Глава 4

На часах десять. За окном реденький снег. В дверь стучат.

Так начиналось наше первое с Марком совместное утро, а я уже была готова послать все к черту.

Я села на кровати, тряхнула головой.

– Откройте! Уборка номера! – потребовал голос из-за двери, и о косяк снова ударил чей-то тяжелый кулак.

Делать нечего – пришлось выбираться из-под теплого пледа и босиком шлепать через весь номер.

– Кого нелегкая принесла в такую рань? – недовольно проворчал Марк, выбираясь из-под пары подушек.

Зевая и приглаживая волосы, я подошла к двери, щелкнула замком и обернулась было к мужику.

– Уборка… – начала я, но договорить не успела. Из приоткрытой двери прогремел выстрел. Окажись я напротив порога, а не за дверью, сейчас бы пала смертью храбрых. Тот, кто стрелял, целился на поражение. И на обслугу номеров это было мало похоже.

На то, чтобы отреагировать, были считаные секунды: я только успела толкнуть дверь обратно, навалилась на нее, повернула щеколду. Снаружи на створку тут же обрушился шквал ударов.

– Ах ты, черт! – выругалась я.

Марк вскочил с кровати как ошпаренный.

– Что это было?

Побудка у нас получилась бодрая, что и говорить!

– Похоже, это за тобой, – невесело хмыкнула я.

– Что делать? – заметался мужик по номеру.

– Валим отсюда! – приняла я решение за двоих, метнулась к дивану, быстро надела сапоги, накинула на плечи плащ.

– Одевайся, чего стоишь! – рыкнула я в сторону Марка, который только и делал, что наблюдал за моими лихорадочными сборами.

– Но как мы уйдем?

В этот момент бравые ребята, жаждущие общения с нами, с такой силой навалились на дверь, что искореженный замок жалобно скрипнул, а створка отошла от косяка. Еще немного, и…

– Есть один проверенный способ, – плотоядно оскалилась я, – так что живо: шмотки в зубы и валим, если жизнь дорога!

То ли мои слова, то ли решительный настрой наших ранних визитеров, но Марк оживился – быстренько похватал свои вещички и по моему указанию шмыгнул в ванную комнату.

– Ты предлагаешь бежать через окно? – дошло наконец-то до мужика.

– А что? Вчера мне это удалось!

Второй раз – не первый, со знанием дела я раздернула жалюзи, распахнула раму и взобралась на подоконник.

И сделала я это вовремя, так как, судя по приближающемуся грохоту, боевые действия переместились из коридора в наш номер.

– Эй! Выходите! Мы все равно до вас доберемся! – бесновался кто-то в нашей комнате.

Что-то падало, грохотало – должно быть, бандиты крушили номер в поисках хозяев.

– Они заперлись в ванной! – пробасил второй голос.

Это был сигнал не только для тех, кто вломился к нам ни свет ни заря. Дальнейшее промедление могло стоить нам жизни. Я выпрыгнула из окна первая. Не отставал от меня и Марк – вывалился из окна, выругался, вскочил на ноги.

– Бежим! – подгоняла я его, и мы помчались вперед, а вслед нам уже несся чей-то хриплый голос: «Вон они! Уходят! Догоняй!»

На бегу я обернулась – в распахнутом настежь окне маячила знакомая физиономия Коляна, водителя «Ауди», которого прислал следить за Марком обворованный Семен Давыдов. Николашка снова вышел на нас, но на этот раз не один, а прихватил с собой дружков. Чего и следовало ожидать…

– Нам нужно добраться до машины! – дала я указание Марку.

– Успеем ли?

Но на разговоры времени не было, и мы со всех ног побежали в сторону автостоянки, где остался мой старенький «Фольк».

Но и здесь нас ждал неприятный сюрприз – около моей четырехколесной лошадки, небрежно облокотившись о капот, тосковал здоровенный детина. То, что он явился сюда по нашу душу, было делом очевидным. Его причастность к той же шайке-лейке, что бесновалась сейчас в нашем номере, тоже не вызывала никаких сомнений.

Стоило нам только выбежать из-за угла гостиничного здания, как мужик тут же отделился от машины и, хищно скалясь, пошел нам навстречу. На долю секунды мы с Марком тормознули, переглянулись, должно быть, думали мы сейчас об одном и том же.

– Иди в машину!

– Что?

– В машину! – рявкнула я.

– А ты? – не на шутку переполошился Марк.

– А я скоро буду, – заверила я его, опуская руку в сумочку.

Должно быть, верзила, идущий нам наперерез, понял, что к чему, и завел руку назад. Теперь вопрос был в том, кто окажется ловчее. Здесь мне не было равных – пистолет в моих руках оказался прежде, чем мой противник успел расстегнуть кобуру.

– Уйди с дороги! – гаркнула я, взводя курок и наставляя на мужика боевой «макаров».

Дядька замер, но с места не сдвинулся.

– Бегом в машину! – скомандовала я Марку, и его тут же как ветром сдуло.

Я тоже сделала шаг в сторону. Детина зло сощурился, но не шевельнулся. Я еще чуть отступила в сторону. Он только хищно скалился и сверкал глазами. Но что поделаешь – в этой схватке победа была за мной! Медленно отступая назад, держа противника под прицелом, я все же оказалась у своей машины.

Марк, поджидавший меня в салоне, тут же открыл дверцу.

– Садись! Скорее! – торопил он меня.

Еще долю секунды мы с мужиком сверлили друг друга глазами.

– Никогда не вставай у меня на дороге, – прошипела я и выстрелила в асфальт. Пуля ударила точно около ног детины. Он отпрыгнул в сторону, выругался. Этого короткого мгновения мне хватило, чтобы запрыгнуть в салон и повернуть ключ в замке зажигания.

Вдогонку тут же полетели пули. Одна сбила зеркало, другая царапнула капот.

– Заводи мотор! Быстрее! Едем! – подпрыгивал от нетерпения Марк. – Еде-е-ем!

Я повернула ключ, до конца выжала педаль газа. Машина рванула с места на бешеной скорости. И вовремя… Из-за угла гостиницы выбежали трое мужиков. В одном из них я безошибочно узнала своего приятеля Кольку.

В зеркало заднего вида я заметила, как стрелявший детина запрыгнул в салон ближайшей иномарки. Остальные дядьки во главе с Колькой тоже расселись по машинам. Намечалась нешуточная погоня!

Я отвернулась, поудобнее перехватила руль, откинулась на спинку сиденья и перевела дыхание. Рядом со мной причитал Марк:

– Ох, что же теперь будет?..

– Попробуем оторваться от них, – прокомментировала я и решительно переключила передачу. Наш автомобиль несся вперед, нарушая все скоростные режимы, пару раз промчался на красный свет, чуть не врезался в выезжающий из подворотни «КамАЗ».

– Ах ты, черт! – вовремя крутанула я руль вправо. Увернувшись от грузовика, машина вылетела на встречку. Со всех сторон тут же тревожно загудели машины, послышался скрип тормозов. Наш «Фольк» заметался в потоке встречных автомобилей.

Откуда-то со стороны послышался свисток. Я взглянула в зеркало заднего вида и выругалась уже вслух – вдоль тротуара к нам спешил гаишник. Он размахивал жезлом и надрывно свистел.

– Влипли! Ой, влипли! – схватился за голову Марк.

Я еще раз крутанула руль, дернула рычаг переключения передач и вдавила педаль газа в пол. «Была не была!» – решила я и повела машину вперед.

– И надо же было так… – не унимался мой попутчик. – Теперь еще и полиция…

Я обернулась назад, и точно! – к трем иномаркам, мчавшимся за нами по пятам, присоединилась еще и машина с мигалками. Теперь вопрос был только в том, кто первый нас догонит – полицейские или люди Давыдова? Лично я не могла ответить однозначно, какой из двух вариантов был бы предпочтительнее.

Несколько кварталов вниз мы мчались, словно кортеж в сопровождении полицейской машины. Я только успевала замечать, как сменяются названия улиц – Слободская, Сенная, Костромская… «Эх, и не задался же денек с самого утра!»

– Похоже, у этих ребят серьезные намерения на наш счет, – произнес Марк, все это время сидевший вполоборота. Я посмотрела в зеркало заднего вида и присвистнула. Слов нет – мой попутчик прав, как никогда. Люди Давыдова явно не хотели уступать свою жертву (нас, горемычных) полицейским, и теперь одна из их иномарок, поравнявшись с авто правоохранительных органов, оттесняла его к тротуару. Несколько раз машины стукнулись бамперами. За дальнейшим развитием событий наблюдать времени не было. Но, когда я обернулась через пару минут, машины полиции позади уже не было. У нас на хвосте были только иномарки прихвостней Давыдова.

– Может, оторвемся от них? – с надеждой спросил Марк.

– Попробуем, – кивнула я, но сегодня точно был не наш день. Стрелой промчавшись вдоль всей Норильской, мы выскочили на автостраду. Я мысленно выругалась – поймать нас на открытой трассе проще простого…

Очевидно, смекнул это и мой попутчик. Притих на сиденье, вцепившись в свой чемоданчик. Не произнес он ни слова даже тогда, когда одна из машин преследователей поравнялась с нами и ударила бампером в капот. «Фольк» занесло в сторону, но скорость я не сбавила. Прямо за нами пристроилась вторая машина и толкнула в багажник. Покрышки жалобно завизжали. Нас медленно, но верно теснили к обочине.

Следующий удар пришелся по бамперу, затем снова по багажнику. «Фольксваген» мотало из стороны в сторону. По левому боку вровень с нами уже мчалась третья машина. Мы были в ловушке. Кольцо из машин сомкнулось плотнее. Я сделала последнюю попытку вырваться: прибавила скорость, рванула вперед и налетела на ехавшую впереди иномарку преследователей. «Фольк» отбросило назад. Я попыталась выровнять машину, но справиться с управлением уже не смогла, и наш автомобиль на полной скорости вынесло за пределы трассы. Дыхание перехватило, я зажмурилась.

Машина сгребла брюхом сугробы и уперлась в корявые придорожные кусты. На лобовое стекло осыпались куски заледенелого снега. Мотор старенького «Фолька» безнадежно заглох.

Мы с Марком, как по команде, выскочили из машины. От дороги вниз к нам уже спешили головорезы господина Давыдова. Я обернулась назад – пустошь, припорошенная снегом, взглянула вперед и покачала головой – и ехать невозможно, и убегать некуда!

В качестве последнего варианта я выхватила из сумочки пистолет. Хотя для вооруженной до зубов братвы мой «макаров» выглядел слабым аргументом. Да и от Марка толку никакого – мужик только беспомощно жался ко мне, обеими руками обнимая свой заветный кейс.

– Ну что, – довольно оскалился мой знакомый Колька, – вот и свиделись снова?..

– Что вам надо? – выкрикнула я.

– А то не знаешь… – вызверился Колян.

Я знала. Я все отлично знала. Впрочем, как и Марк. Но мужик стоял, прижимая к груди кожаный чемоданчик, и молчал, как рыба.

Колька уставился на него и спросил:

– Где картина?

Марк затравленно на меня взглянул, крепче вцепился в свою поклажу и навалился на капот машины. Колька, не отрывая взгляда от мужика, велел:

– Отдай саквояжик!

Марк не шелохнулся.

– Кейс давай сюда! – требовал свое Колян.

Марк злобно таращился на всех, жался к машине и упрямо молчал.

– Живо! – вышел из себя Николай.

Мой попутчик отрицательно качнул головой и сделал шаг в сторону.

– Отдай!

– Стой на месте, – шикнула я на мужика, но Марк обнял драгоценный груз крепче прежнего и еще отступил назад.

– Дай сюда кейс! – приблизился к нему Колька.

– Марк, стой! – уже в голос просила я, но мужика словно сто чертей толкали в спину, он метнулся в сторону. Колька бросился ему наперерез, схватил за рукав пальто, рванул на себя.

«Вот проклятье!» – выругалась я.

Марк разжал руки – чемодан грохнулся на землю. Один из верзил метнулся к кейсу, но я успела раньше – поставила ногу на кожаную поверхность и направила пистолет на бандюгу.

– Стоять! – тормознула я прыткого дядьку.

И, хотя стараниями Марка наши дела из разряда «спасайся, пока не поздно» перешли в разряд «полная безнадега», я решила стоять до последнего.

Колька между тем схватил Марка за шиворот, развернул к себе спиной и приставил пистолет к его виску.

– Картина в кейсе? – спросил он.

Я видела перекошенное от ужаса лицо Марка. Сама бы убила, не задумываясь!

– Картина в кейсе – я тебя спрашиваю?

– Д-да.

Колян перевел взгляд на меня:

– Отдавай чемодан!

Я не шелохнулась.

– Я его убью, если не отдашь кейс! – пригрозил Коля.

Я и сама была бы рада пристрелить поганого мужика, но неписаное соглашение с похитителями тети Милы обязывало меня верой и правдой защищать попутчика.

– Отдам! Только отпустите его… – выдавила я.

Колька изобразил на своем лице подобие улыбки.

– Ставь кейс на землю.

– Сначала отпустите его!

– Кейс поставь!

– А что, если вы его не отпустите?

– Кейс поставь на землю!

– Сначала отпустите Марка!

Боюсь представить, чем бы закончилась эта перебранка, но в следующую секунду со стороны трассы послышался отдаленный вой сирен – к нам приближались полицейские.

– По машинам! – взвился один из свиты Давыдова.

И началась кутерьма. Двое верзил потащили сопротивляющегося Марка наверх, где стояли их машины. Колька бросился ко мне. Я успела ударить его под ребра. Еще одним боевым приемом сбила с ног второго подступившего бандита. Он грохнулся в снег, но тут же вскочил на ноги, тряхнул головой и, как бешеная псина, снова кинулся на меня. На этот раз на земле оказались мы оба.

Мужик схватил меня в охапку и одним рывком поднял с земли.

– Сашка, живее! В машину! – крикнул Колян.

Судя по приближающемуся вою сирен, подняться наверх мы уже не успевали, Колька схватил с земли кейс, закинул в салон моего «Фолька», сам прыгнул за руль.

– В машину, и поехали!

Надо отдать должное, верзила, которого назвали Сашкой, был неплохим воякой. По крайней мере сил на то, чтобы затащить меня в машину, у него хватило, даже несмотря на мое отчаянное сопротивление и изрядные порции тумаков, которые я ему отвешивала за себя и за ротозея Марка.

Дверцы хлопнули. Колька несколько раз повернул ключ зажигания, несчастная машинка заурчала, дернулась на месте, заглохла, снова задребезжала. Уж не знаю как, но Кольке удалось вывести машину из канавы. Она буксовала, рычала, фыркала, но наверх выползла.

Я была слишком занята разборками с Сашкой, чтобы следить за бегством от ментов. Но то, что Кольке удалось вывести машину на трассу, я поняла сразу, как только «Фольк» после очередного жалобного рыка рванул вперед, замер и тут же стрелой помчался по ровной дороге. Нас с Сашкой отбросило на заднем сиденье, и этой секунды хватило, чтобы мой противник сумел перехватить меня за запястья.

– Чертовка! – выдохнул он, защелкивая наручники. Я размахнулась и ударила его скованными руками по физиономии. Не промазала – разбила нос и довольно фыркнула.

– У-у-у, девка! – взвыл мужик. – Если б не приказ босса – сейчас бы тебя убил! Угомонись, а то хуже будет! – пригрозил он мне пистолетом.

Я отшатнулась к окну и притихла, как и было велено.

Сашка крутанулся назад и глянул в окно:

– Полицейские на хвосте… Позвони боссу, скажи, что за нами погоня – пусть уладит. А заодно и порадуй – птичка поймана! – недобро хохотнул он, глядя на меня, и подмигнул.

Чтобы не нарваться на еще большие неприятности, я отвернулась и уткнулась носом в окно.

Мимо мелькали однотипные пятиэтажки, придорожные ларьки, редкие насаждения – мы уже были в черте города. Впереди, в потоке других автомобилей, мчались знакомые мне иномарки, в одной из которых был мой попутчик Марк. Я угрюмо смотрела на маячивший впереди зад черной «Мазды». Куда нас везли, я не знала. Как не знала и того, что теперь делать. Кажется, я с треском провалила задание, и как решится судьба моей тети, можно было только догадываться…

Не знаю, что сыграло решающую роль – звонок боссу или еще какие-то силы, но спустя несколько минут полицейские отстали. Наш кортеж беспрепятственно мчался вперед по спальному райончику Зеленограда. Одна за другой машины пронеслись мимо торговых рядов, свернули на перекрестке и въехали в какую-то неприметную подворотню. Я огляделась по сторонам и пригорюнилась больше прежнего – в двухэтажном домике, напротив которого рядком выстроились наши машины, окон нет, стены местами проломлены, рядом – сгоревший сарай, чуть в стороне – рассыпавшаяся от грязи дорога ведет в гаражи. Судя по тому, в какое безлюдное захолустье нас привезли, намечается допрос с пристрастием.

– Выходи! – толкнул меня в спину Сашка. – Дальше пешком!

Путаясь в полах плаща, я кое-как выбралась из салона. Марка уже вывели из машины: запуганного, растерянного, его под конвоем повели вперед в сторону гаражей. Он только успел обернуться назад, поймал мой взгляд…

– Шевелись, – толкнул его один из сопровождающих.

Марк отвернулся и послушно потопал вперед. Я смотрела на его ссутулившуюся фигуру в черном пальто, и меня грызла настоящая злоба – и почему я послушала его и осталась в этой чертовой гостинице? Почему не настояла на переезде? Почему?.. Почему?!

– Иди! – последовал очередной тычок в спину от Сашки.

Я проглотила комок, подступивший к горлу, и сделала шаг вперед. По талой дороге, проваливаясь каблуками в грязь, я пошла бок о бок с Колькой и Сашкой. Нам пришлось миновать ряд гаражных построек, пройти под ободранными трубами теплотрассы и измерить шагами еще с десяток гаражей вдоль дороги, прежде чем мы остановились около одной из многочисленных металлических ракушек. Один из бандюг стукнул кулаком в дверь.

Нас явно ждали – низенькая дверка открылась почти сразу. Один за другим головорезы втиснулись в узкий дверной проем, затем в конуру втолкнули Марка, заставили войти меня, и последним порог переступил Колька. Он громыхнул дверью, запер ее на засов. Мы оказались в металлической коробке без единого окна.

Я огляделась по сторонам и невольно передернула плечами. С потолка свисает тусклая лампочка, в углу горой свалены какие-то лопаты и грабли – ну и местечко! К одной из стен придвинут деревянный стол, за ним спиной к нам сидел тучный, лысый дядечка. Когда мы вошли, он обернулся – его маленькие блестящие глазки бегло осмотрели Марка, чуть задержались на мне.

– Прибыли, – после некоторой паузы произнес он, совсем развернулся от стола и довольно потер руки.

– Наконец-то! Ты думал, я до тебя не доберусь? – дядька глянул на Марка и захихикал. – Думал, что обокрал меня, а я и пальцем не пошевелю, чтобы вернуть то, что принадлежит мне?

Сомнений не было – мы попали в лапы обворованного Семена Давыдова.

– Я своего другим не отдам! – каркнул он. Приторный блеск в его глазах сменился злобой. – Где картина?

– Картина здесь, – Колька сделал шаг вперед и с грохотом поставил кейс перед боссом на стол.

– Отлично… Просто великолепно… Моя картина. Она с таким трудом досталась мне на аукционе! Пришлось выложить целое состояние, чтобы ее заполучить. А какие-то наглые воры хотели у меня ее украсть. Нет уж! Она моя!

Давыдов взял в руки чемоданчик, встряхнул его, внимательно осмотрел, затем поднял голову.

– Здесь код, – констатировал он и обернулся к Марку: – Какие цифры?

Марк промолчал, за что тут же получил увесистый удар в челюсть от одного из бандюг, пошатнулся, но на ногах устоял.

– Какие цифры? – повторил свой вопрос Семен, когда Марк снова поднял голову.

Второй раз испытывать судьбу мой попутчик не стал и прошамкал разбитыми губами:

– 3–5 – 7.

Семен довольно хмыкнул, набрал нужную комбинацию, мудреный механизм щелкнул, и кейс открылся. Господин Давыдов склонился над чемоданчиком.

– Вот она… – расплылся он в довольной улыбке. – Моя картина…

Он осторожно извлек из чемодана сверток, провел по нему рукой, положил на стол и взялся за края, чтобы развернуть.

Я во все глаза смотрела на него. «Пропало. Все пропало!» – звучало в голове, как заевшая пластинка.

– Там ничего нет, – неожиданно произнес Марк, сплюнул себе под ноги и с вызовом взглянул прямо на Давыдова.

Все, как по команде, обернулись к нему.

– Что ты сказал? – вкрадчиво спросил Семен, из рук сверток не выпустил, но слегка позеленел.

– Там ничего нет, – совершенно серьезно произнес Марк. – Я все это время возил с собой чистый лист бумаги.

– Что ты такое несешь? – взвился Давыдов.

– Посмотри сам, – все тем же ровным тоном предложил Марк.

Семен схватил сверток, трясущимися руками развернул, несколько минут разглядывал полотно, а потом заревел, как раненый зверь, одним махом смел все со стола, развернулся, мутным взглядом обвел всех присутствующих и кинулся на Марка.

– Где картина? Где моя картина? Куда ты ее дел?! – орал он.

Марк попытался отстранить от себя ополоумевшего мужика, но получил удар от одного из охранников Давыдова. Он захрипел, согнулся и кулем свалился на пол.

– Где моя картина? – просипел задыхающийся от ярости Семен. – Что все это значит?

– Все очень просто. – Марк с трудом поднялся на ноги, тряхнул головой. – Меня всего лишь наняли, чтобы поучаствовать в этой афере. Я должен был выкрасть у вас картину, а потом водить по ложному следу. Я только делал вид, что картина у меня, скрывался, переезжал из города в город. Короче говоря, моей задачей было водить вас за нос! Сделать все, чтобы вы поверили – подлинник у меня. На самом же деле я давно передал его другому человеку, а с собой таскал чистый лист бумаги.

– Я тебя убью! Убью собственными руками! – пообещал Давыдов.

– Не горячись, – криво улыбнулся Марк. – Я ведь могу подсказать тебе, как выйти на того, в чьих руках сейчас находится картина.

Взгляд Семена стал более осознанным, он шлепнулся на стул и выдохнул:

– И у кого же она?

– Я расскажу всю правду, но с одним условием. Ты должен ее отпустить, – кивнул Марк в мою сторону.

– Что?

– Отпусти ее! – прошамкал мой попутчик разбитыми губами.

Я не верила своим ушам. Мужик, которого я искренне ненавидела, на которого кидалась с кулаками и проклятьями, просит, чтобы меня отпустили? Я не ослышалась?

– Отпусти девку, и я расскажу все, что знаю. Она все равно не имеет к этому делу никакого отношения. От нее проку не будет – она ничего не знает, – повторял мой самый заклятый враг просьбу о моей пощаде.

– Марк… – рванулась было я к нему, но меня успел ухватить за плечо Колька.

Марк посмотрел на меня в упор:

– Успокойся, твоя работа на этом закончена, – произнес он. – Уходи.

– Я не уйду без него! Он вам не врет! У него нет картины! – в отчаянии выкрикнула я. – Я сама видела, как он передал ее своему напарнику. У него действительно ничего нет! Марк, расскажи им.

– Уходи! – Марк произнес это с такой интонацией, что я разом затихла и позволила оттащить себя.

Давыдов смотрел то на меня, то на Марка, то снова на меня.

– Она и правда не в курсе. Ее наняли, чтобы она охраняла меня какое-то время, пока все не раскроется… – говорил Марк.

– Наняли? Охранять? – с сомнением переспросил Семен.

– Да. Она была моим телохранителем.

– И кто же ее нанял?

– Тот, кто все это организовал.

Семен приблизился ко мне вплотную, я невольно сделала шаг назад, но стоявший за спиной Колька тут же толкнул меня обратно.

– Это правда? – спросил Семен.

– Да, меня нанял Миша Кравец охранять Марка. Его люди похитили мою тетю и угрожали, что убьют ее, если я не буду на них работать. Я должна была встретить Марка на Зеленоградском вокзале и сопроводить до Тарасова.

– Ты знала, что охраняешь вора?

– Нет, – мотнула я головой.

– А про картину знала?

– Нет. Догадывалась, но не знала. Мне рассказал об этом он, – я кивнула в сторону Кольки. – Он рассказал, что Марк украл у вас картину.

– Было дело. Отпустите девку, – неожиданно подал голос Колян. – Она действительно не с ним.

Очевидно, наши с Марком разборки на глазах общественности не прошли даром.

– Она была не в курсе этой аферы. По крайней мере у меня пыталась выяснить, в чем суть дела. Не думаю, что она врала в тот момент. Да и с ним, – Колян кивнул в сторону пришибленного Марка, – устроила такую драку, что мама, не горюй!

– Значит, вы не из этой компании… – задумчиво протянул Сенька. – Ну-ка, скажи мне, красивая, с кем твой дружок виделся в Зеленограде? Правда, успел скинуть кому-то картину или все враки?

– Марк отдал картину своему компаньону, я видела. У него ничего нет.

– Какому компаньону?

– Знаю, что его зовут Ник. И только…

– Это правда, – подал голос Марк. – Отпусти ее.

– Хорошо, будь по-твоему. Думаю, девка и впрямь больше ничего не знает, – после некоторой паузы произнес Семен. – Но если что… – пригрозил он, затем обернулся к своим соратникам. – Вывезите девку отсюда.

Все дальнейшее было, как в дурном сне: Колька схватил меня под руку и потащил к выходу. А я спотыкалась, запиналась и отчаянно оглядывалась назад, на сгорбившегося человека в черном драповом пальто. Я ждала, что он посмотрит на меня, подаст какой-то знак.

Что все это значит?

Что, черт побери, только что произошло?!

И неужели… Неужели это все правда?..

Когда Колька открыл дверь гаража, я ухватилась за косяк и еще раз обернулась назад.

– Шагай! – поторопил меня идущий следом Сашка.

Я переступила порог, отвернулась. Марк так и не поднял головы.

А я еще долго оглядывалась и все чего-то ждала, на что-то надеялась… И даже когда Колька толкнул меня в салон моего «Фолька», я упрямо оборачивалась на грязную дорожку, ведущую к гаражам.

Где-то там, в одной из металлических ракушек, остался МОЙ ПОПУТЧИК.

Я не сразу поняла, в чем суть нашей странной экскурсии: Колька вел мой «Фольк», я – подавленная и разбитая – молча сидела рядом, прямо за нами на черной «Мазде» ехал Сашка. Я не разбирала дороги, не старалась запомнить маршрут и очнулась, только когда машина остановилась, я огляделась по сторонам и сообразила, что мы где-то на другом конце города.

Колька развернулся ко мне вполоборота.

– Ну, что, прощай! – подмигнул он мне. – Дальше уж как-нибудь сама.

Я потрясла головой в знак согласия, хотя с трудом соображала, что сейчас от меня требуется.

– Отчаянная ты девка! Не должен я был этого делать, ну да ладно, уж больно понравилась ты мне. Жалко, если такая пропадет!

Колька расстегнул наручники у меня на руках, еще раз подмигнул и, не прощаясь, выскочил из машины. Быстро пересел в «Мазду», дожидающуюся его чуть поодаль. Иномарка тут же стартанула с места и унеслась вниз по улице.

А я еще долго сидела в машине одна, зажав в руке визитку своего новоявленного знакомого, смотрела, как накрапывает реденький дождик, и курила одну сигарету за другой. В голове никак не укладывалось: мой попутчик был всего лишь подставной уткой, он был нужен для того, чтобы морочить голову Давыдову и его команде. Марк должен был бегать из города в город, путать следы, уводить ищеек Семена подальше от человека, который вез в Тарасов настоящую картину! А я должна была до поры до времени охранять его обреченную на расправу шкуру. Тот, кто организовывал кражу картины, знал наверняка – рано или поздно Марк попадется Давыдову, а вместе с ним и я. И вот тогда по законам бандитских разборок права на выживание не гарантировалось ни одному из нас!

Ну да, все сходится! По-другому быть не может! Марк отлично знал, что наш приговор уже подписан. Стоило задуматься еще в первый день нашего знакомства, когда он сказал, что знает про слежку. Конечно, знает! Ведь он сам старательно тащил за собой этот хвост еще из Сызрани! И уж точно следовало насторожиться после того, как мой попутчик настоял на том, чтобы остаться в той же гостинице, несмотря на обнаружившуюся слежку.

Вот только что-то мне подсказывает, что Марк планировал еще какое-то время водить за нос людей Давыдова. Ведь номер в гостинице был снят еще на два дня, а оригинал картины мой горе-попутчик передал только вчера… Именно вчера на задворках ночного клуба Марк тайно вручил оригинал полотна своему напарнику по имени Ник. «Картина у меня, Миша Кравец умеет организовывать такие дела», – припомнились мне слова этого человека, сказанные нервным тоном в телефонную трубку.

– Черт! Черт! – стукнула я кулаком по крышке «бардачка».

Я злилась на Марка, кидалась с кулаками, я твердила, что ненавижу его. А он сделал все, чтобы меня сегодня отпустили… Несмотря ни на что. Вопреки всему.

Решительная, как никогда, я затушила недокуренную сигарету, перебралась на водительское сиденье и повернула ключ в замке зажигания. Я не знала точно, куда нужно ехать, но не сомневалась – я найду Марка во что бы то ни стало!

Я упрямо вела машину вперед – напрямик по улицам, через скверы и объездные дворы. Я промчалась через весь город и исколесила самые отдаленные спальные районы, прежде чем нашла нужный мне захолустный дворик с размокшей от дождя дорогой, ведущей в сторону гаражей.

Никаких иномарок во дворе уже не было, но я все равно надеялась. Я остановила «Фольк» у обгоревшего сарая и, позабыв про зонт, выскочила из авто. Скользя по талому снегу и грязи, я помчалась в сторону гаражей. Номера ракушки, в которой остался Марк, я не помнила, бежала наугад: сначала прямо, потом под низкой трубой теплотрассы с вспоротой обшивкой, потом направо. Я бестолково кружилась среди однотипных металлических коробок, кидалась то к одной, то к другой, скользила каблуками в жидкой грязи, едва не падала, но ни разу не остановилась. Я отчаянно и безнадежно искала того, кого ненавидела все это время.

Найдя нужную дверь, ударила по ней кулаком, изо всех сил потянула на себя ручку, еще раз ударила. Должно быть, в этот момент я была на грани нервного срыва, так как в здравом уме я бы такого не сделала: выхватила из сумочки пистолет, щелкнула взведенным курком и выстрелила в замок. Он тут же слетел с петель, и я рванула на себя дверь гаража.

Задыхаясь от отчаяния, злости и полной безнадеги, я ворвалась внутрь и замерла как вкопанная. Внутри не было ни души… Только перевернутый стул, неярко горящая электрическая лампочка под потолком, да бурые пятна под ногами напоминали о том, что не так давно здесь были конкретные разборки.

Я присела на корточки и коснулась кончиками пальцев незасохших пятен на бетонном полу – пятен крови.

Мне вдруг стало совершенно понятно, почему Колька отвез меня на другой конец города. Давыдов, конечно же, догадывался, что я вернусь сюда, одна или с ментами, но вернусь. И просто выгадывал время, чтобы успеть…

Я спрятала пистолет обратно в сумочку и поникшая вышла из гаража. Дождь, сырость, слякоть. И на улице, и в душе – пакостнее некуда!

Не помню, как я добрела до машины, села в салон, включила печку посильнее, поставила «дворники» на автомат и нехотя завела мотор.

Что делать? Как быть? Где искать Марка? Живого или мертвого – я уже не знала. «И что теперь будет с моей дорогой тетей Милой?» – екало сердце. Я была в тупике.

Пожалуй, единственным человеком, который мог бы дать ответы на все эти вопросы, был Миша Кравец. Но как отыскать того, о ком ты не знаешь ничего, кроме имени, – задачка не из простых. «А впрочем…» – я так задумалась, что едва не врезалась в затормозивший впереди автомобиль. Водитель иномарки, чудом избежавший аварии, нажал на гудок. Должно быть, он сейчас послал в мой адрес все мыслимые и немыслимые проклятия. Мне было все равно.

«А впрочем, есть у меня одна зацепка», – размышляла я, втыкая первую передачу и трогаясь с места. Я включила поворотник, свернула на прилегающую улицу и поехала вперед. В голове у меня был вполне четкий и логичный план и не менее конкретный пункт назначения – Соборная, дом пять, квартира тридцать два. Именно по этому адресу проживал небезызвестный господин Мартынов – рядовой художник и случайная пешка в крупной игре Миши Кравца.

До нужного квартала в центре города я добралась за час, поставила машину во дворе и бегом поднялась на самый последний этаж.

Трясясь от нетерпения, я нажала на звонок раз, другой, третий. Тишина. Я подождала, позвонила еще раз, тот же результат. Неужели художника нет дома? Позвонила снова. Ждать дольше не имело смысла. Я разочарованно выдохнула и отвернулась – кажется, потеряна последняя ниточка, которая могла привести меня к человеку по имени Миша Кравец. Медленно я поплелась прочь к лестнице, шагнула на одну ступеньку вниз.

Дзинь! По ту сторону двери послышался приглушенный грохот – как будто обвалилась полка с посудой. Я тут же развернулась и во все глаза уставилась на кожаную обивку двери.

В квартире кто-то был.

Не шевелясь, я встала на месте и ждала. Но больше не последовало ни единого звука. Я напряженно прислушивалась, скользя взглядом по запертой двери. «Или не запертой?» – вдруг обратила внимание на чуть отошедшую от косяка створку. Стараясь не цокать каблуками, я приблизилась в двери и толкнула ее. Створка с легкостью открылась – не к добру. Внутри меня шевельнулась колючая тревога.

Машинально я вытащила из сумочки пистолет, сделала шаг вперед и тихо-тихо позвала:

– Эд…

В квартире темно и тихо. Должно быть, художник закрыл все шторы. Такой же бардак, как и в прошлый раз, ничего не изменилось.

– Эд, – чуть громче окликнула я, заглядывая в кухню. В раковине немытая посуда, на окне свалка, на столе размалеванная клеенка. И здесь все осталось по-прежнему.

Я снова вышла в коридор и позвала уже в голос:

– Эд! Ты здесь?

Под ногами скрипели старые половицы, я наугад шла вперед по длинному коридору.

Дзинь! – тихо, но отчетливо звякнуло что-то в другой части квартиры.

Я вздрогнула, обернулась и быстро пошла в ту сторону, откуда донесся звук. Без колебаний толкнула дверь в комнату, вскинула руку с пистолетом, шагнула вперед.

– Эд… – в ужасе выдохнула я.

На полу в осколках битого стеклянного столика полулежал художник. В руках он сжимал глиняную статуэтку, а на его белой рубахе растекалось красное пятно.

Должно быть, у Мартынова уже не было сил, чтобы подняться на ноги и открыть дверь. Поэтому он разбил стеклянный столик тяжелой статуэткой в надежде, что тот, кто звонит в дверь, услышит и придет ему на помощь…

– Эд! Эд! – я грохнулась на колени перед раненым и схватила его за руку. – Сейчас-сейчас, – приговаривала я, – потерпи чуть-чуть, я вызову «Скорую».

Я переворошила содержимое сумки, потом вспомнила, что мой сотовый был конфискован подручными Миши Кравца, и чертыхнулась.

– Эд! У тебя есть телефон? В квартире есть телефон?! – пыталась я расшевелить художника.

Мартынов открыл тяжелые веки, обвел комнату мутным взглядом, затем остановился на мне, сфокусировался.

– Ты?..

– Да, это я. Ты меня помнишь? Эд… Эх, Эд… Значит, Дима не получил мою записку…

Художник закашлялся.

– Сейчас я тебе помогу, только скажи, где телефон?

– Не надо… – одними губами произнес он.

– Как же?! Врачи тебе помогут! – я попыталась встать, но Эд с такой силой стиснул моей запястье, что я невольно ойкнула.

– Они не успеют… А я еще могу… – бормотал он.

– Как же так? Эд! Кто это сделал? Ты видел этого человека?

– Это все из-за нее…

– Из-за кого? – окончательно потеряла я нить разговора. Скорее всего у художника просто начался бред.

– Так пусть никому не достанется…

– Что?

Эдд точно бредил.

– Помоги мне…

– «Скорую»?! Врача?

– Нет, – сильно сжал мою руку он. – Мы можем отомстить… Помоги… – просил он.

– Что сделать? – я поняла, что спорить не имеет смысла.

– Они наверняка узнают… Рано или поздно узнают…

– О чем, Эд? О чем узнают?

– О ней.

Это был полный абсурд, я ничего не понимала.

– Они думают, что получили от меня, что хотели, но они ошибаются… – он зашелся то ли в бредовом смехе, то ли в предсмертном кашле. – Когда они узнают… Скажи им…

– Что?

Эд говорил все тише и тише, мне приходилось склоняться к нему, чтобы различить слова.

– Эд, это сделал Миша Кравец? Это он стрелял? Он или его люди?

– Помоги мне… Сделай, что я прошу… – должно быть, Эд меня уже не слышал и твердил одно и то же. – Запоминай…

– Кравец? В тебя стрелял Миша Кравец?! – в отчаянии вопрошала я. – Ты знаешь, как его найти? Скажи мне? Умоляю! Он похитил мою тетю!

– 3… 2… 4… 5… 6… 7…

– Эд, что это значит?

– Только… – голос прерывался, он говорил из последних сил. – Пусть они сами получат, что хотят… Ты не трогай! Они сами должны… Сами… Понимаешь…

– Да о чем ты говоришь?

– Запомни эти цифры… 3… 2… 4… 5… 6… 7…

– Что они значат?

Но художник уже не мог ответить. Остекленевшие глаза безразлично уставились в потолок. Его рука, до этого сильно сжимавшая мои пальцы, разжалась. Я провела дрожащей ладонью по его лицу, закрывая глаза. Невольно коснулась воротника распахнутой рубашки, зацепилась взглядом за окровавленное пятно на груди. Эда не застрелили, не зарезали ножом. Его закололи чем-то длинным и острым вроде шила. От металлического острия на рубашке осталась крошечная дырочка…

Я отдернула руку, быстро поднялась. Художник умер, так и не сказав мне, где я могу найти Мишу Кравца. А в том, что убийца именно он, я не сомневалась ни на секунду. «Больше некому!» – думала я, убегая из квартиры художника.

«Это ужасно! Они заставили меня!» – звенел у меня в ушах голос Эда.

Я миновала один лестничный пролет.

«Заставили на них работать! Меня убьют, если я что-то сделаю не так…»

Я перепрыгнула через несколько ступенек и оказалась на площадке третьего этажа.

«Это все Миша Кравец… Это по его указке…»

Я съехала вниз по перилам и выбежала вон из подъезда, села в машину, включила двигатель и, подняв веер грязных брызг, стрелой вылетела из безлюдного дворика.

– Час от часу не легче, – бормотала я, закуривая сигарету.

Что теперь делать? Звонить ментам? Ни за что! Меня трясло, как в лихорадке. Бандиты убили несчастного художника, им ничего не стоит пристрелить и мою тетю. Ведь она до сих пор в руках у людей, которые пригрозили ее убить, если только я свяжусь с правоохранительными органами. А господин Кравец, судя по всему, слов на ветер не бросает.

Но все же я остановила машину у ближайшего таксофона и дрожащей рукой набрала запретные «02».

– Дежурный Федоров. Слушаю, – отозвался бодрый голос на том конце провода.

– Соборная, дом пять, квартира тридцать два. В квартире труп мужчины. Дверь не заперта, – монотонно надиктовала я и повесила трубку.

Мне больше нечего было сказать полиции. Для Эда я сделала все, что могла. А с Мишей Кравцом мне предстояло разбираться без чьей-либо помощи.

Я снова села за руль и поехала к гостинице, хотя и не исключала, что мое появление вызовет некоторое недоумение – наверняка слух о «дружеском» визите людей Давыдова в наш номер не обошел стороной руководство данного заведения.

Но то ли у меня был такой жалкий вид, то ли у администратора действительно не было ко мне никаких вопросов, но стойку я миновала беспрепятственно. Поднялась на лифте на второй этаж, прошла по коридору.

Как это ни странно, дверь в номер была заперта, искореженный замок открылся только со второй попытки. Я вошла в комнату и включила свет. Надо заметить, что головорезы уважаемого дяди Семы не стали крушить номер, очевидно, их интересовали исключительно его хозяева.

Я закрыла дверь. Голова болела так, что хоть застрелись. Единственное, что могло меня сейчас спасти, так это добрая порция виски. Я открыла бар, плеснула в рюмку янтарную жидкость и выпила залпом, тряхнула головой, еще налила, снова выпила. После третьей рюмки я почувствовала, что ко мне возвращается способность соображать.

Итак, Марк пропал, Эд убит, где искать Мишу Кравца, я не знаю. Единственная зацепка, которая была у меня в руках, так это непонятные цифры, произнесенные художником перед смертью. «324567». Что это может значить? Возможно, номер телефона Миши Кравца?

Я забралась в кресло с ногами, подтащила к себе телефонный аппарат и набрала цифры, которые никак не выходили у меня из головы, 32-45-67. «Набранный вами номер не существует. Набранный вами номер…» – зачеканил электронный голос. Я повесила трубку на рычаг, задумалась. Возможно, этот номер не Зеленоградский, и нужно набирать его с кодом города. Вот только какого города??? Павловска? Саранска? Петровска? А может, это заграничный номер?

– Бр-р-р… – затрясла я головой. Пытаться отыскать Кравца таким способом – дело безнадежное.

Я одним махом проглотила остатки виски из бокала, прикурила сигарету и откинулась на спинку кресла. Минуты текли, я сидела, не шевелясь и не открывая глаза. Спиртное приятно согревало, табачный дым растекался по комнате, и только по ногам чуть сквозило.

Я резко открыла глаза, насторожилась. По полу тянуло холодком. Я уставилась на закрытую дверь ванной комнаты. Прислушалась…

Пропади все пропадом, если я ошибаюсь, но я здесь не одна. Кто-то был в ванной.

Я затушила сигарету, достала из сумочки пистолет и бесшумно соскользнула с дивана. На цыпочках я подкралась к двери ванной, взвела курок и, мысленно отсчитав «раз-два», распахнула ее настежь.

– Марк?! – тут же выдохнула я.

Действительно, в ванной комнате был мой попутчик. Потрепанный, помятый, избитый, но живой и относительно здоровый, он сидел на подоконнике и тяжело дышал.

– Оказывается, спрыгнуть из окна намного проще, чем забраться обратно, – поделился он со мной опытом.

– Марк!

Я отшвырнула пистолет в сторону, бросилась к мужику, схватила его за руку и помогла забраться в комнату. Охая и вздыхая, мой горе-попутчик перевалился через подоконник и шлепнулся на кафельный пол.

– Марк, ты жив! А ведь я вернулась за тобой, но в гараже уже никого не было… И я подумала… Я подумала…

– Даже не надейся! – беззлобно проворчал Марк. – От меня не так просто избавиться.

– Как же хорошо, что ты вернулся, – произнесла я. Как это ни странно, в этот момент я действительно была рада видеть ненавистного мужика. – Они тебя отпустили, да?

– Какое там, – пожаловался Марк, – еле ноги унес!

– Марк, и что теперь? Ты свяжешься с Кравцом? Мою тетю отпустят?

– С чего бы? – неожиданно выдал Марк.

– Как? Ведь ты был лишь подсадной уткой – водил за нос людей Давыдова, а я тебя охраняла, чтобы они раньше времени не сцапали тебя и не разоблачили. Но теперь-то все закончено. Настоящая картина передана твоему напарнику, он уже должен быть где-то на полпути к Тарасову. Ищейкам Семена его не догнать. Значит, мы свою работу выполнили…

Марк запрокинул голову и разразился громким смехом.

– Как бы не так! – произнес он. – Мы выполнили лишь часть работы.

– О чем ты?

– Женя, – Марк резко посерьезнел, взял меня за плечи и развернул к себе.

Меня передернуло. Впервые за все время нашего знакомства он назвал меня по имени.

– Женя, наш маршрут остается прежним. Завтра утром мы выезжаем в Тарасов.

– Но… Какой смысл? Ведь Давыдов знает, что у тебя нет картины!

– Видишь ли, в чем дело, – в глазах Марка плясали чертики, – я не только вор, но еще и отъявленный обманщик и аферист. Я наврал Давыдову про то, что у меня нет оригинала картины! Подлинник старинной живописи у меня.

– ???

Марк с некоторым трудом поднялся на ноги, снял пальто, встряхнул его.

– Такая отличная вещь была. Эх, жаль… – проворчал он, повесил пальто на крючок и открыл кран с холодной водой. Я наблюдала за тем, как он старательно закатывает рукава рубашки, ополаскивает лицо. И все это так, будто ничего не произошло. Когда он совершенно спокойно повесил полотенце на крючок и собрался выйти из ванной, я не выдержала – вскочила с места и налетела на него.

– Повтори, что ты сказал?! Настоящая картина у тебя, я не ослышалась?

– Ну да. А что такое? – пожал плечами мужик.

– Как картина могла оказаться у тебя? Ведь в кейсе была пустышка! Ты же сам сказал, что передал оригинал другому человеку.

– Нику?.. – вскинул брови Марк. – Ну да, конечно! Я так и знал, что ты не усидишь на месте и обязательно помчишься следить за мной. Но на этот раз твое любопытство сыграло мне только на руку. Спасибо, Женечка!

– За что? – растерялась я.

– За твою пламенную речь перед Давыдовым, когда ты рассказала ему о моей встрече с Ником возле ночного клуба. Если бы не ты, может, и не поверил бы мне прохвост Семка!

– Так для чего тогда все это было?

– Для того, чтобы пустить Давыдова и его свиту по ложному следу. Теперь они будут со всех ног догонять Ника, а мы с тобой доберемся до Тарасова.

– Так это не ты подсадная утка, а Ник?.. – наконец-то дошло до меня.

– Гениально, правда? Попасться в лапы Давыдова, суметь его убедить, что картина не у меня, а самому спокойненько продолжить путешествие с багажом стоимостью в целое состояние! – хлопнул в ладоши Марк. – Так что все идет по плану! Все лучше некуда! Предлагаю выпить за это! – Марк подмигнул мне, отвернулся и прошел в комнату.

Я пошла следом, чуть помедлила у порога, наблюдая, как Марк разливает по бокалам виски. В голове разом разбежались все мысли, в этот момент совершенно отчетливо я понимала одно – история только начинается…

Марк обернулся ко мне, уселся в ближайшее кресло и протянул бокал виски:

– Давай выпьем!

Почти на автомате я приблизилась, взяла емкость и опустилась в кресло напротив Марка.

– За великие аферы! – поднял он бокал и залпом выпил, я лишь пригубила. Мне никак не давал покоя один вопрос:

– Марк, тогда для чего ты так старательно просил меня отпустить? Не все ли было равно?

– Я не мог допустить, чтобы мой телохранитель как-то пострадал в этой потасовке с Давыдовым. У нас с тобой впереди еще долгий путь до Тарасова. Вот там-то ты и пригодишься мне, – отозвался Марк и опрокинул в себя еще порцию спиртного.

«Брешет!» – подумала я, но настаивать на честном ответе не стала. От этого мужика правды просто не добиться! Он даже под дулом пистолета бесстыдно врал уважаемому господину Давыдову.

– Скажи, эта картина действительно стоит того? – задала я другой вопрос.

– Да! – многозначительно закивал Марк. – Искусство пятнадцатого века, картина неизвестного художника, некогда принадлежавшая королевской семье Франции. После войны полотно считалось утерянным, но не так давно его случайно отыскали в хранилищах какого-то обнищавшего немецкого антиквара. Картина была выставлена на торги, – не спеша потягивая виски, рассказывал он. – Аукцион проходил в Мюнхене. Туда съехались десятки коллекционеров со всего мира. Но купил картину стоимостью в несколько миллионов русский старьевщик Семен Давыдов.

– А Миша Кравец решил сэкономить: нанял тебя, чтобы выкрасть полотно? – спросила я, взяла со стола пачку сигарет и закурила.

– Миша Кравец? – меланхолия в миг исчезла из его голоса. Передо мной был прежний Марк – решительный, злой и настороженный. – Откуда ты вообще узнала про Мишу Кравца? С чего взяла, что тебя нанял именно он?

Я помедлила секунду, а потом ответила:

– Мне сказал об этом Эд.

– ???

– Художник с Соборной, тридцать два.

Я ждала какой-то реакции – негодования, вопросов, но Марк просто пожал плечами.

– Значит, Эд сболтнул. От него всего можно ожидать…

Перед глазами снова возникла страшная картина – темная комната, разбитая мебель и умирающий в осколках стекла человек. Меня обуяла злоба.

– Так я не ошиблась – Миша Кравец решил украсть картину у Давыдова. Оплатить услуги воров дешевле, чем раскошеливаться на миллионы за полотно? – должно быть, сейчас стоило молчать в тряпочку, но меня словно сто чертей толкали в спину. – А мне и вовсе платить не надо? Достаточно организовать похищение родственницы, и бесплатная рабочая сила гарантирована?!

Мы с Марком сидели друг напротив друга – заведенные, бешеные, готовые сорваться в любую минуту. Я смотрела на него, не мигая, сквозь струйки едкого сигаретного дыма, готовая ко всему. Марк первым отвернулся, с грохотом поставил пустой бокал на стол и поднялся.

– Бросай курить, Женька! – неожиданно мирно произнес он. – И давай ложиться спать, завтра рано утром мы выезжаем.

Я перевела дыхание, щелкнула по кончику сигареты ногтем и откинулась назад. Я больше не заговаривала с Марком, а он не обращался ко мне. Молча он погасил верхний свет. В мутном свете прикроватного ночника я видела, как он ходит по комнате – стягивает с плеч рубашку, закидывает на диван подушки, сгребает с кровати плед.

Я устало закрыла глаза. Что ж, все вернулось на круги своя: ненавистный Марк, предстоящая поездка в Тарасов, чертова украденная картина и мысли о тете Миле…