Оставив тетю Милу в расстроенных чувствах, я сбежала вниз по лестнице, прыгая через четыре ступеньки, и вскочила в машину, ругая себя последними словами.

Все-таки убийца добрался до девчонок, и вот тебе результат – пролита кровь. Подробностей пока не знаю, но чувствую, что дела обстоят хуже некуда.

Я-то было понадеялась, что дома девушки будут в полной безопасности, но жестоко ошиблась. И вот результат.

Я приехала по нужному адресу, и оказалось, что куколку уже увезли в клинику. Меня встретили Влад с Михаилом – первые, кто примчался на зов отчаяния.

– В какую больницу ее отправили?

– Вторую городскую, хирургическое отделение, с ней Геннадий. Он поехал в качестве сопровождающего, а мы остались дожидаться тебя.

– Рана серьезная?

– Ключица. Пуля прошла навылет, но кости вроде бы не задеты. Мы не знаем всех подробностей, надо делать снимок и так далее.

Это точно.

– Поехали в клинику, ребята, – предложила я. – Узнаем, что к чему, на месте, нет смысла стоять и гадать на пальцах.

Мы уселись в «Фольксваген», и машина помчалась по городу. Место мне было знакомо, как-то я провела в этом самом хирургическом отделении несколько дней, обеспечивая безопасность героической женщины Александры Стольник. Теперь снова придется наведаться туда.

– Как это случилось? – спросила я парней.

– Ольга вышла на балкон, чтобы снять высушенное белье, и в этот момент прозвучал выстрел. Убийца где-то устроил себе наблюдательный пункт и ждал момента.

– Как остальные девушки?

– Они в порядке, мы позвонили всем троим. Из дома они не выходят, строго-настрого соблюдают инструкции.

– Это все относительно, – я покачала головой, – надо вам находиться рядом с каждой из них, для пущей верности. Сейчас навестим Ольгу, а потом распределим дежурства.

Никто не возражал.

Через пятнадцать минут мы были на месте, припарковали машину и поднялись на лифте в хирургическое отделение.

Ольга была в операционной, нужно было дождаться, когда ее переведут в реанимационную палату или уж не знаю куда именно, а там я попытаюсь уговорить врача, чтобы меня пустили к девушке. Возле двери в операционную дежурил Геннадий.

– Как у нее дела? – спросила я.

Геннадий пожал плечами.

– Останавливают кровотечение, насколько я понял.

– Она была в сознании?

Парнишка покачал головой.

– К сожалению, нет…

Черт!

– Пока мы ничего не можем предпринять, – сказала я, собрав всех своих помощников вокруг себя, – поэтому надо разделиться и обеспечить безопасность остальных девушек. Сделаем так – Влад поедет к Татьяне, Михаил – к Маше, надо найти Сергея, и пусть он дежурит у Иры. Мы с Геннадием останемся здесь, я хочу попробовать поговорить с Ольгой, она более уязвима, чем все остальные, – ранена и к тому же находится на чужой территории.

– А как будем держать связь? – спросил Влад.

– У кого сотовый телефон?

– Мы его вернули Новикову, подумали, что больше не нужен.

– Тогда просто созваниваемся по домашним номерам.

Через полчаса после того, как охранники стриптизерш разъехались по своим постам, из операционной вывезли на каталке Ольгу. Красивую куколку теперь было не узнать – бледное лицо, запавшие глаза, сухие губы.

Девушка была еще под наркозом, и ее сразу отвезли в реанимационную палату, в которой она была единственной пациенткой. Каталку толкали две молоденькие сестрички с белыми марлевыми повязками на лицах, они завезли «транспортное средство» в палату, подкатили его к кровати и привычными движениями подхватили фигурку с забинтованной верхней левой половиной туловища.

– Можно узнать что-нибудь о состоянии девушки? – спросила я сестричек.

Те замотали головой.

– Спросите у хирурга, он лучше знает.

– А кто хирург?

– Евгений Александрович…

– Спасибо.

Я нашла Евгения Александровича в ординаторской и представилась как Евгения Максимовна Охотникова, намекая, что мы – тезки и между нами может быть полное взаимопонимание.

Хирург был человек лет сорока пяти, высокий, с правильными чертами лица, гладко выбритый, с серыми живыми глазами и зачесанными назад редкими русыми волосами. На нем была «униформа» хирурга – брюки и рубаха с короткими рукавами цвета морской волны и такая же шапочка на голове.

– Чем могу помочь? – спросил Евгений Александрович, когда я представилась.

– Мне нужно узнать о состоянии Ольги Беликовой, которой вы только что занимались.

– Простите, а кем вы ей приходитесь?

– Телохранитель… – с сожалением произнесла я.

– Вот как? – удивился хирург. – Что же вы ее не уберегли от пули?

– Так получилось, – вздохнула я. – Хотели как лучше – предотвратить дальнейшие попытки покушений, проводя специальное расследование, а получилось…

– Бывает… – сочувственно произнес Евгений Александрович. – Значит, так: состояние вашей подопечной удовлетворительное, пуля прошла навылет, задев мягкие ткани, кости не повреждены, так что девушке повезло. Кровотечение остановлено, и будем надеяться, что воспалительного процесса не будет. И промедольчик мы ей поколем, чтобы снять боль.

– Сколько времени она пробудет в клинике?

– Посмотрим на ее состояние, если все будет хорошо, то через недельку можно будет определить на домашнее лечение. Эта девушка кем работает?

– В шоу-бизнесе, – уклончиво произнесла я.

– Танцует?

– Не только танцует, но и поет и… И другие дела…

– Теперь придется на некоторое время от танцев отказаться, пока организм не окрепнет.

– Безусловно. Простите, Евгений Александрович, я могу поговорить с Ольгой?

Хирург неопределенно покачал головой.

– Лучше бы ее пока не беспокоить, сами понимаете…

– Но в принципе это возможно?

– В общем, да. Только советую не торопиться. К тому же я не совсем понимаю, о чем именно вы хотите говорить.

– Хочу знать, что конкретно произошло, только в этом случае мы сможем предотвратить дальнейшие покушения. Во всяком случае, постараемся это сделать, – вот таков был мой полный и исчерпывающий ответ.