, как он умудряется находить такие вещи? – думала я, просматривая документы. – Кажется, все уже продано и перепродано, все, что имеет хоть какую-нибудь реальную ценность, осело в частных коллекциях, а вот поди ж ты...»
В итоге я решила навестить этих людей, благо их адреса указывались в договорах, и поподробнее познакомиться с обоими продавцами, а заодно и узнать, как им удалось сохранить все эти вещи.
Между тем уже наступил вечер, и, предвидя бурную ночь, я решила если уж не поспать, то хотя бы просто полежать немного и отдохнуть. После расслабляющей ароматической ванны я уютно устроилась на диване, выключила везде свет и постаралась отвлечься от дела.
Когда я открыла глаза, то обнаружила, что за окном уже глубокий вечер. Часы показывали четверть одиннадцатого. Ничего себе я поспала!
