Глава 1
Утро того же дня
— Уверяю тебя, в твоей работе такая машина будет просто необходима. Надежное средство, безопасное, в хорошем состоянии.
— Олег, прошу тебя, хватит. Я хорошо к тебе отношусь, но покупать этот хлам не собираюсь, — я скептически оглядела транспортное средство, которое так настойчиво впаривал мне мой старый знакомый. — Если бы эта машина была в хорошем состоянии, ее не списали бы.
— Повторяю тебе, — Олег тряс руками перед моим лицом, убеждая в выгодности сделки, — ее списали не из-за плохого состояния, а из-за реорганизации. У нас теперь будут новые машины, а эту малышку, — он провел рукой по капоту бронированной инкассаторской машины, — приходится продавать за бесценок.
— Даже не догадывалась, что ты такой предприимчивый, — усмехнулась я. — Побереги свои доводы для какого-нибудь дачника.
— Я же тебе как другу, по старой дружбе хочу машинку свою продать. А ты не ценишь моих стараний, — с обидой в голосе сказал бывший инкассатор Олег Проханов.
— Спасибо за старания, Олежка. — Я похлопала по плечу обидчивого парня и улыбнулась: — Только мне этот броневик ни к чему.
— Ясно, — Олег шмыгнул носом. — Как хочешь. Но знай, машина супер, о такой мечтает каждый…
В этот момент зазвонил мой мобильный телефон, я обрадовалась возможности под благовидным предлогом покинуть гараж Проханова и избавить себя от мучительного и бесполезного разговора со старым знакомым.
— Извини, — кивнула я Олегу и вышла на улицу.
Звонил еще один мой старый знакомый, следователь городской прокуратуры Костя Мечников. Обычно я ему звоню, когда появляются какие-то проблемы или вопросы по работе, но на этот раз Константин удивил меня и позвонил первым.
— Женя, привет. У тебя сейчас есть работа? — Мечников сразу перешел к делу. Значит, вопрос действительно серьезный и не терпит отлагательств.
— Нет, я в отпуске, уже два дня.
— Отлично, тогда я хочу попросить тебя об одной услуге.
— У тебя проблемы?
— Нет, не у меня. Ты мне только скажи, ты согласна заняться новым делом или хочешь продлить свой отпуск?
— Продлить? — Я усмехнулась. — Куда уж продлевать, он и так слишком затянулся.
— Тогда я заеду за тобой в три часа, устроит?
— Устроит, — ответила я и отключилась.
Олег, заметив, что я закончила телефонный разговор, подошел и вопросительно посмотрел на меня.
— Точно не будешь брать машину?
— Точно. — Я кивнула. — Извини, я должна бежать.
— Понятно. — Он тяжело вздохнул. — Слушай, Жень, а у тебя нет на примете какого-нибудь дачника?
— Нет, Олег, но, если появится, немедленно направлю к тебе.
Я взглянула на часы, было начало второго. Времени хватало только на то, чтобы доехать до дома, быстро переодеться и перекусить на скорую руку.
Мечников заехал за мной без пяти два, к этому времени я была в полной боевой готовности. Перекинув сумку через плечо, я чмокнула свою дорогую тетушку и, ничего ей не объясняя, поспешила вниз.
— У меня мало времени, — деловито начал Костя, — так что давай сразу к делу. — Мечников надавил на педаль газа, едва я закрыла дверцу машины.
— Давай.
— Один человек обратился ко мне с просьбой о помощи. За ним кто-то следит. Причем уже продолжительное время.
— Продолжительное время — это сколько?
— Около недели. Потом странные телефонные звонки начались, угрозы. Но при этом звонивший ничего от него не требует, просто говорит гадости и обещает в скором времени наказать за содеянное.
— А этот человек понимает, за что его собираются наказывать? Кстати, он кто?
— Имя Крапивина Эдуарда Петровича тебе о чем-нибудь говорит?
— Ровным счетом ни о чем.
— Я так и думал, — усмехнулся Костя.
Я укоризненно посмотрела на следователя.
— Не обижайся. — Мечников поймал мой недовольный взгляд. — Крапивин — журналист, печатается во всех политических и экономических журналах нашего города. Ты, конечно же, ничего из написанного им не читала?
— Нет. А какое это имеет отношение к делу?
— Тогда расскажу тебе о Крапивине поподробнее, — сказал Мечников и свернул на трассу в сторону области. — Он человек свободного полета, не хочет работать на кого-то конкретно, творит в свое удовольствие, а потом предлагает статьи издательствам.
— Так, это сейчас не главное, — отмахнулась я. — Крапивин понимает, за что его хотят наказать? Догадывается, о чем идет речь?
— Понятия не имеет.
— А что ты, как следователь, сделал?
— Жень, не поверишь, я, как следователь, даже дело возбудить не могу. Потому что никакого криминала нет, доказательств угроз нет, ни писем, ни записей телефонных разговоров. Голые слова.
— Ну, я тебя хорошо знаю, Мечников, ты наверняка что-нибудь придумал. Что собираешься делать?
— Так я уже делаю, я тебя к нему везу, — усмехнулся Мечников. — Вот, кстати, мы и приехали.
Я посмотрела в окно. Мы остановились возле небольшого трехэтажного здания сталинской постройки.
— Вот тут и творит журналист Крапивин Эдуард Петрович.
— А живет он не там же, где творит? — спросила я, выходя из машины.
— Нет, Эдуард Петрович не путает работу с личной жизнью. Тут у него кабинет, а в Тарасове уютная трехкомнатная квартира.
— Ясно, — кивнула я и пошла вслед за Крапивиным.
Мы вошли в темный вонючий подъезд и, к моему удивлению, пошли не наверх, а вниз. По разбитым ступенькам углубились в полуподвальное помещение и уперлись в металлическую дверь, на которой была привинчена табличка с именем Крапивина. Мечников надавил на звонок трижды, потом еще два раза.
— Это сигнал, что свои пришли? — спросила я шепотом.
— Вроде того, — тихо ответил Костя.
— Мечников, ты уверен, что твой журналист в своем уме? Может, он решил в шпиона поиграть, а нас для компании подключил, чтоб мы вместе в песочнице клад искали?
— Тс-с… — Костя приложил палец к губам, призывая меня к тишине. — Потом поговорим, сначала познакомлю вас.
Мелькнул огонек, нас с Мечниковым изучали в дверной «глазок». Потом щелкнул замок, дверь открылась, и яркий свет от многочисленных светильников ударил в глаза.
— Константин Афанасьевич, рад вас видеть, — долговязый мужчина в очках гостеприимно распахнул перед нами дверь. — А вашему визиту, Евгения Максимовна, я рад втройне.
Я с удивлением посмотрела на мужчину.
— Наслышан о вас и ужасно рад, что теперь вы будете работать со мной, — продолжал тарахтеть Крапивин.
Я пожала плечами.
— Для начала хотелось бы узнать суть дела и понять, сколь необходимо мое участие.
— Очень, очень необходимо, — принялся уверять меня журналист, усаживая за свой рабочий стол.
— Эдуард Петрович, у нас мало времени, — мне на выручку пришел Мечников. — Расскажите Евгении Максимовне все, что вы рассказывали мне.
— Понял, рассказываю.
История Крапивина растянулась на долгих полчаса. Говорил он по-журналистски сухо, но исключительно по делу. Подробно описал слежку и людей, которые за ним следили, детально обрисовал три ситуации, в которых он едва не пострадал от рук неизвестных. И об угрозах по телефону, разумеется, тоже упомянул. Из всего услышанного я сделала неутешительный вывод: либо Эдуард Петрович криминальных фильмов насмотрелся и нафантазировал себе слежку с угрозами, либо против него затеяли какую-то хитрую игру, осторожную и опасную.
— А прослушку на телефон не пробовали ставить? — Мой вопрос был адресован Мечникову.
— А как же, — живо отреагировал он, — конечно. Делалось все это неофициально, в обход начальства, но прослушку мы установили.
— И что?
— Мне каждый вечер звонит кто-то, — вмешался Эдуард Петрович. — Но голос какой-то неопределенный, ни мужской, ни женский. — Он пожал плечами.
— Прослушка наша реагирует на звонок, но записи самого разговора нет, пара минут тишины, и абонент отключается, — добавил Константин.
— Даже так, — усмехнулась я. — Значит, вы, Эдуард Петрович, снимаете трубку, разговариваете с неизвестным, выслушиваете его угрозы, но разговор не фиксируется на пленке?
— Вот именно, — Крапивин закивал, — мистика какая-то.
— А другие разговоры? Ведь не только злоумышленник названивает Эдуарду Петровичу, — я снова перевела взгляд на Мечникова.
— С остальными все в порядке, запись есть.
— Как мило.
— Евгения Максимовна, я хочу, чтобы вы приступили к работе немедленно, с этой самой минуты, — начал уговаривать меня журналист. — Я за все заплачу.
— Константин Афанасьевич, могу я переговорить с вами наедине? — Я посмотрела на Мечникова.
— Я вас оставлю. — Крапивин поднялся со стула. — Буду в соседней комнате.
— Ты что, издеваешься надо мной? — накинулась я на Константина.
— Жень, Жень, не кипятись, — зашептал Константин. — Я понимаю, выглядит все это странно, но Крапивину надо помочь.
— То есть ты серьезно относишься к его страхам? — Я усмехнулась. — По-твоему, коробка с пустыми бутылками, которая упала на него в супермаркете, это покушение? И сгоревшая бытовка рядом с его дачей — это тоже акт возмездия?
Мечников едва сдерживал смех, понимая, как надуманны страхи Крапивина, но, несмотря на это, продолжал настаивать на моем участии в деле.
— Женя, послушай меня, я знаю Крапивина давно. Мы с ним не друзья, конечно, но приходилось нам работать вместе года три назад, тогда он писал статью про одного нашего криминального авторитета. Мы провели рука об руку целый месяц, он и на задержание с нами ездил, и в перестрелку не раз попадал. И, уверяю тебя, он не производил впечатления пугливого журналиста, прячущегося за спины товарищей. Он нормальный, толковый мужик. А сейчас у него проблемы, он напуган. А я в дело вмешаться не могу.
— Ты не можешь, а я, значит, могу, — возмутилась я, не дослушав монолог Кости.
Мечников не успел ответить, как в дверь позвонили. Три протяжных звонка, затем, через пару секунд, два коротких. Условный сигнал, придуманный Крапивиным.
— Это ко мне, — крикнул Эдуард Петрович из соседней комнаты и поспешил к двери. — Алексей диск привез, — пояснил он.
Мы с Мечниковым снова вернулись к нашему разговору.
— Ты должна мне поверить, — настаивал Костя, — все происходящее не ерунда…
Какой-то посторонний шум, доносящийся из коридора, заставил Мечникова замолчать. Мы быстро переглянулись и схватились за оружие. Я достала из внутреннего кармана куртки револьвер и неслышно поднялась со стула.
— Кто вы? — услышали мы испуганный голос Крапивина и, не раздумывая, метнулись ему на выручку.
Молодой парень в черной кожаной куртке и в темно-синей кепке, сдвинутой на глаза, прижимал Эдуарда Петровича к стене. Он был так увлечен своим занятием, что даже не заметил, как мы появились в коридоре. Левой рукой парень в кожанке пытался закрыть Крапивину рот, но тот уворачивался, как мог, и повторял свой вопрос:
— Кто вы? Кто?
— Заткнись, — зло прошипел парень и тут же замер от неожиданности.
Мечников приставил дуло пистолета к его спине и спокойно произнес:
— А теперь отпусти Крапивина и подними руки.
Незнакомец не спешил выполнять указания, он по-прежнему крепко удерживал журналиста, придавливая его к стене коленом. Я подошла к парню и потянула его за рукав. Эдуард Петрович тут же поспешил занять более безопасное местоположение — за спиной вооруженного следователя Мечникова.
Я развернула парня к себе и скинула с его головы кепку. Незваный гость смотрел на меня с нескрываемой ненавистью и высокомерием.
— Похулиганим, детка? — спросил он.
Предложение незнакомца мне настолько не понравилось, что я незамедлительно «пригвоздила» его к стене.
— Полегче, Женя, полегче. — Мечников оторвал мою руку от шеи парня. — Он нам живой нужен.
Парень потер шею и перевел взгляд с меня на журналиста.
— Ментов на выручку позвал, испугался, значит. — Гость Крапивина самодовольно усмехнулся. — Это хорошо.
— Что вы себе позволяете? — возмутился Крапивин и снова спрятался за спину Мечникова. — Никого я не испугался.
— Оно и видно, — парень выплюнул жвачку и придавил ее рифленой подошвой ботинка. — Ну что? — Незнакомец уставился на Константина. — Давайте надевайте свои наручники, везите куда следует. Я готов. Только меня выпустят уже к вечеру, увидите. — Он протянул руку следователю и засмеялся, демонстрируя свое удалое бесстрашие и уверенность в безнаказанности.
Мечников посмотрел на парня, потом медленно повернулся ко меня. Я поняла, что ему нужно, — наручники. Следователи прокуратуры не носят с собой наручников. Они вообще не имеют права приковывать подозреваемых к батарее.
Я усмехнулась и пошла в рабочий кабинет Крапивина, где оставила свою сумку с разными нехитрыми приспособлениями, необходимыми в работе телохранителя. Эдуард Петрович воспользовался удобным моментом, чтобы покинуть коридор, и поспешил за мной.
— Теперь вы понимаете, что я говорил правду? — спросил он.
— Понимаю, — сухо ответила я.
В коридоре послышалась какая-то возня. Я оттолкнула в сторону Крапивина и метнулась ко входу. Но было поздно. Энергичный парнишка уже выскочил за дверь. Я поискала глазами Мечникова. Он сидел на полу, обхватив голову руками, сквозь пальцы сочилась кровь. Рядом с ним лежала окровавленная лопатка для обуви с металлическим набалдашником в виде головы лошади.
— Не упусти его, Женя. Я в порядке, — еле слышно сказал Мечников и застонал. Застонал скорее от обиды, чем от боли.
Убедившись, что с Костей все в порядке, я покинула «офис» Крапивина и устремилась наверх. Парень не успел убежать далеко. Его темный силуэт мелькнул в арке соседнего дома. Я рванула за ним, в арку. Мое недолгое преследование прервалось уже в соседнем дворе, где позднего крапивинского гостя поджидала раздолбанная «Волга». Парень быстро сел в машину, и «Волга», резко развернувшись, выехала со двора. Номера машины были настолько заляпаны грязью, что разглядеть хотя бы одну цифру было невозможно.
Я вернулась обратно, в рабочую квартиру Крапивина, и наткнулась на запертую дверь. Я постучала, но мне не ответили. Тогда я надавила на кнопку дверного звонка, три протяжных, затем два коротких сигнала.
— Кто? — услышала я уже знакомый голос журналиста.
— Ваш телохранитель.
Дверь открылась, передо мной стоял бледный, перепуганный Крапивин, в правой руке он сжимал маникюрные ножницы. При виде меня на губах Эдуарда Петровича мелькнуло некое подобие улыбки.
— А это зачем? — Я кивнула на ножницы в его руке.
— Хочу перевязать голову Константину Афанасьевичу. Ищу, что бы порезать на бинты, но пока ничего не нашел. — Он виновато пожал плечами.
Мечников уже сидел на стуле в кабинете Крапивина и прижимал мокрый платок к ране на голове.
— Ушел, — разочарованно отметил он при виде меня.
— Как это могло случиться? — Я подошла к Константину и убрала его руку от головы. Некогда белый платок уже пропитался кровью.
— Я сам виноват.
— Это я поняла, — с усмешкой ответила я, рассматривая рану. — Рана поверхностная. Сейчас в больницу тебя повезу.
— Ты берешься за это дело? — Костя схватил меня за руку.
— Берусь, — ответила я, и Мечников позволил мне продолжать обработку своей раны.
В моей рабочей сумочке нашлись и стерильные салфетки, и бинт, так что очень скоро я наложила профессиональную повязку и потащила Константина к его же машине.
— А я? — Журналист робко вмешался в мои действия по спасению товарища, когда я, перекинув сумку через левое плечо, помогла Мечникову подняться.
— А вы берите все самое необходимое, закрывайте дверь и следуйте за нами.
— Женя, не надо со мной как с тяжелобольным обращаться. — Константин попытался избавиться от моей помощи. — Иди машину заводи, я могу самостоятельно передвигаться. В конце концов, рана у меня пустяковая, ты сама сказала.
— Ну, давай, передвигайся. — Я дала Мечникову свободу действий и направилась к выходу.
Костя, пошатываясь и цепляясь то за спинку стула, то за дверцу шкафа, сделал несколько шагов и остановился, прикрыв глаза.
— Я вам помогу. — Эдуард Петрович убрал под мышку свой тоненький кожаный портфель, а другой рукой взял Мечникова под локоть. От помощи журналиста мой бравый товарищ отказываться не стал и, опираясь на Крапивина, продолжил путь к выходу.
Закрывать металлическую дверь подпольного кабинета журналиста пришлось мне. Мужчины медленно поднимались по ступенькам неосвещенного подъезда. На улицу я вышла первая, огляделась по сторонам: ничего подозрительного. Хотя я и не рассчитывала увидеть здесь вооруженную гвардию бойцов, но в сложившейся ситуации пренебрегать простейшими методами безопасности было непозволительно.
Мечникова мы с Эдуардом Петровичем погрузили на заднее сиденье, я села за руль, Крапивин рядом со мной. Он убрал под ноги свой тощий портфель, пристегнулся, надвинул кепку на глаза и, неожиданно взяв на себя роль руководителя, скомандовал:
— Можете ехать, я тороплюсь.
— Эдуард Петрович, — окликнула я его, поворачивая ключ в замке зажигания. — Вы ничего не перепутали? Если я согласилась работать с вами, это не значит, что мной можно управлять и подгонять.
— Ой, простите, — журналист густо покраснел. — Это я по привычке. Меня ведь часто шофер возит… — Он немного помялся и снова извинился: — Забылся я, еще раз простите.
Я не ответила, вдавила педаль газа в пол и направилась в центральный госпиталь МВД.
