Глава 2
Центральный офис фирмы «Мотор» располагался на одной из центральных улиц города, а неподалеку была и база, с которой выезжали машины. Я решила для начала посетить базу — в центральном офисе еще успею побывать, с руководством пообщаться. А люди, рядовые работники, обожают обсуждать свое начальство, каким бы замечательным это начальство ни было. И вообще, свежие сплетни — вещь очень даже полезная в моей работе.
Я вышла из машины, пристроив ее у тротуара, включила сигнализацию и проникла за широкие ворота, распахнутые в данный момент — оттуда как раз выезжал огромный фургон. За воротами располагалась собственно база — гаражные боксы.
И я пошла туда, где суетились водители «всевозможных форм и расцветок». Двери огромного гаража, заполненного фургонами, что называется, «под завязку», были открыты, и мне не составило труда проникнуть внутрь. Мужчины разных возрастов бегали туда-сюда, что-то такое делая.
— Привет, — поздоровалась я как бы со всеми, соблюдая нормы вежливости, хотя на меня, собственно, никто не обращал внимания. Мужчины были заняты своими делами.
— Привет, — удивленно откликнулся симпатичный парнишка лет двадцати с небольшим, окидывая меня восхищенным взором. — А вы кто?
— Таня, — пространно ответила я и добавила: — У вас тут случайно водителей не набирают?
— Вроде бы сейчас ищут, — с готовностью откликнулся парень. — Но тогда вам в дирекцию надо.
— Не дури, Санек, кто ж девку-то возьмет? У нас ведь иногда и грузить надо, — подключился к нашей милой беседе мужик в возрасте за сорок, иронично вскинув кустистые брови. — Да и вообще, не женское это занятие — шоферить.
— Девушка, а вы ищете работу именно водителя? — вклинился в беседу еще один представитель сильного пола, обладатель испачканных в мазуте или еще какой-то гадости рук и брюк. — Может быть… — Он слащаво улыбнулся, окидывая меня пошловатым взглядом с головы до ног.
Но я не дала ему возможности сморозить гадость и твердо ответила:
— Не может. Я собираюсь устроиться шофером, и только шофером.
Замазученный тип пожал плечами и отвернулся, потеряв ко мне всяческий интерес.
— Не стоит, — пожал плечами сорокалетний, с кустистыми бровями. — Тут мужики-то не всегда справиться могут, а вы все-таки женщина, — снисходительно пояснил он свою точку зрения.
— А что такого сложного в вождении машины? — полюбопытствовала я. — Или у вас тут страшное начальство? — приблизилась я к интересовавшей теме.
Но мужики явно вознамерились отговорить меня от занятий грузоперевозками, а тему с начальством развивать не захотели. Мы присели на сваленные в углу ящики, пропахшие бензином, и меня принялись стращать.
— Вот недавно один шофер, Витек, ехал из столицы, вез груз. Ну, что в грузе — неважно, — увлеченно вещал мужик с пушистыми бровями, парень внимательно слушал его, посматривая на меня и еле заметно краснея при ответном взгляде. — Только Витек не справился с управлением — шел дождь, трасса не всегда достаточно ровная. В общем, машина оказалась в кювете, повредился бензобак, и трейлер сгорел. Вместе с бедным мальчишкой, — скорбно закончил он историю.
Я сочувственно покивала, но пропустила ее мимо ушей — ко мне трагическая гибель водителя не имела ровным счетом никакого отношения.
— Это все, конечно, грустно, — задумчиво произнесла я. — Но — случайность. А как у вас с начальством? Знаете, я работала в одной московской конторе, так уволилась только из-за руководителей, — пространно завершила я свою мысль, мечтательно уставясь в свежепобеленный потолок. Фантазировать — так на полную катушку. — Они донимали, доставали и вообще были сволочами, — искренне добавила я, потому как действительно терпеть не могу любое начальство. Всевозможные формы руководства вгоняют меня в тоску вперемежку с яростью.
— Да нет, — убедившись в том, что мои намерения «сломать» не удастся, ответил пожилой мужчина, а молодой восторженно закатил глаза — видно, представил, что каждый день будет лицезреть мою неотразимую персону. — Начальство у нас нормальное. Слишком сильно не жужжит, зарплату не задерживает. А чего еще трудяге надо?
Мы пообщались еще с полчаса, но ничего конкретного я так и не узнала. Рабочие не пели дифирамбов «большим боссам», но и не плевались при воспоминании о них. Я выяснила, что директоров в фирме «Мотор» трое — господа Лапчатый, Кобрович и заочно знакомый мне Курский.
— Илья Станиславович — пробивной мужик, — с оттенком восхищения заметил мальчишка, улыбаясь.
Стало заметно — его привлекает тип людей, способных, как говорится, без мыла в любую дырку пролезть. Вот этот аспект разговора меня искренне привлек, и я заинтересованно и чуть насмешливо выдохнула:
— И в чем же эти его пробивные качества заключаются?
— Ну, он с фирмами разруливает, заказами нас снабжает.
— Да брось ты, этот Курский дальше своего носа не видит, — перебил его бровастый. — Это он послал в поездку Витька, а тот ведь едва устроился. Мальчишка совсем, ему бы по городу колесить, а не в столицу ездить.
Короче, ничего конкретного я не добилась. О начальстве работники гаража знали очень мало. Говорят, что слухами земля полнится, но не в данном случае. Так что я наконец попрощалась с шоферами, поблагодарила их за «приятную и содержательную» беседу, после чего отправилась к центральному офису. На ходу привела в порядок волосы, отряхнула джинсы от пыли и нащупала в кармане прокурорские «корочки». Потом задумалась: под каким же предлогом явиться к директорам фирмы? Вероятнее всего, придется представиться работником прокуратуры, а что еще делать? Иначе могут отказаться со мной беседовать. Только вот под каким соусом это другим руководителям подать? Или выбрать другую стратегию?
К несчастью, я слишком мало знала о фирме. И не могла придумать ничего по-настоящему хорошего. Вот и решила все-таки назваться работником прокуратуры. Зачем искать сложности там, где их и в помине нет? Конечно, если Курский вдруг тут появится, то, конечно, озадачится, зачем по его душу прокуратура приходила. Но мне-то какая разница?
Приведя себя в порядок, я вошла в теплый холл офиса фирмы «Мотор». Секретарша тут же уставилась на меня по-рыбьи невыразительными глазами и осведомилась:
— Вам кого, девушка?
— Господина Курского, мы договаривались встретиться, — широко улыбнулась я, оценивающе разглядывая ширпотребовский клетчатый пиджачок девицы.
Та подняла брови и с оттенком сожаления в голосе заметила:
— Боюсь, Ильи Станиславовича нет, и неизвестно, когда появится.
— Тогда я хотела бы поговорить с кем-нибудь из руководящих работников, — продемонстрировав на лице сожаление, которого не ощущала, ведь прекрасно знала, что Курского нет на работе, произнесла я.
— Не знаю, может быть, вас согласятся принять, — опрометчиво проговорила секретарша, потянувшись к телефонной трубке. И неожиданно спохватилась: — Постойте, а кто вы и по какому вопросу?
— Татьяна Иванова, прокуратура, — представилась я хладнокровно, помахав перед носом девицы красными «корочками». Девушка тут же отреагировала, не в силах оторвать глаз от удостоверения — она сняла телефонную трубку, мерцавшую серым перламутром в ее тонкой лапке с обкусанными ногтями.
— Роман Алексеевич, с вами хочет встретиться Татьяна Иванова, из прокуратуры. Ее интересует Илья Станиславович, — добавила девица после паузы и, положив трубку на рычажки, повернулась ко мне: — Пройдите, пожалуйста, в конец коридора. Господин Лапчатый вас примет. — И добавила, желая продемонстрировать готовность к сотрудничеству: — Роман Алексеевич — один из наших директоров, он соучредитель фирмы «Мотор».
Я, как и в гараже, с трудом сдержала смех, услышав фамилию этого соучредителя, но ответила сдержанно и немного высокомерно:
— Благодарю вас, я знаю.
И величественно пошла по указанному маршруту, морщась от витавшей в коридоре сухой пыли. Странно, на улице мороз, здесь же откуда-то такая пылища. Интересно, что он за гусь, этот Лапчатый? Впрочем, какая разница? Мне нужно узнать о Курском, о его долгах — не более того. Какая мне разница, чем занимаются и что собой представляют директора фирмы «Мотор».
— Здравствуйте…
Господин Лапчатый встретил меня на пороге своего кабинета и, галантно проводив внутрь, усадил в глубокое низкое кресло. Я вежливо приветствовала его, с любопытством рассматривая. Одного возраста с Курским, Роман Алексеевич выглядел значительно более потрепанным. Всклокоченные волосы тронуты сединой, не благородно-серебристой, а имеющей какой-то желтоватый оттенок. Лицо испещрено тонкими морщинками, что создает впечатление неотглаженной ткани. Консервативный галстук в темных тонах сбился на сторону и напоминает легкомысленный шарфик. Светло-серый костюм несколько помят и исчиркан черной шариковой ручкой.
Впрочем, в остальном господин Лапчатый производил достаточно приятное впечатление. Миндалевидной формы, чуть приподнятые к вискам глаза искрились свежей зеленью, и в них сквозил ум. Чувственный рот кривился в вежливой и чуть ироничной улыбке. Тонкий нос с горбинкой придавал этому лицу налет аристократизма.
— Татьяна…
— Просто Татьяна, — облегчила я жизнь соучредителю Курского. — Не люблю, когда меня называют по имени-отчеству, — добавила я и очаровательно улыбнулась.
Он широко усмехнулся в ответ, продемонстрировав два ряда белоснежных «голливудских» зубов.
— Что заставило прокуратуру заинтересоваться нашей скромной компанией? — поинтересовался Лапчатый. И, вспомнив о долге хозяина, предложил мне кофе, чай, сок «или что покрепче» на выбор.
Я от всего отказалась, попросив лишь позволения курить, и с радостью воспользовалась своим правом гостьи. Затянувшись, задумчиво ответила:
— К деятельности вашей фирмы наш интерес не имеет отношения, можете не волноваться, Роман Алексеевич. Нас интересует Илья Станиславович Курский, ваш коллега. Причем не по служебным вопросам. Нам необходимо найти Курского в ближайшие сроки. И я предположила, что вы, тесно общаясь с ним по работе, должны знать, где он.
— Мне очень жаль, но в этом не могу помочь, — с наигранной печалью ответил Лапчатый. — Нам и самим было бы чрезвычайно интересно узнать, где найти Илью.
— Вот как? То есть он не предупреждал вас о своем отсутствии?
— В том-то и дело, что нет. Сегодня он должен был отправиться на подписание важного контракта, поэтому тем более удивительно его отсутствие на работе. Кстати, Курского разыскивала и его супруга. Ольга Георгиевна предполагала, что Илья на работе, но его здесь не было, могу вас уверить.
— А что, это в правилах господина Курского — подводить своих сотрудников? — осторожно поинтересовалась я. — Раньше он допускал что-то подобное по отношению к службе?
— Нет, ну что вы. Илья достаточно надежный человек, — отчаянно помотал головой Лапчатый. В волосах его бликовали солнечные лучики, проникавшие сквозь планки жалюзи. Глаза изумрудно поблескивали, с видимым интересом скользя по моему лицу.
Я задумчиво затянулась терпким дымом и осведомилась:
— Роман Алексеевич, может быть, у Курского возникли какие-то проблемы? Должна же существовать причина, по которой он не вышел работу.
— Не думаю, что у него было много проблем. И вряд ли недавняя послужила поводом для отсутствия — Илья сумел справиться с трудностями.
— О чем вы? — пожалуй, излишне резко выпалила я. И тут же исправилась: — Извините, просто мне неизвестно о каких-то его сложностях, связанных со службой.
— По вине Ильи Курского мы потерпели убытки, — заявил Роман Алексеевич. — Он практически исчерпал свою долю в фирме.
Ну уж тут я, конечно, потребовала подробностей, заинтересовавшись столь интригующим началом. И мне вторично за сегодняшний день поведали историю с испорченным грузом и жертвой — Витьком, только на этот раз делая особый упор не на опасности водительского труда, а на убытки, которые понесла фирма.
— Я лично считал, что мальчик недостаточно опытен для перевозки грузов на далекие расстояния, и настаивал, чтобы Виктор работал по городу. По крайней мере пока, — вещал Лапчатый несколько занудно, будто пожилой родитель, укоряющий непослушное чадо. — Но Илья протестовал, и итог печален: Витя мертв, машине место в металлоломе — мало того, искурочена, так еще и обгорела вся. И груз тоже пропал, естественно. Представьте себе, Татьяна Александровна, несколько тонн консервированных продуктов! Это огромные деньги, могу я вам сказать. И поставка тоже пролетела, — скорбно наморщил лоб один из директоров. — Мы лишились не только денег, но и работника, вынуждены были выплатить компенсацию жене Виктора. А также клиент — фирма, связанная с целой сетью магазинов по всему Тарасову — отказался с нами сотрудничать.
— Благодарю вас за рассказ, очень поучительный, — мило улыбнулась я. — И что вы тогда предприняли, Роман Алексеевич?
— В общем-то, мы приняли единственно возможное решение, — заявил Лапчатый с чувством глубокого удовлетворения собственной персоной. — Мы с Дмитрием Игоревичем посовещались и поставили Илью перед выбором — либо он отказывается от своих прав на фирму, то есть на долю от общей прибыли, и мы карабкаемся как можем, либо Курский должен вложить утерянную сумму в дело.
— Каков был результат этой альтернативы? — поинтересовалась я достаточно небрежно, хотя в глубине моего сознания проснулся интерес. Вероятнее всего, поэтому братки и прицепились к Курскому — он занял деньги, дабы расплатиться с долгами фирме, но не отдал.
И Лапчатый подтвердил мое предположение.
— И когда все это произошло?
— Месяца два-три назад, — нахмурившись, ответил Роман Алексеевич. Глаза его полыхнули.
— А деньги…
— Илья говорил, что собирается их вернуть, он перезанял у своего знакомого.
— Назовите его имя, пожалуйста, — попросила я, закуривая еще одну сигарету. И узнала, что деньги Илья Станиславович занимал у некоего Шапрыгина Юрия Афанасьевича.
Стоп, а что, если Курский расплатился с братками, а этот Шапрыгин пожалел о своей щедрости и заслал к Илье Станиславовичу своих приятелей, чтобы вытрясти деньги? Тогда у Курского не было иного выхода. Ему оставалось только бежать, при этом подставив под удар Ольгу Георгиевну.
А что — ценная мысль.
Больше я не смогла выяснить у господина Лапчатого ничего для себя полезного и покинула контору. Теперь я намеревалась отправиться к бывшей супруге Курского. К счастью, Лапчатый мне помог — дал адрес Алины Геннадьевны Курской. И мне не пришлось задействовать собственные источники.
Сейчас мне не давала покоя одна мысль — неужели жена Курского, первая, я имею в виду, настолько страшна, что надоела Илье? Ольга Ларионова ведь старше его на десять лет и красотой отнюдь не блещет. И может быть, мадам Курская, лучше знающая своего бывшего супруга, имеет представление о проблемах, заставивших его сбежать из города.
Итак, план на ближайшие несколько часов таков — пока мне отыскивают адрес Шапрыгина, отправляюсь к госпоже Курской, бывшей жене Ильи. После чего путь мой лежит к Юрию Афанасьевичу Шапрыгину.
Планы — чуть ли не наполеоновские. Ведь тогда я не успею заехать домой, перекусить и выпить кофе. Ну что поделаешь, такова жизнь детектива. Зато фигурка после напряженной трудовой деятельности станет еще более совершенной!
Успокоив себя этой мыслью, я села в машину, потарахтела мотором и отправилась к Курской, которая обитала в районе элитных новостроек на Набережной. Цепко удерживая руль одной рукой, другой я набрала номер родной милиции. В управлении работает бездна моих бывших сокурсников и просто приятелей. Но из всех я почему-то предпочитаю подполковника Кирьянова, или, проще, Кирю. У нас с ним «касса взаимопомощи» — он снабжает меня информацией, я его — найденными преступниками.
К сожалению, Кири на рабочем месте не оказалось. Тогда я потребовала к телефону другого своего знакомого — Гарика Папазяна. Сей индивид армянских корней, совершенно обрусевший, обладал истинно восточным бурным темпераментом. Из-за этого мне порой приходилось призывать на помощь всю мою изобретательность, чтобы отделаться от пылкого мента. Но выбирать не приходится.
— Папазян слушает! — рявкнул Гарик командным голосом, совершенно без акцента, между прочим.
— Иванова гаварит, да? — весело прощебетала я, попытавшись сымитировать кавказский акцент.
— Танюша? — В голосе Папазяна проскользнула искренняя, ничем не завуалированная радость. — Ты наконец решилась назначить мне свидание?
Вот так с ним всегда. Обращаешься к человеку по сугубо служебному вопросу, он же переходит на личности. Ненароком так, ненавязчиво. Опять придется ускользать.
— Конечно, Гарик, неужто ты сомневался во мне? — рассмеялась я. — Но, по мотивам русских народных сказок, сначала ты должен выполнить мое желание! Ты же знаком с российским фольклором? — поддела я ласково.
— Все сделаю, дорогая, — акцент проскользнул в речи честного мента, неуловимо изменив его голос. — Что хочешь?
— Гарик, узнай, пожалуйста, где можно найти Юрия Афанасьевича Шапрыгина, чем он живет и дышит. Сможешь? Или не справишься?
— Он сидел? — деловым тоном спросил Папазян. И добавил медоточиво: — Танюша, цветок сердца моего, только не забудь — приглашаю тебя на ужин, сегодня вечером!
— Да откуда я знаю, сидел ли он, — отмахнулась я, концентрируя внимание на дороге. Отвратительно скользкая трасса нагоняла тоску. Машина юзила, и удерживать руль было трудновато. Но пока я справлялась. — А по поводу ужина — согласна. Но в свете. К себе домой не приглашаю, к тебе тоже не явлюсь.
— Хорошо, Танюш, тогда я тебе перезвоню и скажу, что узнал, — согласился Папазян.
Мы договорились о времени и месте встречи — Гарик предложил барчик на Московской «Шушундра», и я нажала на «отбой». Что ж, поужинаю с Гариком… Если ничто не помешает. Помешать же мне может многое — все обстоятельства против. А к ночи отправлюсь ловить Курского в аэропорту.
Доехав до дома Алины Геннадьевны и оставив машину у бордюра, я миновала железную подъездную дверь с раздолбанным в пух и прах кодовым замком и поднялась на восьмой этаж. Лифт, к счастью, был в лучшем состоянии, нежели дверь, и скрипуче доставил меня до нужной лестничной площадки. Надавив на кокетливо-розовый звоночек, издалека напоминающий цветок, я принялась ждать.
Дверь впечатляла. И прямо-таки вопила о состоятельности хозяев квартиры. И этот дом улучшенной планировки, в центральном районе города, Курский по собственной воле поменял на квартиру Ларионовой? Тогда либо его настигла поистине роковая страсть, либо… он вынашивал какие-то ужасно коварные планы.
В «глазке», надменно сиявшем в двери, мелькнул лучик света, и раздался удивленный, приятный женский голос:
— Вам кого?
— Могу я поговорить с Алиной Геннадьевной Курской? — осведомилась я хладнокровно.
— Зачем я вам понадобилась? — поразился голос. — И кто вы?
— Меня зовут Татьяна Александровна Иванова, я из Тарасовской прокуратуры и хотела бы поговорить с вами о вашем бывшем муже, — четко и достойно ответила я.
— Господи, а почему Ильей заинтересовалась прокуратура? — ахнула Курская. — Я не понимаю!
Дверь, лязгнув замками, открылась, и я увидела первую жену пропавшего соучредителя фирмы «Мотор». Да, редкий мужчина променял бы такую дамочку на пусть не лишенную очарования, но все же не красавицу Ларионову! Курская была идеалом мужского населения Тарасова. Во всяком случае я на месте этого самого мужского населения обязательно избрала бы ее королевой красоты. Правильные черты утонченного лица. Огромные синие глаза, подернутые страстной поволокой. Красивой формы рот. Точеная фигурка, упакованная в облегающее домашнее платье цвета темной вишни. И венчала всю эту изысканную красоту грива прихотливо вьющихся рыжевато-каштановых солнечных волос.
Сейчас идеальное лицо выражало удивленное непонимание — тонкие, будто нарисованные на фарфоровом лбу брови приподнялись.
— Ничего страшного не произошло, — успокоила я дамочку, улыбнувшись. — Просто мне бы хотелось узнать кое-что о вашем бывшем муже.
— Не понимаю вас. Мне кажется, проще было бы обратиться к его новой жене, — приходя в себя, холодно произнесла Курская. — Мы с Ильей уже несколько месяцев в разводе, — и женщина, словно подчиняясь привычке, обиженно скривила губы. Но в этой ее гримасе чувствовалась фальшь. — И вообще, почему вас интересует Илья?
— Алина Геннадьевна, интерес к вашему мужу ему ничем не грозит. Большего я вам сказать не могу. Сами понимаете — служебная тайна, — перенимая холодновато-равнодушный тон Курской, откликнулась я. И для пущего эффекта помахала перед лицом Курской прокурорскими «корочками».
Та пожала плечами и тяжело вздохнула:
— Ну хорошо, входите и задавайте ваши вопросы. Не разговаривать же на пороге…
Я прошла в эффектную, с евроремонтом, светлую квартирку и опустилась на кожаный диван. Да, из такой обстановки по собственной воле уйдет только полный идиот. Или… Ну ладно, думаю, в конце концов я смогу с этим разобраться.
— И что вас интересует? — грациозно опустившись в кресло, светским тоном спросила Алина Геннадьевна.
— Почему вы развелись с мужем?
— Он стал крутить любовь с этой своей новой… С учительницей из вшивой школы, — губы искривились, выплескивая наружу то ли обиду, то ли смех. — Какая женщина это выдержит? — сомкнув руки на коленях и хрустнув пальцами, вопросила Алина. И посмотрела на меня, желая насладиться произведенным эффектом.
Я чуть заметно кивнула, состроив сочувственную гримаску, и подумала: «Дамочка явно переигрывает. Только вот зачем? Впрочем, может быть, она и впрямь несколько патетична по натуре!»
— Почему вы не разменяли квартиру? — задала я чисто бытовой вопрос.
Курская с надменным видом процедила:
— Илья оказался достаточно порядочным и не мелочным человеком.
— Алина Геннадьевна, извините за некорректный вопрос, но, может быть, вы знаете… У вашего мужа была любовница?
— Понятия не имею, — в глазах Курской появилась тень понимания, но голос звучал до ужаса уверенно.
Задав Алине еще несколько вопросов, я покинула ее квартиру, мучаясь новыми, возникшими в процессе разговора вопросами. Причем без ответов, черт возьми! Почему Курская не обижена на мужа, но старательно обиду демонстрирует? Почему при разводе супруг не забрал часть принадлежавшей ему собственности? Тем более квартира и вся обстановка были куплены на совместные средства, как я выяснила. Почему Илья Станиславович променял грациозную газель на скромную учительницу старше себя?
На всякий случай я решила проверить счета Алины. И обратилась к приятелю-компьютерщику. Сама я с техникой не слишком лажу. Зато обзавелась очень удобными знакомствами.
Попросив приятеля разобраться с поступлениями на счета Алины Геннадьевны Курской, если таковые (то есть счета) существуют, я нажала на «отбой» и вынуждена была тут же приложить мобильник к изрядно замерзшему уху.
— Татьяна, до тебя не дозвониться, — с кокетливым упреком заявил Гарик. — Плохо делаешь, дорогая, ведь сама попросила…
— Извини, Гарик, солнце мое, я была занята. Ну так что, ты узнал, где мне искать Шапрыгина?
— Обижаешь, дорогая. — И Папазян погрузился в красочные, насыщенные кавказским колоритом, описания своих мытарств. В стенах отдела милиции.
Я вежливо выслушала его тираду, после чего коротко попросила:
— Продиктуй адрес, пожалуйста.
И тут же получила адрес Шапрыгина. Взяв с меня подтверждение обещания обязательно встретиться и уточнив время, Гарик отвязался. А я, прогрев мотор, отправилась к Шапрыгину.
Этот тип, оказывается, не последняя морда лица в городе Тарасове. Он гордо именуется генеральным директором предприятия по производству шоколада «Факел». С ума сойти! Хорошие, однако, знакомые у Курского. Мне все больше нравится его загадочная личность.
И я отправилась в офис фирмы. Подумала, что наверняка застану Шапрыгина на месте. Все директора считают своим долгом обитать на работе большую часть жизни. Ведь их присутствие поможет справиться со всеми возникающими проблемами… Ха-ха-ха.
Предварительно звонить я не стала — в нашем сыщицком деле немаловажную роль играет прием под кодовым названием «нахрап». Наглость — второе счастье, как говорится. Даже если понадобится воспользоваться «корочками», то в телефонной-то беседе их не продемонстрируешь. Это раз. По телефону могут просто… послать. Это два. А три — еще хуже: могут пригласить на беседу, а пока ты едешь в нужное место, проверить факт наличия некой Татьяны Ивановой в стенах прокуратуры. Так зачем рисковать?
Минут через десять я входила в прохладный холл высоченного здания, в котором располагались офисы фирмы «Факел».
Подойдя к двери с надписью «Генеральный директор Шапрыгин Ю.А.», я вежливо стукнула по косяку двери костяшками пальцев и, не дождавшись ответа, проникла внутрь. Секретарша при звуке открывающейся двери встрепенулась, подняла пушисто-стриженую рыжую голову от клавиатуры компьютера и удивленно вздернула брови, собираясь задать вопрос «Вы к кому?» или «У вас назначено?». Но не задала. Не успела.
— Юлька, ты, что ли? — удивилась я, рассматривая стриженую девчонку.
С Юлевной-королевной, как ее звали в далекой и безоблачной молодости, мы учились на параллельных потоках в юридическом. Правда, Юлька ушла после первого курса, не выдержав зубрежки законов и тому подобной рутины. Теперь же…
— Татьяна! Иванова! — ликующе воскликнула Юля, узнав меня наконец и выскакивая из-за стола. — Какими судьбами?
И понеслось! Юлия всегда была склонным к лирике человеком. Теперь она засыпала меня воспоминаниями о бурной молодости, совместных пьянках, настоящей жизни и прочем. Я поддерживала тему, насколько хватило терпения. Юлька усадила меня, налила чашечку кофе, положила передо мной пачку дорогих дамских сигарет. В общем, вела себя, как радушная хозяйка.
Наконец словесный поток, лившийся на меня, иссяк, и Юля спросила изумленно:
— Как же ты здесь оказалась?
— По делам, — улыбнулась я. — Мне надо встретиться с господином Шапрыгиным. Кстати, он на месте?
— Вообще-то пока нет, у них совещание. Но обещал вернуться… Ага, через двадцать минут будет уже здесь, — бросив короткий взгляд на изящные часики, обхватывающие ее запястье, ответила Юля.
— А что он за человек, твой шеф? — полюбопытствовала я.
— Мировой мужик, Танюх, — засмеялась Юля. — Никогда не орет, всегда такой вежливый. И в помощи не отказывает. А зачем он тебе нужен? Ты вообще где работаешь? В ментовке?
— Да нет, — улыбнулась я и подумала, что, пожалуй, не буду махать здесь «корочками», а лучше… — Тружусь на ниве журналистики. Как ты думаешь, твой босс меня примет?
— Я постараюсь это устроить, — фыркнула Юлька, кокетливо поправляя пушистые волосы. — Так что жди, Татьяна.
Я потягивала горячий, хотя и не слишком хорошего качества, кофе, курила и болтала с неожиданно попавшейся на моем пути подругой. Сочинила целую легенду о статье, которую должна сдать. Гипотетическая статья должна содержать факты из жизни и деятельности тарасовской бизнес-элиты.
Дело вовсе не в том, что я не доверяла Юльке. Хотя, в сущности, полностью доверяю я лишь одному человеку — себе самой. Просто мне не хотелось настораживать Шапрыгина, предъявляя удостоверение. К прессе отношение не столь предвзятое и осторожное, как к следственным органам. А с легендой проблем не будет, при моем-то отработанном долгой практикой воображении!
В нашу с Юлькой болтовню неожиданно врезался писк сотового. Юля обратила свой взор к телефону, сняла трубку, но писк продолжался. Она ошалело взглянула на меня, и тут я сообразила, что требовательный трезвон принадлежит моему мобильнику. Выудила его из сумки, соединилась и осведомилась:
— Да?
— Танюх, накопал я по твоей Курской. Дамочка достаточно обеспеченная, счета в полном порядке и не слишком маленькие, — сообщал приятель-компьютерщик. Помимо этого, он сказал, что квартира, машина и прочая совместно с мужем нажитая собственность принадлежит единолично Алине Геннадьевне.
М-да, господин Курский побеспокоился о жене, с которой развелся. Заботливый супруг, черт побери. Или это продуманный план? Скорее всего именно так.
Я посмотрела на Юльку и спросила:
— Солнышко, еще долго ждать?
— Не знаю, Танюш, должен уже вернуться, — ответила подружка, закуривая длинную тонкую сигарету и выпуская голубоватую струйку дыма сквозь изящные ноздри.
Тут дверь приемной открылась, и высокая фигура, застывшая в дверном проеме, сразу уменьшила комнатку до игрушечных размеров.
— Вы меня ждете? — осведомился мужчина у меня, стряхивая снежинки с воротника и небрежно кивая Юльке.
— Юрий Афанасьевич, — вклинилась Юлия прежде, чем я успела ответить, — это Татьяна Александровна Иванова. Она хотела с вами поговорить.
— Ну что ж, очень приятно, — на широком лице Шапрыгина появилась милая улыбка. — Идемте в кабинет. А, простите, вы кто? — опомнился он.
Я тут же уверенно прогнала свою легенду про газету и статьи, Шапрыгин покивал и повторил свое предложение побеседовать в его кабинете.
Мы прошли в просторную квадратную комнату. В кабинете Шапрыгина, дяди-босса шоколадной фабрики, было мало мебели. Светлый палас покрывал пол. Широкий стол светлого дерева смотрелся на удивление органично и непретенциозно. Тонкие планочки вертикальных жалюзи отливали серебристо-голубым.
Я опустилась в глубокое темно-коричневое кресло напротив директорского стола и приступила к интервью. Для начала я расспросила Юрия Афанасьевича о деятельности фабрики, о его бизнесе и тому подобном. И только после всей этой в общем-то совершенно ненужной мне беседы перешла, наконец, к делу.
— Юрий Афанасьевич, вы знакомы с господином Курским, соучредителем фирмы «Мотор»? — полюбопытствовала я небрежно.
— Да, но почему вас это интересует? — удивился Шапрыгин. — Вроде бы вы намереваетесь писать статью о моей фирме.
Я улыбнулась и находчиво ответила:
— Юрий Афанасьевич, мы намерены опубликовать цикл статей и предполагаем коснуться в них личностей всех достаточно крупных бизнесменов Тарасова. И я стараюсь сразу собирать материал, если это возможно.
— Вот как… — Шапрыгин выглядел вполне удовлетворенным такой версией происходящего. Он посмотрел на меня своими светлыми проницательными глазами и произнес: — Да, мы давно знакомы с Ильей. Очень давно, два десятка лет как минимум. Чуть не с горшкового возраста, — добавил Юрий Афанасьевич с таким видом, словно говорил: «И бизнесмены тоже умеют шутить, не сомневайтесь».
Я покорно кивнула и улыбнулась, оценивая шутку.
— Я слышала, вы одолжили Курскому крупную сумму денег, — бросила я пробный камень, стараясь говорить небрежно. — Моя информация верна?
— Татьяна, почему вас интересуют такие подробности? — удивился Юрий Афанасьевич. — Вы же журналистка? — с вопросительно-недоверчивой интонацией произнес он. — Или нет?..
— Юрий Афанасьевич, я просто любопытный человек, — примиряюще улыбнулась я. — Издержки профессии, так сказать. Так Курский занимал у вас деньги? И когда он должен вернуть долг? — настойчиво повторила я.
— Илья и в самом деле занимал у меня деньги, но вернуть должен нескоро, — Шапрыгин взмахнул рукой, словно пытаясь отмахнуться от моего вопроса. — Понимаете, дела моей фабрики идут далеко не плохо, и я могу позволить себе временно лишиться определенной денежной суммы, чтобы помочь другу. Разумеется, если бы Илья обратился ко мне раньше, я бы с удовольствием помог ему. Тогда не пришлось бы ему просить денег у «крыши» их фирмы. Но и теперь я не отказал другу. Если вас это интересует, деньги Илья должен вернуть к лету следующего года. Надеюсь, за этот срок дела его фирмы пойдут лучше, он выберется из долгов. Но даже если нет — я смогу еще подождать.
Юрий Афанасьевич Шапрыгин внушал доверие. Его глаза, кристально-чистые и прозрачные, искрились честностью. И он явно не кривил душой, говоря о Курском, — слова его были пронизаны теплотой и прочими дружескими чувствами.
— Знаете, Татьяна, мы с Илюхой в один детсад вместе ходили, — усмехнулся он, проводя ладонью по светлым, отливающим рыжинкой, волосам. — И до сих пор с удовольствием общаемся. Разумеется, я помог Курскому, раз у него проблемы. И, надеюсь, все будет в порядке. Он попросил денег — я дал, без проблем.
— Понимаете, я, к сожалению, не могу его найти, — призналась я. — Мне желательно в кратчайшие сроки сдать интервью с Ильей Станиславовичем, но где он, никто не знает. Может быть, вы знаете, куда он делся? Раз вы поддерживали дружеские отношения.
— К сожалению, здесь я ничем не могу вам помочь. Просто потому, что не имею понятия. Илюха не слишком откровенный человек. И он не делился со мной своими планами на будущее. Может быть, отправился в путешествие? Или решил передохнуть от рутины и забурился в гостиницу с девушкой?
— Вероятно, тогда и о причине его развода с женой вы тоже не знаете, — предположила я.
— Господи, Татьяна, вы мало похожи на журналистку, — возмутился Шапрыгин. — Вас интересуют слишком личные вопросы, которые в принципе к делам фирмы имеют очень отдаленное отношение!
Я прикусила язык. И в самом деле, не стоило лезть с подобными вопросами. Наверное, имидж работника прокуратуры, который может задать любой вопрос и уверен, что обязательно получит на него ответ, еще не сошел с меня. Как же это я позабыла, что играю роль журналистки? И как теперь выкручиваться?
— Юрий Афанасьевич, это был мой последний вопрос, — мягко произнесла я, грациозно закидывая ногу на ногу и мило улыбаясь. Может быть, мужское сердце смягчится при виде моей девической красоты?
Смягчилось. Взгляд Юрия Афанасьевича потеплел, коснувшись моего лица. И директор все же ответил на мой бестактный вопрос.
— Вы совершенно правы, не знаю. Никогда не лезу никому в душу. Если человек хочет — сам расскажет. Зачем доставать его вопросами? Приглянулась Илье эта его учительница, флаг ему в руки. Тем более что Алина — женщина далекая от совершенства. За красивым фасадом скрывается вздорная и своевольная особа, могу я вам сказать. Илье это могло надоесть. Но это лишь мое предположение. Точной причины, как я уже сказал, не знаю.
— Огромное вам спасибо за то, что согласились со мной побеседовать, — выпалила я, поднимаясь. И вышла из кабинета Шапрыгина, провожаемая удивленным взглядом директора.
Попрощавшись с Юлькой, я спустилась вниз, к машине, залезла в холодный салон, завела двигатель, а вскоре и печку. Посмотрела на часы и поняла: пора ехать к Ларионовой — через час или около того к ней явятся братки, требовавшие денег. И мне, детективу, предстоит участвовать в этой разборке.
Страха не было, я привыкла к общению с ребятами, что круче вареного яйца. Был только азарт. А что, можно и размять косточки, а то давненько не ввязывалась в хорошую драку.
И я поехала к дому Ольги Георгиевны.
