Глава 3
Первый выстрел разнес правую фару «Опеля», от второго разорвало скат. Иномарку бросило в сторону, и она въехала в придорожный столб. Стараясь отвести удар от Оксаны, я не стала садиться ни в одно такси, а бегом устремилась в видневшийся невдалеке проулок.
Из «Опеля» выскочили двое. Один, тот самый бритоголовый, которого я видела раньше, бросился вдогонку за мной. Другой, появившийся с заднего сиденья попавшей в аварию машины, побежал к стоянке такси. Разделились, значит. Не хотят упускать Оксану. Судьба водителя «Опеля» осталась мне неизвестной. Впрочем, если он и погиб трагически, я в этом не виновата. Уверенней надо чувствовать себя за рулем.
На повороте в проулок я остановилась и, развернувшись, выстрелила в того парня, который мечтал поймать такси. Не добежав до стоянки, он упал на землю и прикрыл голову руками. Его бритоголовый дружок выстрелил в меня навскидку, но промахнулся.
Я все рассчитала верно. Возникшая на улице стрельба должна была наконец расшевелить сонных охранников «Карла Великого». Слава богу, не ошиблась. Как раз когда бритоголовый поравнялся со входом в клуб, наружу выскочили четверо бравых ребят и, не успев разобраться, что к чему, но заметив пистолет в руках бегущего человека, моментально сбили его с ног, завернули руки за спину и на всякий случай придавили голову ботинком.
Второй пассажир «Опеля» вновь вскочил на ноги, но на этот раз, узрев решительные действия четырех амбалов по отношению к его напарнику, на рожон лезть не стал, а потому моментально испарился. Продолжать погоню за Оксаной для него не было смысла. Такси, на котором она уехала, уже скрылось из виду, а маршрут его следования он не знал.
Я исчезла в переулке и, пробежав по нему до соседней улицы, остановила попутку.
— Площадь Склифософского, — сказала водителю.
Мы понеслись уже по ночной улице прочь от места происшествия.
Клиентка ожидала меня на условленном месте. Таксист, с которым я отправила ее, тоже.
— Все в порядке? — сразу спросила я у Оксаны.
— Да. А у вас?
— У меня все отлично. Давно ждете?
— Только что подъехали.
Я села вместе с Оксаной в такси, и мы отправились домой. Время уже близилось к полуночи. Вряд ли Мелихова обычно так рано возвращалась домой. И притом одна.
В дороге я не вступала с ней в разговоры, а когда мы оказались в квартире, конечно же, предварительно ее проверив, строго сказала:
— Теперь ты понимаешь, для чего тебе нужен телохранитель?
— Но ведь вы сами считали, что он мне не нужен, — напомнила противная девчонка.
— Считала. Но я ошиблась. В этом нет ничего удивительного. Каждый человек имеет право на ошибку.
— Но чего хотели от меня эти люди? — Оксана с мрачным выражением лица уселась на диван.
— Это нам еще предстоит выяснить.
Я сняла парик. Надо срочно пойти в ванную смыть с себя грим.
— Вы сказали, что, возможно, папа знает ответ на этот вопрос, — напомнила она.
— Сказала.
— С чего вы это взяли?
— Это просто предположение, — успокоила я клиентку.
На самом деле, я уже говорила раньше, что у меня было чувство, что Андрей Вениаминович что-то недосказал мне. Выходит, интуиция не подвела. Не просто так двое в чулках лезли сегодня в женскую уборную.
— Это могут быть его враги, верно? — продолжала допытываться Оксана.
— Верно, — кивнула я.
— И что мы будем делать?
— Это мы решим позже.
— Когда позже?
— Когда я увижусь с твоим отцом.
— Давайте позвоним ему прямо сейчас и спросим обо всем, — предложила она и уже потянулась к телефону, но я остановила:
— Нет. Я должна поговорить с ним с глазу на глаз.
— А как это сделать?
— Попроси его приехать.
— Сейчас? — она недоуменно взглянула на часы.
— Сейчас не обязательно. Завтра утром.
— Хорошо. — Оксана сняла трубку.
— Только ничего пока не говори ему о сегодняшнем событии, — предупредила я.
— Почему?
— Просто не говори, и все.
Я решила поступить так только с одной целью. Мне хотелось видеть реакцию Андрея Вениаминовича, когда я сообщу ему о недавней перестрелке. А узнай он об этом сейчас, за ночь основательно успеет подготовиться к разговору со мной и опять чего-нибудь недоскажет. Нет, надо брать быка за рога.
Не очень-то доверяя Оксане, я включила на телефонном аппарате громкую запись. Она набрала номер отца.
Трубку взяли не сразу. Лишь минуту спустя мы услышали голос Мелихова:
— Да!
Сухое начало.
— Папа, это я. — У Оксаны слегка дрожал голос.
— Слушаю тебя, девочка моя. Что случилось? — голос Андрея Вениаминовича потеплел.
— Я только что приехала. Ты не звонил мне?
— Нет. А что?
— Я хочу тебя увидеть.
— Прямо сию минуту? — заволновался он.
— Сию минуту не надо, — успокоила его Оксана, поймав мой красноречивый взгляд. — Может, утром заедешь?
— Что-нибудь серьезное?
— Да нет, папочка. Просто надо поговорить.
— Опять о твоей охране? — Мелихов посуровел.
— В общем-то да, — как можно мягче откликнулась Оксана.
— Спорить будешь?
— Нет. Обещаю, что нет.
— А где Женя? — заволновался папаша.
— Здесь, рядом со мной.
— Ладно. Часиков в восемь устроит?
— Конечно. Как тебе удобно.
— Ну вот и договорились, — обрадовался он. — Спокойной ночи, дочка. Я тебя целую.
— Я тебя тоже. Спокойной ночи.
На том и попрощались.
— Все правильно я сказала? — Оксана подняла на меня глаза.
— Да, все хорошо. Как насчет кофе?
Она улыбнулась, видимо, вспомнив, что в прошлый раз так и не сделала мне приятное.
— Сейчас.
Удалилась в свой кухонный уголок и на сей раз вернулась с двумя чашками кофе.
— Угощайтесь, — поставила одну на столик против меня.
— Спасибо, — я взяла чашку в руки.
В течение десяти минут мы молча предавались приятным ощущениям. Не знаю, о чем думала Оксана, а я размышляла в это время о событиях сегодняшнего вечера. Или, вернее будет сказать, сегодняшней ночи. Если Андрей Вениаминович не даст мне никакой зацепки насчет того, кто покушался на его дочь, дело приобретет очень туманный оттенок. Бороться неизвестно с кем я не люблю. Придется в таком случае бедной Оксане вообще отказаться от посещения публичных мест. А еще лучше и вовсе не выходить из дома.
— Надеюсь, теперь мы найдем с тобой общий язык? — спросила я свою клиентку.
Но за время нашего молчания Оксана успела набраться смелости.
— Я признаю, что кто-то открыл на меня охоту, — сказала она. — Это неприятно, и мне, естественно, придется быть очень осторожной. Но это вовсе не значит, что я буду брать вас с собой на любовные свидания.
— С любовными свиданиями лучше повременить, — нравоучительно заметила я.
— Знаете, такое ощущение, как будто вы никогда не были молодой, — потихоньку Оксана заводилась, становясь сама собой. — Это же любовь. Как от нее можно отказаться? Даже на время?
— Да какая там любовь! — отмахнулась я. — Искандеров, что ли?
— А хотя бы и он. Что вы имеете против?
— Несерьезный человек, — изрекла я.
— Это не ваше дело, — отрезала Оксана.
— Тут я с тобой согласна. Хочешь любить его, люби, мне все равно. Просто ты спросила, я ответила. Но неужели тебе трудно не видеться с ним хотя бы недельку?
— Трудно. — Оксана со звоном поставила пустую чашку на стеклянный столик.
— Ну, как знаешь. Только предупреждаю, без надзора я тебя не оставлю.
— Выходит, вы не телохранитель, а надзиратель.
— Думай, как хочешь.
Сегодняшний инцидент ничему ее не научил. Она снова ударилась в протесты.
— Я пойду спать, — сообщила она и тут же съязвила: — Не хотите проводить?
— Не хочу.
— Надо же. А вдруг в постели засада?
Я ничего не ответила. Оксана ухмыльнулась и направилась по коридору к своей спальне.
Вздохнув, я вымыла пустые чашки и пошла в ванную приводить себя в порядок. Для начала умылась с мылом, избавившись тем самым от грима. Затем приняла душ.
Обтеревшись полотенцем, прошла в смежную с ванной комнату. Меня нещадно тянуло сюда. Ужасно хотелось испробовать на себе все, что имелось в этом помещении. Но сегодня я отказалась от этой мысли. Сауна, бассейн, солярий надолго задержат меня. А мне необходимо было отоспаться. Сегодня вечером я изрядно помоталась, а неизвестно еще, каким выдастся завтрашний день.
«Ничего, — утешила я себя, — еще представится случай окунуться в здешний рай наслаждений».
Проверив еще раз, все ли спокойно в огромной квартире банкирской дочки, а также на лестнице за дверью, я ушла в комнату для гостей и улеглась спать.
Утро у меня обычно начиналось в шесть часов. Особенно в рабочие дни. Тут я себе послаблений, как правило, не давала.
Я встала с кровати и первым делом вышла в коридор. Подошла к двери Оксаниной спальни и прислушалась. Тишина. Девчонка еще спит и видит десятый сон. Вставать рано, видимо, не в ее привычках.
Я сварила себе кофе и, обнаружив в холодильнике масло с колбасой, позавтракала.
Мелихов был точен, как часы. Ровно в восемь раздался звонок в дверь. Оксана, надо заметить, к этому времени еще не встала.
Я подошла к двери и взглянула в «глазок». Так и есть. Андрей Вениаминович топтался на лестнице. За его спиной маячили знакомые фигуры. Только на этот раз верные телохранители были облачены в спортивные костюмы. Утро, видать, выдалось прохладным.
Я открыла дверь.
— Здравствуйте, Андрей Вениаминович.
— Доброе утро, Женя, — поприветствовал он меня в ответ. — Вы уже встали?
— Я же на работе.
— Да, конечно. — Мелихов шагнул за порог и очутился в квартире.
Белобрысый качок, все еще памятуя о вчерашней Оксаниной выходке, заколебался. Его терзали сомнения, как поступить.
— Входите, — великодушно разрешила я.
Он обрадованно проследовал за шефом. Его напарник остался снаружи. Мелихов самолично закрыл дверь и сообщил мне:
— Оксана хотела меня видеть.
Я улыбнулась.
— Это не Оксана хотела вас видеть, а я.
— Вы? — удивился он.
— Да. Я уговорила ее позвонить вам и попросить о встрече.
— Что случилось? — Андрей Вениаминович весь подобрался.
— Давайте пройдем в зал. Разговор нам, видимо, предстоит долгий. Так что сидя оно будет лучше.
Мелихов не стал спорить, и, оставив белобрысого подпирать входную дверь, мы прошли в зал.
— А где сама Оксана? — поинтересовался он.
— Спит.
— Ясно. Так о чем вы хотели поговорить со мной?
Мы с Андреем Вениаминовичем расположились в креслах друг против друга.
— Вчера на вашу дочь было совершено покушение, — выдала я.
— Покушение? — Лицо Мелихова в одно мгновение сделалось каменным и бледным, как полотно.
— Да. В ночном клубе «Карл Великий».
— С ней все в порядке?
— Пока да.
— Почему пока? — насторожился он.
— Потому что покушение может повториться.
— И что же делать?
— Для начала, думаю, вы должны рассказать мне всю правду, — с едва заметным нажимом произнесла я.
— Какую правду?
— Знаете что, Андрей Вениаминович, — я смотрела ему прямо в глаза, — давайте прекратим играть в прятки. Иначе я просто-напросто откажусь охранять вашу дочь.
— Не понимаю, о чем вы. — Глаза его бегали.
— Не понимаете? Хорошо, попробую вам объяснить. До этого на вашу дочь не было никаких покушений. Вы приставляли к ней охрану, но это только проформа. Так сказать, на всякий случай. И тут, я думаю, произошло нечто, что убедило вас в необходимости приглядывать за ней круглосуточно. Какие-то события в вашей жизни или в вашем бизнесе. Именно они вызвали опасения, что вас могут попытаться достать через дочь.
— Как вы догадались об этом? — вскинулся Мелихов.
— Не нужно семи пядей во лбу, чтоб понять очевидное. Те, кто напал вчера на вашу дочь, не шутили. А между тем она их не знает.
Андрей Вениаминович молчал, соображая, что мне ответить. Я решила поторопить его.
— Так вы посвятите меня в суть дела или мы разойдемся, как в море корабли?
— Посвящу, — решился он после минутной паузы.
— Начинайте, — я откинулась на спинку кресла.
— Все дело в авиационном заводе, — начал он. — На него объявлен тендер. Контрольный пакет акций будет продан с молотка.
Разумеется, я слышала про объявленный аукцион. Об этом кричали все газеты и телевидение.
— Продолжайте.
— Я решил принять участие в торгах.
— Хотите заполучить контрольный пакет? — уточнила я.
— Хочу. Тем более, я почти уверен в успехе. Председатель горкомимущества — мой приятель. Он обещал содействие. А от такого человека зависит немало. Большая часть конкурентов сошла с дистанции уже сейчас. Некоторые из желающих просто не допущены до тендера.
— Каким образом?
— Не знаю. Я не сильно вникал. Там свои тонкости. Вовремя подать заявление, грамотно внести себя в списки участников. Всем этим занимается Иван.
— Председатель горкомимущества?
— Да.
— Ладно, что дальше?
— Но два самых главных конкурента не желают уступать мне этот кусок. И сделать пока с ними мы ничего не можем.
— А они, выходит, тоже решили принять контрмеры?
— Скорее всего. Не могу утверждать точно, но… — Мелихов помолчал. — Но это люди серьезные. Своего не упустят. Я встречался с ними. Пытался договориться по-хорошему, но дело кончилось ссорой.
Андрей Вениаминович достал пачку сигарет и закурил. Дым заструился по гостиной.
— Вот так, Женя, — заключил он. — Война вокруг контрольного пакета акций завода развернулась нешуточная.
Ну что ж. Кое-что начинало вставать на свои места.
— Вы полагаете, что вчерашние ребята… — я дала ему возможность самому закончить фразу.
— Скорее всего, — кивнул Мелихов, — это ребята кого-то из моих конкурентов. Ко мне им не подобраться. Служба безопасности у меня работает как часы. А вот моя дочь… Это другое дело. Наверняка им известно, что это мое слабое место. Но я не думаю, что Оксану хотели убить. Куда более вероятен вариант похищения. Тогда меня можно прижать.
— Кто эти двое конкурентов? — я перешла к конкретике. — Давайте коротко об одном, потом о другом.
— Сабаев. — Андрей Вениаминович выпустил в потолок струйку дыма.
— Кто такой?
— Геннадий Петрович. Ему принадлежат в нашем городе почти все игорные заведения. Богатый человек.
Я задумалась. В «Карле Великом» тоже есть игровые залы. С другой стороны, бить окна в своем заведении не очень приятно, наверное. Ладно, посмотрим, проверим.
— Кто второй?
— Виталий Игоревич Челноков. Молодой предприниматель. Занимается сферой торговли. Ни в чем криминальном замечен вроде бы не был, но жутко вспыльчивый характер.
— Мне нужны адреса Сабаева и Челнокова, — проинформировала я Андрея Вениаминовича.
— Зачем?
— Хочу с ними познакомиться.
— Сабаев целыми днями находится в «Северянине». Это я так могу сказать. Домашний адрес узнаю, если нужно.
— А Челноков?
— Ничего не знаю. Надо поручить это дело Георгию Владимировичу.
— Это кто такой?
— Мой начальник службы безопасности, — ответил Мелихов.
— Договорились. И поручите ему еще вот это, — я протянула Андрею Вениаминовичу пачку сигарет. — Здесь записан номер машины. Пусть попробует выяснить, кому она принадлежит.
— А что за машина? — заинтересовался Мелихов и взял из моих рук пачку.
Я вкратце рассказала банкиру о событиях вчерашнего вечера возле клуба «Карл Великий».
— Георгий Владимирович выяснит. Уверяю вас, — пообещал Андрей Вениаминович.
— Вот и хорошо. Я рада, что мы поговорили с вами по душам.
— Я тоже, — вздохнул он.
— Больше ничего не хотите добавить?
— Я вроде сказал вам все, что знал.
— Кстати, когда проводится тендер? — Я прошла к кухонному уголку и налила кофе себе и Мелихову.
— Через три дня.
— Время еще есть. Хотя его и немного.
— Да.
— Угощайтесь, — я подала ему чашку.
— Вы сможете уберечь мою дочь? — В глазах Мелихова застыла мольба.
— Сделаю все возможное. Но проблема еще в ней самой.
— Вам не удалось найти с ней общий язык?
— Ненадолго, — призналась я. — После вчерашнего это почти произошло, но она по-прежнему жаждет свободы передвижений. У нее любовь.
— Любовь? — переспросил Мелихов.
— Да. Похоже, с Искандеровым у нее серьезно.
— Господи! — всплеснул руками банкир. — Вы шутите?
— Нисколько.
— Вы его видели?
— Да.
— И как он вам?
— Вы были правы, Андрей Вениаминович. — Я отхлебнула кофе. — Искандеров — человек несерьезный.
В Мелихове вновь проснулся отец. Проблемы предстоящего тендера и все связанное с ним ненадолго отошли на второй план. Дочь влюбилась не в того человека, в которого следовало, и это очень беспокоило Андрея Вениаминовича.
— Я еще разберусь с ним, — изрек он. — И с ним, и с Оксанкой.
Как Мелихов это собирался сделать и когда, я не успела выяснить, потому что зазвонил телефон. Андрей Вениаминович резво потянулся к тумбочке и снял с аппарата трубку.
— Да! Слушаю! Мелихов говорит. А кто это?
Лицо его вмиг помрачнело, но он не потерял присутствия духа. Подал мне сигнал и показал на коридор. Я поняла его без слов. Моментально вскочила с кресла и, проследовав в прихожую, сняла там трубку параллельного аппарата.
— Кто вы? И что вам нужно? — донесся до меня сперва голос Мелихова.
В ответ кто-то бодрым голосом произнес:
— То, что произошло вчера у «Карла Великого», Андрей Вениаминович, это только начало. Поверьте мне. К сожалению, наши карты спутала какая-то дамочка в преклонном возрасте, но вы, надеюсь, поняли, что все это не шутки?
— Чего вы хотите от меня? — В голосе Мелихова звучал металл.
— Мы хотим, чтобы вы поняли одну непреложную истину. У авиационного завода уже есть хозяин. Намеченный тендер — фикция. Не суйте свой нос, куда не следует.
— Я… — начал было Андрей Вениаминович, но неизвестный прервал его:
— Подумайте лучше о здоровье дочурки.
После этих слов в трубке раздались гудки отбоя. Я вернулась к Мелихову.
— Что он сказал вначале?
— Сказал, что звонил на работу и ему там сообщили, что я поехал к дочери. Затем представился как человек, имеющий отношение ко вчерашнему инциденту у «Карла Великого».
— По голосу вы его не узнали?
— Нет, — помрачнел Мелихов.
— Ладно, не расстраивайтесь.
Продолжить разговор нам не дала Оксана. Она появилась в коридоре и первым делом отвратительно заверещала:
— Какого черта здесь делает эта обезьяна?
Данный вопрос, несомненно, касался белобрысого телохранителя Андрея Вениаминовича.
Мы с Мелиховым поднялись с кресел и вышли Оксане навстречу.
— Это я разрешила ему войти, — заступилась я за парня, взяв удар на себя.
— С каких это пор вы возомнили себя здесь хозяйкой?
— Оксана! — одернул ее отец.
Я пропустила колкость мимо ушей, подумав, что рано или поздно ее отношение все-таки изменится. Следует делать поправку и на молодость.
— Оксана, — обратилась я к ней. — У нас с Андреем Вениаминовичем есть для тебя новости.
— Какие еще новости? — Настроение у нее было ужасное.
Она прошла в зал и достала из холодильника бутылку пива.
— Скажите сами, Андрей Вениаминович, — попросила я Мелихова.
— Дело в том, — начал он, — что только что звонил один человек. Я полагаю, тот, который организовал вчерашнее покушение на тебя.
— И что он хотел? — Оксана села на диван и отхлебнула пива прямо из горлышка.
— Он сказал, что это только начало, — вклинилась я.
— Я вам не верю, — отмахнулась моя клиентка.
— Напрасно, Оксана. Дело серьезное.
Недолго думая, мы с Мелиховым по очереди изложили ей историю с тендером авиационного завода. Она внимательно слушала нас, но по ее глазам я видела, что в суть проблемы она все равно не вникает. В заключение я привела последний аргумент:
— Ты можешь хотя бы потерпеть меня дня четыре?
— Почему четыре?
Так и есть. Она ничего не поняла.
— Через четыре дня пройдет тендер.
— И что?
Я махнула рукой. К чему утруждать язык и начинать все сначала.
— Так сможешь?
— Это очень долго.
Ее не переубедишь.
В этот момент вновь зазвонил телефон. Оксана сняла трубку, послушала и передала ее отцу.
— Тебя, — сказала она. — С работы.
Мелихов взял трубку. Поговорил минуты две и, закончив, обернулся ко мне.
— Это из банка, — пояснил он. — Меня срочно ждут там.
— Конечно, поезжайте, — улыбнулась я ему. — Мы тут и без вас справимся. Правда, Оксана?
В ответ она неопределенно хмыкнула.
— Только вот что, Андрей Вениаминович, — остановила я уже уходившего банкира. — Те сведения, о которых мы говорили, хотелось бы иметь уже сегодня.
— Я не забыл об этом, — уверил меня он. — Обязательно все выясним. Если я сам не смогу передать вам то, о чем вы меня просите, пришлю Георгия Владимировича.
— Договорились.
Не задерживаясь более в квартире дочери, Андрей Вениаминович распрощался с нами и удалился в сопровождении верного телохранителя.
Мы остались с Оксаной одни.
— Мне нужно кое-куда съездить, — поставила я ее в известность.
— Делайте, что хотите, — она уже допила пиво и поставила на пол пустую бутылку.
— Тебе придется никуда не выходить из дома до моего возвращения.
Она снова хмыкнула.
Да что с ней разговаривать! Я ушла в комнату для гостей и снова занялась работой над образом. На этот раз мне нужен был вид экстравагантной женщины. Этакой обольстительницы с чарующим взглядом.
Не знаю, удалось ли мне это сделать или нет, судить, как говорится, окружающим, но самой мне понравилось. Наверное, я вообще люблю себя.
Я вышла в коридор. Оксана уже допивала вторую бутылку пива, сидя на том же месте. Это, видимо, у нее завтрак такой. На меня она даже не взглянула. Ну что ж. Не очень-то и хотелось.
Я покинула квартиру и на этот раз заперла на ключ ее. Отмычек у Мелиховой не было, да и пользоваться она ими все равно бы не сумела. Так что у меня были все основания надеяться, что до моего возвращения она никуда не сбежит.
На улице я поймала такси и велела водителю отвезти меня к ресторану «Северянин». Он домчал меня туда минут за пятнадцать. Лихач.
Что представлял из себя ресторан, в который я направилась, мне было прекрасно известно. Он существовал еще во времена Советского Союза. Правда, назывался он тогда иначе. «Заря» или что-то в этом роде. Потом, неизвестно по каким причинам, заведение было переименовано в «Северянин». Зато стало одним из самых престижных в городе. С его хозяином, Сабаевым Геннадием Петровичем, я не была знакома раньше, да и вообще о том, что он здесь хозяин, я узнала от Мелихова.
Войдя в чрево «Северянина» и оценив убранство помещений, я сразу же обратилась к подошедшему метрдотелю.
— Мне хотелось бы увидеть Геннадия Петровича.
— Простите, а вы кто?
— Я — журналистка. Фамилия моя Анечкина.
Для убедительности я махнула корочками перед носом своего визави и тут же убрала их в карман. Это было всего лишь удостоверение бодигарда.
— Он ждет вас? — дотошно допытывался метрдотель.
— Нет. Но он будет рад пообщаться со мной. Передайте, что речь пойдет о предстоящем тендере авиационного завода.
Метрдотель удивленно посмотрел на меня, но спрашивать больше ничего не стал, а молча удалился.
Я дожидалась там, где он меня оставил. Вскоре на лестнице, ведущей на второй этаж, появился плотный господин в дорогом смокинге. На вид ему было лет пятьдесят или около того. Седая шевелюра с двумя залысинами на лбу и такие же седые висячие усы придавали ему довольно-таки благородный вид. Вообще Сабаев — а это был именно он — оказался представительным господином.
Он подошел прямо ко мне и спросил:
— Вы Анечкина?
— Я.
— Журналистка? — уточнил он.
— Совершенно верно. Мы можем поговорить?
— О предстоящем тендере?
Ощущение было такое, будто Сабаев каждым вопросом проверял меня. Да и взгляд его глаз был под стать. Пронизывающий такой. Как рентген. Даже мне стало неуютно.
— Да. Если вы не против, я бы хотела поговорить с вами на эту тему.
— А почему именно со мной? — был очередной вопрос.
— Насколько мне известно, — я достала диктофон и нажала кнопку записи. Это должно было выглядеть убедительным, — в тендере принимают участие на данный момент три фигуры. Это вы, Челноков и Мелихов. С двумя другими я уже имела честь разговаривать.
— Я не думаю, что фигуры только три, — сказал Сабаев. — В тендере будет участвовать еще кто-то.
Геннадий Петрович немного подотстал от событий. Его еще не успели поставить в известность о сошедших с дистанции. Или он просто валял предо мной дурака.
— Ладно, не суть важно, — ответила я. — Лучше скажите, как вы рассматриваете свои шансы?
— Как все. Я надеюсь, что денег у меня хватит.
— Конечно-конечно, Геннадий Петрович. Вы ведь богатый человек, не так ли?
— На хлеб с маслом хватает, — улыбнулся он.
— Но ведь ваши конкуренты — люди тоже не бедные.
— Я знаю. Но если бы дело было только в этом… — он сделал многозначительную паузу.
— А в чем еще? — тут же ухватилась я.
— Помимо денег у них есть еще и хитрость.
— А у вас ее нет?
— Нет.
Надо же. Какой простачок.
— Геннадий Петрович, — сказала я. — Может, мы поднимемся в ваш кабинет и продолжим разговор там?
— Весьма сожалею, но у меня очень мало времени, — он состроил подобающую физиономию. — Дела не терпят отлагательств. Так что вы уж извините меня, но давайте закончим разговор здесь.
Обольщению Сабаев не поддавался. Это плохо.
— Хорошо, — согласилась я, но его слова мне не очень понравились. — Скажите, «Карл Великий» принадлежит вам?
— Мне, — ответил он.
— Вчера, я слышала, там была небольшая заварушка. Не хотите сказать пару слов по этому поводу?
— А какое это имеет отношение к аукциону?
— Вы полагаете, никакого?
— Я в этом уверен. На улице у входа в клуб кому-то вздумалось пострелять, а моя охрана вовремя проявила бдительность. Вот и все.
— Кто стрелял?
— Не знаю. Выяснять такие вещи — дело милиции. Мало ли в городе шпаны развелось!
— Значит, то, что произошло у вашего клуба, — случайность? — уточнила я.
— Вне всяких сомнений.
Я чувствовала, что нравлюсь ему все меньше и меньше.
— А это не могло быть провокацией против вас?
Он посмотрел на меня, как на сумасшедшую.
— Такой пустяк не может быть провокацией.
— Это смотря с какой стороны взглянуть, — задумчиво протянула я.
— Мне пора, — Геннадий Петрович поморщился и посмотрел на наручные часы. — Ради бога, извините.
И, не говоря больше ни слова, удалился.
Я выключила диктофон и вышла из «Северянина» на улицу.
Один подозреваемый уже есть. Хотя все это вилами на воде писано. Ладно, разберемся…
