Глава 9

Я едва дождалась обещанных восьми часов вечера. Времени, в которое обещался вернуться Ушлый. С половины восьмого я сидела в знакомой уже комнате в сарайчике. Леший резался в карты с незнакомым алкашом. Тот все время норовил сжульничать, за что всякий раз получал от Лешего тумака. На меня ни Леший, ни второй алкаш внимания не обращали. После того как я пришла и объявила, что буду сидеть здесь до тех пор, пока не появится Ушлый, Леший покрутил пальцем у виска и тут же забыл о моем существовании.

– Уже восемь! – подала я голос, взглянув на часы.

– И че? – Леший слегка повернул голову.

– Ушлого нет, – вымолвила я.

– Сам вижу, что нет, – бросил Леший.

– Делать-то что? – нервничая, спросила я.

– Жди, – посоветовал Леший. – Ушлый точность любит. Сказал – вернусь в восемь, значит, вернется.

– Ты, Леший, бабу, что ль, себе завел? – послышался голос из-за двери.

Не прошло и двух секунд, как пред моим взором предстал коренастый мужик с рыжей бородой, в роговых очках и с тросточкой в руке. На плечах у него висел тяжеленный рюкзак. Леший подскочил с места, засуетился, кинулся помогать вошедшему.

– Здорово, Ушлый. С возвращеньицем. Как улов, удачный? – принялся расспрашивать он. – А я Воротилу на вокзал отправил. Пусть разживется маленько, верно ведь? И так третью неделю на нашем горбу едет.

– Не трещи, Леший, голова раскалывается, – поморщился Ушлый. – И не увиливай. Отвечай, твоя баба?

Взоры всех присутствующих обратились на меня. Я отвернулась от Лешего, брезгливо поджав губы, и произнесла:

– Полагаете, у нас может быть что-то общее?

– Кто вас, баб, разберет? Может, тебя на экзотику потянуло? – усмехнулся Ушлый. – А иначе чего тебе тут торчать?

– Так она ж к тебе пришла, – обрадованно заявил Леший. – Вчера приходила, да не застала. А сегодня пришла и сидит уже полвечера.

– Видать, сильно надо, раз столько времени вонь вашу нюхать готова, – задумчиво произнес Ушлый.

Запах в сарайчике был и правда не ахти. Ушлый махнул мне рукой, призывая двигаться за ним, и прошел в соседнее помещение. Комнатка, в которой мы оказались, завидно отличалась от первой. Метраж, правда, маловат, зато чистенько. Обои в бабочках, половичок на полу. Занавесочки на окошке. И даже герань в горшке на круглом столике возле окна.

– Присаживайся, рассказывай, – предложил Ушлый.

– Меня интересует некая особа, которая больше месяца назад наняла вас для поломки забора, – с места в карьер начала я.

– На что она тебе? – спросил Ушлый.

– Я подозреваю ее в убийстве человека, – честно призналась я.

Ушлый присвистнул.

– Серьезное обвинение, – произнес он.

– Знаю. Только против фактов не попрешь, – ответила я.

– Чего ж сюда пришла, а не в полицию? Мстить собираешься? – снова спросил Ушлый.

– Ни в коем случае. Воспитывать, – улыбнувшись, ответила я.

– Воспитательница, что ль?

– Детектив, – представилась я.

– Что правду сказала, это молодец. Наври хоть слово, разговор бы вести не стал, – подумав, начал Ушлый. – Терпеть не могу тех, кто без нужды врет. Интересующую тебя особу помню. Да толку от этого немного. Мы с ней ни адресами, ни телефонами не обменивались. Имен тоже никто не требовал. Пришла, озвучила просьбу, заплатила щедро, причем авансом. Мы работу выполнили. Все, конец истории.

– Но ведь как выглядела она, вы можете вспомнить? Описание дать? Для начала мне и этого достаточно, – объяснила я.

– Да как выглядела? Баба и баба. Маскироваться пыталась. Платок на голову, очки солнечные в пол-лица, балахон до пят. Вот и выходит, что рассказать-то мне нечего.

– Что ж, жаль. Признаться честно, я сильно рассчитывала на вашу помощь, – протянула я, вставая.

– Сядь, не спеши, – остановил меня Ушлый. – Вот вроде умная ты баба, а дура. Кто ж деловые переговоры на полпути бросает? Ты сначала заинтересуй потенциального партнера. Предложение выгодное сделай. Такое, от которого он отказаться не сможет, а уж потом выжимай из него все, что сможешь.

Я пораженно уставилась на бомжа, до того складно он говорил. Правильно истолковав мой взгляд, он рассмеялся и сказал:

– А ты думала, мы бомжами-то прямо с пеленок становимся? Как родила нас мамка где-нибудь в подвале, так в нем мы и сдохнем? Да будет тебе известно, я в прошлом не последний человек в Москве был. Такими делами ворочал, Абрамовичу и не снилось! Ну, продолжим переговоры?

– Продолжим, – согласилась я, доставая кошелек.

Выложив тысячную купюру, я спросила:

– Этого хватит?

– Еще столько же добавь, плюс на водку, сколько не жалко, – командовал Ушлый.

Я послушно выполнила указания, добавив две купюры по тысяче рублей. То, что поведал мне Ушлый, тех денег стоило.

– Лицо и фигуру твоя баба замаскировать сообразила, а про остальное не догадалась. Я ведь не дурак. Сразу смекнул, что она не ради забавы лаз в заборе оплачивает. Мульку придумала складную, только уж очень неправдоподобную.

– А чем она мотивировала желание заполучить дыру в заборе? – из чистого любопытства спросила я.

– Сказала, что прораб, мол, ее с покупкой сырья прокатил, она большие бабки через это потеряла. Хочет, мол, отомстить. Придут мужики, стройматериалы попортят, тогда уж он никуда не денется, прибежит к ней, как миленький. Я сделал вид, что верю. А когда она расплатилась, я за ней и проследил. Она в сарай пешком притопала. Машину в соседнем дворе оставила. Номерок авто я записал для страховки. А то, думаю, вынесет пройдоха все, что плохо лежит, а подтянут за эту байду меня да дружков моих.

Ушлый порылся в бездонном кармане брюк, вытащил кусок картона, оторванный от какой-то коробки, и протянул мне.

– Белая «Тойота». Седан. Номерной знак спиши, а картонку мне оставь, – велел он.

Я переписала номер в блокнот.

– Случайно не заметили, у девушки на пальцах кольца были? – спросила я, возвращая Ушлому кусок картона.

– Вот сейчас сказала, и я вспомнил, – спокойно произнес Ушлый. – На двух руках. На каждом пальце. Крутила она их нервно. Потом сообразила, что колечки-то приметные, и прятать начала. В карман руку засунула, потихоньку кольца сняла, потом только вынула.

Я распрощалась с Ушлым и, усевшись в машину, принялась рыться в сумочке. Мне срочно требовалось выяснить, какой автомобиль у Полянской. Хорошо, что болтушка Юленька, секретарша Суровцева, навязала мне директорскую визитку, а на обратной стороне приписала свой номер.

Юленька взяла трубку сразу, но вспомнить, кто же такая Татьяна Иванова, смогла только после того, как я представилась детективом. На имена у девушки память оказалась никудышная, зато на профессии – отменная. Юленька сообщила, что прекрасно знает, какая машина у Светланы. Естественно, Полянская рассекала по Тарасову на белой «Тойоте». Что и требовалось доказать! Заодно я поинтересовалась, как часто Полянская покидает рабочее место в утренние часы. Оказалось, что функции, которые выполняет Светлана в фирме, требуют постоянных разъездов. То есть ей ничего не стоило прийти в офис, а через некоторое время, сославшись на неотложные дела, отправиться в дом Фирузова, выдать там себя за представителя торговой фирмы и попытаться, проникнув в его квартиру, забрать компромат.

Оставалось что-то сделать с «железным» алиби Полянской на день смерти Фирузова. Я снова поехала в «Онегин», намереваясь задать обслуживающему персоналу гостиницы хорошую трепку за дезинформацию. Первой на глаза мне попалась девушка с ресепшн. Доброжелательно улыбаясь, она принялась уговаривать меня воспользоваться услугами местного сервиса. Пришлось разочаровать ее, объяснив, что перед ней коренная тарасовчанка, не нуждающаяся во временном жилье.

– Чего же вы сразу не сказали? – надула губы девушка. – Я тут распинаюсь, а вы и не собираетесь номер снимать!

– Не расстраивайтесь так, – проговорила я, выкладывая перед ней плитку шоколада.

– Так что вы хотели? – подобрев, спросила девушка, проворно пряча подношение.

– Я была у вас на днях. Интересовалась клиенткой по фамилии Полянская. Она гостила в «Онегине» месяц назад, или около того, – принялась я объяснять.

– Я вас помню, – спокойно призналась девушка. – Решили что-то уточнить?

– Вы угадали. В тот раз я общалась с горничной. Риммой зовут. Теперь хочу поговорить с ней снова, – попросила я. – Если подскажете, где искать, будет здорово.

– И только? – удивилась она. – Тогда вам прямо по коридору. В конце коридора общее помещение для обслуживающего персонала. Если Римма сегодня дежурит, то сейчас она может быть только там.

– До которого часа обычно работают горничные? – спросила я.

– У них гибкий график, насколько я помню. Кто-то выходит только с утра. Кто-то после обеда. А время от времени назначают дежурных горничных. Это на случай внезапной необходимости. Ну, знаете, если клиент проблемный. Белье постельное ему не понравилось, или пыль в номере обнаружил, или еще что-то подобное. Вот для таких случаев и держат дежурную горничную, – объяснила девушка.

– Значит, Римма может быть в общей комнате, так? – переспросила я.

– Скорее всего. Она месяца два уже почти каждый день дежурит. Муж из дома выставил, ей ночевать негде, вот она и тусит в подсобке. А чтобы администратор не возбухал, соглашается на дежурства вне графика, – доверительно сообщила девушка.

– Спасибо за помощь, – поблагодарила я, направляясь в коридор, ведущий к комнате отдыха для персонала.

– Удачи.

Римма встретила меня неприветливо. Как только я вошла в комнату отдыха, она подскочила с дивана, намереваясь покинуть помещение. Я торопливо ухватила ее за рукав.

– Не спешите, Римма, разговор есть, – произнесла я.

– Мне не о чем с вами разговаривать, – нервно сказала Римма, пытаясь избавиться от моих цепких рук. – И вообще, кто вас сюда впустил? Это помещение предназначено для технического персонала.

– Считайте, что с этого момента я работаю в «Онегине», – заявила я, усаживаясь на диван и вынуждая Римму сесть рядом. – Итак, слушаю. Только на этот раз, чур, без вранья.

– Что вы от меня хотите? Я ничего не знаю. И ничего предосудительного не делаю. Прошу вас, отпустите меня, – взмолилась горничная.

– Не раньше чем узнаю правду о госпоже Полянской, – заявила я. – В первую нашу встречу вы сообщили, что Светлана Полянская была в номере до восьми утра. На самом же деле он был пуст, так?

– Нет. Не знаю. Я не говорила, что она была в номере, и даже не упоминала времени. Я сказала, что должна была утром разбудить постоялицу из этого номера. Я сделала то, что мне было велено, и все. Больше я ничего не знаю.

– На самом деле вы знаете гораздо больше. В котором часу вы пришли будить Полянскую первый раз? – спросила я.

– Послушайте, мне не нужны неприятности, – в отчаянии взмолилась Римма. – Прошу вас, добывайте сведения с помощью другого источника. У меня и так проблем выше крыши!

Неожиданно Римма расплакалась. Да, похоже, я перегнула палку. Довела человека! Я принялась успокаивать ее, стараясь осушить водопад слез, изливающийся из глаз девушки.

– Ну, что вы плачете? Ведь ничего страшного не произошло. Ну, подумаешь, перепутали время. Ну, не стали говорить о том, что постоялицы не было на месте. Так вы же не знали, в чем ее подозревают. Наверняка хотели помочь девушке. Защитить от обвинений, верно? – монотонным голосом приговаривала я, поглаживая горничную по голове.

– Жалко ее стало, – сквозь слезы заговорила Римма. – Она ужасно боялась, что ее жених все узнает, понимаете? А у меня у самой муж – форменный Отелло. По любому пустяку повод для ревности найдет. Вот и у той девушки жених не лучше.

– Светлана боялась, что про ее утреннюю отлучку узнает жених? – осторожно, чтобы не спугнуть соответствующий настрой, спросила я.

– Да. Она так прямо и сказала, когда в номер вернулась. Понимаете, с вечера она просила поднять ее в восемь. Я пообещала. Это обычная практика. Мы, горничные, с шести утра на ногах, так что нам, трудно лишний раз в дверь стукнуть? А тут время чуть больше семи было, я по коридору прогуливалась. Бессонница у меня, – пояснила Римма. – Смотрю, аварийный выход открывается. И оттуда голова новой жилички появляется! Волосы всклокоченные, лицо красное, от пота блестит, будто бегом бежала. Вот те раз, думаю, делала вид, что проспать боится, а сама всю ночь где-то шастала.

– Она вас увидела? – спросила я.

– Конечно. Можно сказать, мы с ней нос к носу столкнулись, – объяснила Римма. – Девушка испугалась, хотела обратно спрятаться. Потом поняла абсурдность своего поведения. Вошла в коридор, пригласила меня в номер и все объяснила.

– Что же поведала вам Полянская? – поинтересовалась я.

– Суть сводилась к следующему. У Светланы есть жених. Накануне они поссорились, и девушка сбежала от него. От волнения всю ночь уснуть не могла. К утру, чтобы взбодриться, решила устроить небольшую пробежку. Тут я ее и застукала!

– Так что в этом ужасного? Я имею в виду пробежку. Или Светланин жених противник спорта? – переспросила я.

– Дело не в спорте. Просто, узнай он, что Светлана в семь утра в гостиничный номер возвращается, ни за что не поверит, что она действительно спортом занималась. Скажет, что по мужикам шлялась, – просветила Римма.

– Это Светлана так сказала? – уточнила я.

– Да зачем об этом говорить? Ведь и без слов все понятно: раз ревнивец, значит, лучше ему лишнего повода не предоставлять, – ответила Римма.

– Так вы сами сделали вывод, что Светлана боится разбудить ревность в женихе, или такое предположение сделала она? – допытывалась я.

– Ну, Светлана сказала, – призналась Римма. – Жених, говорит, помешан на слежке. Сам не придет, а детектива прислать может. Велела всем, кто будет спрашивать, куда она ходила, когда возвращалась, во сколько номер покинула, отвечать, что всю ночь пробыла в номере, ушла только в восемь. Я согласилась. Пообещала не выдавать. Месяц прошел, никто про девушку не спрашивал. Я уж решила, что никаких последствий мое обещание иметь не будет, а тут вы пришли. Растерялась я, забыла, что говорить требуется. Плела, лишь бы вы от меня быстрее отстали.

– Откуда Светлана ключ от аварийного входа достала?

– Так он всегда в одном месте висит. В окошке с пожарным рукавом. Прямо у выхода, – объяснила Римма.

– Вот теперь все сходится, – удовлетворенно произнесла я. – Пора переходить к последнему акту.

– К какому акту? – не поняла Римма.

– Под названием «Справедливая кара». Пришло время заставить убийцу заплатить по счетам, – задумчиво проговорила я.

– Не поняла… Светлана – убийца? Не может быть! Она же такая милая девушка, – не веря своим ушам, запричитала Римма.

– В жизни, Римма, и не такое бывает. А Светлана ваша – самый настоящий убийца. Жестокий, циничный, злонамеренный. От таких людей лучше держаться подальше. А еще лучше и вовсе их не встречать, – нравоучительно вещала я.

– Выходит, я убийцу покрывала? – ахнула Римма, когда до нее дошел смысл моих обвинений. – И что мне теперь за это будет?

– Пока живите, – «разрешила» я, закрывая за собой дверь.

Сегодня для меня решающий день. Я иду к Полянской добиваться признания в убийстве Фирузова. Я даже Могильникова из Екатеринбурга вызвала. Надеюсь, что к тому времени, как он доберется до Тарасова, с Полянской будет покончено. Всю операцию по разоблачению убийцы я решила провести в офисе «Фасад-ко». Почему там? Да потому что надеялась отыскать в кабинете неопровержимое доказательство в виде ключей от фирузовской квартиры. Своего жилья у Светланы в Тарасове отродясь не было. Пока с Суровцевым не съехалась, она снимала однокомнатную в центре. Переехала Полянская недавно. По моим расчетам, от всего подозрительного, того, что может скомпрометировать невесту, она должна была либо спешно избавиться, либо найти всему этому место, нейтральное. Не такое доступное для Суровцева.

В том, что Полянская не выкинула ключи от дверных замков квартиры Дениса, я была почти уверена. Хотя бы по той причине, что так до сих пор и не нашла материалы, собранные на нее Фирузовым. Ни документов, ни их копий. А где в этом случае она могла их спрятать? Я была на девяносто процентов уверена, что найду ключи в кабинете Полянской.

Надеясь на удачу, я приехала в офис «Фасад-ко» к десяти утра. Как я и предполагала, Полянской на месте не было. Зато Юленька восседала в приемной Суровцева, скучающе щелкая компьютерной мышью по картинкам на сайте интернет-магазина готовой одежды.

– Здравствуйте, Юленька. Скучаете? – заходя в приемную и плотно прикрывая за собой дверь, спросила я.

– Татьяна? Снова к нам? А Полянская опять на выезде, – сообщила девушка, ничуть не смутившись тем, что ее застали за таким неделовым занятием.

– А Суровцев? – спросила я, кивком указав на дверь кабинета босса.

– Его нет. Впрочем, как и всегда, – заявила Юленька.

Прекрасно. Все складывается как нельзя лучше. Я не особо надеялась на помощь Суровцева. А вот заручиться поддержкой Юленьки будет не лишним.

– У меня к вам дело. Деликатное, – заговорщицким шепотом произнесла я.

Юленька отодвинула мышь и обратилась в слух. Я в нескольких словах ввела ее в курс дела. Не давая возможности поохать и поудивляться вволю, я объяснила, что от нее требуется.

– Как думаете, справитесь? – спросила я.

– Конечно, – уверенно ответила та, получив возможность поучаствовать в таком захватывающем деле.

– Повторите, что вам нужно делать, – попросила я.

– Постоять в коридоре, пока вы обыскиваете кабинет Полянской. Если Светлана появится до того, как вы выйдете, подать сигнал, – отчеканила Юленька и спросила: – А вы уверены, что господин Суровцев не будет возражать против ваших действий?

– Поверьте, Юленька, если все пройдет так, как я планирую, Виктор Суровцев будет нам благодарен, что мы избавили его от такой невесты, – заверила я.

– Ладно, я согласна. Когда приступаем?

– Прямо сейчас, – ответила я.

Мы направились к кабинету Полянской. Коридор был пуст. Юленька остановилась в двух шагах от апартаментов Светланы. Я, получив запасной ключ, открыла дверь и скользнула внутрь. Там я прошла прямиком к столу. Открывая ящики один за другим, я мельком просматривала их содержимое и возвращала на место. Ни в одном из ящиков ключей не было. Зато в верхнем я нашла целую банку серого вещества, кусок которого выковыряла из стены на стройке! Неплохой улов. Тот кусочек пластилина Полянская оставила на месте преступления машинально. Привычка мять в руках массу для детского творчества сыграла с ней злую шутку. Теперь при желании можно сделать анализ того образца и сравнить с массой из баночки. Уверена, совпадение будет стопроцентным. Но это не самый важный предмет, который я собиралась отыскать в кабинете.

Тогда я перешла к стеллажам, заполненным картонными архивными папками. Развязывала тесемки, извлекала содержимое и, не найдя ничего подозрительного, ставила папки на место. Стеллаж был длинный. На изучение каждой папки уходило приличное количество времени. Просмотрев все до единой полки, я взглянула на часы. Ого, оказывается, я пробыла в кабинете Полянской полтора часа! Хозяйка могла вернуться с минуты на минуту, а я до сих пор не нашла то, что искала. Неужели я ошиблась в своих расчетах? Неужели она избавилась от ключей?

Я перешла к единственному предмету мебели, осмотреть который еще не успела. Скромная тумбочка в дальнем углу кабинета, на которой располагался чайный сервиз. Я не планировала осматривать ее, полагая, что внутри находятся принадлежности для чаепития. Но неудача с письменным столом и архивными папками заставила меня поменять решение. Приблизившись к тумбочке, я открыла дверку и заглянула внутрь. Как я и предполагала, обе полки занимали всевозможные чашки, салфетницы, сахарницы и подставки для чайных ложек. Присев на корточки, я осмотрела тумбочку более тщательно и обнаружила, что под самой крышкой имеется аккуратный ящичек. Подергав ручку, я поняла, что он закрыт на замок. А это уже любопытно! Что понадобилось закрывать в хозяйственной тумбочке? Элитные сорта чая? Позолоченные ложки? Или же предназначение потайного ящичка совсем в другом?

Я бегом вернулась к письменному столу, схватила канцелярский нож и вернулась к тумбочке. Промучившись с замком минуты три, я удовлетворенно услышала щелчок. Дернув ручку в очередной раз, я почувствовала, что ящик поддается. Вытянув его полностью, я заглянула внутрь. Ключи лежали на самом видном месте. Для сравнения я достала ту связку, что оставил Могильников. Ключи совпадали один в один. И еще одна деталь порадовала меня несказанно. На брелоке, представляющем из себя круглый кусочек кожи, были выбиты инициалы «ФД». Фирузов Денис! Все, попалась красавица. Теперь тебе точно не отвертеться! Я просмотрела остальное содержимое ящика. Какие-то бумаги, чеки, счета. Документы относились к деятельности «Фасад-ко». Разбираться, что тут к чему, времени не было. Решив, что бумаги подождут, я собралась вернуть все на место. И как раз вовремя. В коридоре послышался звонкий голос Юленьки. Я поспешно задвинула ящик на место.

– Светлана, вы уже вернулись? Как прошла встреча? – утрированно громко вопрошала Юленька.

Светлана что-то отвечала, но ее слов разобрать было невозможно. Я замерла с канцелярскими ножницами в правой руке. Левой я держала дверку тумбочки, стараясь закрыть ее неслышно. Снова послышался голос Юленьки, но уже гораздо ближе к двери.

– А у вас в кабинете посетитель. Помните Татьяну? Детективша, которая приходила на днях? Так вот, она вас ждет! – в голосе девушки послышались нервные нотки.

Видимо, реакция Полянской была отрицательной, так как Юленька полным слез голосом произнесла:

– Вы не предупреждали, что детектив – нежелательный посетитель. Если господин Суровцев кого-то видеть у себя не хочет, он говорит об этом прямо. И я слежу за тем, чтобы человек этот больше на глаза ему не попадался. Могли бы четко сказать – детектива не пускать.

Последние слова были произнесены уже при открытой двери. Я едва успела выпрямиться и, метнувшись к окну, замереть в скучающей позе. Полянская стремительно вошла в кабинет. Окинув меня подозрительным взглядом, она грубо спросила:

– Что вы здесь делаете?

– Пришла к вам. Поговорить, – не обращая внимания на грубость, ответила я.

– В прошлый раз не наговорились? – продолжая грубить, произнесла Полянская.

– Представьте себе – нет. Вы оказались на редкость интересным собеседником. Не удержалась, чтобы не вернуться и не продолжить общение с вами, – язвительно проговорила я.

– У меня нет ни времени, ни желания общаться с вами, – сердито сказала Полянская. – Будьте так любезны, покиньте мой кабинет и впредь, если у вас снова появится желание почесать языком, предварительно звоните. Представьте себе, остальные люди вынуждены иногда работать. Тратить рабочее время на пустые разговоры – слишком большая роскошь для современного человека.

– Браво, браво! Прекрасная речь, – поаплодировала я. – Даже прерывать жалко. Но, увы, время в наши дни и вправду дорого. Поэтому не стану ходить вокруг да около, а спрошу напрямик: когда вы задумали убить Фирузова?

Полянская, имеющая до этого момента вызывающий и даже дерзкий вид, дернулась, как от удара. Тщательно подбирая слова, она проговорила:

– Вы понимаете, что я могу привлечь вас за клевету?

– Боюсь, подобного шанса вам не представится. Слишком сильно вы наследили, чтобы иметь возможность назвать меня клеветницей, – возразила я.

– Почему вы так со мной разговариваете? Мне казалось, я все объяснила еще в прошлый раз. И про наши отношения с Денисом, и про попытку очернить меня, и даже про неоспоримое алиби на момент смерти Фирузова, – еле сдерживаясь, произнесла Светлана.

– Мне тоже так казалось. Сначала. Но потом я встретила кое-кого, поговорила кое с кем, побывала кое-где, и вот результат: мое мнение кардинально изменилось. Причем не в вашу пользу, – подытожила я.

– Вы говорите загадками, – поморщилась Полянская. – Если кроме ваших инсинуаций предъявить вам нечего, то я настоятельно требую, чтобы вы избавили меня от своего присутствия.

– Слишком поздно. Даже если я сейчас уйду, пользы вам это не принесет. Сюда уже едет человек, по инициативе которого было проведено расследование обстоятельств смерти Фирузова. С уверенностью могу сказать, что Денис погиб не в результате несчастного случая, а по причине коварного замысла. Вашего коварного замысла, – повторила я.

– Вам нечего предъявить, поэтому вы и пришли сюда, – взорвалась Полянская. – Хотите вывести меня из себя, заставить наговорить лишнего, оклеветать себя. Не выйдет! Я никого не убивала! Никогда не была на стройке, на которой погиб Фирузов. И вообще не имею к нему отношения! У меня алиби!

– Ваше алиби рассыпалось при первой же серьезной проверке, – спокойно возразила я. – Допустим, горничная могла поверить в то, что девушка вашего склада характера пытается обрести душевный покой, занимаясь бегом в шесть утра. Но поверит ли этому прокурор? Если бы не случайность, приведшая горничную в тот день к дверям вашего номера раньше назначенного срока, возможно, ее показания были бы существенным препятствием при доказательстве вашей виновности. Но, увы, горничная пришла тогда, когда пришла. И застала вас в тот момент, когда вы возвращались в гостиницу после убийства Фирузова. Следователь без труда просчитает время, необходимое на дорогу от строительной площадки до гостиницы.

– Вы несете чушь, – стараясь не поддаваться панике, сказала Полянская.

– И то, что вы наняли бомжа Ушлого для того, чтобы он и его дружки проделали дырку в заборе, тоже чушь? И то, что вы не один раз приходили в дом Фирузова под видом распространителя фирменной одежды и первый раз приходится на день смерти Дениса. Какая циничность! Заявиться в дом убитого, когда еще и нескольких часов не прошло с момента смерти, – потеряв самообладание, бросила я обвинение в лицо Полянской.

– Вы ничего не докажете, – нагло произнесла она.

Моя горячность привела ее в состояние покоя. Какие уж она сделала для себя выводы, не знаю, но только смелости ей это прибавило. «Впредь надо стараться сдерживать эмоции», – одернула я сама себя. Выдержав небольшую паузу, я продолжила:

– Вы глубоко заблуждаетесь, Светлана, если думаете, что ничего невозможно доказать. У меня имеется масса свидетелей, которые подтвердят вашу с Фирузовым связь. Любовница Фирузова видела вас в ресторане накануне смерти Дениса. Как вы объясните это?

– Почему я должна что-то объяснять? Ну, встретились. Случайное свидание. Пришли в один и тот же ресторан. Узнали друг друга. Решили поесть за одним столом. Достаточно или продолжить? – выдала возможный вариант событий Полянская.

– После того что он с вами сделал, у вас появилось желание разделить с ним трапезу? – с сомнением в голосе проговорила я.

– Я вообще человек незлопамятный, – усмехнулась Полянская.

– Вот это вряд ли, – возразила я. – А хотите, расскажу, как все было?

– А почему бы и нет? С детства сказки обожала, – согласилась Полянская, усаживаясь на стул возле входной двери.

Я удивилась такой покладистости. Предлагая рассказать все, что знаю, я никак не предполагала, что Полянская согласится. Но она не возражала и даже место поудобнее выбрала. «Или пытается выиграть время, или что-то серьезное задумала», – решила я, но рассказ начала. Говорила я долго. И про встречу Дениса и Могильникова, и про совместную работу в «Тандеме», и про откровения «Одуванчика». Светлана слушала внимательно. По мере продвижения повествования выражение ее лица не менялось, отражая лишь вежливую заинтересованность. Но когда я дошла до того места, как проникла в ее кабинет с целью отыскать ключи от квартиры Фирузова, нервы Полянской сдали. Вскочив со стула, она бросилась к двери. Я настигла ее в тот момент, когда она, схватившись за дверную ручку, пыталась выскочить из кабинета. Оттолкнув Светлану от двери, я крикнула:

– Все кончено, Светлана. Вам некуда бежать.

– Отойди от двери, – с металлом в голосе произнесла Полянская.

В руках у нее появился пистолет. Наставив дуло на меня, она прицелилась. В самый последний момент я поняла, что она сейчас выстрелит, и ничком упала на пол. Пуля рикошетом отскочила от стены и вошла мне в предплечье. В следующее мгновение Светлана оказалась прямо надо мной. Глухой удар, и я полетела в черную бездну.

Очнулась я на больничной койке. Голова раскалывалась от нестерпимой боли. Предплечье, туго стянутое повязкой, ныло. Во рту пересохло.

– Пить, – произнесла я.

Вместо привычного звука горло издало лишь слабый писк. Несмотря на это, надо мной возникло лицо Могильникова. Радостно улыбаясь, он поднес стакан живительной влаги к моим губам и проговорил:

– Очнулись? Вот и славно. Ну, и напугали вы нас, Татьяна. Когда я увидел вас лежащей на полу в кровавой луже, то решил, что вас уже не спасти!

– Что произошло? Где Полянская? – окрепшим голосом спросила я.

– Успокойтесь. Все в порядке. Полянская сейчас в полиции. Дает признательные показания. Юленька, секретарша той фирмы, в которой работала Полянская, все мне рассказала. И следователю тоже. Представляете, она записала весь ваш рассказ на диктофон! – восхищенно произнес Могильников.

– Как удалось задержать Полянскую? – снова спросила я.

– О, это удивительная история. Когда-нибудь, когда я обзаведусь семьей, кучей ребятишек, а они, в свою очередь, настрогают мне две кучи внуков, я буду рассказывать им эту историю, как самое поразительное происшествие в своей жизни, – Могильников по обыкновению заговорил поэтическим слогом.

– А без литературных отступлений можно? – попросила я.

– Я прилетел в Тарасов и сразу поехал в «Фасад-ко», как вы и просили. Не успел я пройти и трех шагов, как на меня налетела какая-то женщина. Оттолкнув меня с дороги, она бросилась вон из здания. Я почуял недоброе. Бросился к дверям, из которых та выбежала, и увидел вас лежащей на полу и истекающей кровью. Около вас уже суетилась девушка. Потом я узнал, что ее зовут Юленька. Она крикнула мне, чтобы я немедленно задержал беглянку. Я понял, о ком идет речь, и помчался обратно на улицу. Та женщина, что выскочила из здания, голосовала на дороге, пытаясь поймать машину. Я понесся к ней, крича на ходу, чтобы она остановилась. Увидев меня, она поняла, что я не оставлю ее в покое, и бросилась наутек. Бегает она хуже меня. К тому же на каблуках участвовать в забегах на длинные дистанции не очень-то сподручно. Я догнал ее на перекрестке. К тому времени кто-то уже вызвал полицию. Полицейская машина затормозила возле нас. И Полянскую, и меня отвезли в участок.

– А вас-то за что? – удивилась я.

– А как же? Полицейский меня спрашивает, что произошло, а я ничего толком объяснить не могу. Твержу только, что девушка из офиса велела поймать беглянку. Он спрашивает, кто эта беглянка, а я не знаю. Он снова спрашивает, что за девушка велела ловить убегающую, а я снова ничего вразумительного ответить не могу. Он предпринимает новую попытку выяснить, что я делал в здании офиса «Фасад-ко», а я только и могу сказать, что меня вызвала туда еще одна девушка. Он плюнул и велел ехать с ним в участок. Не можешь, говорит, со своими девушками разобраться, будешь в «обезьяннике» сидеть. Память восстанавливать. Да чего вы смеетесь-то? Мне вот в тот момент не до смеха было.

Я действительно смеялась. Из уст Могильникова рассказ о встрече с полицейским звучал комично. И вообще, приехал мужик в офис, а там кино с перестрелкой, погоней и арестом! А если учесть, что буквально несколько дней назад Могильникова до смерти напугал обычный ночной взломщик, да так, что он тут же в другой город свалил, преследование вооруженной женщины и заключение под стражу можно считать высшим героизмом. Насмеявшись так, что простреленное предплечье начало сводить судорогой, я велела Могильникову уходить.

– Возвращайтесь со следователем. Сообщу вам подробности этого дела.

Уйти Могильников не успел. Дверь распахнулась, и в палату впорхнула Юленька. Ее сопровождал серьезного вида полицейский и Виктор Суровцев. В полицейском я признала следователя Алексея Шубина с участка, в ведомстве которого находился дом Фирузова. Компания шумно поздравляла меня с возвращением на этот свет, а я благодарно улыбалась. Все-таки приятно осознавать, что кому-то небезразлично, будешь ли ты жить или отправишься к праотцам на веки вечные.

– У нас в офисе такой бедлам, – запричитала Юленька. – После той перестрелки сотрудники боятся в кабинетах оставаться. Я им твержу, что Полянская в СИЗО под надежной охраной, а они заладили свое: вдруг она на нас отыграться решит? Кто нас защитит? Оказывается, они все жутко ее боялись. С виду такая приятная женщина, а наедине с сотрудниками была настоящей мегерой! Короче, работники «Фасад-ко» благодарны вам, Татьяна, что вы помогли разоблачить ее!

Я взглянула на Суровцева. Он, похоже, мнения секретарши не разделял. Печально глядя в окно, он спросил:

– Как вы догадались, что это Светлана убила Фирузова?

– О, это долгая история, – уклончиво произнесла я. – Боюсь, в моем состоянии такого длинного рассказа не потянуть.

– А вы все же попытайтесь, – присоединился к Суровцеву Могильников.

– К сожалению, и вам, Александр, мой рассказ радости не добавит, – вынуждена была признаться я.

– Ничего. Половину из того, что вы можете рассказать, я уже знаю, – сказал он. – Денис оказался не таким добросердечным человеком, каким виделся мне.

– Думаю, он и в Екатеринбург собрался только потому, что в Тарасове слишком опасно стало. Еще бы, у стольких людей деньги вымогать! – выдал свое мнение следователь.

– А вы откуда про остальных узнали? – удивилась я.

– Полянская рассказала. Она вообще соловьем заливается. Рассказывает все, что надо и что не надо. Надеется чистосердечным срок себе скостить. Она вашего Фирузова со всеми потрохами сдала.

«Неудивительно. Сама в тартарары полетела, но и Фирузова за собой потащила. Даже после смерти он ей покоя не дает», – подумала я. А насчет Екатеринбурга и проживания у своего старого приятеля я тоже иллюзий не питала. Скорее всего, Фирузов и разыскал-то Могильникова лишь для того, чтобы он ему тылы обеспечил и новый плацдарм для шантажа. Жаль! Александр оказался настоящим другом!

– Ну же, Татьяна, не томите. Расскажите, как вам удалось напасть на след Полянской? Как вы вообще поняли, что это не несчастный случай? Ведь все улики говорили об обратном.

– А вот Александр утверждал, что у вас, господин Шубин, имеются косвенные улики, способные опровергнуть версию несчастного случая, – ехидно произнесла я, вспомнив слова, сказанные Могильниковым при первой нашей встрече.

В ходе расследования я так и не собралась к Шубину, считая свой поход неоправданным. Шубин смущенно улыбнулся и искренне признался:

– Из-за забора все. Мне тогда подозрительным показалось, что дыра в заборе так своевременно появилась. Потом с бомжами из сарая потолковал, они меня заверили, что лаз этот уже сто раз появлялся. Кто собирается поживиться за счет стройки, тот этот лаз и организует. Я проверил, показания совпали. Ну, я и успокоился.

– А между тем лаз этот – одно из звеньев тщательно спланированного преступления, – заявила я. – Полянская крутится в строительном бизнесе не первый год. И прекрасно знает: неподалеку от каждого объекта всегда можно найти желающих быстро и легко заработать. Ей повезло. Она наткнулась на заброшенный сарай и сразу поняла, что тут проблем с тайным проникновением на объект не будет. Но лично меня интересует совсем другой вопрос.

– Какой? – голоса слились в единый хор.

– Что за серая масса хранится у Полянской в верхнем ящике, почему она постоянно таскает ее с собой, и как могла она оставить ее на месте преступления? – выдала я целую серию вопросов.

– А на эти вопросы ответы знаю я! – торжествовала Юленька. – Светлана Полянская в детстве мечтала стать известной пианисткой. Даже в школе музыкальной училась. Между прочим, на «отлично». Это она сама рассказывала. Она и по сей день не оставляет надежды играть на фортепиано для изысканной публики. Светлана знает, что для того, чтобы суставы не теряли пластичности, нужно постоянно их разрабатывать. Вот она и придумала такой простой способ. Покупает баночку детского пластилина, отделяет кусочек и мнет его в руках, как только возможность появляется.

– Тогда понятно. Там, на стройке, она ждала, когда придет Фирузов. Руки были свободны, вот она и занялась привычным делом, – предположила я, – а когда Денис пришел, она машинально прилепила кусок к стене, чтобы освободить руки. А потом, в спешке, забыла про него. Ну, а я его нашла.

– Ну, что, Татьяна, Юленька удовлетворила ваше любопытство? Теперь очередь за вами. Признаться, мне не терпится услышать все с самого начала, – высказал общую мысль Шубин.

Я оглядела всех присутствующих долгим, изучающим взглядом, набрала в легкие побольше воздуха и приступила к рассказу.

– Все началось с продавца «невесомым счастьем». Вы знаете, что клоуны называют таким красивым термином? Это воздушные шарики! И цена этих шариков – детская радость…