Глава 18
— Если они сообщат твоему папаше, дело плохо.
Он знает, что я разъезжаю на «Фольксвагене».
— Какому папаше? — удивленно заморгал глазами Алексей.
— Твоему, конечно, — Николаю Ивановичу Стольнику. Он живет в этом городе. Ты разве не знал?
Парень замотал головой:
— Мама мне ничего не говорила! А в каком мы городе находимся?
— В Красноармейске.
Алексей даже присвистнул.
— Никогда бы не подумал…
Я немного сдала назад, развернула машину, и мы поехали в сторону, противоположную от клиники психиатрических болезней.
— Куда мы едем? — поинтересовался Алексей.
— Домой.
— То есть?
— К твоей маме, на ферму. Я надеюсь, ты знаешь, где это находится?
— Конечно! Все-таки это и мой дом тоже.
Я протянула парню записку, найденную сегодня утром на сиденье:
— Вот почему я здесь.
Алексей повертел в руках клочок бумаги и недоуменно развел руками:
— Ничего не понимаю…
— Почерк не знаком?
— Абсолютно.
— Во всяком случае, надо сказать этому человеку спасибо. Благодаря ему ты теперь находишься на свободе. Хорошо, что в Красноармейске нет тюрьмы.
— Это почему?
— Тогда папаша посадил бы тебя на нары.
— Но почему я нахожусь именно в Красноармейске? Вернее, находился…
— Не догадываешься? Чтобы ты был у него под рукой. Не знаю, что задумал твой папочка, но подозреваю, что большую пакость. Надо же, а на вид и не скажешь…
— Вы его видели?
— Целую ночь провела в его доме.
— Ничего себе… — Алексей немного помолчал, а потом спросил:
— Послушайте, вы из милиции?
Я покачала головой:
— Ты видел фильм с участием Кевина Костнера и Уитни Хьюстон?
— Вы — телохранитель?! — Парень был поражен.
— И, надеюсь, неплохой. Моей задачей было охранять твою маму, но на моем пути встали непредвиденные обстоятельства.
Мы взяли курс по направлению из города. Не доехав примерно с километр до того места, где официально заканчивается черта города, я остановила машину.
— В чем дело?
— Сейчас будет пост ГИБДД. Дело в том, что я не знаю другого выезда из города.
— Я тоже не знаю… — вздохнул Алексей. — Никогда здесь не был.
— Вот именно, рискуем заехать куда-нибудь в Казахстан, хотя до него еще сотни километров. Так вот, я боюсь, что меня могут задержать для проверки документов.
— Что же делать?
— Для начала избавимся от белых халатов и всего того, что может напомнить о психушке.
— Моя пижама! — воскликнул Алексей.
— Точно. Это улики, и причем серьезные. К тому же твой портрет может быть уже известен милиционерам. Так что раздевайся, и побыстрее.
— Но…
— Насчет одежды что-нибудь придумаем.
Я порылась в багажнике и нашла старые замасленные тренировочные брюки, которые я обычно надеваю, когда надо устранить мелкие неполадки автомобиля. Например, сменить колесо.
— Одевай.
Парень с брезгливостью посмотрел на штаны, недоумевая, каким образом приспособить их на себя.
— А рубашка?
— Вот рубашки у меня нет. Ничего, сейчас лето, пройдешься раздетым по пояс.
— Пройдусь? — не понял Алексей.
— Мне придется тебя высадить. Встретимся чуть дальше, возле поля. Постарайся обойти пост не по трассе, а вдоль посадок.
Больничные халаты и все, что связано со здравоохранением, мы замотали в один большой узел и забросили в бурьян.
— Прости-прощай, — пробормотала я едва слышно.
— Значит, дальше я иду пешком?
— Сделай крюк побольше.
Алексей исчез, а я поехала навстречу очередным неприятностям.
Так и вышло. На посту ГИБДД скопилось несколько милицейских машин. Решительно настроенные милиционеры останавливали и проверяли каждый автомобиль, особенно грузовой транспорт. Из города ведет не одна дорога, но я думаю, что везде было одно и то же.
Высокий тощий милиционер с тонкими усиками вдоль верхней губы сделал мне знак остановиться.
— Документы, пожалуйста, — произнес он, внимательно оглядывая салон.
Я достала права.
— Разрешите, я осмотрю машину.
Пожалуйста. Кто же против?
Милиционер рыскал по салону, словно голодный гризли по лесу. Наверняка у него была наводка, но придраться было не к чему. Все улики, включая самую важную — сбежавшего Алексея, — были уничтожены.
— Прошу пройти со мной.
— Да в чем, собственно, дело? — Я решила изобразить крайнее возмущение. — Я еду по поручению Николая Ивановича Стольника. Надеюсь, вы слышали о нем?
Мент вздохнул:
— В этом-то все и дело, так что прошу проследовать за мной.
Мне ничего не оставалось, как подчиниться.
Меня провели на пост, усадили на жесткий обшарпанный стул и начали допрос, в котором, кроме постового, принимали участие рослый сержант с бравыми, закрученными вверх усами и лейтенант с унылым видом человека, который всю жизнь маялся желудком.
— Итак, вы — Евгения Охотникова?
Разговор вел старший по званию.
— Именно так.
— Расскажите, как вы провели сегодняшнее утро.
— Никак.
— В смысле?
— Занималась ремонтом машины: потек цилиндр сцепления.
Милиционеры переглянулись.
— Кто-нибудь может это подтвердить?
— Если только моя машина. Да в чем, собственно, дело?
Лейтенант приподнял фуражку и долго чесал затылок, прежде чем решился раскрыть карты:
— Сегодня из психиатрической больницы сбежал пациент. Ему помогала девушка, внешне очень похожая на вас.
Я развела руками:
— Впервые слышу об этом! Я еду по делу, мне совсем не до пациентов психиатрических больниц.
Какие ко мне еще претензии?
— Вроде бы никаких…
— Тогда мне пора ехать.
Лейтенант покачал головой:
— Вам придется дождаться подполковника Стольника. Как говорится, для выяснения обстоятельств.
На этот раз я покачала головой:
— Господа, смею заметить, что я — дочь генерала Охотникова, который не даст меня в обиду. Один мой звонок сделает вашего подполковника рядовым, а вас — вообще разжалованными.
Обстановка предстала в другом свете.
— Если вы боитесь подполковника, — продолжала я, — то это просто смешно!
— Нам, девочка, здесь жить, — горестно произнес усатый сержант. — Ты уедешь, а мы останемся.
— Мой отец доставит вам больше неприятностей, чем ваш Стольник, — не унималась я.
— Короче, — голосом, в котором слышался металл, произнес лейтенант, — вы задержаны.
— Да вы что! — возмутилась я. — У меня важные дела!
— Разберемся…
Лейтенант с тощим милиционером вышли из будки, а сержант извлек на свет наручники:
— Руки!
Я послушно вытянула вперед руки, но когда холодная сталь коснулась моего запястья, еще не успев защелкнуться, я отдернула их и нанесла сержанту короткий удар ногой между ног. Тот охнул и согнулся пополам. Еще одним ударом я вырубила его окончательно и затем аккуратно уложила на пол. Сняв с его головы фуражку, я нацепила ее на себя и осторожно выглянула в окно.
Милицейские автомобили постепенно разъезжались. На стоянке остался только один, видимо, принадлежащий дежурному: тому самому худому милиционеру с тонкими усиками. Он как раз поднимался по ступенькам, чтобы обсудить с сержантом мою дальнейшую судьбу.
Меня это не совсем устраивало, и поэтому, когда он появился в дверях, я нанесла ему удар точно по четвертому позвонку. Он даже не успел удивиться, почему это его товарищ мирно возлежит на полу будки. Я приковала милиционеров друг к другу наручниками и спрятала ключи в своем кармане.
Пора ехать. Бедный Алексей, наверное, заждался меня уже.
