Глава 7
Теперь Александр стоял позади меня, вцепившись обеими руками в поручни, не в состоянии стереть со лба холодный пот, который заливал глаза и щипал не хуже одеколона. Руки были заняты, и помочь себе Александр не мог.
— Крепко держишься? — спросила я.
— Стараюсь.
В таком вот подвешенном состоянии мы проехали одну остановку и спрыгнули, когда поезд притормозил.
Пассажиров на платформе было немного, и все они стремились сесть в первые вагоны, поэтому некому особенно было любоваться на наши выкрутасы.
Мы быстро заскочили в вагон и упали на мягкие сиденья, для чего нам пришлось сначала побегать туда-сюда, потому что в основном в качестве сидений использовались листы ДВП. Мы были единственными пассажирами в этом вагоне.
— Наконец-то, — выдохнул Александр. — Никогда не путешествовал таким вот способом.
— Никогда не знаешь, что придется испытать в жизни, — поддакнула я, в изнеможении растекаясь по дерматиновой поверхности.
— Точно.
Некоторое время мы ехали в полной тишине, прислушиваясь к стуку колес, а потом я спросила:
— Ты не хочешь мне рассказать, что все-таки произошло?
Александр пожал плечами, прикрывая глаза.
— А нужно ли это?
Я села прямо.
— Пардон, товарищ! В нас стреляют, пытаются уничтожить физически, и я хочу знать, что это за бизнес такой, когда конкуренты наезжают так круто?
— Это не конкуренты…
— А кто же тогда?
— Бандиты.
Я хмыкнула.
— Мне понятно, что мы имеем дело не с законопослушными гражданами. Можно подумать, что бандиты не занимаются легальным бизнесом!
— Это не бизнес… Во всяком случае, я им никогда не занимался.
— Это я уже поняла… Кстати, как поживает ваша фирма «Энергия»?
Последнюю фразу я произнесла с изрядной долей сарказма…
— Нет такой фирмы…
— Это я тоже поняла! Между прочим, по своим каналам я проверила, что такая компания существует, и баланс у нее вполне надежный. Иначе я не поехала бы в этот гребаный Белогорск, мне и в Тарасове хватает клиентов. Ловко работаете. Все достоверно, как у Станиславского.
— Об этом позаботилась ФСБ. Я же говорил тебе.
— Я думала, что ты шутишь. Так ты хочешь сказать, что…
— Вот именно, я офицер ФСБ.
Моя улыбка делала меня похожей на Чеширского кота. Я поняла, что вляпалась в нешуточное дело.
— Хватит врать. Немного, конечно, смахиваешь на фээсбэшника, но…
— Не веришь?
— Н-нет.
— А если я поклянусь?
Я усмехнулась.
— Нашел дурочку верить клятвам. Мне нужны факты, а не заверения. Я тоже могу поклясться чем угодно, например, что получила Оскара за лучшую женскую роль в боевике «Расплата за грехи».
— Ну, блин…
Александр нагнулся и стал развязывать шнурки на правом ботинке. Затем снял с себя ботинок и взял его в руки, указательным пальцем с едва заметным шрамом на суставе поддел толстую стельку и вытащил ее из ботинка. Снова полез внутрь, покопался там и, наконец, извлек на свет красную книжечку.
— Смотри.
Это и в самом деле было удостоверение сотрудника ФСБ Александра Фролова, майора.
— Тогда зачем весь этот маскарад, частный телохранитель и так далее? И кто докажет, что ты выполнял именно ту миссию, о которой говоришь?
— Потому что мне, кровь из носа, нужно было достать документы, с помощью которых мы смогли бы прижать одного гада. Это даже не документы, а видеоматериалы, несколько кассет с соответствующими записями. К нему невозможно было подобраться. Осторожный, сволочь, просчитывал все на несколько ходов вперед, поэтому фирма пошла на внедрение агента, то есть меня.
— Можно узнать, кто наш клиент?
— Теперь можно. Некий Дергунов, кликуха Дера. Не одно убийство, торговля оружием для Чечни, наркотики, похищение людей и многое другое. В Москве у него огромные связи, у меня таких нет и не будет, хотя живу много ближе.
— Это где же?
— Потом скажу. Короче, доказательств его преступной деятельности никаких, ни к чему не придерешься, как ни старайся. Опытный бандит, адвокаты знают свое дело. Уже десять лет он таким вот образом бабки гребет.
— Понятно, — сказала я, — только не пойму, при чем здесь Евгения Охотникова?
— Понимаешь, у Деры свои люди везде, даже в нашей фирме. Про милицию я уже не говорю, она перед ним на задних лапках пляшет. Для осуществления операции нужен был человек не из Белогорска, прикрытие ему также должен был обеспечивать специалист не из местных, поэтому выбор пал на тебя. Операция суперсекретная, разрабатывалась очень узким кругом специалистов, и было принято решение назначить на роль исполнителей людей, не имеющих отношение к отделению ФСБ в Белогорске. Лично я проживаю в Питере, а в этом городе впервые в жизни.
— А как на меня вышли?
— Подбирали кандидатуру, отслеживали данные, остановились на тебе, как перспективном работнике. А дальше дело техники.
Вот так, товарищи. Думаете, что живете на белом свете, никого не трогаете, и никто про вас ничего не знает? Ошибаетесь, дорогие мои. Вся ваша жизнь втиснута в черную пластиковую папочку и стоит на полочке в секретном помещении.
— Значит, решили сделать меня соучастницей преступления? — зловеще проговорила я.
— Какого преступления? — поднял на меня глаза Александр.
— Разве выкрасть что-либо из чужого дома — не преступление? Таким же образом вам может не понравиться и моя физиономия, и будете рыться в моем белье! — настаивала я. — Не можете доказать причастность к преступлениям — ваша вина, хреново работаете! Козлы чертовы!
— Да пошла ты! — взвинтился клиент. — У самой рыло в пуху — разным мафиози помогала, думаешь, что мы не в курсе?
Я размахнулась и влепила Александру оплеуху. Тот схватился рукой за щеку, но дать отмашку не посмел.
— Иди к черту! — вскрикнула я. — Я охраняла человеческую жизнь, но не участвовала в воровстве!
Александр молчал. Я уже тоже выпустила пар и смягчилась, почувствовав, что порола горячку, но это от усталости и неизвестности.
Я посмотрела в окно. Мы ехали вдоль каких-то насыпей с горами мусора. Даже при скудном освещении можно было увидеть, какое свинство правило бал на улочках русского городка.
— Ладно, — произнесла я. — Рассказывай дальше.
Он долго молчал, будто сильно обиделся и не хотел продолжать разговор, но затем начал свое повествование:
— Меня приняли на работу охранником. Это была целая эпопея по внедрению: липовый тюремный срок, выход из тюрьмы, участие в деятельности одной мафиозной организации. Ближайшее окружение Деры постепенно убиралось — наши старались вовсю, — теперь они сидят по камерам и мотают срок. Дергунову понадобились люди, и вскоре в его поле зрения попал я. Не буду объяснять, какой долгий процесс это был, но все получилось. Правда, с большим трудом. Проверяли меня долго, вся милиция Белогорска старалась, вынюхивала, но бог помог, и я стал работать под таким вот прикрытием. Мое задание было — найти уязвимое место Деры, что-то такое, на чем он мог бы погореть. Не спрашивай как, но я умудрился поставить «жучок» в кабинет Дергунова…
— И все-таки как? — не удержалась я.
— Вот настырная… У него книг много в кабинете — по технике, машинам и так далее, а я попросил у него книжку про автомобиль «Ниву» на полчасика, пока, мол, сижу на посту. Он не возражал, а я засунул радиомикрофончик внутрь. Дера поставил книгу на полку, а я имел возможность прослушивать все разговоры. И выяснил вот что: чтобы обезопасить себя, Дергунов делал видеозапись скрытой камерой своих разговоров с сообщниками, причем, запершись в кабинете, наговаривал текст, в котором подробно описывал, что, где и как произошло. Меня сразу озарило: достать эти материалы — и сидеть Дере в тюрьме по гроб жизни. По слуху я даже вычислил код сейфа, записав все щелчки замка на диктофон, когда занимался прослушиванием. Это было несложно. И, главное, не вызывал подозрения — сидел с плейером и наушниками, слушал «Битлз», всем кассеты давал направо и налево.
— Но почему сорвалась операция? — спросила я.
— Ты слушай дальше! Мне удалось сделать дубликат ключа от кабинета, на это ушло полмесяца, операцию я назначил сам себе именно на сегодня — Дергунов уезжал на деловую встречу. Я хотел забрать кассеты и смыться из дома, сев в твою машину. Так вот, я проникаю в кабинет, открываю сейф, протягиваю руку — и вдруг слышу скрежет ключа. Я даже не успел закрыть сейф, а может, и не хотел, потому что наделал бы шуму, просто отпрянул к стене и приготовил пистолет. И что ты думаешь? В кабинет заваливают Лариса, супружница Дергунова, та еще стерва, и охранник — Игорек Молчанов…
Александр замолчал.
— Так что же произошло? — Я первой нарушила молчание.
— Они падают прямо на пол и начинают сдирать друг с друга одежду. Самое главное, что я стою неподвижно и не знаю, что делать, стою, и все тут. Они начали трахаться, а потом в темноте присмотрелись, это Лариса, она снизу была, а я стою и смотрю.
— Е-мое! — только и произнесла я.
— Вот именно. Она как увидела меня — в крик. Игорек с нее спрыгнул, ствол схватил и стреляет в меня. А я — в него. Ждать не стал, выбегаю из комнаты — и на улицу, а тут как раз Дера зачем-то вернулся! Короче, кошмар — сейф открыт, жена изменила, доверенное лицо оказалось подсадной уткой. Что хочешь, то и делай. К тому же, Дера — очень ревнивый мужик и собственник жуткий. Если он узнал, что Лариса трахалась с Игорьком Молчановым, то ей несдобровать, а Игорек — точно труп. Она этого боится хуже смерти и пойдет на все, чтобы скрыть правду. Кстати…
— Что? — спросила я.
— «Десятка» цвета «мокрый асфальт» — это ее машина! На ней Лариса сама ездит! Теперь нам точно конец. Если Дера пошумит и успокоится, то Лариса достанет нас во что бы то ни стало, у нее даже свой ствол есть на всякий случай. Так что наше положение незавидное. Короче, рассекретил я себя и уже ничего не оставалось, как давать деру из дома Деры. Самое главное, что система оповещения у него хорошо отлажена, тут же своих вызвал и направил по нашему следу, а там, наверное, и менты подсуетятся.
Я причмокнула губами.
— Наверное, кроме тебя, еще много желающих есть заполучить эти материалы?
Александр кивнул.
— Не много, но есть. Когда я прослушивал разговоры Деры, то он упомянул, что конкурирующая структура не пожалела бы средств, чтобы заполучить кассеты, которые содержат хороший компромат на нее.
— Кто это — не знаешь?
— Увы…
И в этот момент открывается дверь в тамбуре и показываются два молоденьких милиционера. Один рядовой, другой сержант. У рядового глазки раскосые, а сержант пухлый такой, с широкой челюстью. Они не сразу зашли в наш вагон, я даже заметила, что сержант убрал свою рацию, по которой только что общался. Мы же сидели тихо, как мышки.
