Глава 19
Автомобили, тихо рыча, летели по шоссе, а я откинулась на мягкую спинку сиденья, закрыла глаза и принялась вспоминать. Вот Галка огрызается на меня за то, что я назвала ее Светланой. Вот она в прыжке выталкивает Качалину из-под падающего льда и катится по земле, обливаясь кровью. Почему она просто не подождала пару секунд? Почему не позволила ледяной горе рухнуть на хозяйку? Ведь Галка не знала, что я успею среагировать. Сработал многолетний инстинкт телохранителя? Или маленькая женщина не хотела, чтобы Ольга Христофоровна погибла по глупой случайности, собираясь устроить своей хозяйке некое подобие суда?
Инцидент с ледяной глыбой, которую уронил жадный председатель ТСЖ Агапкин, спутал Галке все карты. Предполагалось, что Ольга Христофоровна не сможет выносить присутствия чужого человека рядом со своей особой, да еще и круглыми сутками — Галка хорошо знала характер и привычки своей хозяйки. Но после ледового «покушения» Качалина испугалась, а сама телохранительница получила травму и временно выбыла из строя. Так что «незваный гость» — то есть я — остался охранять генеральшу. Безопасники для Галки не были помехой — они слишком привыкли доверять своей боевой подруге, им и в голову не пришло связать проблемы своих хозяев с действиями преданной Ольге Светланы.
Кстати, история со льдом — единственный случай, когда в момент покушения Галка была в пределах видимости и имела алиби. Все остальные покушения происходили, когда телохранительницы поблизости не было.
Вот, например, случай на стадионе. Галка якобы находилась в больнице, но она сама упомянула, что ее никто оттуда не выписывал. Она просто встала, оделась и ушла. По ее словам, она сделала это, когда узнала о покушении на стадионе… но, скорее всего, она ушла из больницы еще рано утром. Светлана — снайпер, и, если бы я не выдернула дорожку из-под ног высоких гостей на трибуне, вся история на этом и закончилась бы. Остается один вопрос — где она взяла винтовку с оптическим прицелом? Неужели так и возила в своем багаже? Что-то не верится…
Когда мы поселились в гостинице, у Галки не было ни малейшей возможности привести свой план в исполнение. Возле Качалиной кто-то постоянно отирался — либо я, либо кто-то из ребят. Даже ночью я спала на диване в гостиной, и пройти мимо меня в спальню Ольги Христофоровны было бы затруднительно. Даже когда я проводила занятия с безопасниками, одна «двойка» все время не спускала с хозяйки глаз. Вдобавок ко всему, ребята из СБ начали мне доверять, из моих врагов они превратились в помощников и в случае чего могли помешать осуществлению мести. Галка занервничала — время шло, неумолимо приближалось двадцать четвертое декабря. Еще немного — и Ольга Христофоровна откроет фонд памяти своего мужа. Фонд памяти убийцы, виновного в гибели ее Толика и еще многих парней, которых Галка хорошо знала лично!
Недаром я постоянно отмечала, что у Светланы — психология снайпера. Она выбрала тот единственный момент, когда можно было нанести удар — я уехала на встречу с Раисой, парни из СБ ослабили контроль, и час «Ч» наступил. Наверное, Галка долго выбирала этот момент. Наверное, она ждала, пока Миша заснет в кресле — что-то слишком уж агрессивно безопасник наезжал на меня, когда я принялась обвинять его в причастности к покушению — он знал, что рыльце у него в пуху… Качалину спасла случайность — флакончик с лосьоном, который упал с туалетного столика и разбился. Галка поскользнулась, Качалина успела закричать. Конечно, Галка могла рискнуть — довести дело до конца, а потом попытаться все объяснить ребятам из СБ. Но она не была уверена, что они согласятся с ее решением о единоличной мести — ведь к тому времени она уже застрелила генерала… А может быть, Галка не хотела делать ребят своими сообщниками, собиралась ответить за все одна. Никто не знает и теперь, вероятно, уже и не узнает. Да это и неважно.
Когда я обвинила СБ в причастности к покушениям на Качалину, Галка была потрясена. Она вовсе не собиралась наводить подозрения на ребят! Счастье еще, что Ольга Христофоровна не поверила моим словам и оставила при себе и СБ, и свою верную телохранительницу. Но теперь уже Саша начал подозревать, что дело нечисто — такими обвинениями не бросаются без причины!
Мы переехали в дом Качалиных, и дела Галки стали совсем плохи. Это вам не английский детектив, когда случается убийство в запертой комнате, и все долго-долго ловят убийцу. В замкнутом пространстве дома и двора Саша и я вмиг бы разобрались, в чем тут дело. Теперь Светлане было необходимо убрать со сцены СБ — в полном составе. Для этого и был разыгран спектакль со взрывом машины.
Женя Охотникова клюнула на приманку — проглотила блесну вместе с крючком, леской, удилищем и колокольчиком в придачу. Решила вывезти Качалину в безопасное место. Правда, Галка не знала, что мне на помощь придут люди Толмачева… С другой стороны, не очень-то они мне помогли. Вспугнули Галку, да еще прошляпили беглянок, позволили им покинуть территорию «Чистых ключей».
Как же телохранительница выследила нас с Качалиной? Вероятно, она заметила мои приготовления к отъезду, возню с «Чероки» в гараже, сложила два и два… И нацепила GPS-маячок на старичка «Чероки». Вероятно, когда я готовилась к плану «Б», я видела во дворе, за дверью гаража, именно Галку.
Ранним утром Галка появилась у нашего домика в отличном настроении. Меня еще удивило — чему это она так рада? Маленькая женщина разговаривала на редкость дружелюбно, шутила и даже назвала меня по имени. Причину такого нетипичного для Галки поведения я могу назвать только сейчас — незадолго до этого телохранительница застрелила Гаджибека Асриева. Точно так же, как за месяц до этого она убила генерала Качалина, скорее всего, выстрелила в него с балкона напротив — в «Патриот-Плазе» я не была, но в этих современных торговых центрах имеются огромные пролеты, зимние сады и еще целая куча мест, где может затаиться снайпер. Одного я не понимаю: зачем Гаджибек Асриев притащился в Тарасов? Насколько я знаю, его с этим городом ничто не связывает. Он никогда раньше здесь не бывал. Месяц тому назад был убит генерал Качалин. Любой кретин догадался бы, что это может быть связано с той давней историей с заводом. На месте Асриева любой залег бы на дно, за границу уехал бы, в конце концов, до тех пор, пока все не уляжется. Но нет — Асриев едет на родину убитого и погибает сам! Зачем?! Почему?! Теперь я уже никогда этого не узнаю…
Как же они все-таки покинули территорию «Ключей»? Неважно. Или совсем скоро станет неважным. Скоро все разрешится. Скоро кто-то умрет…
Успеем мы или опоздаем? И что заставляет нас так спешить, гнать по ночному шоссе — для того, чтобы спасти Ольгу Христофоровну? Особенно после того, что мы о ней узнали… Ну ладно я, для меня это — работа. Я обязалась охранять эту женщину, честно говоря, на редкость мне неприятную. Хотя кому я это обещала? Господину Толмачеву? Какое мне дело до того, что в случае смерти Качалиной его карьере придет конец? С кем я заключила контракт? С мирозданием? В тот самый момент, когда сменила службу спецагента на профессию телохранителя?
Да, я охраняю жизнь клиента. А почему? Потому, что он мне платит? Или потому, что никого нельзя убивать без суда и следствия: должны быть адвокаты, присяжные и судья в мантии? Потому, что всякая жизнь священна? Но ведь священны и жизни Толика Галкина, и тех безымянных — для меня безымянных — парней из подразделения Качалина…
Скоро все решится.
К объекту мы подъехали уже в полной темноте. Сигнал мобильного телефона шел из недостроенного двухуровневого гаража на окраине поселка. Вообще, после строительства горнолыжного курорта наш губернатор проникся идеей: сделать Тарасов и область в целом туристическим раем. Выделили средства и принялись спешно выстраивать инфраструктуру этого рая. Но — не успели. Поэтому Тарасовская область выглядела странно — там высился современный торговый центр, рассчитанный на автомобилистов, но вела к нему чудовищная дорога. Тут выстроили вполне комфортабельную гостиницу, но зачем людям надо тащиться в такую глухомань — не объяснили. Вот и этот парковочный комплекс машин на двести одиноко возвышался посреди заснеженной равнины. Может быть, весной его доведут до ума, и здесь станут оставлять машины посетители того самого торгового комплекса, находящегося в трехстах километрах от парковок…
Мы успели. На втором этаже горел фонарь, смутно различимый сквозь начавшуюся метель. Ребята заглушили моторы машин и выбрались на холод. Дул ветер, все заметнее усиливаясь, с черного неба сыпались белые снежинки. Саша на пальцах объяснил, кому откуда заходить, и тут же все, кроме командира, растворились в темноте. Я в который раз подивилась слаженности их команды. То, что было ненужным для их роли охранников, то, что выглядело идиотским балетом, на самом деле было работой профессионалов. Вот так, наверное, они отправлялись в разведку на той войне. Сейчас предо мной были не сотрудники личной службы безопасности богатого человека, а солдаты.
Саша вопросительно взглянул на меня. Голова моя, по моим глубоко личным ощущениям, напоминала мешок с опилками. Но ноги держали. Я кивнула и первой начала подниматься по лестнице. Сверху слышался голос. Мы с Сашей узнали его и переглянулись.
— … не так уж и виноват, как тебе кажется, — рассудительно говорила генеральша Качалина. — Это все Гаджибек. Ты же знаешь, чуркам нельзя доверять. Знаешь, какие они — так и норовят всех кинуть! Гаджибек так и не выплатил нам все, что обещал. Все жаловался, что бизнес его приходит в упадок. Скотина! Никому нельзя верить!
— Кажется, машины проехали, — послышался тихий хриплый голос Галки. Раздался скрип шагов по снегу. Телохранительница подошла к самому краю и заглянула вниз. Мы с Сашей затаились, прижавшись к стене. С другой стороны был ничем не огороженный лестничный пролет.
— Это на шоссе. Послушай! — Генеральша заговорила громче, торопливо, сбиваясь. Наверное, она тоже услышала шум машин и поняла, что помощь близко. — Послушай меня! Витя не знал, что так получится. Он не хотел! Ты даже не представляешь, как он мучился оттого, что оказался виноват в смерти ребят. Какие слова он мне говорил! У него получалось, что это я во всем виновата. Можно подумать, без меня он бы ответил Гаджибеку отказом…У него кошмары были по ночам! Он спать не мог — вскакивал и бегал по дому с пистолетом, снятым с предохранителя! Однажды пальнул в мальчишку — чего нам стоило замять эту историю… в общем, Галочка, это все — трагическая ошибка.
— Ошибка, — повторила Галка. — Понимаю. И полтора лимона зеленью, что вы получили от Асриева, — тоже ошибка? И мой Толик — ошибка?! И ребята…
Галка на миг замолчала. Когда она заговорила снова, голос ее зазвучал холодно и ровно:
— Знаешь, Оля, что самое обидное? Даже не то, что я столько лет на тебя работала. Не то, что молилась на Сергеича. А то, что я дочке рассказала, кто ее папку хотел спасти, да просто — не успел! Понимаешь?! Она ведь так и будет думать, что генерал твой — всеобщий благодетель! И рассказать ей всю правду будет уже некому. Женька — умная, она меня в момент вычислит. И ребята все поймут. Так что домой мне нельзя. Вместе мы с тобой здесь останемся, вдвоем, поняла, Оль?
— Нет! Не надо! Не смей! — раздался истошный визг Ольги Христофоровны, и мы бросились вверх по лестнице.
На площадке второго этажа гулял ветер. Никаких ограждений здесь не было, и метель уже запорошила бетон, на котором стоял рыбацкий фонарь в железной сетке и на куче одеял скорчилась Ольга Христофоровна. Галка стояла над ней, приставив пистолет к голове хозяйки.
Увидев нас, маленькая женщина нисколько не удивилась. Саша стоял передо мной, загородив своей широкой спиной выход с лестницы. Я понимала, зачем он встал именно так — хотел помешать мне, если я решу действовать. Чтобы броситься на Галку, мне придется сначала свалить командира с ног, а это не так-то просто. Но я не собиралась ни на кого бросаться. Честно.
Четверо безопасников возникли, точно тени, по сторонам площадки. Паша и Миша взобрались по бетонным опорам снизу, а еще двое спустились с крыши. Вот только Сережи что-то не видно…
— Ну, всё! — сказала Галка. — Все в сборе? Можно начинать.
— Светка, не дури. — Саша шагнул вперед, но Галка качнула пистолетом, и командир замер на месте.
— Вы уже знаете? — спросила Галка, не отрывая взгляда от Качалиной.
— Да, знаем. Оставь ее, слышишь? — велел Саша.
Галка молча помотала головой. За ее спиной появилось лицо Сережи, плохо различимое из-за снегопада. Похоже, парень висел вниз головой, зацепившись ногами за бетон верхней площадки, и собирался спрыгнуть телохранительнице на спину. Мой лучший ученик! Придумано неплохо. Может сработать, только нужно отвлечь Галку разговорами. Тогда появится шанс разоружить телохранительницу и при этом обойтись без жертв.
— Женька! Это ты там сопишь в темноте? — усмехнулась Галка. — Выходи, не трону. Я же знаю, ты любопытная! Имей в виду: я все равно убью эту крысу. И никто из вас, ребята, мне не помешает! Но перед этим можешь задать мне три вопроса. А то помрешь ведь от любопытства, а я буду виновата…
— Хорошо. — Я вышла на свет фонаря и остановилась, показав ей, что руки у меня пусты. — Вопрос первый — откуда у тебя снайперка? Ты что, провезла ее в поезде «Тарасов — Москва»?
— Нет, винтарь я достала тут. Один человек мне помог. Дальше давай. — В голосе телохранительницы прозвучала насмешка.
— Как ты смогла уехать из санатория? Там ведь было полно полиции.
— А, подумаешь! Ваши менты совсем мышей не ловят. Отвлекла их дымовушкой. Пока они разбирались, что это там горит, мы были уже далеко. Ну, последний! Пальцы мерзнут.
Я сосредоточилась. Какой вопрос самый важный?
— Откуда ты узнала про историю с заводом?
Галка уже открыла было рот, чтобы ответить. Но вдруг замерла.
— Саш, — сказала маленькая женщина и на секунду опустила пистолет. — У меня дочка в Ростове… У матери моей живет.
— Понял. Все сделаю, — ответил командир.
Дальнейшее я помню отлично. Ольга Христофоровна, до тех пор смирно сидевшая на одеяле, вскочила и бросилась ко мне. Никто не ожидал от столичной гостьи такой прыти. Качалина схватила меня за отвороты куртки и закричала прямо мне в лицо:
— Сделайте что-нибудь! Вы же должны меня защищать!
Пистолет Галки повернулся в сторону Ольги Христофоровны и теперь смотрел мне в лицо. Сережа пулей вылетел из темноты. Галка среагировала мгновенно — она автоматически повернулась на шум и трижды выстрелила парнишке в корпус. Пистолеты безопасников ударили одновременно. Маленькая женщина нелепо взмахнула руками и медленно легла на снег. Глаза ее были открыты, и снег под Галкиной головой начал стремительно окрашиваться красным. Фонарь мигнул и погас. В темноте голос командира произнес:
— Вот и всё. Конец операции.
Наши глаза медленно привыкали к темноте. Я стряхнула с себя цепкие руки Ольги Христофоровны и подошла к Галке. Снег падал на лежавшую на бетоне фигурку, заметая камуфляж и берцы тридцать пятого размера. Пока еще он таял на ее щеке, но скоро застынет на ней ледяной коркой.
— Ой, блин! — произнес в темноте Сережа. — Как стреляет, а? Если бы не броник, не встречать бы мне Новый год…
Качалина захлебывалась от рыданий. Никто из нас к ней не подошел. Наконец, рыдания стихли. Я давно заметила, что Качалина на редкость быстро приходит в себя. Столичная гостья деликатно высморкалась в платочек и краешком его промокнула заплаканные глаза.
— Саша, я никогда не забуду о том, что вы для меня сделали! Когда мы вернемся в Москву, вы можете рассчитывать на любые бонусы! Кстати, это касается всех!
— Думаю, мы обойдемся без бонусов, — негромко проговорил Саша.
— Но почему? — уже недовольным тоном проговорила Качалина. Душевное равновесие стремительно возвращалось к ней, прямо на глазах. — Ведь вы спасли мне жизнь и вправе рассчитывать на достойное вознаграждение!
— Вы не поняли, — сказал Миша. — Мы больше не работаем на вас.
Саша подошел и поднял Галку на руки. Ее открытые глаза смотрели на Качалину, но Ольгу Христофоровну так легко пронять было невозможно.
— Вы не можете так просто уйти. Вы слишком многим мне обязаны — и мне, и моему мужу!
— Госпожа Качалина, тут все в курсе истории с заводом, — сказала я.
Глаза дамы-политика забегали по сторонам.
— До сих пор мне не ясна ваша роль в этом деле, Евгения! — строго проговорила Качалина.
Я вспомнила, что она начинала свою карьеру учительницей младших классов.
— Я спасла вам жизнь, только и всего, — ответила я.
— Но вы едва не позволили свихнувшейся охраннице убить меня! И еще неизвестно, кто застрелил Виктора Сергеевича. Может, это была вовсе не Светлана!
— Может, оставить ее здесь? — предложил Сережа, кивнув на хозяйку и с надеждой взглянув на командира.
Тот отрицательно покачал головой, но без особой уверенности. Он держал Галку на руках, словно не зная, что с ней теперь делать.
— У меня большие связи! Вы пожалеете о том, что пошли на конфликт со мной! Надеюсь, никто из вас не посмеет озвучить эту чудовищную ложь про завод?!
— Сколько вам нужно времени, чтобы убраться из города и закончить все свои дела? — негромко спросила я Сашу.
— Суток должно хватить, — ответил командир.
— Тогда — время пошло.
Мы не стали прощаться, и говорить нам тоже больше было не о чем. Безопасники растворились в снежной пелене, как призраки. И мы с Качалиной остались вдвоем на продуваемой всеми ветрами площадке.
— Что… Что вы собираетесь делать, Евгения?! — спросила генеральша, и голос ее дрогнул.
— Ничего, Ольга Христофоровна, — устало ответила я. — Ровным счетом ничего.
Качалина вопросительно посмотрела на меня.
— И вы ничего не будете делать ровно двадцать четыре часа. Я пообещала Саше, что дам им время уехать и завершить свои дела в Москве. У некоторых там семьи… ребята вас хорошо знают, да и я тоже вас неплохо изучила за эти дни. Вы ведь не оставите их в покое? Подключите свои связи в полиции, на самом верху? А я даю им время уехать и потеряться. И в Ростов посылать никого не надо — скорее всего, вы не найдете там дочку двух убитых по вашей вине людей.
Качалина отвела взгляд. Маленькая, но — победа…
— Мы что, проведем эти сутки здесь? — Ольга Христофоровна обвела глазами продуваемую площадку и окровавленный снег.
— Ну зачем же? Сейчас мы спустимся и сядем в машину, которую нам оставили ребята. И поедем в хорошо знакомый вам санаторий. Думаю, никого из людей Толмачева там уже нет. Я позвоню мэру и заверю его, что все в порядке. А наши мобильные телефоны останутся здесь, если вдруг кому-то придет в голову начать нас искать. Купите себе новый платиновый «Верту», только и всего.
— Женя! Вы понимаете, что вы делаете? — в упор глядя на меня, спросила Качалина.
— Я вас изолирую — ровно на двадцать четыре часа. Вот и все. Потом вы уедете в столицу.
— Нет! — вскинулась Ольга Христофоровна. — Я ведь должна открыть фонд памяти моего мужа!
— Вы не откроете его в нашем городе. Можете попытаться сделать это в Москве. Но лучше не стоит.
Я чувствовала себя смертельно усталой. Больше всего мне хотелось добраться до санатория и лечь спать. Но я должна была продержаться еще двадцать четыре часа. Точнее, уже двадцать три часа сорок пять минут.
— Я никуда не уеду до двадцать четвертого декабря! — завизжала Качалина и неожиданно перешла на «ты». — С кем ты собралась воевать?! Ведь ты — никто, просто охранник! Ты просто не представляешь себе моих возможностей!
— Вот и посмотрим, — ответила я и направилась к лестнице.
— Крыса! — дико завизжала Качалина мне в спину.
Я приостановилась. Колени мои дрожали. Голова зверски болела, перед глазами плавали желтые круги. В кармане у меня лежал пистолет.
— Сама ты крыса! — с удовольствием произнесла я и поставила ногу на первую ступеньку.
