Марина Серова
Заклятые друзья

* * *

Я переминалась с ноги на ногу перед шикарной дверью из красного дерева с бронзовой табличкой на ней. Она гласила: «Заместитель генерального директора ЗАО „Скарабей-классик“ Шмыгунов Игорь Сергеевич». Молодой человек, сопровождающий меня по лабиринтам административного здания, постучал в дверь и, услышав: «Да, войдите», осторожно открыл дверь.

— Можно, Игорь Сергеевич?

Хозяин кабинета, мужчина лет сорока с представительной внешностью, широко улыбнулся мне и радушно пригласил:

— Проходите, присаживайтесь где вам удобно.

Глядя на его одежду, можно было многое сразу сказать об этом человеке. Костюм из отличной темно-синей ткани, сшитый явно на заказ, великолепно сидел на хозяине. Полуботинки известной итальянской фирмы, золотые запонки и часы «Ролекс» говорили, что с финансами у него все в полном порядке. При встрече с такими людьми невольно возникает мысль, что где-то в гараже или на платной автостоянке их дожидается роскошный «шестисотый» «Мерседес». Он поправил очки в дорогой оправе и перевел взгляд на своего подчиненного. Будничным голосом бросил:

— Вы свободны.

Когда дверь за молодым человеком закрылась, Игорь Сергеевич опять обратился ко мне:

— Подождите, пожалуйста, пару минут, я вернусь и объясню, зачем мы вас пригласили. — Извинившись таким образом, он покинул кабинет.

Я осталась в полном одиночестве. Удобно устроившись в кожаном кресле, принялась скорее по привычке, чем из любопытства, изучать окружающую обстановку. В целом она говорила о респектабельности владельца, а также о его хорошем вкусе.

Еще час назад я и не подозревала о существовании Шмыгунова Игоря Сергеевича, а деятельность ЗАО «Скарабей-классик» меня совсем не интересовала. Вообще о том, что последнее существует, я знала только из рекламных плакатов, предлагавших кучу всякой всячины по оптовым ценам. Но час назад позвонил один мой знакомый, Борис Борисович Сенцов, руководитель частного охранного агентства «Баррикада», и попросил о встрече со Шмыгуновым, намекнув, что речь пойдет о хорошо оплачиваемой работе. По профессии я бодигард, или, говоря проще, телохранитель. Без ложной скромности могу смело сказать вам, что в своем деле я далеко не последний человек. А если учесть, что девушек-телохранителей моего уровня не то что в родном Тарасове, а во всей России — единицы, то становится ясно, что скучать без работы мне не приходится. Я только что вернулась из отпуска, в который отправила сама себя две недели назад, и чувствовала огромный приток свежих сил.

И вот я сижу в кабинете Шмыгунова и рассматриваю копию картины Айвазовского «Девятый вал». Дверь отрылась, и в образовавшемся проеме появился Игорь Сергеевич.

— Проходите, Федор Петрович, — он пропустил перед собой высокого худого мужчину весьма почтенного возраста.

Тот окинул меня внимательным долгим взглядом, по-стариковски пожевал губами, неожиданно легко прошелся по кабинету и устроился в кресле напротив меня.

— Вот познакомьтесь — Охотникова Евгения Максимовна, — представил меня Шмыгунов пожилому мужчине. — Нам ее порекомендовали как очень квалифицированного и ответственного человека.

Тот неторопливо кивнул головой и повернулся к хозяину кабинета.

— Игорь, ты уже объяснил барышне, зачем мы ее пригласили? — старческим брюзжащим голосом поинтересовался Федор Петрович. Кадык его заходил вверх-вниз. Выцветшие синие глаза требовательно смотрели на Шмыгунова.

— Я думал, вы сами все объясните, — почтительно ответил тот.

— Объясни все сам. Если что непонятно, я у себя буду. Зайдете тогда ко мне.

Игорь Сергеевич помог ему встать с кресла и проводил до двери кабинета. У порога Федор Петрович остановил его, слегка толкнув рукой в грудь.

— Не надо, не провожай, иди займись барышней, — и неожиданно по-молодецки улыбнулся мне, при этом подмигнув.

«Славный старик, — подумала я, — зачем только Шмыгунов привел его? Неужто это и есть мой клиент? Впрочем, сейчас все станет ясно».

Между тем Игорь Сергеевич уже расположился за своим рабочим столом и нарушил молчание:

— Вы, наверное, догадались, зачем мы вас пригласили?

Заинтересованно глядя на него, я спросила:

— И зачем же?

— Павличенко Федор Петрович — генеральный директор закрытого акционерного общества «Скарабей-классик».

Я удивленно изогнула бровь.

— Я понимаю ваше удивление, — он усмехнулся. С минуту сидел молча, затем, тяжело вздохнув, выдал мне следующее: — К тому же крупнейший акционер. — И принялся гипнотизировать меня взглядом, пытаясь уловить реакцию на сказанное им. По всей видимости, дражайший Игорь Сергеевич ожидал, что после такого заявления бодигарда Евгению Охотникову охватит священный трепет. Если так, то он явно просчитался: на своем жизненном пути мне приходилось сталкиваться и с более значительными, с моей точки зрения, личностями. Посему я равнодушно пожала плечами:

— Прекрасно, но я-то тут при чем?

Услышав мой ответ, Игорь Сергеевич опять ненадолго ушел в свои мысли, полностью игнорируя мое присутствие. Затем, тщательно обдумав то, что собирается сказать, решился наконец объяснить мне цель нашей встречи:

— Недавно у нас произошел конфликт с одной местной группировкой. Они предложили взять нас под свою «крышу», мы отказались. У нас довольно неплохая служба безопасности, и мы не стали бы к вам обращаться. Но… — тут он вздохнул и слегка стукнул кулаком по столу, выдавая невольно свое раздражение.

— Что за группировка? — машинально переспросила я у Игоря Сергеевича.

— Шурупов Андрей Валерьянович. Вам это имя о чем-нибудь говорит? — внимательно глядя на меня, спросил Шмыгунов.

Я утвердительно кивнула головой. Непосредственно с Шурупом, как называли его кореша, мне сталкиваться не доводилось, но репутацию их банды я знала прекрасно.

Обычно, перед тем как «наехать» на фирму, он старался зацепить на крючок кого-либо из руководства. Потом круто наезжал, выставляя крупный счет. Затем человеку предлагалось встать под «крышу» шуруповской группировки. Занимались они в основном бизнесменами средней руки. Шуруп не был бандит, так сказать, в чистом виде. Он и сам понемногу занимался торговлей, но удобного момента забрать какую-нибудь фирму «под свои знамена» не упускал никогда.

Но, судя по моему, пусть даже беглому, впечатлению о «Скарабее», эта фирма была Шурупу не по зубам — уровень не тот. Хотя кто его знает? Жизнь давно уже приучила меня ничему не удивляться. Между тем замдиректора сказал:

— Понимаете, Евгения Максимовна, Федору Петровичу пришло предложение принять участие в поездке ветеранов по местам боевой славы. Он всегда отклонял подобные приглашения, возраст, здоровье, сами понимаете…

Я кивнула в знак того, что понимаю. Игорь Сергеевич продолжал:

— Но в этот раз он неожиданно принял предложение и даже настоял на совете директоров, чтобы наше акционерное общество выступило в роли одного из спонсоров. Реклама хорошая, и экономическая выгода от этого налицо. Против спонсорства никто не возражал, но вот от личного участия нам отговорить его так и не удалось…

Он опять замолчал, и я воспользовалась паузой, чтобы задать назревший у меня вопрос:

— Вы хотите, чтобы я сопровождала его в этой поездке?

— Да-а… но не как официальный телохранитель. Для всех вы будете его двоюродная внучка: человек пожилой и нуждается в помощи. Он сам попросил об этом. Возможно, Федор Петрович встретит однополчан, и появляться в обществе телохранителя, сами понимаете… Конечно, от фирмы поедет группа сопровождения, но с вами следовать они смогут не всегда. А вы должны быть практически всегда рядом с ним. Сразу скажу, характер у старика — не подарок. Любит, чтобы все по его было. Ну так что вы на это скажете?

— Каков маршрут и как долго продлится наше путешествие? — решила я взять инициативу в свои руки. — Какова общая численность группы, что известно про остальных ее членов?

— Вы проедете на поезде по маршруту Тарасов — Москва — Минск — Брест. Брест — конечная точка путешествия. Далее поездом, а лучше самолетом отправляетесь назад. На все это уйдет максимум полторы недели. Ни о какой группе речь не идет.

Я удивленно посмотрела на респектабельного мужчину, с серьезным видом уставившегося на меня немигающим взглядом. Его гипноз, видно, имел свою цель — подавить у собеседника желание расспрашивать дальше.

Результат оказался прямо противоположным.

— Странно, — протянула я, отвечая хозяину кабинета таким же пристальным взглядом. — Всегда считала, что подобные мероприятия носят общественный характер.

— В нашем случае это исключается, — твердо заявил Шмыгунов. — Группа, конечно, будет, спонсирует ее поездку наша фирма. Но встречаться с ними вы, по всей видимости, будете только на общественных мероприятиях. Кстати, речь идет не только о безопасности Федора Петровича. Он занимает солидное положение. — Тут Игорь Сергеевич принялся с задумчивым видом протирать и без того, на мой взгляд, безукоризненно чистые стекла своих очков. — Он богат и, как бы сказать…

— Не хочет отказывать себе в привычном комфорте и в то же время у Федора Петровича нет желания выделяться на общем фоне, — закончила я за него фразу. — Я вас правильно поняла?

— Да-да, — радостно закивал замдиректора. — К тому же Федор Петрович вообще склонен к одиночеству. Не очень-то общительный он человек. Характерец, как я уже говорил, не подарок.

Выждав паузу, Шмыгунов спросил:

— Сколько вы хотите за вашу работу?

Я прикинула в уме количество «рабочего» времени, сделав поправку на вздорный характер старика, назвала сумму. Игорь Сергеевич улыбнулся и легко ответил:

— Я согласен! Поезд отправляется послезавтра в четырнадцать тридцать, — он полез в стол и, достав железнодорожный билет, протянул мне. — Вы, естественно, едете в одном купе. С вами вместе поедут два наших человека. Парни, конечно, не вашей квалификации, но старательные. Один служил в десантных войсках, к нам пришел из органов внутренних дел. Второй, а… кстати, второго вы уже видели — это тот молодой человек, который провел вас ко мне…

Мне надоело слушать этот импровизированный инструктаж, и я прервала его самым решительным образом:

— Игорь Сергеевич, вы меня извините, но коли вы нанимаете меня охранять ваш живой талисман, то уж давайте я и буду решать, как мне выполнять эту задачу. Далее, — продолжала я, — помощники — дело хорошее, но далеко не всегда и не везде. Поставьте взвод плохо обученных людей, некомпетентных в нашем деле, и вашего подопечного будет проще простого убить хорошо подготовленному спецу, — я перевела дыхание.

Игорь Сергеевич сидел, открыв рот, и глядел на меня с изумлением. Наверное, в подобном тоне с ним не разговаривали уже давно. Потом весело рассмеялся.

— И еще, — я решила сразу расставить все точки над «i», — я буду требовать от Федора Петровича полного подчинения в тех случаях, когда от этого будет зависеть его безопасность. Только в этом случае я смогу нормально работать.

— Ну уж этого я никак, даже при всем желании, не могу вам пообещать, — продолжая смеяться, ответил господин Шмыгунов. — Федор Петрович вообще редко считается с чужим мнением, а уж если распоряжения исходят от молодой женщины, то тут уж простите, — он развел руками.

— Тогда и меня простите, — подражая ему, я тоже развела руками, — ищите себе другого бодигарда. Только хорошего на таких условиях вы вряд ли найдете.

— Давайте не будем ударяться в амбиции, — он уже не смеялся, — мы ведь обсуждаем серьезное дело.

— Именно, Игорь Сергеевич, очень серьезное дело — на карту поставлена человеческая жизнь, которую я должна защитить в любом случае, — отрезала я довольно жестко, — и удобнее это делать, когда тебе помогают, а не мешают.

— Ладно, — мой собеседник поднял руки вверх в извечном жесте капитуляции. — Сделаю все возможное и невозможное, поговорю со стариком, попытаюсь его убедить посерьезнее относиться к вашим требованиям. Ну а насчет охраны, вы же не будете все двадцать четыре часа бодрствовать, и сопровождать Федора Петровича тоже вы сможете не везде. Например, в мужской туалет, простите, вы с ним не пойдете.

— И не надо, — решительно прервала я спор. — И бодрствовать двадцать четыре часа не нужно. При необходимости я проснусь и смогу действовать в любой возникшей ситуации.

— Ну пусть хоть один едет с вами, ну мало ли, может, помочь чем-нибудь надо будет, — взмолился он. — В конце концов, Павличенко — пожилой человек, иногда его поддержать нужно, помочь встать, или за лекарством придется в аптеку внезапно сбегать.

— Ладно, — уступила я, — пусть один едет с нами. Только никакой самодеятельности и полная конфиденциальность. — Я задумалась на минутку и добавила: — Не сообщайте ему о моей миссии. Пусть думает, что я двоюродная внучка вашего шефа. А поручили охранять Федора Петровича именно ему. Но только дайте понять вашему человеку, что я очень своенравна и капризна, очень не люблю, когда мне перечат. А дедушка без ума от своей внучки, договорились?

— Договорились, — он опять улыбнулся мне.

Честно говоря, я совсем не понимала причины его радужного настроения. Впереди предстояла неделя напряженной работы. Хотя, может, он по жизни неисправимый оптимист, кто его знает. Еще я понимала, что не просто так приставляют ко мне сотрудника фирмы. Наверняка Сенцов рассказал Шмыгунову о том, что больше всего я терпеть не могу, когда мне навязывают коллективную работу. Предпочитаю действовать всегда самостоятельно. Тем более в данном случае, как мне казалось, такой нужды в этом не было. Скорее всего Игорю Сергеевичу необходимо было иметь при моей персоне свои глаза и уши. Зачем, я пока не знала, но про себя решила установить это в ближайшее время.

Я положила билет в свою сумочку, а Игорь Сергеевич вызвал по телефону моего провожатого. Мы распрощались. Я оставила свой адрес, договорившись, что через день в десять утра за мной заедет машина и привезет сюда. Мы обговорим детально все мероприятия, необходимые для создания условий максимальной безопасности нашему уважаемому ветерану. Я заверила Игоря Сергеевича, что за сутки постараюсь собрать информацию о нашем предполагаемом противнике. В дверь постучали, и недавний мой сопровождающий опять застыл на пороге:

— Вызывали, Игорь Сергеевич?

— Выведи гостью из наших катакомб и поднимись ко мне, — коротко и четко распорядился замдиректора.

Шмыгунов проводил меня до двери кабинета, чем намного повысил мой рейтинг в глазах молодого человека. Он и так кидал на меня любопытные взгляды во время нашего первого путешествия по коридорам огромного здания, а теперь-таки просто поедал глазами.

Мы спустились вниз, и молодой человек, пожелав мне всего хорошего и улыбнувшись на прощанье сердечной улыбкой, скрылся в здании. Я сняла с сигнализации свой «Фольксваген» и по привычке огляделась вокруг.

В припаркованной рядом с моим авто «Волге» зеленого цвета грузный мужчина средних лет курил сигарету, лениво стряхивая пепел в окошко. Напротив, через дорогу, два молодых человека оживленно спорили, иногда кидая, я бы сказала, заинтересованные взгляды на окна «Скарабей-классик». Вырулив со стоянки, я влилась в общий поток и неторопливо покатила к своему дому.

* * *

Усевшись в свое любимое кресло, отпивая понемногу из бокала прохладный апельсиновый сок, я включила телевизор. Отправляемся в поездку мы только послезавтра, думать о предстоящей работе пока не хотелось. По местному каналу как раз передавали новости. Молодая девушка с экрана вещала о том, что послезавтра с тарасовского вокзала отправится поезд, который пройдет по маршруту…

Невольно мои мысли занял клиент.

Интересно, — допив сок, я поставила пустой бокал на стол, — какого черта понесло Павличенко на старости лет в такую даль? Насколько я поняла из слов Игоря Сергеевича, Федор Петрович не очень-то жаловал подобные мероприятия.

«А тебе-то какое до этого дело, Евгения Максимовна? — отвечая сама себе, задала я вполне, как мне показалось, обоснованный вопрос. — Может, ностальгия по боевым местам замучила? А может, решил на время, пока молодые коллеги будут с бандитами разбираться, вывести себя из-под удара? Все может быть. Какая мне разница? Мне деньги платят за сохранность жизни и здоровья клиента. До остального мне и дела нет. Иногда приходилось охранять таких типов, что просто от одних воспоминаний об их существовании с души воротило. А Павличенко — ничего себе старичок, судя по первому впечатлению. Хотя Шмыгунов и дал понять, что характер у старика — не подарок. Ладно, что себе голову забивать раньше времени», — на такой мысли я поставила точку в разговоре с собой.

Покопавшись в холодильнике, я нашла ветчину, масло и сделала себе большой бутерброд, с аппетитом уплетая его, пощелкала пультом в поисках чего-нибудь интересного и остановила свой выбор на эксцентричной комедии известного американского режиссера.

Неожиданно раздался телефонный звонок.

— Слушаю вас.

— Охотникова? — услышала я в трубке густой мужской бас.

— Да, слушаю вас, — подтвердила я.

— Вы дорожите своей жизнью? — довольно бесцеремонно поинтересовались на другом конце провода.

— А вас это действительно волнует? — спокойно спросила я в свою очередь.

— Не очень. Но если все же дорожите, лучше сидите дома и не думайте ни о каких поездках.

— С кем я разговариваю? Алло?..

Говоривший бросил трубку. Я посмотрела на определитель номера — пусто. Видимо, звонили из телефона-автомата.

«Быстро же они узнали!» — поразилась я оперативности действий противника. Особенно если учесть, что обо мне знали предположительно всего три человека. Одного из них в скором времени мне придется беречь от любой опасности. Интересная получается картина!

Размышляя таким образом, я набрала рабочий номер Сенцова Бориса Борисовича.

— Сенцов на проводе, — услышала я в трубке знакомый голос.

— Здравствуйте, Борис Борисович. Вас Охотникова беспокоит, — представилась я в свою очередь.

— Здравствуй, Женя. Как прошла встреча? Все нормально?

— Нормально, — бодрым голосом ответила я ему, — но у меня, Борис Борисович, пара вопросов есть. Не могли бы вы сегодня или завтра уделить мне немного времени?

Я услышала, как мой собеседник сопит в трубку. Сенцов дорожит своим временем. И еще он очень не любит отвечать на вопросы.

— Не волнуйтесь, Борис Борисович, надолго я вас не задержу, — поспешила я успокоить его.

— Ну, если ненадолго, то приезжай сейчас, — наконец пробурчала трубка недовольным голосом Сенцова.

— Через двадцать минут буду у вас, — ответила я, но с той стороны уже положили трубку.

«В конечном итоге, он мне нашел эту работу. Так что, как мне кажется, я имею право на дополнительную информацию», — подумала я и, решительно настроенная, отправилась к Сенцову в офис.

Борис Борисович встретил меня, как говорится, с распростертыми объятиями.

— Проходи, Женечка, присаживайся. Чем могу быть полезен?

— Борис Борисович, насколько хорошо вы знакомы с руководством ЗАО «Скарабей-классик»?

— А почему тебя это интересует? Ты сомневаешься в платежеспособности клиента? Если так, то могу тебя успокоить — с этой стороны все в порядке.

— Нет, вовсе не поэтому. Есть другие причины.

Сенцов посмотрел на меня внимательно, но, не дождавшись продолжения, вздохнул и сказал:

— В принципе, я мало чем могу тебе помочь. Из всей фирмы я одного Павличенко и знаю. И то шапочно. С его замом вообще только по телефону общался. Но Павличенко — фигура очень занимательная и весьма неординарная. Кстати, не делай поспешных выводов относительно его возраста: вполне возможно, что при первом удобном случае он и под юбку тебе залезть попытается.

Я фыркнула:

— Только пусть попробует!

Хотя должна была признать — доля правды в его словах все же была. Для своих лет Павличенко выглядел просто отлично.

— Что тебя еще интересует? — задавая этот вопрос, Сенцов выразительно посмотрел на часы.

— Шмыгунов мне дал понять, что на них наехала бригада Шурупа. Вам что-нибудь про это известно?

— Да тоже практически ничего не знаю. Единственное, что могу тебе с уверенностью сказать, — Павличенко без боя не сдастся. Не тот тип.

— Борис Борисович, вы никому не говорили, что собираетесь мне предложить работу в «Скарабее»?

— А в чем дело?

Я рассказала ему о звонке с угрозой, который и послужил поводом для визита в контору к Борису Борисовичу.

— Не знаю, что и сказать тебе, — развел руками Сенцов, искренне удивляясь моему рассказу. — Я, естественно, кроме посвященных, никому ничего не говорил. Ты меня давно знаешь — откровенничать без нужды не в моих правилах. Но за остальных сказать тебе ничего не могу. Хотя и им вроде незачем подставлять тебя, — мой знакомый задумчиво почесал голову, глядя себе под ноги. — Н-да… Хотя знаешь, Женя, все может быть на самом деле проще, чем кажется на первый взгляд. Бандиты наверняка пасут фирму, а ты — личность у нас известная. Наверное, тебя засекли, скажем, на выходе. А сопоставить твое появление там с твоей профессией — дело несложное.

Я задумалась. Возможно, Борис Борисович и прав.

Сенцов еще раз демонстративно посмотрел на часы, и я поняла, что пора прощаться.

На улице я зашла в магазин, купила литровые упаковки апельсинового сока и пачку легких сигарет. Сняла свой «Фольксваген» с сигнализации и, не торопясь, поехала домой. Из динамиков лилась нежная музыка.

В прихожей я почувствовала соблазнительный аромат, исходивший из кухни. Это говорило о том, что моя любимая тетя Мила готовит обед. Я прошла на кухню. Поцеловала в щечку тетушку, заглянула в кастрюлю, за что тут же получила шлепок по мягкому месту, и, прихватив с собой недопитый пакет с апельсиновым соком, отправилась в гостиную.

* * *

На следующий день я, как обычно, рано проснулась и, немного потянувшись, одним махом вылетела из постели. Старательно выполнила комплекс гимнастических упражнений и, довольная собой, отправилась в душ.

Вволю наплескавшись, я прошлепала босыми ногами в гостиную и включила телевизор. Передавали метеосводку. День обещал быть жарким.

За завтраком я приняла «подкупающее своей новизной» решение — предаться сегодня отдыху, а именно — отправиться на Волгу.

Через час, обзвонив изрядное количество знакомых, я подбила одну супружескую пару покинуть душную квартиру в центре города и упасть в объятия волжских волн.

Загрузив в свою машину все необходимое для отдыха на природе, я отправилась за Сашей и Толиком. Мы обсудили место стоянки и сошлись на районе Усть-Курдюма. Рядом с ним располагалась шикарная турбаза, где можно было пополнить запас прохладительных напитков и при желании поиграть в бильярд.

Не теряя больше времени, мы выехали, и вскоре КП Тарасовского ГИБДД остался далеко позади.

Непринужденно болтая, мы довольно быстро добрались до места. От души накупавшись, супруги занялись кроссвордом, а я отправилась на турбазу, надеясь сыграть с кем-нибудь в бильярд. Комната была открыта, и, судя по доносившимся оттуда звукам, сражение было в полном разгаре. Действительно, двое молодых людей, примерно двадцати с небольшим лет, азартно колотили по шарам, сопровождая игру невообразимым шумом. Немного понаблюдав за ними, я для себя сделала вывод — игроки они неважные. На лавочке сидел мужчина постарше и с иронией поглядывал на резвящуюся молодежь.

Когда я вошла, три головы повернулись в мою сторону. Молодые парни наглыми, вызывающе-оценивающими взглядами пробежались по моей фигуре и снова вернулись к прерванному занятию. Наконец одному удалось затолкать восьмой шар в лузу, и он объявил себя победителем.

— Сыграем? — обратилась я к мужчине, сидевшему на лавке.

— Я победитель! — обиженно заявил о себе молодой, собирая треугольником шары для новой партии. — Хочешь со мной сыграть? Только я на просто так не играю. Давай на раздевание!

Его приятель довольно заржал и потянулся за кием, очевидно считая, что я не соглашусь на игру при таких условиях.

Я перехватила его руку.

— Играем!

— Да у тебя всего четыре вещи: купальник из двух составляющих, полотенце и сумочка!

— За меня не переживай, ты за себя побеспокойся.

— Разбивай! — парень презрительно сплюнул, подмигнув своему приятелю. Раз она такая дура, что взялась играть, значит, скоро бесплатный стриптиз смотреть будем! — говорил весь его довольный вид.

Его надежде на развлечение за мой счет не суждено было сбыться. Я решила проучить наглеца, и вскоре восемь шаров нашли свои лузы.

— Партия, — спокойно объявила я, выжидательно глядя на незадачливого партнера. Его товарищ и второй мужчина с насмешкой поглядывали на неудачника.

— Да пошла ты, коза! — красный от злости, заорал он, швырнул на стол кий и выбежал из павильона. Товарищ последовал за ним.

— Не обращайте на них внимания, — мужчина подошел к столу и расставил шары для новой партии. — А вы действительно хорошо играете. Не откажетесь от партии в «американку»?

— С удовольствием, — я кивнула головой.

Незнакомец играл хорошо, и я с час напряженно сражалась с ним. Мы сыграли пять партий, и в трех из них мне удалось выйти победительницей. Мы распрощались, и я отправилась к своим приятелям.

За последним домиком мелькнул один из парней и тут же пропал.

«Придурки, — мелькнула в голове мысль, — наверняка какую-нибудь глупость затеяли!» Всерьез я воспринимать их не могла. Мои прогнозы вскоре оправдались.

Впереди на тропинке замаячила знакомая фигура.

— Ну что, коза, попалась! — Тип, который еще так недавно обещал приятелю стриптиз в моем исполнении, видимо, невзирая на урок, преподанный мною, решил не отказываться от задуманного ранее, о чем мне тут же и поведал с идиотской ухмылкой на физиономии: — Сейчас мы все же посмотрим, что у тебя под купальником!

— И не только посмотрим! — услышала я возбужденный голос второго дебила. Он выбежал на тропинку позади меня. — Тащим ее в кусты!

После этих слов он перешел к действию, обхватив меня сзади руками. Вернее сказать, попытался, так как тут же получил резкий удар затылком в переносицу и следом — локтем в солнечное сплетение.

— Ах ты, коза, — по-видимому, словарный запас второго ублюдка не отличался широтой. Или коза была его любимым животным — кто его знает? Только с этим воплем он решил последовать примеру своего товарища и бросился на меня, размахивая кулаком. Как и первого, его постигла неудача: незадачливый любитель стриптиза полетел в кусты.

Я критически оглядела поле боя, подобрала сумку, полотенце. Первый лежал, поскуливая, закрывая обеими руками живот. Второй тоже, по-моему, не собирался подниматься.

«Вряд ли этим двум придуркам захочется еще пообщаться со мной».

Я отправилась к своим приятелям, больше не оборачиваясь.

Когда мы подъехали к Тарасову, часы показывали почти четыре часа. Я завезла Толика с Сашей и отправилась к себе домой. Надо было еще собраться в дорогу. Конец отдыху — завтра начало работы.

* * *

В обговоренное с Игорем Сергеевичем время к подъезду моего дома подкатил черный «Шевроле Блайзер» и из него вышел тот самый молодой человек, который сопровождал меня при посещении «Скарабея».

— Здравствуйте! — Он улыбнулся мне как старой знакомой, продемонстрировав два ряда великолепных зубов.

«Ему бы зубную пасту рекламировать или жевательную резинку», — глядя на него, невольно подумала я. Вообще-то парень внешне был очень даже ничего, но что-то в его поведении настораживало меня.

Он протянул руку за моей спортивной сумкой, но я проигнорировала его, обошла машину и уселась на заднее сиденье. Не знаю, сказал ему Игорь Сергеевич, кто я такая на самом деле, или все же выполнил наш уговор, предстояло выяснить. Я решила придерживаться своей роли капризной внучки богатого дедушки, которую везут на край света: «Не знаю, зачем это понадобилось полоумному старику», — и все остальное в таком же духе…

Закинув ногу на ногу, я достала длинную коричневую сигарету и требовательным тоном произнесла:

— Молодой человек, не знаю, как вас зовут, дайте, пожалуйста, прикурить.

Это был своего рода небольшой тест. Я капризно-нетерпеливо ждала и при этом внимательно наблюдала за реакцией моего сопровождающего. Никакого удивления. Та же любезная улыбочка.

— Володя, — представился он и щелкнул зажигалкой.

Выпустив струю дыма в его направлении, я лениво бросила:

— Очень приятно.

— А вас, извините, как зовут? — спросил он, заводя мотор.

— Евгения, можно Женя, — скучающим голосом ответила я, всем своим видом показывая непредрасположенность к дальнейшему общению.

Одета я была согласно своему имиджу. Одни только солнцезащитные очки-хамелеоны обошлись мне в сорок долларов. Володя иногда бросал на меня быстрые любопытные взгляды через зеркало заднего вида, но я каким-то внутренним чутьем ощущала, что моя персона не сильно его волнует. «Работа, что поделаешь, приходится терпеть эту богатую стервочку», — вот его настроение вместе с дежурной улыбкой. Откинувшись на мягкую спинку сиденья, я всю дорогу с безучастным видом таращилась в окно.

Игорь Сергеевич встретил меня радушно. Володю, как и в прошлый раз, сразу же спровадил, поручив ему съездить к Павличенко домой, узнать, как у него продвигаются сборы. Как только за молодым сотрудником закрылась дверь, Шмыгунов сразу приступил к делу:

— Как мы договаривались с вами, все посвященные в это дело считают, что вы двоюродная внучка нашего шефа. Приехали навестить родственников, кстати, остановились у тетки. А в Тарасове вы вообще второй раз в жизни, — он вопросительно уставился на меня, как бы спрашивая: «Все в порядке с легендой?»

— Нормально, — спокойно ответила я ему, — но кое-кто, по всей видимости, уже знает, что дело обстоит совсем иначе, — я смотрела на него в упор.

Мне показалось, Шмыгунов искренне удивился.

— Позавчера днем мне позвонили домой и предупредили, чтобы я никуда не выезжала из города, иначе пригрозили убить, — с ироничным прискорбием закончила я.

— Кто? — округлились глаза у Игоря Сергеевича. — Ведь никто, кроме меня и самого шефа, ничего не знает…

— Вы думаете, что я сочиняю? — позволила я себе обидеться.

— Нет, что вы, что вы, — поспешно ответил Шмыгунов. — Но кто и как мог узнать?

Он с задумчивым видом прошелся по кабинету.

— Кто поедет третьим? — я перешла к конкретике, прервав бесполезные раздумья.

— Володя Малахов, — автоматически ответил он, как видно, размышляя о прежнем. — Аккуратен… да вы встречались, он же сегодня и привез вас в офис, — как бы спохватясь, добавил он. — Ума не приложу, как так получилось.

— Игорь Сергеевич, — сказала я, — за вас взялись серьезные люди. Конечно, не самая крутая мафия, но и не уличная шпана. Поэтому за офисом наверняка ведется наблюдение. Меня могли засечь, а потом проследить. По своей работе я сталкивалась со многими людьми из криминальной среды. Кто-то мог узнать, — я, конечно, слабо в это верила, просто мне нужно было вывести его из состояния оцепенения и сменить тему. — Вы лучше скажите мне, этот Володя, кстати, мы уже с ним познакомились, как телохранитель что собой представляет?

— Работал в милиции оперуполномоченным, побывал в Чечне, потом пришел к нам. Его начальник отдела службы безопасности знает, вот и переманил. И могу вам сказать, по-моему, не зря. Образцово дисциплинирован, пунктуален…

— Игорь Сергеевич, — решительно перебила я его, — у него есть право на ношение оружия? Умеет он с ним обращаться? Как держится в критических ситуациях?

Игорь Сергеевич с минуту подумал над моими вопросами, потом ответил:

— Вы знаете, честно говоря, ничего не могу вам сказать, кроме того, что право на ношение оружия, по-моему, у него есть.

— Ладно, — усмехнулась я, — и на том спасибо.

Мой собеседник посмотрел на часы, улыбнулся и предложил:

— Времени у нас еще много, Володя подъедет к половине второго, так что давайте пообедаем. У нас здесь отличное кафе, готовят просто волшебно. Идет?

Я с удовольствием приняла предложение, и мы отправились по лабиринтам здания. При нашем появлении администратор кафе разве что не вытянулся по стойке «смирно». В мгновение ока был накрыт столик. На первое нам подали солянку с грибами и осетриной, на второе — огромный бифштекс с жареным картофелем.

Минут десять мы молча работали челюстями. Приготовлено все действительно было восхитительно. После обеда мы тем же маршрутом вернулись в кабинет.

— Мартини или коньяк? — любезно предложил хозяин апартаментов. Мы выпили по рюмочке отличного армянского коньяка.

Прошло минут двадцать, и появился Малахов.

— Ну, в путь, — поднялся с кресла Игорь Сергеевич. — Ни пуха ни пера, — на прощанье традиционно пожелал он, улыбнувшись.

— К черту, — ответила я, улыбнувшись в ответ.

Мы снова уселись в знакомый «Шевроле». Володя уверенно вел машину.

— Володя, а вы поедете с нами? — Я решила разыграть полное неведение. — Или просто проводите до вокзала?

— Поеду с вами, — коротко ответил он. Болтливостью Володя явно не отличался.

— Ой, как хорошо, — продолжала я разыгрывать наивную дурочку, — а то одной так сложно, дедушку я практически не знаю, а вы все-таки работаете у него.

Мой будущий попутчик ничего не ответил, сосредоточенно глядя на дорогу. Мы припарковались на платную стоянку рядом с железнодорожным вокзалом. Я опять сама несла свою сумку.

Около здания стояли разношерстные извозчики. Тут были и «Жигули», и «Волги» и даже пара иномарок. Водители наперебой предлагали свои услуги. Мы не избегли той же участи, хотя направлялись к зданию, а не наоборот. Едва мы миновали кордон из таксистов, как к нам ринулись носильщики, с тем же рвением предлагая свои услуги. Отбившись и от этих, мы остановились справа от входных дверей.

— Вон наши едут, — сообщил мне Владимир.

Я посмотрела в указанном направлении и увидела приближающийся «шестисотый» «Мерседес» бежевого цвета. Машина остановилась почти напротив нас. Из нее, как чертики из табакерки, выскочили трое крепких парней, озираясь во все стороны. Один открыл заднюю дверцу. Оттуда показалась нога, потом голова и рука Федора Петровича. Секьюрити сразу подхватил моего псевдодедушку под руку и помог выбраться из машины. Один рявкнул на сунувшихся было носильщиков, второй отправился к багажнику.

«Так, Женя, — сказала я самой себе, — пора брать дело в свои руки». С этой мыслью, подхватив сумку, с радостной улыбкой на лице я направилась к Павличенко. Малахову, видно, в голову пришло то же самое, так как он сорвался с места почти одновременно со мной.

— Здравствуй, дедушка, — пропела я метра за два до машины.

— Здравствуй, Женечка, — прошамкал мой подопечный и сграбастал меня в объятия.

Пришлось по-родственному облобызаться. При этом рука его похлопала меня пониже спины. «А вот это совсем ни к чему, дедуля», — подумала я, отстраняясь от него.

— Какая ты взрослая стала! — продолжал он играть свою роль. Видно, она пришлась ему по душе. — Сколько лет я тебя не видел? Ребята, — обратился он к своей охране, — это моя двоюродная внучка, Женя. Прошу любить и жаловать, — секьюрити промямлили что-то соответствующее.

«Однако, — подумала я, — из него бы вышел неплохой артист».

— Пошли, — скомандовал Федор Петрович. — Поезд должен подойти через десять минут, — и бодрым шагом двинулся к вокзальным дверям.

Володя рванул вперед. Я повесила сумку на правое плечо и, взяв левой Павличенко под руку, пошла следом. Шествие замыкала штатная охрана Федора Петровича.

Чтобы попасть на нужный путь, необходимо было пройти либо через подземный переход, либо подняться по лестнице наверх и спуститься к нужной платформе. Мы, естественно, выбрали первый вариант.

Как и во всех учреждениях подобного рода, на вокзале первым делом сталкиваешься с огромной массой людей, снующих во всех направлениях. «Место повышенного риска», — мелькнуло автоматически в голове. Про себя я отметила, что Володя слишком далеко вырвался вперед, а лихие гвардейцы отстали метров на пять.

— Сумочку поднести, гражданка? — неожиданно справа от себя услышала я развязный грубый мужской голос.

Здоровенная волосатая ручища, принадлежавшая детине под два метра ростом, потянулась к моей сумке… Мы как раз вошли в тоннель перехода, где людская масса была пореже. Одновременно краем глаза я увидела движение в сторону моего псевдодедушки. От стенки отклеился субъект, здорово напоминавший своим видом бомжа, и решительно направился к нам. Рука его нырнула в карман не по сезону надетого грязного плаща.

— Не хватай! — заорала я, с силой опуская при этом каблук своей туфли на стопу громиле. Почти одновременно со всего размаха саданула второго сумкой по голове. По всей видимости, бомж не ожидал от меня подобной прыти. Мой довольно увесистый баул отправил этого типа обратно к стенке. Чтобы не упасть, он непроизвольно выдернул руку из кармана и оперся обеими о бетонную стену.

Я заметила, как какой-то предмет полетел на пол подземки и покатился под ноги прохожим.

Я резко повернулась в сторону громилы, размахнувшись, ударила и его сумкой. Он, правда, успел подставить руки, защищая голову, но тем временем я коленом саданула его в пах, заставив схватиться обеими лапищами за оное место. Все вышеописанное заняло лишь мгновения, но Володя уже был рядом, с ходу врезав здоровяку в челюсть. Хоть он и бил левой, удар получился отменный, и детина отправился отдыхать на пол тоннеля. «Второй», — мгновенно сориентировалась я и повернулась в сторону возможного нападения. Грязный плащ мелькал уже метрах в пятнадцати впереди.

Я обернулась — где Павличенко? Он находился в окружении двух своих телохранителей и, как мне показалось, даже с некоторым весельем таращился на поверженного громилу. Я поискала глазами на полу загадочный предмет, но куда там. Вокруг нас уже собралась изрядная толпа зевак. Тем временем к нам протиснулся блюститель порядка в чине младшего сержанта.

— Что произошло? — официальным тоном обратился он к Федору Петровичу.

— Он у меня сумку вырвать хотел! — гневно заверещала я, одновременно замечая, как к нам протискиваются еще два сотрудника милиции.

— Да это Валенок, он подрабатывает тут грузцом, — раздался голос из толпы. Вперед пролез тощий субъект, выглядевший не лучше первых двух. — Что же вы, дамочка, сумкой его по голове. Человек заработать хотел, а вы драться!

— Сначала спрашивать надо, а потом хватать! — зло ответила я новоявленному защитнику.

— Спокойно, во всем разберемся, — подал голос блюститель порядка. — Граждане, расходитесь.

— Я ей сумку поднести хотел, а она меня по яйцам, — обиженно прогудел очнувшийся Валенок.

— Я сказал — расходитесь! — снова скомандовал младший сержант. — А вы, — он покосился на верзилу, — пройдемте. Свидетели инцидента есть? Вот вы, — он обратился к молчавшему до сих пор Павличенко, — по-моему, вы все видели.

Павличенко удивленно посмотрел на него и раздраженно ответил:

— Молодой человек, наш поезд прибывает с минуты на минуту, а вы нас из-за какой-то чепухи задерживаете.

— Я все видел, — раздался рядом спокойный голос Володи Малахова. — Сержант, отойдемте, мне вам нужно кое-что объяснить.

— Объяснять вы будете в отделении, раз все видели, — стоял на своем блюститель порядка.

Володя посмотрел на наших ребят. Те молча начали теснить наряд к стенке.

— Да вы что себе позволяете? — возмущенно закричал старший.

— Спокойно, сержант. Ты знаешь, кто перед тобой? Хотите больших неприятностей, ребята? Мы их вам обеспечим, — при этом он напирал на опешившего сержанта.

Я подхватила чемодан своего клиента и, не теряя драгоценных секунд, пошла к нашему пути, на который вот-вот должен был прибыть поезд. Павличенко с завидной прытью семенил рядом.

— Гражданка, стойте! Стоять, кому я сказал! — орал на всю подземку сержант, пытаясь прорваться через кордон из наших сопровождающих. Я понимала, что долго они их сдерживать не смогут.

Весь этот замысел стал понятен не только мне одной. Федор Петрович вдруг понесся со скоростью ракеты. Я не отставала. До прибытия поезда оставалось меньше минуты. Мы выскочили из подземки как раз в тот момент, когда тепловоз возвестил гудком о своем приближении к тарасовскому вокзалу. Пять человек примерно одного возраста с моим подопечным, поблескивая орденами и медалями, стояли отдельной группкой и оживленно разговаривали.

К нам подбежал военный в чине полковника.

— Федор Петрович, мы уже вас заждались!

— Мою внучку… — Павличенко отдышался, — так вот, мою внучку сейчас чуть в переходе не ограбили, — глядя на полковника, продолжил он. — А милиция нас задержать хотела. Там мои ребята с ними разбираются…

— Что? — округлил глаза военный, крутанулся на месте и, поймав глазами капитана милиции, гаркнул во всю мощь тренированных голосовых связок: — Андрей!

— Вы разберитесь там, — невозмутимо добавил Павличенко и направился в сторону ветеранов, оставив свой чемодан на мое попечение. Полковник с капитаном повернулись ко мне.

— Что у вас случилось? — полюбопытствовал милиционер, моментально отреагировавший на столь призывный зов военного чина.

— Сумку какой-то тип хотел с плеча сорвать, — возмущенным тоном ответила я ему, вступая в разговор, — я его этой сумкой и огрела, а нас в отделение хотели забрать!

Между тем из перехода появился Володя, за ним следом наши ребята вместе с милицейским нарядом.

— Товарищ капитан… — бодро начал младший сержант, быстро найдя взглядом своего начальника.

— Я тебе дам, товарищ капитан!.. — зашипел тот на него. — Марш в дежурку! Я с вами после разберусь.

— Она человека чуть инвалидом не сделала! — возбужденно выпалил старший группы. — А эти нас задерживали, мешали работе, — он кивнул на Малахова с охранниками.

— Марш в дежурку! — багровея, гаркнул капитан. — Чего не ясно?!

Сначала звонок, потом покушение и подстава в переходе подземки, — кто-то очень не хочет, чтобы мы уехали из Тарасова. То, что это была подстава, не вызывало никаких сомнений. И придумано было толково. Либо убивают Павличенко, либо посредством милиции изолируют меня. Словно подтверждая мои мысли, младший сержант зло окинул меня прощальным взглядом, круто развернулся и вместе с подручными торопливо спустился по лестнице.

— Вы извините их, — принялся извиняться за подчиненных Андрей. — Усердия много, а мозгов мало, — он виновато улыбнулся.

— Да я понимаю, служба такая, — уклончиво ответила я, вручая чемодан одному из наших провожатых. Я поискала глазами Федора Петровича и обнаружила его среди остальных виновников торжества. Молодой мужчина с длинными волосами, перехваченными сзади резинкой в хвостик, снимал всю группу кинокамерой. Его коллега с микрофоном в руках суетился тут же, по очереди приставая к пенсионерам. Те, по большей части из вежливости, что-то отвечали ему и тут же отворачивались, продолжая прерванную беседу.

— До отправления поезда номер девять Тарасов — Москва осталось пять минут, — ровным голосом объявила диктор.

В купе я заявила своим попутчикам, что мне необходимо переодеться, и без долгих споров выставила их за дверь. На самом деле я преследовала две цели: мне действительно нужно было скинуть с себя платье и туфли и надеть что-то более подобающее в условиях походной жизни, а во-вторых, надо было обыскать место нашего временного обитания на предмет взрывных устройств или еще чего-то, до чего могли додуматься наши противники. Я тщательно произвела осмотр и не нашла ничего подозрительного. Затем запустила в купе Федора Петровича и Малахова. Павличенко уселся около столика и уставился в окно. Володя занялся багажом, одновременно осматривая помещение.

«Все-таки зря я к нему предвзято отнеслась — подумала я, — толковый парень».

Поезд дал гудок, и тарасовский вокзал медленно поплыл за окном.

Пока мужчины переодевались, я вышла из купе. Поезд еще не набрал скорость, и мы медленно тащились, останавливаясь на стрелках и бесчисленных мелких станциях, которых вокруг Тарасова великое множество. Наконец колеса начали отбивать четкий ритм, и деревья за окном замелькали быстрее.

— Володя, посмотри, там в чемодане коньяк должен быть, — подал голос Федор Петрович.

Малахов достал бутылку хорошего коньяка и пластмассовые стаканчики.

— Володя, позаботься о закуске, — спокойно продолжал распоряжаться Павличенко. — На вот, купи чего-нибудь, — он протянул ему полутысячную купюру, — сходи в ресторан.

Как только он вышел, Федор Петрович обратился ко мне:

— Что ты думаешь по поводу происшествия на вокзале?

— Сложно сказать, — задумчиво ответила я ему, — но очень похоже на покушение. Когда оно не удалось, в ход пошла милиция. То, что они заодно, не вызывает сомнений.

— Игорь говорил тебе, что на нас давят бандиты? — спросил он.

— Да, — я посмотрела ему прямо в глаза. — Вы когда-нибудь раньше с Шурупом сталкивались?

— Нет, впервые о нем услышал месяц назад, — ответил Павличенко, потом помолчал и продолжил: — А то, что ты говоришь, — истинная правда.

При этих словах он полез в карман и достал предмет, похожий на тот, что вылетел в туннеле сегодня у бомжа из кармана.

— Посмотри.

Ну еще бы, пистолет-ручка, сделанная под один выстрел малокалиберным патроном, да еще и с глушителем. Идеальное оружие для тех условий, в которых мы находились полчаса назад. Тихий хлопок, заглушенный грохотом проезжающего состава, и человек смешался с толпой. Я вернула оружие Федору Петровичу. Для человека, недавно находившегося на грани смерти, он держался молодцом.

— Все это серьезней, чем я ожидал, — тихо произнес он.

— Федор Петрович, а зачем им убивать вас, никак не пойму? — спросила я его. — Их цель — деньги. Для этого надо вас запугать, но никак не убивать.

— Женя, вы не понимаете, — упрямо наклонив голову, пробормотал Павличенко. — Если они поняли, что запугать меня не удастся, у них один выход — убить меня. Возможно, человека занявшего мое место, будет легче сломать, тем более убийство — само по себе устрашающий фактор.

Да, в его словах логика была. Дверь купе отъехала в сторону, прервав мои размышления. На пороге появился Володя Малахов с объемистым пакетом. Вскоре наш столик был уставлен всевозможными яствами, при виде которых у меня немедленно разыгрался аппетит, хотя мы и пообедали не так давно.

Павличенко сам разлил коньяк по стаканчикам:

— Ну давайте, други, за наше совместное путешествие. Дай бог, чтобы оно было приятным.

Мы дружно выпили за сказанное и накинулись на закуски. Отдав им должное, выпили по второй. Приятная истома охватило все тело. Ушли тревоги, заботы.

— Еще по одной? — подмигнул мой клиент.

— Нет, спасибо, — отказалась я. — Хорошего должно быть в меру.

— Ну а мы с тобой? — он повернулся к Владимиру.

— Нет, Федор Петрович, пожалуй, мне тоже хватит, — серьезно ответил Малахов.

— Ну, молодежь, как хотите, — развел руками Павличенко, закручивая пробку, — один я тоже пить не буду. — Он зевнул. — Пожалуй, посплю я немного.

Володя помог ему с постельными принадлежностями, и вскоре мой псевдодед спокойно посапывал, повернувшись на бок.

— А что там случилось на вокзале? — донесся до меня голос Малахова.

— Сумку вырвать у меня хотел, — нехотя ответила я ему. Разговаривать на эту тему с ним мне вовсе не хотелось. Тем более после коньяка меня вообще не тянуло на общение.

— А может, вам показалось? — мой попутчик явно не собирался отставать.

— Да нет, он за ремешок схватил, там еще второй был, он убежал сразу, — ответила я ему, глядя при этом в окно.

— А вы молодец, не растерялись, — решил сделать мне комплимент Владимир.

— Терпеть не могу хамов, — отмахнулась я, — всегда в бешенство приводят. — Я решила улыбнуться молодому человеку. — Это, наверное, у нас семейное.

Он улыбнулся мне в ответ и полез в свою сумку. Достал книжку и углубился в нее. Я отдернула занавеску и принялась смотреть на проносящиеся мимо пейзажи.

Деревья ближе подступили к железнодорожной насыпи. Наш путь пролегал через лес. Мелькнул выцветший от времени плакат «Берегите природу — мать вашу». Могучие сосны безмолвно приветствовали поезд. Мерно постукивали колеса. Пролетела мимо березовая рощица.

Вздохнув, я задернула занавесочку.

Я решила нанести визит вежливости в соседние с нашим купе. Так, на всякий случай. Постучала в правую дверь. Повернула ручку. Соседями оказались пожилой мужчина, скорее всего тоже участник слета ветеранов, и две женщины, молодая и средних лет. Четвертого пассажира не было в данный момент, но разобранная постель указывала на его наличие.

— Извините, пожалуйста, за беспокойство, я из соседнего купе, у меня часы встали, — я виновато улыбнулась, — а мои спутники ушли в вагон-ресторан.

— Половина четвертого, если точно, то тридцать две минуты, — посмотрев на часы, бодро ответил старичок и улыбнулся в ответ.

— Спасибо большое, — с чувством поблагодарила я и отправилась восвояси. С этой стороны нам, похоже, ничто не угрожало. Я решила потревожить и других соседей.

Левая от нас дверь оказалась закрытой изнутри.

Я постучала. Подождала секунд десять и постучала еще раз. Хотела уже было идти к себе, как дверь неожиданно распахнулась, и я нос к носу столкнулась со здоровым небритым мужиком лет тридцати. Волосы растрепаны, как после сна, однако взгляд не удивленный, а настороженный, внимательный. Хотя этот субъект «распахнулся» в приветливой улыбке, он мне сразу не понравился. За какую-то секунду, пока мы молча смотрели друг на друга, глаза этого человека мне сказали совершенно точно — от него можно ждать неприятностей. Так, как он смотрел на меня, смотрят на неожиданного противника перед схваткой.

— Чем обязаны, красавица? — Он одарил меня отвратительным запахом изо рта лука и чеснока.

— Извините, ошиблась дверью, — холодно ответила я, пытаясь отступить назад.

— Валюх! Ты посмотри, какая у нас соседка! — радостно проголосил мужик, зацепил меня под локоть и потянул в купе. Впрочем, делал он это мягко, ненавязчиво, как бы без слов спрашивая разрешения на свои действия. Скорее это был психологический прием. Сделай я хоть один шаг в сторону двери, наверняка он считал бы первый раунд за собой. — Да вы не стесняйтесь, заходите! Мы не обидим, — тараторил он не переставая, — чайку попьем, у нас и чего покрепче найдется, — он заговорщицки подмигнул. Улыбка не сходила с его лица. Я освободила свой локоть, твердо посмотрела ему прямо в глаза, тоже слегка улыбаясь.

— Извините, ребята, как-нибудь в другой раз.

— Валюх! Чего это я один напрягаюсь! Ты хоть физиономию покажи. А то, может, соседка думает, я крокодила на полке прячу, — он состроил рожу, которая, по его мнению, должна была изобразить вышеупомянутое пресмыкающееся.

Я невольно рассмеялась — до того у него это комично получилось.

Валюха, засопев, спрыгнул с полки и оказался молодым парнем лет двадцати с небольшим.

Лицо его можно было без преувеличения назвать очень приятным. Высокий рост и хорошее, тренированное тело — такой парень определенно пользовался успехом у девушек.

Вдруг он одарил меня золотозубой ухмылкой. Именно ухмылкой — другим словом и не назовешь. Она совершенно исказила его лицо. Добавьте тупое, самонадеянное выражение в его взгляде, появившееся вместе с ней, — и вы поймете, почему я поставила на нем жирный крест даже как на возможном собеседнике.

— Девушка, в натуре, заходи, чайком побалуемся, — примерно таких слов я от него и ожидала.

Выплевывая слова, Валюха одновременно разводил в воздухе пальцами, что, по его разумению, должно было показать мне высшую степень гостеприимства.

— Нет, спасибо, — ледяным тоном ответила я, обращаясь скорее к старшему. На второго мне, признаться, и смотреть-то больше не хотелось.

Обладатель чесночного запаха кинул на своего товарища короткий взгляд, в котором смешались и злость и жалость, выскочил в коридор и захлопнул за собой дверь.

— Соседка, ты на него не обижайся, парень он неплохой, добрый, но с мозгами немного напряженка, — глядя на меня все тем же настороженным взглядом, с широкой фальшивой улыбкой на лице, извиняющимся тоном произнес он. — Ехать-то далеко вам?

— До Москвы, — бросила ему я, показывая всем видом, что разговор окончен.

— Ну, если что, заходите, — без особой надежды сказал он напоследок и скрылся в своем купе.

«Наверное, последнее, что я сделаю в своей жизни, так это буду общаться с такой обезьяной», — подумала я и открыла свою дверь.

Соседи слева меня совсем не обрадовали. Может, они не имели никакого отношения к «нашим баранам», но все же я решила усилить бдительность.

В купе царила мирная обстановка. Федор Петрович посапывал на своей полке, повернувшись лицом к стенке, Володя читал книжку, перелистывая с напряженным выражением лица страницы. Я мысленно улыбнулась — очень уж смешно выглядел сейчас Малахов.

«Беззаботная личность! — с иронией отметила я про себя. — По-моему, он даже не заметил, как я вошла».

Защелкнув дверь изнутри, я легла на свое место, достала свой дежурный детектив и тоже углубилась в повесть, в которой суперагент крушил направо и налево недругов, оставляя за собой горы трупов и множество соблазненных женщин. Поезд замедлил ход и вскоре гудком возвестил о приближении к какой-то станции. Дежурная что-то неразборчиво прокричала по радио. Ручку двери усиленно задергали.

— Пирожки, горячие пирожки! — раздался призывный низкий женский голос.

— Мороженое, мороженое! — вторил ему в отдалении другой.

— Газеты, кроссворды! — приближался с другой стороны еще один представитель племени коробейников.

Так продолжалось минут пять, затем наш состав плавно тронулся и уже через несколько минут набрал прежнюю скорость, мерно постукивая колесами. Мне надоело читать, и я опять уставилась в окно. Мелькали деревья. Редкие деревеньки в мгновение ока проносились мимо и исчезали вдали. Незаметно для себя я задремала. Проснулась я от того, что ручку нашей двери опять кто-то нещадно дергал.

— Белье брать будете? — послышался требовательный голос проводницы. Я посмотрела на часы, девять вечера.

Федор Петрович с Владимиром играли в шахматы. Малахов играл белыми, и положение его было неважным. «Три хода и мат», — проанализировав партию, решила я про себя. Моя догадка вскоре подтвердилась.

Между тем начало темнеть, за окном замелькали огни новой станции, и поезд опять замедлил ход.

— Женя, ты меня слышишь? — подал голос Павличенко. — Не посетить ли нам вагон-ресторан?

Вопрос чисто риторический. Если Федор Петрович решил туда пойти, мне следует отправиться с ним в любом случае. За столиком Федор Петрович четко сделал заказ, и официант быстро удалился. Я огляделась и за столом справа от нас обнаружила соседей по купе, которые днем предлагали совместную выпивку. Скажу вам, невооруженным глазом было видно, что на этом поприще им удалось добиться успеха. Речь их, уже далеко не членораздельная, слышна была по всему вагону. Оба находились в той стадии, когда вопрос «Ты меня уважаешь?» — кажется наиболее актуальным.

Неожиданно для себя я увидела еще одно знакомое лицо. Правда, теперь он выглядел не в пример лучше, чем во время нашей первой встречи. Грязный плащ уступил место довольно элегантному батнику с короткими рукавами и легким хлопчатобумажным брюкам. Лицо было чисто выбрито, вместо густой спутанной шевелюры неопределенного цвета — короткая аккуратная стрижка. Но, несмотря на почти фантастические преображения, я узнала человека, с которым столкнулась сегодня в тоннеле подземного перехода на железнодорожном вокзале в Тарасове. Наши глаза встретились. Мужчина понял, что я его узнала, но не подал вида. Наоборот, спокойно выдержав мой взгляд, он равнодушно отвернулся.

— Соседка! — услышала я радостный рев рядом с собой. — Валек, ты помнишь?

Валек явно меня помнил, так как поднял затуманенные алкоголем глаза от тарелки и радостно осклабился, увидев меня. Мало того, он схватил со стола бутылку и двинулся, сильно шатаясь, в направлении нашего стола. Володя и Павличенко недоуменно посмотрели на меня.

— Соседи наши, я днем случайно дверь перепутала, — объяснила я им странное знакомство. Удовлетворившись объяснением, мои спутники повернулись к приближающемуся молодому человеку.

— Внучка, надо осторожней выбирать знакомства, — строго заметил мне мой псевдодед. Нет, положительно у него имеется талант актера.

— Да и не знакомилась я с ними вовсе, — подыгрывая ему, обиженно надула губы я.

Тем временем молодой человек находился уже около нашего столика.

— Выпьем, красивая? — пьяным голосом обратился он ко мне, игнорируя всех остальных.

— Молодой человек, не мешайте нам ужинать и возвращайтесь к своему приятелю, — пресекла я его попытку общения со мной.

— Ты чего ломаешься? — Парень был совершенно пьян и вряд ли вообще мог отвечать за свои поступки.

— Слушай, иди отсюда по-хорошему, — спокойно предупредил его Володя.

— А ты чего лезешь? Вот как дам щас по башке! — развернулся наш сосед к моему спутнику, размахиваясь полупустой бутылкой.

Володя спокойно перехватил руку и ловко выкрутил ее за спину. К нашему столику уже спешил официант.

— Не волнуйтесь, сейчас милиция подойдет, — скороговоркой бросил он нам, принимая в свои объятия пьяного. — Не дергайся, — рявкнул он на него, — хочешь, чтобы ссадили на следующей станции?

Угроза возымела действие. Парень что-то забормотал, но размахивать руками уже не пытался.

— Слушай, братан, — его товарищ, выглядевший заметно трезвее, «подкатил» к служителю ресторана, — не надо милиции, а? Вот, возьми, — он протянул ему полутысячную купюру, — сдачи не надо. Мы уже испарились. Извините его, перебрал парень, — это уже было сказано нам.

Павличенко махнул рукой, бывает, мол.

— Идите, — строго произнес официант, — но смотрите, по вагону не шатайтесь, я вашего проводника предупрежу.

— Шеф, все поняли, — напоследок успокоил старший и потащил к выходу своего компаньона.

— Как там наш заказ? — обратился к официанту Федор Петрович.

— Все готово, уже несу, — поспешил вернуться к своим непосредственным обязанностям последний.

Я поискала взглядом нашего дневного противника, но в ресторане его не было, должно быть, ушел, пока мы отношения выясняли. Жалко, неплохо было бы узнать, где расположился этот человек. Мы плотно поужинали. Посидели с полчасика за рюмкой сухого вина и вернулись к себе в купе. Я услышала за соседней дверью, как пьяный Валентин горячо что-то доказывает своему другу. Тот не менее ожесточенно спорил с ним. О чем спорили, разобрать было нельзя, тем более что у меня и желания не было вникать в пьяный треп загулявшей парочки. Федор Петрович с Володей уселись опять за шахматы, а я принялась за свой детектив.

…Проснулась я от того, что кто-то пытался осторожно открыть дверь нашего купе. Бесшумно спустившись, я прокралась к двери. Так и есть, ручка вращалась. Замок щелкнул, и створка пошла медленно влево. На пороге вырисовывался темный силуэт мужчины, причем довольно крупного. Узкий луч небольшого фонарика прошелся по полкам. Задержался на моей пустой постели, затем переметнулся на Федора Петровича. На верхней полке заворочался Малахов. Луч сразу скользнул туда. Володя засопел и больше не двигался. «Хорош работничек», — подумала я про себя, вжимаясь в угол. Ночной визитер решил больше не терять времени и вытянул вперед правую руку, заканчивающуюся, определенно, пистолетом с глушителем. Дальше ждать развития событий было невозможно. Дуло нацелено на моего подопечного.

Я, как пружина, стремительно «разжалась» в направлении нашего «гостя». От моего броска мы оба полетели на полку Павличенко. Оттолкнув меня, нападавший бросился к двери. С помощью своей длинной ноги я придала ему дополнительное ускорение, влепив пяткой несостоявшемуся киллеру в мягкое место.

— Что такое? — включая свет и пытаясь продрать сонные глаза, всполошился Павличенко.

С верхней полки спрыгнул Малахов, щурясь на свет.

— Да хам какой-то ворвался, может, изнасиловать хотел, — я надула губы. — Хорошо, что вовремя проснулась, мог бы стибрить что-нибудь.

Павличенко с Малаховым переглянулись.

— Расскажи-ка поподробнее, как все произошло, — потребовал Володя.

— Я в туалет встала, а он на пороге, — продолжала я вдохновенно врать, не забывая при этом делать большие круглые глаза испуганной идиотки, — он на меня натолкнулся, мы упали на дедушкину постель, он, наверное, испугался и убежал. Володенька, я боюсь, а вдруг он вернется? — Казалось, еще секунда, и из моих глаз брызнут горючие слезы.

— Не бойся, — успокоил Малахов, — вряд ли он вернется.

Между тем он натянул брюки и выскочил в коридор. Я выглянула следом. Естественно, проход был пуст. Оставалось только гадать о ночном госте. Между тем наш ветеран встал.

— Володя, проводи старика, — подал голос он. Пока они ходили в туалет, я осмотрела купе. Пистолета я не нашла, а вот фонарик мне обнаружить удалось. Небольшой, величиной с шариковую ручку.

«Сначала угроза по телефону, потом нападение в подземном переходе, теперь этот визит, едва не закончившийся плачевно для моего клиента, а может, и не только для него, чего ждать дальше? — задала я себе вопрос. — По всей видимости, взялись за нас всерьез и основательно. Ухо держать придется востро. От Малахова пользы мало. В драке он, конечно, помочь сможет, но вот по части наблюдательности у него явный пробел. И реакция замедленна. Как будто на прогулку вышел, а не человека от смерти беречь. Ладно, что с него возьмешь, — вздохнула я про себя, таким образом подведя итог своим мыслям. Я убрала фонарик с глаз долой, и вовремя: вернулись мои попутчики.

Вид у Володи Малахова был виноватый и грустный, видимо, Павличенко устроил ему выволочку. „Сам виноват, — подумала я, — не проснись я, могло все хуже закончиться“.

Мы улеглись на свои места, и я погрузилась в сон, однако просыпаясь при малейшем шорохе. Со стороны Федора Петровича раздавалось легкое похрапывание.

„Вот нервы у старика, — подумала я, — пережил за одни сутки два покушения на свою жизнь и спит себе как ни в чем не бывало“.

Володя наверху ворочался и сопел: ему явно не спалось.

* * *

Москва нас встретила легким дождичком. После тарасовской жары грибной, как называют его в народе, дождик даже доставлял некоторое наслаждение. Продолжался он недолго — тучка, гонимая ветерком, унеслась дальше сеять спасительную влагу. Несмотря на ранний час, Павелецкий вокзал жил своей жизнью. Раздавались гудки электровозов, шум и гам разноголосой толпы. Сновали туда-сюда работники железной дороги, носильщики с тележками спешили к вагонам.

— Мороженое, мороженое, — тоскливо голосила полная женщина, равнодушно оглядывая проходящих мимо людей. Утром, пока не наступила жара, никто не спешил к ее лотку.

Мы вошли внутрь здания вокзала, встретившего нас монотонным гулом. Народу здесь было предостаточно. Я попридержала за локоть Павличенко, пропуская вперед Малахова. Вряд ли покушение повторится еще раз по предыдущему сценарию, но бережного бог бережет. Мы благополучно миновали толпу, двигаясь следом за нашим могучим телохранителем.

Поймав такси, Павличенко назвал гостиницу, в которой был забронирован для нас номер. Шофер окинул нас цепким профессиональным взглядом, моментально определив нашу платежеспособность, кивнул головой:

— Садитесь.

Довольно быстро мы доехали до нужного нам места, Федор Петрович расплатился с водителем, Малахов, вздохнув подхватил чемодан.

Мимо нас пролетела машина, скорость была приличной, но тренированный взгляд выхватил знакомое лицо — молодой сосед по купе слева.

На мгновение наши глаза встретились, и меня невольно внутренне опять передернуло. Если уж у меня появилась антипатия к человеку — то это надолго, чаще всего на всю жизнь.

В скором времени мы уже расположились в огромных гостиничных апартаментах в центре столицы. Павличенко расхаживал по комнате, размерами разве что немного уступающей игровому полю для мини-футбола, и разговаривал по сотовому телефону со Шмыгуновым Игорем Сергеевичем. Володя занимался багажом, а я забралась с ногами в шикарное кожаное кресло и ела сочное яблоко.

Разобравшись с багажом, приняв душ и вкусно позавтракав, мы решили распланировать день. В столице нашей Родины предполагалось провести сутки с небольшим и после посещения ветеранами Великой Отечественной войны Могилы Неизвестного солдата отправляться на поезде в Минск. За эти сутки нам предстояло посетить торжественное собрание ветеранов, выслушать отчет председателя ветеранского фонда о проделанной работе и открытии выставки-панорамы сражения на Волоколамском шоссе. Я настояла, чтобы Малахов остался дома. С какими бы силами нам ни пришлось воевать, во-первых, толку от него было мало, во-вторых, тыл тоже нужно прикрывать. А если уж откровенно, он мне просто надоел за истекшие сутки, и мне хотелось от него отдохнуть. Поэтому Федор Петрович под благовидным предлогом приказал ему остаться в номере, впрочем, разрешив в наше отсутствие осмотреть достопримечательности столицы.

Через полчаса мы отбыли с Павличенко на торжественное собрание, и я искренне завидовала Володе. Главной моей задачей на ближайшие полтора-два часа я считала не заснуть во время выступлений и не пропустить момент возможной угрозы. К счастью, все прошло спокойно и без эксцессов. Председатель фонда, полковник в отставке лет пятидесяти, довольно энергично и коротко обрисовал положение дел в Фонде ветеранов, пожаловался на ограниченность средств, поблагодарил спонсоров за оказанное содействие и, поздравив с прошедшим Праздником Победы над фашистской Германией, пожелал всем присутствующим долголетия и крепкого здоровья. Когда затихли аплодисменты, на трибуну вышел зампредседателя, который вообще уложился в пять минут. Три из них заняло перечисление личных заслуг председателя, а две оставшиеся второе лицо фонда посвятило жалобам на отсутствие средств. Затем последовало предложение покончить с официальной частью и перейти к неофициальной. Предложение было поддержано лесом взметнувшихся как по мановению волшебной палочки рук.

Неофициальная часть могла затянуться куда дольше официальной. Подготовлена она была основательно и толково. В соседнем зале нас ждал стол необъятных размеров. Пенсионеры-участники, выпив по сто боевых, закусили от души. Окинув взглядом застолье, председатель фонда зычным военным голосом напомнил о завтрашнем сборе возле открывающейся панорамы и больше уже не отвлекался от стола.

— Пойдем, Женечка, — услышала я голос Федора Петровича, — меня все это изрядно утомило, я хочу отдохнуть после дороги.

Вздохнув с облегчением, мы покинули зал, где уже началась самая обыкновенная пьянка.

* * *

Услужливый швейцар открыл нам дверь. На Федора Петровича он посмотрел почтительно-подобострастно, как мне показалось, даже слегка согнул спину при этом. Меня же одарил таким взглядом, что мне от души захотелось врезать ему по зубам. Я с достоинством прошла мимо. Дежурный по этажу услужливо подскочил к Федору Петровичу.

— А вами тут интересовались, — вдруг заявил он.

— Кто? — спросила я.

— Мужчина, представительный такой, лет сорока пяти — пятидесяти, судя по тому, как одет, солидный, с печаткой на пальце, — со знанием дела закончил он описание.

— Спасибо, дружок, — задумчиво пробормотал Павличенко, протягивая молодому человеку полтинник. — А он что-нибудь просил передать? — спросил Федор Петрович. Известие его взволновало, это было заметно.

Дежурный ответил отрицательно.

— Знакомая личность? — спросила я его, входя в номер. Малаховым, кстати говоря, и не пахло. Парень, видно, не терял времени даром.

— Да, как будто, — проговорил мой клиент. Он задумался, с минуту глядя в одну точку, потом посмотрел на меня и спросил: — Вам Игорь Сергеевич говорил, что на меня пытались оказать определенное давление?

— Да, естественно, — удивилась я, — иначе зачем же было меня нанимать?

— Ну да, конечно, — поняв глупость своего вопроса, усмехнулся он. — Так вот, с Шуруповым Андреем Валерьяновичем, или как его называют в кругу посвященных, Шурупом, мы сталкивались и раньше в застойные, как говорят теперь, времена. Но, в общем, это для нас неважно. Важно то, что этот поганец оборзел вконец. А оборзел потому, что чувствует за собой силу и безнаказанность. Двадцать лет назад, когда я помоложе был, я бы его в порошок стер. А вот сейчас он меня достает, — Федор Петрович, как бы извиняясь за свое бессилие в данной ситуации, развел руками. — Вот я и думаю, что визит этот каким-то образом с ним связан.

Зазвонил сотовый телефон.

— Да, слушаю, — отозвался на звонок Павличенко. — Я так и думал, — усмехнулся он в трубку, причем глаза его загорелись злым огнем.

Я невольно смотрела на старика. Слишком неожиданно произошла метаморфоза с ним — из респектабельного джентльмена он превратился в волка-одиночку, загнанного стаей в голодный зимний месяц и готовящегося дорого продать свою жизнь.

— Какая может быть встреча! — рычал он в трубку, при этом губы его безобразно тряслись. В гневе человек всегда теряет внешнюю привлекательность, а тем более восьмидесятилетний старец.

— От Шурупа? — спросила я его.

— Он сам, — прикрыв трубку ладонью, ответил Павличенко, — говорит, встреча в моих интересах, — он опять усмехнулся, показывая свое отношение к словам собеседника.

— Если он в Москве, назначайте встречу, только пусть один приезжает, — мне в голову пришла внезапная мысль.

Федор Петрович недоуменно уставился на меня.

— Назначайте, назначайте, — настаивала я.

— Незачем мне встречаться с ним, — отрезал он и отключил телефон.

— А все-таки, почему он так упорно вас преследует? — задала я давно мучивший меня вопрос. — Ну взять под крышу вашу фирму — понятно, но вас-то убивать ему зачем? — Я в упор посмотрела на Федора Петровича. — Сначала в подземном переходе, затем ночью в купе поезда?

— Причин много, — он устало вздохнул. — Главная из них та, что я являюсь не только основателем фирмы, я также и крупнейший акционер. Фактически я ее владелец. Устранив меня, можно будет давить и на остальных.

Все это было похоже на правду, но лишь отчасти. У меня сложилось иное впечатление об истинном положении вещей в „Скарабей-классик“ и о роли Павличенко в руководстве компанией.

— Он не предлагал вам продать свои акции ему? — продолжала я проявлять любопытство.

Павличенко вздохнул, как будто я ударила его по щеке.

— Откуда ты знаешь? — резко спросил он.

— Я и не знала, просто на его месте логичней было бы использовать такой подход к вам.

— Зачем ты предложила мне встретиться с Шуруповым? — задал он в свою очередь вопрос мне.

— Мне хотелось узнать, насколько серьезен он в своих намерениях, тем более что Шурупов сказал вам, что встреча в ваших интересах, это меня заинтриговало, — откровенно ответила я ему, — а разве вас не удивил сам факт, что после всех покушений он вдруг стал разыскивать вас?

— Нисколько, — категорично заявил он, — и вообще, тебя наняли охранять меня, а не играть в детектива.

Я пожала плечами, как бы соглашаясь — вам, мол, видней. Про себя же решила не отступаться от задуманного и расставить все точки над „i“ в этой истории. Старик сидел молча и о чем-то напряженно размышлял. Я включила телевизор и с помощью пульта управления быстренько пробежалась по всем каналам. Остановилась на музыкальной программе и выкинула из головы все проблемы моего клиента. Мне платят за то, чтобы я сопроводила его из пункта А в пункт Б и в целости и сохранности вернула назад.

— А ведь ты, Женечка, права. Извини старика, вспылил, — вдруг услышала я голос своего подопечного.

Я с интересом уставилась на него.

— Вдруг у него есть что-то действительно важное для меня? — продолжал Павличенко свои рассуждения вслух. — Кроме того, что он жулик и бандит, он еще, насколько я знаю, бизнесмен толковый. И раз он от наездов перешел к торговле, может быть интересно…

Чем это может быть интересно, мне так и не довелось узнать. Старик погрузился в свои мысли.

Поворачивающийся в замочной скважине ключ заставил меня оторваться от экрана. Появился Володя с большим бумажным пакетом.

— А вот и наш рыцарь молодой явился, — неожиданно весело отреагировал на его появление Павличенко.

— Женя, это вам, — несколько смущаясь, Володя протянул мне большой ананас.

— Спасибо, — я положила его в холодильник.

Снова зазвонил сотовый телефон гендиректора „Скарабей-классик“.

Он слушал секунд десять, потом спокойно ответил:

— Перезвоните чуть позже, минут через пятнадцать!

Я вопросительно посмотрела на Павличенко. Тот понял мой взгляд и отрицательно мотнул головой.

— Важный разговор с Тарасовом, а мне отлучиться надо.

Он направился к двери.

— А что, молодежь, не пойти ли вам куда-нибудь пообедать вдвоем? Наверное, за сутки я вам надоел. Со стариком возиться приятного мало, я понимаю. Здесь мне ничего не угрожает, — при этом он по очереди посмотрел на нас, — я пару часочков посплю, еды в холодильнике полно. Давайте, идите, а мне как раз одному побыть надо.

Конечно, его предложение подкупало, но какой-то маленький колокольчик тревожно звонил внутри: что-то опять не так.

— Только никому не открывайте, мы, когда вернемся, сами ключом откроем, — вдруг решил за нас обоих Малахов. Ясно было, что меня хотят зачем-то выпроводить. Может, после нашего разговора Павличенко перестал доверять мне? Я задумалась. Действительно, в гостинице Павличенко ничего не грозило, и, если проинструктировать дежурного, можно смело пойти развеяться часа на два. К тому же незачем изображать из себя слишком любящую внучку, и уж если шеф отпускает телохранителя, то молодой женщине сам бог велел вырваться на свободу.

— Володя, я сейчас, только переоденусь! — радостно прокричала я уже из своей комнаты, закрывая за собой дверь.

Автоматически проверила, в сумочке ли мой пистолет.

Переодела платье и туфли, подкрасила губы, подправила макияж и прическу. На все у меня ушло десять минут.

— Я готова, пошли, — нетерпеливо объявила я молодому человеку.

— Приятно провести время! — добродушно пробурчал Федор Петрович, фактически выпроваживая нас.

Он закрыл дверь на ключ.

Я увидела коридорного дежурного, недавно известившего нас о визите неизвестного мужчины.

— Володя, подождите меня внизу, — тоном, не терпящим возражений, заявила я ему. Он послушно начал спускаться по лестнице. Делая вид, что поправляю следок в туфле, я подозвала дежурного. — Помогите мне, — капризным тоном приказала ему я.

Малахов оглянулся и пошел дальше.

Молодой человек поддержал меня за локоть.

— Спасибо, — сказала ему громко и уже тише добавила: — Если кто-нибудь в мое отсутствие придет к нам в номер, позвоните по телефону, — я назвала номер своего сотового и сунула в его руку сторублевку.

Он понимающе хмыкнул.

— Мужчина или женщина, все равно, — строго добавила я.

Он ухмыльнулся и заверил:

— Будет сделано.

„Ну вот теперь порядок, — подумала я, — можно смело идти развлекаться“.

* * *

— Владимир, вы хорошо знаете Москву? — спросила я на улице своего спутника, беря его под руку.

— Ну, бывал несколько раз, — смущаясь, ответил он.

— Тогда доверьтесь мне, я знаю, где можно хорошо отдохнуть, — я многообещающе посмотрела на молодого человека.

— Я весь в вашем распоряжении, — весело ответил он, при этом во взгляде его легко читался недвусмысленный намек.

„Шустрый ты паренек, Володя, — подумала я, — интересно, какие указания дал тебе мой псевдодедушка. Тоже, кстати сказать, уж очень шустрый для своих лет“. Я решила подыграть ему и, одарив томным взглядом, нежно произнесла:

— Ну, лови такси, мой рыцарь.

Таксист оказался толковым мужиком, быстро понял, что нам нужно, и, попетляв по улицам, доставил нас к довольно дорогому кафе, судя по иномаркам последних моделей, припаркованным рядом. Содрав с нас приличную сумму за проезд, улыбнулся напоследок и пожелал хорошо провести время.

Кафе действительно оказалось уютным. Спустившись по лестнице, мы оказались в пиршественном зале средневекового замка. Двое актеров, одетых в рыцарские доспехи, разыгрывали бой на мечах. Что, надо отметить, у них получалось довольно неплохо. Вокруг мини-ристалища располагались столики, на каждом находился светильник, имитирующий три горящие свечи. На стенах висели атрибуты старины: латы, кольчуги, огромные секиры, щиты, украшенные замысловатыми гербами.

Свободных мест почти не было. Усатый администратор устроил нас за столик, довольно далеко от сцены. Я не огорчилась этому обстоятельству. Владимир, как я успела заметить, тоже. Во всяком случае, здесь не так гремела музыка и можно было спокойно при желании поговорить. К тому времени как нам принесли заказ, вышла новая пара „воинов“ и принялась с энтузиазмом колошматить друг друга мечами.

— Мой рыцарь, вы не находите, что самое время поднять бокал за вас? Ведь мы оказались в вашем времени, — игриво проворковала я, поглаживая под столом его ногу своей, — тем более что вы человек такой мужественной профессии, рискуете каждый день своей жизнью.

— Воины тех лет всегда свой тост поднимали в первую очередь за прекрасных дам, — он разлил вино в бокалы и нарочито смущенно закончил: — Тем более таких прекрасных, как моя сегодняшняя спутница.

Под ненавязчивый разговор и хорошую закуску мы довольно быстро опустошили первую бутылку и заказали вторую. Судя по тому, как заблестели глаза моего спутника, спиртное возымело на него свое действие. Что до меня, я больше изображала из себя пьяную, чем была на самом деле. Если нужно, я умею контролировать себя в подобной ситуации и оставаться трезвой и при большем количестве выпитого. Сейчас в мою задачу входило как можно сильнее накачать Малахова, поэтому после второй бутылки, я вдруг заявила:

— Слушай, а не выпить ли нам водки?

При этом браво выщелкиваю сигарету из пачки и пытаюсь прикурить ее. Зажигалка в моей руке выписывает замысловатые петли.

Володя внимательно посмотрел на меня и весело поддержал:

— Пожалуй, немного водки во вред не будет. Врачи говорят, что с горячим это даже очень полезно.

Его рука ласково поймала мою, и огонь зажигалки попал по назначению.

„А парень не так пьян, как хочет казаться“, — отметила я про себя, а вслух капризным голосом избалованной дочки богатых родителей позвала:

— Офици-а-ант!

Тот моментально появился у нашего столика. Я откинулась на спинку стула и выпустила густую струю дыма:

— Водки нам!

Официант вопросительно уставился на моего кавалера.

— Триста грамм, пожалуйста, горячее и рассчитайте нас, — распорядился он. — Если ты не против, мы можем перекочевать в какое-нибудь другое место, где меньше шума и можно потанцевать, — приблизив свое лицо ко мне, предложил он.

— Умница, — послала я ему воздушный поцелуй, — мы так и сделаем.

„Интересно, какое же ты собрался найти тихое место и как скоро захочешь начать со мной танцы в постели?“ — с иронией подумала я. То, что он хочет затащить меня туда, я нисколько не сомневалась. Пока Малахов расплачивался с официантом, я незаметно посмотрела на часы. Мы веселились уже три часа, а звонка все не было. — Может, старик действительно улегся спать, шутка ли, в его возрасте такие нагрузки?» — родилась внезапная мысль. Наверное, ему и вправду звонили из Тарасова. Да и зачем ему рисковать, встречаться с Шурупом одному? — все вопросы пока оставались без ответа.

Между тем Володя ловко наполнил рюмки и провозгласил тост:

— За взаимопонимание!

Мы выпили за сказанное. Потом пили еще, следовали другие тосты. Большую часть водки мне все же удалось влить в него.

Поднимаясь по лестнице, Малахов крепко ухватил меня за талию, как бы уберегая от возможного падения.

— Куда мы п-по-едем? — спросила я совершенно пьяным голосом. Володя ответил мне горячим поцелуем. «Ничего себе, — подумала я, — эдак он захочет трахнуть меня прямо здесь. Темпы у этого молодого человека! А целоваться он умеет», — невольно отметила я про себя. — Подожди, капитан, еще не вечер, — отстраняясь, несколько отрезвила его я. — Дети могут рядом ходить. Незачем их совращать.

Володя недовольно засопел, всем своим видом показывая разочарование.

— Подожди, всему свое время, — обнадежила его я, вкладывая в интонацию как можно больше мягкости.

Рука его тут же опять ухватила меня за талию. Мне ничего не оставалось, как обнять его. Таким образом мы дошли до кромки тротуара, и он поднял свободную руку навстречу проезжающему потоку автомобилей.

— Поехали в гостиницу, — неожиданно предложил он, — там внизу есть ресторан, можно посидеть, потанцевать, если захотим.

— Поехали, — легко согласилась я, тем более что это не противоречило моим планам.

Обратно отвезли нас гораздо быстрее. И все же он успел проверить на ощупь гладкость моих ног и установить таким же образом размер груди. Честно говоря, я сама еле сдерживалась, чтобы не броситься ему в объятия. Но работа прежде всего. А сейчас мне нужно контролировать ситуацию. Поэтому по возможности мягко я прерывала его любовные поползновения, которые становились все более настойчивыми.

Ресторан при гостинице располагался на первом этаже.

— Закажи нам что-нибудь выпить, а я на секундочку отлучусь, — многообещающе посмотрела я на своего спутника, легонько подтолкнув его в спину.

— Только не задерживайся, — ответил он, притворно огорченно вздохнув.

— Не пройдет и полгода… — отшутилась я, тем временем наблюдая, как он скрылся за дверями. Быстренько поднялась наверх. Дежурный оказался на своем месте.

— Никто не приходил больше к нам? — сразу перешла к делу.

— Никто, — тараща честные глаза, ответил тот.

— А мой дед не выходил никуда? — продолжала я допрос.

Парень замялся с ответом. Потому, как забегали его глаза, я поняла, что он готовится соврать.

— При мне нет, но я отлучался ненадолго.

Я открыла наш номер. Федор Петрович спокойно посапывал в своей спальне.

«Ну, слава богу», — облегченно вздохнула я и вышла из номера.

Спустившись вниз, я увидела, как какая-то дама бальзаковского возраста, довольно приятной наружности, пытается вытянуть моего кавалера на танец. Подойдя к столику, я с видом оскорбленного достоинства спросила своего кавалера:

— У вас свободно? — вкладывая при этом в вопрос максимум сарказма, на который только способна.

— Простите, я же говорил вам, что не танцую, — игнорируя мой вопрос, он утомленным взглядом посмотрел на пышнотелую блондинку. Та одарила меня ледяным взором, демонстративно хмыкнула и, покачивая бедрами, отправилась к своему столику, за которым располагалась парочка примерно ее возраста.

Проводив ее взглядом, я обратилась к Владимиру:

— А вас, оказывается, нельзя оставить одного.

— Привязалась: пошли танцевать — и все тут, — угрюмо ответил он, явно раздосадованный случившимся.

Попутно я заметила на столике полграфинчика с водкой, минеральную воду, два вида салатов и лимон. Еще я заметила, что Малахов в мое отсутствие уже прикладывался к своей рюмке.

— Вы не заходили в номер? — неожиданно спросил меня Владимир.

— Пяти минут не прошло, рыцарь, как я застала вас с дамой. И мы опять на «вы»? — Я решила немного поехидничать.

— Прости, Женя, — смущаясь, пробормотал он.

После того как мы выпили и закусили, я вернулась к его вопросу.

— Да нет, Федор Петрович — очень самостоятельный человек.

Малахов усмехнулся.

— И терпеть не может чрезмерной опеки.

— Но я слышала, что у него в последнее время неприятности? — закинула я удочку.

— А от кого ты слышала? — Он уставился пьяным взором в тарелку с салатом, потом выдохнул и неожиданно опрокинул одним махом полную рюмку, поморщился, глотнул минералки.

— От него же и слышала, — невозмутимо продолжала я, вновь наполняя его рюмку.

— От него? — Он с удивлением обнаружил полную рюмку, тут же ухватился за нее, подумал немного и отправил вслед за предыдущей. — Я, конечно, не знаю ваших отношений, но в жизни не поверю, что старик с кем-то будет откровенничать.

— Да ты что, не видишь, ему постоянно угрожают? — Тут я состроила испуганную физиономию. — Ты думаешь, ночью этот тип в вагоне вломился ко мне?

Я опять налила ему, затем себе.

— Ему угрожают, ха, — он рассмеялся, — да твой дед сам ходячая угроза. Не позавидую я тому человеку, который у него на дороге встанет! — Потом, внезапно спохватившись, добавил: — Конечно, кой-какие проблемы у нас есть, но об этом — т-с-с…

— Давай выпьем за деда и вашу фирму! — предложила я ему, поднимая свою рюмку. Владимир с трудом поднял свою, расплескав половину содержимого. Вообще, он уже находился в том состоянии, когда передвижение без трезвого сопровождающего чревато неприятными последствиями. Поэтому я позвала официанта и попросила рассчитать нас.

— Я хочу еще выпить! — услышала я возмущенное бормотание моего кавалера.

— Мы с собой в номер возьмем, — успокоила я его, расплачиваясь за заказ.

Малахов тяжелее меня примерно килограмм на десять, а учитывая то, что сегодняшняя пьянка никак не способствовала улучшению моей физической формы, передвигались мы довольно медленно.

— Подожди, — отстраняясь, заявил мне мой рыцарь, — мне кой-куда нужно.

Куда ему нужно, я догадываюсь. Только очень сильно сомневаюсь, что он сможет это сделать самостоятельно. К моему удивлению, Малахов может еще держаться в вертикальном положении без посторонней помощи и предпринимает попытку двинуться в нужном направлении. И это ему удается. Выписывая синусоиду, он скрывается за дверью мужского туалета. Мне совершенно неинтересно ждать его, и я отправилась в наши апартаменты.

Проходя мимо администратора, я застала его беседующим с двумя типами, знакомыми мне. Ими оказываются не кто иные, как наши попутчики из соседнего купе. Судя по всему, их беседа носит не совсем мирный характер. Интуиция у меня развита великолепно, и она мне подсказывает, что встречаться с ними сейчас вовсе не обязательно. Поэтому я устремляюсь вверх по лестнице с максимальной скоростью, на которую способна в данный момент.

Врываюсь в номер и захлопываю за собой дверь. Перевела дыхание. Кажется, все спокойно. Я включила свет и прошла в спальню Федора Петровича. Он посапывает как ни в чем не бывало. Я направляюсь в свою спальню, на ходу скидывая туфли. Открываю сумочку и снимаю пистолет с предохранителя. Чутье мне подсказывает, что у нас могут быть визитеры. И точно, в дверь слышится настойчивый стук. Я осторожно прокрадываюсь к двери и с облегчением слышу бубнящий пьяный голос, одновременно с этим раздается звук поворачивающегося ключа. Прячу пистолет за спину, и, надо сказать, вовремя. Дверь открывается, и на пороге возникает Володя с бутылкой водки в руках. При виде меня его лицо озаряет улыбка ребенка, получившего свою любимую игрушку.

— А я тебя потерял, — доверительно сообщает мне Малахов. Он идет к холодильнику и отправляет пузырек в морозилку. Я тем временем проскользнула в свою комнату и спрятала пистолет под подушку, предварительно опять поставив его на предохранитель.

— Ты где? — слышу я его приглушенный голос. Он возникает на пороге моей спальни. — Федор Петрович спит?

Судя по его горящему взору и прерывистому дыханию, ему очень хочется, чтобы так оно и было.

— А ты сходи и проверь, — с легкой ехидцей заявляю ему в ответ, — а то, может, ты и своего шефа потерял, а не только меня. И вообще: мне нужно переодеться и принять душ. Кстати, если ты на что-то надеешься, тебе не мешало бы сделать то же самое.

— Есть, мой командир, — он шутовски вытянулся по стойке «смирно» и осторожно закрыл за собой дверь. Переодеваясь, я пытаюсь сообразить, что могло понадобиться парочке из соседнего купе от администратора гостиницы. «Неплохо было бы это выяснить», — решила я и направилась в душ. Пистолет я убрала обратно в сумочку.

Володя подмигнул мне, заговорщицки скосив глаза на комнату Федора Петровича. Сам он расположился в кресле и смотрел телевизор.

«…Сегодня вечером, примерно в восемнадцать тридцать, в парке Сокольники обнаружен труп мужчины с огнестрельными ранениями в грудь и живот, — я остановилась, — им оказался некий Шурупов…» «Ага, а вот это уже интересно». Я тут же вся обратилась в слух. Но ведущий «Криминальной хроники» больше не сообщил ничего интересного. Как обычно бывает в таких ситуациях, никто ничего не видел и не слышал. «Вот это новость! — ошарашенная известием, я скрылась за дверью ванной комнаты. — Сегодня он звонит Павличенко, добиваясь встречи, а через два с половиной часа находят в Сокольниках его труп».

Струи холодного душа выветривают остатки хмеля из моей головы.

Малахов встречает мое появление восторженным взглядом, моментально срывается с кресла, и я в который раз за сегодня попадаю в его объятия. Одна рука его тут же скользит по моему бедру. Володины губы упрямо ищут мои. Я чувствую, как соски начинают предательски набухать. Ведь я вовсе не бесчувственная кукла, а нормальная женщина.

— Володенька… — я понимаю, что теряю контроль над собой, сама уже подставляя губы под его горячие поцелуи. — Иди в душ… — выдавила я из себя, отворачивая голову в сторону.

Малахов неожиданно подхватывает меня на руки и направляется в сторону моей спальни, продолжая покрывать мое лицо поцелуями.

— Я сейчас, — хриплым шепотом обещает мне он, нежно опуская меня на постель.

«А он захвачен всерьез», — пронеслась в голове мысль. «Сама виновата, ты все сделала для этого», — ядовито ответил внутренний голос моей совести.

— Иди… Я буду ждать… — задыхаясь от возбуждения, слабо пытаюсь освободиться от все более жарких объятий.

Через пять минут Владимир вернулся, и больше я уже не пыталась сопротивляться…

* * *

…Я проснулась от шума дождя. Поискала часы и обнаружила, что уже полседьмого утра. Володя ушел к себе ночью, после того как мы удовлетворили все наши желания. Я надела трусики, сделала несколько гимнастических упражнений и почувствовала себя вполне сносно. За окном вовсю лил дождь. Я отправилась в ванную, заодно потихоньку заглянув в комнату Федора Петровича. Тот проявлял признаки пробуждения: кряхтел и полусонно потягивался. «Интересно, как он отреагирует, узнав, что Шурупа вчера убили? — подумала я, вставая под ласковые теплые струи душа. — Надо обязательно узнать у администратора, зачем вчера приходили те двое». В случайные совпадения я перестала уже верить давно. «А не заслать ли мне к администратору Малахова? — пришла на ум неожиданная мысль. — Пусть и он свой хлеб отрабатывает». Закончив водные процедуры, я облачилась в легкий спортивный костюм и отправилась обследовать холодильник. «Надо разбудить Володю раньше, чем проснется Павличенко», — подумала я, наливая себе стакан апельсинового сока. Я решительно направилась к нему в спальню. Владимир лежал на кровати с открытыми глазами и с легким стоном массировал виски. Мое появление он воспринял как должное, улыбнулся и протянул мне руки навстречу.

— Володя, мне нужно с тобой серьезно поговорить, — заявила я строго, желая предотвратить всякие неразумные действия с его стороны.

— Женя, а после завтрака нельзя серьезно поговорить? — шутливо простонал он. — А то голова просто раскалывается.

— Ты выслушай, что я тебе скажу, а потом уж поступай, как знаешь, — отрезала я. — Я же говорю, это очень важно, возможно речь идет о жизни твоего шефа и моего дедушки.

— Слушаю, — сосредоточенно глядя на меня, ответил Малахов.

— Помнишь о той стычке в купе ночью?

— Ну помню.

— А вчера ночью кто-то пытался открыть наш номер, — соврала я, состроив испуганную физиономию, — ты уже ушел, а через час мне встать надо было, — я смущенно потупилась, — и вдруг слышу, как у двери кто-то возится…

— Женя, может, тебе это показалось? — вздохнул наш телохранитель.

— Да, самое главное. Вчера, когда мы вышли из ресторана, знаешь, кого я увидела? Помнишь тех двоих из соседнего купе, что ехали с нами? Ты еще с одним из них подрался в вагоне-ресторане?

— Да, помню. — Взгляд его опять стал серьезным. — А где ты их видела? Они что, тут тоже номер снимают? — Он задумался, затем добавил: — Судя по их внешности, это им не по карману, хотя кто их знает.

— Да нет, какой номер, — возмущенно продолжала я, тараща испуганные глаза. — Ты в туалет пошел. Я выхожу в вестибюль и вижу — двое трясут администратора нашего, как грушу. Присмотрелась, а это те самые, я испугалась и шасть мимо них по лестнице и в номере закрылась. А потом ты пришел, — закончила я свое повествование.

— А что же ты сразу мне не сказала? — Малахов теперь сам разволновался не на шутку.

— А ты мне дал? — съязвила я в ответ. — Володенька, — добавила я просящим тоном, — ты бы узнал у администратора, что им нужно было, может, они нас искали?

— Обязательно узнаю, — пообещал он.

— Ой, кажется, дед просыпается, — я чмокнула его в щеку и выскочила в гостиную. И надо сказать, вовремя.

Из спальни появился Федор Петрович.

— Ну как повеселились, молодежь? — Он лукаво улыбнулся мне.

— Нормально, — уклончиво ответила я.

Пока он совершал утренний туалет, я предупредила Малахова:

— О вчерашнем — ни звука.

— Само собой, — возмущенно ответил он.

Я нисколько не сомневалась, что через полчаса обо всем будет доложено шефу. Дождь тем временем почти прекратился, и небо роняло на землю последние капли.

— Женечка, позаботься, пожалуйста, о завтраке. А то наш «гвардеец», похоже, после вашей вчерашней прогулки еще не в форме, — бодрым голосом распорядился мой псевдодедушка, растирая голову полотенцем.

«Гвардеец» виновато потупил очи.

— Нет проблем, — ответила я, понимая, что им необходимо меня сплавить, чтобы поговорить наедине. Тем не менее такой поворот событий на руку и мне. Вчерашний коридорный должен смениться только в девять утра, значит, у меня есть время побеседовать с ним более обстоятельно. Я действительно застала его на своем месте.

— Что же вы обманываете меня? — гневно заявила я ему с ходу.

В ответ он таращит на меня недоуменные глаза, всем своим видом показывая, что не понимает, о чем идет речь.

— Вчера вечером, после нашего ухода дедушка ездил в магазин и купил мне сережки в подарок, — уже спокойнее добавляю я.

Облегченно вздохнув, парень широко улыбнулся.

— Так поэтому, наверное, он и просил вам ничего не говорить. Сюрприз хотел сделать, — простодушно объяснил он «дедушкин» каприз.

— Я не зря вас просила. У дедушки очень больное сердце. С ним может случиться приступ где угодно, и я не могу его одного отпускать никуда, — строго сказала я. — И посторонние люди могут его разволновать, вы понимаете? — продолжала я ломать комедию, хотя это уже было ни к чему. Все, что для меня действительно было важно, я уже выяснила.

Заказав нам завтрак, я вернулась в номер. Вчерашняя бутылка водки стояла на столе. Володя кромсал сервелат. Судя по мокрой рюмке, он уже успел поправить свое здоровье.

— Женя, помоги мне, — раздался из комнаты Федора Петровича его голос.

— Закрой дверь, — приглушенным голосом приказал он, когда я вошла. — Ты действительно видела тех двоих, с поезда? — явно волнуясь, спросил он.

— Да, действительно, — подтвердила я и тут же выпалила: — Вы знаете, что вчера убили Шурупа?

— Что, когда? — Похоже, он был искренне удивлен.

— Вчера вечером, примерно в полседьмого вечера его труп нашли в Сокольниках, — глядя ему прямо в глаза, спокойно сообщила я.

— А ты откуда знаешь? — Он потрясенно уставился на меня. Глаза его, казалось, выскочат из орбит, челюсть слегка отвисла.

— По телевизору в «Криминальной хронике» показывали, — произнесла я. «Неужто Малахов забыл доложить?» — подумала я про себя.

Федор Петрович, ссутулившись, уселся на кровать. Куда делась его утренняя бодрость.

— Женя, нам теперь внимательнее надо быть. Его «шестерки» обязательно подумают, что это я убийство устроил, и наверняка захотят отомстить, — хриплым голосом, не поворачиваясь ко мне, проговорил он.

— Полностью с вами согласна, — бесстрастно подтвердила я, — кстати, у вас есть оружие?

— Нет, — он недоуменно пожал плечами, вопросительно посмотрев на меня.

— Ладно, давайте позавтракаем сначала, затем обсудим наши мероприятия на сегодняшний день. Может, вам стоит пока «заболеть»? — предложила я ему.

— Ни в коем случае! — услышала я в ответ категоричный отказ. — Пойдемте завтракать.

* * *

Наш последний день в Москве не принес нам никаких неприятностей.

Точно по расписанию мы приехали на место сбора. На этот раз Малахов был с нами. Я давилась от смеха, глядя на него. Несмотря на жару, пиджак плотно застегнут, темные солнцезащитные очки — все это еще ничего. Бестолково вертя головой по сторонам, он то забегал вперед, то вдруг отставал на добрых пять метров. По-моему, Володя совершенно не знал, что ему нужно делать.

Что до меня, я держалась, как всегда, чуть за спиной клиента и немного справа. Сумочка висела на своем месте. В случае необходимости, добраться до своего «ПМ» я могла почти мгновенно. Я давно уже внимательно осмотрела всех присутствующих.

На моего подопечного никто не покушался, все мероприятия прошли спокойно, без эксцессов.

И вот снова поезд. На этот раз мы едем вчетвером. Нашим соседом оказался мужчина средних лет, бывший летчик. Высокий, усатый, жизнерадостный, своим появлением он внес оживление в наш коллектив. Выяснилось, что зовут его Сергей Борисович, едет он в Минск к родственникам. Узнав, что Федор Петрович партизанил в тех краях, пытался с ним завязать разговор на тему военных лет, но Павличенко сразу отмахнулся — мол, последние дни и так одни воспоминания, и они уселись за партию в шахматы.

Я вышла из купе узнать у проводницы, где вагон-ресторан. Оказалось, что тот находится в двух вагонах от нас. Я вспомнила, что у меня кончились сигареты, и направилась туда.

— Подожди! — услышала я позади Володин голос. — Ты в ресторацию?

— Сигареты кончились, да и соку бы не мешало захватить.

— Я с тобой, — заявил Малахов.

— Ты кого охраняешь, моего деда или меня? — насмешливо спрашиваю я его.

— Обоих, — безапелляционно парирует Володя.

— Ну раз так, — я притворно вздыхаю, — то пошли. Ты узнал, — открывая дверь тамбура, спросила я, — что те двое в гостинице делали?

— Узнал. — Малахов нахмурился. — Они действительно нас искали.

— А что им от нас нужно, они не объяснили?

— Нет, спросили только, не выходили ли мы вечером куда.

— Администратор что им ответил?

— Сказал, что не видел.

Разговаривая таким образом, мы добрались до нужного нам вагона.

— Может, посидим? — предлагает Володя, с надеждой глядя на меня.

— Володя, а как же твой шеф? Оставил деда с незнакомым человеком, вдруг он киллер? — делаю я страшные глаза. — Мы тут с тобой отдыхать будем, культурно, так сказать, а он раз — и замочит старика.

— Сергей Борисович? — рассмеялся в ответ Малахов. — Что-то уж больно не похож.

— Володя, а ты много киллеров видел? — спрашиваю я его с интересом.

— Приходилось, — ответил Малахов, состроив при этом такую важную физиономию, что я невольно рассмеялась.

— Нет, Володенька, в другой раз, — обламываю я его светлые мечты.

Купив все, что нам надо, мы поворачиваем обратно.

«Интересная штука получается, — размышляла я по дороге, — пусть Малахов нужен Шмыгунову только в качестве наблюдателя. Но ведь он еще и телохранитель. Пусть не профессионал, но и не настолько же простофиля, каким он себя показал. Павличенко могли уже два раза убить, не будь меня».

Неожиданно мне вспомнились его слова: «Да твой дед — сам ходячая угроза!»

Возможно, в этих словах и был ключ к нелогичному поведению Володи. Игоря Сергеевича вполне устроило бы, если бы гендиректор вернулся из поездки в виде трупа. И не надо ничего делать — просто не мешать.

«Черт подери! Очень удобная позиция», — с такими мыслями я открыла наше купе.

В купе мы застали одного Сергея Борисовича.

— А где дедушка? — с тревогой в голосе спросила его я.

— Не волнуйтесь, Женечка, — весело ответил летчик, — он в ресторан пошел, это недалеко — два вагона от нас.

Мы с Володей недоуменно переглянулись.

— Да мы только отту-уда, — растерянно протянул Малахов.

— Может, он направление перепутал, пожилой человек, память слабая, — я быстро вышла из купе. Малахов выскочил следом.

— Иди в направлении ресторана. Я туда, — показала я в противоположную сторону.

На ходу я дернула ручку туалета. Свободно. Открыла, внутри никого нет.

В тамбуре неряшливо одетый мужик невысокого роста с наслаждением смолил папиросу.

— Вы не видели, мужчина лет восьмидесяти, высокий такой не проходил?

— Видел, красавица, проходил, — утвердительно кивнув головой, ответил он.

Поезд издал длинный гудок и начал притормаживать.

— Поспеши, а то твой дедок сойдет ненароком, хлопот не оберешься, поезд долго стоять на этой станции не будет, — загоготал мужик вслед.

«Чертов придурок», — со злостью подумала я, проходя по соседнему вагону.

Несильно качнуло вагон, я ухватилась было за ручку тамбурной двери, как вдруг услышала знакомый булькающий голос:

— …Ты все понял? Действуем, как я тебе сказал!

Я юркнула в туалет — там было свободно. Хлопнула тамбурная дверь. Подождав немного, я осторожно выглянула. Так и есть, мой подопечный скорым шагом удалялся в сторону нашего вагона. «Интересно, с кем это он действовать собрался?» — посетила меня вполне законная мысль. Вышла в тамбур и услышала, как хлопает дверь следующего вагона. Я бросилась туда и увидела спину удаляющегося мужчины. Тот явно спешит и скрывается за дверью своего купе. Черт возьми, что здесь происходит? Наша поездка и не пахнет простым слетом ветеранов. Вернее сказать, этот самый слет — просто прикрытие. И еще один пункт в этой истории почти не вызывает у меня сомнений: Шуруп попал на тот свет не без содействия моего клиента — раздумывая таким образом, я направлялась в свой вагон.

В тамбуре нашего вагона меня ожидал приятный сюрприз. При моем появлении парень лет двадцати пяти, до этого спокойно куривший сигарету, щелчком посылает ее в угол, вытаскивает из-за спины пистолет и направляет его мне в живот. Потом хватает за воротник спортивного костюма и рывком разворачивает к себе спиной. Пушка давит мне на позвоночник чуть ниже лопаток.

— Спокойно, коза, — шипит эта сволочь мне в ухо.

Ненавижу, когда меня так называют, еще больше ненавижу, когда в меня упирается чей-то пистолет.

— Быстро открывай дверь! — командует он, и я чувствую, как давление на мой позвоночник усиливается. — Теперь в сортир.

В проходе вагона стоит еще один такой же тип, загораживая его.

Бандит закрывает дверь туалета изнутри, стопоря ручку в положении «занято».

— Теперь ты мне, падла, расскажешь, как вы нашего пахана грохнули, — ублюдок сверлит меня ненавидящим взором, снова нацеливая свой пистолет мне в живот.

— Никакого пахана я не грохала, — пролепетала я, испуганно тараща глаза.

— Ты мне зенки не кругли, — кривясь от злости, давился словами бандит, — и под дуру не коси, мы знаем, кто ты такая.

Не размахиваясь, он ударил меня по щеке. Я почувствовала соленый привкус крови на губах.

«Только держи себя в руках, девочка, — твердила я сама себе, — дождись удобного момента».

— Я замочу тебя, сука! — заорал бандит, все более распаляясь. Бешеные глаза, казалось, сейчас лопнут от напряжения. Он размахнулся, намереваясь уже основательно попортить мне лицо. В это время поезд сильно качнуло, тепловоз издал гудок. Мой противник на секунду потерял равновесие, и я незамедлительно воспользовалась подаренным судьбой моментом.

Левой рукой я со всей силы ударила по руке с пистолетом бандита, одновременно убирая корпус своего тела с линии огня. Раздался запоздалый выстрел, пуля с противным визгом срикошетила, разбив окно. Ухватив руку с пистолетом своей рукой, я ловким приемом японской борьбы айкидо отправила противника на пол. Пистолет отлетел куда-то за унитаз.

И в это время нас накрывает темнота, что для меня совсем некстати. Только я стала хозяйкой положения, и вот на тебе. Поезд вынырнул из тоннеля. Темноту так же резко сменил свет. Бандит уже стоял на ногах, и его кулак норовил пробить мне голову. Но, на его беду, я оказалась проворней, и уже мой кулак проверил на прочность его челюсть. Драться в тесном туалете пассажирского поезда, который мчится с бешеной скоростью, мягко говоря, очень неудобно.

Мотнув головой, бандюга ошарашенно смотрел на меня. Он явно не ожидал от меня ничего подобного. Потом поднял кулаки и сделал движение в мою сторону. Стойка, сломанный нос и прижатые уши выдают в нем бывшего боксера. Я тут же нанесла ему мощный удар ногой в солнечное сплетение. Моего противника впечатало в дверь. Он упал на колени, схватившись руками за живот. Я еще раз врезала ему ногой, на этот раз в челюсть.

«Бум», — затылок бандюги пришел в соприкосновение со стальной дверью. После моего второго удара он уже вырубился окончательно. Я поискала пистолет и нашла там, где и ожидала. Осторожно выглянула. По коридору шла проводница, визгливым голосом предлагая чай. Больше никого не было. Я сунула оружие за спину, поправила одежду и вышла в проход. Наверное, мой внешний вид оставлял желать лучшего. Взгляд, которым одарила меня проводница, красноречиво говорил об этом. Мои попутчики, увидев меня, чуть ли не в один голос спросили:

— Что случилось?

— Напал на меня в туалете нахал какой-то, еле выкрутилась, — нарочито тяжело дыша, всем своим видом показывая страшное волнение, выпалила я.

Сергей Борисович с Малаховым переглянулись и, не сговариваясь, отправились к указанному мной заведению. Я следом за ними. Щека уже начала припухать. Губа тоже слегка разбита.

Но, к моему удивлению, в туалете никого не оказалось. То ли спортивная подготовка выручила, то ли товарищ пришел на подмогу — остается только гадать.

На главную: Предисловие

Марина Серова Заклятые друзья

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Марина Серова
Заклятые друзья