Глава 6

Сорок пять минут я аккуратно повторяла все маневры Виктории на тарасовских улицах. Мы пересекли почти весь город, и только тогда я догадалась, куда едет Осташкина. А когда она выехала на Павловский тракт, я окончательно убедилась в том, что конечный пункт ее маршрута – Сторожовское кладбище. За городом машин стало меньше, и, чтобы мой красный «Ситроен» не намозолил Вике глаза в зеркале заднего вида, я немного отстала, потом пристроилась за какой-то фурой и поехала дальше.

Вскоре я увидела, что белая «Лада Калина» стоит у кладбищенских ворот. Подъехав ближе, я поняла, что Вики в ней уже нет. Быстро же она, однако, испарилась! Я припарковалась в сторонке и пошла на поиски любовницы Семена Краснощекова. На всякий случай я заглянула в часовню и увидела знакомый силуэт в черном кашемировом пальто с капюшоном, накинутым на голову. Ладно, подождем. Виктория пробыла в часовне минут десять, потом вышла, перекрестилась, купила в киоске желтые хризантемы и направилась по центральной аллее в глубь кладбища.

Когда Осташкина проходила мимо меня, я поняла, что она не так молода, как я почему-то думала. Ей было едва ли не под сорок. Похоже, Семен Семенович оказался ее последним шансом как-то наладить личную жизнь. Она даже решилась родить от него ребенка, только Краснощеков все равно на ней не женился. И что же теперь? Куда она идет? На его могилу? Неужто я недооценила эту даму?

Виктория свернула с центральной аллеи направо и подошла к какой-то могиле. Мне пришлось сделать ход конем – я свернула раньше и с самым скорбным видом подошла к соседней могиле, но с другой стороны. Да простит меня тот, кто там покоится! Судя по надписи на надгробном памятнике, там лежал тридцатилетний мужчина, умерший два года тому назад, Селиверстов Вадим Константинович. Неожиданно для себя я уронила скупую слезу. Все-таки есть у меня актерский талант, только вот со зрительницей – проблема. Виктории было совершенно не до меня. Она плакала навзрыд, припав к могильной плите. Похоже, Валерия Юрьевна была права, убеждая меня в том, что труп ее мужа похитила любовница и тайно похоронила его. Типа, не ваш это праздник скорби, а мой.

В моей сумке очень некстати зазвонил мобильник. Осташкина вздрогнула от неожиданности, отпрянула от плиты и уставилась на меня глазами, полными слез. Я виновато улыбнулась ей и сбросила вызов. Потом поставила телефон на вибрацию и сказала:

– У меня здесь любимый человек. А у вас?

– А у меня родители, – ответила она. – Они в один год умерли сразу, друг за другом. Сначала мама, потом папа. Сегодня как раз два года, как он ушел.

Я позволила себе подойти ближе и прочитать надписи на гранитной плите. Выходило, что в этой могиле действительно покоились Осташкины, причем Кирилл Петрович на самом деле умер именно в этот день, тридцатого октября, два года тому назад.

– Похоже, вы очень любили своих родителей, – сказала я для поддержания разговора.

– Да. А как же иначе? Пока наши родители живы, все мы – чьи-то дети. А вот у Лизы папы больше нет, – пожаловалась она, но не мне, а кому-то, незримо присутствующему здесь.

– У Лизы? Кто это? – поинтересовалась я для пущей важности.

– Моя дочка, ей скоро будет три года, – ответила Вика и всплакнула, вероятно, над своей горькой судьбой.

– Скажите, я могу вам чем-нибудь помочь? – участливо осведомилась я.

– Чем уж тут поможешь? Мы остались с Лизой одни на всем белом свете. Ни родственников, ни работы…

– А где же Лиза?

– Она дома, с соседкой. У нее насморк, вот я и не взяла ее сюда. Да и я, пожалуй, пойду, – Осташкина вышла за оградку.

– Я, наверное, помешала вам общаться с близкими. Простите, я не думала, что так получится. Конечно, на кладбище надо выключать телефон.

– Нет-нет, вы тут совсем ни при чем. Просто мне уже пора домой.

– Мне тоже.

Мы пошли к выходу с кладбища вместе. Правда, молча. Конечно, у меня имелось множество вопросов к этой женщине, но я не хотела показаться ей слишком навязчивой, боялась ее спугнуть.

– Вы счастливая, – вдруг обронила Виктория, когда мы уже подходили к воротам.

– Почему вы так решили? – опешила я.

– Вы можете прийти на могилу к любимому человеку. А вот я недавно потеряла своего… Он умер от инфаркта, но мне некуда прийти и поплакаться, рассказать, как наша дочка растет.

– Что значит – некуда прийти? Он похоронен в другом городе?

– Нет, все намного сложнее, – Вика смахнула рукой крупную слезу.

– А вы расскажите, – дерзнула я дать ей бесплатный совет. – Станет легче.

– Вы думаете? – Она заколебалась.

– Уверена. Помню, я сама, пока не поплакалась подружке в жилетку, не успокоилась. Знаете, у меня куча свободного времени, и я готова побыть вашей жилеткой. Может, зайдем в кафе? – Я кивнула в сторону бревенчатого сруба, расположенного около автобусной остановки.

– Пожалуй, – согласилась Осташкина.

– Меня зовут Таня, – представилась я.

– А меня Вика.

Мы зашли в полупустое кафе, сели за дальний столик, заказали по чашке кофе и выпечку.

– Здесь уютно, – заметила я.

Осташкина согласно кивнула и начала рассказывать:

– Мы с Семеном работали в одной фирме, полюбили друг друга, потом случилось так, что я забеременела. Это было так удивительно, потому что врачи говорили, что у меня не может быть детей. Я даже с мужем разошлась на этой почве. А тут вдруг – такое счастье…

– Скажи, – чтобы наша беседа получилась более доверительной, я решила перейти на «ты», – а Семен обрадовался ребенку?

– Да, очень, у него ведь тоже детей не было, хоть он и был уже давно женат. Семен, конечно, сразу решил развестись и жениться на мне, но его супруга отказалась дать развод. Представляешь, она грозилась отобрать у него бизнес, который он выстроил своими собственными руками!

– Да ты что!

– Да, она была совладельцем фирмы, хотя никогда не вникала в ее дела. – Я могла бы с этим поспорить, ведь Валерия Юрьевна со знанием дела рассказывала мне об их с мужем страусином бизнесе. Но, естественно, я промолчала. – Лерка только иногда бумажки подписывала. Она всю жизнь исключительно собой занималась – маникюр, педикюр, массаж… Думаю, ребенок для нее оказался бы только обузой, вот она и не хотела рожать. А Семен ей во всем потакал.

– Да, к сожалению, мужчины очень часто оказываются такими безвольными…

– Нет, Семен не подкаблучник, просто их, помимо официально зарегистрированного брака, связывал общий бизнес. Знаешь, я решила взять ситуацию в свои руки, набралась смелости и пошла к его жене, чтобы сказать, что жду ребенка от Семена, что это – дар божий, поэтому она не имеет морального права мешать нашему счастью. Таня, как ты считаешь, я правильно поступила?

Я представила себе, как тяжело было Валерии Юрьевне, потерявшей когда-то сына, все это выслушивать. Похоже, Семен не был до конца откровенен со своей любовницей, раз не посвятил ее в обстоятельства своей давней семейной трагедии. Если бы Осташкина знала о смерти их сына Алеши, она наверняка не решилась бы действовать с таким нахрапом. Поскольку в Викиных глазах я выглядела всего лишь случайной знакомой, проявившей чисто женскую солидарность и участие к ней, то мне пришлось играть эту роль до конца.

– Конечно, ты поступила правильно, даже не сомневайся. И что же тебе ответила законная супруга твоего Семена?

– Ничего. Выгнала меня, да и все. А потом все сделала для того, чтобы нас разлучить. Она даже пошла на то, чтобы разделить фирму на отдельные предприятия. В итоге ресторан, в котором я работала, стал принадлежать другому человеку, а потом он и вовсе закрылся.

Раздел фирмы «Нанду» Виктория тоже интерпретировала по-своему. Ей казалось, что он был предпринят исключительно из-за нее, чтобы напакостить лично ей. А Краснощекова уверяла меня, что причина раздела крылась в межличностном конфликте ее мужа и Дмитрия Урюпина, являвшихся совладельцами «Нанду». Скорее всего, правда в этом случае была на стороне моей клиентки. Тем более никто не знал заранее, что Урюпин в одиночку не потянет бизнес и ресторан «Сидней» быстро обанкротится. Разумеется, все эти мысли я вновь оставила при себе, а вслух вновь посочувствовала Осташкиной:

– Это ж надо! Вот стерва! Пожертвовала частью бизнеса только для того, чтобы вас с Семеном разлучить. Как она до такого только додумалась?

– Мне самой показалось это странным. Но Сема сказал, что он всеми ногами и руками упирался, выступал против раздела фирмы, но жена оказалась сильнее. Знаешь, она вообще самодурка и скандалистка. Это из-за нее у Семена несколько инфарктов было, а последний его и добил. Но она даже после его смерти умудрилась нам с Лизой подлянку устроить!

– Какую?

– Взяла и кремировала Семена, а урну с его прахом не в колумбарий поместила, а поставила в своем доме. Какова, а?

– А ты откуда знаешь?

– Да мне знакомая с фирмы позвонила и все рассказала. Представляешь, она всех убеждала, что Семен сам хотел быть кремированным после смерти. Чушь все это! Он как-то говорил мне, что родился в деревне и хотел бы покоиться там, где лежат его родители.

– То есть он предчувствовал свою скорую смерть?

– Нет, не думаю. Семен сказал об этом, когда помогал мне хоронить папу. К слову пришлось. Только не суждено было этому сбыться. Он превратился в прах… Не удивлюсь, если она урну в спальню поставила, и перед тем как заснуть, разговаривает с его пеплом.

– Ну, это, наверное, уже перебор…

– А я о чем говорю? Ей все, а мне – ничего. Мне даже поплакать негде!

– Вика, а, может, так даже лучше? Ты быстрее отойдешь от траура, заведешь новое знакомство…

– Да кому я нужна в свои сорок лет и с маленьким ребенком? Меня не только замуж, но и на работу никто не возьмет. Раньше нам Семен помогал, обещал меня на работу куда-нибудь устроить, когда Лизе три года исполнится. У него имелись такие возможности, а теперь без его протекции у меня никаких перспектив не осталось.

Я вспомнила про завещание Краснощекова, согласно которому Виктория должна была получать какую-то сумму на содержание Лизы, пока девочка не достигнет совершеннолетия. Похоже, Осташкина ничего не знала. Нотариус еще не успел ей сообщить об этом. Несколько секунд я колебалась – стоит ли дать ей наводку в этом направлении – и склонилась к мысли, что все же сделать это надо. По крайней мере, затем, чтобы посмотреть на ее реакцию.

– Вика, я вот тут подумала: а что, если Семен составил завещание в твою пользу?..

– Не думаю, что он вообще написал завещание.

– А вдруг? Насколько я поняла, он был серьезным бизнесменом, а они, как правило, заботятся о таких вещах.

– Мне как-то ничего подобного и в голову не пришло… Я, пожалуй, обращусь к юристу фирмы. Он наверняка в курсе, – в сумке Осташкиной зазвонил мобильник, она достала его, извинилась передо мной и ответила: – Алло! Как там Лиза? Хорошо, я скоро буду… Таня, мне пора ехать. Дочка расхныкалась. Тебя подвезти в город? Я на машине.

– Нет, спасибо. Я на автобусе поеду. Мне так удобнее, он прямо около моего дома останавливается.

– Как знаешь, – Вика положила на стол деньги за кофе и выпечку. – Спасибо тебе за все, Таня. Вот поговорила я с тобой, и мне действительно стало легче. До свидания.

– Удачи! – пожелала я и проводила ее глазами до выхода.

Потом я достала мобильник и просмотрела входящие звонки. Их было аж пять штук – один от Кирьянова, один от Краснощековой и три от Кузнецовой. Я позвонила сначала Володьке.

– Владимир Сергеевич, это я. Извини, что не ответила, я была очень занята.

– Я так и понял. В общем, мои коллеги установили, кому принадлежала «Тойота». Записать можешь?

Я достала из сумки блокнот, ручку и сказала:

– Да, диктуй.

– Фридрицкий Антон Рудольфович, восемьдесят пятого года рождения. Проживал по адресу, – Володька назвал улицу, номер дома и квартиры.

– Квартира девятнадцать, – повторила я. – Так, а с кем он жил, не знаешь?

– Один. По крайней мере, на данной жилплощади никто больше не зарегистрирован.

– Есть ли о нем еще какая-нибудь информация?

– В прошлом году он проходил по делу о нападении на инкассатора, правда, в качестве свидетеля.

– А поподробнее можно?

– Фридрицкий работал охранником в салоне связи. Инкассаторы забрали там дневную выручку, и по пути к следующей точке на них было совершено нападение. Следствие не установило его причастность к этому делу, только вот через полгода у Фридрицкого появилась «Тойота».

– Да, тут есть о чем задуматься, – сказала я.

– Я о том же.

Поговорив с Кирьяновым, я хотела было набрать номер своей клиентки, ну тут прорезалась Кузнецова:

– Таня, здравствуйте! Это Наташа. Наконец-то я до вас дозвонилась. У меня ЧП!

– Что случилось?

– Пока я была с мальчиками в поликлинике, к нам в квартиру кто-то забрался, – тревожно сообщила Кузнецова.

– Вас ограбили?

– Нет, но у нас дома определенно побывал кто-то посторонний. Таня, может быть, вы ко мне приедете?

– Я, конечно, приеду, но, может быть, вам стоит обратиться в милицию?

– А что я им скажу? У меня ведь ничего не украли. По-моему, это связано с тем делом, которым вы занимаетесь, – вкрадчивым голосом проговорила вдова.

Конечно, я уже не занималась тем делом, которое имела в виду Наталья, это расследование я закрыла, тем не менее я согласилась с ней встретиться:

– Хорошо, я буду у вас примерно через час.

– Жду, – Кузнецова отключилась.

Прежде чем ехать в город, мне надо было сделать еще один звонок. Я набрала номер клиентки.

– Алло! – ответила Краснощекова.

– Валерия Юрьевна, извините, что я не ответила вам. Дело в том, что как раз в этот момент я общалась с Осташкиной.

– Вот как? Держу пари, что она пыталась водить вас за нос.

– Нет, в этом не было бы никакого смысла, потому что она не увидела во мне заинтересованное лицо. Мы разговаривали с ней как случайные знакомые.

– Понятно. И каков ваш вывод?

– Она тут совсем ни при чем.

– Вы уверены? – В голосе Краснощековой отчетливо послышались нотки разочарования.

– Уверена, – подтвердила я.

– Значит, остается Урюпин. Ну и подлец же все-таки Дима!

– Да, я, конечно, проверю его, но у меня появились еще кое-какие соображения. Я хотела бы с вами встретиться и кое-что обсудить.

– Татьяна Александровна, конечно, мы с вами встретимся, но только не сегодня. Честно говоря, эта поездка на страусиную ферму меня так вымотала! Позвоните мне завтра.

– Хорошо, – пообещала я и отключилась.

Вот теперь можно садиться за руль и ехать в город. Правда, вместо того чтобы заняться разработкой версии о связи ДТП на трассе Тарасов – Дольск и похищении тела покойного Семена Семеновича, я была вынуждена тратить время на общение со Светкиной соседкой. Ну что она там еще придумала, чтобы подогреть мой интерес к факту смерти ее мужа? Несостоявшуюся квартирную кражу? Может, Кузнецовой стоит начать детективные романы писать? Ладно, дам ей еще один шанс.

– Проходите, – сказала Наталья, открыв мне дверь. Откуда-то из недр квартиры доносился детский плач. – Это Максимка, никак спать не хочет ложиться. Сегодня просто сумасшедший день какой-то! С утра мы ходили в поликлинику на прививки. А там такие очереди! В общем, мальчишки перевозбудились, расхулиганились, а тут еще дома вот такой сюрприз.

– Как вы узнали, что у вас побывали «гости»? – поинтересовалась я.

– Ну, во-первых, верхний замок был открыт. Я точно помнила, что, уходя, закрывала его на ключ. Нижний-то просто захлопывается, а верхний надо на два оборота закрывать. Сначала я подумала, что это родители мои из деревни без предупреждения приехали, а потом поняла, что их здесь нет и не было. Я даже на всякий случай позвонила маме, но она только на следующие выходные собирается в город.

– А что еще, кроме открытого замка, сказало вам о присутствии чужого человека в квартире?

– Много чего, вроде бы все на месте, а лежит как-то по-другому… Пойдемте в гостиную, я вам покажу. Вот видите, как книжки стоят на этой полке?

– Как?

– Неровно! Такое ощущение, что всю полку перелопатили. Только это напрасные труды, я не имею привычки что-либо прятать в книгах, да и Витя тоже так не делал. Деньги, если вы помните, у меня в шкафу, в конверте лежали. Хорошо, что я их сегодня с собой взяла! Хотела за коммунальные услуги заплатить, правда, так до почты и не дошла. – В детской послышались голоса, и Наташа пошла туда, успокаивать сыновей.

Я тем временем огляделась по сторонам. Лично мне ничего вопиющего в глаза не бросилось. Обычно после визита домушников в квартире остается жуткий беспорядок. Почему-то им часто кажется, что драгоценности люди зашивают в подушки, вот они и вспарывают их в первую очередь, засыпая всю квартиру пухом и перьями. Ничего подобного я не заметила. Что же касается замка, то я вполне допускала, что Наталья сама его не закрыла. Когда каждый день совершаешь одни и те же действия, память просто-напросто замыливается. Возможно, она отвлеклась на сыновей и подумала, что уже проделала эту привычную операцию. И потом, какой смысл ворам лезть в квартиру, где нет ничего особо ценного? Я вдруг вспомнила, что в прошлый раз на Наташе была золотая цепочка с кулоном, а сегодня я ее не увидела. Когда она вернулась, я уточнила:

– Драгоценности все на месте?

– Ой, да у меня ничего толком нет! Обручальное кольцо я ношу, не снимая, – вдова продемонстрировала мне его, подняв руку, – еще есть один перстенек и цепочка с подвеской, но я проверяла, они на месте. Как и Витино обручальное кольцо.

– Где вы храните золото?

– Вы не поверите, но… в заварочном чайнике. Вот в этом, – Наташа подошла к стеклянной горке и вынула фарфоровый чайник, расписанный под гжель. Открыв крышку, она показала его золотое содержимое.

– Вам повезло, что воры не догадались туда заглянуть, – заметила я. – Не такой уж это оригинальный тайник.

– Мне кажется, тот, кто сюда наведывался, предпринял все это не ради какой-то банальной квартирной кражи. – Кузнецова сделала красноречивую паузу. – Есть дома побогаче. Он искал улики!

– Какие улики?

– Если б я только знала! – досадливо всплеснула руками вдова. – Наверное, те, которые могли бы дать ключ к вашему расследованию.

– Наташа, давайте присядем, – попросила я.

Кузнецова опустилась на диван, возле которого стояла, и внимательно уставилась на меня. Я села в кресло, собралась с мыслями и толкнула такую речь:

– Наталья, я провела по вашей просьбе расследование обстоятельств смерти Виктора и пришла к выводу, что никакого криминала не было.

– Как – не было?! Вы что такое говорите?! – не поверила мне вдова. – А как же угрозы по телефону?

Наташа упорно пыталась с моей помощью «переписать» некролог о своем муже. Может, наплевать на обещание, данное мною Танееву, и рассказать вдове об Анжелике? Но тогда придется ее посвятить в детали этого любовного романа, и особенно – в нюансы того, что Виктор пытался вернуть себе былое расположение обманутой девушки. Иначе к финалу мне никак не подойти. А финал таков, что официантка, не зная, как отделаться от назойливого ухажера, пообещала раскрыть его жене всю правду о том, насколько «свято» он чтит узы брака. Язык мой как-то не поворачивался смаковать эти подробности, тем более что вдова хотела услышать от меня нечто совсем другое.

– Наташа, не стоит всерьез воспринимать эту угрозу. Понимаете, мы часто бросаем друг другу всуе какие-то мнимые угрозы, но лишь для того, чтобы подчеркнуть различие во мнениях. Я выяснила, что у вашего мужа действительно были кое-какие проблемы, но вовсе не те, из-за которых убивают. И потом, наш город, – я вспомнила признание, вырванное мною у Шуры Шильдикова, – можно сказать, находится на пороге эпидемии атипичного гриппа. От осложнений уже умерли три человека. Но это не афишируется, дабы не возникла паника среди населения. Помните, как в прошлом году люди бросились осаждать аптеки и разом скупили годовые запасы антивирусных средств, поливитаминов и марлевых повязок?

– Я не слишком хорошо помню, что было в прошлом году, но я знаю, что мой муж не мог умереть от гриппа! Я видела сон… Его убили! – Наталья закрыла лицо руками.

Еще не хватало, чтобы я в своих расследованиях опиралась на сны потерпевших и их родственников!

– Наташа, ну при чем здесь сон? Вы же современная женщина, а не какая-то суеверная бабка.

– Ладно, пусть он будет ни при чем. А компьютер?

– А что компьютер?

– Как же я сразу вам не сказала? Тот, кто проник в квартиру, включал наш компьютер. Вот, посмотрите, – Наталья подошла к столу, пошевелила оптической мышью и вывела машину из «спящего» режима. – Я заметила, что мышка лежит не так, как утром, и включила его. Затем вошла в папку «Мои документы». Вот, посмотрите на это… Видите, этот файл изменен сегодня, в 11.02. А всех нас дома в это время не было. Это точно!

– Что в этом файле?

– Да какая разница? Не в этом суть!

– И все-таки? Что находится в файле «Работа»?

– Я туда закачиваю из Интернета объявления о надомной работе. Последний раз я открывала его вчера вечером, а компьютер показывает, что это произошло сегодня, около одиннадцати. Так, минуту, я еще какой-то файл, тоже измененный сегодня, нашла, – Наталья принялась последовательно подводить курсор мыши ко всем файлам. – Кажется, этот. Да, точно, «КВА», изменен в 11.04. Кого-то заинтересовали Витины инициалы, но там только его гороскоп, тоже скачанный из Интернета. А еще расшифровка его имени и фамилии. Вот, вы можете сами убедиться… У меня тоже есть похожий файл, он называется «КНБ» – Кузнецова Наталья Борисовна. Так, я не поняла: а при чем здесь какой-то Овен? У нас в семье нет Овнов! Анжелика? Это еще откуда?!

– Анжелика? – переспросила я.

– Да… ничего не понимаю, – и Наталья растерянно прочла вслух: – «Анжелика – в переводе с французского это имя означает «ангельская». Однако женщин с таким именем ангелами не назовешь. Чаще всего они нервны, непостоянны, живут в мире, созданном их воображением…» Нет, я вообще ничего не понимаю… Кто-то взял и добавил эту информацию. Но зачем? Таня, вы что-нибудь понимаете?

Да, я кое-что понимала. Виктор еще при жизни интересовался своей совместимостью с официанткой из кафе «Дольче вита» по имени Анжелика. А кто и зачем копался сегодня в его компьютере? А может, никто? Вдруг Наташа сама все это сымитировала? Или в ее доме реально кто-то сегодня побывал?

– Да, непонятки, – согласилась я. – Придется опросить ваших соседей. Может, они кого-то видели?

– На нашем этаже – вряд ли. В одной квартире никто не живет, во второй – полупарализованный дедушка, а в третьей днем никого дома не бывает. Надо вниз, наверное, спуститься.

– К Светлане? – уточнила я.

– Да, и к ней тоже. У нее сегодня выходной. Но, кроме нее, на том этаже одна бабуля живет, она всегда все про всех знает – кто к кому и когда приходил. Она целыми днями так и бегает от окна к дверному глазку и обратно.

– Ну, хорошо, пойдемте к ней.

– А может, вы сами сходите? Я мальчиков не могу оставить.

– Хорошо, я схожу одна, – я направилась в прихожую.

– Квартира Веры Ильиничны слева от Светиной, – уточнила Наталья.

Я вышла на лестничную клетку, спустилась на один пролет и позвонила в дверь своей подружки.

– Таня, ты? Вот уж не ожидала! – Светка открыла дверь пошире, пропуская меня. – Какими судьбами?

– А ты как будто не догадываешься, что я здесь делаю?

– К Наташке приходила? – быстро сообразила парикмахерша. – Ну, и как пообщались?

– Света, скажи мне честно – ты говорила ей, к какому выводу я пришла? Что это ты глазки опустила?

– Ну, говорила, – призналась моя пристыженная подружка и бросилась в наступление: – А почему ты сама с этим так тянула? Наташка мне проходу никакого не давала, все просила узнать, как продвигается твое расследование. По пять раз на дню мне звонила, ну вот, я вчера вечером и сказала ей, что ты умываешь руки.

– Что я делаю?

– Ну, в смысле, уже закончила расследование и доказательств насильственной смерти не нашла. Между прочим, ты сама обещала ей это сказать. Почему ты тянула-то?

– У меня, Света, появились дела поважнее. А Наташе я сегодня утром звонила, только ее дома не было.

– Да, она вроде в поликлинику с детьми собиралась.

– Во сколько она вернулась, не знаешь?

– Честно говоря, нет.

– Каких-нибудь подозрительных личностей ты случайно в районе одиннадцати часов в подъезде не заметила?

– Нет, а что, должна была?

– Наташа утверждает, что, пока ее не было дома, в ее квартире кто-то побывал, правда, ничего не украл.

– Ну, я не знаю… У нее дверь взломана была?

– В том-то и дело, что нет. Светик, скажи, над тобой никто в это время, около одинадцати, не топал?

– Не обратила внимания, я телевизор смотрела. Вчерашнюю серию одного фильма сегодня повторяли.

– Ладно, значит, ты в свидетельницы не годишься. Пойду к тете Вере.

– А она ушла.

– Откуда ты знаешь?

– Так она у меня полчаса назад двести рублей до пенсии заняла и пошла в магазин.

– Может, уже вернулась?

– Давай проверим, – Светка вышла на лестничную площадку и позвонила в соседнюю квартиру. Веры Ильиничны дома не оказалось. – Таня, подожди немного, она наверняка скоро придет.

– А толку-то? Ладно, я пока опять к Кузнецовым поднимусь.

– Ну что там? – осведомилась Наталья прямо с порога.

– Ничего. Любопытной старушки нет дома, а Света ничего подозрительного не заметила.

– Жалко.

– Наташа, вы теперь замки поменяете? – уточнила я.

– Я даже не знаю… С этим всегда столько мороки! Потом, я думаю, что снаряд дважды в одно место не падает. Вряд ли кто-то во второй раз сюда сунется.

Этот ответ еще больше убедил меня в том, что никого постороннего в квартире не было. Вот, например, Краснощекова на следующий же день поменяла замки, потому что опасалась возвращения непрошеных гостей. А Наталья что-то уж слишком спокойна на этот счет. Кажется, тут все ясно – вчера Светка ей сказала, что мое расследование оказалось бесперспективным, вот вдова и подсуетилась, придумав новый сюжетный поворот.

– Таня, может, вы по отпечаткам пальцев узнаете, кто у меня побывал?

– Отпечатки пальцев искать бессмысленно, все уже залапано вами и вашими детьми. Остается только работа с возможной свидетельницей. Попробую застать тетю Веру дома как-нибудь в другой раз.

Мне следовало тотчас поставить жирную точку и уйти, а я почему-то ставила лишь запятую. И сие означало, что мне снова придется отвлекаться на это бесперспективное дело. Попрощавшись с Кузнецовой, я ушла. Спустившись, я на всякий случай позвонила в квартиру Веры Ильиничны еще раз. Но любознательная старушка все еще не вернулась домой.