Глава 11
От Полины я поехала обратно на свою конспиративную квартиру, готовая к тому, что Катя снова преподнесет мне какой-нибудь сюрприз. Так, собственно, и произошло, но подарок, который она мне приготовила, ничуть меня не расстроил, скорее порадовал. В мое отсутствие Катюша приготовила умопомрачительный обед. Я даже не подозревала, что из того скудного запаса продуктов, преимущественно консервов и заморозок, которые имелись в холодильнике, можно сотворить столько вкусных блюд.
— Давай живенько мой руки и за стол! — сказала Барулина, гремя тарелками.
Внезапно меня осенила догадка, которую я тут же озвучила:
— Катя, скажи честно — ты ждала Сергея?
— С чего ты взяла? — не оборачиваясь, спросила Катя.
— Просто я не говорила тебе, что в скором времени вернусь. Возможно, сегодня мы вообще бы не встретились.
— Тогда я съела бы все это сама, — тут же нашлась Барулина. — Мне нравится готовить. После общения с тобой я как-то успокоилась и стала заниматься обедом, чтобы не скучно было. Таня, прости, я снова не спросила у тебя разрешения и без спроса взяла продукты. Знаешь, я ведь жила в Москве в студенческом общежитии, там все было общее. Мне трудно отвыкать от своих старых привычек. Если ты считаешь, что я вконец обнаглела, то я заплачу за продукты, только скажи, сколько.
— Нет, у меня по этому поводу нет к тебе никаких претензий. Я с удовольствием пообедаю. Так вкусно пахнет, что уже слюнки текут.
— Как там поживает Полина? Она видела что-нибудь интересное?
— Да, но давай поговорим об этом после обеда. — Мне захотелось тоже сделать ей сюрприз, если, конечно, получится.
— А почему не сейчас?
— Вдруг последние новости испортят тебе аппетит…
— Ладно. Конечно, неплохо было бы выпить по рюмочке. Я видела, что у тебя есть коньяк.
— Если хочешь, налей себе, а я за рулем.
— Нет, одна я тоже не буду, тем более бутылка запечатана, — с грустью сказала Катерина и стала наливать в тарелки ароматную солянку.
Да, Катюша неплохо изучила мою квартиру, можно сказать, сделала здесь профессиональный обыск — ключи нашла, ревизию продуктов в холодильнике сделала, даже специи в подвесном шкафчике откопала, ну и бутылку коньяка, стоящую в баре, обследовала. Возможно, она проявила нездоровый интерес и к моим личным вещам. Надо бы проверить, все ли на месте. Хорошо, что все «шпионские» прибамбасы закрыты в сейфе. Откровенно говоря, я была немного зла на Барулину, из всех клиентов и свидетелей, которых в силу разных обстоятельств я пускала сюда на постой, она одна проявляла такое откровенное любопытство и не скрывала его. Правда, вслух я ничего плохого ей не сказала, потому что Катя потчевала меня разными вкусностями. Татьяна Иванова умеет быть деликатной, особенно со своими клиентами!
Когда Катерина стала мыть посуду, я достала из сумки портрет, сделанный Полиной Николаевной, положила его на стол и закурила. Катя оглянулась, чтобы взять со стола грязные тарелки, и увидела рисунок. По выражению ее лица нетрудно было догадаться, что красотка, изображенная Михайловой, моей клиентке очень хорошо знакома. Барулина в первый момент, можно сказать, была в шоке, но она очень быстро справилась со своими эмоциями и спросила голосом невинной овечки:
— Ой, а кто это?
— Это как раз я хотела спросить у тебя.
— Я не знаю эту девушку, но догадываюсь, что она имеет какое-то отношение ко всему происходящему. Это она угоняла мою машину, да?
— Не знаю, может быть, и так, а может, и нет.
— А зачем тогда ты мне показываешь этот портрет?
— Катя, ты снова от меня что-то скрываешь. Мне это не нравится.
— Таня, я плачу тебе деньги, поэтому имею полное право знать, как продвигается расследование. — Барулина стала играть передо мной роль стервозной клиентки, наверно, для того, чтобы не откровенничать. — Если ты предъявляешь мне этот портрет, значит, особа, изображенная на нем, подозревается в подставе. Я даже догадываюсь, что нарисовала его Полина, следовательно, она видела где-то ее. А, поняла! Эта подруга приходила к моей маме и, стало быть, выкрала ключи от машины. Дело осталось за малым — надо найти ее и схватить за руку.
— Да, Катя, детектив из тебя выйдет весьма посредственный, а артистка ты и вовсе плохая, хотя закончила ГИТИС.
— Приходи ко мне на спектакль, а потом суди о том, какая я актриса, — с апломбом парировала Барулина. — Я когда-нибудь обязательно получу «Золотую маску», и тогда ты передо мной извинишься.
— Возможно, но пока я своих слов обратно не возьму. Да, этот портрет действительно сделала Полина, да, она на самом деле видела эту девушку выходившей из квартиры, в которой живет твоя мама, но это еще ни о чем не говорит. Может быть, она любовница Владислава Витальевича?
— Вот это вряд ли. Влад любит маму и не изменяет ей.
— Откуда такая уверенность?
Катя не смогла ответить на этот вопрос, она молчала, о чем-то серьезно задумавшись. Я предположила, что она размышляла, стоит ли ей раскрывать передо мной свои секреты. Мне тоже было о чем подумать, например, о том, почему Барулина все время темнит, недоговаривает и колеблется? Сам собой напрашивался ответ — она чего-то боится. Но чего? Чтобы подтолкнуть Катерину сказать хоть что-нибудь, я скатала листок в трубочку и стала убирать в сумку.
— Ты что делаешь? Куда ты это убираешь?
— В сумку. А что, надо в мусорку выбросить?
— Таня, я действительно знаю эту девушку, но дело в том, что она москвичка. Наши пути пересекались в столице, и то, что она вдруг объявилась в Тарасове, да еще была у моей мамы, это никак не укладывается в моей голове. Я не могу дать этому никакого объяснения. Все это очень неожиданно.
— Катя, она приходила не к твоей маме, а к твоему отчиму. Полина видела ее с Владом на улице, они обнимались, она несколько раз приходила к нему домой, естественно, в отсутствие твоей мамы. Была она там и накануне того, как в твоей машине появился покойничек. Это могло быть простым совпадением, но, возможно, эти события взаимосвязаны. Короче, ключи от машины она могла взять.
— Я могу поверить во что угодно, только не в то, что Влад — любовник Галины.
— Так, значит, эту девушку зовут Галиной? А как ее фамилия?
— Не знаю. У Галины очень большие запросы, она никогда не опустится до того, чтобы лечь в постель с таким старым и нищим мужиком.
— Ну, Владислав Витальевич не нищий. У него, насколько мне известно, своя юридическая фирма. Он в состоянии купить две вполне приличные иномарки для себя и своей жены. Он строит квартиру…
— И только-то! По московским меркам, это ничто! Да, он строит квартиру, потому что его дом снесли под стройплощадку и по договору ему полагается квартира в новостройке на последнем, четырнадцатом этаже. Иномарки же обе не новые, а подержанные. А у Галины виды если не на олигархов, то на очень серьезных бизнесменов. Моей первой мыслью было, что она познакомилась с мамой в салоне красоты…
— Может быть, это не она? — предположила я. — Полина сказала, что эта девушка выглядела, как «ночная бабочка» с Большой Казачьей, а ты знаешь ее как москвичку с хорошей репутацией, не так ли?
— Не знаю, во всяком случае, очень похожа на нее. Откровенно говоря, у Гальки со вкусом всегда не очень было, она действительно порой производила впечатление вульгарной девицы. А Влад-то, Влад! Вот уж не ожидала, что он от мамы погуливает! Если она узнает об измене, то это ее убьет. Мне так жалко маму!
— Катя, ты лучше себя пожалей, твое положение не очень-то завидное. Тебе грозит обвинение в убийстве, а ты тормозишь мое расследование. Давай быстро выкладывай все, что знаешь об этой Галине. Меня очень интересуют даже самые мельчайшие подробности того, каким образом пересекались ваши пути в Москве. Отбрось ложную скромность и прочие комплексы и рассказывай, что к чему!
— Значит, у тебя все-таки есть основания полагать, что это она подставляет меня?
— Основание только одно — совпадение места и времени. В силу своей профессии я не очень-то верю в случайности. Мы не смогли найти среди тарасовцев того, кто желает тебе зла. Значит, мне пришлось бы расширить зону поиска. Пожалуй, мы сегодня так и сделали бы, стали бы обсуждать твои московские связи, но здесь вдруг объявилась Галина, и это внесло определенные коррективы в мои планы. Заметь, она не просто появилась в Тарасове, она наладила контакт с твоим отчимом. Это должно, наверное, что-то значить?
— Думаю, да. Таня, я просто не подумала, что мое московское прошлое могло меня здесь догнать. У Галины действительно есть повод, чтобы меня ненавидеть. Я отбила у нее одного очень богатого мужика, правда, у меня с ним впоследствии тоже ничего не срослось, но ее самолюбие было сильно уязвлено. Все так некрасиво вышло, страшно вспоминать — мы даже подрались на одной презентации. Галька первая стала задираться, я схватила ее за платье, а оно треснуло по шву. В общем, будь я на ее месте, то сгорела бы со стыда. Представляешь, под красным платьем был дешевенький голубой бюстгальтер?
— Да, ситуация пикантная.
— Не то слово! После этого ни на одну светскую тусовку уже не пойдешь. Все будут показывать пальцем и говорить — вон та, у которой порвалось платье. Такое надолго остается в памяти. Думаю, что Галька выждала время и решила мне отомстить.
— Да, всю жизнь камень за пазухой очень тяжело носить, его надо бросить в обидчика. Что ж, мотив для того, чтобы тебе отомстить, есть — мужика увела, прилюдно раздела… Только остается неясным, кто тот несчастный белозубый мужчина и за что он был отправлен на тот свет, — я достала из сумки фотографию жертвы, которую дал мне Кирьянов. — Катя, может быть, ты покопаешься в своей памяти и вспомнишь его?
— Кошмар какой! — Барулина брезгливо поморщилась, взглянув на фото покойника. — Нет, его я раньше точно не видела, ни в Москве, ни в Тарасове. Наверное, симпатичный мужик был. Неужели его Галина убила, чтобы меня засадить в тюрьму? Вот гадина! Он-то здесь при чем? Таня, скажи, это она его убила, да?
— Пока не знаю, но думаю, Галина приложила к этому свою руку. Возможно, это было убийство по неосторожности. И чтобы замести следы, она подсунула труп в твою машину. Но не исключено, что она сразу решила поймать двух зайцев — избавиться от того мужика и подставить тебя, спихнув тебе труп, — размышляла я вслух.
— По-моему, второй вариант правдоподобнее. Если Галина все заранее обо мне узнала, значит, она и приехала сюда с той целью, чтобы мне отомстить. Вот стерва! Ненавижу ее! Попадись она мне, я бы задушила ее голыми руками! — Барулина была очень натуральна в своем гневе.
— Катя, успокойся. Для тебя есть неотложное дело.
— Какое?
— Ты можешь навести у кого-нибудь справки об этой Галине?
— Вряд ли.
— Мне кажется, ты ответила, не подумав. Сведения об этой Галине нам очень нужны. Катя, хватит ломаться! Я просто уверена — если ты переберешь в уме своих московских знакомых, то наверняка найдется кто-нибудь, знающий Галину, ее фамилию или адрес. Кстати, тот мужик, которого ты у нее отбила, может быть, он что-то знает о ней?
— Нет, Роману я звонить ни за что не буду.
— Похоже, мне надо снова напомнить тебе о том, какая угроза над тобой нависла. Тебя обвиняют в убийстве.
— Нет, Роману я звонить не буду, потому что даже не знаю его телефона — хотела забыть его и забыла. А вот Светке Кошелевой, пожалуй, стоит звякнуть. Сама-то она вряд ли что-то знает о Гальке, но у них есть общая знакомая…
— Ну так звони! Чего же ты медлишь!
— Значит, можно включить мобильник, чтобы покопаться в его записной книжке?
— Можно, ведь поиск нужного номера телефона не займет много времени, а потом звонить будешь с моего аппарата.
Конечно, мне бы очень хотелось, чтобы Катя сразу дозвонилась до своей московской знакомой и та дала бы ей нужную информацию. Увы, домашний телефон Светки Кошелевой не отвечал, а сотовый был вовсе вне зоны обслуживания.
— Значит, так, Катя, ты продолжай звонить в Москву, может быть, Светлана все-таки появится дома, а я пойду другим путем.
— Каким?
— Буду действовать через твоего отчима.
— Ты знаешь, где его сейчас можно найти?
— Разве ты мне не скажешь?
— Я могу назвать тебе адрес его офиса, но еще не факт, что он там. Влад частенько выезжает к клиентам.
— Будем надеяться на лучшее. Итак, где находится его фирма?
— В самом центре города, на улице Сакко и Ванцетти, номер дома не знаю, но если идти от Крытого рынка по правой стороне, то мимо не пройдешь. Вывеска у него такая помпезная — ООО «Консультант» красными буквами.
— Ну, если красными, то найду.
Вывеска оказалась скорее оранжевого цвета, нежели красного, но пройти, точнее, проехать мимо нее действительно было невозможно. Я припарковала свою «девятку» около черного «БМВ», стоявшего напротив входа, вышла из машины и решительно открыла тяжелую металлическую дверь. Практически сразу я оказалась перед лицом молоденькой улыбчивой секретарши.
— Здравствуйте, — сказала она. — Вы уже записаны на прием к нашим юристам или только хотите записаться?
— Я хочу поговорить лично с Владиславом Витальевичем, причем немедленно.
— У него сейчас посетитель, если у вас есть время, то подождите. Только не думаю, что он скоро освободится. Может быть, вы обратитесь к услугам других специалистов?
— Нет, у меня дело лично к Гуревичу, я подожду.
— Можете раздеться и повесить шубу в шкаф. Хотите кофе?
— Хочу, — ответила я и сразу заметила, что улыбка стерлась с лица секретарши.
Вероятно, она надеялась, что я откажусь. Нет, дорогая, не надо бросать слова на ветер! Да, я очень хочу кофе и не вижу никаких причин, чтобы от него отказываться. Секретарша поджала губки, встала и сделала несколько несуетливых шагов к окну, около которого стоял небольшой круглый столик, затем не спеша налила в электрическую кофеварку воды из кувшина и взяла в руки пакет молотого кофе «Арабика». Я с облегчением вздохнула — все-таки не растворимая бурда. Через несколько минут ароматный тонизирующий напиток был готов. Едва я сделала несколько маленьких глотков, как из кабинета Гуревича быстрым шагом вышел посетитель — лысый толстый дядька в длинном кожаном пальто.
— Как о вас доложить? — спросила секретарша.
— Частный детектив Татьяна Иванова, — ответила я и поставила чашку на стол.
— Хорошо, — улыбнулась девушка и сняла трубку. — Владислав Витальевич, к вам частный детектив… Да. Поняла. Проходите.
Господин Гуревич ничуть не удивился моему визиту.
— Присаживайтесь, пожалуйста. Чем обязан?
— Как вы уже слышали, я частный детектив. В данный момент я расследую одно преступление, и в связи с этим мне надо задать вам несколько вопросов, — сказала я, присаживаясь напротив Гуревича.
— Милая девушка…
— Меня зовут Татьяна Александровна, — напомнила я, давая понять, что предстоящий разговор будет носить сугубо деловой характер.
— Хорошо, Татьяна Александровна, я буду называть вас по имени и отчеству, только суть дела от этого не меняется. Вас, вероятно, интересует кто-нибудь из моих клиентов, но вынужден вас огорчить. Все, кто ко мне обращается, имеют право на конфиденциальность, — авторитетно заявил Владислав Витальевич. — Боюсь, я ничем вам помочь не смогу.
— Могли бы и не говорить о конфиденциальности. Наши профессии немного похожи. Я, как и вы, действую во имя законности и храню тайны моих клиентов. Мои вопросы будут касаться лично вас.
— Меня? Помилуйте! Что я такого натворил? — удивился Гуревич, но пока не слишком насторожился.
— Владислав Витальевич, пока я вас ни в чем не обвиняю, — мило улыбаясь, сказала я. — А прошу оказать содействие моему расследованию, чистосердечно ответив на мои вопросы.
— Хорошо, слушаю вас, — ответил юрист и отвел в сторону глаза, выдающие настороженность.
Я достала из сумки портрет Галины и положила его перед юристом.
— Мне хотелось бы поговорить с вами об этой девушке.
Рот Гуревича перекосился от неудовольствия — то, что его личная жизнь стала достоянием гласности, явно не радовало престарелого ловеласа.
— Что именно вас интересует? — процедил он сквозь зубы, потом вынул из кармана носовой платок и вытер пот со лба.
— Ее фамилия, имя, отчество, место жительства и работа.
— Я могу узнать, чем вызван ваш интерес к ней? — Гуревич взял дрожащей рукой листок бумаги.
— Она подозревается в очень серьезном преступлении, — сказала я, надеясь произвести на собеседника еще более сильное впечатление.
— Боюсь, что я ничем не смогу вам помочь, — растерянно пробурчал тот, не поднимая на меня глаз и продолжая сверлить глазами портрет.
— Не можете или не хотите?
— Это не имеет значения.
— Владислав Витальевич, вы — юрист, поэтому как никто другой должны понимать, что в любой ситуации важно соблюдать законность, а покрывать преступников только потому, что вас связывают с ними личные отношения, это может вам же самому выйти боком.
— Вы мне угрожаете?
— Нет, я хочу, чтобы вы поняли всю серьезность ситуации. Эта девушка подозревается в убийстве, а вы ее укрываете.
— В убийстве?! — Голос Гуревича прозвучал глухо и как-то надломленно.
— Да, в убийстве. Я понимаю, вам нелегко сразу поверить в это, но придется.
— Нет, я в это никогда не поверю. — Гуревич выронил листок и закрыл лицо руками. — Этого просто не может быть!
— Увы, но у меня есть много оснований, чтобы подозревать эту особу.
— И других подозреваемых у вас нет? — злорадно осведомился он.
— Были, но сейчас их круг сузился до одной персоны, до девушки по имени Галя. Боюсь, что она познакомилась с вами только для того, чтобы отомстить кое-кому из близких вам людей…
— Познакомилась со мной? Вы считаете, что она для этого вот познакомилась со мной? — На лице у Гуревича появилась какая-то горькая ухмылка.
— Да, ей очень надо было пробраться в ваш дом, потому что она решила с особой изощренностью отомстить кое-кому из ваших близких.
— Познакомилась со мной, чтобы отомстить моим близким? Это же смешно!
— Нет, это не смешно, а скорее грустно.
— Скажите конкретнее — кому она собиралась отомстить и как именно?
— Она решила замести следы убийства, свалив его на другого человека, хорошо знакомого вам.
— Замолчите! Я не верю ни одному вашему слову! — гаркнул Гуревич, потом регистр его голоса несколько повысился, но в нем стали отчетливо проскальзывать презрительные нотки: — Вы, девушка, большая фантазерка и авантюристка!
— Меня зовут Татьяна Александровна, — в очередной раз напомнила я. — У меня серьезная профессия. Я — частный детектив, и расследование, которым я сейчас занимаюсь, тоже очень серьезное.
— Я помню все, что вы мне здесь наплели. Думаю, что вы пришли сюда, чтобы шантажировать меня.
— Если бы я хотела вас шантажировать, то пообещала бы рассказать о ваших шалостях жене, Раисе Никитичне, но я взываю к вашему разуму. Вы понимаете, как любовная связь с убийцей может повлиять на вашу карьеру? Рано или поздно я докажу ее вину, и ваше имя будет звучать в суде. Директор юридической фирмы — пособник убийцы! Владислав Витальевич, подумайте хорошенько, стоит ли покрывать преступницу?
— Вон отсюда! — Гуревич резко встал и показал рукой на дверь, но я не тронулась с места.
Более того, я решила незаметно оставить в кабинете «жучок». Пока Владислав Витальевич вставал и шел к двери, я незаметно расстегнула «молнию» сумки, которая лежала у меня на коленях, и…
— Немедленно покиньте мой кабинет, — взвизгнул Гуревич, — иначе я буду вынужден прибегнуть к физической силе!
Я достала из сумки свою визитку и сказала:
— Разумеется, я уйду, но если вы вдруг решите изменить свою позицию, то позвоните мне, пожалуйста, по телефону, указанному в этой визитной карточке.
Гуревич перевел взгляд с меня на визитку, которую я бросила на его стол, и покачал головой. Потом демонстративно отвернулся от меня и стал ждать, когда я уйду. Я воспользовалась благоприятными обстоятельствами и посадила «жучок» в кактус, стоящий рядом с компьютером.
— Чего вы там медлите! Уходите! Мне не о чем с вами разговаривать! Я никогда вам не позвоню!
— Владислав Витальевич, не зарекайтесь, — сказала я, подойдя вплотную к хозяину кабинета. — Я почему-то верю в ваше благоразумие и надеюсь, что вы мне все-таки позвоните.
— София, никогда не пускайте ко мне эту женщину!
— Хорошо, Владислав Витальевич.
Я взяла из шкафа свою шубку, медленно надела ее, не суетясь, поправила перед зеркалом прическу, затем подкорректировала губы блеском и вышла из офиса, сказав на прощание:
— До свидания!
Мне никто не ответил — ни Гуревич, ни его секретарша. Сев в машину, я проехала немного вперед и завернула за угол. Остановившись на парковке около ресторана «Золотая рыбка», я стала налаживать приемное устройство, вмонтированное в MP-3 плеер. Надев наушники, я стала ожидать трансляцию из кабинета директора ООО «Консультант». Она началась незамедлительно. Надо сказать, Гуревич оказался страшным матерщинником, его нецензурные выраженьица ужасно оскорбляли мой слух, но я готова была смириться с этим ради пользы дела. Вскоре в наушниках воцарилась тишина, а потом Владислав Витальевич заговорил, вероятно, по телефону:
— Галя, мы должны с тобой немедленно встретиться… Дело слишком серьезное! Галя, тобой интересуется частный детектив… Галина, ты меня пугаешь! В общем, так, оставайся на месте, я сейчас к тебе приеду, и мы все обсудим… Нет, я ничего ей не сказал!.. При чем здесь Катя? О ней как раз не было сказано ни слова. Она — это частный детектив. Да, она женщина, Иванова Татьяна Александровна. Черт! Повесила трубку!
Услышанное убедило меня в том, что мое расследование движется в верном направлении. Более того, мне показалось, что Гуревич тоже причастен к появлению трупа в Катиной «девятке». И почему такой расклад не пришел мне сразу в голову? Если бы я заранее догадалась об этом, то построила бы свой диалог с юристом иначе.
В наушниках снова раздался голос Владислава Витальевича, правда, тихий. Гуревич сказал секретарше, что уходит и сегодня больше не вернется. Нетрудно было догадаться, что он отправится прямиком к Галине. Я, разумеется, решила проследить за ним.
Дождавшись, когда через перекресток проедет черный «БМВ», я выдержала небольшую паузу и поехала за ним.