Глава 5
Проснувшись рано утром, я приняла контрастный душ, хорошо позавтракала и, накинув свою дежурную джинсу, спустилась к машине.
Добраться до супермаркета, где еще так недавно я беседовала с неспокойной старушкой, потерявшей собаку, мне удалось очень быстро.
Оставив машину неподалеку, к интересующему меня перекрестку я прошла пешком. Внимательно осмотревшись и восстановив в памяти географию этого места, я обратила внимание на адрес дома, где располагался ломбард. Я заметила табличку на углу дома с надписью «Достоевского, 140», но нигде не обнаружила вывески ювелирного магазина.
А ведь жена Бурового, если мне не изменяет память, утверждала, что в помещении, где Ахмеров устроил свое подпольное казино, находятся ломбард и ювелирный магазин. Ломбард был налицо, а ювелирного магазина не было.
Чтобы убедиться окончательно, что это именно ломбард Ахмерова, я решила зайти внутрь.
Уже подходя к двери, я разглядела на ней маленькую, почти незаметную табличку, на которой было написано: «Золото, украшения». На фоне огромной вывески, висящей над входом в ломбард, эта табличка совершенно терялась. И тем не менее я почувствовала огромное облегчение. Значит, все-таки я не ошиблась! Казино Ахмерова накрыли здесь.
Войдя внутрь, я стала рассматривать витрины с художественно разложенными на них цепочками, браслетами, кулонами и прочими предметами роскоши.
– Могу я чем-нибудь помочь вам? – спросила миловидная девушка за прилавком.
– Да вот, муж хочет подарить что-нибудь к годовщине свадьбы, смотрю, что есть интересного. Чтобы он потом не ошибся... с выбором, – улыбаясь, ответила я.
Девушка понимающе кивнула и начала показывать мне наиболее интересные, с ее точки зрения, ювелирные украшения.
Мы довольно долго мило болтали с ней, но я все не могла придумать, как лучше перейти к вопросам, которые интересовали меня на самом деле.
– А вообще, много покупают? – наобум спросила я. – Место у вас вроде бы хорошее, проходное. Набережная рядом, престижный район...
– Ну, это как сказать, – слегка усмехнулась девушка за прилавком. – Район-то конечно... неплохой, но тоже... со своими особенностями.
– То есть? Какие же здесь могут быть... особенности? – спрашивала я с самым простодушным видом.
– Ну... знаете, как везде у нас. Фасады красивые, а во двор зайдешь... и испугаешься. У нас вон на заднем дворе постоянно бомжи тусуются. Иногда на работу ходить страшно. Мы ведь приходим раньше, чем открывается магазин, заходим с заднего входа. Так они постоянно там сидят. И с утра пораньше, и вечером.
– А в милицию заявлять не пробовали?
– А что толку? Вот даже недавно, на днях, девочки говорили – облава на них была, ну и что? Дня не прошло, как они снова засели. Ночью их взяли, а утром, видимо, отпустили обратно.
Облава на бомжей? Наивная девочка!
Было совершенно очевидно, что речь шла о ночном визите Кириных ребят в казино, до бомжей им и дела никакого не было. А руководство магазина представило свою версию случившегося. Зачем рассказывать всем, что здесь находится нелегальный игорный зал? Может, он когда-нибудь пригодится еще...
– ...просто одно за одним, – продолжала девушка говорить о своем. – То облава эта, то... другие проблемы.
– Проблемы? – спросила я.
– Ну да. Впрочем, нам-то не говорят... Но заведующая который день ходит мрачнее тучи. С бухгалтером постоянно ругается. Девочки думают, что недостача. Так что вы уж уговорите своего мужа, чтобы купил что-нибудь подороже, – заулыбалась девушка. – Выбор у нас неплохой, сами видите...
– Да, выбрать здесь можно, – кивнула я в ответ. – Думаю, вот эта цепочка... и подвесочка... мне подойдут. Что ж, спасибо вам за помощь, надеюсь, я смогу убедить мужа, что именно такой подарок необходим мне к нашей годовщине.
– Да, пожалуйста. Заходите, будем ждать.
Визит в магазин оказался весьма полезным и даже дал некоторую дополнительную информацию. Совершенно очевидно, что предполагаемая недостача, о которой догадывался персонал, – это последствие того самого неудачного вечера в подпольном казино. Думаю, некоторые предметы из ювелирного магазина использовались либо в качестве залога, либо в качестве средства оплаты и в связи с этим часть таких предметов всегда должна была находиться под рукой.
Поскольку и сам Ахмеров, и владельцы обеих лавок, находящихся в субаренде, наверняка были тесно связаны между собой и имели общие дела, то думаю, что ювелирные изделия просто-напросто в нужный момент доставались из сейфа, где хранились товары, выставлявшиеся в ювелирном магазине, или изделия, принятые в залог ломбардом. По окончании игры эти изделия либо возвращались на свое место, либо оформлялись на следующий день как проданные или заложенные в ломбард.
Но в тот вечер неожиданно нагрянувшие оперативники, разумеется, описали и конфисковали все, что нашли в тайном логове Ахмерова, поэтому вернуть товары в магазин не получилось – и образовалась недостача, которая так огорчает заведующую и бухгалтера.
Между прочим, не помешает мне подтвердить свою догадку.
Выйдя из магазина, я набрала номер Кири.
– Владимир Сергеевич? Татьяна Александровна беспокоит. Один маленький вопросик будет к вам.
– Ну, если только маленький.
– Очень маленький. Вы когда Ахмерова брали, ювелирных изделий там не находили?
– Еще бы не находили! Некоторые даже с бирочками были.
– То есть новые?
– Новые или недавно купленные.
– А то, что рядом с казино ювелирный магазин, тебя ни на какие мысли не навело?
– Разумеется, навело. Но для разработки ювелирного магазина у нас пока фактов недостаточно. На них, на изделиях этих, не написано ведь, что они именно из этого магазина.
– Тоже верно. Но, скорее всего, из этого?
– Да наверняка. Сейчас допросы ведутся, материалы накапливаются... думаю, в самом скором времени вызовем и обоих субарендаторов для беседы... Я говорил тебе, что Ахмеров сам арендует все помещение, а ломбард и ювелирный магазин – в субаренде?
– Помнится, говорил.
– Ну вот. Вызовем их, пообщаемся... Тогда можно будет и о назначении проверки по этим двум точкам поговорить.
– То есть и по ювелирному, и по ломбарду?
– Ну да.
– Что ж, успехов тебе. А я со временем позвоню, узнаю, не дала ли проверка чего интересного... Правильно?
– Да ты разве оставишь в покое... Ладно, Танюш, пока, некогда мне.
– Пока.
Итак, догадка моя подтвердилась. Впрочем, для моего дела этой информации было недостаточно. Разве что круг подозреваемых мог расшириться. Надоело, например, владельцу ювелирного магазина то, что его постоянно подвергают риску недостачи и самовольно распоряжаются его, довольно дорогими, товарами, вот и решил он ахмеровскую лавочку прикрыть. Правда, в этом случае получается, что он и себя подставил... Нет, что-то здесь не клеится.
Ладно, к этой версии еще вернемся. Сейчас же можно поискать в других направлениях.
Я вышла на перекресток и внимательно посмотрела на противоположную сторону улицы. Нищий был на своем месте.
Подойдя к нему, я без лишних слов достала из кармана деньги (Рабинович не обманул моих ожиданий и за сохранение конфиденциальности заплатил хорошо) и, протянув сотенную купюру, хотела было задать свой вопрос, но не тут-то было. На сей раз старик на перекрестке был настроен не только недружелюбно, но даже враждебно.
Предварив свою речь довольно продолжительным нецензурным вступлением, он что было силы заорал:
– Чего ты ходишь здесь?! Чего вынюхиваешь?! Я сейчас милицию позову! Милиция!! Инвалида обижают!
Но явилась на его крики отнюдь не милиция. Не прошло и минуты, как меня взяли в плотное кольцо несколько совсем не хилых ребят с низкими лбами и непрошибаемыми затылками.
– Вам чего, девушка? Чего хотели? – спросил один из них, оттеснив меня к стене дома. – У вас проблемы какие-то? Или вы нарываетесь?
– Да нет, ребята... чего вы... я так... я просто, – испуганно говорила я, не понимая, что бы это могло значить.
То, что все нищие, имеющие постоянные места дислокации в нашем городе, находились на контроле соответствующих группировок, мне было известно. Но что мое повторное обращение именно к этому нищему вызовет такую бурную реакцию, я никак не ожидала.
Что произошло? Ответ мог быть только один. Нищий запомнил меня, запомнил, какую информацию я у него требовала, а потом узнал, что интересующий меня человек убит. Ведь человек этот был из той же среды, и неудивительно, что подобная информация распространилась быстро. Думаю, он поделился тем, что знал, со своими боссами – и те запретили ему какие-либо посторонние разговоры на эту тему, а уж со мной – и подавно.
«Черт возьми! – с раздражением думала я, уходя с перекрестка. – А ведь вы засветились, Татьяна Александровна! Теперь сюда нос нельзя будет сунуть».
Но в целом, как ни странно, я склонна была оценивать случившееся скорее позитивно, чем негативно. То, что мое обращение к нищему вызвало такую реакцию со стороны его боссов, еще раз доказывало, что убийство бомжа – не такое простое дело, как кажется на первый взгляд. И вряд ли его убили из-за внутренних разборок, тут явно что-то другое... Но что?
Больше всего вопросов вызывала собака. Зачем она? К чему? Для чего украл ее бомж? И не просто украл, а сделал это на глазах большого количества людей, рискуя тут же загреметь в кутузку...
Значит, можно сделать вывод, что ему была назначена встреча, на которую он должен был явиться с собакой.
Если он так спешил выполнить поручение, то, скорее всего, поручение это исходило от кого-то, кто был выше рангом. И наверняка именно этот человек потребовал, чтобы мужчина явился с собакой. И даже вполне возможно, что его интересовала именно собака, а не сам мужчина в коричневом костюме. Но – зачем?!
На этот вопрос у меня не было ответа, а между тем я понимала, что вопрос этот важный и очень тесно связан с делом, которое меня интересует.
Может, собака имеет какое-то отношение к человеку, который заложил Ахмерова? И этот таинственный злоумышленник действительно хотел только прикрыть успешное подпольное казино, а Буровой совершенно неумышленно попал под раздачу? Просто так сложились обстоятельства. А Ахмеров врет, утверждая, что к убийству Бурового не имеет отношения...
Предположим, уже находясь в тюрьме, он получил какую-то информацию, указывающую на Бурового. Предположим, эта информация связана с собакой... Он приказывает своим людям найти собаку, чтобы получить какие-то подтверждения причастности Бурового...
Полный бред!
Пока у меня нет конкретных данных, гадать бессмысленно. Похоже, придется вновь изменить направление поисков и снова заняться отработкой версии с Ахмеровым. Кто мог желать подставить его и кто мог обладать информацией о том, как связаны Ахмеров и Буровой, чтобы потом подставить последнего?
Очевидно, что это человек из близкого окружения либо Бурового, либо Ахмерова. Впрочем, все близкое окружение Ахмерова сейчас сидит вместе с ним в каталажке. Поэтому в данный момент я могла пообщаться только с близким окружением Бурового. А еще не помешало бы переговорить с кем-нибудь со стороны.
Вот оно! Нашла!
Конечно, нужно найти человека (или нескольких), которые в свое время работали и с Ахмеровым, и с Буровым, когда у них еще был общий бизнес.
Проще всего было обратиться с этим вопросом к Рабиновичу, но я постоянно помнила об осторожности и, прежде чем звонить, еще раз взвесила все «за» и «против». Если я сейчас попрошу Рабиновича назвать мне тех, с кем Буровой работал раньше, не сложится ли у него впечатление, что я копаю не там, где нужно? Не подумает ли он, например, что я подбираюсь к жене?
Но хорошо все обдумав, я пришла к выводу, что такой вопрос ненужных подозрений не вызовет. Наоборот, у меня есть прекрасное обоснование для такого вопроса. Ведь человек, представивший Бурового в качестве того, кто заложил казино Ахмерова, действительно должен был очень хорошо разбираться в их внутренних взаимоотношениях, а кто же может лучше разбираться в них, как не люди, ранее работавшие с обоими бизнесменами?
Удостоверившись в том, что риск невелик, я набрала сотовый Рабиновича.
– Михаил Натанович? Это Татьяна.
– Рад вас слышать, Татьяна. Уже нашли что-нибудь?
– К сожалению, пока у меня только вопросы.
– Что ж, задавайте.
– Я вот о чем подумала. Если предположить, что человек, которого мы ищем, действительно подставил вместо себя Бориса Григорьевича, то ведь он должен был знать о том, в каких взаимоотношениях находился он с Ахмеровым.
– Ну... в общем, да.
– Вот. Тогда почему бы не предположить, что этот человек в свое время работал с ними обоими, когда они еще не разделили бизнес. Вы можете назвать кого-нибудь из таких людей?
– Хм... дайте подумать... все это было уже давно... Те, кто работал в игровом зале, вас навряд ли заинтересуют...
– Да, нужен кто-то посолиднее.
– Да... впрочем, я и не помню всех... Посолиднее? Ну, кто же там был посолиднее?
– Например, кто имел доступ к финансам? – старалась я навести его на мысль.
– К финансам? Хм... Впрочем, что же это я, бухгалтер имел. Конечно! Кто же еще?
– А где сейчас этот бухгалтер?
– Ну как же где, у нас. У нас в магазине работает. Софья Львовна. А я разве не познакомил вас?
– Нет, когда мы с вами ходили по задним помещениям, там никого не было.
– Ах да, действительно... Но вы можете сейчас подъехать туда. Я предупрежу, чтобы вас провели куда нужно.
– Большое спасибо.
Конечно, мне хотелось узнать, кто, кроме бухгалтера, находился в ближнем круге Бурового и Ахмерова, но было понятно, что Рабинович рассказывать обо всех мне не собирается. Думаю, даже разговор с женой Бурового был бы в этом смысле гораздо результативнее. Ведь она-то не возражала, когда я сказала о том, что, возможно, мне понадобится, так сказать, внутренняя информация. А Рабинович сразу сделал мину. Поэтому слишком активного содействия я от него не ждала.
Но бухгалтер – это уже кое-что. Впрочем, навряд ли эту Софью Львовну мне придется включить в число подозреваемых, но тот факт, что в свое время она работала в общем бизнесе Ахмерова и Бурового, и работала, если я правильно поняла, именно бухгалтером, дает надежду на получение хоть какой-то информации.
Я села в машину и поехала в центр, на Пражскую, 17, к антикварному салону Бурового. Между прочим, рано или поздно мне необходимо будет все-таки пообщаться и с его вдовой. Слишком уж явно просматривается ее стремление уйти в тень. Не мешает выяснить причину этого стремления.
Войдя в салон на Пражской и представившись, я сразу получила провожатого, который сначала завел меня за прилавок, а потом повел по лабиринту коридоров, доставив, в конце концов, в уже знакомую мне комнату с двигающимся шкафом. Интересно, а Софья Львовна знала об удивительных свойствах этого шкафа?
Между прочим, я обратила внимание и на то, что, кроме того пути к комнате со шкафом, по которому не так давно вел меня Рабинович, существует еще один, именно тот, по которому мы пришли сейчас. И поскольку этот путь шел через помещение магазина, я подумала, что убийца мог покинуть магазин и этим путем. Ведь на внешней части двери никаких отпечатков не обнаружили... Вот только с замками проблема...
Впрочем, размышлять сейчас было некогда, я уже находилась один на один с бухгалтером, и от меня явно ждали объяснений, зачем я сюда пришла.
Софья Львовна ни в чем не обманула моих ожиданий. Это была высокая худая женщина с резкими чертами лица. По ее настороженному и напряженному взгляду я сразу догадалась, что Рабинович предупредил ее не болтать лишнего. Требовалось усыпить ее бдительность, а это, как я поняла, будет непросто.
– Думаю, вам уже известно, что я расследую преступление, совершенное здесь несколько дней назад, – начала я. – И Ольга Сергеевна уверила меня, что для того, чтобы найти преступника, я могу получать любую, даже конфиденциальную информацию.
Я умышленно назвала не Рабиновича, а вдову Бурового, чтобы дать понять этой чопорной Софье, что в случае чего ей придется отвечать перед самой хозяйкой. Но, кажется, это имело не слишком большой эффект.
– Что ж, я постараюсь помочь вам... чем смогу, – немного подумав, ответила Софья. – Но, право, не знаю...
– Вы работали в казино, которое находилось в общей собственности у Бурового и Ахмерова? – с места в карьер приступила я.
– Да, но это казино давно уже...
– Мне известно. Почему вы остались у Бурового, а не у Ахмерова?
– Ну... Борис Григорьевич предложил мне...
Тактика, предпринятая мной, кажется, оказалась успешной. По некоторой рассеянности, с которой Софья Львовна отвечала на мои вопросы, и по недоумению, отразившемуся на ее лице, я догадывалась, что спрашиваю совсем не о том, к чему она готовилась. Или к чему подготовил ее Рабинович. Она была сбита с толку, и это было мне на руку. В любой момент она могла проговориться о чем-нибудь интересном, нужно было только не сбавлять темп.
– А Ахмеров не предлагал? – снова спросила я, не дав ей договорить.
– Не то чтобы не предлагал, а... просто... просто мы уже договорились с Борисом Григорьевичем, что я буду работать у него, и... А к чему все это? Какое это имеет значение?
– У вас был конфликт с Ахмеровым?
– Какой конфликт? Что за вздор вы говорите? Ерунда какая-то... Ни с кем у меня не было никаких конфликтов!
– А у кого был?
– У кого? То есть... в каком смысле?
– Когда вы работали в том старом казино, кто-то конфликтовал с Ахмеровым?
– Да нет! Что за вздор! И потом... Ахмеров – собственник, кто мог конфликтовать с ним? Так же, как и Буровой. Если кому-то что-то не нравилось, он либо терпел, либо увольнялся.
Ах вот как! Что ж, недурно. То есть ни Ахмеров, ни Буровой не склонны были терпеть даже малейшего неповиновения. Неудивительно, что у них были недоброжелатели. Но ведь друг с другом, как равные, они могли ссориться? Может, из-за этого и закрылось то старое казино, а вовсе не из-за новых законов?
– А между собой ваши хозяева часто ссорились?
– Не знаю, я при их ссорах не присутствовала.
Лицо Софьи Львовны снова приняло жесткое и настороженное выражение, и по ее тону я поняла, что она врет. Грубовато, а баба-то неглупая... Впрочем, ее дело. Уже по замечанию о том, что ни один из бывших хозяев не склонен был уступать, можно было догадаться, что ссорились они довольно часто. Другой вопрос, насколько серьезными эти ссоры были...
Но напрямую спрашивать ее об этом я не хотела, стоило сменить тему.
– А вот этот магазин, его Борис Григорьевич открыл после того, как закрылось казино, или он был у него раньше?
– Нет, магазин был и раньше.
– И как же ваш хозяин везде успевал?
– Магазином занимался в основном Михаил Натанович, у него есть связи в этой сфере, и Борис Григорьевич доверял ему. Михаил Натанович и сейчас ведет все закупки, работает с клиентурой. Это – сфера специфичная, чтобы работать в ней успешно, нужно иметь...
– Подходящие знакомства?
– Да.
– А Борис Григорьевич их не имел?
– Он вообще мало интересовался магазином. В сущности, это – приданое жены, и Борис Григорьевич почти не входил в дела. Только иногда проверял отчетность. А так в основном полагался на Михаила Натановича. Ведь он – родственник Ольги Сергеевны, он не станет действовать в ущерб семье.
– Да, действительно.
То, что сказала сейчас бухгалтерша, снова навело меня на мысль о причастности Ольги к убийству Бурового. Что, если она действительно имела причины убрать его из своей жизни? Молодой любовник, например. Или он просто надоел ей, и она решила разом убить двух зайцев – и от мужа избавиться, и семейный капитал приумножить. А Рабинович в качестве родственника и исполнителя подыскал. Он ведь не будет действовать в ущерб семье, как очень правильно заметила сейчас Софья Львовна, а его семья это именно Ольга, а вовсе не Борис Буровой. Нет, это, скорее всего, мысли безумного: зачем убивать, а потом нанимать детектива?
И снова я подумала о том, что в этом скользком деле мне необходимо соблюдать максимальную осторожность.
Поэтому я оставила разговоры о семье и перешла к другой теме.
– А вообще, вот этот бизнес... антикварный, он приносит прибыль? Чета Буровых люди, кажется, не бедные...
– Ну, по сравнению с казино, конечно, этот магазин – капля в море, но в общем и целом... Видите ли, здесь, как я уже сказала, своя специфика. Одна сделка может покрыть месячный простой. Поэтому среднюю цифру доходов подсчитать сложно. Бывают периоды, когда совершается подряд несколько крупных сделок, тогда доходы высокие, а бывает, что стоящих покупателей по нескольку месяцев нет.
– Но... ведь не в убыток же вы работаете?
– Разумеется, не в убыток.
По снисходительной и несколько высокомерной улыбке, с которой были произнесены эти слова, я поняла, что, рассказывая мне об особенностях антикварного бизнеса, Софья Львовна немного прибедняется и что «стоящие покупатели» появляются гораздо чаще.
«Не мешало бы поплотнее заняться этим магазинчиком», – подумала я.
– А в ближайшее время вам удалось что-нибудь заполучить? – наконец спросила я.
– Да, вот на днях Михаил Натанович договорился о приобретении нескольких картин и иконы у частных коллекционеров. Сейчас, кажется, ведутся еще какие-то переговоры. Я не очень хорошо осведомлена об этом, меня он в эти дела не посвящает.
– Но ведь документы оформляете вы? Счета по оплате?
– Да... да, конечно, я оформляю, но ведь договаривается-то он. Моя задача – просто провести ту или иную сумму, заполнить необходимые бланки...
Хм... А вот интересно, сам продавец или покупатель при заполнении бланков присутствует? Или все это тоже заполняется со слов многоуважаемого Михаила Натановича?
– То есть если Михаил Натанович договаривается с кем-то о покупке, предположим, той же иконы, самого продавца этой иконы вы не видите?
– Как правило, нет. Да мне и незачем. И потом, сами эти люди вовсе не стремятся афишировать свое участие в подобных сделках. Антиквариат – это такая сфера... закрытая. Михаил Натанович сам составляет договор на приобретение вещи, в договоре указываются сумма и все условия, продавец подписывает его, а я оформляю документы, уже руководствуясь этим договором.
Понятно. Ну хоть договор есть. Хоть не просто на словах. Но все-таки этот юркий Михаил Натанович пользуется удивительной свободой. Нет, магазинчик все-таки не мешает пробить. Отследить, как совершаются сделки. В такой закрытой сфере, как антиквариат, возможны нюансы очень разные. Что, если, покупая очередную вещицу, Рабинович кого-то надул, а человек этот, зная, что магазин принадлежит Буровому, отыгрался на нем?
Кажется, Софья Львовна намекала на то, что и сейчас Рабинович ведет какие-то переговоры о покупке. Интересно, с кем? Но об этом, похоже, придется спрашивать у него самого. Вот только как мне спросить об этом, чтобы он ответил? Нет, не миновать мне беседы с Ольгой.
